Текст книги "Список желаний"

Автор книги: Ферн Майклз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– А что будет с Долли и Тики?

– Тики готовится вернуться домой. Я подарил ей небольшой домик в горах, где она сможет воспитывать внуков. Она сама так решила. Целый год только об этом и говорила. Тебе надо знать еще кое-что. Мои люди будут очень расстроены, если мы поженимся не здесь, они уже все распланировали. Свадьбы длятся три дня, иногда четыре.

– Четыре дня! И что вы делаете четыре дня?

– Едим. Поем. Танцуем. Ты получишь множество подарков, которые сложишь в шкаф, а потом раздашь на Рождество. Весело! Я готов, если ты не против. Хотя… им вряд ли понравится твое кольцо.

– Жаль. Но я не хочу другого, хочу носить это до самой смерти. Я серьезно, Лекс.

– Знаю, и чувствую то же самое. Нравится это тебе или нет, но все равно скажу. Я совершенно перегрелся.

– О Боже, давай вылезать!

Они вышли из ванны.

Стряхивая капли воды, прижались друг к другу обнаженными телами. Ариэль даже ухитрилась как-то достать желтое полотенце, свисавшее со спинки стула.

– Ты действительно думаешь, что нам удастся пройти в комнату, закутавшись в одно полотенце? – с сомнением протянул Лекс.

– А что, если я буду держать полотенце, а ты пойдешь первым? Впрочем, послушан, проблема вполне разрешима, – внезапно полотенце взлетело в воздух и опустилось в воду. – В наш новый дом мы войдем обнаженными!

– Я перенесу тебя через порог. Итак, миссис Сандерс?

– Неси и не отпускай.

– Постель уже приготовлена. Чистые простыни. Я даже купил пузырек с туалетной водой, твой любимый запах гардении. И опрыскал подушки. Да что подушки, я полил всю комнату! Она готова. Я тоже готов. О Боже! – Внезапно Лекс опустился на колено.

– В чем дело?

– Похоже, у меня что-то со спиной…

– Что?! Не желаю ничего слушать! Вы слышите меня, Лекс Сандерс?

– Ну, это ничем не хуже, чем твоя собака, уже испортившая нам один вечер. Да, кстати, где она?

– Спит. Преспокойно спит. Уснула на всю ночь во дворе. Проснется только утром. Так что у нас есть шесть часов. Шесть часов! Ты имеешь представление о том, что можно сделать за шесть часов?

– Расскажи!

Ариэль наклонилась к его уху и не скрыла ни малейшей подробности. Лекс тут же вскочил, в глазах плясали веселые огоньки.

– Ну, кто начнет?

Пара мгновений, и они очутились в постели, целовались, нежно касались и ласкали друг друга.

– У меня привычка кричать, – смеясь, сообщила Ариэль.

– Ну, это все же лучше моего рычания. Дом пуст, так что можем делать все, что хотим.

– И даже Снуки не разбудим!

– Упаси Бог!

– А ты можешь любить меня так, как тогда, в первый раз? Ты помнишь, что мы тогда делали и что говорили? Я помню все.

– Я тоже. Но мы совсем не те прежние. Ариэль, подожди минуту, – Лекс сбросил ноги с кровати. – У меня есть план. Вставай и накинь на себя что-нибудь. Будем играть по правилам.

– Сейчас?

Он уже натягивал джинсы и рубашку. Ариэль поднялась и прошествовала через холл в ту комнату, где переодевалась. При этом даже не удосужилась подумать о белье. Надев джинсы и футболку, встретила Лекса у лестницы в холле.

– Пошли, – он взял ее за руку.

Стоявший в кабинете «Вурлитцер» больше всего напоминал некий инопланетный механизм неизвестного предназначения. Ариэль улыбнулась. Мечта… Теперь ей стало понятно.

– Хочешь колы? Или жевательную резинку?

– Да. Три красных шарика.

– Нет, по меньшей мере, шесть. Надо, чтобы получилось побольше слюны. Потом выпьешь колы и будем надувать пузыри. Умеешь?

Ариэль подумала о своем фарфоре, о том, как жвачка постоянно прилипала к зубам.

– Могу попробовать.

– Выпьешь колы?

– Конечно!

– Потанцуем?

– С колой и жвачкой или без?

– Не знаю. Раньше я этого никогда не делал. А что ты думаешь?

Ариэль поставила стакан и сунула шарики в карман.

– Хочу танцевать так, чтобы ты меня обнимал. А уже потом, после танца, ты должен растопить камин и купить мне колы и жвачки. Ну, как это звучит?

– Так вот как тогда делали?

Ариэль хотела сказать, что так же невежественна в вопросах тинейджерского протокола, как и он сам, но только кивнула.

– Если память не изменяет, да. Родители никогда не позволяли мне тусоваться с другими подростками. А какая разница?

– О, разница огромная! Я ждал этого момента всю жизнь. И хочу, чтобы теперь все было по правилам.

Ариэль села на пол, скрестив ноги.

– Давай поговорим. Мы оба видели в кино, как это делается. Надо делать так, как ты считаешь нужным…

– Ты, наверное, думаешь, что я рехнулся?

– О нет, Лекс, совсем нет! Это ведь твоя мечта. Хочу, чтобы у тебя все было так, как ты видел в своих грезах. Мы не сможем пойти дальше, пока не успокоим нашу память. Это очень важно для нас обоих. Отныне я хочу быть частью всего, что происходит в твоей жизни! Итак, ты собираешься пригласить меня на танец?

– Ариэль, я не очень хороший танцор, кроме того, босиком. Выбери песню. Если бы все это происходило тридцать лет назад, я бы дал тебе возможность выбрать мелодию.

– Правда?

– Конечно, ведь я джентльмен.

– Верно, Лекс, это одна из тех черт, которые мне так нравились в тебе. Всегда такой галантный! Конечно, в то время я не понимала, что означает это слово. Деньги, пожалуйста, – Лекс передал ей монетку в десять центов. Ариэль опустила ее в прорезь и нажала кнопку. Волшебный голос Хэнка Уильямса пел «Твое обманчивое сердце».

Поначалу, кружа по комнате, они то и дело наступали друг другу на ноги, потом оба расслабились, причем одновременно, тела соединились в едином ритме.

– Так приятно ощущать тебя в своих объятиях, – сказал Лекс.

– Я как раз собиралась сказать то же самое! Господи, от этого танца мне захотелось пить. Ты не купишь мне колы? И, если хватит денег, жевательную резинку, – голос Ариэль звучал робко, как у совсем маленькой девочки.

Лекс откинул голову и рассмеялся.

– С удовольствием, – он опустил монетку и подождал, пока появится бутылка, потом открыл ее и с полупоклоном протянул Ариэль. Затем купил еще одну, теперь уже себе. – Тост, надо произнести тост. Подумай, за что мы выпьем?

– Давай выпьем за Голливуд. Если бы не Голливуд, мы бы никогда не нашли друг друга. А потом выпьем за долгую жизнь и счастье!

– Мне это нравится, – они чокнулись бутылками и отпили по глотку.

– Черт, два глотка и ничего нет. Наверное, когда мы были детьми, то даже не думали об этом?

– Мне никогда не покупали много сладостей. Мама говорила, что от них портятся зубы. Что-то я никак не дождусь обещанной жевательной резинки! Хочу красную.

Когда они снова уселись у камина, Лекс держал под мышкой две бутылки, а в руке была целая пригоршня маленьких красных шариков.

– Посмотрим, сколько мы сможем осилить за один раз.

Чуть позже Ариэль, облокотясь на груду подушек, заметила под негромкую музыку, доносящуюся из автомата:

– Как хорошо! Ты этого и хотел?

– Не только. Большего. Из-за тебя. Без тебя я, вероятно, прослушал бы одну песню, выпил одну бутылку, сжевал пару шариков. И вряд ли когда-нибудь повторил бы. Все получилось прекрасно! Нам еще многое предстоит наверстать.

– Я только хочу знать, когда мы вернемся в постель, – Ариэль выдула поистине гигантский пузырь.

Лекс надул примерно такой же, слегка придвинулся, и теперь их тела почти соприкасались. Взгляды встретились, и в этот миг оба пузыря лопнули. Липкая розовая масса забрызгала лица. Ариэль, смеясь, попробовала соскрести ее со щеки.

– По-моему, надо что-то делать, слизать ее или соскоблить. Ты сказал, будет весело, так и есть?

– Мне чертовски хорошо, – дыхание Лекса вдруг стало прерывистым, губы встретились с ее губами, в поцелуе смешались сладость и горечь. Таких мягких губ ему еще не приходилось встречать. Лекс целовал ее лицо, ямочку на подбородке, зарывался в водопад серебристых волос.

Его руки ласкали ее тело, узнавали знакомую, полузабытую красоту. Каждая впадинка и каждая выпуклость женского тела вызывали в мускулах непривычное приятное ощущение. Лекс глубоко вздохнул.

Ариэль заставила его перекатиться на спину, оказавшись сверху, крепко сжала коленями его бока. Она смотрела на такое дорогое лицо, которое когда-то давно уже принадлежало ей… Любовь всегда дремала где-то в глубине души, и сейчас это чувство проснулось. Ариэль наклонилась, чтобы поцеловать его, и волосы завесой упали между ними. Ее поцелуи, долгие, любящие, не только касались губ, но и пробуждали чувства.

Лекс улыбнулся. Это его Эгги, та Эгги, которую он любил, разделявшая с ним все самое лучшее, отдававшая всю себя.

Их соитие было любящим, нежным и пронизанным радостью. Они так давно не были вместе, так истосковались по тому, что могли дать друг другу…

– А-а-х… – протянул Лекс.

– О-о-о… – вторила Ариэль, устраиваясь поудобнее в его объятиях.

Единственными звуками, нарушавшими царящую в комнате тишину, в комнате, которую Лекс раньше никогда ни с кем не делил, был шорох простыней и шепот двух любящих людей. Ариэль лежала на изгибе руки Лекса, уткнувшись во впадинку у основания шеи, шелковистые пряди падали ему на плечо. Она вдыхала его запах, смешанный с ароматом ее собственных духов, пальцы поглаживали грудь, а нога, переброшенная через его ногу, ощущала напряженные мускулы бедра.

Они были как свет и тень: Ариэль серебрилась, подобно лунному блеску, Лекс напоминал тьму ночи. Лекс держал ее нежными, ласковыми руками, возносившими на эротические высоты и бережно спускавшими с них.

Самое лучшее наступило потом, после того, как они занимались любовью, когда все барьеры оказались сметены. Их близость стала подлинным соединением двух любящих сердец, принесшим покой и удовлетворение обоим.

Ариэль еще глубже зарылась лицом в его плечо. Лекс прижал ее к себе, крепкие руки обещали защиту. Он любил эту женщину, любил всем своим истосковавшимся по настоящему чувству сердцем. Ариэль уловила произошедшую перемену и отдалась на волю его желаний. Только что руки Лекса ласкали ее, и вдруг стали оковами, крепкими, надежными, из которых невозможно освободиться, но она и не пыталась.

Лекс волновал ее, требовал, вознаграждал восхитительным вниманием губ те места, которые уже объявили своими его руки. Ласки, любовь вызывали в Ариэль ответный отклик, сначала быстрый и жадный, потом более спокойный и более сладостный.

Она мурлыкала от удовольствия и дарила Лексу те ласки, которых ему так не хватало. Освобождение от любовной муки близилось, до него оставался один миг, но, как два мотылька, играющих с пламенем, они оттягивали наступление этого восхитительного момента, обещавшего блаженство.

– А-а-х… – вырвался у Лекса сладострастный стон.

– О-о-о… – вторила Ариэль.

– Гав, – тихо подала голос Снуки.

– А-а-х…

– Любишь меня – люби мою собаку…

– До конца жизни!

– Гораздо дольше. Иди сюда, Снуки.

Овчарка подбежала к постели. Опустив массивную голову, лизнула Лекса в щеку, потом, зайдя со стороны Ариэль, лизнула и ее. Дважды тявкнула. Они оба смотрели, как собака повернулась и побежала к двери, приоткрыла ее и проскользнула в коридор.

– А-а-х… – опять вырвалось у Лекса.

– Как официально! – заметила Ариэль.

– Да, – он покрыл ее лицо поцелуями.

– Чудесно! Мы будем заниматься любовью снова, и снова, и снова…

Глава 12

– Когда складываешь вещи, всегда становится так грустно… – вздохнула Ариэль. – По крайней мере, на этот раз я уверена, что уезжаю навсегда. У меня такое чувство, что мы с тобой всю жизнь занимались только покупками. Кто-нибудь может сказать, откуда столько вещей?

– Потому что ты ничего не выбрасываешь, а таскаешь с собой. Послушай, Ариэль, мне надо с тобой серьезно поговорить. Не отворачивайся! От этого не уйдешь… Мы обе знаем, что так не получится. Мне не нравится Бонсалл! Вы с Лексом не нуждаетесь во мне, вам хватает друг друга. Все правильно, так и должно быть… Я эгоистична. Хочу, чтобы все устроилось так, как мне нравится, как было на протяжении последних тридцати пяти лет. Но так больше не может продолжаться, и мне хватает реализма, чтобы осознать это. Ты тоже это понимаешь, просто не хочешь посмотреть правде в лицо и решить возникшую проблему.

– Долли, что ты собираешься делать? Чем тебе так не нравится Бонсалл? Мистер Эйбл сказал, что ты могла бы остаться в компании и работать на компьютере. Он готов платить вполне приличную зарплату. Будешь жить здесь, а в офис ездить на машине. У меня к тебе претензий нет. Пожалуйста, Долли… не уезжай!

– Тише, – Долли обняла подругу. – Ты лучше других знаешь, что в жизни ничто не длится вечно. Пришло твое время, Ариэль, – быть женой человека, которого ты любила всю жизнь. Он нуждается в тебе, и вы будете вместе. А мы навсегда останемся друзьями, это неизменно. Ты всегда сможешь мне позвонить. Будем ездить друг к другу в гости. Разумеется, к свадьбе я вернусь и выступлю в роли подружки невесты. На мой взгляд, просто чудесно, что вы собираетесь пожениться!

– Пожалуйста, Долли, не уезжай! Я постараюсь проводить с тобой побольше времени. Лекс все поймет, – Ариэль самой не нравилось упрашивать, она вообще не любила проявлять эмоции.

– Остановись, Ариэль. Ты поняла, что только что сказала? Что постараешься… Теперь у тебя на первом месте Лекс, а не я. Конечно, он поймет, потому что хороший, добрый, заботливый человек. Но… В общем, здесь нет других вариантов. Чему быть, того не миновать, – Долли все еще не отпускала подругу, держа ее в объятиях.

– Долли…

– Все, Ариэль, обсуждать больше нечего. Ты не можешь выбирать между мной и Лексом. А у меня все в порядке.

– Но ты еще не сказала, куда поедешь. Боже мой, Долли, это даже хуже… хуже, чем когда кто-то умирает. Ты ведь тоже не молодеешь. Тебе почти…

– Шестьдесят! Не стесняйся, скажи. Это всего лишь цифра, но ты кое-чего не знаешь. Мне постоянно звонит один мужчина… ну, из тех, кто приезжал помочь с уборкой авокадо. Моего возраста, у него небольшой домик в горах. О'кей, большой дом. Неподалеку есть коттедж, и он обещал, что сдаст его в аренду Карле, которая, кстати, отхватила неплохую роль в одном из ночных сериалов. Я буду заботиться о них обоих. Ну, знаешь, готовить, убирать… в общем, все. У меня достаточно денег, так что никаких неудобств. Я знаю, как быть бережливой, а через несколько лет смогу получать пособие.

Ариэль села на край кровати. Долли, конечно, права, ничто не вечно. Какой она была дурой, когда думала, что все останется по-прежнему! Эгоистка. Вот теперь смотри на лучшую подругу и думай, кого предпочтешь, Долли или Лекса. Ариэль потрясла головой, надеясь, что мысли прояснятся.

– Итак, ты собираешься взять на себя заботу о Карле и парне из Голливуда? Неужели именно этого ты хочешь? Если да, я это приму. Но не хочу, чтобы ты решалась на что-то только от того, что тебе некуда идти. Мы можем поговорить и что-нибудь придумать. Я хочу, чтобы ты была счастлива! Если ты несчастна, то и у меня не будет счастья. Это несомненно, давай от этого и отталкиваться.

– Ариэль, ты так говоришь, будто не веришь тому, что я рассказываю, – несколько напряженно произнесла Долли.

– Конечно, верю! За все совместно прожитые годы я ни разу не ставила твои слова под сомнение, и ты, черт побери, прекрасно это знаешь! Но если сомневаешься, сейчас самое время, чтобы мы могли все урегулировать, выработать единое решение. Мы, Долли. Ты и я. Нет ничего такого, что бы мы не смогли урегулировать вдвоем.

– Мне нравится Макс, и я ему нравлюсь! Кто знает, возможно, это к чему-то приведет? Ты бы видела, Ариэль, его дом – это нечто невообразимое! У Макса большой сад, он выращивает собственные фрукты и овощи, даже делает пироги с ежевикой. У нас много общего. Мы оба знакомы с кинобизнесом. Макс не ведет беспорядочную личную жизнь. В наши дни надо быть очень осторожным.

– Если Макс такой чертовски замечательный, то почему тебе придется работать на него? Почему бы просто не снять квартиру и не встречаться? И сколько лет этому парню? И еще, Долли, пожилые люди обычно ищут кого-то, кто бы заботился о них на склоне лет. Им нужны служанки! Нянечки! Я читала об этом… не помню даже сколько раз.

– Ну и что? Макс согласен платить мне 750 долларов в неделю. Он возьмет на себя оплату моих расходов, социальной страховки, медстраховки. Разве это плохо? У него свой бизнес. Я стану получать зарплату и не буду ни в чем нуждаться. Плюс ко всему, готовка – по моему выбору. Ты же знаешь, что я люблю смотреть, как ест мужчина.

– И как имя этого идеала доброты, чести и милосердия? – язвительно спросила Ариэль.

– Макс Петри.

– А что насчет Карлы?

– У нее все хорошо. Карла сказала, что попросила аванс побольше, чтобы отдать тебе часть долга. Намеревается получить приличные деньги. У нее нет другой возможности скопить ту сумму, которую она тебе задолжала. Я просто горжусь ею.

Ариэль вдруг расплакалась.

– Конечно, я тоже, – прошептала она. – Сколько раз я твердила Карле, что она ничего мне не должна. Я помогала потому, что хотела помочь, ведь она действительно нуждалась в помощи. Я и не рассчитывала на возврат денег. Карла – моя подруга. Господи, я не хочу ее денег, скажи, пусть откроет счет в банке. У нее совсем нет сбережений на черный день.

– Ариэль, ты должна их взять. Для Карлы очень важно рассчитаться с тобой. Ты просто огорчена, что она в тебе больше не нуждается, а надо бы радоваться и за меня, и за нее. Посмотри на нас – ты, я, Карла, мы все поднимаемся. Кстати, давно хочу спросить, а что ты собираешься делать в Бонсалле целыми днями? Я имею в виду – после того, как Лекс отправится на работу? Чем будешь заполнять свободное время? Ты об этом хоть задумывалась?

В голосе Долли вновь послышалось напряжение, даже резкость.

– Нет, в общем, я об этом не думала. Ты просто ошеломила меня. Сейчас я занимаюсь оформлением документов по передаче компании, потом надо подготовить к продаже дом, а там и свадьба скоро. Похоже, череда событий превращается в национальное празднество. Ну, а дальше… дальше собираюсь открыть в городе небольшую актерскую студию, возможно, детскую театральную школу. Пока это не более чем планы, но рано или поздно, уверена, чем-нибудь займусь. Я вовсе не собираюсь заживо хоронить себя на ранчо! Но и работать целыми днями тоже не собираюсь, думаю, четыре-пять часов в день – вполне достаточно. Лекс уже предложил свою помощь. Возможно, если на чем-то остановимся, станем работать вместе.

Некоторое время Долли молча смотрела на подругу. Убедившись, что Ариэль говорит серьезно, широко улыбнулась:

– Вот теперь действительно будет легче тебя оставить. Мне просто ненавистна сама мысль, что ты можешь превратиться в домохозяйку, тупую, толстую, самодовольную, которая целыми днями лопает конфеты и смотрит старые фильмы!

– Ну, это вряд ли! Хочу, чтобы ты задержалась на какое-то время и дала мне несколько уроков кулинарии. Я ведь совершенно не разбираюсь в кулинарных книгах и их рецептах.

– Разве Лексу не нравятся сэндвичи с яичницей и кетчупом? – усмехнулась Долли.

– Нравятся, если положить сверху обжаренный горошек. Вообще-то он ест все, совершенно не привередлив.

– Это хорошо, ведь, пользуясь только кулинарной книгой, ты не приготовишь ничего стоящего! А почему бы не нанять кухарку?

– Я уже думала об этом. Тики обещала приходить и помогать. Потом всегда есть «постная кухня». Боже мой, Долли, как мне будет тебя не хватать! Ты еще не ушла от меня, а я уже чувствую себя так… так… одиноко. Сколько лет вместе! Хотелось бы знать, что будущее готовит нам обеим. А впрочем, нет, не хочу. Кроме того, надоело загадывать желания.

– Ну вот, наконец-то передо мной та Ариэль, которую я знаю и люблю! А теперь займемся делом. Если поработать как следует, через полтора часа здесь все будет готово к отправке в Бонсалл.

– Долли, и что я буду со всем этим делать? Дом у Лекса полностью меблирован. У него все такое… мужское. Ни единой безделушки. А мне нужны салфетки, сувениры, кружева, оборки. Он, правда, сказал, что я могу переделать обстановку по своему вкусу, но мне кажется, ему нравится то, что есть.

– Тогда почему бы тебе не сохранить этот дом? Ты могла бы приезжать сюда, когда жизнь на ранчо… ну, скажем, немного наскучит. Ты потратила кучу денег на переоборудование, мебель и прочее… Деньги тебе особенно не нужны. Сейчас девяностые, знаешь ли! Женщины постоянно так делают, не хотят бросать то, ради чего работали всю жизнь, тем более дом, оборудованный и обставленный по своему вкусу.

– Я думала об этом, но Лекс, похоже, будет считать, что если я сохраняю дом, значит рассматриваю свою жизнь с ним как нечто непостоянное, временное. И не спрашивай, почему я так думаю, просто знаю. Лекс живет в другом десятилетии, причем даже не уверена, в каком конкретно. С одной стороны, я желаю сохранить все, как есть, с другой – хочу отказаться от всего ради его спокойствия. Боже, ты слышала, что я сказала? Сейчас не я принимаю решения. Как Скарлетт, волноваться и тревожиться буду завтра.

– Завтра может прийти раньше, чем ты думаешь, Ариэль.

– Долли, я люблю тебя. Правда!

– И я люблю тебя, Ариэль Харт-Сандерс.

Ариэль улыбнулась сквозь слезы, зная, что Долли тоже с трудом сдерживает рыдания.

* * *

– Это… ох… действительно вкусно, – скривился Лекс.

– Ты лжешь! Это просто ужасно. Я никогда не говорила, что умею готовить, даже специально предупредила, что совершенно не умею этого делать, а ты заявил – мы будем, мол, сыты любовью. Это точная цитата. Перед тобой мясной пирог. Есть вопросы?

– Я и не жалуюсь. И ем уже второй кусок. А это вот что такое, зелененькое?

– Брюссельская капуста. Долли говорила, надо положить нарезанные лук и сельдерей, но у нас их нет, и я заменила капустой. Долли говорила, что именно так поступают хорошие повара. Я не люблю готовить, а это значит, мне никогда не стать хорошей кухаркой. Да, знаю, рис склеился. Долли учила, что надо опустить палец в воду «по косточку», а по какую косточку, не сказала. Наверное, по первый сустав, – Ариэль так разволновалась, что даже расплакалась, когда Снуки не притронулась к мясному пирогу.

– Ариэль, милая, все это совершенно не важно! Мы можем разогревать замороженные полуфабрикаты. Можем нанять повара. Вот что, – Лекс подвинул свой стул поближе. – Скажи-ка мне, в чем дело? Это ведь не из-за пирога, а из-за Долли, да? Позвони ей.

– Я уже звонила. Семь раз. Больше не могу. Неужели я такая беспомощная, что не могу обойтись без подруги? Я хочу, чтобы она была счастлива. Посмотри на Снуки! Она не ест, не хочет играть – тоже скучает по Долли.

– Ариэль, давай смотреть фактам в лицо. Снуки не ест, потому что ей не по вкусу твоя стряпня, но когда-нибудь это изменится. Сейчас продают много деликатесов для собак. Конечно, она скучает по Долли, но не играет по очень простой причине – она… Я не хотел говорить, пока Фрэнки не подтвердит, но твоя собачка в интересном положении.

– Не может быть?! Но как это случилось? – ахнула Ариэль.

– Как обычно, – пожал плечами Лекс.

– О Боже, надо позвонить Долли!

– Ну вот! Теперь у тебя появился еще один повод позвонить. Пользуйся возможностью.

Ариэль вскочила из-за стола, схватила трубку и торопливо набрала номер подруги. На лице сияла счастливая улыбка.

Лекс откинулся на спинку стула, с грустью глядя на Ариэль, оживленно болтающую с Долли. Он даже моргнул, когда услышал, как та сказала: «Конечно, ты будешь крестной и, разумеется, возьмешь щенка. Когда ты приедешь? Вот и чудесно! Привези что-нибудь поесть. Мясной пирог оказался ужасным, но Лекс мужественно съел два кусочка. Я буду здесь».

– Долли приедет завтра. Мы не виделись целый месяц! Сказала, что останется на ночь и, конечно, потом приедет на нашу свадьбу. Ух, жизнь все же хороша, правда, Лекс?

– Лучше и быть не может, – отозвался тот. – Давай прогуляемся, и Снуки будет полезно размяться.

Минут через двадцать, когда они уже шли по дорожке, Лекс сказал:

– Ариэль, ты счастлива?

– Конечно, счастлива! Но очень скучаю по Долли. Не знаю, поймешь ли ты, но постарайся, для меня это очень важно!

– Если бы тебе пришлось выбирать, ты смогла бы?

– Долли спрашивала то же самое. У меня не нашлось ответа. Если тебе он совершенно необходим, лучшее, что я могу предложить, сводится к следующему: я бы ушла от обоих. Вы оба значите для меня так много, причем каждый по-своему. Я просто хочу, чтобы Долли была немного ближе, например, жила по соседству. Я никогда не знала своих соседей, наверное, это моя вина – вечно не хватало времени подружиться с ними. Я чувствую, Долли несчастлива. Сама она никогда не признается. Ей нравился Бонсалл. Она говорила об этом, но потом изменила мнение. Сначала у меня не хватало на нее времени, и Долли восприняла это как отторжение. Я ее очень хорошо знаю. Таким образом, мы все как бы сохранили свое лицо, что бы это, черт возьми, не означало.

– Давай подумаем, есть ли возможность вернуть ее.

– Правда? Лекс, ты думаешь, это возможно?

– У Азы есть брат, который не так давно овдовел и сейчас собирается переехать в Сан-Диего, чтобы помочь Азе вести дела компании. Мэгги не желает возвращаться, вот Пит и пообещал заменить ее. По словам Азы, он парень скуповатый, но эксцентричный, то есть как раз тот, кто нужен Долли. Может, мы смогли бы… ну, знаешь… заставить ее забыть Макса. А почему ты считаешь, что Долли несчастна?

– Я это слышу в ее голосе. Она пытается показать, что все в порядке, но у нее плохо получается. Не забывай, я знаю Долли лучше, чем кто-либо другой. Кроме того, звонила Карла. Сказала, что Долли плохо, но она старательно скрывает это от меня, чтобы не нарушать наше счастье.

– Нужно представить дело так, чтобы казалось, будто Долли сама решила вернуться, – предложил Лекс.

– Лекс… ты… я хочу сказать…

– Ревную ли я? Черт возьми, конечно, нет! Я люблю Долли. Мне с самого начала было ясно – вы не разлей вода. И я ничего не пытался изменить. Прекрасно понимаю, как важны друзья. Я хочу только, чтобы ты была счастлива! Если счастлива ты, счастлив и я. А теперь давай вернемся и разработаем план.

– Лекс, я люблю тебя! На самом деле люблю, – Ариэль прижалась к нему, ее примеру последовала и Снуки.

– Я люблю тебя больше!

– Правильный ответ.

– Как ты думаешь, сколько щенков появится у Снуки?

– Скорее всего, пять-шесть.

– Я могу оставить всех? Кроме того, которого возьмет Долли?

– Разумеется. Что такое еще пять собак?

– Вот за это я тебя и люблю! – просияла Ариэль.

– Это единственная причина?

– Еще ты хорош в постели, – она хихикнула.

– Насколько хорош?

Ариэль уже не могла остановиться.

– По-настоящему!

– Давай займемся любовью на веранде. Сейчас!

– На качелях?

– В детстве я любил покачаться, – Лекс обнял ее.

– Ух, мне нравится, – рассмеялась Ариэль. – Но начнем на качелях!

– Вы еще ничего не видели в жизни, леди.

– Так покажи.

И Лекс показал.

* * *

В день свадьбы Лекса и Ариэль приехала Долли, с вещами.

– Ариэль, я могу вернуться? Для меня найдется место? Лекс позволит мне остаться? Или…

– Лекс! – закричала Ариэль.

– Боже, что случилось? – Лекс буквально скатился по ступеням.

– Долли вернулась! Хочет знать, можно ли ей остаться? Не будешь ли ты возражать?

– Ты вернулась навсегда? – твердо спросил Лекс.

– На всю жизнь, – тихо ответила Долли.

В следующее мгновение Лекс уже схватил ее в объятия, поднял и закружил по кухне, восклицая, что теперь наконец будет питаться, как нормальный человек.

– Назови свою цену! Впрочем, к черту! Какую ни назови – ты ее получишь! Когда приступишь?

– Сейчас! Как насчет оладий с черникой, соуса, яичницы, кофе со сливками и арбуза?

– Спасибо тебе, Господи! – Лекс поднял глаза к небу. – Побыстрее, Ариэль, давай примем душ, пока она не передумала!

– Долли, что-нибудь случилось? – спросила Ариэль.

– Да уж, случилось! Карла увела Макса прямо у меня из-под носа! Мне он, в общем, не очень-то и нравился, а ей, как оказалось, очень. Здесь все дело в принципе. Я приготовила тридцать галлонов спагетти и оставила их на плите. Прощальный подарок. Он любит только спагетти и арбузы с солью. Для кого там готовить! Не для кого! Ты можешь поверить, что Карла оказалась способна на такое? – Долли бросила сковородку на плиту, словно ставя точку.

– Лекс, почему ты смеешься? – спросила Ариэль, когда они вошли в душ. – Сегодня наша свадьба – предполагается, что ты не должен видеть меня до венчания. Надеюсь, никаких сюрпризов не будет… Почему ты так на меня смотришь?

– Пытаюсь решить, чего я хочу больше, заняться с тобой любовью или съесть приготовленный Долли завтрак.

– Нечего даже думать. Поторопись, потри мне спину, а я тебе. Завтрак уже ждет. А почему ты смеешься? Говори! Ты ведь имеешь к этому какое-то отношение? Я поняла, это туда ты ездил на прошлой неделе… Значит, именно ты все и устроил. Расскажи, как тебе удалось убедить Долли?

– Предложил Карле десять тысяч, чтобы та соблазнила Макса. Карла заявила, что с таким старым дураком ей не хочется иметь ничего общего, к тому же она ненавидит спагетти. Рассказала, что Долли уже пожалела о переезде, чувствует себя несчастной, плачет целыми днями и ждет, когда ты позвонишь.

– О Лекс, ты сделал это ради меня и Долли!

– Ну да, только не выдавай меня.

– Никогда!

– Настоящая пища! Ариэль, поторопись!

– Я тоже жду-не дождусь. К черту туфли, – она устремилась вслед за Лексом. Они вбежали в кухню и остановились, увидев гостей.

– Аза, ты сегодня рано!

– Да. Приехал пораньше, чтобы помочь с палатками. Познакомьтесь, мой брат Пит. Долли уже пригласила нас на завтрак. Надеюсь, мы не помешали?

– Ну что вы! – хором ответили Лекс и Ариэль.

Все трое с удивлением наблюдали, как седовласый Пит объясняет Долли собственный способ приготовления пончиков.

– Как мило! – громко, чтобы все услышали, прошептал Аза. Лекс кивнул, Ариэль ничего не сказала, только во все глаза смотрела, как подруга обхаживает бородатого гостя. Никто никогда не указывал Долли, как готовить, но она не только внимательно слушала, но и воплощала рекомендации Пита в действительность.

– Уж и не знаю, что из этого получится, – прошептала Ариэль и спросила у Азы: – Где он живет?

– Пока со мной, а где обоснуется потом… кто его знает. Может быть, где-нибудь здесь.

– Лучше пусть здесь, иначе я аннулирую сделку, – предупредила Ариэль.

– Да. Мы не собираемся ее отдавать, даже твоему брату, – Лекс набил рот пончиками. – Боже, как хороши! Долли, ты превзошла сама себя. Сегодня у тебя получилось лучше, чем обычно!

– Ты так считаешь? – Долли мило улыбнулась.

Пит усмехнулся:

– Я же говорил, мисс Долли.

Лекс и Ариэль многозначительно посмотрели на Азу, тот в ответ только пожал плечами.

– У нас еще столько дел, – спохватилась Ариэль. – Бракосочетание в четыре.

– Когда я приехала, мне показалось, что все идет нормально, – заметила Долли, не сводя глаз с Пита, которому уже положила бекона, щедро полив соусом.

– Пит любит поесть, – сказал Аза. – И по дому управляется самостоятельно.

– Домосед? – прокомментировала Ариэль.