Текст книги "Список желаний"

Автор книги: Ферн Майклз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

Ариэль проснулась незадолго до рассвета. События прошлого вечера калейдоскопом пронеслись в памяти. Она сбросила ноги с кровати и тут же пожалела, что сделала такое резкое движение. Стучало в висках, мутило в животе, а во рту было такое ощущение, словно накануне она долго жевала старые грязные резиновые сапоги. Ариэль трижды почистила зубы и несколько раз прополоскала рот, опорожнив полфлакона эликсира, потом взяла три таблетки аспирина, разжевала и с отвращением проглотила, запив водой. Еще раз почистила зубы, давая страстную клятву больше никогда в жизни не напиваться.

Каждой клеточкой тела чувствуя груз долгих пятидесяти лет, в конце концов встала под душ, который помог снять напряжение, сковывавшее плечи и спину. Надев джинсы и футболку, Ариэль открыла дверь, чтобы выпустить Снуки. Остановившись у перил, смотрела на медленно встающее из-за горизонта солнце. Новый день, слава Богу! Этот день, как и все прошлые, станет таким, каким она сама его сделает. О ее ногу потерлась Снуки. Ариэль наклонилась и потрепала овчарку по голове.

– В своей жизни, Снуки, я делала немало глупостей, но вчерашняя оказалась наиглупейшей. Я дала тебе пива, а этого ни в коем случае нельзя делать, сама выпила слишком много и сейчас жалею об этом. Но хуже всего – я стреляла из пистолета, не понимая, что делаю, потому что была пьяна. Вот почему не следует давать людям оружие, по крайней мере, таким людям, как я. Я могла бы убить Лекса Сандерса! Если бы не напоила тебя, возможно, ты бы залаяла и предупредила о его присутствии. Не знаю, что со мной было… Меня считают взрослым, ответственным человеком, а что я делаю? Веду себя, как влюбленная девчонка? Пойдем, Снуки, покормлю тебя и приготовлю кофе. Кстати, надо поговорить и о том, что ты наделала вчера. Но это позже. Я люблю тебя, действительно люблю!

Снуки, будучи воспитанной леди, медленно и с достоинством спустилась вниз за хозяйкой. Когда они достигли нижней ступени, шерсть на загривке собаки поднялась, из горла донеслось глубокое, грозное рычание. Словно ожидая распоряжения Ариэль, собака посмотрела на нее.

– Успокойся, Снуки, это всего лишь туфли Лекса. Он, должно быть, на кухне, – Ариэль опустилась на колени и посмотрела овчарке в глаза. – Он друг. Понюхай эти туфли, запомни запах и никогда не забывай! О нем ты тоже должна заботиться. Боже, ты великолепна! Я могла бы устроить тебя в кино, но тогда вся твоя жизнь полетела бы кувырком, ты жила бы строго по расписанию, а продюсеры никогда бы не позволили тебе быть просто Снуки. Мне пришлось бы вернуться в Голливуд, а это невозможно! Нет, ничего подобного не произойдет, у нас новая жизнь, и это очень хорошо, если не принимать во внимание некоторые обстоятельства.

– О, Ариэль, ты выглядишь отдохнувшей. Я тут похозяйничал и сварил кофе, – Лекс налил ей чашку. – Мне надо возвращаться на ранчо. Постарайся побыстрее вызвать стекольщика и не забудь уведомить компанию, отвечающую за сигнализацию. Не смущайся. Каждому выпадает сделать что-то… необычное, хотя бы раз в жизни. Вообще-то я сам виноват, следовало постучать или просто крикнуть, что это я. Ты отреагировала, как должно.

– Я могла тебя убить! Мне так жаль… прошлый вечер стал для меня кульминацией во многих отношениях. Кульминацией того, что нельзя было делать и что я больше никогда не сделаю, можешь поверить. Мне действительно стыдно! Я вела себя очень глупо, извини. Спасибо, что остался на ночь, и спасибо за кофе.

– Не за что. Субботнее свидание остается в силе?

– Хотелось бы…

Лекс подмигнул и улыбнулся.

– Я уйду, как только найду свои туфли.

Снуки тут же выскочила из кухни и через несколько секунд вернулась с туфлями в зубах. Поставив их перед Лексом, овчарка отошла к хозяйке.

Лекс засмеялся:

– Вот ваши туфли и убирайтесь побыстрее? Ну и собачка у тебя!

– Знаю.

– Если что-то случится, сразу позвони. Кстати, Долли вчера уснула в ванне. Я отнес ее в кровать. Возможно, ты захочешь посмотреть, все ли у нее в порядке?

– Похоже, у тебя богатый опыт общения с пьяницами, – Ариэль чувствовала, как от стыда вспыхнули щеки.

– Приходилось иметь дело. До субботы.

– Буду ждать с нетерпением, – Ариэль думала, что Лекс собирается поцеловать ее, но он только улыбнулся и вышел. Она тоже улыбнулась, увидев, как Снуки, подойдя к двери, улеглась на пороге. Овчарка опустила голову на лапы, но взгляд был направлен на хозяйку, словно собака говорила – теперь все в порядке.

* * *

Неделя промчалась быстро, Ариэль не успела и глазом моргнуть, как наступила суббота. Все дела «Эйбл боди тракинг» шли нормально, и ей очень хотелось провести вечер с Лексом.

– Просто обычное свидание, – говорила Ариэль. – Не думаю, что Лекс из числа тех, кто надевает костюм и галстук. Я предложила сходить в итальянский или китайский ресторанчик, может быть, посидеть в кино. Лекс так обрадовался, что и самой стало легче. Так что надену разноцветную юбку, белую водолазку и голубой жакет. Плетеные туфельки и сумочка. Не думаю, что можно придумать нечто попроще. Похоже, мы оба предпочитаем комфорт.

– Я только «за». От Гарри никаких известий, так что не знаю, пойдем ли мы куда-нибудь. В любом случае – о'кей. Хотя прошлый вечер прошел совсем неплохо! Чему быть, того не миновать. В его присутствии я… не то, чтобы нервничаю, но… становится как-то тревожно, неспокойно, хотя это, наверное, не совсем точное определение. Ладно, забудь.

– Долли, а ты заметила, как мы обе изменились, стали более сдержанными, умудренными? Раньше мы все время были такими… напряженными. А сейчас вокруг творится черт-те что, нам надо с ума сходить от беспокойства и волнения, но не сходим! Может, от того, что у нас в банке есть деньги, а значит, при любом падении мы не разобьемся?

– Ариэль, представь себе такой сценарий: ты выходишь замуж за Лекса Сандерса, я – за Гарри. Вы живете на ранчо, я где-то еще, а компанию ты продаешь мистеру Эйблу обратно. Он купит ее без всяких условий.

– Боже мой, Долли, тебе бы следовало писать сценарии! У тебя все происходит слишком быстро. Ты действительно серьезно насчет Гарри? И собираешься уехать? Мы ведь так долго жили вместе… что я буду делать без тебя? Мы же как сестры, почти близнецы. Снуки тебя любит! Боже, Долли, теперь надо думать, как подтолкнуть Гарри к тому, чтобы он сделал тебе предложение?

– Это случится не скоро, если вообще случится. Может, никогда, если я не определю, что в нем меня беспокоит. Вероятно, я чересчур чувствительна, но, по-моему, действительно ему нравлюсь. Женщина всегда чувствует такое. Ты ведь тоже сразу поняла, что Лекс Сандерс от тебя без ума. Я уже позабыла, как приятно, когда у тебя есть парень! Это всего лишь предположение. Ариэль, подбрось монетку и посмотри, что выпало. Давай притворимся, что ты все же вышла замуж за Сандерса. И что я буду делать? У Лекса собственная домоправительница, которая, как ты сказала, работает у него много лет. Вряд ли Сандерс отпустит ее. Ты прекрасно меня знаешь, я никогда не смогу работать с кем-то еще, к тому же занимаясь бизнесом.

– Если такое случится, мы что-нибудь придумаем. Ни при каких обстоятельствах я тебя не брошу, слишком многое нас связывает. Мы просто неразделимы! Так вот почему ты в последнее время так раздражена?

– Отчасти. Послушай, Ариэль, похоже, со мной что-то не в порядке. Ночью поднимается температура, и ты права, я постоянно нервничаю и раздражаюсь. А тут еще Гарри… я просто не знаю… Надеюсь, все дело в гормонах или, наоборот, в их недостатке. Так я объясняю свое состояние.

– Но почему ты ничего не говорила? Запишешься к гинекологу на понедельник. Врач выпишет тебе таблетки, даст эстроген или что-нибудь еще. Ни в коем случае не надо терпеть! Ради Бога, Долли, я считала, что ты разумная и осторожная женщина!

– Не хотелось признавать, что дело именно в этом. Я и сейчас не хочу в это верить. Но ты права, следовало обратиться к врачу еще несколько месяцев назад. А ты-то как, Ариэль?

– Пока ничего. Стараюсь не думать об этом, но совсем недавно буквально накинулась на агента Наваро, который решил, что это климакс. Сказал, его жена ведет себя так же. И знаешь что? Такое впечатление, что у Наваро вообще нет жены. Не спрашивай, почему я так считаю, сама не знаю. Возможно, у меня тоже начинается менопауза, только я слишком тупа и ничего не понимаю. Постоянно краснею и горю, всякие мелочи, на которые раньше никогда не обращала внимания, раздражают. Не столько донимают ограбления грузовиков, сколько то, что у кофе не тот вкус. Давай больше не будем об этом говорить, ладно?

– Знаешь, Ариэль, что самое плохое? Знать, что половина твоей жизни позади, а следующая половина не будет столь хороша, ведь… ну, ты сама объяснила. Мы высыхаем, кожа шелушится. И конечно, вопрос о детях больше не стоит. Все кончено. Мы, черт побери, стареем, вот что происходит. Мы осознаем, что смертны, в последнее время я начала думать об этом. Что я сделала в жизни, чего добилась? Не многого, не оставила никакого следа. Что собиралась оставить? Например, все будут помнить Ариэль Харт. Ты многое сделала в жизни. Жаль, что я не послушала тебя и не пошла учиться! Что напишут на моей могиле? Ничего, только имя и две даты.

Ариэль почувствовала, что ее начинает мутить. Долли нуждалась в добрых словах. Надо сказать что-то правильное. Но что «правильное»? Боже, пожалуйста, пусть получится!

– Не знаю, была ли предопределена моя карьера, но знаю, что без тебя не стала бы той, кто я есть. Ты сделала мою карьеру возможной, заботилась обо мне в полном смысле этого слова, прошла со мной через хорошее и плохое, присматривала за мной. Я знаю, что не смогла бы быть сегодняшней Ариэль Харт без тебя. Полагаю, так пожелал Господь. Вполне могло случиться, что именно ты стала бы актрисой, а я бы ухаживала за тобой, только думаю, ты выкинула бы меня за дверь в первый же день. Ты лучше чем экономка, лучше чем психиатр, ты из тех редких людей, которых называют настоящими друзьями. Все говорят, что имеют кучу друзей, но как только настают трудные времена, число этих «друзей» резко уменьшается. Один хороший надежный друг в жизни уже делает человека богатым. Ты – единственная на всем свете, кому я бы доверила своих детей и свои деньги. Единственная, Долли! Ты – моя семья, моя сестра, моя мать, моя бабушка и моя подруга. Долли, ты удивительный человек! Ты заботлива, и заботишься не только обо мне, а обо всем. Ты хоть представляешь, сколько раз я желала быть похожей на тебя? А я знаю – это происходит каждый раз, когда все идет не так, и я не могу справиться сама. И, черт возьми, это происходит часто! Вот мое последнее слово: если ты умрешь раньше меня, обещаю, на твоем могильном камне будет написано: «Долли Дилейни» – верхняя строчка. Под ней – «Друг, сестра, мать, бабушка, верная подруга» – в порядке значимости. Если я тебя опережу, можешь написать, что хочешь, – Ариэль попыталась рассмеяться, чтобы приободрить Долли, но вместо этого неожиданно расплакалась. Женщины прильнули друг к другу, обнялись, их слезы смешались. Снуки, услышав странные звуки, негромко завыла и попыталась втиснуться между подругами.

– И что на этот раз? – раздалось из-за двери. – Что случилось? Почему не позвонили мне? Боже, да что случилось? Ответьте хоть кто-нибудь! – грохотал Лекс Сандерс. Снуки толкнула дверь, обнюхала его туфли, потом вернулась на место и попыталась разъединить хнычущих женщин. – Или это одна из женских штучек, о которых мужчинам знать не полагается? – Лекс проверил застекленное накануне окно и мебель, чтобы убедиться – в доме Ариэль Харт все в порядке.

Ариэль и Долли вытерли слезы.

– Мы разговаривали о бренности жизни.

– Почему?

– Потому что миновали полувековую отметку, а в этот период с женщинами начинают происходить неприятные вещи. Наверное, ты не задумывался о том, что я стара. А ведь мне будет пятьдесят один! – в устах Ариэль это прозвучало так, словно она собиралась на Марс с ближайшим космическим кораблем.

– А мне пятьдесят четыре, – заявил Лекс, чувствуя себя ни на что не годным стариком.

– О, конечно! Пятидесятичетырехлетний мужчина, особенно если он богат и не связан узами брака, притягивает к себе всех двадцатилетних мисс в радиусе ста миль! Он словно красный флаг на башне! Однако не следует забывать, что этим двадцатилетним нужны только твои деньги и все, что они могут за них получить. Задумайся – с какой стати юная девица льнет к пожилому или даже старику? Понятно, что ей нужно! Я в этом вопросе большой специалист, так что даже не думай спорить.

– Согласен. Иначе с чего бы еще мне оставаться холостяком в пятьдесят четыре года? Но почему ты так расстраиваешься из-за подобных глупостей?

– Потому что с годами мужчины становятся солиднее, а женщины просто стареют! Кстати, раз ты сам упомянул об этом, почему ты не женился? Шансы на то, что такой человек, как ты, да еще в Калифорнии, до сих пор не женат, равны одному на три миллиона, – в голосе Ариэль явно прозвучали нотки истерики.

Лекс виновато заморгал и развел руками:

– Мне, наверное, надо выйти и зайти снова? Вы приведете себя в порядок, подкраситесь, или что там делают женщины, когда плачут…

– Не надо. Я готова, если готов ты, – Ариэль с независимым видом прошла мимо. – Надеюсь, ты не забыл, что Снуки отправляется с нами, и у тебя есть на примете место, где мы можем перекусить, не заходя в помещение. «Бургер Кинг» вполне подойдет. Снуки с удовольствием ест жареную картошку.

Выйдя на дорожку, Ариэль с сомнением оглядела пикап Лекса.

– Я не против прокатиться в твоем автомобиле, но где поместится Снуки?

Лекс вздохнул:

– Сзади?

– Снуки не привыкла так ездить, она вывалится. Я всегда ее пристегиваю, иногда она делает это сама. Похоже, у нас проблема.

– Означает ли это, что мы снова останемся дома и закажем пиццу?

– Нет, не означает. А почему бы не взять мой «Рейнджровер»? Если ты не согласен, тогда – да, останемся дома.

– И ты сядешь за руль?

– Конечно, это же моя машина!

– Скажи, пожалуйста, когда ты танцуешь, то ведешь партнера? – Лекс рассмеялся и, открыв дверцу, занял место пассажира.

– Иногда. Если у него целы обе ноги, – отрезала Ариэль. – Снуки, назад! – овчарка села на задние лапы и громко залаяла. – Садись сзади! – повторила Ариэль, держа дверцу. – Видишь, она хочет сидеть впереди.

– Как ты думаешь, откуда я знал, что ты собираешься сказать именно это? – Лекс вышел из машины, пропуская овчарку на переднее сиденье.

– У тебя просто развита интуиция. Послушай, меня это совершенно не смущает.

– Черт, мне это и в голову не приходило, – Сандерс засмеялся. – Раз уж мы поедем на твоей машине, раз ты садишься за руль, а твоя собака занимает переднее сиденье, то вправе ли я предположить, что и платить будешь ты?

– Ты хочешь, чтобы я взяла расходы на себя? – в голосе Ариэль прозвучал гнев.

– А что тут такого? Сейчас девяностые, платят женщины. Отличное у нас свидание, Ариэль Харт!

– Да уж! Ты будешь есть в машине или за одним из этих столиков? Немного ветрено.

– Мне нравится есть в машине с женщиной и собакой, знающей, как пристегивать ремень безопасности. Это очень романтично. Выходить не будем?

– Нет, если только не хочешь пройти внутрь, но в таком случае тебе и платить. Это твое предложение, – Ариэль свернула на стоянку, подъезжая к окну выдачи заказов.

– Меня и так устраивает. Мне два мясных сэндвича, коку и молочный коктейль. Десерт любой.

Ариэль высунулась из окна, чтобы сделать заказ:

– Шесть сэндвичей, три из них с соусом, пять пакетов жареного картофеля, три молочных коктейля, одну коку и три куска яблочного пирога, – она завела «Рейнджровер» на стоянку, расплатилась, положила в кошелек сдачу.

– Поедим здесь, на стоянке, или отвезти вас куда-нибудь?

– Мне нравится есть на стоянке с женщиной и собакой! Раньше я как-то не делал ничего подобного. Говорят, в жизни надо испытать все, – заметил Лекс.

– Да, я тоже об этом слышала, – процедила Ариэль сквозь зубы. – Ты подтолкнул меня на то, чтобы взять собаку, поэтому должен нести свою долю ответственности за это… свидание!

– Да, виноват. Ты, вообще, слышала хоть слово жалобы из моих уст? Нет, не слышала. Наоборот, я даже сказал, что это романтично. Вот так. Однако у меня вопрос. Как ты собираешься поливать картофель кетчупом?

– Ты тоже должен взять на себя долю ответственности за этот обед. Это ты на нем настоял, – огрызнулась Ариэль.

– Послушай, давай обойдемся без кетчупа, – Лекс улыбался, Ариэль видела это в зеркало заднего обзора.

– Отлично! Но мне нравится кетчуп, и Снуки тоже его любит.

– Тогда я открою пакеты и вылью весь кетчуп в коробку. Тебя это устроит?

– У нас три коробки, и я хочу есть отдельно! Не люблю, когда кто-то суется со своей картошкой в мой кетчуп! Снуки тоже не любит.

– Ненавижу эту собаку! – вздохнул Лекс.

– В данный момент я тоже.

– У нас вообще может что-нибудь получиться? Эта овчарка постоянно рядом с тобой, словно приклеенная. Ты можешь что-нибудь придумать, чтобы перехитрить ее?

– Нет. Похоже, Снуки догадывается о том, что я собираюсь делать, еще до того, как я начинаю это делать. Словно настроена на мою волну. Она меня любит, ведь я ее хозяйка. Ты сам виноват!

Ариэль взяла пакеты с едой и поднос с напитками и передала Лексу, отъехала от окошка выдачи и выключила двигатель. Снуки без посторонней помощи расстегнула ремень и развернулась к заднему сиденью, а Лекс вручил каждому по порции. Овчарка терпеливо дождалась кетчупа и быстро расправилась с едой.

– У нее прекрасный аппетит! – Ариэль пыталась улыбнуться.

– Вижу, – откликнулся Сандерс. Ариэль стиснула зубы. – Веселый вечерок, – Лекс отправил в рот пригоршню жареного картофеля.

– Ты чертовски прав, – буркнула Ариэль. – Не могу припомнить, когда у меня было… такое чудесное свидание, – она неожиданно расхохоталась.

– А я смотрю на это как на своеобразный тест. Только не знаю, что мы проверяем, – улыбнулся Лекс.

Сидевшая впереди Снуки заерзала и застегнула ремень.

– Она готова продолжать путь, – пробормотала Ариэль с набитым ртом. – Если будем медлить, попробует завести машину и порулить. Очень умная!

– Я еще не закончил.

– Ну и что? Я тоже, – Ариэль, зажав зубами сэндвич, задним ходом вывела автомобиль со стоянки. Снуки тихонько завыла. – Любит кататься. Куда теперь?

– Командуешь ты. Поезди вокруг, пока не устанешь.

– А что потом?

– В каком смысле?

– Куда ты хочешь, чтобы я поехала?

– У меня есть идея. Давай вернемся к тебе домой и закончим разговор, который ты вела с Долли в ту ночь, когда я едва не погиб.

– Это был частный разговор!

– Пусть так, но речь шла обо мне, поэтому, кажется, у меня есть право услышать все, что я пропустил. Да, именно так и следует поступить, – Лекс вытянул ноги и откинулся на спинку сиденья.

– Нет, не так!

– Тогда отвези меня домой. Мне скучно с тобой, – он притворно зевнул.

– В Бонсалл? Надо сказать, с тобой тоже не очень-то повеселишься.

– Тебе не нравится? О'кей, это мое лучшее предложение, единственное предложение, даже последнее предложение. Давай вернемся к тебе, сорвем с себя одежду и предадимся бурной, страстной любви!

– Получай! – Ариэль сделала разворот на 180° прямо посреди дороги и почувствовала, как кровь прилила к лицу.

На заднем сидении Лекс опустил ноги на пол, сердце заколотилось. На переднем сидении Снуки залаяла, прижав уши к голове.

– Что значит, когда у нее прижаты уши? – с некоторым беспокойством спросил Лекс.

– Она недовольна. Я же говорила, Снуки очень умна. Поняла наши слова и почувствовала, что оказалась лишней. Начинай думать и помни о ее способностях. Может и убить тебя! Не хочу, чтобы подобное было на моей совести. Не дать ли ей травяного чая? Снуки он по вкусу и очень хорошо действует на нервы – оказывает успокаивающий эффект. Мы могли бы дать ей две чашки. Если не впустим ее в комнату, она сломает дверь.

– Я не готов к этому, – возразил Лекс. – А не лучше ли добавить в чай бренди?

– Ну уж нет. Кое-чему я научилась в тот вечер. Нам нужен план.

– План – это хорошо, – Лекс усмехнулся.

– Поднимемся в мою комнату и включим телевизор, потом выпьем чаю, я приготовлю покрепче. Разложим камин – ей нравится сидеть у огня. Снуки решит, что мы собираемся отдыхать. Если не очень шуметь, все будет о'кей.

– Бывало, я рычал, как лев. Похотливый лев.

Ариэль сглотнула:

– Я и сама могу пискнуть пару раз.

– Как-нибудь устроится! – в голосе Лекса не было никакой уверенности.

– Надеюсь. У меня сегодня настроение.

– Бессовестная шлюха!

– Подумай, будешь ли ты на высоте. Столько шуму…

– Определи точнее, что значит «на высоте», – теперь Сандерс так разволновался, что Ариэль невольно улыбнулась. – Ты что-то говорила о тройном оргазме. Придумала, не так ли?

– Нет.

– Мне пятьдесят четыре!

– Знаю, а мне будет пятьдесят один. Это значит, что я в самом зените.

– Никогда не слышал ничего подобного. Откуда мне знать, что это правда?

– Я читала об этом в «Космополитене», об этом писала Хелен Генри Браун. Если не веришь тому, что написано в журнале, то чему же веришь?

– Я тебя едва знаю. Нельзя ожидать… совершенства в первый же раз.

– А я ожидаю. Уж не хочешь ли ты сказать…

Ариэль стало так смешно, что пришлось стиснуть зубы, чтобы не рассмеяться. Лицо Лекса в зеркале заднего обзора выражало глубокую озабоченность.

– Я вообще ничего не говорю!

– Хорошо, ведь мы уже дома.

Пока Снуки совершала последнюю вечернюю прогулку по саду, Ариэль приготовила травяной чай, положила в чашки сахар и налила молоко.

– Лекс, тебе класть лимон?

– Нет, достаточно молока. Хм, по-моему, я никогда не пробовал травяной чай, – он протянул Ариэль руку, но как раз в этот миг в дверь проскочила Снуки. Лекс опустил руку, поднял поднос и вздохнул. – Я здесь только для обслуживания, по-моему.

Ариэль, посмеиваясь, первой поднялась по лестнице. Снуки оттеснила Лекса назад. Заперев дверь комнаты на ключ, Ариэль занялась камином. Лекс поставил поднос на коврик у огня. Ариэль расстелила на полу большое атласное одеяло золотистого цвета и бросила несколько подушек.

– Снимай туфли! Когда ты разуешься, Снуки расслабится. Знает, что теперь ты никуда не собираешься, – сбросив туфельки, она уселась на полу рядом с Лексом, налила три чашки чая, отставив предназначенную для Снуки в сторону. Овчарка быстро опорожнила ее и выжидательно посмотрела на хозяйку. Еще три чашки, и Ариэль опустила голову на плечо Лекса. – Надо немного подождать, пока Снуки уснет. Поговори со мной, расскажи о себе то, чего я не знаю. Начни с того дня, когда ты родился.

Лекс не сводил глаз с овчарки, совершенно не подававшей признаков сонливости. Сам он с трудом удерживал глаза открытыми, что-то бормоча о семи фунтах веса.

– Это я столько весила, – возразила Ариэль. – Мать говорила, что я была плаксой и все время хныкала, потому что меня мучили газы. Не думаю, что она хотела ребенка. Однажды я слышала, как она говорила подруге, что я – просто ошибка. Мать никогда меня не ласкала, не целовала, по крайней мере, я не помню этого, – Ариэль вздохнула. – Все это было так давно! Вообще, меня никто по-настоящему не любил, кроме двух людей. Долли и… и… еще одного друга. Долли любит меня по-прежнему, а теперь и Снуки. Мне нравится это чувствовать.

Лекс зевнул. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять – Ариэль уснула, положив голову ему на колени. Он взглянул на овчарку – та настороженно смотрела на него. Может, закрыть глаза и уснуть?

– Я ненавижу тебя! Ты это знаешь, так ведь? – обратился он к Снуки. – Да нет, я люблю собак, но ты просто огромная зануда! Меня от тебя воротит.

Лекс посмотрел на Ариэль. Во сне та была такой хорошенькой, словно золотистый ангел. Руки, словно сами по себе, скользнули к ее лицу, осторожно касаясь тонких черт. Сандерс остановился, но не из-за того, что зарычала Снуки, а потому, что вспомнил, как когда-то, давно, делал то же самое. Снова и снова Лекс позволял пальцам очерчивать губы, нос, подбородок, глаза Ариэль… Черты на ощупь те же, возможно, чуть крупнее, выразительнее, как и должно быть с возрастом. Лексу захотелось разбудить ее и спросить: Ариэль Харт – не голливудский ли это псевдоним, но не сделал этого – Снуки бы не позволила. Он помнил, что у Эгги было родимое пятнышко под локтем, розовато-коричневая метка. Затаив дыхание, подтянул рукав блузки. Может быть, это не та рука! Все еще не спуская глаз со Снуки, дотронулся до рукава на левой руке. Родинки не было, зато был шрам, едва различимый, размером с монету в десять центов… Само по себе это ничего не значило, даже черты лица ничего не значили!

Он закрыл глаза, волнение отозвалось неприятным ощущением в желудке. Его влекло к этой женщине с того момента, когда он увидел ее в первый раз. Сандерс чувствовал нечто необъяснимое, ощущал, что и Ариэль чувствует то же самое. Возможно ли, что после стольких лет ему, наконец, повстречалась настоящая любовь? Пожалуй, это так же верно, как и то, что в августе в Сан-Диего выпадает двадцать пять дюймов снега.

Лекс спал, положив руку под щеку Ариэль.

Снуки подождала еще некоторое время и, лишь услышав его глубокое дыхание, позволила себе опустить голову на лапы. Но и после этого овчарка долго смотрела на мужчину и женщину, прежде чем закрыть глаза.

Стоило предрассветным теням поползти к горизонту, как Снуки поднялась, потянулась всем своим длинным гибким телом и осторожно тронула мужчину за руку. Когда тот не отреагировал, потянула еще раз, потом придвинулась ближе и лизнула Лекса в нос. Уши вздрогнули, когда он пробормотал:

– Не останавливайся, это так хорошо, – розовый язык прошелся по его шее вниз.

Лекс с трудом открыл один глаз и уставился прямо в морду овчарки. Увидев розовый язык, понял, что собака чего-то ждет от него, но, Господи, чего? Снуки ткнулась в него сначала носом, потом потеребила лапой. Наконец, до Сандерса дошло, что овчарка просит выпустить ее. Осторожно поднялся, стараясь не потревожить Ариэль. Снуки последовала за ним, терпеливо дожидаясь, пока откроется дверь, потом оглянулась. Лекс стоял, не двигаясь.

– Что еще? – шепотом спросил он.

Снуки вернулась и сразу перетащила к креслу его туфли.

– Мне пора уходить, да? – Он с удивлением смотрел, как овчарка занимает его место на стеганом одеяле рядом с хозяйкой. – Понял. Своего рода проверка. Если я уйду, в следующий раз ты примешь меня спокойнее. Хорошо, ухожу. Предоставляю тебе самой все объяснять.

Лекс на цыпочках спустился по ступеням и прошел через кухню. Он не отказался бы от чашечки кофе, но чувствовал, что стоит остановиться, как овчарка окажется рядом. Приходится унижаться перед собакой! Он вышел во двор, сел в машину, доехал до ближайшей закусочной, взял две чашки кофе, вернулся в машину и, попивая кофе, задумался.

Возможно ли, что Ариэль Харт – Агнес Биксби? Это только твои мечты, Лекс Сандерс, только твои мечты. Как все выяснить, не задавая прямых вопросов? Если спросить, и окажется, что Ариэль Харт – вовсе не Агнес, она, возможно, просто посмеется над его преданностью первой любви. Этого ему не вынести. Вполне вероятно, что Ариэль не хочется, чтобы кто-то знал о ее прошлой жизни. Многое сходится… Она говорила о каком-то друге юности, но имен не называла. Сандерс прекрасно помнил: Эгги тоже рассказывала, что мать называла дочь своей ошибкой, что родители не любят ее. Помнил очертания ее лица – оказывается, их запомнили его пальцы. Возможно ли? Возможно все.

Лекс допил кофе и направился в Бонсалл. Пришлось напомнить себе, что существуют ранчо и бизнес, которыми необходимо заниматься.

* * *

В восемь часов Сандерс снова был в дороге. Первую остановку сделал в офисе адвоката, зная, что тот работает семь дней в неделю.

– Колин, к черту развод, забудь о нем. Я передумал. Пришли чек.

– Лекс… черт бы тебя побрал… Вернись и расскажи… Лекс… чтоб тебя… О'кей, о'кей! У тебя, наверное, кризис середины жизни.

– Да!

Следующий визит Сандерс нанес в детективное агентство, занимавшееся поисками Агнес Биксби.

– Оставьте прошлое задание. Я хочу, чтобы вы сделали кое-что другое, – он детально изложил, что именно. – Все. Каждое слово. К середине следующей недели. Мне наплевать, сколько это будет стоить, но лучше, если вы удержитесь в рамках разумного. Если вам это не по силам, скажите прямо. По силам? Хорошо.

Лекс выехал на шоссе. Вот теперь можно заняться бизнесом.

* * *

Ариэль медленно просыпалась, ей было тепло и уютно.

– Ах, ты такой мягкий и уютный! – прошептала она. – Сделай это еще разок. М-м-м… Мне нравится, – Ариэль открыла один глаз и ахнула: – Снуки! – она огляделась. – Где Лекс? Впрочем, зачем я спрашиваю, ты же не ответишь. О Боже! – она покачала головой. – Только бы знать – ты его просто выпустила или выгнала? Пожалуй, он подумает, что я чокнутая.

Снуки, склонив голову, выслушала хозяйку, потянулась, лениво почесалась. Потом повернулась, ухватила одну из тапочек хозяйки и подошла к двери. Не выпуская тапочку из зубов, овчарка ухитрилась издать нечто похожее на тявканье и сделала еще несколько шагов.

– Я поняла, Лекс взял свою обувь и вышел. Ты тоже хочешь выйти? – овчарка опустилась на задние лапы, потом вытянулась у двери в полный рост. – Похоже, он тебя уже выпускал.

Ариэль села на пол рядом со Снуки, погладила ее, обняла. Мысли были заняты другим. Прошло довольно много времени, прежде чем она сказала:

– Чему быть, того не миновать. А вообще-то мне понравилось его чувство юмора… Пожалуй, в мире нет другого человека, который вчера смирился бы с тобой. Хорошо держится! Мне он по вкусу. Думаю, тебе тоже. Давай спустимся вниз, приготовим кофе и позавтракаем. Держу пари, Долли уже что-нибудь готовит!

На кухне было сумрачно и тихо. Ариэль включила верхний свет. Дверь в комнату Долли была открыта, но подруги там не оказалось. За все долгие годы совместной жизни комната Долли никогда не пустовала по утрам. Ариэль сразу же охватило не совсем понятное чувство утраты. Чтобы не поддаваться, она отмерила кофе, налила воды и покормила Снуки завтраком. Потом плеснула в стакан апельсинового сока и съела черствый пончик. Вот тебе и сдобные булочки, вот тебе и яичница!

Покончив с завтраком, Снуки дождалась витаминов для поддержания жизненного тонуса и блеска шерсти.

– Иди, девочка, побегай. Возможно, позже прогуляемся вместе. Боже, как я ненавижу воскресенья!

Пока Снуки носилась по саду, Ариэль выпила кофе. Закончив, позвала овчарку и вместе с ней отправилась наверх принять душ. Впереди целый день! Интересно, что сейчас делает Лекс, о чем думает? Теперь она была уверена в своем отношении к Лексу Сандерсу и впервые в жизни оказалась не властна над собой и своими чувствами.

Ариэль надела старые джинсы и потертую футболку, приготовила еще кофе. Пока он не сварился, сходила к воротам за воскресной газетой и уже возвращалась к дому, когда из задней двери появились Долли, Гарри и агент Наваро. Ариэль уставилась на них поверх древних «бабушкиных» очков.