Текст книги "Убийство с первого взгляда"

Автор книги: Фергюс Макнил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

18
Четверг, 28 июня

Харленд проснулся и услышал совсем рядом невнятно бормочущий голос. Все еще сонный, он медленно оторвал голову от теплой подушки, кое-как сел, потер тяжелые веки и оглядел темную гостиную. На телевизионном экране диктор продолжала монотонно зачитывать последние новости. Он опять заснул и не поставил будильник.

Харленд тяжело вздохнул и опустился обратно на софу, но спать больше не хотелось. Полежав некоторое время, он заставил себя снова подняться и осторожно опустил босые ноги на холодный пол. На прикроватном столике лежали наручные часы, они показывали без двадцати шесть. Проклятье! Зевая во весь рот, Харленд неуверенно встал на ноги, накинул халат и побрел вверх по лестнице в ванную комнату.

Когда чайник наконец закипел, он налил воду во френч-пресс и с наслаждением вдохнул аромат свежего кофе. Это сразу же помогло прогнать остатки сна. Наклонившись вперед и опершись о кухонный стол, Харленд закрыл глаза и снова зевнул. Черт возьми, как же он устал! И не имело значения, сколько он спит, – казалось, накопившаяся усталость никогда не пройдет. Внутри будто образовалась бездна, которая высасывала из него все силы. Временами Харленду казалось, что прилив энергии он испытывает только в те мгновения, когда его переполняет ярость.

Он налил себе кофе и с чашкой в руке прошел в противоположный конец кухни. Там он резко дернул засов, тот выскочил из паза, и Харленд открыл дверь во внутренний садик. Было зябко. Весь дрожа и переступая босыми ступнями по холодному крыльцу, он непослушными пальцами сунул в рот сигарету и медленно поднес спичку. Моросило, так что Харленд просто стоял в дверном проеме и смотрел, как небо постепенно светлеет. Стену соседнего дома обвивал плющ. Харленду вдруг подумалось, что плющ чересчур разросся, что он будто бы медленно, сантиметр за сантиметром, поглощает кирпичные стены обоих домов. Элис постоянно следила за ним, обрезала, но теперь, без должного ухода, плющу ничто не мешало расти в свое удовольствие.

Он нахмурился, последний раз затянулся и медленно выдохнул дым. Не хотелось об этом думать, ворошить прошлое. Не сейчас. Харленд затушил сигарету, кинул в переполненный окурками вазон и вернулся в дом. Дверь надежно отгородила его от уличного холода. Слава богу, ему сейчас было чем заняться.

Сержант Мендель сидел за столом и выжимал в кружку чайный пакетик.

– Могу я получить ваш автограф? – улыбнулся он, увидев, как в кухню полицейского участка входит Харленд.

Сержант открыл холодильник и вытащил пакет молока.

– Что? – не понял Харленд. Потом сообразил. – Да, вчера же вечером по телевизору показывали реконструкцию убийства…

– И ты был просто великолепен, – заверил Мендель. – Однако постарайся не подхватить звездную болезнь.

– Тебе нечего опасаться, – отмахнулся инспектор, достал кружку и потянулся за кофе. – Для меня все это не имеет никакого значения.

– Однако есть в нашем деле и светлые пятна.

– А именно?

– Ну, наш приятель Поуп сегодня с утра тут кипятком плевался, – пояснил Мендель. – Насколько могу судить, он взбеленился, оттого что Блейк поручил именно тебе участвовать в этом реалити-шоу. Ты же знаешь, как Поуп любит слушать свой собственный голос.

Харленд улыбнулся и отхлебнул кофе:

– Удалось продвинуться с перечнем личных вещей Викки Сазерленд?

– Он лежит у меня на столе. Хочешь просмотреть?

– Дай мне пять минут, – попросил инспектор и направился к своему кабинету. – Надо кое-кому позвонить.

Пять гудков, шесть, семь, и вот на том конце сняли трубку. Ответивший тяжело дышал.

– Инспектор Кинг слушает.

– Это Харленд.

– Ага, тот самый знаменитый детектив! Видел вас вчера в телевизоре.

– Только не начинайте, – предупредил коллегу Харленд. – Похоже, эта чертова передача сейчас для всех является темой номер один.

– Ну, зависть заставляет людей говорить ужасные вещи, – рассмеялся Кинг. – Есть какие-нибудь отклики на передачу?

– Пока до меня ничего не доходило.

– Не скажу, чтобы был удивлен. Больно уж там местечко неприглядное, если верить тому, что показали по ящику.

– Вы и представить себе не можете, насколько неприглядное, – вздохнул Харленд и глотнул кофе.

– Ну и ладно, – продолжил Кинг. – А вот я раскопал кое-что, что может вас заинтересовать.

– Говорите!

– Помните, вы спрашивали насчет личных вещей Эрскина?

– И?

– Так вот, мы внимательно прошлись по списку, проверили каждый пункт – просто чтобы удостовериться, что все в порядке, все на своих местах.

– Дальше.

– Насколько нам удалось выяснить, ничего, кроме ключа, не пропало. Мы проверили все предметы, которые обычно имеет при себе человек: бумажник, наличные деньги, кредитки. Кажется, больше ничего не взяли.

Он помолчал.

– Но одну вещицу, похоже, добавили.

– Я так и знал. – Харленд отставил кружку и облокотился на стол. – Что вы нашли?

– Карточку из видеотеки. Имени на ней не стояло, но мы быстро пробили по базе номер, и выяснилось, что принадлежала она отнюдь не покойному мистеру Эрскину.

– А кому же?

– Некоему Халиду Ашфару. Тридцатисемилетний выходец из Азии. Проживал в Брайтоне.

Принадлежала. Проживал.

Харленд сел прямо. Все как они и предполагали.

– Осмелюсь предположить, что мистера Ашфара больше нет с нами.

– Его тело со множественными ножевыми ранениями вынесло на морской берег шесть месяцев назад. Сперва ребята из Сассекса разрабатывали версию об убийстве на почве расовой ненависти, но никаких фактов в подтверждение своей теории раскопать не смогли.

Харленд развернулся вместе с креслом и посмотрел на заливаемое струями дождя оконное стекло. По небу ползли черные тучи.

– Итак, уже три трупа, – помолчав, произнес он. – Три, о которых нам известно.

– Да, похоже на то.

Харленд потянулся за ручкой и открыл записную книжку:

– Так, скажите еще раз, как звали жертву.

– Ашфар. Халид Ашфар.

Хмурясь, Харленд записал имя в блокнот.

– А с кем вы разговаривали в Сассексе?

– Расследование проводила инспектор Шарлотта Бенск. Дать вам ее телефон?

– Да, пожалуйста.

Записывая номер, Харленд с беспокойством подумал: насколько далеко в прошлое тянется цепочка убийств? И как далеко протянется в будущее?

19
Среда, 4 июля

Нэйсмит вышел с парковки, пересек улицу и свернул, чтобы срезать путь, в переулок, выходящий на Хай-стрит. Мимо шагали по делам неторопливые горожане. Постепенно поднимаясь в гору, Нэйсмит миновал вырезанный из камня монумент Баттеркросс, полюбовался белой штукатуркой и черными балками тюдоровских особняков, на первых этажах которых сейчас размещались магазины. Да, в Уинчестере было на что посмотреть.

После первой встречи с жертвой на Нэйсмита обрушилась небывалая куча дел, так что вместо предписанных его собственными правилами двадцати четырех часов мужчина в ужасной куртке получил отсрочку в несколько дней. Возможность приобрести новых крупных клиентов означала сверхурочную работу, бесконечные презентации, переговоры и телефонные конференции. Да еще, будто этого было недостаточно, Ким вдрызг рассорилась с подругой и пребывала в минорном настроении. В итоге во вторник Нэйсмит решил, что девушке необходимо развеяться, и потратил часть своего драгоценного времени на романтический обед и хождение по ее любимым магазинам.

Но сегодня он мог наконец посвятить себя игре. Клиенты получили все, что желали, Ким отбыла по работе в Лондон, и вся вторая половина дня оказалась в его полном распоряжении. Вновь стояла теплая погода, и, поднимаясь на холм к железнодорожной станции, Нэйсмит прихлебывал из стаканчика ледяной кофе. Все мысли вертелись вокруг человека, которого он сейчас искал.

Кто он такой? И более актуальный вопрос – где он?

Очень многие люди являются рабами привычек. Они ведут скучную жизнь и совершают одни и те же действия в одно и то же время каждый день или, скажем, каждую неделю. Когда Нэйсмит только начинал игру, он был удивлен тем обстоятельством, что многих жертв обнаруживал, просто вернувшись на то же самое место день или неделю спустя. Ну и какой смысл в таком тоскливом существовании? Нэйсмит даже рассматривал свои деяния как убийство из сострадания. Однако в этих случаях практически не было возможности по-настоящему проявить себя, и он не получал от них удовлетворения. Тем не менее логика подсказывала начинать поиски именно таким образом, и – благо представилась возможность – Нэйсмит решил вернуться на ту узкую тропинку, где впервые повстречался с жертвой.

За пешеходной дорожкой подъем сделался круче. Вдоль нешироких тротуаров выстроились многочисленные бары и маленькие лавочки. Нэйсмит продолжал идти в гору в направлении изумительно красивого комплекса старинных зданий уинчестерского замка. Потом он свернул налево и зашагал к Роумси-роуд.

Впереди показался железнодорожный мост, и постепенно в поле видимости появились знакомые особняки Клифтон-террас. Нэйсмит скользил внимательным взглядом по всем прохожим, выискивая среди них полноватого мужчину с характерной решительной походкой.

Оказавшись на мосту, он остановился и посмотрел на часы. Было почти три – в это же самое время он проходил здесь семью днями ранее. Нэйсмит постоял некоторое время, не сводя глаз с извилистой тропинки, которая скрывалась среди деревьев. Вниз с холма прогулочным шагом спускалась молодая пара. Юноша и девушка оживленно болтали и весело смеялись. Прежде чем продолжить путь, Нэйсмит подождал, когда парочка пройдет мимо. У девушки была короткая стрижка, которая выгодно подчеркивала изящную длинную шею. Ее приятель был крупного телосложения, со светлыми волосами и раскованными манерами. Нэйсмит мимолетно подумал, откуда идут эти ребята и куда направляются.

Когда они скрылись из виду, Нэйсмит медленно зашагал в гору. Он шел и размышлял. Скрытая среди деревьев тропка – не то что оживленная городская улица. Таким маршрутом ходят люди, хорошо знающие окрестности. Люди, которые живут или работают поблизости.

Возле аккуратной калитки из кованой стали сидел пепельно-серый кот с белыми «носочками» и такой же белой грудью. Нэйсмит остановился, чтобы погладить животное и заодно поглядеть через полуоткрытую калитку на стоящие в отдалении от тропинки особняки. Может быть, его жертва живет в одном из них? Нэйсмит окинул цепким взглядом приветливые фасады с выкрашенными красной, синей или зеленой краской дверьми, небольшие садики, каждый со своими отличительными чертами. Посмотрел на живые изгороди из вьющихся растений, романтичные перголы, увитые яркими цветами. Довольный кот терся об его руку и громко урчал. Нет, здесь повсюду ощущается радостное очарование, которое Нэйсмит никак не мог соотнести с этим презрительным взглядом. Он выпрямился и продолжил подъем.

Возле вершины холма тропинка пересекла улицу, застроенную жилыми домами. Здесь Нэйсмит задержался, прикрыл глаза и попытался услышать стихающие вдали шаги – такие, какие слышал семь дней назад. Вполне вероятно, что мужчина шел именно этой дорогой, но опять же что-то неуловимое заставило Нэйсмита усомниться. Взгляд его еще на мгновение задержался на уходящей вдаль улице, потом он повернулся и пошел дальше. Похоже, никаких камер слежения здесь не было.

Росшие слева вдоль тропинки деревья теперь протягивали ветви к высокой стене на противоположной стороне и образовывали над головой Нэйсмита своего рода туннель, через который едва пробивался солнечный свет. Приблизившись к месту, где неделю назад встретил жертву, он замедлил шаги, протянул руку к стене и провел по ее грубой шершавой поверхности. Пальцы скользили то по выступающим камням, то по неровно положенному строительному раствору. Ощущения от соприкосновения со старой массивной стеной были приятными.

Нэйсмит посмотрел через плечо. За ним по тропинке на некотором расстоянии шествовала пожилая дама с серебристыми волосами. И – никого похожего на жертву.

Тропа начала круто уходить вниз, вместе с ней пошла под уклон и стена. Над побитыми непогодой камнями Нэйсмит разглядел верхушки фруктовых деревьев, а также крышу и последний этаж огромного старинного особняка. Потускневшие от времени красные кирпичи выделялись на фоне яркого неба. На мгновение Нэйсмит остановился и задумался, но затем отрицательно покачал головой. Нет, для его жертвы этот дом был бы слишком дорогим.

Наконец тропинка закончилась. Нэйсмит вышел из тени деревьев и на несколько секунд застыл на месте, заслоняя глаза рукой от яркого солнечного света. Перед ним протянулась пустынная дорога, которая спускалась по длинному пологому склону и заканчивалась у узкого мостика, перекинутого через железнодорожные пути. С противоположной стороны дороги шло старинное кладбище. Вход обозначала высокая каменная арка с врезанными в нее массивными железными воротами.

Нэйсмит перешел на ту сторону и остановился возле ограды, выкрашенной в черный цвет так давно, что краска отслаивалась большими кусками, обнажая ржавые прутья. Он улыбнулся, глядя на затянувшую ограду паутину, на скрытые в густой траве всеми позабытые надгробия.

Откуда же тогда шла его жертва?

Нэйсмит повернулся и, глядя на дорогу, попытался мысленно воссоздать образ мужчины, двигающегося в его направлении. Эта округлая фигура, энергичная походка и ужасная куртка…

Нэйсмит посмотрел направо, потом налево. Взгляд его задержался на небольшом дорожном знаке со стрелкой, указывающей вверх на холм.

На знаке было написано одно-единственное слово: «Университет».

Несколько секунд Нэйсмит задумчиво рассматривал надпись, а затем решительно зашагал по дороге.

20
Вторник, 10 июля

Нэйсмит сошел на перрон и надел куртку, после чего влился в поток пассажиров, спешащих к пункту проверки билетов. Высоко наверху, под стеклянной крышей, неразборчивым эхом прозвучало объявление диктора по станции. Шумно работали на холостом ходу двигатели тепловоза, а вокруг стоял неумолчный гомон от множества голосов – прибывшие на поезде люди торопились навстречу серому лондонскому утру.

Нэйсмит взглянул на часы и задумался. Времени было более чем достаточно, так что лучше прогуляться, чем соваться в переполненное метро.

Пробираясь через заполонившую центральный вестибюль вокзала Ватерлоо толпу, Нэйсмит рассматривал мелькающие вокруг лица. Озабоченные и улыбающиеся, усталые и сконфуженные – сотни людей проходили, не замечая ничего вокруг и не догадываясь, кто находится совсем рядом с ними. Здесь, в самой гуще толпы, он был настоящим невидимкой.

Свернув направо, Нэйсмит прошел через арочный выход и оказался на улице. Он почти бегом спустился по широкой каменной лестнице к гудящей сотнями моторов проезжающих автомобилей Йорк-роуд. Пешая прогулка должна помочь прояснить мысли.

Последние две недели выдались для Нэйсмита непростыми. Эта игра становилась настоящим испытанием на прочность, проверкой для его интуиции и, в некотором смысле, решимости. Ему пришлось провести много времени в Уинчестере, в том числе несколько часов он потратил на хождение по улочкам вокруг университета. Примыкавшее к нему кладбище стало для Нэйсмита центральным наблюдательным пунктом. Он довольно быстро отыскал подходящую могилу – от нее открывался превосходный вид на расположенный через дорогу центральный вход в университет – и стал ее навещать. Каждый раз он оставлял машину в разных местах и проходил на кладбище по разным улицам. Получше изучив окрестности, Нэйсмит начал задумываться, а не понаблюдать ли за находящейся немного выше на холме большой больницей, но внутреннее чутье подсказывало, что он все же ищет сотрудника университета, и Нэйсмит решил и дальше в этом деле довериться своей интуиции.

– «Стандард», сэр?

Нэйсмит вздрогнул от неожиданности, но потом понял, что мальчишка предлагает свежий номер газеты. Он покачал головой и поднялся по ступенькам к памятнику Нельсону Манделе в Саут-Бэнк. Заметив, что на большую голову борца с апартеидом надет красно-белый дорожный конус, Нэйсмит улыбнулся. Он обогнул группу возбужденно галдящих школьников, прошел вдоль стены Фестиваль-холла и направился к Юбилейному пешеходному мосту через Темзу.

Когда Нэйсмит поднимался к мосту, до него донеслись звуки музыки. Наверху он обнаружил изрядно помятого пожилого мужчину, играющего на кларнете. Вроде бы и негромкая, но возвышенная мелодия летела над Темзой и перекрывала не стихающий ни на миг гул большого города. Задержавшись на секунду, чтобы кинуть монетку в лежащую у ног музыканта шляпу, Нэйсмит продолжил путь и взошел на мост.

Стояла безветренная погода, но вода под мостом была унылого серого цвета, почти такого же, как нависшее над головой хмурое небо. Здесь и там туристы с фотоаппаратами увлеченно позировали друг другу – кто облокотившись на перила, а кто на фоне собора Святого Павла. По соседнему железнодорожному мосту навстречу прополз поезд. Стук колес по рельсам и лязганье сцепки заглушили музыку одинокого кларнетиста.

Поначалу Нэйсмит предполагал, что при первой встрече его жертва, возможно, направлялась на поезд. Тропинка, на которой их свела судьба, проходила недалеко от железнодорожного вокзала Уинчестера, и мужчина в ужасной куртке шагал как раз в том направлении.

Он внимательно изучил расписание и решил понаблюдать за входом на вокзал из машины. Приезжал за час до времени первой встречи и на час позже. Однажды он сам приехал в Уинчестер на поезде, чтобы иметь возможность беспрепятственно наблюдать за пассажирами на самой станции. Платформ было всего две, и Нэйсмит мог спокойно ждать на одной из них и при этом следить, что происходит на соседней.

Но жертва не появлялась.

В конце концов, после долгого сидения на скамейке на перроне и безуспешного разглядывания лиц пассажиров, Нэйсмит постепенно смирился с мыслью, что его жертва либо обитает в здешних краях, либо перемещается на автомобиле. Вероятно, все дело заключалось в том, как мужчина был одет. Присутствовала у него некая толика чопорного, консервативного отношения к одежде – одна эта жуткая куртка чего стоила. Нэйсмит с трудом мог представить, чтобы человек вышел в таком наряде просто погулять.

Конечно, отсюда проистекала новая проблема. В этой части города с парковками было не очень хорошо. Нэйсмит решил пока и дальше разрабатывать гипотезу о преподавателе и сосредоточить внимание на университетских стоянках.

Перебравшись на другой берег Темзы, Нэйсмит медленно прошел мимо увитого листвой входа в Сады набережной Виктории и стал подниматься по узенькой Вилльерс-стрит, зажатой между нависающими над мостовой старинными домами. Здесь, среди кафешек и торгующих различными сортами кофе магазинчиков, было довольно шумно. В преддверии ленча из ресторанов и баров выносили и расставляли на улице столики. Из фургончика выгружали упаковки минеральной воды для местного тренажерного зала.

Закончив подъем, Нэйсмит еще раз посмотрел на часы, потом свернул направо на Стрэнд. Здесь было оживленнее – люди двигались по широкому тротуару плотным потоком в обоих направлениях, отдельные индивидуумы ловко лавировали в толпе. Нэйсмит подождал, когда на улице не будет машин, быстро пересек проезжую часть и оказался на более спокойной северной стороне улицы. На секунду его внимание привлекла витрина в лавке портного, а потом он повернул налево и зашагал в направлении Ковент-Гарден.

У Уинчестерского университета имелось несколько парковок, разбросанных по обширной территории кампуса, но Нэйсмит решил рискнуть и последить за главным въездом со Спаркфорд-роуд. Он намеревался вести наблюдение, сидя в машине, но некоторое время спустя разозлился на собственную робость и решил действовать более нахально. День выдался погожий, так что он достал ноутбук и уселся на скамеечке возле главного входа в университет. Кому придет в голову задавать какие-либо вопросы человеку, работающему в кампусе на компьютере?

Вначале настроение у Нэйсмита было оптимистическое, но по прошествии часа его начал грызть червь сомнения. В самом деле, что ему вообще известно о жертве? На данный момент все, что у него имелось, – это чисто умозрительные заключения. Пусть они основывались на серьезном анализе и глубоких размышлениях, но все равно догадки и есть догадки. С таким же успехом мужчина мог идти не из университета, а из больницы. Или даже с кладбища. Может оказаться, что сидеть здесь – просто терять время зря.

Однако Нэйсмит оставался на месте. Какая-то частичка сознания упорно нашептывала ему: «Продолжай наблюдать». И он наблюдал, глядя поверх монитора ноутбука. Наблюдал, даже когда движение на улице стало не таким оживленным. Вот с холма спустилась легковая машина серебристого цвета и затормозила перед воротами, чтобы пропустить выезжающий с территории кампуса автофургон.

Это был он!

Сегодня он был одет в другую куртку, но сомнений быть не могло – именно он нетерпеливо махал водителю фургона, чтобы тот побыстрее освободил дорогу.

Нэйсмит не спеша записал номер серебристого седана и закрыл ноутбук.

Это случилось накануне. А сегодня он остановился на узенькой улочке совсем рядом с театром Ковент-Гарден и еще раз сверился с записанным на бумажке адресом. Потом толкнул тяжелую стеклянную дверь и оказался в просторном светлом холле. По отполированному до блеска мраморному полу он прошел к внушительных размеров регистрационной стойке и с улыбкой положил на нее сумку.

– Меня зовут Роберт Нэйсмит. Я пришел встретиться с Кристиной Вальдарес.

Портье, худой женоподобный мужчина со стоящими торчком волосами, взглянул на посетителя, набрал на невидимой под столом клавиатуре номер и что-то тихо произнес в закрепленный на подбородке микрофон.

Нэйсмит посмотрел на часы – он явился на несколько минут раньше.

– Пожалуйста, присядьте пока, – сказал портье и взмахнул тонкой рукой. – Вам придется немного подождать.

– Благодарю вас.

Нэйсмит неспешно подошел к стоящим вдоль стены диванчикам, обитым бордовой кожей, и сел. На низком стеклянном столике в художественном беспорядке были разбросаны газеты и многочисленные навевающие тоску своим однообразием экономические журналы. Подобное чтиво Нэйсмита не интересовало, поэтому он откинулся на спинку и стал глядеть в окно на улицу.

Итак, серебристая «хонда-аккорд» с государственным номером К 347 GMX. Теперь, когда у него есть такая точная информация, найти, где паркуется его жертва, не составит труда. Широко улыбаясь, Нэйсмит открыл ежедневник и начал прикидывать, когда у него появится свободное время, чтобы снова отправиться в Уинчестер.