Текст книги "Раздражённые (ЛП)"
Автор книги: Феникс Слейтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
– Осторожно, – шепчу я, когда отстраняюсь.
Мой член, словно сталь напротив ее мягкого живота, и она опускает свои руки по моим, минует бедра и, наконец, охватывает его.
– Могу я снова попробовать?
Она слишком мила для такого мужчины, как я.
В любом случае, я киваю, потому что то, как она продолжает смотреть на мой член и облизывает губы? Нет, это не вариант.
Афина
Волнение и страх смешиваются во мне. Руками я продолжаю лениво скользить вверх и вниз по внушительной длине Ромео. Ну, для меня она внушительная. У меня не так уж и много опыта, чтобы было с чем сравнивать. Он ощущается потрясающе, и Ромео знает, как им пользоваться. Вот и все, что имеет значение.
– Ты не кончишь мне в рот снова? – спрашиваю я.
Ромео кривит губы, но проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.
– Нет, милая.
Он мог бы повторить весь алфавит своим низким, рокочущим голосом, и я была бы готова упасть перед ним на колени.
На этот раз я хочу сделать это хорошо. Показать ему, что я не маленькая глупая девчонка. Я продолжаю проводить руками по его стволу. По крайней мере, здесь достаточно света, чтобы я могла в полной мере полюбоваться им. Я не спеша пробираюсь поцелуями вниз по его груди, что ему, кажется, нравится. Его стоны удовольствия отдаются в моей сердцевине.
Взявшись за его ноги, чтобы не упасть, я опускаюсь на пол душа. Вода начинает становиться холоднее, и Ромео сдвигается, чтобы отрегулировать температуру.
Я так долго смотрю на его член, что он начинает хихикать.
– Оближи меня.
Пальцами он вплетается в мои волосы, убирая со лба мокрые пряди, и я наклоняюсь вперед, чтобы попробовать его на вкус. Ромео шипит, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть, что он смотрит на меня сверху вниз.
– Хорошая девочка, – сдавлено шепчет он. – А сейчас, открой шире.
Меня охватывает ужас, когда он позиционирует себя, готовый вонзиться мне в рот. Он большой. Но Ромео не торопится, медленно просовывает свой член мне в рот. На этот раз солоноватый вкус не беспокоит меня, и я крепко обхватываю его губами. Руками я провожу вверх и вниз, когда он двигается быстрее, трахая мой рот глубже с каждым толчком, пока я не начинаю задыхаться. Он отстраняется, и мы встречаемся взглядами.
– Все хорошо? – спрашивает он.
Я киваю и шире открываю рот, а затем, делаю то, чего никогда не посмела бы сделать с кем-то другим – совершенно непристойным образом высовываю язык. Но с ним я чувствую себя свободной, и мне не страшно делать все то, что мне приходит на ум. Особенно, когда Ромео рычит и снова толкается мне в рот.
– Да, милая, возьми меня всего, – ворчит он. Он смотрит мне прямо в глаза, боясь пропустить хоть признак того, что мне это не нравится, и это заставляет меня чувствовать себя достаточно безопасно, чтобы расслабиться.
– Потрогай себя, – командует он. – Поиграй своими сосками для меня.
И словно у него есть пульт управления моим телом, я сразу же отпускаю его ноги и обхватываю свою грудь, сжимая ее.
– Сильнее.
В то мгновение, когда пальцами я касаюсь своих твердых сосков, я стону, и Ромео, чертыхаясь, вытаскивает член из моего рта и разбрызгивает сперму по моей груди.
– Боже! Святой ад! Блядь, – он тяжело дышит, опираясь о стену, но через секунду он смотрит вниз и предлагает мне руку. Он помогает мне встать и обнимает, захватывая мои губы в поцелуе.
– В этот раз было лучше? – спрашиваю я, когда мы отстраняемся.
Он приподнимает уголки губ в улыбке.
– Да, черт побери.
Он поворачивает меня лицом к струе воды, смывая свою следы. Когда Ромео заканчивает, он губами касается моего уха.
– Я хочу тебя в своей постели.
– Хорошо.
Он кажется другим, когда выключает воду и берет полотенце. Ромео тщательно вытирает меня. Опустившись на колени, он оказывается на уровне моей груди и несколько секунд смотрит на них. Когда я собираюсь спросить, что он делает, он обхватывает их руками, щелкая большими пальцами по твердым пикам.
– О, – шепчу я, а затем задыхаюсь, когда он втягивает один в рот, медленно отстраняясь, пока мой сосок не оказывается зажатым между его зубов. Я запутываюсь пальцами в его волосах, прижимая его к себе, но давая достаточно пространства, чтобы всосать и другую грудь.
– Блядь, Рид, – мой приглушенный голос звучит в десять раз громче на фоне его тяжелого дыхания в крошечной ванной.
– Потерпи минутку, и я тебя трахну.
Я слишком взвинчена, чтобы рассмеяться. Ромео встает и берет меня на руки, прижимаясь своими губами к моим, когда несет меня в спальню. Я слегка подпрыгиваю, когда он бросает меня на кровать, но он следует за мной, толкая меня, чтобы поднять выше, и раздвигая мне ноги. Меня пугает то, что он так близко изучает мою плоть, поэтому я пытаюсь сомкнуть ноги. И если бы он не прижал их руками к матрасу, я бы это сделала.
– Почему ты так смотришь на меня?
На краткий миг он поднимает глаза и встречается со мной взглядом.
– Потому что ты чертовски красивая.
Жар обжигает мою кожу от его простого, честного заявления.
– Ох.
Ромео так удобно себя чувствует, будучи обнаженным, уставившись на мою киску, как будто это не имеет большого значения. И я понимаю, что это потому, что для него это так и есть. Наверное, он проделывал это сотни раз.
– Что не так? – спрашивает он, когда ложится напротив моей промежности и закидывает мои ноги себе на плечи, а затем проводит руками по бедрам.
– Ничего. Просто никто еще не обращал на нее такого пристального внимания.
Он хмыкает и большими пальцами раздвигает мои половые губы.
– Мужчина лакомится киской, Афина. Не трать своего времени на того, кто этого не делает.
Мое сердце сжимается в груди от этого упоминания. Чем бы мы здесь не занимались, это только на короткий срок. Я знаю это. Но я не могу расстраиваться из-за этого. Потому что это я решила уехать в Лос-Анджелес.
Я не успеваю ему ответить, потому что он обхватывает губами мой клитор. Мои бедра взлетает вверх, и я зажимаю ими его лицо, потому что это по-тря-са-ю-ще. Святые угодники!
Его одобрительные стоны приглушены, потому что я продолжаю все сильнее сдавливать его голову. Ромео просовывает руки под мою задницу, притягивая меня ближе, и удерживая так, чтобы он мог продолжить пировать. Это единственный способ описать то, что он делает.
– Блядь!
Он хихикает и продолжает облизывать меня до полного забытья. Ромео скользит в меня одним пальцем, и начинает двигать им, доводя меня до края, и заставляя хныкать, когда я чувствую, что готова взорваться. Когда он добавляет второй палец, я кончаю.
– Рид!
Он издает свое «угу», но ни на секунду не отрывается от меня.
После того, что кажется вечностью блаженства, все мое тело обмякает. Рид отстраняется и, ухмыляясь, вытирает губы.
– Ты такая чертовски сладкая. Мог бы делать это всю ночь.
Моя плоть все еще чувствительна и покалывает, так что я просто ворчу в ответ, заставляя его смеяться. Я смотрю вниз и вижу, как он гладит свой толстый член.
– Мне нужно трахнуть тебя прямо сейчас. Ты готова к этому?
– Думаю, да.
Он указывает на прикроватную тумбочку.
– Подай мне презерватив.
Я поворачиваюсь, но не могу дотянуться.
– Поторопись, иначе я снова кончу на твои прелестные сиськи.
Наконец-то, я хватаю один и бросаю ему. Он выглядит очень сексуально, когда рвет упаковку и надевает резинку. Руками он сжимает мои бедра, широко раздвигая их, но когда медленно толкается в меня, его взгляд прикован к моему лицу.
– Твоя маленькая мокрая киска идеальна.
Никто еще никогда не говорил мне таких грубых вещей. Но мне нравится.
Это все кажется неправильным, но в хорошем смысле.
Ромео
Я не могу насытиться этой девушкой.
Она насухо выдоила меня в душе, но проведя несколько минут, уткнувшись лицом в ее киску, я снова готов кончить. Наши взгляды встречаются. Она слегка вздрагивает, когда я проталкиваюсь внутрь. Медленно и уверенно, не останавливаясь. Я отстраняюсь, и она приподнимает таз, прося еще.
– Тебе это нравится?
– Черт, да.
– Ты начинаешь ругаться, когда тебя трахают.
Она улыбается и протягивает ко мне руки. Как я могу сказать «нет» этим милым объятиям? Я опускаюсь на нее, осторожно, чтобы не раздавить и немного поднимаю за задницу, продолжая медленно и глубоко двигаться.
– Я хочу видеть, как ты кончаешь.
Она скулит и стонет. Ее тело дрожит, а грудь заливает густой румянец. Мне снова хочется взять в рот один из ее сосков, но я не шутил насчет того, что хочу увидеть, как она кончает. Как Афина теряет контроль над своим телом. Как только я начинаю двигаться быстрее и сильнее, она взрывается, и я следую прямо за ней.
По какой-то причине я не могу перестать целовать ее, и она целует меня в ответ так же яростно. Наши лбы соприкасаются, и я смотрю ей прямо в глаза.
Я чувствую, как что-то екает у меня в груди и отстраняюсь. Стряхиваю это ощущение.
– Рид?
Нежными ладонями она проводит вверх и вниз по моей спине, отвлекая меня.
– Детка, я должен выбросить резинку.
Она протягивает руку к моему лицу и еще раз целует меня, а потом отпускает.
Когда я, спотыкаясь, возвращаюсь из ванной, она одета в ту же самую клубную футболку, которой я дал ей, чтобы спать прошлой ночью.
– Сегодня я хочу, чтобы ты была голой.
Она кривит губы в ухмылке, и хватает подол футболки пальцами, то медленно приподнимая ее, то опуская.
– Не играй со мной, Пирожочек.
– Я не играю.
– Да, играешь. Ложись в постель.
– Мне нужно воспользоваться ванной комнатой.
Ждать ее – сущая пытка, хотя, наверное, и пяти минут не прошло. Когда Афина, наконец, появляется, она занята тем, что заплетает свои волосы в две длинные косы.
– Что за косички? Ты пытаешься заставить меня почувствовать себя стариком-извращенцем?
Она хихикает и прыгает на матрас рядом со мной.
– Нет. Просто мои волосы все еще мокрые. Я всегда заплетаю их, если ложусь спать с мокрой головой.
Я протягиваю руку, чтобы ухватить одну, и кончиком косы щелкаю по ее соску.
– Мило.
Она пронзает меня серьезным взглядом, и я понимаю: что бы ни вертелось у нее в голове, это означает неприятности.
– А сколько тебе лет?
– Слишком стар для тебя.
Уголки ее губ опускаются, и она отстраняется. Я протягиваю руку, хватая ее за лодыжку.
– Я вовсе не имел в виду…
– Нет. Я все поняла. Может быть, мне следует…
– Не надо, – я сажусь и откидываю одеяло. – Залезай.
Она неохотно скользит под одеяло и устраивается рядом со мной.
– Ты мне нравишься, Афина.
– Почему? Ты же ничего обо мне не знаешь.
– Я знаю, что ты умная, и ты не боишься сказать то, что у тебя на уме.
Она фыркает и отворачивается.
– А я думала, что все вы, большие, крутые байкеры, любите, чтобы ваши женщины молчали.
Я думаю, как ей ответить. Хотя это, в какой-то степени, верно, но как Президенту, мне также нужна напористая сучка, которая не будет стоять молча, когда на нее будут вываливать всякого рода дерьмо. Не говоря уже о том, что ее умный ротик заводит меня сильнее, чем что-либо другое.
– Там, снаружи, никогда не дерзи мне. А здесь можешь болтать сколько угодно. Когда мне понадобится, я просто заткну тебя, засунув в рот свой член.
– Ты такая свинья.
– Ага.
А какой смысл спорить?
При выключенном свете я едва различаю изгиб ее плеча. Я протягиваю руку и провожу пальцами по нему и вниз по ее руке.
– Где, по мнению твоих родителей, ты сейчас находишься?
– В походе с Кариной, – она поворачивается и смотрит на меня. – Они убьют меня, если узнают, что я здесь.
– Судя по впечатлениям с твоего выпускного, я не сомневаюсь в этом.
– Я уже большая девочка.
То, как она это говорит, больше похоже на то, что она пытается убедить в сказанном саму себя.
Я хочу сказать «Нет, это не так. Ты слишком невинна, чтобы понять, какую ошибку совершаешь, связываясь со мной». Но я держу свой рот на замке.
Даже если это чертовски неправильно, я хочу, чтобы она осталась.
Глава 8
Афина
Я просыпаюсь оттого, что Ромео снова пялится на меня.
– Знаешь, вообще-то, это жутко, смотреть на человека, пока он спит.
Он так сильно смеется, что моя голова подпрыгивает на его груди.
– Тогда не нужно быть такой красивой.
Пальцами он щекочет мой бок, заставляя смеяться и меня.
Наконец, перестав, Ромео хватает меня за подбородок и поворачивает к себе лицом.
– Поскольку ты позволила мне насиловать тебя все выходные, я должен спросить, есть ли у тебя какие-то особые пожелания?
– Особые пожелания?
– Да. Что-то, что бы ты хотела попробовать? – он постукивает меня по голове. – Может ты думала о чем-то?
Я сажусь и смотрю на него, любуясь всеми его мускулами и красивыми татуировками.
– Что ты имеешь в виду?
– Например, с тех пор, как мы встретились, я представлял тебя на коленях с моим членом глубоко во рту по десять раз на день. Мы сделали это вчера и скоро снова это сделаем.
– О, – его слова заставляет мое воображение нарисовать яркую картину всего того, что мы сделали, и волна возбуждения накатывает на меня. Внезапно, я точно знаю, чего хочу. Просто я не знаю, как это сказать, чтобы он не подумал, что я ненормальная.
– Афина?
Я пытаюсь отвести взгляд, но он снова хватает меня за подбородок, заставляя смотреть на него.
– Скажи мне.
– Видео? Я всегда гадала, каково это было бы…
Уголки его губ приподнимаются в дикой усмешке.
– Ах. У моей девушки есть кое-что от порно звезды. Мило.
Его слова сбивают меня с толку, и я даже не знаю, что делать. Начиная с того, что он назвал меня своей девушкой.
– Хмм… если я порно звезда, то только потому, что ты заставляешь меня чувствовать себя таковой. Помнишь, пару дней назад я была простой невинной девственницей? – последние слова я шепчу ему прямо в губы.
– В том, что ты делаешь с моим членом, нет ничего невинного, Пирожочек, – его низкий, богатый смех разжигает огонь в моем животе, и я извиваюсь рядом с ним. Рукой задеваю его член. Он не лгал – он твердый. Готовый для меня.
– Это для меня? – дразню я.
– Больше здесь никого нет.
Жар под моей кожей усиливается. Дело не только в его словах. Еще его запах. То, как он смотрит на меня. То, как пальцами Ромео умело перекатывает мои соски, сжимая и дергая как раз в нужном количестве. Он наклоняется и берет один из них в рот, сильно посасывая. Щетинистым подбородком он царапает мою кожу, в то время как рукой продолжает теребить мой другой сосок.
Пальцами я зарываюсь в его волосы, прижимая его голову к себе. Он рычит, отпускает мой сосок и нападает на другой.
Мы забываем, о чем только что говорили, и что привело нас к этому моменту. Я выгибаю спину и отдаюсь тому, что он хочет сделать со мной.
А затем Ромео останавливается. Он садится, увлекая меня за собой.
– Давай оставим это для камеры. У меня где-то здесь есть одна.
Мне требуется секунда, чтобы его слова обрели смысл в моей пропитанной похотью голове.
– Эй, подожди. Мы сделаем это прямо сейчас?
– Да, черт побери.
– Можно мне сначала сходить в туалет?
– Давай. Я сейчас все устрою.
Нервная и возбужденная, я поднимаю свою сумку с пола по пути в ванную и запираюсь внутри.
Неужели я, действительно, собираюсь это сделать?
Фантазия о том, чтобы сыграть порно звезду, совершенно отличается от того, чтобы сделать это на самом деле. Но я не хочу отговаривать себя от этого. Вместо этого, открываю свою сумку, которая заполнена кучей сексуальных вещей, которые я еще даже не надевала, так как Ромео очень требовал, чтобы я была голой, когда мы находимся в его комнате.
То, что вчера казалось таким сексуальным в центре магазина «Victoria's Secret», теперь кажется банальным по сравнению с тем, что я видела у большинства девушек, разгуливающих по этому клубу. Но это лучшее, что у меня есть, и я все еще думаю, что эта вещица красивая.
Я натягиваю через голову розово-черную ночнушку и завязываю на шее длинные атласные ленты. Передняя часть разделена на две развевающиеся части, и я разглаживаю их на бедрах, прежде чем надеваю крошечные трусики и завязываю ленточки по бокам.
Я что, спятила? Нет ничего более горячего, чем быть под наблюдением, занимаясь чем-то интимным. Во время самого секса. Запечатление этих мимолетных моментов и последующий просмотр их вместе позже, должно быть неимоверно возбуждающим делом.
Прежде чем могу струсить, я распахиваю дверь. И у меня отвисает челюсть.
Ромео сидит на кровати и вертит в руках маленькую камеру. Пока я переодевалась, он приглушил свет, разгладил простыни и зажег свечу. Как такой брутальный, сильный мужчина вообще может держать у себя свечи?
Он поднимает глаза и замирает. На секунду мне кажется, что Ромео даже не дышит. Он смотрит на меня своим темно-синими глазами с такой силой, что я теряю дар речи.
– Ты готова? – наконец, спрашивает он. Как будто плавящего трусики декора комнаты недостаточно, его низкий, сексуальный голос нагревает всю мою обнаженную кожу еще больше.
Я едва дышу, когда киваю и принимаю, как я надеюсь, сексуальную позу в дверном проеме. Он поднимает камеру, маленький красный огонек постоянно мигает.
– Скажи мне, что мы собираемся делать, Пирожочек.
Я поднимаю руку, играя с лентой между грудей. Это нервный жест, но, должно быть, Ромео считает его сексуальным, так как делает глубокий вдох.
– Черт возьми, ты чертовски сексуальна, – он вздергивает подбородок. – Ну-ка, скажи мне.
– Ты собираешься нас снимать.
– А что мы будем делать? Будь более конкретна.
– Мы будем трахаться.
– Да? А что еще?
Я даже не знаю, что сказать.
– Ты будешь объезжать мой член перед камерой?
– Ох, да.
– Ты кончишь перед камерой?
– Да.
– Иди-ка сюда.
Я провожу руками по материалу ночнушки, и его реакция едва ли похожа на человеческую. С хриплым рычанием он ставит камеру на комод – на нужную высоту, чтобы запечатлеть все, что происходит на его кровати – и набрасывается на меня. Руками Ромео сжимает мою задницу, притягивая меня к себе, в то время как своим ртом накрывает мой. Вся власть и желание. Для меня.
Я тяжело дышу, когда мы отстраняемся, и мне нужно задать последний вопрос.
– Обещай мне, что никому не будешь показывать это видео.
Он смотрит на меня сверху вниз и проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.
– Без проблем, Пирожочек. Никто больше не увидит мою девушку голой.
Вот оно опять. Моя девушка.
Я ненавижу то, как сильно мне это нравится.
Ромео
Если бы у меня было хоть что-то похожее на совесть, я бы так не поступил. Но когда горячая девушка, которую ты трахаешь, говорит, что она хотела бы заняться сексом перед камерой, ты просто берешь и достаешь чертову камеру.
Не то, чтобы я хотел использовать это видео, загрузив на какой-нибудь сайт, чтобы быстро заработать деньги. Я не шутил насчет того, что никто не увидит наше видео. Она моя. А я никому не позволю увидеть то, что принадлежит мне.
Она – сумасшедшее противоречие невинной и распутной девушки, стоящей передо мной в прозрачной, розово-черной кружевной ночнушке. Я снова беру камеру и направляю ее на нее, а сам отступаю назад и падаю на кровать.
– Покажи мне.
Все, что она чувствует, отражается в ее глазах и на лице. То, как Афина колеблется от сексуальной уверенности к нервной невинности. Она хочет этого, но ей страшно. Больному ублюдку внутри меня, который питается ее страхом, нравится это.
Уверенность, кажется, побеждает, и она делает вид, что приподнимает свои груди, играя с тонким материалом и щелкая завязками на бедрах. Ее прелестные розовые соски видны сквозь едва заметную ткань. Я не могу дождаться, чтобы сорвать с нее все кружево.
Афина улыбается, словно посвящает меня в какую-то тайну, и развязывает бант между грудей, ее глаза сверкают. Она дразнит. Я люблю это и одновременно ненавижу.
– Теперь ты мне покажи, – говорит она едва слышным шепотом.
Хотя попытка быть властной делает ее очень милой, я еще не готов к тому, что это закончится.
– Ты еще не заслужила этого, Пирожочек. Сними свой топ аккуратно и медленно.
Она заводит руки за шею и развязывает ленты, позволяя материалу упасть на пол.
Я награждаю ее ободряющим взглядом.
– Очень красивая, – я направлю камеру на ее сиськи. – Потрогай себя.
Она, кажется, точно знает, чего я хочу, потому что обхватывает свою грудь и дразнит свои соски для меня. Ее смех низкий и грязный, когда она скользит рукой вниз по животу, под трусики спереди.
– Я не говорил, что ты можешь трогать свою киску.
– Но ты же и не сказал, что не могу, – дерзко отвечает она. Этот ее гребаный рот чертовски горяч.
– Тащи сюда свою сексуальную задницу.
Она поворачивается, позволяя мне заснять ее задницу, прежде чем делает медленные, осторожные шаги в мою сторону. Я так чертовски тверд, что мой член торчит из трусов, приветственно выглядывая из-за резинки.
– На колени, – командую я, когда она подходит ко мне. Афина наклоняется, толкая свои сиськи мне в лицо, кладет руки на мои ноги, чтобы опуститься на пол с грацией кошки.
Она поднимает свои бесстрашные голубые глаза и медленно проводит языком по нижней губе, глядя прямо в камеру.
– Ты просто великолепна.
Очень жаль, что у меня нет стыда. Грязные, развратные вещи, которые я хочу сделать с этой девушкой, неправильны – но это ее игра, и я ни за что не стану пасовать.
– Скажи мне, чего ты хочешь, Ромео – говорит она своим сексуальным голоском.
Я сдерживаю смешок. В кого я превращаюсь, черт возьми, рядом с этой девушкой? Наверняка в кого-то, кто не имеет яиц, чтобы руководить мотоклубом. В кого-то, кто смеется.
– Освободи мой член.
Она принимается за работу, пока я направляю камеру на ее руки, когда она пальцами ныряет в мои трусы. Блядь. Я приподнимаюсь, чтобы она могла снять их с моих ног и отбросить прочь.
– Обхвати меня своей рукой.
Теплыми пальцами Афина гладит мой член вверх и вниз, и наклоняет голову вперед.
– Ты хочешь, чтобы мой рот был на тебе? – спрашивает она.
Она не ждет ответа. Нет, Афина крутит языком вокруг головки моего члена, взрывая мой мозг. Я кладу одну руку ей на спину, а другой держу камеру над ней. Мое прикосновение легкое, хоть я боюсь, что сорвусь и сделаю ей больно. Заставлю ее опустить голову, пока ее нос не коснется моего паха.
Закончив дразнить, Афина опускает голову и заглатывает мой член одним глубоким глотком. Блядь. Ее губы вокруг меня, вид впалых щек, пока она сосет меня – я снимаю все это на камеру, прежде чем влажный обжигающий жар ударяет мне в голову, и мне приходится опустить устройство.
Афина продолжает обхаживать меня ртом, прежде чем поднимает взгляд и смотрит мне прямо в глаза.
– Соси, как хорошенькая маленькая порно звезда.
Она хихикает, вибрация усиливает мое удовольствие. Ей следовало бы испугаться. С каждым движением ее рта я все больше теряю контроль над собой. Я не смогу так долго сдерживаться.
Схватив Афину за волосы, я оттягиваю ее голову назад, и она с тихим хлопком выпускает мой член из своего рта.
– Поднимайся на кровать.
Она ухмыляется и карабкается на кровать, ложась на спину. У меня уходит секунда на то, чтобы поставить ее так, как мне нужно для камеры, и становлюсь на колени между ее ног.
На этот раз, когда наши глаза встречаются, я думаю, что она видит темное буйство, растущее во мне. Она вздрагивает, и ее улыбка исчезает.
– Раздвинь ноги.
Она быстро это делает. Даже опускает руки и раздвигает половые губы.
– Хорошая девочка – выдыхаю я. Начав нежно и медленно, я лижу от ее дырочки к клитору. Я останавливаюсь и впиваюсь зубами в ее чувствительную плоть, и она задыхается.
– Нравится?
– Да, – шепчет она. Одной рукой Афина скользит мне в волосы, ногтями царапая кожу головы.
– Вот и хорошо. Покажи мне, что тебе это нравится, Афина.
Я снова облизываю ее, но все еще чувствую, как она напряжена.
– Расслабься и дыши. Забудь про камеру.
Она кивает, и я смотрю, как она делает несколько глубоких вдохов, прежде чем вернуться к делу. То, как я ритмично посасываю ее клитор, ударяю по нему языком, заставляет ее вскрикнуть. Тяжелое дыхание, негромкие пронзительные звуки. Так много красивых гребаных звуков она издает. Самый красивый звук из всех – когда я скольжу пальцем в ее уютную маленькую киску, и она выкрикивает мое имя.
– Рид! Пожалуйста.
Я добавляю еще один палец и продолжаю трахать ее и лизать.
– Ох, ох, ох, – она трясется подо мной.
– Кончай, милая. На мое лицо. Не сдерживайся.
Афина просто издает кучу звуков в ответ, и я смеюсь напротив ее клитора.
– Нет слов?
Она попеременно отвечает: «Да, нет, пожалуйста». Снова и снова, пока не перестает сдерживаться. Афина отрывает бедра от кровати, и я продолжаю двигать пальцами, они полностью покрыты ее соками.
– Хорошая девочка, – я продолжаю ее подбадривать, пока она вздрагивает и стонет от оргазма.
Она протягивает руки, и я ползу вверх по ее телу, останавливаясь, чтобы поцеловать и лизнуть ее по пути. Наконец, я добираюсь до ее шеи, где облизываю и вдыхаю ее девичий аромат. Мы еще далеко не закончили, но я даю ей несколько секунд, прежде чем протягиваю руку, хватаю презерватив и натягиваю его.
Я закрываю глаза, когда останавливаюсь, чтобы поцеловать ее. Но не на камеру. Для себя, для нее, потому что я люблю целовать ее мягкие губы. Она выгибается, когда я проскальзываю в нее. Влажный, тугой жар обхватывает мой член. Мурашки бегут вверх по моему позвоночнику и по коже.
– Рид, – шепчет она, затаив дыхание. Она задыхается, и я все быстрее погружаюсь в нее. – Не останавливайся.
– Нет. Не смогу, – руками я сжимаю ее талию, удерживая ее. – Теперь ты моя. Моя девочка.
Она стонет, но не отвечает.
Я протягиваю руку между нами и провожу большим пальцем по ее клитору, и она вскрикивает.
– Моя киска, Афина. Моя. Скажи это.
– Твоя. Я вся твоя. Только твоя.
– Лучше так тому и быть, – черт, ощущения так хороши, что мой мозг вот-вот расколется надвое. – Ты должна кончить для меня, милая.
– Я стараюсь.
– А ты не пытайся, расслабься, – я обхватываю ртом ее тугой сосок, облизывая и посасывая его, в то же время яростно поглаживая двумя пальцами ее клитор. Она либо кончит для меня, либо я умру, пытаясь ее заставить.
Через несколько секунд ее тело напрягается, она дергается подо мной, стонет и впивается ногтями в мои плечи.
Я следую за ней. Она такая красивая. Накатывающие волны удовольствия овладевают мной. Раскаленные добела волны удовлетворения. Как будто ничего – и я имею в виду ничего – подобного я раньше не испытывал. Я прижимаюсь поцелуями к ее плечу и шее, вдыхаю ее пахнущую потом от секса кожу и медленно прихожу в себя.
Перекатившись с Афины, я снимаю презерватив. Я использую последние силы, чтобы подняться и выключить камеру.
– Завтра мы это посмотрим. Может быть, сделаем это снова.
Она хихикает и прижимает свою ногу к моей.
– Не знаю, смогу ли я это сделать.
Я скольжу обратно на кровать и прижимаю ее к себе под одеялом. Она прижимается ко мне, как будто здесь ей самое место. Так и есть.
Наш секс просто фантастический, но также я хочу узнать о ней больше. Знать ее. И как ни странно, я хочу, чтобы она узнала меня.
– Я хочу отвезти тебя завтра в свой магазин.
Большие голубые глаза моргают несколько раз, прежде чем она спрашивает:
– Зачем?
– Я бы хотел, чтобы ты посмотрела, где я провожу большую часть своего времени. Может быть, покажу тебе несколько проектов, над которыми я работаю.
Она колеблется, прежде чем ответить:
– Окей. Звучит очень весело.
Я обнимаю ее чуть крепче и целую в лоб. Тепло ее тела, прижавшегося к моему еще теснее, рассеивает все сомнения относительно того, стоит ли идти на такой риск.
Глава 9
Ромео
Мой сладкий сон после секса был грубо прерван моим вице-президентом, который присылает мне сообщение за сообщением.
Афина крепко спит на животе, ее идеальная маленькая задница торчит достаточно на виду, чтобы было чертовски трудно встать с кровати, не трахнув ее снова.
Надеюсь, когда вернусь, она будет в таком же положении.
Мой член твердеет от мыслей о том, чтобы вместе с ней позже посмотреть наше видео. От мыслей о том, что еще я хотел бы снять с ней. Это может превратиться в постоянную привычку.
***
Тот, кто ждет меня внизу, это придурок, который в последние пару месяцев был мне не больше, чем всего лишь занозой в заднице.
Такер. Отец Карины.
– Что ты хочешь? – рявкаю я, ведя его в свой офис.
– Ты можешь пригласить сюда и Данте?
– Боже мой. Ты, блядь, серьезно? – но, взяв телефон, я уже пишу Данте сообщение.
Я оценивающе оглядываю его после того, как кладу телефон обратно.
– Я пытаюсь все исправить. Тот парень, которого я нанял, чтобы испугать Карину… тот, который, как она сказала… причинил ей боль? Я выследил его, – Он машет между нами листком бумаги. – Думаешь, ты сможешь удержать Данте, чтобы он не убил меня, если я отдам его тебе?
Я закатываю глаза, потому что, честно, нет. Мой телохранитель не какой-то там питбуль, которого я держу на поводке.
– Это только начало.
Большой, рычащий ублюдок появляется через несколько минут.
– Чего ты хочешь? – рявкает Данте, когда видит Такера. Я машу ему и указываю на кресло, которое стоит дальше всего от Такера – так, на всякий случай.
– У Такера есть кое-какая информация для тебя.
Данте проявляет едва заметный намек на интерес.
– Тот парень, который…
– Приставал к твоей дочери? – услужливо добавляю я. Я ненавижу этого педика, который никогда не берет на себя никакой ответственности за свои действия.
Он ведет себя так, будто я не говорил ничего, но его щеки краснеют. То, как такая милая, нежная, умная девушка может быть связана с этим человеком, выше моего понимания. Слава Богу, что именно я выкупил его долг, а не кто-то другой. Этот кусок дерьма заставлял бы ее снимать мужиков на улице, дабы поддерживать его привычку к азартным играм. Ирония в том, что она, в конце концов, оказалась с таким суровым ублюдком, как Данте, довольно забавная.
– Если она так говорит. Я все еще не верю…
– Заткнись, блядь, – рычит Данте. – Я знаю, тебе трудно понять это, но Карина мне не лжет.
У Такера, однако, есть яйца. Он совсем на это не реагирует. Просто продолжает:
– Этот парень был из мотоклуба «Красный Шторм». Один из тех, кто занимался перевозками на восточном побережье, но затем стал кочевником. Зовут Харди. Кличка «Вайпер» или что-то в этом роде.
– Ага. И где он сейчас?
– Люди, с которыми я разговаривал, думают, что в Техасе или Неваде. Дикон тоже ищет его.
Это… странно. Также, очень странно то, что они дали информацию про своего брата какому-то совершенно постороннему человеку.
– Почему? Если он кочевник, то какое до него дело команде Дикона?
Такер пожимает плечами.
– Я думаю, он кому-то перешел дорогу. Либо он плохо закончил какое-нибудь дело, либо на нем метка. На самом деле, я знаю не так уж много.
– Ну, по крайней мере, на этот раз ты не совсем бесполезен, – говорит Данте, выхватывая бумагу из рук Такера. – Это дерьмовая карта. И какого хрена мне с этим делать? – спрашивает он и швыряет ее в мою сторону.
– Это лучшее, что я смог достать, – хнычет Такер.
Я поднимаю бровь на Данте, и он встает.
