Текст книги "Раздражённые (ЛП)"
Автор книги: Феникс Слейтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
По крайней мере, он подарил мне несколько очень приятных воспоминаний, чтобы я могла взять их с собой в Калифорнию.
– Афина, я сделал тебе больно?
Я немного извиваюсь и делаю глубокий вдох – или пытаюсь сделать.
– Нет. Но ты немного давишь на меня.
Он хихикает и откатывается в сторону.
– Сейчас вернусь.
Когда он возвращается, он голый, и я разрываюсь между попытками не смотреть на него и попытками сосчитать количество кубиков его пресса. Свободной рукой Ромео срывает с меня простыню, которую я натянула до подбородка, и садится на край кровати. Не спрашивая и не колеблясь, он раздвигает мои ноги и нежно вытирает меня теплой мочалкой.
Я сгораю от стыда из-за интимного, будничного способа, которым он совершает простые действия, чтобы двигаться или говорить.
– Сейчас ты самого красивого оттенка красного, – говорит он низким, серьезным голосом, от которого у меня внутри все дрожит.
Я осмеливаюсь поднять глаза и вижу, что Ромео смотрит на мое лицо. Мы смотрим друг на друга несколько секунд, прежде чем он уносит полотенце обратно в ванную. Когда он возвращается, то снова срывает с меня простыню, под которой я скрываюсь.
– Перестань прятаться от меня, – рычит Ромео, забираясь на меня сверху. Он усаживается на меня, его вес едва касается моего тела. Руки. Куда я должна деть свои руки?
Его руки. Перекатывающиеся мышцы его бицепсов, разноцветные чернила, покрывающие каждый сантиметр его кожи. Господи, он мое личное порно. Я касаюсь своими руками его, сжимаю их, удивляясь тому, насколько он тверд.
– Господи, девочка, будешь смотреть так и дальше на мои руки, и мне придется тебя снова трахнуть. А я не уверен, что ты сможешь с этим справиться.
– Я могу с тобой справиться, – шепчу я, хотя не совсем уверена, что это правда.
Он опускает свою голову, прижимаясь своими губами к моим. Меня никогда не целовал мужчина. Только парни моего возраста, и они явно не знали, что делают. Целоваться с Ромео лучше, чем идти почти до конца с Бобби.
Его щетина щекочет мою кожу. С того дня, как мы встретились, мне было интересно, каково это – целоваться с Ромео. Теперь я знаю. Это ощущается, словно он завоевывает меня, постоянно разрушая мой разум, душу и рот для любого другого мужчины. Я пытаюсь целовать его в ответ, но теряюсь в том, как своим языком он ласкает мой, как его щетина царапает мою кожу, как его эрекция упирается в мое бедро. Я раздвигаю ноги, приглашая его снова войти в меня.
Когда он, наконец, отстраняется, он тяжело дышит. Он смотрит на меня своими темными глазами, горящими от желания.
– Ты уверена, что сможешь взять меня снова? – спрашивает Ромео, глядя на свою быстро растущую эрекцию.
– Ух ты, – бормочу я.
– Мне нравится это, – говорит он, снова прижимаясь своими губами к моим. Он продолжает целовать меня, захватывая мои губы и мысли. Я погружена в это так глубоко, что едва замечаю движение его тела или разрыв обертки презерватива. Я снова замечаю толчок его члена к моему входу, поэтому раздвигаю ноги шире и поднимаю бедра, позволяя ему скользить прямо внутрь. Ромео стонет мне в рот, и я проглатываю этот прекрасный звук, заставляющий мужчину потерять контроль.
Мы оба тяжело дышим, когда отстраняемся.
– Я должен видеть тебя, детка.
Это единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем он перекатывается на спину. Каким-то образом его член выскальзывает из меня, но он усаживает меня на себя сверху.
– Приподнимись.
Я смущена, и мне требуется секунда, чтобы понять, чего он хочет. Я привстаю на колени, и Ромео кладет одну руку мне на плечо, удерживая меня там, где ему нужно. Другой рукой он сжимает свой член, удерживая так, что я опускаюсь на него.
– О Боже, – выдыхаю я и пытаюсь подняться, но он с помощью своей руки на моем плече, удерживает меня на месте.
– Прими меня, Афина. Ты можешь это сделать.
– Ох. Ой. О.
Он хихикает над глупыми звуками, которые вылетают из моего рта. Как только я принимаю его, Ромео обхватывает мои бедра и подталкивает меня двигаться вверх и вниз. Я откидываю голову и закрываю глаза. Руками он скользит по моим ребрам, вверх к грудной клетке, останавливаясь чуть ниже груди, и я понимаю, насколько выставлена напоказ перед ним прямо сейчас. Я вскидываю голову и открываю глаза. Скрещиваю руки на груди, замедляя свои движения. Ромео хмурится.
– Что ты делаешь?
– Я не... по сравнению с тобой я совсем плоская и...
Он шлепает по моим рукам.
– Что я тебе говорил? Не прячься от меня, твою мать – он грубо обхватывает мою грудь, сжимая и щипая соски. – Они чертовски красивые. Идеально подходят для моих рук. Так что выбрось к черту это дерьмо и начни уже объезжать мой член.
Я не привыкла к такому количеству грубых команд. Черт. Я не привыкла ни к чему из этого. Мой мозг может быть оскорблен, но моему телу это нравится. Тепло пробегает по моей коже, и моя киска пульсирует от удовольствия.
– Так-то лучше, – рычит он, убирая руки с моей груди и возвращая их на бедра.
– Рид... о... Рид.
– Вот так.
– О Боже... ох черт. Так хорошо.
Он стонет в знак согласия, и когда я смотрю вниз, то вижу, что его глаза закрыты.
– Ты в порядке?
Дерьмо. Я делаю ему больно? Слишком сильно давлю?
– Я пытаюсь не взорваться прежде, чем ты кончишь, милая.
Ох. Ох.
– Я... я, – заикаюсь, чувствуя, что нахожусь близко к чему-то грандиозному.
Он снимает меня с себя, бросая в сторону.
– Рид!
– Обопрись на руки и колени. Не строй из себя дуру.
Я в ужасе. Особенно, когда Ромео хватает меня за бедра. Ставя в такую позицию, которая ему нужна, и оставляя меня такой назащищенной. Затем я задыхаюсь от удовольствия, когда он толкается обратно внутрь.
– Я делаю тебе больно?
Ощущения другие. Но мне не больно.
– Нет.
Первые несколько толчков нежные и ощущаются удивительно. Он задевает нервы и точки, о которых я и представления не имела. После того, как он позволяет мне привыкнуть к новой позиции, Ромео начинает двигаться быстрее. Жестче. Он сильно врезается в меня такими глубокими толчками, что я не могу это вынести.
– Ой.
– Слишком сильно?
– Да.
Ромео кряхтит и выходит из меня, схватив за бедра, он переворачивает меня на спину, и прежде, чем я понимаю, что происходит, он снова во мне. Мы оба стонем, когда он входит так глубоко, как только возможно, а затем медленно вращает бедрами, вдавливаясь в мой клитор.
– Ох, Ромео, Рид, да, вот здесь. Это... – мои слова испаряются, когда я, наконец, сжимаюсь вокруг него.
– Черт, Афина, – он толкается в меня еще сильнее. Не переставая. Пока не делает последний толчок и не кончает с удовлетворительным, рычащим звуком, который заставляет меня чувствовать себя порно звездой первой величины.
– Ты убьешь меня. Я слишком стар, чтобы так много работать, – говорит Ромео с ленивой улыбкой.
– Извини.
Он наклоняется и целует меня в лоб, а затем уходит, чтобы привести себя в порядок. Я сажусь и собираю свою одежду. Наверное, он хочет, чтобы я ушла. Могу же я быть достойной, правда? Я ни в коем случае не буду какой-то приставучей девчонкой, которая злоупотребляет гостеприимством. Раз и готово.
Уголки моих губ ползут вверх, когда я улыбаюсь. Или два и готово.
Ромео выходит из ванной и свирепое выражение на его лице заставляет и меня хмуриться.
– Куда ты собралась?
– Я... эм. Ну, я подумала, что ты не хочешь, чтобы я оставалась. Тебе не о чем беспокоиться. Я не буду какой-то приставучей девственницей или что-то в этом роде, сейчас, когда ты лишил меня девственности.
Тремя, или, может быть, четырьмя шагами он пересекает комнату и вырывает у меня из рук одежду.
– Раньше ты меня слушала?
– Что?
– Я не отпущу тебя. Ты охотно залезла в мою кровать, подарила мне эту сладкую киску. Ты не уйдешь.
Моя мечта о переезде в Калифорнию продолжает вертеться на краю моих мыслей.
– Ты серьезно?
– Да, черт возьми.
– А как насчет...
– Афина, я устал. Ты остаешься. Мы можем продолжить это завтра? – он подходит к комоду и бросает мне футболку. – Надень это, иначе проснешься с моим ртом на твоих сиськах.
– Мне бы это понравилось.
– Ты моя нахальная маленькая сучка, не так ли?
У меня отвисает челюсть.
– Ты только что назвал меня сучкой?
Он улыбается одной из тех своих улыбок, что заставляет мои девчачьи прелести покалывать.
– Да, блядь, я сделал это, – говорит он, совершенно не извиняясь. – Теперь. Мы все выяснили. Ты остаешься.
Вместо слов я просто киваю, хотя и не понимаю, почему беспокоюсь об этом. Он ведь не спрашивал.
Как только мы устраиваемся в постели, я кладу голову ему на грудь, но мой разум не может успокоиться.
Я чувствую, что только что дала обещание, которое не смогу сдержать.
Глава 3
Ромео
Верьте мне или нет, но проснуться, ощущая мягкий вес женщины в своей постели, не совсем обычное явление для меня. Афина не ошибалась вчера ночью. Обычно я предпочитаю спать один. Черт, в половине случаев, девушки даже не заходят в мою спальню.
Мне нравится мое пространство.
Самое смешное то, что единственная девушка, с которой я, действительно, хочу проводить ночи, была готова вылететь из моей комнаты примерно через пять секунд после того, как я вытащил из нее свой член.
Ощущение того, что меня использовали в качестве личной подушки для тела, не ужасает меня.
Интересно.
Запустив палец в спутанные светлые локоны, я убираю волосы с ее лица, чтобы лучше рассмотреть. Ни следов от туши под глазами, ни других следов размазанного макияжа. Спящая красавица со свежим лицом.
Какого хрена я делаю с девушкой вдвое моложе меня?
Прежде чем успеваю об этом подумать, Афина шевелится. Ее дыхание меняется. Ресницами она щекочет мою кожу. Наконец, она поднимает голову с моей груди и несколько раз моргает.
– Ты что, пялишься на меня?
– Да. Ты красивая девушка.
Самая красивая девушка из тех, с которой я просыпался в течение долгого времени. Но я держу это при себе, потому что сомневаюсь, что она сочтет это лестным.
Ее глаза расширяются, как будто никто никогда раньше не делал ей комплиментов. Как такое вообще возможно?
Я не могу перестать гладить ее пальцем по щеке.
– Как ты себя чувствуешь?
– Счастливой, – не задумываясь, отвечает Афина.
Не знаю, что я ожидал от нее услышать. Прямота этого слова несет в себе простую невинность. Я хочу, чтобы она каждый день просыпалась счастливой. Я хочу быть тем, кто будет заставлять ее просыпаться счастливой.
– Я имею в виду, тебе еще больно?
– О, – она морщит нос и смещается, что призывает мой член к жизни – не то, чтобы он уже не был начеку. – Немного.
Я большим пальцем провожу по ее нижней губе.
– Сегодня мы можем заняться другими вещами.
Она хватает губами мой палец.
– Правильно. Ты пообещал прошлой ночью, что расцелуешь все мое тело, но до этого так и не дошло.
Смех вырывается из моей груди. Афина ухмыляется и приподнимается вверх, нечаянно задевая мой член рукой.
– Ох, – она с любопытством смотрит на меня. – Утренний стояк реальная тема, да? Это не миф?
– Не миф, – я, действительно, жалею, что прошлой ночью потрудился дать ей футболку, чтобы она могла в ней спать. Ощущение ее теплой, нежной кожи напротив моей сделало бы это утро идеальным. Сегодня она будет спать без одежды.
Я наклоняюсь, чтобы притянуть ее к себе для поцелуя, но она уклоняется. Ее щеки окрашиваются розовым.
– Мне нужно в туалет.
Черт, она заставляет меня смеяться.
– Иди. Я и мой утренний стояк будем ждать тебя.
– Самоуверенный ублюдок, – бормочет она, перелезая через меня. Это только заставляет меня смеяться еще сильнее.
Пару минут спустя Афина стоит в моем дверном проеме, на лице у нее замешательство и, может быть, боль.
– Почему у тебя на полу валяется футболка девушки?
Вот мое наказание за то, что я был таким неряхой.
Ладно, может быть, я и не поощряю много цыпочек в своем личном пространстве. Но это не значит, что некоторые не проводили здесь немного времени. Но после вчерашней ночи, единственная девушка, которая будет проводить здесь время, это Афина. Это уж я знаю наверняка.
– Это Д.А.
– Что, черт побери, это значит?
– До Афины, – объясняю я, и перевожу взгляд на нее, чтобы увидеть, купилась ли она.
– Фу. Пожалуйста, скажи, что ты не трахал здесь кого-нибудь вчера, прежде чем пришла я.
Мне, действительно, нужно подумать об этом.
– Нет.
– Значит, ты просто свинья, которая не убирает за собой?
– В значительной степени.
Она ворчит и уносит футболку обратно в ванную. Затем подходит к кровати и смотрит на меня сверху вниз.
– Ты собираешься меня покормить?
– Да, своим членом.
Ее челюсть отвисает в такой милой сексуальной манере, что мне хочется сказать больше неприличных вещей.
– Ты серьезно только что это сказал?
– Ага, – нет смысла скрывать, кто я на самом деле есть, если я хочу, чтобы она ошивалась рядом.
Ее рот изгибается в ухмылке, и я думаю, она пытается не засмеяться. Я тянусь к ней и скольжу пальцем по ее голому колену, и вверх под футболку к бедру.
– Ну, по крайней мере, ты прямолинеен.
– У меня нет времени на чушь.
– Ты научишь меня делать это так, как тебе нравится?
Предполагаю, она имеет в виду что, я должен научить ее, как делать минет, который будет устраивать меня.
– Черт, да.
Ее желудок урчит и что-то просыпается во мне. Совесть? Беспокойство о ком-то другом, кроме моего члена? Это что-то новое. Отбрасывая простыни, я сажусь и притягиваю ее к себе. Она руками обнимает мою шею и наклоняет свою голову вниз.
– Полагаю, ты голодна?
Она так энергично кивает, что заставляет меня смеяться.
– Думаю, я буду более внимательной ученицей, если не буду испытывать головокружения от голода.
Боже, она такая милая.
– Дай мне секунду.
Когда я возвращаюсь из ванной, на ней надета ее юбка с прошлого вечера и моя футболка. Только сейчас она завязала ее в узел на своем бедре.
– Мило.
Ее улыбка яркая и красивая. Я мог бы делать ей комплименты весь день, если в награду буду получать это выражение лица. То, как она смотрит на меня, когда я натягиваю джинсы и майку, почти заставляет меня послать к черту еду, но я сдерживаюсь.
Мой член не контролирует меня, как бы иначе он не думал.
Афина
Странно. В своей голове я представляла, что тусоваться в мотоклубе «Железных Быков» будет весело и захватывающе. Неприлично и грешно. Так и было. Прошлой ночью. Но утром это всего лишь кучка страдающих от похмелья, полуодетых людей.
Как только мы заходим в главную комнату, один из братьев Ромео по клубу зовет его, и он тащит меня с собой.
– Все хорошо? – спрашивает он парня, на жилете которого написано: «Неро».
Неро смотрит на меня, и я уже принимаю это как знак уходить, когда Ромео притягивает меня к себе на колени. Руками он обвивает мою талию, удерживая меня привязанной к себе. Неро выгибает бровь, прежде чем продолжить разговор:
– Да. Никаких проблем. Все чисто.
Ромео кивает, как будто эти смутные слова что-то значат для него. Его кивок, кажется, также сигнализирует парню, что тот свободен, потому что он уходит, не сказав больше ни слова.
– Есть ли какая-нибудь причина тому, почему ты не представил меня своему другу?
Ромео пялится на меня, и я гадаю, я обидела его или вывела из себя.
Мне не удается этого узнать, так как к нам присоединяются Данте с Кариной. Она бросает на меня пристальный взгляд, и я ухмыляюсь ей. Показать ей поднятые вверх большие пальцы, наверное, было бы очень по-детски, поэтому я сдерживаю себя. С трудом.
– На кухне должен быть приготовлен завтрак, Пирожочек, – говорит Ромео, нежно сталкивая меня со своих колен.
– Ты что-нибудь хочешь?
Та сексуальная улыбка, что заставляет меня хотеть сорвать с себя одежду и затянуть его в ближайшую приватную комнату, искажает его губы.
– Ты знаешь, чего я хочу.
Я не могу с собой ничего поделать, но наклоняюсь вперед и целую его в щеку, чем, кажется, удивляю его.
– Принесешь кофе? – спрашивает он.
– Хорошо.
Карина указывает на дверь кухни и следует за мной.
Как только двойные двери позади нас закрываются, Карина хватает меня за руку.
– Ты в порядке?
– О, да.
Она направляет взгляд на дверь кухни и дрожащей рукой машет в воздухе.
– Ромео? Серьезно?
– А почему нет? У тебя есть сексуальный, как ад байкер, почему я не могу иметь такого же?
Она закатывает глаза.
– Он не кукла Кен.
– Ты мне говоришь это? Кен хотел бы иметь такой...
– Остановись прямо сейчас. Я не хочу знать ничего о хозяйстве Ромео.
Я, как дура, ухмыляюсь во все зубы, потому что моя лучшая подруга прекрасно знает, как работает мой ум и какие слова чуть не слетели с моего языка. Выражение ее лица смягчается.
– Ты, кажется, действительно, очень ему нравишься. Я никогда не видела его таким... милым прежде.
– Серьезно?
Вместо того чтобы ответить, она хмурится.
– Он уже знает, что ты уезжаешь в Калифорнию?
– Ну, мы на самом деле не очень много времени отвели болтовне.
– Фу.
Я фыркаю.
– Почему ты такая ханжа?
– Не ханжа я.
Я вижу, как она мешкает. Прикусывает свою нижнюю губу. Я знаю свою подругу достаточно хорошо, чтобы понять, что что-то заботит ее.
– Что не так, Карина?
– Данте хорошо тебя обработал прошлой ночью? – спрашивает одна из девчонок. Она кажется мне знакомой, и я уже собираюсь спросить ее имя, когда Карина отвечает:
– Следи за собой, Мелоди.
Девушка выходит из кухни, и Карина тянет меня к столику в углу.
– Разве она не училась в нашей школе?
– Ага. Игнорируй ее. Она любит начинать перепалки.
– Она...
– Да.
– И с...
– Наверное.
Теперь я произношу:
– Фу.
– Мы можем поговорить секунду, прежде чем тебя обернет собой Ромео?
– Да. Конечно. Что случилось?
Она подпрыгивает, берет буханку хлеба, масло, банку арахисового масла с желе, нож и возвращается.
– Молока?
Она обнюхивает картонную коробку, взяв ее из холодильника, прежде чем принести и поставить ее на стол вместе с двумя стаканами.
Я не многое знаю о байкерах мотоклуба «Железные Быки» или, черт побери, о мужчинах вообще, но я начинаю понимать смысл вещей.
– Так значит, Ромео, наверное, трахнул каждую цыпочку, которую я видела в этом клубе?
Карина вздрагивает, и я поражена тем, каким неловким для нее оказывается этот вопрос. Потому что, Данте, наверняка, тоже трахал всех этих девчонок.
– Как ты можешь терпеть это?
– Я доверяю Данте.
Почему? Он может делать все, что захочет, пока она в школе или где-нибудь еще, так, как она узнает разницу?
– Я надеюсь, вы все еще практикуете безопасный секс.
Она бросает на меня пристальный взгляд и тычет в меня ножом для масла, который держит в руке.
– Бери, намажешь свой хлеб маслом.
Это нормально, Карина все равно не мажет много масла.
– Так о чем ты хотела поговорить? – спрашиваю я, когда она выглядит не такой раздраженной.
– Обещаешь, что не будешь осуждать?
Ох, дерьмо. Я, действительно, надеюсь, что она не беременна.
– Не буду. Говори.
Она вертит в руках свой бутерброд, отказываясь смотреть на меня.
– Я выяснила, что у меня есть сестра.
– Святое дерьмо. Когда? Как?
– Мой отец свинья. Он жил на две семьи.
Это нисколько не удивляет меня.
– Ну, и какая она?
– Я до сих пор не знаю. Данте собирается достать ее номер телефона у моего отца.
– Подожди, а почему Данте?
– Об этом с отцом разговаривает Данте.
Я почти давлюсь своим сэндвичем, представляя большого и страшного Данте, разговаривающего с гаденышем, отцом Карины. После этого Данте нравится мне еще больше. Я как бы надеюсь, что его большие кулаки были частью их разговора. В то время как мои родители держали меня в постоянном потоке критики и оскорблений, стиль воспитания отца Карины можно описать только как отсутствующий.
– Как ты думаешь, ты можешь остаться, чтобы пойти со мной и встретиться с ней? – спрашивает Карина.
Дерьмодерьмодерьмо. Я не могу сказать «нет» своей лучшей подруге. Но также я боюсь, что чем дольше буду оставаться здесь с Ромео, тем сложнее мне будет уезжать.
Я должна следовать своей мечте. Обязана. Я умру, если повторю ошибки матери. Никогда не покину маленький городок, в котором выросла. Выйду замуж за первого мужчину, который уделит мне немного своего внимания. Или еще хуже, влюблюсь в большого, плохого байкера и затем он выгонит меня отсюда к чертям, когда ему со мной надоест. Дать Ромео власть причинить мне боль таким способом, идет против всех убеждений внутри меня. С таким же успехом я сейчас же могу перерезать себе вены, если собираюсь позволить своей жизни превратиться в дерьмо.
Я почти сожалею, что не слушала родителей насчет того, чтобы поступить в колледж.
– Афина? – мягкий голос Карины выдергивает меня из раздумий о том, какие выборы в жизни у меня есть.
Успокойся. У тебя есть план.
– Я должна быть там к двадцать пятому. Я записалась на занятия.
Она выгибает бровь.
– Серьезно?
Жар заливает мои щеки, и я опускаю голову.
– На актерские курсы. Это должен быть хороший способ для налаживания контактов и похода на прослушивания.
– Это отлично. Так у тебя есть план.
– Что-то типа того.
Она кивает, будто это делает ее счастливой.
– Я вернусь на четвертое июля.
– Хорошо, – она втягивает нижнюю губу в рот, покусывая ее. – Дерьмо. Я не знаю, что буду делать без тебя рядом.
– У тебя есть Данте, который будет тебя отвлекать.
Она смотрит на меня с грустной улыбкой.
– Да. Но это не то же самое.
Глава 4
Ромео
Я понимаю, что ненавижу отпускать Афину из поля моего зрения больше чем на пару минут, когда позволяю ей пойти воспользоваться ванной в одиночестве. Когда девочки, наконец-то, возвращаются из кухни, я тяну ее к себе на колени и целую в щеку.
Пока мы ждали, Данте направился на улицу, чтобы поговорить с отцом Карины. После того, как я объясняю это Карине, она поднимается наверх.
Афина утыкается носом мне в шею и целует в подбородок.
– Ты пахнешь как арахисовое масло.
– Мы ели бутерброды с арахисовым маслом и желе.
– А где мой? – дразню я ее.
Извиняющаяся мина искажает ее лицо.
– Извини. Я пойду...
Я крепче сжимаю ее в своих объятиях.
– Я шучу. В любом случае, я бы лучше размазал его по всему твоему телу и затем все слизал бы.
Она дрожит напротив меня, и я готов отвести ее обратно наверх, чтобы трахнуть прямо сейчас.
Острый укол желания к женщине обычно проходит после того, как я побываю в ней. Но не в этот раз. Жгучее желание прожигает меня насквозь сильнее, чем до того, как она оказалась подо мной. Здесь я, действительно, здорово облажался.
Что еще более странно – мне не хватает того, что она ошивается рядом. Нет, я должен держать ее прямо у себя на коленях, черт побери, где ее нежное тело прижимается к моему во всех правильных точках.
Это что-то новенькое. Все в клубе ощущают это.
Клубные шлюхи продолжают испепелять взглядом Афину, потому что они знают чертовски хорошо, что это не типичное для меня поведение. Часть меня чувствует себя хреново из-за этого. Очень маленькая часть. Но все же.
Мои братья умирают от желания высмеять меня. Черт побери, я знал, что так и будет.
Может, мне следует убраться отсюда. Как только я выеду на дорогу, я проясню свою голову.
Кроме той части, где я хочу Афину с собой, на байке, за моей спиной.
– Кто-нибудь хочет поехать на музыкальный фестиваль в Ред-Рокс? – спрашивает Сэйди, когда возвращаются Данте и Карина.
Данте стонет.
– Это будет куча групп, где все парни будут беситься от злости и кричать о том, что их мамочки недостаточно их любили?
Карина хихикает, и Данте пользуется этим как предлогом полапать ее сиськи.
Афина поворачивается ко мне с выражением полной надежды на лице.
– Мы можем поехать? Мне нравится группа «Аттила» и они будут в этом туре.
Мне хватает одного взгляда на Данте, чтобы стало очевидно, что это последняя вещь, которую он хочет сделать.
– Да, Пирожочек.
Карина вырывается из хватки Данте и хватает Афину за руку.
– Мы сейчас вернемся.
Я изо всех сил пытаюсь не рассмеяться, когда девчонки уходят.
– Я пойду узнаю, может еще кто-нибудь хочет поехать, – говорит Сэйди.
– Спасибо, малышка Сэйди.
Она подмигивает мне, прежде чем уйти.
– Серьезно? – стонет Данте.
– Да ладно тебе. Ты видел, в каком восторге девочки.
– Ты же знаешь, что это будет группа визжащих девчонок и парней, которые выглядят, как педики в обтягивающих джинсах, дерьмовая музыка и пиво по десять долларов, правда?
– Никогда не думал, что ты такой антиобщественный, брат.
Он вскидывает голову. Выражение, говорящее «ты серьезно, ублюдок?» только укрепляет мое решение.
– Там будет многолюдно, – предупреждает он.
– Тогда хорошо, что со мной будет мой охранник.
– Мудак, – рычит Данте, прежде чем уходит.
Иногда весело быть Президентом.
***
Афина и Карина возвращаются со стороны парковки. Афина прижимает к груди пару джинсов и кеды.
– Что это?
– Просто захватила пару вещей из своей машины.
– Ты брала с собой сумку или что-то в этом роде?
Ее глаза расширяются.
– Да, но я не думала, что ты захочешь...
Я встаю и кладу ладони ей на плечи, глядя ей прямо в глаза.
– Бери все, что ты хочешь, и неси в мою комнату.
– Ты уверен?
Кажется, будто она смущена, или не очень хочет это делать. Я пока что не очень хорошо ее знаю, чтобы быть уверенным. Вы вместе выходим наружу, и я жду, пока она достает рюкзак из машины. Там я вижу у нее несколько сложенных коробок и еще сумки.
– Собираешься в поездку?
Она захлопывает багажник и оборачивается.
– Нет. Это просто вещи из школьного шкафчика.
Выглядит так, будто у нее большой шкафчик, раз вместил так много вещей.
– Ты хочешь еще что-нибудь отнести ко мне?
– Нет. Этого хватит.
Я закидываю ее сумку себе на плечо и веду обратно в клуб, где они с Кариной исчезают наверху.
Сэйди идет к группке братьев с их девушками. Девочки так долго не возвращаются, что я уже начинаю думать, не передумали ли они. Мы ждем снаружи, когда они, наконец-то, выходят через дверь. Афина робко ко мне подходит.
– Карина сказала, что мне следует надеть это. Хорошо?
Черт, да. Кажется, я задолжал Карине большое чертово спасибо. Она нашла моей девочке тонкую, красную футболку с логотипом «Железных Быков».
– Ты выглядишь отлично в цветах моего клуба.
Она краснеет и опускает глаза на свои ноги.
– Спасибо.
– Тебе нужно заехать домой и захватить больше вещей или что-нибудь еще? – я надеюсь, что в моих словах она читает намек на: ты никогда больше не оставишь мою кровать.
На ее лице появляется паника.
– Нет, мои родители... нет. Это не очень хорошая идея. Они думают, что мы с Кариной не в городе.
Полагаю, я не могу ее обвинять. Строгая пара, которую я встретил на ее выпускном, вероятно, не будет очень счастлива, когда их маленькая принцесса приедет на заднем сиденье мотоцикла, которым будет управлять мужчина вдвое старше ее.
Она посмотрела на байк и зажала между зубами нижнюю губу.
– Я никогда еще не каталась на мотоцикле.
– Это легко, Пирожочек. Я сделаю всю тяжелую работу.
Озорная улыбка освещает ее лицо.
– Так мы едем, или как? – рычит Уип, дорожный капитан клуба.
– Успокойся, блядь, – отрезаю я.
Глаза Афины расширяются от моего тона и того, как все на это реагируют, но я не обращаю внимания на ее реакцию. Со временем она привыкнет к здешним вещам.
Я объясняю ей основы того, как быть хорошим пассажиром, но прежде, чем я заканчиваю, парни заводят своих коней, заглушая мои последние слова. Афина энергично кивает, показывая, что все поняла, и позволяет мне застегнуть ее шлем.
Блядь, она ощущается идеально, сидя за моей спиной.
Она ни разу не ослабляет своей хватки вокруг моей талии и каждый раз, когда я сквозь ветер спрашиваю, в порядке ли она, она кричит мне «да».
Когда мы добираемся до концертной площадки, Афина спрыгивает с байка еще до того, как я выключаю зажигание.
– Боже мой, это было так классно!
У нее проблемы с тем, чтобы снять шлем, но в остальном она в порядке. Мне нравится иметь предлог, чтобы коснуться ее. Карина бежит к нам, и они по-девчачьи обнимаются и пронзительными голосами болтают. Данте смотрит на меня и пожимает плечами.
Поскольку я настоял на том, что заплачу за нашу компанию из одиннадцати человек, мой кошелек получает взбучку у билетной кассы. Как только Афина берет меня за руку и ведет меня к контрольно-пропускному пункту, я забываю об этом. Охранникам, похоже, не нравится, как мы выглядим, и почти всех нас обыскивают. К счастью, ни у кого из нас сегодня нет с собой оружия.
Жалкий шум эхом отдается над травянистыми холмами. На противоположных концах парка расположены две сцены. Трудно сказать, на какой из них выступает более хреновая группа, так как каждая нота, извергающаяся из десятков динамиков, звучит как дерьмо. Я приподнимаю брови, глядя на смеющегося Данте.
– Говорил тебе.
– Ты узнаешь хедлайнера, – уверяет меня Сэйди.
– Да, а когда они выйдут на сцену?
– Примерно через семь часов.
– Ох, твою мать.
Афина
Это самое странное групповое свидание – если можно считать двух девчонок их клуба, которые присоединились к нам – на каком я только была. Мы с Кариной приезжали на этот фестиваль на протяжении уже двух лет, поэтому мы знаем, чего ожидать. Толпа не волнует нас. Впрочем, Данте и Ромео выглядят так, будто хотят убить всех вокруг. Довольно забавно наблюдать за тем, как у людей не получается достаточно быстро уйти с нашего пути.
После того как мы решаем, какие группы хотим увидеть, мы занимаем место, где у нас есть приличный вид на большие экраны.
Карина смотрит на меня и коварно улыбается.
– Что? – спрашивает Данте.
– Мы с Кариной обычно зависаем в слэме перед сценой, – отвечаю я.
Ромео смотрит на меня, как на сумасшедшую.
– Милая, если мы спустимся туда, и если кто-нибудь посмотрит на тебя не так, не говоря уже о том, что кто-то заденет тебя, я убью его нахуй.
Данте, кажется, придерживается того же мнения. Карина пожимает плечами и прижимается к своему мужчине. У меня такое ощущение, что все будет так, как он скажет.
Я не уверена, как отношусь к тому, что мне будут говорить, что делать.
Данте бросает нам одеяло из рюкзака, который взял с собой, и расстилает для себя собственное, прежде чем притянуть Карину обратно в свои объятия. Они выглядят такими влюбленными голубками, что даже отвратительно.
Ромео хмыкает, когда я отворачиваюсь и делаю вид, что меня тошнит. Он притягивает меня между своих вытянутых ног.
– Ты видела эту группу раньше?
– О да. Мы встретили певца в прошлом году. Он был очень хорош по отношению к нам... – я понимаю, что несу чушь, и Ромео скучно.
Он выгибает бровь глядя на меня.
– И?
– Я уверена, ты не хочешь слушать о моих глупых выходках, – он скользит рукой по моим волосам, но я уклоняюсь. – Я вся потная.
– И что? – в этот раз он усаживает меня к себе на колени. – Не уклоняйся от меня. Прошлой ночью мы были больше, чем немного вспотевшие.
У меня отвисает челюсть, и я выдыхаю тихое «О!». Он пользуется моим шоком как приглашением и крепко прижимает свои губы к моим, но быстро отодвигается.
– Позже планирую вспотеть вместе с тобой, – говорит он.
У меня нет слов.
Невозможно сконцентрироваться на чем-то другом кроме крепкого мужчины, сидящего за моей спиной. В прошлом году я была прямо у сцены – в самой гуще событий. Мы с Кариной пытались придумать, как нам пробраться за кулисы, чтобы встретиться с несколькими ребятами из группы.
