Текст книги "Изгои (часть 5)"

Автор книги: Федор Гришанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Арбалет начал потихоньку возвращаться к жизни. Пусть она и не такая, как казалось и хотелось бы ему, но он её всё равно любит. Жизнь на этом инциденте не заканчивается. Надо продолжать жить, тянуть в гору свой крест. То, что сегодня кажется злободневным, завтра окажется несущественным.

А совсем недавно, что только не лезло ему в голову! Не мог он смириться с такой подлой несправедливостью. Однажды мелькнула даже предательская мысль: покончить с этой проклятой жизнью раз и навсегда. Ему казалось, что все его забыли, и он не нужен никому. Но никто его не забыл. В соседней камере сидел его старый друг Беда, который всячески поддерживал страдающего духовным раздвоением Арбалета:

– Ты, брат, главное, держись. Не унывай. А время всё расставит по своим местам.

– Спасибо тебе, братан, что хоть ты не отвернулся от меня.

Когда Арбалет сказал это, Беда как-то удивлённо посмотрел на него. Он уже знал кое-что о возмездии, обрушившимся на головы истязателей Арбалета. Но он ничего не сказал ему, видимо, из самых простых гуманных соображений.

Когда Арбалет немного восстановил силы, он ещё раз всё основательно обдумал и решил: наказать только Немца, а с молодняком достаточно провести назидательную беседу. Он даже сумел посмеяться над собой: «Я прямо как верховный главнокомандующий перед наступлением врага. Берегу свои силы. Если коварный Запад снова попрёт на доверчивый Восток, пусть уж лучше эти ребята выкашивают американских псак и европейских пяшек сотнями тысяч, чтобы тем не повадно было совать свои носы в русские дела и топтать своими сапогами нашу землю».

Вскоре к нему пришла малява о результатах зачистки территории. Арбалет сильно погоревал о печальной участи одураченных Немцем ребят, и постановил впредь быть более осторожным и умерить немного свою гордыню, чтобы не попадать в подобные ловушки. Но поскольку его единственный враг догнивал где-то в Магнитке, оглядываться назад было уже не нужно, надо было смотреть только вперёд. С каждым днём ему становилось всё лучше и лучше. Здоровье его быстро восстанавливалось. И когда Арбалет окончательно уверовал в то, что коварная судьба перестала его испытывать, лагерные врачи культурно так огорошили нашего героя:

– У вас, любезный, туберкулёз.

Ну всё, конец. ВИЧ и туберкулёз – мало кто выживает с таким диагнозом. Большинству придётся умирать на тюремной больнице. Вот куда привело его, наконец, молодеческое любопытство! (Ну что, сопляки недоношенные, вам уже расхотелось «один раз попробовать уколоться»? Теперь-то вы точно знаете, что вас, дураков, ждёт… Да и вы, дорогие родители, думайте головой, а не сытым брюхом. Ещё раз напоминаем вам, что алкоголизм начинается с первой банки «безалкогольного» пива, а наркомания – с первой выкуренной «лёгкой» сигареты. И прежде всего, сами, ослы вы этакие, бросайте пить и курить немедленно! На вас, болванов недоученных, внимательно смотрят всегда готовые подражать вам ваши несчастные дети! Если вы просерете их, считайте, что и вас никогда не было на этой земле!).

…Призадумался наш многострадальный Арбалет. Занялся запоздалым самоанализом. Видимо, после побоев долго ничего не ел, организм ослаб… в общем, оказался он в ситуации хуже некуда. И за что всё это свалилось именно на него? – Нет, тут всё понятно, надо думать о другом, как разгрести эти болячки, остаться в живых, найти в себе силы и жить с этим, несмотря ни на что, дальше. Необходимо выбросить из головы весь лишний «умственный» мусор, собраться и сконцентрировать все силы на одном. Он верил, что ничто его не остановит, и он всё равно вылезет из ямы, в которую сам же и загнал себя. Пусть всё рушится вокруг, главное – самому хотеть жить, видеть цель, и хоть по дюйму в день, но ползти к ней.

Ему дали небольшой срок, и он поехал на больницу в туб.отряд.

Немного побыв там, он, неожиданно для самого себя получил письмо от Руси, своей первой, можно сказать, мальчишеской любви. Оказалось, что она пришла к его матери и узнала всё о его бедственном положении. Она откровенно написала, что любила и ждала его всю жизнь, что любит по-прежнему, и, несмотря ни на что, готова быть с ним в любой ситуации.

Арбалет был восхищён мужеством этой хрупкой как полевой цветок и нежной как ангел девочки.

Человек хочет жить, когда он знает, что его любят и ценят другие люди, когда он нужен ещё кому-то, кроме себя самого.

Арбалет благодарил свою судьбу, помытарившую его столькими испытаниями, чтобы наконец-то одарить таким редким, незаслуженным им, божественным даром. Он хотел жить.

Руся делала всё, чтобы облегчить его лагерную участь. Отец тоже, как всегда не забывал его.

Арбалет не курил. Выполнял все предписания докторов. Регулярно пил лекарства. Он перестал даже и думать о наркотиках. Просто хотел жить.

Он отказался от поисков неизвестного. Пусть другие, молодые и дерзкие, ищут цель и смысл бытия. Он нашёл, после тщетных метаний в бурном океане жизни, свой тихий остров, где мечтал в покое и радости провести остаток своей незадачливой и неприкаянной жизни.

В туберкулёзной больнице ВИЧ-инфицированные сидели отдельно. Когда он впервые заехал на отряд, то был буквально поражён обилием молодых лиц. Все обитатели отряда знали друг друга по наркоманским делам, все где-то и как-то пересекались и по уголовному ремеслу. ВИЧ-инфекция и туберкулёз – это уже был предел. Дальше ехать было просто некуда. Все подвели себя к краю пропасти. Для многих это была уже конечная остановка. Даже наш, многое повидавший на жизненном пути, герой ничего ужаснее никогда не видел.

Каждый день врач насыпал в ладошки своих пациентов по горе таблеток. Арбалета выворачивало только при одном виде этой «целебной» кучи. А ещё и терапия от ВИЧ. Больной лечит одно, а убивает другое: желудок, печень, да и всё остальное. Но лечиться всё равно надо. Сюда залезли по своей воле. Винить, кроме самого себя, некого.

Почти каждый день Арбалет видел смерть. Молодые парни обречённо и безропотно уходили из жизни. Ему было очень страшно, но он хотел жить.

Руся поддерживала его, как могла, а он никогда не писал ей о том, куда он попал и что он видел ежедневно. Он жалел её (А вас, бедные наши читатели, жалеть мы не будем. Ну должны же вы знать хоть что-нибудь такое, что никогда не появится на неугасимых экранах ваших долбанутых ханжеским высокомерием телевизоров!).

Арбалет набрал медицинской литературы и с жаром обречённого принялся штудировать её. Была холодная зима 20… года он поставил себе цель и решил любой ценой достичь её. Он хотел жить. Из книг он узнал, что при туберкулёзе целительными средствами являются свежий воздух и хорошее питание. Свежего воздуха у нас на Урале хватает всем, а вот с питанием в тюрьме туговато. Но и эту проблему решили для него Руся, отец и друзья. Все, кто мог, помогали ему выбраться из цепких лап смерти.

Рано утром, когда было ещё темно, он уходил в локалку и как маятник ходил там туда-сюда. Замёрз, отжался, пошёл дальше, замёрз, сделал несколько приседаний, пошёл опять, замёрз, попрыгал… так он ходил до обеда. Занимался дыхательной гимнастикой Цыгун, через силу пил таблетки и после обеда опять выходил на улицу «гулять» до вечера. Вечером заходил в барак промёрзший, но радостный и со свежими мыслями. Сразу садился за книги. Делал всё, чтобы отвлечься и не думать о болезни. Смеялся, рассказывал анекдоты, балагурил, старался вывести своих товарищей по несчастью из всеобщего душевного ступора.

Он с болью видел, как неудержимо увядает его близкий приятель Рустик. С каждым днём он худел и бледнел всё больше и больше. Чего только не предпринимал Арбалет, чтобы вытащить своего друга из когтистых лап смерти! Но Рустик не вставал уже в столовую, не ходил курить, он просто не мог встать. Арбалет каждый день приходил к нему и старался хоть как-то поддержать.

Для тех, кто находился в очень плохом состоянии, то есть для смертников, была специальная палата, по горькой иронии судьбы №6. Оттуда выходили только самые сильные, те, кто очень хотел жить. Для многих палата №6 была последним в жизни приговором.

Каждый день Арбалет заходил туда и подбадривал своего друга:

– Вставай, Рустик, не лежи.

Арбалет приносил ему еду из столовой и то, что передавали ему с воли. Но у Рустика не было уже никакого аппетита. С каждым днём ему становилось всё хуже и хуже. Арбалет надеялся, что рустик будет бороться за жизнь, и он ему в этом поможет… Однажды Рустам, видимо чувствуя свою скорую кончину, позвал Арбалета.

– Я – рассказывал Рустам, – сдался, когда меня закрыли на третий день после освобождения, и от меня отказалась вся моя родня. Ну, и для чего мне жить? Надо быстрее подохнуть и всё… Отмучился.

– Ну как, а сама жизнь? – Арбалет хотел заговорить о Боге, о морали и ещё о чём-то столь же неопределённом, но сказал только:

– Я не хочу помогать тебе умереть. Я хочу, Рустик, дорогой, чтобы ты жил!

– Ах, Арбалет! Я сам не хочу жить. Не мешай мне, брат, спокойно уйти.

На этом и закончился их разговор. Они долго ещё смотрели в глаза друг другу. Тяжёлый ком стоял в горле у Арбалета, слёзы подкатывали. Да, тяжело, когда навсегда уходят твои друзья.

Но мы все должны уйти, и смерть сделает нас всех равными. Как это печально: Человек приходит в этот мир маленьким червяком, копошится зачем-то весь свой век по земле, и уходит к таким же червям.

А тут ещё Агафон бился-бился с врачами за какие-то лекарства. Таблетки сожрали желудок, силы и здоровье кончились, и он нашёл выход из тупика. Помылся, побрился, сходил помолиться в церковь, вернулся в отряд. Проходя мимо Арбалета, гуляющего в локалке, Агафон улыбнулся:

– Ну, давай, брат, живи.

Пришёл в отряд, и, когда стемнело, лезвием от бритвы вскрыл себе руки. Ночью кто-то почуял неладное, поднялся шум, кипиш. А Агафон лежит под одеялом и истекает кровью. Пытались его спасти, но было уже поздно, тем более иммунитет слабый. Умер Агафон в реанимации. Следователи побегали немного, разбираясь в случившемся. Но всё нормально: ушёл и ушёл. В этот же день умер в своей постели Рустам. А через день следом за ним умер и Медведь. Просто задохнулся сидя.

Арбалета трясло как в лихорадке, но он по-прежнему выходил гулять.

Пока наш многострадальный герой спасался от туберкулёза, бесстрастные жернова судьбы неумолимо завершили очередной оборот.

Начальник отряда подошёл к Арбалету и позвал его в каптёрку. Вёл он себя как-то скованно, неловко суетился, но занятый своими заботами Арбалет не обратил на это особого внимания. Когда они сели, Нач.отряда сконфуженно помолчал немного и сообщил Арбалету очередную новость:

– Вы только не волнуйтесь. Но у вас умерла дочь.

Дрогнуло стойкое сердце Арбалета, он пошатнулся на стуле, чуть не упав с него, но сжав зубами дрожащие губы, встал и пошёл назад в локалку. Ему казалось, что он окаменел, лишился способности думать и чувствовать, и только механически передвигал ногами. Нач.отряда поспешил за ним.

Зайдя в локалку, Арбалет продолжил методично ходить по протоптанной им на свежевыпавшем снегу дорожке. Изумлённый и, видимо, перепугавшийся за душевное здоровье Арбалета, низкорослый Нач.отряда семенил рядом с ним и сочувственно утешал его:

– Ну что поделаешь! Вы только не волнуйтесь, не переживайте сильно. Берегите здоровье.

Арбалет остановился. Ему даже жалко стало так заботящегося о нём Нач.отряда.

– Это ты не волнуйся, начальник. Не успокаивай. Иди по своим делам. Всем придётся уйти из этой жизни: и мне, и тебе. Смерти бояться не надо. Самый ужасный конец на этой земле – бессмертие. Всё остальное – проходит.

В ужасе отшатнулся от своего подопечного Нач.отряда. арбалету показалось, что у капитана волосы встали дыбом от такого жестокосердного цинизма. Отрядник поправил шапку на голове, беспомощно развёл руками и ушёл в барак. Наверное, он понял, что Арбалет в эту страшную для него минуту просто хотел остаться один.

Арбалет продолжил свою прогулку. Иногда ему казалось, что он идёт не по тропинке, а по занесённым снегом могилам близких, дорогих его сердцу людей.

Любимая дочь, Танчик, была изумительной красавицей, доброй, жизнерадостной, отзывчивой… И вот, умерла, погибла. Бедный дед! Он постоянно, как бы в шутку, говорил родне: «Я хочу, чтобы последний стакан воды подала мне именно Танюша». Да разве один дед мечтал получить последний в жизни стакан воды из её ангельских рук! Как коротка была её жизнь! Оказывается, спасая мир, красота погибает сама, а мы, спасённые ею, уродцы, зачем-то продолжаем жить!

Да, тяжело терять детей! Как мучительно в одиночестве допивать эту горькую и ядовитую чашу жизни! Арбалет вспомнил своих молодых друзей, рано покинувших эту злосчастную земную юдоль, подумал об их родителях, и представил весь ужас их существования в мёртвой бездетной тишине.

Но Таню не просто любили, её обожали как юную богиню, сошедшую с небес на короткий миг только взглянуть на эту странную земную жизнь. Знал Арбалет, что многие осиротевшие смертные до конца дней своих будут трепетно молиться на её светлый образ.

Над пропастью разверзнутой могилы

Поникли ожиданья и мечты.

И в вечном мраке таял облик милый

Божественной, небесной красоты…

Суровые январские метели

Смеются над житейской суетой…

Под гнётом жизни все мы постарели,

А ты одна осталась молодой.

Арбалет вспоминал своих родственников, когда-то продумывавших и планировавших за него его судьбу. Но он восстал, и пошёл в разрез с этими, любящими его людьми, пошёл своей оказавшейся такой тяжёлой дорогой. Видимо, такова была его судьба, и так было угодно Провидению. Но он ни о чём не сожалел, ни на кого не держал зла. Всё, что было в его жизни, имело свой мистический смысл. Да, он часто ошибался, падал, но он всегда вставал, отряхивался как хищный зверь и шёл дальше за своей судьбой. Но понял ли он настоящий сокровенный смысл жизни? Мы не знаем этого. Об этом мы можем только догадываться на своём, человеческом уровне.

Арбалет упрямо продолжал закатывать в гору свои камни. Каждый день, в любую погоду, он ходил, бегал, отжимался, приседал… Он предпочитал умереть в бою, в борьбе за свою жизнь.

Большинство врачей пугали его тем, что с туберкулёзом заниматься нельзя, что палочка может разойтись по всему организму, пойти в кости и вообще везде. Только Глав.врач не поддерживал мнения своих осторожных коллег: «Этот больной выздоровеет. Он хочет и, значит, сможет».

А в это время вокруг Арбалета неумолимая смерть хладнокровно выкашивала свой обильный урожай.

Некоторых безнадёжно больных, перетерпевших нечеловеческие муки. Перенёсших адские боли, актировали, как бы освобождали. Но они, достигнув своей цели, приезжали домой и через 2-3 дня… умирали.

Многие актированные подолгу ждали, когда их заберут родственники, а те просто не приезжали за ними. Но списанные со счетов зеки всё равно ждали, умоляли, плакали, но они были уже никому не нужны. Так они и умирали в ожидании. Как тяжела и страшна такая смерть! Человек актирован, в зоне он не нужен, и увезти из зоны его некому, ходить он уже не может, лежит с туберкулёзом позвоночника в носилках и… ждёт… Глав.врач Миронов сам провожал и увозил таких больных в вольную больницу. Да, много слёз, горя, трагедий и сломанных человеческих судеб перевидал этот самоотверженный, сильный человек!

Пока Арбалет лечился и спасал сам себя, то есть в течение нескольких месяцев, умерло более сорока человек. Изгои буквально в очередь выстраивались, чтобы побыстрее покинуть наш земной рай (Но поскольку мы умираем все, может быть, все мы на этой планете – тоже «изгои»?).

Через каждые два месяца больным делали снимки лёгких. Врачи наблюдали, как протекает болезнь. Все переживали и с нетерпением, как приговора, ждали результатов.

Глав.врач вызвал к себе Арбалета.

– Я хочу тебя обрадовать. Твой туберкулёз перешёл в неактивную фазу. Мы тебя выписываем. Таблетки будешь пить всё равно, но содержаться будешь на специальном отряде. Это здесь недалеко, через забор. Ты молодец, что не сдался, а нашёл в себе силы жить с этой болячкой. Живи и радуйся. Я тебя уважаю за характер. Когда будет война, не забудь забрать меня отсюда в свой отряд полевым хирургом!

Они пожали друг другу руки, Арбалет вылетел из кабинета и, не скрывая своей радости, закричал на весь продол: «Э-ге-ге! Мы снова в фаворе!»

Всё произошедшее с ним казалось ему несуществовавшим в реальности страшным сном.

(Кстати, вы, наши верные читатели, конечно же догадались, что Арбалет, радостно кричавший «Мы снова в фаворе!», имел ввиду «в фаворе у судьбы», а не «в фаворе у рогатых хозяев жизни»).

Арбалета перевели на стационарное лечение в колонию ИК-2 на ВИЧ-туб.отряд. Отряд небольшой, состоял в основном из выздоравливающего от туберкулёза народа, но некоторые всё же возвращались обратно в больницу, именуемую в простонародье «могильником».

Арбалет был твёрдо уверен, что это будет его последняя колонийская ходка, что больше он никогда не попадёт в подобные заведения, будет жить в согласии и с самим собой и с окружающим миром. Он уже начал потихоньку готовиться к свободе: поправлял здоровье, закалял свой организм. Он хотел жить, несмотря ни на что. Просто быть в этом мире и просто участвовать в жизненном процессе рядом с другими, здоровыми людьми.

До прихода Арбалета в этот отряд, почти никто из выздоравливающих зеков не выходил на свежий воздух. Сутками все сидели в прокуренном бараке и ждали решения своей участи от высокого начальства и многомудрой медицины.

(В стране уже действовала самая гнусная система организации медицинского обслуживания населения. Медики получали оплату не в зависимости от уровня рождаемости, продолжительности жизни, физической готовности населения, а… от количества проведённых медицинских манипуляций и веса проглоченных таблеток! То есть врачей фактически заинтересовали в том, чтобы люди в стране как можно больше болели! До такого откровенного идиотизма могли додуматься только бывшие комсомольские шестёрки, сами больше всех заботящиеся о своих тугих кошельках. Следующим «мудрым» решением этих неисправимых тупиц будет, вероятнее всего, введение оплаты пожарным за количество потушенных пожаров! Не заполыхает ли у нас сразу вся страна? Пожарный, он ведь, как и медик, тоже кушать хочет.

P.S. Увы, мы ничего не слышали о том, что кто-то из наших доморощенных эскулапов выступил публично против этой системы. Сидят как пауки по своим щелям, вбили себе в мозги ржавые арифмометры и всё что-то считают и считают, забыв о том, что тот, кто всё время считает, обязательно просчитается: дебет с кредитом у них не сойдутся, а радужное сальдо превратится в печальное бульдо).

Арбалету без особого труда удалось расшевелить этот сонный муравейник. Он добился, чтобы многие зеки этого отряда стали принимать участие во всех мероприятиях. Каждый день он выходил на спортплощадку; за ним потянулись люди. Хороший пример, оказывается тоже заразителен! Арбалету удалось вытащить из затхлого болота к активной жизни почти весь отряд. Колонийские чемпионаты увеличились ещё на одного честолюбивого участника – отряд ВИЧ-туб.

Арбалет в очередной раз вступил в конфронтацию с блатными, которые на колонийском сходняке убили все вопросы, связанные с наркотой. Арбалет выступил резко против поставок в зону наркоты, аргументируя это, в частности, и тем, что для больных употребление наркотических средств губительно. Но смотряга и его приближённые с пеной у ртов доказывали «важность» этих поставок. Люди борются с болезнями и наркозависимостью, а тут такое испытание – сервис прямо в бараке. Арбалет и его друзья, ратовавшие за здоровый образ жизни, оказались в меньшинстве. Для обречённых «рогатых хозяев лагерной жизни» экономические, шкурные интересы оказались важнее и духовности, и разума, и собственного здоровья. И элементарного здравого смысла.

С некоторых пор в моду вошла изобретённая подлыми умами соль-спайс, по сравнению с которой уже даже героин оказался детской присыпкой. Эта химическая беда как бы неожиданно обрушилась на россиян (Интересно, какова у нас штатная численность «борющихся с наркотиками»?).

Это чумное средство сразу переворачивает сознание людей. Страдающий праздным любопытством молодняк с жаром набрасывался на модную новинку – эту завезённую из ада «специю». В результате многие из бездельных шатунов с неокрепшей психикой кончали свою жизнь самым нечеловеческим образом: прыгали с высоток, вешались, с первых попыток сходили с ума. Умирали в самом юном возрасте. На свободе эти «спайсы» захватили определённую часть нашей продвинутой (к собственной гибели) молодёжи, методично уничтожая её и так, не очень-то густые ряды.

Блатные, давно поставившие крест на своей никчёмной жизни, упорно втягивали слабые наркоманские души в последний, «солевой» путь. И многие шли на это, зная даже, что авторитетные Воры в своих письменных воззваниях строго запрещали употреблять эту дрянь. Но кто в нашей стране слушает умудрённых жизненным опытом людей? – Легче пуститься во все тяжкие.

Арбалет, сколько мог, воевал против затягивания в зону наркоты. Он хотел созвать повторный сходняк и отменить пагубное решение предыдущего. Но большинство, как безвольные щенки, предпочли и дальше лететь по течению в неизведанную миром тьму.

Вскоре Арбалет, с горечью и болью в сердце, пришёл к выводу, что люди сами должны распоряжаться своей судьбой. Хотят сами себя убить, пусть убивают. Тем более он сам, вероучитель и наставник, недалеко от них ушёл. Сам наркоман, и ещё неизвестно, что произойдёт с ним самим даже в ближайшем будущем.

Конечно, он сильно хотел избавиться от героиновой зависимости. Но как? Человек одинок со своей проблемой, а окружающие только тычут пальцами в него, и никто не хочет иметь с ним никаких дел. Он – изгой. Нормальные, обычные люди даже не представляют себе, каково это – быть на другой стороне бытия. А с этим надо ещё и жить. Наш герой никого не винил в своей судьбе. Он просто прошёл уже по своему кругу. И жизнь научила его любить всех людей: и хороших, и плохих, и спортсменов и алкоголиков, и учёных мужей и наркоманов, и даже экономистов и политологов. Все они были для него братьями, выбравшими каждый – свой путь в этой жизни, где нет виноватых, а есть только невинные жертвы.

Арбалет никогда не сидел на месте, он постоянно двигался по зоне, чтобы принимать участие в судьбах людей, быть им необходимым. У него всегда и везде было много добрых знакомых и верных друзей. Большую часть своего времени он проводил в спорт.городке. У него скопилась целая библиотека замечательных книг. Он знал и Гражданский, и Уголовно-процессуальный кодексы. Осведомлённый в его связях народ постоянно обращался к нему за помощью, и он, если мог помочь, никогда никому не отказывал. Он даже умудрился поиграть вместе с зелёной молодёжью в колонийской хоккейной команде, где он оказался в числе первых номеров, что очень его обрадовало.

Но главной радостью было для него то, что Руся постоянно ездила к нему на свидания. Она во многом отказывала себе, но всегда была рядом с ним.

Он сумел вырваться из когтистых лап Непознаваемого и дождался освобождения.

Он прошёл всё, он на всё смотрел внимательными глазами и видел все стороны жизни. Он любил её во всех проявлениях. Он знал, что там – ничего нет, всё начинается и кончается здесь. Он научился любить и ценить эту жизнь, какая бы она не была. Это – его жизнь, и он сам Бог своей жизни.

Хорошую и суровую школу жизни прошёл наш герой, много испытаний пришлось преодолеть ему, но, как это ни странно, в его душе не угасло стремление найти наконец, хотя бы в отдалённом будущем, эту постоянно ускользающую от него животворящую Истину.

На выходе из зоны Арбалета встречала целая толпа его старых и новых друзей. Казалось, что взаимная радость триумфально продолжится – по принятым традициям, – в каком-нибудь дорогом ресторане. Но Арбалет, заранее решивший держаться подальше от этой, такой родной и знакомой, но чересчур уж шумливой и бесшабашной публики, сослался на здоровье и попросил отвезти его домой.

Там его встретила радостная и хлопотливая мама. Несколько утомлённый родственными объятиями Арбалет прошёл на кухню испить прохладной вольной водицы… Рядом с кухонным столом стояла приодетая в самый модный мамин фартучек стройная и изящная в своей деловитости Руся. Жизнь продолжается, господа присяжные заседатели! Только теперь судить и выносить приговоры будем мы…

Утром следующего дня Арбалет проснулся рано, по обычаю сделал зарядку, облился ледяной водой и прошёл в свою рабочую комнату. Минут десять он, по устоявшейся зековской привычке, сосредоточенно ходил из угла в угол. Потом, тяжело вздохнув, разложил на столе бумаги, тетради, шариковые ручки… Ещё раз обречённо вздохнув, он снова принялся ходить по комнате… Как он завидовал своим братьям Русам-арийцам, отстаивающим где-то с оружием в руках Русскую правду! Как он хотел быть рядом с ними, даже и простым санитаром, но быть там, вместе с ними! В мире нет ничего выше Русской правды, и нет ничего выше чести умереть за неё!

Арбалет постоял немного, подумал и решительно направился к письменному столу… Теперь там было его, – может быть и последнее, – поле Битвы…

(Не будем мешать ему. На этом месте мы расстанемся с нашим излюбленным героем. Но с вами, читатели, мы прощаться не собираемся. Кто ещё, кроме нас, осмелится пригрозить вам пылающим факелом? Кот сможет внести «в ваши скованные души горящую свечу»? кто посмеет разбудить вас во мраке ночи? Если вы не проснётесь сами, то кто-нибудь вас всё-таки разбудит, но тогда вы рискуете потерять всё.

Не упускайте лёгкого как соколиный пух времени! Постарайтесь совершить, пока не поздно, что-нибудь самоотверженное для своей Родины и своего Народа. Хотя бы для того, чтобы спокойно и без страха посмотреть в глаза собственной смерти).

2014г.