Текст книги "Он украл мои сны"

Автор книги: Федор Московцев

Соавторы: Татьяна Московцева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Глава 6

Ренат так и не решился позвонить Андрею. И в ожидании самолета не изложил на бумаге аргументы против аптечного проекта (Ренат планировал этим вечером вернуться в Петербург; он выбил себе право пользоваться более дорогим авиатранспортом, так как в поездах в нём неизбежно поднимался страх – страх от длительного соприкосновения с немытыми массами, с ужасными, покрытыми бактериями, распространяющими инфекции пассажирами; он и в самолете чувствовал себя неуютно, но два с половиной часа это не двое суток).

Он читал, смотрел фильм, встретился с волгоградскими знакомыми. Его мучили угрызения совести: он занимается какой-то ерундой в рабочее время, находясь в командировке. Но он ничего не мог с собой поделать.

Вернуться в Питер, не выполнив задание? Но это полный бред.

Звонить Андрею, объяснять на пальцах нецелесообразность затеи с аптечной сетью? Но Ренат мог объяснять такие важные вопросы лишь с глазу на глаз, лично. Ему нужно было видеть собеседника. Он не понимал тех, кто заключает серьёзные сделки по телефону.

Кроме того, общаясь с Андреем, он частенько чувствовал тревогу от ощущения, что брат умнее его. Ренат наперёд знал, что если позвонит, то Андрей двумя-тремя убедительными фразами растолкует всю перспективность аптечного проекта, успокоит, а он, Ренат, не сможет на расстоянии, говоря в трубку, грамотно возразить и привести свои доводы. А оставаться здесь, выполнять тупую работу, он не может. Он готов работать в поте лица где угодно, на каком угодно направлении, но только чтобы в этом был какой-то толк. Такая получалась замкнутая загогулина.

И он решил оставить всё до более благоприятного момента. А вечером позвонил Тишин и предупредил, что завтра не сможет заехать, так как с утра должен забрать товар из транспортной компании, который нужно срочно отгрузить кардиоцентру.

Глава 7

Утром, позавтракав, Ренат вышел на улицу и увидел девушку, стоявшую на тротуаре напротив подъезда. Он не сразу узнал в ней Таню, на ней было пальто, которого он не видел раньше. В котором её длинные ноги смотрелись ещё длиннее.

– Привет, решила поехать со мной за компанию? – весело спросил Ренат.

Она несколько мгновений молчала, глядя на него. Потом, покачав головой, сказала:

– Мне нужно сказать тебе кое-что.

Он смутился, слегка развёл руками.

На мгновение сердце упало, ему показалось – она сейчас сообщит ему что-то очень страшное, может известие о гибели родственников.

– Ренат… я хочу поговорить.

По её тону он понял, что ничего серьёзного, и успокоился.

– А, это всегда пожалуйста.

Он предложил вызвать такси, всё-таки неудобно везти такую девушку в маршрутке.

– Я не поеду в офис, мне нужно в институт, – сказала она.

И они пошли рядом, и могло показаться, что идут два незнакомых человека. Вышли на 7-ю Гвардейскую улицу. Рената стесняло её молчание, и, искоса поглядев на Таню, он сказал:

– Моё вчерашнее отсутствие не осталось незамеченным?

– Да, Ренат. Я понимаю, что заставило тебя поступить таким образом.

Он быстро посмотрел на неё.

Она сказала:

– Ты беспокоишься за судьбу фирмы.

Он кивнул.

Потом она сказала:

– Против тебя здесь настроены… некоторые.

– Некоторые? Кто же это?

– Ярошенко.

– Не удивлён. У нас это взаимно. Теперь-то я точно займусь им и проверю, как он распоряжается бюджетом фирмы.

– Дело не в нём. Андрей не будет никого слушать, даже если весь волгоградский офис станет на тебя стучать, ты знаешь. Меня беспокоит другое. Андрей стал какой-то другой. Он швыряет деньги направо налево, зачем? Взял бы вместо джипа купил… квартиру что ли.

Ренат не стал говорить ей, что Андрей уже купил квартиру в районе элитной застройки на Васильевском острове – пусть это она узнает от него самого. Но в целом, то, что она говорила, было ему близко: неразумная финансовая и кадровая политика, неправильный выбор стратегических партнеров.

Они уже дошли до молодёжного центра, здесь начинался Центральный парк культуры и отдыха, и Ренат предложил пройтись по аллеям. Ему хотелось расспросить подробнее о планах Андрея, который наверняка рассказывает своей любовнице что-то такое, что не говорит брату. В пустынном парке им никто не помешает. Таня сразу поймёт всю важность этого разговора. Он чувствовал, что может говорить с ней свободно и доверчиво обо всём тревожащем его, что и она будет с ним откровенна.

Накануне началась оттепель. Из-под растаявшего снега кое-где выглядывали мокрые прелые листья, но в овражках снег был плотным. Над головой стояло облачное унылое небо.

– Какой хороший день, – сказала Таня, вдыхая сырой, холодный воздух.

– Да, хорошо, народу никого, как за городом.

Они шли по грязным дорожкам. Когда попадалась лужа, он протягивал Тане руку и помогал ей перейти.

Они долго шли молча, и ему не хотелось начинать разговор, – ни о фирме, ни о сумасшедших проектах Андрея – аптечном и еще каком-то непонятном медицинском центре, ни об Иосифе Григорьевиче Давиденко, ни о своих опасениях, предчувствиях, подозрениях, хотелось молча идти рядом с красивой эффектной девушкой, вышагивающей, покачивая бёдрами, с неуклюжей грацией отвыкшей от подиума модели, и эта неуклюжесть лишь добавляла ей прелести. Он испытывал чувство бездумной лёгкости, покоя, непонятно почему пришедшее к нему. Но вместе с этим он ощущал прилив смутного волнения, приступы которого случались с ним и раньше, и причины этого не всегда были понятны.

И она ни о чём не заговаривала, шла, немного опустив голову.

Они вышли на набережную, на реке стоял тёмный лёд.

– Хорошо, – сказал Ренат.

– Да, очень, – откликнулась она.

Асфальтированная дорожка на набережной была сухой, они зашагали быстро, как два путника в дальней дороге. Им встретились военный, лейтенант, и невысокая плотная девушка в китайском пуховике. Они шли в обнимку и время от времени целовались. Поравнявшись с Ренатом и Таней, они снова поцеловались, оглянулись, рассмеялись.

Таня оглянулась на парочку и сказала:

– Скажи, когда он бросит Экссон и уедет из Питера?

– Андрей? Бросит Экссон и уедет из Питера?

Этот вопрос удивил Рената. И в эту минуту он осознал всю необычность их прогулки. Если бы Андрей их сейчас увидел…

Он поделился своими наблюдениями насчет Экссона. Недавно ему показалось, что у Андрея возникла напряженность с компаньонами. И судя по тому, что он стал вести какие-то тайные дела, сложилось впечатление, что он собирается от них отколоться. Это безотносительно Северного Альянса, медицинской фирмы, которую он учредил в Петербурге втайне от компаньонов. Точнее, всё начиналось с их ведома, при их участии, но потом они, осознав бесперспективность проекта, приказали ему всё бросить, но он не захотел увольнять народ (хоть и был недоволен многими сотрудниками), да и вообще останавливаться на полпути. Решил рискнуть.

– Как ты понял, что он решил «отколоться»? – уточнила она.

Ренат пояснил. Андрей довольно смело перехватывается деньгами компании, которые обращаются во Внешторгбанке. Основной счёт Экссона находится в ММБ (Международный Московский Банк), управляемый программой Банк-Клиент из офиса, расположенного на аккумуляторном заводе Балт-Электро. Экссон работает со многими крупными государственными и полугосударственными структурами, осуществляющими закупки товаров и услуг посредством открытых конкурсов (например Управление железной дороги). В отделах снабжения работают свои люди, все они сидят на откатах, и чтобы победа одной фирмы на протяжении ряда лет не вызывала подозрений, на конкурс выходят несколько фирм, все свои, но побеждает каждый раз разная. Счета всех этих аффилированных вспомогательных фирм находятся во Внешторгбанке на Большой Морской улице, Андрей выбрал этот банк, потому что там на сегодняшний день наименьший процент обналичивания – 0,3 %(для сравнения – в ММБ за обнал берут 1 %). А все эти подставные конторы, кроме участия в тендерах, используются для обналичивания. Так вот по этим счетам нет программы Банк-Клиент, и Андрей управляет счетами лично – приезжает в банк, забирает выписки, отдаёт операционисту платёжные поручения либо снимает по чеку деньги. Обычно он с завода приезжает в офис Северного Альянса, который находится тут же в минуте ходьбы от банка, на Исаакиевской площади, отдаёт распоряжение Урсуле, она идёт в банк и проводит платёжки, а если надо снять крупную сумму денег, то берёт с собой Рената.

В последнее время Андрей стал пользоваться деньгами Экссона, которые приходят на Внешторгбанк, в своих личных целях – чтобы закрыть долги Совинкома. Ренат сначала подумал, что у Экссона и Совинкома существует какой-то взаимозачёт, поэтому Андрей так свободно оперирует чужими деньгами. Но он дважды приказывал Урсуле подделывать выписки, – очевидно, чтобы предъявить своим компаньонам, и она же подсчитывала точную сумму возврата на расчетный счет (то есть, когда на счёт Совинкома поступали средства от клиентов, то Андрей возвращал позаимствованные деньги копейка в копейку). По ряду признаков стало ясно, что он просто берёт чужие деньги, не раздумывая, надеясь на авось, что завтра-послезавтра, а может, через неделю, придут деньги от клиентов и он закроет недостачу. А если его компаньоны вдруг проверят счёт или им понадобится срочно перечислить эти деньги, то Андрей будет уличён в растрате и его ждут серьёзные неприятности. Видимо, он уже не очень дорожит отношениями со своими компаньонами по Экссону. Он же не полный идиот, чтобы так рисковать.

– Неужели он так рискует? – удивилась Таня.

– Да, Тань! Мои друзья держат казино, и я бы понял Андрея, если бы, например, он вечером снял деньги и под мои гарантии пустил бы их в какую-нибудь схему с этими каталами, у которых выигрыш гарантирован, еще ни один игрок не уходил из казино с крупным выигрышем. А утром бы вернул обратно на расчетный счет взятые деньги, навар оставил себе. Я бы это понял. Но он пускает чужие деньги черт знает на что, на свои дурацкие проекты, в том числе на аптеки.

Ренату хотелось рассказать, сколько труда он вложил в фирму своего брата, сколько сможет сделать ещё при поддержке всесильного Коршунова… если только Андрей по достоинству оценит эти усилия; но промолчал, – подумал, что Таня в его словах ощутит желание порисоваться.

Когда они подходили к 7-й Гвардейской, Ренат сказал:

– Вот и кончилась наша прогулка. Жаль, у нас только одна проблема для обсуждения. Не устала?

– Нет-нет, я привыкла, много хожу пешком.

То ли она не поняла его слов, то ли сделала вид, что не поняла их.

– Я так и не поняла, почему ты решил, что Андрей решил остаться в Питере.

Ренату хотелось развить высказанную им мысль, и ему пришлось перенастроиться, чтобы ответить на Танин вопрос.

– Почему он не уедет из Питера? А-а… Так это… Мариам, жена его, окончательно переезжает к нему в Питер. Она там даже работу нашла по специальности – психиатр. А их волгоградскую трёхкомнатную квартиру планирует сдавать.

– Она уехала к нему? – Таня была шокирована этим известием. Андрей никогда ничего не говорил о своей семье, и вёл себя как холостяк, будто бы семьи не существует вовсе. Проводил с ней, с Таней, достаточно много времени, ездил на море, за границу, она подолгу гостила у него в Петербурге. Своим поведением он создал иллюзию, будто бы когда-то женился, но уже давно не живёт с женой, и осталось только оформить развод официально – чтобы создать новую семью с ней, с Таней. И это было похоже на правду, так как Мариам почти постоянно находилась в Волгограде.

– Я думал ты в курсе, – ухмыльнулся Ренат и сам подивился своему коварству. – Мариам слишком продуманная, слишком. Я ему это говорил еще до свадьбы. Она делает только то, что гарантированно на миллион процентов. В отличие от него. Четыре года они жили порознь в разных городах, она всё смотрела, получится у него в Питере или нет. Первый год был особенно опасен, Андрей сильно рисковал… возможно даже жизнью. И если она наконец к нему переехала, значит, его положение в Питере стабильно. Значит он никуда не собирается оттуда уезжать.

Таня ничем не выдала своего смятения. Лишь сказала, опустив голову: «Ну… чтож».

Ренат воспользовался паузой, чтобы докончить свою мысль:

– Знаешь, Тань, почему-то наши с тобой встречи всегда зависят от твоих встреч с Андреем, моих дел по Совинкому.

– Да-да, – безжизненно ответила она. – А как же иначе?

До Рената только сейчас дошло, что они давно вышли из парка, и шум города охватил их, разрушил прелесть молчаливой прогулки. Они находились на пересечении 7-й Гвардейской и проспекта Ленина, недалеко от дома Рената.

Глядя на него снизу вверх, как девочка на взрослого, она сказала:

– В общем я тебя предупредила насчет Ярошенко… еще там Писарева что-то подвякивала. И… спасибо за информацию. Информирован – значит вооружён.

– Спасибо, Тань, буду иметь в виду. Спасибо не только за это.

– Ну, мне пора в институт.

Она ускользала, и Ренат уже чувствовал приближение внезапной пустоты.

– Мы с тобой прощаемся почти в том же месте, где встретились.

Она уже собиралась пойти, но вынуждена была остановиться.

– А… ну так что, ты здесь будешь ловить маршрутку?

Он шутливо сказал:

– Недаром древние говорили – и в конце пребывает начало!

Прозвучало как-то выспренно и тяжеловесно, но он выглядел довольным. Она наморщила лоб, вдумываясь в его слова, и сказала, просто чтобы закрыть тему:

– Не поняла.

Ренат смотрел ей вслед: стройная, фигуристая, из тех, на которых встречные мужчины всегда оглядываются… но редко кто решается подойти познакомиться. Принцесса. Все, с кем ему до этого приходилось иметь дело, выглядели перед ней простушками. Девушки такого уровня, как Таня, изысканно красивые, утонченные, обеспеченные (что даёт им возможность быть чересчур разборчивыми при выборе мужчин), встречались ему нечасто, и лишь в компаниях тех, кто мог себе позволить содержать такую дорогую игрушку. У самого Рената никогда не было ни одной такой. Поэтому сегодняшняя прогулка была для него дороже всех ночей, проведенных с простушками, на которых мужчины не оглядываются, потому что не дожидаются пока те пройдут мимо, а подходят сразу и прямо предлагают что хотят и никогда не получают отказа.

Спокойное существование Рената стало нестабильным. И после того, как он стоял целый час на остановке и пялился на маршрутки, он наконец-таки принял решение – вернулся домой и сделал то, что обычно делал, когда сталкивался с недоступными девушками, занимавшими его мысли настолько, что уже невмоготу.

Глава 8

– Знаете, о чём я вас попрошу, дамочки! – сказал Ренат, стоя у окна на директорской половине офиса Совинкома и не обращаясь ни к кому конкретно.

– Знаю-знаю, – отозвалась Аня-секретарь, с которой он больше всех любезничал. – Кофе послаще со сливками побольше а под него сладкий пончик.

Он осклабился.

– Другой бы затребовал прибавку к зарплате за такую работу. Другой, но не я. Это моя слабость, а не сила.

И он принялся рассуждать, прохаживаясь по офису Совинкома, не обращая внимания на зарывшихся в бумагах сотрудников.

– … вот три дня назад перед вылетом сюда в Волгоград великий и могучий наш шеф Андрей Александрович много говорил со мной за нашу фирму. Он говорит: аптеки, розница… Но у меня другой взгляд, другая точка. Я считаю основной упор надо сделать на то, в чем получается, тендеры, родной мой метрополитен…

Он хотел добавить какое-нибудь эффектное сравнение, как вдруг взгляд его встретился с напряженно-выразительным взглядом Ирины.

– Ну знаешь, – сказала она, оторвавшись от составления коммерческого предложения для Ставропольской краевой больницы. – Открой свою фирму и там командуй!

Ренат ужасно смутился.

– Да-да, Ириша, ты права, зарапортовался, – пробормотал он иевольно попятился обратно на директорскую половину, отгороженную от остальной части офиса высокими, под потолок, шкафами и там плюхнулся в кресло за хозяйским столом.

«Вот надо ей при всех подчеркивать значимость Андрея», – зло подумал он.

Снова он остался один. Он просматривал записи в блокноте: позвонить Ярошенко, проконтролировать строительную фирму; и одновременно думал о сегодняшнем дне. Почему ему стало приятно, когда Ирина ушла вместе с менеджерами? У него в их присутствии возникало ощущение собственной несостоятельности – здесь, в офисе, принадлежащем брату Андрею, в его кресле. И ощущение собственной фальшивости. В его просьбах к сотрудникам, которые он пытается произносить как приказания, в его желании работать была фальшь. Видимо, все это чувствуют. И он, рассуждая о неразумности инвестиций в аптечный бизнес, ощущал, как фальшиво, деревянно звучит его голос. Боясь, что его заподозрят в любовании собой, он старался вести будничные разговоры, но в этой подчеркнутой будничности, как и в проповеди с амвона, тоже была своя фальшь.

Но ведь он дело говорит. Кому, как не ему, проработавшему с Коршуновым столько времени, доподлинно известно, что бизнеса как такового не существует. А уж Коршунов поумнее Андрея Разгона. Элита. Даже сверхэлита.

На самом деле, бизнеса как такового нет, есть временные схемы. Вот аптека в кардиоцентре – это схема. И она приносит реальную прибыль. А тот бизнес с инвестициями в убитые помещения, который затеял Андрей – это похороны Совинкома.

Беспокойное, неясное чувство тревожило Рената, он не мог понять: чего-то не хватает ему. Несколько раз он вставал, подходил к окну, прислушивался к голосам куривших на улице сотрудников.

Ему не хотелось заниматься аптеками, он с самого начала старался отмежеваться от этого проекта, чтобы родственники потом не обвиняли его, что вовремя не остановил брата, не отговорил от авантюры. Он предупреждал, да что толку. Андрей всегда был упрям, а шальные деньги сделали его упрямым вдвойне.

Вернувшись в Петербург, Ренат напишет отчёт, в котором укажет несостоятельность аптечного проекта. Последнее предупреждение. Вот, собственно, и всё. Он умывает руки. Он всегда готов быть полезным в той мере, в какой может, и отказывается участвовать в делах, которые могут погубить фирму.

– Кофе готово! – позвала Аня, и Ренат прошёл на людскую половину и уселся на диван, находившийся слева от двери.

Они непринуждённо болтали о том о сём, но чувство беспокойства не проходило, он нетерпеливо поглядывал на дверь. Может быть, ему хочется есть? Рановато, только одиннадцать часов.

Тут распахнулась дверь, сквозняком смело бумаги со столов, Ренат стремительно поднялся и почувствовал свинцовую тяжесть в ногах – на него смотрели встревоженные Танины глаза.

– Ты здесь!

И закрыла дверь.

«А где же мне ещё быть!» – подумал он.

Аня вперёд закрыла окно, чтобы не сквозило, потом стала собирать бумаги.

Помогая Тане снять куртку, ощущая руками тепло её шеи и затылка, которое передалось воротнику куртки, Ренат внезапно догадался – вот её он ждал, в предчувствии её прихода он прислушивался, поглядывал на дверь.

Он понял это по чувству лёгкости, радостной естественности, которую сразу ощутил, увидев её. Это, оказывается, её хотел он встретить всякий раз, когда приезжал в Волгоград, он тревожно всматривался в прохожих, оглядывал женские лица за окнами машин. И когда, приходя в петербургский офис, он спрашивал у сотрудников: «Никто не звонил?» – он хотел знать, не звонила ли Таня. Всё это давно уже существовало… Они разговаривали по телефону, или общались лично, шутили, потом расставались, и он, казалось, забывал о ней. Она появлялась в его памяти, когда он разговаривал с Андреем, когда секретарша передавала ему факс из Волгограда. Казалось, Таня не существовала помимо тех минут, когда он видел её или заказывал для неё билет, когда она приезжала к Андрею в Петербург.

Ренат ходил с ней по улице, в Волгограде, и в Петербурге, встречал на Московском вокзале чтобы отвезти её к Андрею, по его поручению возил её по городу, и ему было приятно смотреть на неё, ему нравилось, что она легко, сразу, никогда не ошибаясь, понимает его, его трогало детское выражение понимания, с которым она слушала его. Потом они прощались, и он переставал думать о ней. Потом он вспоминал о ней, и снова забывал. И эти моменты появления Тани в его поле зрения совпадали с приступами необъяснимой тревоги и волнения.

И вот сейчас он ощутил, что она являлась причиной его волнений и тревог. Ему только казалось, что он не думает о ней, на самом деле он был встревожен её отсутствием… но её присутствием он был взволнован в не меньшей степени. Теперь он по-особому глубоко понимал себя и, всматриваясь в лицо Тани, он понял своё чувство к ней. Он радовался, видя её, тому, что постоянное томящее ощущение её отсутствия вдруг прерывается… но вместе с тем беспокоился, потому что не знал, как себя с ней вести. С подругой Леной проще – она старше него на шесть лет, и с ней как-то комфортнее. Рядом с Таней он ощущал себя солдатом на передовой, которому страшно и хочется обратно в тыл.

Каждый раз, когда Ренат влюблялся – это заканчивалось для него душевной катастрофой. И надо же такому случиться, что они стали чаще видеться с Таней благодаря гибельному для Совинкома аптечному проекту, ради которого Андрей сюда присылает Рената!

Ренат хотел и одновременно боялся встречи с Таней, и в день, когда он особенно сильно ощущал её отсутствие, его чувство вырвалось из глубины на поверхность и стало достоянием его мысли. Тут же, возле шкафа для одежды, хмурясь и глядя на неё, он тихо сказал:

– Я всё время думал, что голоден, как волк, и всё смотрел на дверь, кто придёт, чтобы вместе сходить в буфет… а оказалось ждал… тебя.

Она ничего не сказала, казалось, не расслышала и прошла к секретарскому столу.

– Кто-нибудь звонил?

Аня поняла, что никого здесь не интересуют ни звонки, ни бумаги, и пошла заново включить чайник.

Ренат сидел на диване рядом с Таней и переводил глаза с её рук на лицо, потом на ноги. Как она красива! В этот день Танино лицо казалось особенно хорошо. Суровость, портившая его, отступила. Её большие серо-зелёные глаза смотрели мягко, с грустью.

Таня поправила волосы и, чувствуя на себе взгляд Рената, сказала:

– Что не так? Я вроде вымыла сегодня голову.

Оглянувшись на Аню, громко разговаривашую по телефону, Ренат тихо произнёс:

– Тань… я не представлял себе, что девушка может быть так красива. Твоё лицо, руки, пальцы… шея, волосы.

Он хотел сказать: изгиб бёдер, грудь (у него были её пляжные фото, которые он тайно скопировал с ноутбука Андрея), но сдержался.

– Да что я тебе, кобыла!? – простодушно ответила Таня. – Нужноʹ мне это всё.

Она была польщена. Хоть она и была достаточно сообразительна для того, чтобы понять, как выглядит со стороны их милый флирт (а доброжелательные сотрудники передадут хозяину значительно приукрасив происществие), но она была женщина, а женщины не могут оставаться спокойными к поклонению, будь то гендиректор или рядовой исполнитель. Посмотрев Ренату в глаза, она улыбнулась довольной улыбкой, и тут они оба рассмеялись, едва не расплескав чай из кружек, которые держали в руках. Закончив с чаем, они прошли на директорскую половину и устроились за приставным столом, друг против друга. Ренат не переставал любоваться ею.

– Ты можешь стать моделью – для этого нужно просто вымыть голову и получать зарплату президента.

Таня сидела прямо, гордо подняв голову.

– Заманчиво, но у моделей проблемы с созданием нормальной семьи.

Она стала пересказывать светские новости: Брэд Питт скорее всего бросит Дженнифер Энистон, потому что она никак не родит ему ребёнка – что же она, дура, ведь дети – это так важно; и каждое её слово казалось Ренату, было полно ума, некоей значительности, каждое движение выражало грацию, мягкость. Она не заговаривала о делах фирмы, которыми она, так же как и он, пришла сюда заниматься. Пересказала последний просмотренный фильм, поведала, что хочет в Париж, и рассказала, что было вчера в гостях у маминых знакомых.

– Жанна живёт с парнем, у которого сын от предыдущего брака, мы его зовём бамбино, он проводит у него два-три раза в неделю. Вчера он заявил, что ему пора собирать игрушки. Мы удивились, зачем? Неужели хочешь все к маме перевезти? Во что же ты играть будешь? Нет, говорит, у Жанны, это скоро малыш появится, он у меня будет все отбирать, так что пора все прятать. Я сказала, что если будет сестренка, то ей машинки не интересны, а если братик, то будете вместе играть, зачем все прятать? Согласился. Даже, говорит, я братику все отдам, а себе только компьютер оставлю.

Ренату понравился выбранный Таней ход разговора. По его мнению, она как бы специально подчеркивала, что нет силы, способной помешать людям строить новые отношения, что даже всемогущий Андрей, хозяин фирмы, её любовник, бессилен вторгнуться в их круг, и их маленькая победа в том и выражается, что даёт им право говорить не о том, что навязано извне – об аптеках, тендерах, о прибыли – а о том, что существует внутри. А когда пришли сотрудники – бухгалтер, руководитель отдела закупок, менеджеры, то Ренат сидел молча и немного пришибленно, не участвуя в общем разговоре, чувствуя, как свет, что зажегся в нём, яростно взметнулся ослепительными вспышками, горит ярко, угрожая сжечь всё дотла.

– Ренат, а, Ренат, – насмешливо окликнула его Ирина, бросая на стол сумку и усаживаясь в хозяйском кресле во главе стола.

Он опешил от неожиданного обращения, а особенно проницательного, а вместе с тем высокомерного взгляда.

– Нам нужно проверить целесообразность заявленной Ярошенко сметы на аптеки, и что там с возвратом НДС по Экссону, – продолжила она, всё так же смотря на него.

Сказанное ею дублировало приказ Андрея и напоминало Ренату, чем он тут должен заниматься вместо того, чтобы кадрить хозяйских девочек. С видом человека, святая святых которого нагло попрали, он встал из-за стола и направился к бухгалтеру, чтобы взять копии необходимых документов. Получив все бумаги, он пошёл в бункер (цокольное помещение, в котором находился склад), чтобы сотрудники не видели его эмоций, которых он не мог скрыть.