355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Федор Раззаков » Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Наши любимые фильмы » Текст книги (страница 34)
Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Наши любимые фильмы
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 01:44

Текст книги "Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Наши любимые фильмы"


Автор книги: Федор Раззаков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 44 страниц)

«ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ МЕНЯЕТ ПРОФЕССИЮ»

Авторы сценария – Владлен Бахнов, Леонид Гайдай

режиссер-постановщик – Леонид Гайдай

операторы-постановщики – Сергей Полуянов, Виталий Абрамов

художник-постановщик – Евгений Куманьков

композитор – Александр Зацепин

звукооператор – Р. Маргачева

дирижер – В. Васильев

трюковая запись шумов и музыки – В. Бабушкин

текст песен – Л. Дербенев

режиссер – А. Хайт

оператор – И. Штанько

художник – Ю. Фомичев

художник-гример – А. Тетюркин

режиссер-монтажер – К. Алеева

художник по костюмам – Н. Бузина

балетмейстер – П. Гродницкий

ассистенты режиссера: Н. Сысоева, А. Романенко

ассистент оператора – В. Данилов

мастер по свету – Л. Подсухский

комбинированные съемки:

оператор – И. Фелицын

художник – А. Клименко

редактор – В. Зекин

музыкальный редактор – В. Зекин

директор картины – Александр Ашкинази

В ролях:

Юрий Яковлев, Леонид Куравлев, Александр Демьяненко, Савелий Крамаров, Наталья Селезнева, Наталья Белогорцева-Крачковская, Наталья Кустинская, Владимир Этуш, Михаил Пуговкин, Сергей Филиппов, Нина Маслова, Эдуард Бредун, Наталья Гурзо, Владимир Уральский, Александр Подшивалов, А. Вигдоров, В. Грачев, И. Жеваго, А. Калабулин, В. Шульгин.

«Свой среди чужих, чужой среди своих». 1974 год
ВНАЧАЛЕ БЫЛО «КРАСНОЕ ЗОЛОТО»

Н. Михалков родился 21 октября 1945 года в Москве в той же семье, что и Андрей Михалков-Кончаловский (см. выше). До 8-го класса Никита учился в спецшколе № 20, но затем вынужден был ее бросить и перейти в обычную среднюю школу. Одновременно с этим он поступил в театральную студию при драматическом Театре имени Станиславского. Когда ему исполнилось 14 лет, он впервые попал на съемочную площадку (фильм снимал его брат Андрей, это была его первая курсовая работа). С тех пор Никита «заболел» кинематографом и к окончанию десятилетки представлял свое будущее только в одной ипостаси киноактера. Ни о чем ином не думал. И его мечта сбылась. Снявшись в 1960 году в крохотном эпизодике в фильме Василия Ордынского «Тучи над Борском», он уже через год получил серьезную роль своего сверстника в молодежной комедии Генриха Оганесяна «Приключения Кроша». После выхода фильма на экран у юного актера от успеха закружилась голова, однако старший брат быстро вернул ее в нормальное состояние. Вот как вспоминает об этом сам Н. Михалков:

"Был случай, от которого я до сих пор краснею. Я только снялся в "Кроше", и фотограф сделал бессчетное количество моих снимков. Я заклеил ими всю свою комнату и был чрезвычайно доволен: я приближался к искусству, к брату. Но когда я вошел однажды в комнату, увидел развешанные повсюду стрелки. Повел по ним глазами и наткнулся на скромную фотографию своего прадеда Василия Ивановича Сурикова (мать Никиты – Наталья Петровна Кончаловская – была внучкой русского живописца. – Ф. Р.). Под снимком я прочел надпись: "Стыдись. Бери пример с предков". По сей день у меня в доме нет ни одной собственной фотографии".

Окончив школу, Михалков был зачислен в труппу Театра имени Станиславского, но играл там исключительно эпизодические роли типа "кушать подано". Эта ситуация его откровенно угнетала, и он во что бы то ни стало хотел доказать себе и окружающим, что чего-то стоит. Такая возможность у Михалкова появилась в 1963 году, когда на экраны вышел фильм Георгия Данелия "Я шагаю по Москве", где Михалков сыграл одну из главных ролей обаятельного москвича Колю. Как говорят в таких случаях: "на следующий день Михалков проснулся знаменитым".

В год выхода фильма на экран Михалков поступил в Театральное училище имени Щукина. Причем сделал это тайком от отца, чтобы тот не дай бог не вздумал звонить кому-нибудь и хлопотать об устройстве его туда по блату. Вместе с ним тогда поступила в училище и 19-летняя восходящая звезда советского кино Анастасия Вертинская. Через два года они поженились, и вскоре на свет появился мальчик – Степан. Правда, рождение ребенка не уберегло молодую семью от скорого развода.

Разлад в личной жизни оказался не единственным огорчением для Михалкова в те годы – в 1966 году его отчислили из училища. Поводом к этому послужило то, что Михалков снимался в кино, а студентам "Щуки" это делать строго воспрещалось. Михалкова предупреждали несколько раз, он давал слово исправиться, но ни разу своих обещаний не сдержал. В 66-м на экраны страны вышел очередной фильм с его участием – "Перекличка", и терпение педагогов лопнуло – его отчислили. Но Михалков не слишком сильно переживал по этому поводу и довольно быстро нашел для себя новое место – поступил на 2-й курс режиссерского факультета ВГИКа (мастерская М. Ромма).

Примерно весной 1970 года, когда Михалков учился на третьем курсе ВГИКа, он уже стал всерьез задумываться о том, чтобы снять первую полнометражную ленту. Но никак не мог выбрать под нее тему. Как вдруг однажды на глаза ему попалась заметка в журнале "Наука и жизнь", где была помещена статья про Деминский золотой рудник, что в Сибири. Про то, как намытое там золото большевики отправили в Москву, но на поезд напали белогвардейцы, и как это золото переходило из рук в руки, пока, наконец, его не отбили чекисты. Стоит отметить, что нечто подобное в советском кинематографе уже было: в частности, режиссер Илья Гурин снял в 1959 году фильм "Золотой эшелон" про то, как омские большевики спасали зимой 1919 года находившийся в их городе золотой запас России, помешав Колчаку вывезти его за границу. Однако Михалкова роднило с Гуриным только одно обстоятельство – сюжет его будущего фильма тоже крутился вокруг золота, вся же остальная канва была совершенно иной.

Придумав тему, Михалков стал искать под это дело сценариста. И остановил свой выбор на Эдуарде Володарском, которого хорошо знал, вращаясь в компании своего старшего брата Андрея.

Э. Володарский родился 3 февраля 1941 года. В 1968 году окончил ВГИК. Тогда же познакомился с Андреем Михалковым-Кончаловским – они оба работали в объединении Михаила Ромма "Товарищ". Андрею очень нравился сценарий Володарского "Долги наши", но в то же время он понимал, что его никто не пропустит. А когда Володарский спросил друга, что же ему делать, Кончаловский посоветовал ему писать пьесы. И даже обрисовал это конкретно: дескать, возьми чеховского "Дядю Ваню", посчитай, сколько слов, чтоб у тебя было не больше. Володарский так и сделал. В итоге его первая пьеса пользовалась такой популярностью в театрах, что года два даже обходила пьесы самого Сергея Михалкова.

Однако параллельно с пьесами Володарский кропал и сценарии, но уже такие, которые с удовольствием брались ставить на различных киностудиях. Так, в 1970 году, когда Михалков предложил ему работать вместе, свет увидели сразу два фильма по сценариям Володарского: "Белый взрыв" и "Дорога домой".

По задумке Михалкова, свой будущий фильм он должен был снимать в тесной компании единомышленников. Поэтому кроме Володарского он привлек к работе над ним еще двух людей, с которыми постоянно тусовался в последнее время: оператора Павла Лебешева и художника Александра Адабашьяна.

П. Лебешев родился 15 февраля 1940 года. Его отец – Тимофей Павлович Лебешев – был известным кинооператором, снявшим целый ряд хитов. Среди них: "Девушка с характером" (1939), "Жестокость" (1959), "Мичман Панин" (1960), "Девчата" (1962), "Тишина" (1964), "Щит и меч" (1968) и др. Сын тоже решил пойти по стопам отца и сразу после окончания школы подал документы во ВГИК. Однако провалился на экзаменах. Неудача его не сломала, и в том же 57-м году он устроился на "Мосфильм" механиком съемочной аппаратуры. Затем дослужился до ассистента оператора. Работал с такими мастерами отечественного кино, как Л. Косматов, Г. Егиазаров. По словам самого П. Лебешева: "Я считаю, мне сильно повезло, что я не поступил во ВГИК после школы: выпускнику-вгиковцу, чтобы стать настоящим оператором, еще столько нужно узнать и попробовать. А я все это прошел, испытал на собственной шкуре, своими руками переделал".

В 60-е годы отец взял сына к себе вторым оператором (вместе они снимали "Тишину" и "Щит и меч"). Затем Павел отправился в свободное плавание. В 68-м поступил на заочное отделение операторского факультета ВГИКа (мастерская А. Д. Головина), не упуская при этом возможности параллельно снимать кино. Первым его самостоятельным фильмом стала мелодрама "Город первой любви" (1970). В год выхода картины на экран Лебешев приступил к съемкам другого фильма – будущего хита "Белорусский вокзал".

А. Адабашьян родился в марте 1945 года. В конце 60-х окончил Московское высшее художественное училище (бывшее Строгановское). Тогда же познакомился с Михалковым, который и "совратил" его кинематографом, пригласив в качестве художника в свой диплом "Спокойный день в конце войны".

9 июня 1970 года сценарно-редакционная коллегия творческого объединения "Время" при киностудии "Мосфильм" обсудила сценарную заявку Михалкова и Володарского, отметила, что "будущий фильм – откровенно коммерческий, но интересный, что зритель любит приключения" и т. д. и т. п. В итоге с ними был заключен договор. Спустя несколько дней вся четверка в полном составе отправилась в Гагры, чтобы там совместить полезное с приятным: и сценарий написать, и отдохнуть как следует. Однако совместить не получилось: сценарий был написан только наполовину, так как, пока Михалков, Адабашьян, Лебешев жарились на солнце, работал один Володарский. А по возвращении в Москву работа и вовсе застопорилась – Михалков вплотную занялся съемками своей дипломной работы – короткометражки "Один день в конце войны" (в ней снимались: Сергей Никоненко, Наталья Аринбасарова, Юрий Богатырев), а у Володарского проблем было еще больше. Во-первых, у него тяжело заболела жена (14 ноября он положил ее в госпиталь Военной медицинской академии), во-вторых – он в те дни массу времени посвящал другому фильму – "Разлом" (в прокате – "И был вечер, и было утро…"), режиссер которого тоже заболел и угодил в больницу, поэтому Володарскому приходилось заниматься не только дописыванием текстов и диалогов, но и монтажом, озвучанием и т. д. В итоге, когда объединение "Время" поинтересовалось результатами труда сценаристов, тем предъявить было нечего, и они попросили пролонгировать срок сдачи материала до 1 февраля 1971 года. Им пошли навстречу.

К назначенному сроку сценарий под названием "Красное золото" был готов, причем его сюжет существенно отличался от того, который потом был реализован в знаменитом фильме. Судите сами.

Чтобы помочь голодающим Поволжья, Иркутский губком решил восстановить золотые прииски, разрушенные белогвардейцами. Однако дело это трудоемкое и требовало не только времени, но и большого количества людей. И тут как нельзя кстати произошло следующее: председатель ЧК сообщил, что в его застенках дожидается смертной казни бандитский атаман есаул Брылов, который якобы знает, где находится золотая жила, выходящая на поверхность земли. По словам Брылова, эту жилу открыл много лет назад его отец-старатель. Но показать дорогу к жиле есаул согласен только в обмен на свободу. Посовещавшись, члены Иркутского губкома решили пойти на сделку с атаманом голодающие Поволжья ведь ждать не могут.

За пару дней была сформирована экспедиция в тайгу, руководить которой назначили чекиста Егора Максимовича Шилова. Кроме него в отряд вошли: сам Брылов, несколько красноармейцев и женщина-топограф Нина Викторовна. По плану, разработанному в губкоме, если через три недели от экспедиции не будет никаких вестей, то следом за ними пошлют вторую группу.

Между тем чуть ли не с первых дней похода искателей золота поджидали неприятности. Началось все с того, что пали три лошади. Шилов и Нина отправились в ближайшую деревню за лошадьми, а когда вернулись, нашли на стоянке трупы своих товарищей. Брылов и один красноармеец исчезли. После всего случившегося впору было возвращаться назад, но Шилов был человеком упертым. Он решил продолжать поход, рассчитывая на помощь жителей ближайшей деревни. Но ситуация осложнялась тем, что мужиков в деревне практически не осталось, кроме председателя сельсовета и четырех дезертиров. Первого Шилов взял с удовольствием, а вот дезертиров, как говорится, за неимением лучшего – надежды на них не было никакой. А за несколько часов до выступления произошло неожиданное – в экспедицию напросился младший брат Брылова. Причем пришел он не с пустыми руками – принес карту, на которой было обозначено точное место расположения отцовской жилы. Окрыленный Шилов выступил в поход.

Как и положено такого рода сценарию, описание похода полно массой всяческих приключений. Однако не избежал он и присутствия откровенных агиток, свойственных многим произведениям того времени. Например, такой. В походе дезертиры стали бузить, один из них бросает в лицо Шилову следующие обидные для чекиста слова: "Ленин ваш в Кремле окопался, плевать ему на страдания наши". Шилов не стал долго дискутировать с дезертиром, выхватил пистолет и застрелил его. При этом объяснил свой поступок так: "Это за Ленина! За вождя нашего, за вождя всех, кто кровью своей и жизнью добывает народу счастье".

Этот поступок заставил по-иному взглянуть на Шилова его компаньона Нину. Она влюбилась в чекиста. Причем так сильно, что в порыве откровенности призналась ему, что она… член партии эсеров, и послана в экспедицию с одной целью – разведать место, где находится золотая жила. Она предложила Шилову бросить все и бежать вместе куда глаза глядят. Но тот вместо этого связал женщину, а сам ушел в тайгу, потрясенный случившимся. Пробродив там около часа, Шилов вернулся в лагерь и застал там жуткую картину – Нина покончила с собой.

А экспедиция продолжалась. Один за другим погибают ее участники, пока в живых не остался один человек – Шилов. Он-то и доходит до жилы. А найдя ее, обнаружил там вовсю работающих людей – это его же товарищи сумели за то время, пока он плутал по тайге, отыскать рудник и теперь добывают из него золото. Хэппи энд.

Обсуждение сценария "Красное золото" в творческом объединении "Время" состоялось 5 февраля 1971 года. Из авторов на нем присутствовал один Володарский, поскольку у Михалкова через три недели была назначена сдача диплома. Но на характере обсуждения его отсутствие совершенно не сказалось. Сценарий всем понравился, и Володарскому дали задание: доработать отдельные куски и предоставить второй вариант к середине июня.

ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ, ИЛИ МИХАЛКОВ В АРМИИ

Михалкова всегда считали баловнем судьбы. Завистники утверждали, что таланта в нем на мизер, а всеми своими успехами он прежде всего обязан своему отцу – в ту пору депутату Верховного Совета. Весомым аргументом в пользу этого утверждения было хотя бы то, что Михалкову разрешили снимать дипломную работу в четыре части, когда всем остальным его сокурсникам только в две. Однако Михалков не опускался до словесных баталий по этому поводу, предпочитая делом доказать всем своим недоброжелателям то, на что он действительно способен в искусстве. И ведь доказал. «Спокойный день в конце войны» – вещь по-настоящему сильная. Мало того, что она получила оценку «отлично» как диплом, так она еще была награждена почетным дипломом журнала «Советский экран» за лучшую режиссуру на фестивале студенческих фильмов 1971 года.

Закончив с дипломом, Михалков целиком переключился на работу с "Красным золотом". Летом того года они с Володарским благополучно завершили второй вариант сценария, причем от первоначального варианта в нем остались, что называется, рожки да ножки. Сюжет полностью изменился, сохранились только имена некоторых героев. И назывался он теперь иначе – "Чужой среди своих, свой среди чужих". Сюжет в нем был именно тот, что мы теперь знаем по фильму.

Вспоминает Э. Володарский: "Наш с Михалковым сценарий "Красное золото" тоже был поначалу вполне банальным, хотя построили мы его грамотно, по всем правилам. Все, что я видел прежде о гражданской войне, в этом сценарии присутствовало. И Никиту сценарий устраивал. Но потом один умный человек сказал нам, что так гражданскую войну уже много раз показывали. И тогда мы стали искать драматургические решения, которых раньше в нашем кино не было. Много просто придумывали, не зная, было ли это, могли ли быть такие люди, такие отношения между ними. Кстати, если придуманное удавалось драматургически, то мы что-то угадывали верно и с точки зрения истории…"

6 июля сценарно-редакционная коллегия объединения "Время" обсудила новый вариант сценария. Несмотря на то, что первый вариант коллегию удовлетворял, этот им понравился еще больше. Авторам было дано указание работу над ним продолжать (внести кое-какие поправки) и предоставить 3-й вариант к 31 августа. Однако к этому сроку исправить сценарий не удалось (Володарский был внезапно делегирован в качестве почетного гостя от ЦК ВЛКСМ на Камский автомобильный завод), и срок был пролонгирован до конца октября. Следующее заседание состоялось 22 октября. Цитировать всех выступавших не стану, приведу лишь отрывки из двух выступлений.

В. Кольцов: "Объем сценария сейчас – три серии. Не надо бояться романтизировать историю. По стилю это не хроника, а "Белое солнце пустыни", поэтому надо привнести больше ироничности, юмора…"

Н. Михалков: "В одной серии я себе этот сценарий не представляю. Это вещь определенного жанра, где важно не только что, но и как. То, что кажется излишеством – накопление качества, которое переходит в количество…"

В итоге сценарий был одобрен и рекомендован для утверждения генеральной дирекцией киностудии "Мосфильм". Та, в свою очередь, тоже его приняла, сделав ряд замечаний. В частности, такие: сценарий необходимо свести в одну серию; слишком просто чекисты упустили из рук золото, опростоволосились, погибли; неубедительно выглядит разоблачение предателя в ЧК – его поймали на том, что он левша, поэтому найти более серьезный мотив; в финале так и не показано, что золото доехало до Москвы, а нужен точный акцент: теперь золото в надежных руках и будет употреблено на благородную цель, на спасение голодающих. Как мы теперь знаем, из этого перечня сделано только несколько поправок: сняли одну серию, предателя в ЧК разоблачили благодаря чудом выжившей жене рабочего Никодимова, за которого выдавал себя предатель.

Тем временем в жизни одного из авторов сценария – Никиты Михалкова происходят серьезные события. У него развивается роман с девушкой, которой вскоре суждено будет стать его женой. Зовут ее Татьяна Соловьева, она работает манекенщицей в Общесоюзном доме моделей, что на Кузнецком мосту. О том, при каких обстоятельствах произошло их знакомство, рассказывает сама Татьяна:

"С Никитой мы познакомились в Доме кино на премьере фильма "Телеграмма" (режиссер Ролан Быков. – Ф. Р.). Нас представила друг другу тогдашняя жена Андрона Кончаловского Вивьен. Свою активность Никита проявил сразу, пригласив меня на другой день в ресторан. Помню, как в Доме моделей меня собирали на свидание. Гримировали, рисовали какие-то фиолетовые тени, синие стрелки, по-вурдалацки красный рот. На голове соорудили "бабетту". И когда я подошла вечером в таком виде к Дому кино, Никита буквально был в шоке – такую диву я собой представляла.

Потом он молча взял меня за шкирку, в туалетной комнате засунул под кран, умыл и только после этого повел в ресторан. Такой, с белесыми ресницами и еще не высохшей на лице водой, я и сидела за столиком, боясь что-либо заказать. Почему боялась? Я в то время по ресторанам не ходила, пропадая все время на работе. И совершенно не знала Никиту. На то свидание он пришел в потертых джинсах, какой-то курточке, кепочке. Ну я и подумала: может, у него денег нет? Чего ж тогда выбирать деликатесы? Я и предоставила выбор ему…

Когда на экраны вышел фильм "Я шагаю по Москве", мне больше нравился Стеблов. Но когда нас с Никитой познакомили, все, конечно, изменилось. Его уверенность, властность сразу же покорили меня. То, что Никита был женихом номер один, тогда я еще не знала. А он уже жил отдельно, в однокомнатной квартире. Но что она из себя представляла! Склад ненужных вещей: разбитые стаканы, патефон, по которому, чтобы завести, надо было стучать кулаком, разломанное кресло, в которое нельзя сесть… Вообще он всегда был вне быта. Главное для него – дело, творчество, а все остальное – неважно…"

Тем временем 8 февраля 1972 года директор объединения "Время" ходатайствует перед Бюро режиссеров о выдвижении Никиты Михалкова на самостоятельную работу. Эта инициатива была необходима, поскольку Михалков считался начинающим режиссером и должен был получить разрешение от своих старших товарищей. Бюро (а в него входили такие известные режиссеры, как: Владимир Басов, Сергей Соловьев, Андрей Смирнов, Вилен Азаров и др.) собрались на свое совещание два дня спустя – 10 февраля. Посмотрев дипломную работу Михалкова "Спокойный день в конце войны", оно вынесло решение: ходатайство поддержать.

1 марта министр кинематографии СССР А. Романов прислал генеральному директору "Мосфильма" Н. Сизову телеграмму, в которой давал свое согласие на то, чтобы фильм "Свой среди чужих, чужой среди своих" был включен в тематический план на 1973 год. В тот же день сценарно-редакционная коллегия Главного управления художественной кинематографии вынесла свое положительное мнение по последнему варианту сценария "Свой среди чужих…" Однако коллегия рекомендовала авторам внести в него следующие изменения:

"Следует разъяснить, что конфискация ценностей для покупки продовольствия была произведена чекистами лишь у представителей эксплуататорских классов: у буржуазии и богатых купцов;

необходимо подчеркнуть, что секретарь губкома Сарычев занят не только делами ЧК, но и другими важными мероприятиями;

в стилистике будущего фильма следует избежать грубого натурализма в изображении драк, сражений, схваток и пр.".

14 марта вышел приказ по объединению "Время", разрешающий Михалкову приступить к разработке режиссерского сценария. Этим же приказом назывались имена и оклады тех, кто непосредственно должен был в скором будущем создавать картину: режиссер-постановщик Н. Михалков (оклад в месяц 200 рублей), оператор-постановщик П. Лебешев (150 рублей), режиссер – Б. Вельшер, художник-постановщик И. Шретер (художник – А. Адабашьян), директор – В. Комаровский. До того дня, как на съемочной площадке фильма "Свой среди чужих…" должна была прозвучать команда "Мотор!", оставались считанные месяцы, когда случилось непредвиденное.

На каком-то высоком совещании был поднят вопрос о том, что многие деятели культуры призывного возраста отлынивают от почетной обязанности службы в рядах Вооруженных сил. При этом прикрываются кто чем может: родственными связями, справками о различных болезнях и т. д. и т. п. В итоге Минобороны была спущена директива с самого "верха": брать всех. В начале апреля повестка из военкомата пришла и Никите Михалкову. Над фильмом нависла угроза если не закрытия, то большой отсрочки.

Вспоминает Э. Володарский: "Для Никиты это было ударом страшным. Он кинулся даже не к отцу, а к Бондарчуку, он должен был запуститься в его объединении: "Сергей Федорович, помогите". На что Бондарчук так ехидно улыбнулся: "А что ж ты к отцу не пошел?" – "Да что к отцу идти? Мне еще хуже будет". И "Бондарь" позвонил. И думаю, что он не тому человеку позвонил. Он позвонил начальнику Генштаба. А тот то ли не любил Сергея Михалкова и всю семью в целом, бог его знает, но он как заорет: "Что? Да я его упеку на край земли!" И упек…"

Стоит отметить, что, когда заступничество Бондарчука сорвалось, был предпринят еще один вариант – на этот раз за Михалкова попытался вступиться сам генеральный директор "Мосфильма" Николай Сизов. 7 апреля он направил на имя министра обороны СССР А. Гречко телеграмму следующего содержания:

"Уважаемый Андрей Антонович!

Генеральная дирекция киностудии "Мосфильм" обращается к Вам с убедительной просьбой отсрочить на один год призыв в Советскую Армию актера и режиссера-постановщика т. Михалкова Н. С.

В настоящее время Н. С. Михалков осуществляет постановку полнометражного художественного фильма и одновременно исполняет главную роль в другом фильме (речь идет о картине "Станционный смотритель". – Ф. Р.).

Учитывая, что замена в таком фильме невозможна и отсутствие Н. Михалкова повлекло бы за собой серьезные нарушения производственной жизни "Мосфильма" в целом, прошу Вас не отказать в просьбе".

Но и этот вариант не прошел. 25 апреля на "Мосфильм" пришел ответ: "Михалкову Н. С. 21 октября 1972 года исполняется 27 лет, таким образом предоставление ему отсрочки от призыва на один год или зачисление его в запас будет являться нарушением указаний Закона СССР… Ст. 37 Закона СССР "О всеобщей воинской повинности" гласит: "призывники, не призванные по различным причинам в Вооруженные Силы в установленные сроки, призываются на действительную военную службу до достижения ими 27-летнего возраста".

В итоге Михалкова "забрили" в солдаты, причем, как и обещал начальник Генштаба, действительно упекли его к черту на рога – на Камчатку. Как вспоминает все тот же Володарский: "Над ним издевались страшно, сортиры заставляли драить. Конечно, для всех было удовольствием – приехал сам Михалков. "Я шагаю по Москве" вся страна видела: "Ну ты теперь у нас по сортиру пошагаешь!..".

Примерно полгода Михалков терпел эти муки, после чего добился того, чтобы его включили в число четырех участников зимнего похода на собаках по Чукотке. Этот поход был организован при поддержке ЦК ВЛКСМ и пролегал по маршруту, по которому 50 лет назад прошел отряд красноармейцев под руководством Григория Чубарова, чтобы остановить отряд белогвардейцев, пытавшихся бежать на Аляску с награбленным. Причем кандидатура Михалкова возникла в самый последний момент, можно сказать, случайно. Дело в том, что в экспедицию должны были отправиться четыре человека: автор идеи Зорий Балаян, представитель Корякского национального округа, сотрудник аппарата Камчатского обкома комсомола и воин Петропавловского гарнизона. С первыми тремя проблем не было, а вот с воином возникли. Командование гарнизона наотрез отказалось выделять под это дело своих солдат, мотивируя это так:

"Приветствуя инициативу и высоко оценивая политическое значение акции предстоящего похода, в то же время командование не может брать на себя ответственность разрешить принимать участие матросу или солдату в экспедиции, которая без страховки пойдет в экстремальных условиях Крайнего Севера".

Вот тогда и всплыла кандидатура Никиты Михалкова, который, во-первых, сам изъявил согласие участвовать в подобном мероприятии, во-вторых – был уже не мальчик (27 лет все-таки), и в-третьих – срок его службы уже подходил к концу (его призвали на год). Правда, несмотря на согласие Михалкова, его кандидатуру все равно пришлось согласовывать и с командованием, и с Камчатским обкомом партии, и даже с первым секретарем ЦК ВЛКСМ Тяжельниковым. Наконец "добро" было получено.

Поход начался поздней осенью 1972 года, продолжался несколько месяцев и таил для его участников множество опасностей. Вот как вспоминает об этом З. Балаян:

"Большую часть пути в Пенжинской тундре шли по замерзшей реке Парень. Труднее всего приходилось первой нарте: собаки с трудом пробирались по снежной целине. Пришлось устанавливать очередность. Через каждые сто двести метров меняли лидера. Реже всего пускали вперед Михалкова. Но все же и ему приходилось открывать каравану дорогу. Помню, как Никита шел первым, я – за ним. Толкая нарту, он вдруг куда-то провалился. Нарта его дернулась, собаки потащили ее, а каюр остался на месте, вколоченный по пояс в сугроб. Видя, что моя упряжка приближается к нему, он неистово закричал, замахал руками, чтобы я обходил его стороной. Боялся, что и мы окажемся в проруби.

Выяснилось, что на этом участке лед оказался слишком тонким. Первый же большой снег, выпавший ранней осенью, так и не растаял. Потом снегу навалило с лихвой и этакое многослойное одеяло-покрывало не позволило как следует заморозить поверхность реки.

Вытащили Никиту из проруби длинным чаутом. Переодеваться пришлось на открытом воздухе. Помогали ему всей командой. Долго возились, пока сняли с него обледеневшие когагли, брюки и так далее и заменили все "запасными частями". Немало чистого спирта ушло на растирание огромного Никиты, и не только на растирание.

– Повезло, – сказал Коянто позже (Владимир Косыгин или Коянто камчатский поэт, участник экспедиции. – Ф. Р.), – если бы на этом участке впереди шел не Никита а, скажем, я, то я бы просто захлебнулся. Впервые по-настоящему понял, какое это бесценное преимущество – высокий рост…"

Тем временем незадолго до Нового года – 18 декабря – Михалкову на Камчатку пришла радостная телеграмма от директора творческого объединения "Время" Л. Канарейкиной: "Дорогой Никита. Картина "Свой среди чужих…" оставлена в плане выпуска в 74-м году. Пленка "Кодак" пока физически отсутствует на студии. Заявку присылайте. Поздравляем с наступающим Новым годом".

Заявку на фильм Михалков прислал в Москву уже в следующем году, а затем стал готовиться к дембелю. Очередной приказ министра обороны о призыве в ряды Вооруженных Сил новой партии призывников и увольнении из армии отслуживших свой срок увидел свет в конце марта 1973 года. По этому приказу должен был "дембельнуться" и Михалков. Причем, чтобы ускорить этот процесс, киношное руководство выступило с инициативой перед Минобороны, чтобы оно уволило их подопечного в числе первых. Но те их просьбу проигнорировали. 26 марта в Москву пришла телеграмма из войсковой части № 20592, где проходил службу Михалков, за подписью ее командира Крижевского. Она гласила: "Согласно закона военнослужащий Михалков Н. С. будет уволен в первой декаде мая 1973 года".

Но, видимо, затем в дело вмешались какие-то высокие силы и домой Михалков вернулся в первой декаде апреля. И сразу же бросился не на студию, а к своей невесте Татьяне Соловьевой. Вот как она сама вспоминает об этом:

"Я ждала Никиту весь год. Писала на Камчатку письма. Никита тоже часто писал, причем очень серьезные письма: с цитатами Толстого, разных философов. Я показывала их подругам и недоумевала: а где же про любовь? Любит он меня или нет?

А накануне возвращения Никиты из армии я поменяла квартиру. Но адрес ему не успела сообщить. Так вот Никита вместе с Сережей Соловьевым сел на такси и стал объезжать все новые дома на проспекте Вернадского. Об этом переезде разговор шел давно, поэтому район Никита знал. Ходил по подъездам и узнавал, не живет ли здесь манекенщица. Так ему показали мою квартиру. Я открываю дверь, а там он, в морской форме. Мы сразу поехали в Дом кино, с которым тогда были связаны все события. Предложение, кстати, он мне тоже сделал в Доме кино. Собрал там всех самых близких своих друзей и торжественно при них предложил мне выйти за него замуж. Я очень смутилась, но, конечно, ответила "да"…"


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю