Текст книги "Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Наши любимые фильмы"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 44 страниц)

К тому же Мотыль был уверен, что такое кино снимать ему все равно не разрешат. Наверняка скажут: ты посмеялся над советским солдатом времен Отечественной войны, теперь захочешь сделать посмешище и из солдата времен гражданской. Дудки!

Однако Ежов, который, как мы помним, носил на лацкане пиджака лауреатский значок и был вхож в высокие кабинеты, твердо заверил Мотыля, что этот фильм ему снимать разрешат. Стоит только согласиться и – баста, он, Ежов, пробьет любую чиновничью стену. Когда к этим заверениям сценариста добавили свои голоса и руководители ЭТК Григорий Чухрай (а он в киношном мире имел вес побольше Ежова – как-никак являлся секретарем Союза кинематографистов СССР) и Владимир Познер, Мотыль сломался.

Немаловажную роль при этом сыграл и третий фактор – "костлявая рука голода". В те дни Мотыль вместе с матерью-пенсионеркой, что называется, перебивались с хлеба на воду. Собственной квартиры у них не было, поэтому жили где придется. Например, осенью 67-го Мотыль с семьей обитал на квартире Спартака Мишулина, который уехал на гастроли с театром. Потом они ютились на квартирке у психолога Маркова. А работа над фильмом сулила заработок в несколько тысяч рублей, которых вполне могло хватить на первый взнос для вступления в кооператив.

КТО ХОТЕЛ ПОХОРОНИТЬ БУДУЩИЙ ШЕДЕВР

14 сентября 1967 года В. Познер отправил в Комитет по кинематографии депешу следующего содержания: «Вместо сценария „Туда и обратно“ („Басмачи“) ЭТК просит включить в темплан 1967 года сценарий „Пустыня“, который будет ставить В. Мотыль».

Оставались сомнения, что ответ будет положительным. Как вдруг в дело вмешались совершенно непредвиденные обстоятельства. Посланный в Главное управление художественной кинематографии сценарий "Пустыня", 16 октября вернулся оттуда с неожиданным заключением за подписями главного редактора сценарно-редакционной коллегии управления Е. Суркова и члена этой же коллегии Р. Зусевой. Цитирую: "Сценарий обладает несомненными литературными достоинствами и читается с интересом. Однако, учитывая необходимость точного знания национального материала, обстоятельств того сложного времени и специфики борьбы, являвшейся предметом рассказа в предлагаемом сценарии, нам представляется нецелесообразным предпринимать такого рода работу на московской студии – без участия той из республик, к которой относятся описываемые в сценарии события.

В настоящее время на киностудиях Средней Азии находятся в работе ряд фильмов подобного остросюжетного и героико-приключенческого жанра на материале, аналогичном материалу сценария "Пустыня": "Красные пески", "Всадники революции" ("Узбекфильм"), "Двойной карамболь" ("Таджикфильм"), "Интернациональный отряд" ("Казахфильм"). Наличие этих работ не исключает, конечно, дальнейшие опыты в этом направлении. Однако Главное управление считает, что фильмы на национальном материале, затрагивающие остро конфликтные вопросы прошлого и настоящего каждой из республик, целесообразно создавать либо силами данных республик, либо совместно с ними.

Главное управление считало бы целесообразным рекомендовать Вам ознакомить со сценарием "Пустыня" соответствующие республиканские инстанции, после чего мы будем иметь возможность вернуться к вопросу о включении данного сценария в план Вашей киностудии".

Этот ответ был, что нож в сердце руководству ЭТК. Он означал, что постановка фильма может растянуться на необозримо долгие годы. А то и вовсе никогда не осуществится, поскольку предугадать реакцию республиканских студий на "Пустыню" было нетрудно – они бы его точно забраковали. Ведь в нем на первом плане выступали исключительно русские герои – Сухов, Верещагин, Чагин, а национальные кадры либо выступали в качестве отрицательных героев (Абдулла), либо играли второстепенную роль (Саид, гарем). Было ясно, что на национальных студиях захотят внести серьезные поправки в сценарий, переписав его "под себя", на что ЭТК пойти никак не мог. В результате возник бы тупик, разрешить который было бы весьма трудно, а может быть, и невозможно. Поэтому уже 19 октября Познер отправил начальнику Главного управления Ю. Егорову следующее послание:

"Сценарию "Пустыня" предъявлены требования (знание национального материала, обстоятельства времени и специфики борьбы), на наш взгляд, вне учета жанровых его особенностей. "Пустыня" – веселая, непритязательная, приключенческая вещь, в известной мере условная, построена она по законам "вестерна". Она ничего общего не имеет с фильмами, перечисленными в письме ("Красные пески", "Всадники революции", "Интернациональный отряд"), где действительно нужна реалистическая достоверность времени, событий и обстоятельств…

Нам известно, что мнение членов сценарно-редакционной коллегии Главка о сценарии "Пустыня" расходятся с выводом письма, подписанного тов. Сурковым. Просим Вас поставить обсуждение этого вопроса на Коллегии Главного управления".

Однако переломить ход событий в свою сторону ЭТК с наскока не удалось. Шум от этого дела дошел до зампреда Комитета по кинематографии В. Баскакова, который встал на сторону Главка. 31 октября от него в ЭТК пришла телеграмма: "До запуска фильма в производство сценарий необходимо проконсультировать с республикой, на материале которой будет сниматься фильм".

Но даже после этого ЭТК не сдалась. Она решила пойти обходным путем: пообещала внести в сценарий поправки, которые бы сократили до минимума его национальные особенности. В частности, действие его теперь происходило после гражданской войны, чтобы придать убедительность тезису об отсутствии у Абдуллы социальных и общенациональных корней, его банда теперь в большинстве своем состояла из белогвардейцев, которые собираются драпануть с награбленным за границу. Саид был выписан более выпукло, и его гибель в новом варианте сценария отменялась (погибал только Верещагин). В итоге эти уступки сыграли свою положительную роль в позиции киношного руководства и в конце ноября в ЭТК пришло сообщение, что фильм по сценарию "Пустыня" включен в темплан на 1968 год.

Уже в начале декабря Мотыль приступил к написанию режиссерского сценария "Пустыни". Работа оказалась нелегкой, поскольку Мотылю больше всего хотелось сделать так, чтобы на канве придуманного другими людьми сюжета и выписанных ими характеров выдвинуть свою сверхзадачу. Кино ведь хотелось снять не банальное, а чтобы была в нем некая "изюминка". И вот однажды почти во сне, на рассвете режиссера осенило. Он увидел будущую жену красноармейца Сухова, которой в сценарии не было. Баба с коромыслом, вокруг вода – прямо-таки фрейдистская символика. Супруга героя представлялась Мотылю женщиной кустодиевского типа, она должна была быть именно в "теле", этакая мечта солдата, изголодавшегося по плоти. Сухов много лет не был дома, но любовь его настолько сильна, что рядом с женщинами гарема, каждая из которых считала его своим мужем, он остается верным своей разлюбезной жене. Если Сухов любит свою женщину, идет не вообще домой, а к ней и при этом жизнь свою подставляет под пули бандитов ради совершенно чуждых ему гаремных красавиц, тогда у человека с ружьем в чужом краю есть какое-то нравственное оправдание. С этой идеей Мотыль отправился к Чухраю. Тот ее одобрил, но спросил:

– А как авторы, согласны?

Мотыль ответил утвердительно, поскольку еще на стадии уговоров сценаристы разрешили ему вносить любые поправки. Так в сценарии появилась Катерина Матвеевна. А письма Сухова к ней Мотыль чуть позже (в середине съемок) попросит написать театрального режиссера Марка Захарова, который придумал их когда-то для собственной постановки, но из-за ее невостребованности вынужден был отдать киношникам. Как мы теперь знаем, письма от этого только выиграли.

Между тем Экспериментальная творческая киностудия не имела своей производственной базы, предпочитая снимать фильмы на других киностудиях. Делалось это из-за принципиальных соображений: ЭТК стояла на том, что производство не должно подчинять себе творчество. Фильмы запускались лишь тогда, когда созревали постановочные проекты, а не по-социалистически, когда надо загрузить работой цеха и людей. Вот и "Пустыню" Мотыль должен был снимать на "Ленфильме", чему сам он был несказанно рад – оголтелые редакторы Госкино свирепствовали в основном в столице, наезжая в Питер и другие города от случая к случаю. Оператором фильма стал Эдуард Розовский, уже успевший зарекомендовать себя в киношном мире как профессионал высокого класса.

Э. Розовский родился 14 декабря 1926 года. В 1950 году закончил ВГИК и был распределен на "Леннаучфильм". С 1955 года – на "Ленфильме". Однако дебют Розовского в большом кино состоялся на Литовской киностудии, где он снял фильм "Юлюс Янонис" (1959). Три года спустя имя Розовского прогремело на всю страну: он снял хит 62-го года "Человек-амфибия". Не меньшую славу принес ему и другой шедевр ленфильмовского производства – "Начальник Чукотки" (1967). Так что, выбирая себе оператора, Мотыль прекрасно представлял себе, с кем он будет работать.

ДВА СУХОВА

Подбор актеров на главные и второстепенные роли начался с января 1968 года. Киношники «шерстили» в основном актерскую картотеку двух киностудий «Мосфильма» и «Ленфильма». Кандидаты на роли возникали самые неожиданные, особенно это понятно сейчас, когда мы уже знаем, каким получился фильм. Например, на роль Катерины Матвеевны пробовалась первая красавица советского кино Наталья Фатеева. А на роль Саида актер Центрального Театра Советской Армии Игорь Ледогоров. На роль таможенника Павла Верещагина пробовались Владимир Ильин (отец ныне известного актера Владимира Ильина), Ефим Копелян. На роль Абдуллы – звезда из Грузии Отар Коберидзе. Несколько кандидатов было и на роль Федора Сухова, но Мотылю понравились только двое – Георгий Юматов и Анатолий Кузнецов, одного из которых и предстояло утвердить на роль.

Г. Юматов родился 11 марта 1926 года в Москве. В 15-летнем возрасте попал в военно-морскую школу, откуда вскоре ушел на фронт юнгой на торпедном катере. Воевал в Азовской, а затем в Дунайской флотилиях. Во время штурма Вены участвовал в рукопашной схватке за знаменитый Венский мост, где погибло около двух тысяч советских десантников. За этот штурм Юматов будет награжден уникальной матросской медалью Ушакова на цепях.

В кино Юматов попал случайно. В 46-м году он с приятелем пришел на просмотр трофейного фильма в Театр киноактера и попался на глаза режиссеру Григорию Александрову. Мэтру кинематографа приглянулся красивый молодой человек в матросской форме и с орденами на груди, и он пригласил его в один из эпизодов своего фильма "Весна". Год спустя тот же Александров устроил Юматова во ВГИК.

Звездный час для Юматова наступил в конце 50-х, когда один за другим на широкий экран вышли сразу несколько фильмов, где он исполнил главные роли: "Разные судьбы", "Они были первыми" (оба – 1956), "Жестокость" (1959). После этого имя Юматова встало в один ряд с целой плеядой имен молодых актеров, принесших славу советскому кино: Олегом Стриженовым, Николаем Рыбниковым, Алексеем Баталовым, Василием Лановым, Вячеславом Тихоновым и другими.

В 60-е годы слава Юматова несколько померкла, поскольку от героических ролей он постепенно перешел к более характерным. Он сыграл чудаковатого солдатика в "Двух жизнях" (1961), обаятельного рвача в "Порожнем рейсе" (1962), ревнивого комбайнера в "Стряпухе" (1965), бывшего фронтовика в "Не забудь, станция Луговая" (1966) и др. Роль Федора Сухова в фильме Мотыля могла стать новым звездным часом Юматова, поскольку с нею актер вновь возвращался к своему зрителю в героической роли.

А. Кузнецов родился 31 декабря 1930 года в Москве. В 1955 году закончил Школу-студию МХАТ. За год до этого состоялся дебют Кузнецова в кино – в фильме "Опасные тропы" он сыграл молодого ученого, разоблачающего матерого диверсанта. С этого фильма череда положительных героев, сыгранных актером, стала расти как снежный ком. За десятилетие (1955–1965) Кузнецов снялся в полутора десятках картин, самыми удачными из которых были: "Случай на шахте восемь" (1956), "Ждите писем" (1960), "Друг мой, Колька!" (1961), "Дайте жалобную книгу" (1965). Положительных героев в послужном списке Кузнецова могло быть значительно больше, если бы он сам не отказывался от некоторых из них по причине пресыщенности. Так, от него ушли роли в фильмах: "Родная кровь" (1964, роль сыграл Евгений Матвеев), "Председатель" (1965, Иван Лапиков), "Берегись автомобиля" (1966, Олег Ефремов). Предложение сыграть Сухова Кузнецов тоже поначалу встретил без особого энтузиазма, поскольку буквально за несколько месяцев до этого уже успел сыграть солдата в картине "Весна на Одере". К тому же он знал, что Мотыль в своем выборе больше склоняется к кандидатуре Юматова.

АБДУЛЛА И САИД

30 января авторы сценария поменяли название сценария «Пустыня» на «Спасите гарем». С начала марта 68-го в 1-м павильоне «Ленфильма» начались интенсивные пробы актеров на главные и второстепенные роли. Заглянем в съемочный журнал фильма:

4 марта – проба с Ломакиным, Кавсадзе (как мы помним, на роль Абдуллы пробуется также известный актер Отар Коберидзе, конкуренцию которому отныне будет составлять никому доселе неизвестный 33-летний актер Тбилисского театра имени Шота Руставели Кахи Кавсадзе).

К. Кавсадзе родился в 1935 году в Грузии. Ему было шесть лет, когда его отец ушел на фронт и не вернулся. Матери, которая работала врачом, пришлось одной поднимать двух сыновей (у Кахи есть брат, который моложе его на два года). После окончания десятилетки Кавсадзе поступил в театральный институт. В кино снимался редко, исключительно в эпизодах на "Грузия-фильме" ("Поезд № 13", "Мамлюк", "Песня Этери", "Цветок на снегу"), поэтому роль Абдуллы можно смело считать его первой значительной ролью в большом кинематографе.

7 марта – пробы с Коберидзе, Лосевым (на роль Петрухи).

11 марта – пробы с Мулаевым (на роль Саида), Вахлиным, Логвиновым, Лосевым.

15 марта на художественном совете ЭТК состоялось обсуждение первого варианта режиссерского сценария "Спасите гарем". Его сюжет теперь существенно отличался от "Пустыни", большинство его коллизий нам теперь знакомо по фильму. Однако многих участников обсуждения этот сюжет устроил куда меньше, чем тот, что был в "Пустыне".

Л. Шмуглякова: "Мне кажется, Верещагин стал более интереснее, у него появилось совершенно конкретное занятие, то есть занятие таможенника, которое сыграло определенную роль в его вступлении в битву. Но он несколько вытеснил Сухова и Саида. Стал по-своему интереснее Абдулла. Но от этих переделов пострадал Сухов. Если окружающие становятся ярче, то блекнет герой…"

В. Дьяченко: "Литературный сценарий нас обрадовал и удовлетворил. Режиссерский сценарий ухудшился. Сухов стал менее изобретателен, сценарий перегружен чаще всего мелочами. Сухова надо спасать. Он делает несколько поступков, которые мне не нравятся. Он плюнул в сердцах вслед Настасьи мне это не нравится, супермену это не свойственно. Верещагин подавил Сухова абсолютно. Он колоритнее Сухова…"

В. Огнев: "Мне значительно нравился литературный сценарий. Мы хотим сделать легкий фильм, постановочно эстетически недорогой, хотели сделать просто, ясно и элегантно. Это стало иное. Это другая картина. Сценарий был написан в другой эстетике. И меня волнует вопрос чисто практический. Я интересовался у производственного отдела, и они говорят, что картина страшно завышена.

По режиссерскому сценарию Сухов не симпатичен. Он должен быть теркинского характера. Но характер Сухова неуловимо ушел…"

Г. Данелия: "Режиссерский сценарий мне понравился меньше, чем литературный, он стал вымученным. Сухов стал разноречивее. Верещагин симпатичнее. Сама история с баком глуповата. Нехорош бронепоезд. Глупо выглядят солдаты…"

В. Мотыль: "Я, к сожалению, пока не могу дать полную экспликацию. Я и раньше говорил о павлинах, дворцах, не скрывал этого. Мне нужно стремление к постановочности, отсюда идет удорожание. Я хочу сделать вестерн, но по-русски, с русскими героями. По американской традиции мы идти не хотим…"

В итоге худсовет отказал сценарию в запуске в производство, потребовав от режиссера, чтобы он его доработал. Среди необходимых правок фигурировали следующие: надо убрать бронепоезд, Абдулла должен передвигаться не на автомобиле, а пересесть на коня, Сухов должен чаще показывать свою смекалку.

Тем временем актерские пробы продолжали проводиться. Вновь заглянем в съемочный журнал.

28 марта – пробы с Юматовым.

1 апреля – пробы с Юматовым, Зиминым, Шевцовым.

3 апреля – пробы с Ильиным, Мишулиным, Ледогоровым (двое последних пробуются на роль Саида, но победит в этом споре, как мы знаем, Спартак Мишулин).

С. Мишулин родился 22 октября 1926 года в Москве. В конце 30-х его мать, которая занимала пост заместителя наркома золотопромышленности, арестовали как "врага народа", и Спартак остался на попечении отчима. Но с ним у него отношения не сложились, и мальчик уехал в Кемеровскую область, где поступил в 1-ю артиллерийскую школу. Но проучился там недолго – вскоре его арестовали как расхитителя социалистической собственности (он открутил несколько лампочек в сельском клубе, чтобы использовать их во время премьерного спектакля в артшколе) и впаяли несколько лет тюрьмы.

Освободившись в середине 40-х, Мишулин уехал в Тверскую область, где устроился худруком в Дом культуры поселка Удомля. В начале 50-х стал актером сначала Калининского, затем Омского драмтеатра. В 1960 году во время гастролей в Москве его пригласили в труппу Театра сатиры. Однако всесоюзную славу Мишулин обрел благодаря телевидению, а именно – ролью пана Директора в "Кабачке "13 стульев", премьера которого состоялась на ТВ в январе 66-го.

Приглашение Мишулина на роль Саида для многих выглядело неожиданным, но только не для Мотыля. Он давно был знаком с Мишулиным – еще в 50-е ставил в Омском драмтеатре пьесу "Клоп", где Спартак играл сразу несколько ролей. Мотыль был просто очарован актером, поскольку такие трансформации были подвластны в те годы разве только великому Аркадию Райкину. Уже тогда стало понятно, что Мишулин – глубокий актер, которому подвластно все, от эксцентрики до психологического характера. Кстати, это понял той же весной и главреж Сатиры Валентин Плучек, который внезапно (за 18 дней до премьеры!) доверил Мишулину роль Карлсона в новом спектакле "Малыш и Карлсон" (до этого актер должен был играть в нем роль грабителя, а Карлсона репетировали Высоковский и Долинский).

На роль жены Верещагина выбрали тоже столичную актрису – Раису Куркину. Она родилась 7 октября 1927 года. В 1956 году окончила Театральное училище имени Щукина и была распределена в Театр-студию киноактера. В том же году состоялся ее дебют в кино: в фильме "Гость с Кубани" она сыграла роль Кати Горбань. Затем были роли в картинах: "Березы в степи" (1957, премия на Всесоюзном кинофестивале-58), "Идиот" (1958), "Тишина" (1960), "Живые и мертвые" (1964) и др.

15 апреля состоялось очередное заседание худсовета ЭТК, на котором обсуждался второй вариант режиссерского сценария "Спасите гарем". На этот раз большинство выступавших отзывались о нем положительно, отметив, что режиссер в принципе справился с высказанными на прошлом заседании претензиями. Говорили, что у Сухова стало больше юмора, его сны хороши и т. д. В итоге сценарий был рекомендован к запуску в подготовительный период.

И вновь вернемся к съемочному журналу.

18 апреля – пробы с Копеляном (Верещагин), Ефимовым (Сухов).

19 апреля – пробы с Ефимовым, Мишулиным.

6 мая – Мотыль вылетает в Махачкалу (Дагестанская АССР) для выбора мест натурных съемок и пробудет там до 15 мая. За три дня до его возвращения в ЭТК придет сообщение из Главного управления художественной кинематографии, что режиссерский сценарий наконец-то принят.

23 мая – пробы с Юматовым, Локтевым (Петруха).

20 – 22 мая – пробы с Юматовым, Кавсадзе.

ПЕТРУХА

Весьма тяжело шел процесс выбора актера на роль Петрухи. Ни один из тех, кто пробовался на эту роль, не устраивал Мотыля, который поначалу и сам, видимо, плохо себе представлял, каким должен быть этот герой: то ли с трагическим оттенком, то ли с комическим. Именно этим можно объяснить тот факт, что на роль Петрухи пробовался даже суперкомик советского экрана Савелий Крамаров. Он приехал в Питер на пробы 17 июня и пробыл там один день. Больше на съемочной площадке он не объявлялся, поскольку через две недели Мотыль вспомнил про молодого питерского актера Николая Годовикова, которого он снял в крохотном эпизоде в собственной «Жене, Женечке…»

Н. Годовиков родился 6 мая 1950 года в Ленинграде. Поскольку его родители не имели никакого отношения к искусству – они работали на заводе "Россия", никаких поводов сниматься в кино у Годовикова не было. Все вышло совершенно случайно: в 15 лет его заметил ассистент режиссера с "Ленфильма" и пригласил сыграть эпизодическую роль в картине "Республика ШКИД" (от роли Годовикова в ней остались два крохотных эпизода, один из них – секунд на пять – в самом конце фильма). После этого фамилия Годовикова попала в картотеку студии, откуда его и вытянул на "Женю…" Мотыль. В новой работе режиссера актеру впервые предстояло сыграть одну из центральных ролей.

С середины июня на берегу Каспийского моря, в нескольких километрах от города Каспийска началась постройка декораций для фильма. Руководил художник-декоратор "Ленфильма" А. Тимофеев. По чертежам главного художника фильма Б. Каплан-Маневич строители начали возводить в песчаных дюнах несколько бутафорских домиков, дом Верещагина, сад с виноградником, нефтеналивные баки. К берегу был подогнан старый баркас Махачкалинского рабочего порта "Дербент", переименованный на время съемок в "Тверь". Чуть позже сюда же приедет группа комбинированных съемок. На территории в один квадратный метр художники создадут из пенопласта, красок и фантазии макет среднеазиатского захолустного городка Педжента. Ассистент режиссера Э. Ясан привезет из Средней Азии двух верблюдов, которые вольются в банду Абдуллы, а из Москвы прибудет конный взвод Московского кавалерийского полка, ветерана кинематографии, участвовавшего в съемках таких фильмов, как: "Война и мир", "Одиночество", "Сергей Лазо" и др.