Текст книги "Вторжение (СИ)"

Автор книги: Федор Ерасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 8 – Тучи сгущаются

АКТ II. NOVUS ORDO SECLORUM

Алекс Хоффман – Женева, здание Управления Федеральной Службы Полиции, 03:30 по местному времени

До центрального полицейского участка было уже недалеко – всего пара кварталов. Сюда, в центр города, Алекс добирался почти час. Общественный транспорт не работал, все встречающиеся такси были заняты, так что пришлось ловить попутную машину. Водитель остановившегося автомобиля, немолодой итальянец с проседью на висках, оказал ему первую помощь, обработав ранение антисептиками из аптечки и наложив бинты. Боль в ноге к тому времени поутихла – к счастью, все ограничилось ушибом и внушительным синяком на лодыжке. Попутчик все порывался отвезти ученого в госпиталь, однако встретил решительный отказ. По дороге Алекс рассказал что успел, про случившееся в ЦЕРНе, посоветовав туристу покинуть Женеву как можно скорее. Тот согласился, хотя по нему было видно, что он не слишком верит услышанному. Даже полицейские машины, военные внедорожники и грузовики с солдатами, изредка проносящиеся в противоположную сторону, не изменили скептического выражения его лица. Однако отдаленный стук пулеметов, ухающие глухие разрывы гранат и зарево пожаров на западных окраинах, по крайней мере, заставили задуматься.

Проезжая развязку с шестьдесят вторым шоссе, они увидели гигантский затор в обе стороны: как на Лозанну, так и на Гренобль – как раз, куда хотел свернуть итальянец. Постояв пару минут, водитель решил ехать через центр и восточные пригороды Женевы, по Туринскому шоссе. Тем временем движение становилось все плотнее, и наконец, ближе к мостам через Рону, окончательно встало. Алекс поблагодарил попутчика и поспешил покинуть машину. Остаток пути даже пешком занял бы гораздо меньше времени, чем на транспорте.

Захлопнув дверь, парень направился вдоль по улице, обходя еле ползущие автомобили. Мимоходом взглянув на полоску видневшейся неподалеку реки, делящей город пополам, Алекс лишь грустно покачал головой. Неширокие мосты через нее были плотно забиты машинами. Несколько из них, пытаясь объехать затор, врезались друг в друга и окончательно перекрыли проезжую часть, исключая шансы остальных преодолеть водную преграду – разве что пешком, как он сам. Но водители, за редким исключением, не спешили покидать свои авто. Вместо этого они яростно давили на гудки и осыпали отборной бранью мешающих проехать. В эту звуковую какофонию причудливым образом вплетался тревожный колокольный перезвон многочисленных часовен Женевы. И конечно, был отчетливо слышен басовитый набат знаменитого кафедрального собора Святого Петра, стоящего на восточной стороне через Рону, добавляя чувства нереальности происходящему.

С черного, как смоль, неба падали редкие белесые хлопья, мягко ложась на асфальт и крыши стоящих на нем легковушек. Одно из них не долетело до земли, опустившись на протянутую ладонь. Алекс растер его пальцами и принюхался. Пепел – правда, непонятно откуда взявшийся. То ли от взрывов и пожаров в ЦЕРНе, то ли прямо из этой угольно-черной тучи, зловеще нависшей над потревоженным городом. После всего пережитого он уже ничему не удивлялся.

Откуда-то с запада донесся очередной дробный стук крупнокалиберного пулемета и отголоски нескольких мощных взрывов, на миг осветивших всю северо-западную часть неба. Безветренная ночь, несмотря на вой полицейских сирен и гудки стоящих в пробках машин, отчетливо разносила по небольшому городу пугающие звуки. Идущие рядом в том же направлении прохожие испуганно втянули головы и резко ускорили шаг, одновременно, но тщетно пытаясь кому-то дозвониться. Алекс бросил взгляд на свой мобильник – связи не было. На улицах с каждой минутой, несмотря на глубокую ночь, становилось все суетнее и многолюднее. Многие, не понимая толком, что происходит, и не имея возможности связаться с экстренными службами, шли туда же, куда и он – в управление полиции.

Алекс еще ни разу не был в центральном здании федеральной полицейской службы, однако найти его не составляло особого труда. Прямо впереди, рядом с серым четырехэтажным зданием, стояла толпа, заблокировав для проезда всю улицу, от стены до стены. Через громкоговорители полицейские призывали всех не мешать работе полиции и расходиться. Имеющих возможность – покидать город в восточном направлении, не имеющих таковой – направляться в пункты сбора – коллективные бомбоубежища. Никаких конкретных пояснений причин происходящего при этом не давалось. Некоторые действительно уходили, но прибывающих было на порядок больше. Общий настрой ощущался как недоуменно-возмущенный. Большинство, насколько он понял, активно требовало от властей внятного объяснения боевых действий, идущих сейчас в западных пригородах Женевы. Отдельные группы граждан даже пытались силой пройти внутрь. Однако сделать это им мешали полицейские заграждения, два ряда мешков с песком у самого входа и несколько малоразговорчивых, но решительно пресекавших их попытки бойцов в военной форме и с автоматами на плече.

Далекий стук пулеметной очереди повторился – но источник ее, судя по звуку, сместился ближе. Толпа разом затихла, настороженно прислушиваясь. И сразу стал слышен треск частых автоматных очередей, прежде тонувший в общей разноголосице. – «В паре километров, не дальше», – как-то отрешенно, будто бы это происходило не с ним, подумал Алекс, пробивая себе путь плечами и локтями. Спустя секунду, как единый организм, толпа с удвоенной силой навалилась на затрещавшие заграждения, прижав к ним ученого и его раненую руку. Он застонал сквозь зубы – на большее воздуха в сдавленных легких не хватило. В этот миг один из солдат, с сержантской лычкой на груди, отступив на шаг, вскинул автомат стволом вверх и дал короткую очередь. Люди испуганно отхлынули назад, разразившись очередной порцией гневных воплей и ругательств. Однако натиск моментально ослаб, позволяя Алексу сделать глоток воздуха и сменить позицию, переместившись почти к входу в здание. Он оказался лицом к лицу с военными, его охраняющими, и не преминул этим воспользоваться:

– Сержант! Я Алекс Хоффман, ученый из ЦЕРНа, – заорал он, пытаясь перекричать гул напирающей сзади людской массы. – У меня с собой крайне ценные данные для вашего руководства! – Вытащив коробочку жесткого диска, он потряс ей перед невозмутимым лицом солдата и тут же поспешно спрятал обратно. – Я там был, когда все началось и знаю, что именно происходит!

Пару секунд сержант не двигался, видимо размышляя, потом коротко махнул рукой, и двое бойцов буквально выдернули Алекса из ревущей толпы, перенеся его за оцепление. Еле заметными жестами командир обозначил их дальнейшие действия – один из них открыл дверь, ведущую в фойе, второй – втолкнул туда ученого и заскочил следом. Проход за ними моментально закрылся. Закинув автомат за спину, солдат шумно выдохнул и вытер вспотевший лоб тыльной стороной ладони, затянутой в штурмовую перчатку.

– Тяжелая выдалась ночка, – устало произнес он, снимая шлем. – Так значит, ты из ЦЕРНа?

– Именно так. Я научный сотрудник, случайно оказался неподалеку, когда это началось, – уклончиво ответил Алекс, решив пока не рассказывать всю историю. – С трудом выбрался, забрав запись видеокамер как раз из того корпуса, где все случилось. Мне бы к вашему начальству попасть, поспешно добавил он, предупреждая очередную порцию вопросов. – Как к нему пройти?

– К начальству-то? Второй этаж, первая дверь направо. Эй, Франц, – обратился он к полицейскому, стоявшему неподалеку. – Тут парень из ЦЕРНа, говорит, у него важные данные для главного. Проводи, а то заблудится, или твои коллеги ненароком затопчут… мне-то уже на пост возвращаться нужно.

– Доставим в целости, можешь не беспокоиться, – усмехнулся тот. – Пойдем, здесь недалеко, – добавил Франц, обращаясь уже к Алексу.

Кивнув в ответ, он направился вслед за полицейским через фойе, бросая по сторонам удивленные взгляды. Внутри было почти так же шумно, как и снаружи. В этом городе, где даже убийства происходили редко, полиции, привыкшей заниматься в основном мелкими кражами и случаями мошенничества, пришлось нелегко. Весь холл здания, от входных дверей до лестниц и технических помещений, являл собой лишь слегка упорядоченный хаос. Полицейские, как поодиночке, так и небольшими группами, сновали туда-сюда в противоположных направлениях, появляясь и скрываясь за многочисленными дверьми. Приглядевшись, Алекс заметил некоторую систему в их перемещении. Стражи порядка прибывали, как правило, без оружия, направляясь в оружейную комнату, рядом с которой толпилось больше всего людей в форме. Выходящие оттуда держали автоматы – такие же «Зиг Зауэры», что были в комнате охраны ЦЕРНа, а их разгрузки топорщились от дополнительных магазинов. Вооружившись, полицейские скрывались в боковых проходах, видимо ведущих к служебным входам в здание. Скорее всего, там они рассаживались по машинам и уезжали, освобождая место для новоприбывших.

Поднявшись за своим проводником на второй этаж, Алекс остановился перед солидно выглядевшей темной дубовой дверью. На ней висела табличка: «Полковник Э. Бертран, начальник управления Федеральной Службы Полиции города Женева».

– Подожди пару минут, – сообщил Франц, заходя внутрь. – Тебя вызовут.

В очередной раз кивнув, ученый отошел от двери и неспешно осмотрелся. Неподалеку, рядом с большим стеклянным окном, стояло несколько солдат. Они вели между собой оживленную беседу, не забывая, однако, время от времени поглядывать наружу. Как и уже виденные им ранее, эта группа была в армейском камуфляже, шлемах, бронежилетах и со штурмовыми винтовками – как будто заранее знали, что попадут на войну. Он подошел поближе, прислушиваясь. Сделать это было нетрудно благодаря тому, что собеседникам приходилось повышать голос, перекрывая шум, доносившийся из фойе.

– … никакого смысла сидеть тут! – донесся до Алекса обрывок фразы. – Да, согласен, это важное здание, но этим тварям без разницы, кого жрать – людей в форме или в ночной пижаме!

– Так ты их видел, Жак? – заинтересовался второй. – На что они похожи, эти чудища?

– Ничего омерзительней никогда не встречал, – поморщился его собеседник. – С виду помесь рогатой псины и ящерицы, размером с волка. Невероятно быстрые и живучие – а когда подохнут, такая вонь, хоть беги.

– Так ты еще и убил одну? – со смесью восхищения и недоверия произнес еще один из них. – Рассказывай, как это было!

– Убил двух, а рассказывать особо нечего, – пожал он плечами. – Первая тварь забралась ко мне в окно, еле успел автомат достать. Выпустил ей весь рожок в уродливую пасть, сам чуть не концы не отдал от страха, без шуток. Потом кое-как оделся, выскочил на улицу – а там еще одна такая же – рвет мою соседку на куски. Начал стрелять, она завизжала и как рванет ко мне…

– Кто? Соседка? – переспросил его товарищ, едва заметно ухмыльнувшись.

– Дурак ты, Винс, – сообщил ему Жак очевидное. – Короче, запомните: стрелять нужно в голову, иначе не сдохнет. – Он расстегнул разгрузку и его товарищи удивленно охнули. – Если б не кевлар, я сейчас бы ползал по асфальту, собирая свои же внутренности.

Алекс подался вперед и увидел разлохмаченный в районе солнечного сплетения армейский бронежилет – глубокие борозды от удара когтистой лапой сразу бросались в глаза.

– Эй, герой, ответь-ка еще на один вопрос: а что ты делал вне казармы в жилом доме глубокой ночью? После сегодняшних учений отдыхал? – поинтересовался кто-то из них. – Полагаю, не обошлось без той самой соседки? – подвигав бровями, добавил он. – Симпатичная хоть?

– Всей правды, приятель, ты не узнаешь никогда, так что завидуй молча, – хмыкнул Жак. – А соседка симпатичная… была, – окончил он фразу, заметно помрачнев. Тут его взгляд упал на Алекса. – А ты кто такой? На полицейского не похож, их всех по тревоге еще полтора часа тому назад подняли, гражданский, что ли? Мой тебе совет: бери семью и вали из города, пока цел…

– Я работаю в ЦЕРНе, и у меня есть данные, которые отчасти объясняют… – начал было Алекс.

Вдруг дверь, за которой скрылся несколько минут назад его спутник, приоткрылась, и Франц нетерпеливым жестом подозвал его, приглашая внутрь.

– Кстати, парень: в ЦЕРНе ты уже не работаешь, – донесся вслед голос Жака. – Там сейчас самый центр всего этого безумия…

Просторный кабинет начальника полиции казался тесным не столько из-за массивного стола, занимавшего ее часть, или десятка человек, уже находившихся здесь, столько из-за табачного дыма, туманом окутавшего всю комнату. Алекс, вдохнув, моментально закашлялся, однако никто даже головы не повернул. Все напряженно слушали брифинг об обстановке в городе по последней половине часа, время от времени комментируя и уточняя.

– …Имеющиеся наличные силы из числа полиции, отрядов спецназначения и армии, в том числе уцелевшие в Мейрине, стянуты на линию шоссе Е62, – водя пальцем по разложенной карте, быстро, но вполне четко и разборчиво докладывал какой-то армеец – майор, судя по лычке на форме. – На данный момент самые напряженные бои с этими чудовищами идут в Вернье и в Куэнтрене, на пересечении с Мейринским шоссе. Ситуация очень сложная, много гражданских, особенно в туннеле в полукилометре к югу от развязки. Там возник крупный затор, к тому же люди, зная про расположенное внутри бомбоубежище, пытаются спастись и переждать опасность, стекаясь туда. Внутри уже тысяч двадцать, если не больше. Никакие уговоры уходить, пока есть возможность, не помогают, держать же оборону имеющимися средствами мы больше не можем. Автоматическое оружие и ручные гранаты ужасающе неэффективны даже без учета подавляющего превосходства противника. Пули и осколки часто не пробивают череп этих тварей, а по-другому их не убить. Лишь концентрированный огонь из нескольких стволов по одной цели дает желаемый результат. Армейские винтовки под калибр семь-шестьдесят два есть далеко не у всех, снайперских же и того меньше. Отчасти ситуацию спасают крупнокалиберные пулеметы и АГС, установленные на армейских внедорожниках, но их не хватает на все участки. Бронетехники и вовсе нет, если не считать пяти БТР, оставшихся после разгрома у ЦЕРНа, и пары БМП, благодаря которым мы до сих пор как-то держимся. Их боекомплект тоже на исходе, а пополнить его нечем и некогда. Мобильная связь и интернет не работают, почему – пока неизвестно. Хуже того, из-за неожиданных серьезных помех на расстоянии более десятка километров не функционируют наши военные радиопередатчики, исключая возможность вызвать подмогу. Я уже отправил вертолет в Берн и несколько машин в Лозанну и Лион. Но даже если они доберутся, все равно до рассвета нам придется рассчитывать лишь на собственные силы.

– Майор Гросс, насколько я понимаю, есть вариант срочной мобилизации резервистов, – уточнил один из офицеров, стоящих рядом.

– Более того, это нам крайне необходимо, – кивнул тот. – Но город оказался в самом центре военных действий сразу же после их начала. Ситуация стремительно меняется, и эвакуация за пределы города гражданских лиц – первоочередная цель. Когда вокруг гибнут твои близкие, в первую очередь думаешь о них, а уже потом – о долге перед родиной. Я не могу никого за это винить. Как вам известно, вся мужская часть населения обязана хранить в своих домах полученное после прохождения службы оружие и боекомплект к нему. Считаю, что граждане и без объявления мобилизации разберутся, как себя защитить. Что касается информирования населения – насколько я знаю, из-за суеты и беспорядка систему массового оповещения включили лишь несколько минут назад. В передаче, помимо прочего, дается указание покидать город в восточном и юго-восточном направлении, так?

Лейтенант, тоже в армейском камуфляже, стоящий справа от докладчика, молча кивнул. Алекс же прислушался – даже за толстые стены помещения теперь проникал отдаленный монотонный вой сирен.

– Что нового по аэропорту? – воспользовавшись паузой, нетерпеливо задал вопрос тучный мужчина в полицейской форме, с важным видом ткнув мясистым пальцем в карту. Затянувшись сигарой, он выпустил очередное облако дыма, окутавшее его сизым туманом.

– Аэропорт оставлен, полковник, – коротко ответил докладчик. – Там была настоящая бойня. Толпы обезумевших от страха людей метались по терминалам и взлетной полосе, пытаясь попасть на уходящие рейсы. Они набивались в самолеты в то время, как менее расторопных твари кровожадно рвали клыками или остервенело рубили мечами на куски целыми десятками, если не сотнями. Охрана же аэропорта сначала пыталась дать хоть какую-то отсрочку гражданским… Но потом вдруг, словно потеряв рассудок, охранники тоже набросились на убегающих, а затем открыли огонь по подъехавшей полиции и спецназу, еще больше усилив хаос и панику. Лишь минут пятнадцать назад, когда сразу несколько взлетающих лайнеров, резко потеряв высоту, рухнуло на жилые кварталы к северу от аэропорта, желающих сесть в самолеты поубавилось…

– Ближе к сути, майор, – бесцеремонно оборвал его полковник. – Времени на лирические отступления не осталось. У вас есть свежие данные по неожиданным «приступам агрессии», охватившей часть наличного в городе состава полиции и армии?

– Выявлены несколько закономерностей, мсье Бертран, – спокойно продолжил Гросс, специально, как показалось Алексу, обратившись к нему, как к гражданскому. – Во-первых, ею поражаются в основном наиболее проявившие себя в бою, самые эффективные. Это сразу сказывается на нашей общей боеспособности. В худшую сторону, разумеется. Удивительно то, что после «приступа» они как бы переходят на сторону противника, сражаются с ним как бы в одних рядах. – Он кинул короткий взгляд на багровеющее лицо начальника полиции, который наконец-то понял скрытую подколку. – Но их боевые навыки в этом состоянии весьма посредственны. Ведут огонь от бедра, длинными очередями, совершенно не используют укрытия и так далее. Однако живучесть подвергшихся этому так называемому «приступу агрессии» впечатляет. Кровотечение от ранений практически отсутствует, болевые ощущения притуплены, инстинкта самосохранения тоже не замечено. Нейтрализуются лишь попаданием в черепную коробку, либо близким взрывом гранаты. В последнем случае они остаются в живых, но выбывают из боя вследствие многочисленных повреждений конечностей. В связи с наличием шлемов и бронежилетов у армии и полицейского спецназа при «приступе» огонь по ним из личного автоматического оружия становится неэффективен, – подытожил офицер, помрачнев.

– И что же вы предлагаете? Приказать солдатам снять индивидуальную защиту и воевать без нее, в одной форме? – язвительно заметил начальник полиции. – Или расстреливать их из крупнокалиберных пулеметов?

– Я предлагаю отступить за Рону, и укрепиться вдоль восточного берега, – твердо ответил армеец, не обращая внимания на явную издевку. – Собственно, я уже отдал приказ оставить позиции вдоль шестьдесят второго шоссе и отходить к центру города…

– Да как ты посмел, майор?! – взорвался начальник полиции. – Ты нарушил субординацию и превысил все свои полномочия, не согласовав со мной эти действия!

– Так тебя ж рядом не было, Эмиль, – невозмутимо парировал Гросс. – Пока я пытался спасти то, что осталось от Вернье и прилегающих районов, ты отсиживался здесь, забрав взвод моих ребят в личную охрану. К тому же полицейский, пусть даже и в полковничьем мундире, мне не начальник, – отрезал он, добавив пунцового оттенка лицу оппонента. – Между прочим, часть твоих людей уже разбежалась, другая же перешла на сторону этих отродий. Хочется надеяться, не по собственной воле. А когда гражданские в туннеле опустили бронедвери, добровольно отрезав себе путь к бегству, стало понятно, что ждать больше нельзя. Сейчас спасать там уже некого – нужно эвакуировать тех, кто еще остался в центре и в восточной части Женевы. Все гораздо серьезней, чем ты думаешь.

Глава 9 – В западне

– Он прав, – неожиданно подал голос Алекс, подходя ближе. – Город обречен, это лишь вопрос времени. Думаю, нескольких часов, не больше.

– Парень, а ты вообще откуда тут взялся?! – возмущенно округлил глаза Бертран, только сейчас обратив на него внимание. – Вокруг меня полный дурдом! Кто впустил гражданского на совещание?!

– Я научный сотрудник ЦЕРНа, – представился он. – Два часа назад в одном из его корпусов в результате научного эксперимента с использованием ускорителя заряженных частиц был открыт вход – ворота… в ад.

– В ад?! Что за бред ты…

– Эмиль, сделай одолжение, помолчи, – раздраженно прервал того на полуслове уже сам майор. – Сдается мне, парень знает о творящемся безумии больше нас всех, вместе взятых. Продолжай, смелее, – закончил он, обращаясь уже к ученому.

– Сразу после этого оттуда начали возникать различные рогатые твари, одна жутче другой… Сначала звероподобные, а потом и прямоходящие, с большими мечами – меченосцы, как я их для себя назвал…

– Уже сталкивался с такими, – заметил армеец. – Неповоротливые и медленные, но очень живучи. Если вплотную подойдут, то своим мечом-тесаком рубят надвое вместе с бронежилетом. Отвлекают огонь на себя, пока их быстрая и зубастая разновидность обходит отряд по флангам.

– Мы заперлись в комнате охраны, там было оружие и мониторы системы наблюдения, – рассказывал Алекс дальше. – По ним я увидел, как эти исчадия сгоняют людей в помещение со входом в их мир и расширяют этот самый вход, сцеживая их кровь и выливая ее на него. Кто-то упирался, но многие шли как бы по своей воле, – ученый задумался на секунду, подбирая слова. – Словно что-то ими управляло, как марионетками, сидя внутри. – Алекс скосил глаза на майора, едва заметно кивнувшего каким-то своим догадкам. – Затем прибыл спецназ, началась перестрелка, мы попытались воспользоваться неразберихой и сбежать, но удалось лишь мне. Мои друзья остались там… – при мысли о Рике и Эмме голос предательски задрожал, и он невольно замолк.

– Сочувствую, парень, – похлопал ученого по плечу майор. – Но, судя по тому, что ты сейчас стоишь здесь, а не драпаешь что есть сил из города, у тебя с собой не только несколько общих фраз, пусть и проливающих свет на некоторые нюансы, не так ли?

– Да, точно! – Алекс засуетился, вытаскивая жесткий диск из кармана. – Я взял из серверной записи видеокамер, где четко все зафиксировано.

– Что ж ты раньше-то молчал?! – начальник полиции буквально вырвал у него из рук коробочку, подключая ее к стоящему на столе ноутбуку.

На экране появился длинный список видеофайлов с цифробуквенными обозначениями. Своими толстыми, трясущимися от волнения пальцами, полковник никак не мог справиться с сенсорной панелью. Молодой армейский лейтенант, ранее стоящий рядом с майором Гроссом, подскочил к компьютеру. Аккуратно, но решительно оттеснив от него начальника полиции, он сноровисто забегал пальцами по клавиатуре, отыскивая нужную запись. Остальные сгрудились сзади, с нетерпением ожидая результата. Найдя файл, лейтенант включил воспроизведение. Алекс увидел знакомые до боли кадры массового забоя людей в зале управления с последующим подвешиванием и сливанием всей оставшейся крови. Стоящие сзади синхронно охнули, одновременно стараясь подойти ближе, чтобы рассмотреть как можно больше деталей. Майор, наклонившись, шепнул что-то на ухо своему подчиненному, и тот перемотал запись ближе к началу. Теперь на экране Маркус стрелял в Рика, а сзади него из портала как раз появлялось первое исчадие. Лежащих на полу Алекса и Эммы в этом ракурсе видно не было.

– Этот… портал, как ты его называешь, открыл он? – поинтересовался Гросс, указывая на Маркуса. Алекс молча кивнул в ответ.

Запись скачком переместилась еще на десять минут раньше, и Алекс узнал себя, мирно ведущим разговор с Маркусом, только что открывшим портал. Рик и Эмма как раз отошли в сторону, их не было видно.

– Ого, а вот это уже гораздо интереснее! – оживился начальник полиции. – Так оказывается, вы с ним сообщники!

– Господин полицейский, вы неправильно поняли… – попытался было оправдаться Алекс, но поздно – Эмиль Бертран уже оседлал любимого конька.

– Взять его под стражу до прояснения всех деталей! – властно распорядился он. Тонкие усики полковника возбужденно встопорщились вверх. – Запереть в одиночной камере и до моего особого распоряжения никого к нему не впускать!

Алекс, поняв, что совершил огромную ошибку, придя сюда, начал пятиться к двери – но его схватили, и повалив на пол, скрутили руки. Два сухих щелчка и холод металла на запястьях дали понять, что он скован наручниками. Рывком поставив незадачливого ученого на ноги, конвоиры повели его к двери. Но внезапно один из них рухнул, как подкошенный и начал биться в мощных судорогах, выгибаясь чуть ли не дугой. К упавшему рванулось сразу несколько человек. Кто-то искал аптечку, другие пытались положить его на бок, и разжать сведенные челюсти, принимая случившееся за эпилептический припадок. И только Алекс уставился на это с безотчетным ужасом. Он уже знал, что последует после того, как «приступ» закончится. Ученый беспомощно вскинул глаза на майора и встретил его мрачный взгляд – тот тоже отчетливо понимал суть происходящего, наверняка сам не первый раз наблюдая подобное.

Спустя пару секунд армейский офицер, приняв какое-то решение, направился по направлению к Алексу вместе со своим помощником, негромко что-то ему пояснив по дороге. Лейтенант перехватил наручники, в которые был закован ученый, одновременно отодвигая конвоира, и резко поднял их вверх, почти до хруста в суставах. У Алекса в глазах потемнело от боли, которая заставила его застонать. Майор, уже направляясь к двери, обратился к начальнику полиции:

– Господин полковник, я лично сопровожу обвиняемого до камеры, если вы не против…

Тот открыл было рот, чтобы высказать свое одобрение, или же несогласие, но не успел произнести ни звука – его глаза вдруг закатились, и Эмиль Бертран грузным безвольным мешком сполз на пол, мелко затрясшись в конвульсиях. Все, кто были еще не заняты спасением первого пострадавшего, бросились к полковнику, не обращая внимания на стоящую у выхода троицу.

– Довольно неожиданно, но весьма своевременно, – негромко прокомментировал случившееся Гросс, открывая тяжелую дверь.

Выйдя в коридор, лейтенант сразу же отпустил Алекса и, повозившись, щелкнул замками, открывая наручники.

– Ключи я позаимствовал у того растяпы, что вел тебя. Уверяю, это было несложно, – ухмыльнулся он.

Ученый, растирая еще болевшие запястья, вопросительно посмотрел на майора.

– Ты свободен, беги из города, пока еще можно, и можешь не благодарить. Я по крайней мере не настолько туп, чтобы понять, что преступник по собственной воле не пойдет в полицию, да еще и с уликами на самого себя. Я – майор Эрих Гросс, командир разведбатальона первой мехбригады. – Он крепко пожал Алексу руку. – А это мой помощник, лейтенант Конрад Кениг. Твои данные будут очень полезны, и я надеюсь, что смогу доставить их нужным людям.

Лейтенант, стоявший сзади, с хитрым видом вытащил на пару сантиметров из нагрудного подсумка коробочку того самого жесткого диска, тут же спрятав ее обратно. Алекс потрясенно уставился на него.

– Трудное детство – оттуда скверная привычка брать, что плохо лежит. Никак не могу от нее избавиться, – невозмутимо пояснил Кениг, подмигнув ученому.

Резкий шум падения тела заставил всех трех одновременно повернуть головы в сторону источника звука.

– Майор Гросс! – окликнул того один из группы солдат, ранее беседовавших в конце коридора, а сейчас склонившихся над телом одного из своих товарищей. – У сержанта приступ!

Майор проворно подскочил к бойцам, на ходу оценивая ситуацию. Дергающиеся руки и ноги потерявшего сознание солдата удерживало двое. Еще один сидел сверху, прижимая тело несчастного к полу. Остальные, присев на колено, настороженно вглядывались в темноту за окном, водя автоматными стволами. Алекс заметил, что уличное освещение больше не работает, а стук пулеметных очередей и взрывы гранат стали гораздо ближе. Бои шли уже в нескольких кварталах от здания полиции. Крики тоже усилились – многие из митинговавших перед входом или просто живущие по соседству наконец-то поняли, что полиция их не защитит и нужно спасаться бегством. Однако темные, узкие, уже запруженные людьми и забитые машинами улицы сильно снижали скорость передвижения, и в общей разноголосице все сильнее чувствовался панический тон. Майор между тем опустился на одно колено рядом с уже замершим на полу в неестественной позе солдатом. Он проверил пульс и, задумавшись на пару секунд, обратился к Алексу:

– Одержимые, говоришь? Значит, если я сейчас оборву его жизнь, не дав превратиться в злобную тварь, то есть вероятность, что управляющее им «нечто» перепрыгнет в голову уже ко мне… – Приняв решение, он вытащил из подсумка пару пластиковых наручников и скрутил тому руки и ноги, после чего стащил с лежащего шлем, отбросив его в сторону. Подобрав автомат солдата, лежащий тут же, майор протянул его ученому. – Бери, тебе пригодится. Так, двое – со мной, остальные – забрать оставшийся боекомплект, потом – на выход, прикрываете тыл. Парень, не отставай, если хочешь жить!

Сорвавшись с места, командир и его бойцы устремились к лестнице, ведущей вниз. Алекс, после секундного замешательства, рванул за ними. Пробегая мимо кабинета Бертрана, он отчетливо услышал пистолетные выстрелы – один, затем еще два, и через мгновение – уже беспорядочную стрельбу. Инстинктивно пригнувшись, ученый промчался мимо. На голову сыпануло дубовой щепой – чуть выше в двери появилась пара неаккуратных отверстий. Одновременно сзади со звоном лопнуло оконное стекло. Алекс на ходу развернулся и заметил когтистую лапу гончей, вцепившуюся в паркет. Само исчадие карабкалось по стене на второй этаж и явно пыталось влезть внутрь.

В голове царил полный бардак, но мышечная память не подвела. Руки сами уже наводили автоматный ствол на демона, одновременно досылая патрон и снимая оружие с предохранителя. Однако автоматы прикрывающих отход солдат ударили долей секунды раньше. У них была лучшая точка обзора и усеянная шипами тварь получила пару очередей, скорее всего, прямо в оскаленную пасть, после чего свалилась вниз. Так и не выстрелив, Алекс вдруг сообразил, что до сих пор не проверил оружие на наличие патронов. Он облегченно перевел дух, лишь выщелкнув полный магазин. Пулей вылетев на лестницу, ученый осознал, что внизу было не лучше. На первом этаже здания полиции бывшие коллеги сошлись между собой в смертельной схватке.

В мигающем свете нескольких пока не разбитых ламп кипела ожесточенная перестрелка. Одержимые, не меньше десятка, палили во всех подряд или же просто накидывались с утробным рычанием, встречая ответный огонь со стороны полицейских, еще остающихся людьми. Перевернутые столы и шкафы, тела, дергающиеся в предсмертной агонии или в приступе одержимости и свистящие над головой пули сильно усложняли маршрут к выходу и уменьшали вероятность до него добраться. Алекс, буквально скатившись с лестницы, отполз за упавший банкомат и затаился, молясь, чтобы его не зацепило шальной пулей. Несколько раз его укрытие звенело от попаданий, а он сам пытался еще сильнее прижаться к полу. К счастью, все застряло в недрах аппарата – ни одна из пуль не прошла навылет.