Текст книги "Любовь всей его жизни (ЛП)"

Автор книги: Фарра Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Маркус не мог сказать, рассеял ли он ее сомнения. И хотя он понимал, что кризис, вероятно, еще не преодолен, но на какое-то мгновение позволил вспышке гордости заполнить его душу. Он заставил хоть чуть-чуть невозмутимую Райан Эванс потерять контроль? Он действительно заставил ее ревновать?

– Хорошо, значит, ты определенно не спал с ней.

Он не мог сказать, она снова сомневается в нем, или просто его дразнит?

– Это она так сказала? – спросил он.

Райан помедлила.

– Однозначно, намекала на это. Она сказала, что ты был с ней каждую ночь.

– Конечно, на гастролях каждую ночь я был с ней. Но не в ее постели. Вот же маленькая лгунья.

Спустя мгновение Райан рассмеялась.

– Если бы в поездке было так же, как на «Ранчо Каньон», то она должна была бросаться на тебя каждые пять минут.

– Скорее, каждые пять секунд.

– А она симпатичная девушка.

– Она очень красивая, – пожал плечами Маркус. – Но она не для меня.

– Да? А я?

Маркус поднес ее руку к губам и покрыл поцелуями. Затем произнес:

– Я сейчас скажу тебе кое-что, просто чтобы ты знала, что ты значишь для меня.

Он сделал паузу для пущего эффекта. Он ничего не мог с этим поделать. Это в нем говорил артист.

– Что? – поторопила Райан. – Ну же, выкладывай!

– Ты первая, с кем я... был, после развода.

– «Был»? – ухмыльнулась она.

– Ты первая, с кем я целовался, занимался сексом, спал – называй это как хочешь.

Она посмотрела на него так, словно он только что сообщил ей, что был воспитан волками в пост-апокалиптическом будущем.

– Иди ты! – сказала она, хлопнув его по руке.

– Клянусь моими детьми. – Улыбнулся он, хотя она все еще продолжала скептически поглядывать на него. Его не волновало, верит она ему или нет. В конце концов, она поймет, что он говорил правду. Что он всегда говорил правду.

– Но ты тот, кто выставляет себя напоказ!

– А ты патологически застенчива, но кого это волнует?

Маркус наклонился, чтобы поцеловать ее, но Райан удержала его и вскрикнула в отчаянии:

– Я не могу понять, когда ты говоришь правду, а когда играешь.

– Это не спектакль. Я не хотел никого, пойми, никого, в течение четырех лет. Сначала я думал, что раз этот период моей жизни закончился, то моя главная работа на данный момент – просто быть таким хорошим родителем, каким я только смогу быть. Казалось, что романтическая часть меня просто, не знаю, умерла, что ли. Я смотрел на красивую девушку и абсолютно ничего не чувствовал, ничего. Но теперь я понимаю, что все это время я просто ждал тебя.

Все услышанное, должно быть, что-то сделало с Райан, потому что на этот раз она притянула его к себе, прижалась к нему губами, пробежалась пальцами по его волосам, пока страстно целовала этого прекрасного мужчину. Маркус был так счастлив, что она ему поверила. Он никогда ей не лгал, ни сейчас, и никогда и ни в чем.

Райан вывернувшись, оказалась сверху и оседлала его. Маркус взглянул позади нее, просто чтобы убедиться, что дверь в детскую была закрыта и заперта. Потом посмотрел на Райан, сидящую на нем, залитые мягким светом прикроватной лампы ее волосы спадали на голые плечи. Она была такой красивой.

– Ты снова уже готова, так скоро? – поддразнил он ее.

– Знаешь? – Улыбнулась она. – Думаю, да.

* * *

Райан лежала в постели уже сорок пять минут, разглядывая искусно задрапированную москитной сеткой кровать с балдахином, пока Маркус спал рядом с ней. «Через пять минут, я пойду», – подумала она. Неважно, насколько окончательной была победа Маркуса на слушании, она не хотела, чтобы, проснувшись, Шарлотта или Майлз, нашли ее в постели своего отца. Неважно, исчезли риски или нет, но на данный момент Райан была няней его детей. «Я действительно больше не «просто няня?» – думала она. Все-таки детей следует приучить к мысли, что после окончания тура, им необходимо находиться в более стабильной обстановке: дома.

Она смотрела на гладкую, мускулистую грудь Маркуса поднимающуюся и опускающуюся при каждом вздохе, и подумала, что, если бы они жили в своем пузыре, вдали от сложностей мира музыки и СМИ, она бы, наверное, безнадежно влюбилась в него. Она осознавала, что они никогда не будут жить в пузыре. Неужели они никогда не смогут начать жизнь для самих себя? Два дня назад она бы сказала, что это невозможно. Он был рок-звездой, слишком известным, чтобы просто исчезнуть в безвестной жизни. Он жаловался на гастроли и выступления, но она могла сказать, что он любил, по крайней мере, часть этого. И у нее были собственные цели и мечты, не предполагающие возможность повсюду следовать за этим мужчиной и его детьми. И где тут золотая середина?

Но проводить время с Маркусом и детьми – это чувствовалось так хорошо и так правильно, и они только что добились невероятной победы в ситуации, которая казалась совершенно безнадежной, прежде чем Маркус полетел в Лос-Анджелес. Неожиданно оказалось, что эта связь стала будто предначертанной им. Казалось, что она и Маркус могут сделать все до тех пор, пока стремятся быть вместе. Все, что им нужно было сделать – уточнить кое-какие детали. Неужели это будет так трудно?

В пять сорок пять утра Райан поцеловала Маркуса в щеку. Он улыбнулся во сне и повернулся к ней. Осторожно, чтобы не разбудить его, она бесшумно выскользнула из-под одеяла, оделась и вернулась в свою комнату, желая его, но понимая, что если будет терпеливой, то вернется к нему достаточно скоро.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Жить в пузыре

В какой-то момент, во время почти недельного пребывания в Техасе, Шарлотта и Майлз уже начали считать наклейки на бамперах, призывающие употреблять говядину – «Коровы – это мясо», «Мясо: вот, что нужно на обед», «Что бы ни случилось в веганах, в веганах и останется»⁵³. Сегодня они должны были пересечь границу Восточного Техаса и Луизианы и добраться до трассы 87.

В течение первых трех недель после судебного заседания, чтобы наверстать задержку, вызванную визитом на «Ранчо Каньон», им пришлось совершать безумные зигзаги по всей стране. На второй неделе августа команда вылетела из Канзас-Сити в Портленд, штат Мэн, где их встретил автобус, и они начали трехнедельный заезд вдоль всего восточного побережья.

Райан все больше думала о фразе «жить в пузыре», и насколько точно она описывала гастрольную жизнь. Конечно, ей навсегда запомнятся волшебные детали, отличающие один пейзаж от другого: скалистые берега и отвесные скалы штата Мэн, невероятно пышные холмы Вермонта, и тот момент, когда она и Майлз, пока Шарлотта завтракала с отцом, заметили на реке Чарльз в Бостоне одинокого гребца, ведущего тонкую, как карандаш, лодку по воде, которая блестела, как сталь. Но это были украденные моменты, редкие перерывы в жизни на дороге, которая в основном характеризовалась поразительным сходством: через некоторое время и театры, и стадионы выглядели одинаково, и похожие, словно копии, люксы Маркуса – кровать с шуршащими декоративными шелковыми подушками и ненужной москитной сеткой, мягкий синий диван – тоже были совершенно одинаковыми, независимо от города.

В обеденный перерыв в Силвер-Спринг, штат Мэриленд, Райан с детьми шла следом за Маркусом между рядами в Таргете⁵⁴, куда они зашли, чтобы купить детям дополнительные пижамы.

– Прямо, как в Калиспелле, – сказала Райан. – Точно так же.

– Я знаю, разве это не здорово? – согласился Маркус.

– Здорово? – И тут до нее дошло, что никто не заставлял Маркуса каждый раз останавливаться в одной и той же сети отелей в точно таком же номере с точно такой же мебелью. Маркус, должно быть, хотел именно этого.

– Вся моя жизнь была полна перемен. К девяти годам я сменил шесть школ в четырех городах. Я нормально отношусь к переменам. Но мне нужно, чтобы некоторые вещи в моей жизни оставались стабильными.

Он схватил ее за руку и улыбнулся перед тем, как побежать и догнать бредущего впереди Майлза.

Райан про себя улыбнулась. Рок-звезда, которая стремится к комфорту привычной рутины? Маркус продолжал ставить ее в тупик на каждом шагу. Но что означала его потребность в однообразии? Была ли это естественная реакция на непредсказуемость кочевой жизни? Или это подразумевало, что где-то под своим рокерским фасадом Маркус Трой хотел, если и не окончательно осесть, то хотя бы начать осваивать более размеренную, нормальную жизнь не только для своих детей, но и для себя? Если бы они могли разобраться, стоит ли им остановиться на Монтане, Мичигане, Калифорнии или на каком-то четвертом варианте, о котором они еще не задумывались, у них бы все получилось, она знала это.

* * *

Ночь после слушания была последней, когда Райан оставалась до утра в постели Маркуса. Они оба согласились с тем, что ради детей им надо, по крайней мере, постараться дождаться окончания тура. Райан выразила свою озабоченность, сказав Маркусу, что ей не хотелось бы смущать Шарлотту и Майлза, и она ожидала его сопротивления. Но Маркус сразу же с ней согласился.

– Есть что-то довольно забавное в стратегии украденных поцелуев. Не забудь, мне тридцать четыре. Снова почувствовать себя подростком, даже с учетом всех ограничений, которые этому сопутствуют – ну, это не так уж плохо. И как мы уже говорили: «Все хорошее...».

Маркус огляделся, убедился, что никто в автобусе не смотрел в их сторону и подарил ей сладкий, умопомрачительный поцелуй.

– «...случается с теми, кто…», ...да, да, да, – сказала Райан после завершения поцелуя. Не было ни малейших сомнений, что этот мужчина точно знал, как украсть ее дыхание. И их добровольное воздержание делало каждый поцелуй, каждое прикосновение намного слаще. Откинувшись на спинку стула, с рукой Маркуса, лежащей на ее плече, она обдумывала преимущества отношений с более зрелым мужчиной, который знает, как наслаждаться маленькими радостями жизни.

Вместе с тем, хотя уже замаячил в не столь отдаленном будущем сентябрь, но никто из них не заводил разговор о том, что с ними произойдет в конце тура. Только Шарлотта, болтающая с Райан в задней части автобуса, в то время как ее отец беседовал со Смитти через десять рядов впереди от них, имела смелость задуматься об этом. Было страшно подумать, что десятилетний ребенок больше заботится о ее будущем, чем сама Райан.

Где-то между Балтимором и Филадельфией, Райан очнулась ото сна, чтобы обнаружить в паре сантиметров от своего лица Шарлотту, безжалостные глаза маленькой девочки изучали ее с отрешенным интересом ученого.

– Я хочу тебя кое о чем спросить, – заявила Шарлотта спокойно, но полная решимости.

– Как долго ты сидела здесь и наблюдала за мной? – улыбнулась Райан, хотя порой испытывающий взгляд Шарлотты ее нервировал.

– Несколько минут. – Ее глаза продолжали блуждать по лицу, от носа ко лбу и к скулам, избегая встречаться с глазами Райан. – Когда тур закончится, ты будешь жить с нами?

Чтобы выиграть некоторое время, Райан поднялась на своем месте и потянулась, протирая глаза и прогоняя сон. Было бесполезно пытаться отвлечь Шарлотту – сейчас Райан знала ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она должна быстро что-нибудь придумать.

– Ну, насколько я знаю, вы, ребята, вернетесь к маме. – Все, что ей необходимо – это сказать правду, верно? – В сентябре вам нужно в школу, но вы также будете проводить много времени с отцом. Я не уверена, обсудили ли они все детали, но не сомневаюсь, что скоро это сделают.

– Да, но ты будешь жить с папой в Бигфорке? Мы увидимся на День Благодарения?

Райан взяла Шарлотту за руку.

– Тебе, в самом деле, нравится школа, правда? У тебя хорошие учителя, и ты не слишком против домашних заданий?

Шарлотта энергично кивнула.

– Ну, у меня тоже начнутся осенью занятия в Мичигане, – сообщила Райан. – Я буду изучать, как выучить детей читать и писать.

Шарлотта надулась.

– Как далеко, – спросила она, – Мичиган от Монтаны?

Райан улыбнулась. Ответ был прост.

– Добраться можно только на самолете.

Шарлотта кивнула, ухмыльнулась и ускакала прочь, и легкость, с которой Райан удалось ответить на ее серьезный вопрос, была похожа на откровение. Она смогла бы просто продолжить свою жизнь, делать все, что ей хотелось, и по-прежнему видеться с Маркусом? Но отношения на расстоянии… говорят, что они никогда не работают?

И все-таки Райан почувствовала, что ей придал смелости неожиданный разговор с Шарлоттой. Она посмотрела назад, где Маркус и Смитти развалившись на заднем ряду, обменивались гитарными аккордами. Только один вид Маркуса наполнил ее сердце радостью. Неужто и впрямь все так просто? Они вдвоем доказали сами себе, что достаточно одарены в категории терпения. Смогут ли они встречаться друг с другом, находясь так далеко в течение двух-трех лет, которые потребуются Райан, чтобы закончить свое обучение, а потом действовать по ситуации? Сможет ли рок-звезда справиться с этим?

Сможет ли она?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Любовь всей моей жизни

Маркус понимал, что пока еще слишком рано использовать слова – даже если он и произносил их только мысленно – «совместное воспитание», но просто не мог удержаться. До Райан ему никогда не нравился этот термин, который звучал претенциозно и очень похоже на лозунг «помоги себе сам». Но теперь он осознал, что, скорее всего, невзлюбил его, потому что никогда не сталкивался с подобным. Теперь, когда Райан была с ним рядом, Маркус начал понимать, каким – он не хотел сказать легким, потому что, в конце концов, это были дети, то есть, по определению, требовательные и непредсказуемые – но, каким очевидным, ясным и осознанным могло быть выполнение родительских обязанностей. Он никогда не был лучшим отцом, чем за эти последние несколько недель, и он обязан всем этим Райан.

Маркус попросил Алекса включить в расписание после заключительного концерта дополнительный день в Новом Орлеане. Это был его самый любимый город в Штатах, если не во всем мире, и он хотел немного больше времени, чтобы насладиться им. Когда они прогуливались вниз по Роял-Стрит от отеля Хаятт во французском квартале к причудливой Фобур-Мариньи, мимо неуклюже проехал парень, которому на вид около двадцати лет, на хлипкого вида старинном велосипеде, за его спиной висела туба⁵⁵, привязанная всего лишь куском бечевки. Каким–то образом парню удавалось поедать сэндвич По-бой⁵⁶ и при этом не упасть, и он показался Маркусу подходящим символом этого замечательного города – куда бы ты ни посмотрел, ты всегда мог рассчитывать на отличную музыку, вкусную еду или то и другое вместе.

Маркус взглянул на Райан, которая держала Шарлотту за руку. Время, которое они провели вместе с детьми, было сказочным, но он хотел, чтобы она принадлежала только ему этим вечером, или хотя бы часть вечера. Завтра у них будет свободный день, прежде чем они отправятся в Атланту. Он попросит Серену присмотреть вечером за детьми и поведет Райан в «Воган», один из старейших клубов города. Или, может быть, они навестят его старого друга Кермита Руффинса, играющего в клубе, который тот открыл несколько лет назад в Нижнем 9-ом районе.

Когда их квартет побрел обратно в сторону отеля по Канал-стрит, Маркус купил каждому зонтик, чтобы укрыться от яркого солнца. Майлз сильно жаловался, но Маркус знал, что остановка в Café du Monde положит этому конец. И, разумеется, к тому времени как он расправился с третьим пончиком, мальчишка погрузился в блаженную пищевую кому. Райан, глядя на Маркуса, покачала головой, а он в ответ пожал плечами – это было их безмолвное соглашение, что пора завязывать со сладостями.

Время после судебного заседания стало самым счастливым и полным уверенности в своих силах в карьере Маркуса. Каждый вечер он играл перед полным залом и обнаружил, что, несмотря на протесты Алекса, конец мира не наступал, когда он в половину урезал график его пресс-конференций или иногда пропускал ВИП-мероприятия (Смитти дважды очаровывал толпу так, как мог, он учился). И с тех пор, как прошло слушание, каждый момент, который он проводил с Райан и детьми был спокойным и непринужденным.

В гостинице они завели определенный порядок. После того как они укладывали детей, Райан возвращалась в свой номер и оставляла Маркуса одного, подарив ему горячие, но короткие поцелуи. В молодости Маркус не справился бы с такой краткостью, но теперь он понимал, что это было так сексуально, и что для него и для Райан самое лучшее было еще впереди. С этой женщиной он не чувствовал необходимости спешить. Он хотел насладиться каждой секундой.

* * *

Вернувшись в отель, Райан только что уложила Майлза, чтобы обеспечить столь необходимый ему сон. Маркус начал готовить свою сценическую одежду для вечернего концерта, Шарлотта в это время смотрела мультики.

Внезапно, с напором, какой Маркус редко у нее замечал, Райан вернулась в гостиную и выложила без каких-либо объяснений:

– Бог закрывает одну дверь, но открывает другую.

– Что?

На одно мгновение он подумал, что она выбрала этот момент, чтобы показать ему, какая она супер-верующая.

– Твоя песня «Я запираю двери». Шесть или полдюжины – один черт. Бог закрывает одну дверь, но открывает другую. Вот какие должны быть последние строчки.

Маркус секунду подозрительно посмотрел на Райан, но затем положил кожаные брюки, переброшенные через руку и открыл записную книжку, напевая про себя строчки. Кажется, сработало. Разумеется, было совершенно естественно, что результатом отдыха Райан станут новые строчки для песни, которую он продолжал петь на протяжении всего тура, несмотря на слабую реакцию зрителей. Понятное дело, она попросту сочинила для него куплет, не упоминая вообще эту песню неделями. Не то, чтобы две эти строчки имели логический смысл, но, каким-то образом, в контексте песни они работали отлично. Теперь вся песня слушалась намного лучше – какой подарок.

Он бросился к ней и страстно поцеловал прямо на глазах у удивленной Шарлотты.

– Эй, притормози, – сказала Райан, игриво его отталкивая. Он виновато посмотрел в сторону дочери, но Шарлотта практически сияла.

Чувствуя себя абсолютным дураком, Маркус, который всегда считал себя агностиком, уставился в потолок, благодаря этого типчика, которого все называют «Богом», за все то счастье, которое принесла в его жизнь женщина, стоящая рядом с ним.

Занятия в университете у Райан – теперь он точно знал, что тот располагается в Анн-Арбор, штат Мичиган – начнутся через пару недель. Что он будет делать, когда после окончания гастролей она их оставит? Сможет ли она найти какое-нибудь место для продолжения учебы ближе к Бигфорку, или, если такого не существует в ЛА? Или он должен будет переехать в Мичиган? Им придется что-нибудь придумать, так как то, что происходило между ними, было слишком хорошим, чтобы положить сейчас этому конец.

* * *

Маркус приезжал в Новый Орлеан после Катрины много раз, и с каждым годом город становился немного лучше. Всюду открывались новые бары и рестораны, музыкальная жизнь процветала, и вокруг было множество съемочных площадок, а НОЛА⁵⁷ стала похожа на мини-Голливуд. Но недавно реконструированный стадион «Супердоум», вкупе с шикарной символикой Мерседес Бенц и поистине ослепительными световыми экранами, которые сегодня вечером были раскрашены в мерцающие золотые и зеленые оттенки, символизировал для Маркуса возрождение города лучше, чем любая другая достопримечательность. Стадион вместимостью более 70 000 однозначно будет самой большой площадкой, на которой он будет выступать в нынешнем туре, и Маркус счел за честь сделать это. В то же время, билеты полностью не распроданы, и он надеялся, что большинство из 50 000 человек, кто купили билеты, появятся там. Для рок-звезды нет ничего хуже, чем полупустая арена.

Но как только шоу началось, Маркус попал в свою зону комфорта. «Просто получай удовольствие», – сказал он себе. – «Расслабься». Он посмотрел на Смитти. Сегодня на его старом друге была надета древняя соломенная ковбойская шляпа, одна из тех вещиц с большой вставкой из бирюзы на тулье, которая, вероятно, хранилась у него почти два десятилетия. Маркус задумался, что бы он делал здесь без Смитти – этого реального ангела. Он был не просто фундаментом группы – он был душой всего тура. Маркус был рад, что Смитти реальный и в своей воображаемой версии, сидящий на его, Маркуса, плече на протяжении большей части июня и июля и предостерегающий его от связи с «этой няней», как они оба думали о ней прежде, чем она стала надежным членом команды, казалось, одобрял его новые, перспективные отношения с Райан, реальной, из плоти и крови, Райан, в которую Маркус так сильно влюбился.

Когда группа ушла на перерыв, Маркус решил исполнить «Я запираю двери» с новым текстом, добавив новые строчки в конце песни, как переломную коду, своеобразный гимн. Что они вообще означали? «Шесть или полдюжины – один черт/Бог закрывает одну дверь, но открывает другую». Для Маркуса эти слова подразумевали две вещи: признание, что он не мог контролировать все детали его жизни, или, на самом деле, не управлял ровным счетом ничем; и использование по максимуму новых начинаний, ранее скрытых возможностей, предоставленных ему жизнью и как родителю, и как... кому – любовнику? Романтическому партнеру? Бойфренду? Эти титулы не очень-то раскрывали его чувства к Райан, и его размышления, возможно, были глупыми. Но он чувствовал себя другим человеком, и песня подходила ему, как идеальное выражение его возрождения.

Когда он закончил, реакция толпы была на удивление доброжелательной. Маркус не обманывал себя – он знал, что никакая зрительская аудитория в мире не станет психовать из-за песни, которую они только что впервые услышали. Но, по крайней мере, на этот раз, никакие придурки не кричали: «Мы хотим только хиты, Трой!» – так, как это было во многих предыдущих городах.

– Вам нравится? – выкрикнул он. Зрители закричали громче, может быть, конечно, из вежливости, но Маркус думал, что это новая концовка помогла донести песню до зрителей. Он посмотрел налево от сцены на Райан – он хотел, чтобы она услышала новую коду – и кивнул ей. Она улыбнулась в ответ так же, как и дети. Когда концерт подошел к концу, Маркус был готов объявить «Любовь всей моей жизни» и позвать Райан и детей на сцену. Последние несколько недель он стал думать о Шарлотте, Майлзе и Райан, как о едином целом, и уже не имело смысла просто иметь детей. Конечно, сначала он все уладил с Райан, и теперь, когда дела у них шли так гладко, она, казалось, была на своем месте. Поэтому Маркус решил сделать еще один существенный шаг вперед: он представит Райан публике как свою девушку.

– Ты, должно быть, сошел с ума, – возразила она. – После всего, что мы пережили.

– Доверься мне, – стал убеждать ее Маркус. – Я знаю, как эти вещи работают. Как только мы покажем прессе, что будем просто скучной, моногамной парой, проводящей все свое свободное время с детьми, они потеряют к нам интерес. Это будет последним, что запомнят о нас, прежде чем закончится тур, и мы сможем начать строить...

– Что? Не стесняйся, наберись смелости и скажи это.

– Начать строить совместную жизнь. Что скажешь?

Ей нужно чуть больше веских доводов, но Маркус был убедительным парнем, и он знал, как работал пиар. Один безопасный короткий выход на сцену с последующим исчезновением по окончании тура – и трюк сработает. Конечно, некоторые ненавистники будут брюзжать, но это долго не продлится, и, в конце концов, его поклонники примут Райан и даже полюбят.

– Друзья, когда я исполняю эту песню, я обычно прошу подняться ко мне моих детей, —произнес он со сцены. – Но сегодня, я хочу, чтобы кое-кто присоединился к ним. Прошу вас поприветствовать на сцене Шарлотту Трой, Майлза Троя и мою подругу, Райан Эванс!

Майлз появился сразу, подойдя к отцу под одобрительный рев зрителей. Но Шарлотта и Райан задерживались. Маркус покосился в их сторону, но не смог разобрать, что там происходило. Он надеялся, что она не передумала.

Но очень скоро появилась Шарлотта с няней на буксире. Когда Райан заслонила рукой глаза от света, то выглядела немного неловко, но он сможет все исправить, очаровывая ее, как он очаровывал зрителей на протяжении большей части своей взрослой жизни: с помощью своего собственного пикантного фирменного стиля и агрессивного артистизма.

Как только она приблизилась к нему, Маркус обнял ее за плечи и поцеловал.

Пара парней впереди засвистела от изумления.

– Маркус, ты уверен? – громко проговорила она, но ему все-таки пришлось читать по губам, чтобы ее понять.

– Все закончилось – она теперь не сможет причинить нам вред! – произнес Маркус ей на ухо.

Конечно, зрители приняли это за сексуальный, интимный жест, и несколько человек, стоящих в первых рядах, начали свистеть и кричать, пока Райан краснела, как маньяк. Но Смитти уже начал вести отсчет для группы, и Маркус не успел решить эту проблему прежде, чем вступить со знакомыми строчками первого куплета.

– Я очень надеюсь, что ты прав насчет этого!

Маркус кивнул. Он знал, что прав. И запел песню.

Я пришел в этот мир испуганным маленьким мальчиком,

Даже не подозревающим, что никто не подарит мне хоть немного радости.

Но человек сможет покорить гору, если дать ему достаточно веревок,

И безнадежная душа сможет влюбиться, если дать ей надежду.

В то время как толпа заревела, Маркус закинул свою акустическую гитару за спину и вцепился в руку Райан, которая танцевала техасский тустеп⁵⁸, глазами приглашая присоединиться к нему. И, спасибо всем звездам, она пошла-таки с ним, улыбнувшись, когда публика поддержала ее. И она неплохо танцевала.

Когда влажная от пота рука Маркуса сжала ее влажную руку, он смог почувствовать ритм пульса Райан. Он посмотрел на нее и улыбнулся, и мир вокруг них, казалось, исчез. Он был просто Маркусом, а не какой-то там большой рок-звездой, и все, что он пел Райан, лилось прямо из сердца. И он мог сказать, что она наслаждалась этим.

– Народ! – прокричал он в микрофон. – Вы влюбились в эту женщину так же, как я?

Он снял микрофон со стойки и схватил его обеими руками, эффектно упав на одно колено, как делали его герои Элвис и Брюс. Когда он пел песни, они, казалось, были написаны для нее, только для нее одной.

Ты любовь всей моей жизни, и причина, по которой я

Стараюсь стать лучше и добрее.

Ни за что не хочу возвращаться к жизни, которой я жил прежде.

Хочу надеяться, что этого никогда не произойдет.

Да, она заставила его захотеть работать над собой, расти и меняться. И, к счастью, он тоже немного сломал ее защиту. Когда группа достигла финального припева, Райан вместе с детьми стала подпевать немного неуверенно, но с большим воодушевлением.

Маркус не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Он никогда не испытывал такой радости ни на сцене, ни вне ее. Наконец-то, его жизнь снова ощущалась настоящей, правильной и полноценной. Райан вернула его самому себе.