Текст книги "Ташкент - Москва 2016-1939 (СИ)"

Автор книги: Farid Akhmerov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10. Как там у специалистов

А на аэродроме тем временем вечер был в разгаре. После короткого перерыва на чай или кофе – кто как захотел, люди снова собрались за столом. После короткой здравицы за советский народ все расселись по мелким группам за общим столом, но каждый по отдельности и пошел неспешный разговор слегка подвыпивших людей. Каждый, наливал себе, чего хотел, и когда хотел, неспешно выпивал и закусывал, чем хотел, благо на столе было еще много чего и порядок (относительный) поддерживался. Курящие, предварительно спросив разрешения у некурящих, закурили. Учитывая зимнюю погоду, выходить на улицу никто не хотел. Постепенно комната (ленинская комната) заполнилась легкой дымкой. И вдруг…

Шаркающей кавалерийской походкой в маршальской шинели и в папахе в комнату вошел Климент Ефремович Ворошилов. На это все обратили внимание, но первым среагировал старший группы подполковник Ахмеров.

Громко – аж все вздрогнули, он произнес: «Товарищи командиры, встать! Смирно!», невероятно ловким движением, буквально вывернувшись из-за стола, он сделал три коротких шага, и перейдя на строевой приблизился к остановившемуся у порога маршалу на два метра. Встав по стойке смирно четко, командным голосом произнес давно заученную фразу: «Товарищ маршал Советского Союза! Группа советников из Ташкента отдыхает после совершения перелета Ташкент – Москва. Больных и незаконно отсутствующих – нет. Старший группы – подполковник Ахмеров».

После команды, все присутствующие вытянулись по стойке смирно и как могли, соблюдая строевую выправку в гражданских одеждах, стояли, глядя на легенду РККА во все глаза.

– Здравствуйте товарищи!

– Здравия желаем, товарищ маршал Советского Союза! – очень дружно и очень громко для этого помещения ответили попаданцы. Было видно, что Ворошилову понравилось.

«Вольно, продолжайте отдыхать, товарищи».

– Товарищ маршал, присоединяйтесь к нашему столу! – раздалось сразу с нескольких мест.

– Спасибо, товарищи! Но я хотел бы рассмотреть ваши чудо самолеты – ответил Ворошилов.

Тем временем к маршалу подошел старший сержант госбезопасности Иванов, и коротко представившись, доложил, что с охраной тоже все в порядке. Отметив, что маршал доволен организацией охраны, Климент Ефремович дождался, когда к нему подошел командир воздушного судна, выпрямился в ответ на строевую стойку и выслушал доклад летчика.

– Командир воздушного судна, летчик первого класса Ибрагимов Абдурахман Даниярович. Представляюсь по поводу прибытия в город Москва! – доложил пилот, и получив отмашку маршала, вольно мол, – продолжил уже проще – прошу к самолету.

Маршал не спеша пошел к выходу, а АбдурахманДаниярович, на ходу надевая летное пальто (без погон) почти побежал вслед за наркомом. Следом понесся и старший сержант госбезопасности.

Осмотр техники 21 века продолжался минут 30. Полный впечатлений, Климент Ефремович вернулся в комнату, где успели прибраться за праздничным столом, подсвежили еду и закуски, достали свежие бутылки со спиртным.

– Ну, что же, теперь можно и к столу, – произнес маршал, – тем более с утра ничего не ел.

Его усадили на почетное место, подвинули одноразовую тарелку, наполненную различной закуской, и рюмку с чистейшей водкой производства Ташкентвино.

И все началось с начала, тосты за Сталина, за нашу Советскую Родину, за народ, за узбекский народ. Слегка утолив голод, Ворошилов обратился к сидящим за столом: «А что же мы без горячего?»

– Товарищ маршал, – первым откликнулся Владимир Иванович, – ну что вы? Горячее сейчас будет!

И как старый фокусник он достал из «сидорка» пакет «роллтона», включил «тефаль», дождался пока вода закипит и развел в чистой касушке «бомжевый супчик». Подождав

4 минуты, занятые общим разливоном и выпивоном с очередной здравицей, Владимир Иванович протянул дымящуюся посудину с душистым «куриным» супчиком Маршалу Советского Союза: «Угощайтесь, Климент Ефремович!»

Ворошилов сперва осторожно попробовал, а потом все с большим аппетитом, начал прихлебывать супчик, поев, спросил: «Вы каждый день едите такой вкусный супчик?»

– Да не дай бог! – единодушно вырвалось почти у всех попаданцев.

Глава 11. Надо переезжать

Лаврентий Павлович в очередной раз набрал номер, вернее приказал связать его с аэродромом. Трубку на другом конце провода снял старший сержант госбезопасности.

– Хорошо, что у вас все нормально. Да, я знаю, что Климент Ефремович у вас. Чем он сейчас занимается? Беседует с прибывшими. Вот и хорошо. Их там покормили? Они ели только свое. Почему? Начпрод с поваром сказали, что в наряде лишних 30 человек нет. Доложи об этом маршалу, и решите, пожалуйста, этот вопрос, неудобно получается, гостей не покормили, ах как не хорошо.

Товарищ Сталин, как бы, не слушая ничего, сам мотал на ус и намотал.

– Товарищ Поскребышев, организуйте нам, пожалуйста, перекусить, а то мы уже шесть часов крошки во рту не имели.

Вечный секретарь Сталина, как – будто ждал этого приказа и через несколько не долгих минут в кабинет вкатился столик с чайными принадлежностями и столик скучей тарелок со всяким съестным.

Перекусили, и вновь приступили к решению вопросов, вся сложность которых еще только начала открываться.

– Товарищ Каримов. Расскажите нам, пожалуйста, чем еще Узбекистан может способствовать нашей победе в этой войне. – Сталин подчеркнул общую заинтересованность членов политбюро в разъяснении этого вопроса.

– Товарищи, победа будет за СССР, это произошло в нашей реальности, произойдет и в нынешней, даже без нашей – узбекской помощи. Но основной целью Узбекистана я считаю уменьшение тех безмерных потерь советского народа, той грандиозной цены, которую пришлось за это заплатить всем народам СССР. Даже по известным нам данным – 27 млн. человек – это очень много. Кроме того, я думаю, что основной причиной развала СССР являются последствия этой войны. Как человеческие, материальные, так и моральные потери, понесенные страной и народом. Да, после войны были и освоение целины, и покорение космоса, но как ни горько об этом говорить, произошел надлом во всем обществе, в душах людей. Поэтому нам – всему узбекскому народу хочется всеми силами помочь предотвратить это. Теперь, конкретно, в результате перестройки на капиталистические отношения и слома народнохозяйственной модели СССР, произошедшей за последние 25 лет жизни республики, многие предприятия оказались закрытыми или переведенными на другие виды деятельности, производственные площади, инфраструктура, подъездные пути, электросети остались в основном целыми, это более 25 млн. квадратных метров площадей. Имеется также некоторое количество не задействованного оборудования. Это может служить хорошей базой для развертывания предприятий-дублеров, или на случай эвакуации производств, оказавшихся в прифронтовой или угрожаемой зонах. Кадры для данных предприятий придется готовить снова, но база в виде нескольких миллионов молодых людей в основном со средним образованием имеется. Мне кажется, парочку авиазаводов принять, разместить и запустить в производство мы могли бы. У нас, если считать и присоединившиеся Чимкентскую и Ленинабадскую области, имеются приличные мощности по нефтепереработке, а именно производству высокооктановых бензинов (в основном на местном сырье). Учитывая так же наличие бетонных взлетных полос и летную погоду в течении всего года, можно улучшить летную подготовку ВВС РККА. Ремонтные предприятия Узбекистана позволят в течении оставшегося времени привести в работоспособное состояние автобронетехнику армии. Имеющиеся в наличии военные училища и институты нужно использовать для подготовки командного состава к ведению боевых действий с учетом опыта второй мировой войны.

– Отремонтировать и укомплектовать все 2000 танков, находящихся на хранении за 2 года до начала войны силами Узбекистана, не получится, но 500 штук, я думаю, восстановить сможем, кроме того, надо будет решать вопросы с производством боеприпасов для них. Сам Узбекистан обеспечить боеприпасами эту технику, наверное, не сможет, но подключив промышленность СССР, и организовав новые производства – вопрос должен быть решен.

Я, уже, говорил о том, что мощность дивизии конца 20 века в 18 раз больше современной 1939 года, а это значит, и боеприпасов нужно будет поставлять в десятки раз больше, значит по-новому организовать доставку их до места боевых действий, нужно будет организовать новую логистику. Если поднять с мест хранения, так называемых «паровозных кладбищ», то – что там имеется, можно направить на ремонтные заводы около 500 паровозов, в настоящее не используемых в нашем хозяйстве. Имеется так же некоторое количество рельсов, бывших в употреблении, но имеющих еще ресурс для использования по нормативам СССР 1939 года. Можно интенсивно использовать тепловозный парк Узбекистана, но нужно будет решать вопросы с ремонтом и обслуживанием тепловозов, снабжением их топливом. Это все позволит резко усилить железнодорожную сеть страны. В связи с переносом в 39 год перестали действовать экспортные контракты республики с зарубежными потребителями, таким образом, образовался запас продукции готовый к отправке в СССР. Это 100 тыс. тонн хлопкового волокна, несколько сот тысяч тонн продовольствия, несколько сот тысяч тонн удобрений и другой химической продукции. С хлопком вопрос надо решать быстрее, мы приступили к уборке нового урожая, виды на него хорошие.

Учитывая тяжелую зиму 1938-39 года, и как мы знаем историю, плохое состояние озимых, Узбекистан готов отправить 100 тысяч тонн посевного зерна ячменя и пшеницы для поддержки. И эти вопросы надо решать быстро. Кроме того, в архивах и библиотеках, а также на руках у специалистов имеются чертежи, описания, технологии производства, испытаний и примеры эксплуатации различной боевой и другой техники. Той, разработкой которой в СССР еще только начали заниматься, это должно помочь в скорейшем внедрении и производстве ее. Это как у нас говорят «послезнание», и не только в области военной техники. В Узбекистане хорошо развита промышленность по производству цемента, в год производится до 12 млн. тонн. Половину мы отправляли на экспорт. Теперь этот поток можно направить в республики СССР. Только нужно подготовить места приема и хранения. И еще много чего, но это все подробно надо обсуждать с нашими специалистами.

– Кстати о специалистах, – взял слово товарищ Сталин – их надо перемещать с аэродрома. Товарищ Берия, позаботься об их переезде в Кремль. Я думаю, здесь им будет удобнее встречаться с нашими специалистами и готовить рекомендации по использованию «послезнания», так, кажется, у вас это называется, товарищ Каримов.

Переезд надо осуществить завтра, к обеду, а сегодня пусть люди отдыхают. Да и товарищу Каримову, я думаю, надо отдохнуть, он ведь по возрасту самый старший из нас. Как вы считаете, товарищи?

Все члены политбюро дружно согласились с мнением вождя и после коротких «церемониальных» прощаний, каждый из них разошелся по своим кабинетам, но отдыхать никто из них не собирался, и чувствовалось, что в свете вновь объявившихся обстоятельств, еще не скоро придется.

Глава 12. Всё что было, всё что будет

Товарищ Сталин передал товарища Каримова с рук на руки Поскребышеву, у которого уже все было схвачено, и назначен ответственный за размещение Ислама Абдуганиевича здесь в Кремле.

Самому вождю еще долго не придется отдыхать. Он раскрыл первый том еще «Истории ВКПб» (редакция 1949 года) и по диагонали прочитал всё, что произошло перед самой войной, Халхин-Гол, Финляндия, польский поход, бессарабский поход, начало ВОВ, котлы и разгромы первых месяцев сорок первого.

Потом были победы под Сталинградом, Курском, Киевом, штурм Европы и взятие Берлина. Подведение итогов ВОВ, ужасные потери, оценить которые, кажется, разум не может. Славословие Сталина, Сталин и партия – основные источники побед. Он поморщился, когда в очередной, «мильёнстотыщный» раз прочитал о своей непогрешимости и непревзойденном стратегическом таланте.

«А может, на тот период, это было нужно?» пыталось оправдаться сознание. – «Чушь, видимо сильно я постарел за время войны?!».

Такие мысли фоном проносились в голове вождя, хотя было и четкое понимание, что началось это задолго до войны, продолжается и сейчас, и возможно даже нравится большинству народа, не надо ни о чем беспокоиться, все решат за тебя, все продумано товарищем Сталиным. И что с этим делать? А ничего, пусть потомки рефлексируют. А нам делом заниматься нужно. Следующая редакция, 1961 года, перед 22 съездом, уже КПСС. Да, как только не называлась партия РСДРП, РСДРПб, ВКПб и, наконец, до конца, до роспуска КПСС. И была ли это одна и та же партия? Опять ненужные мысли. Отметём их на потом. А сейчас читаем версию истории, где Сталина в войне не было вообще, а если и был, то лишь как безликий верховный главнокомандующий, ставка, руководство страны и партии, про партию было почти так же много, как и в редакции 1949 года. И опять потери, уже почти в два раза больше чем по итогам 49 года. Потом смерть Сталина. Развенчание культа личности. «Ай да Никитка, ай да сукин сын!», что же теперь с ним делать? А ведь полезный сукин сын. 20 съезд, секретный доклад. Реабилитация всех, включая бандеровцев и лесных братьев. Так, а теперь что там про развал СССР? Ислам Абдуганиевич предусмотрел и про это. 1982 год – смерть Брежнева, 1986 год – взрыв атомной электростанции, 1988 год – землетрясение на Кавказе, национальные выступления, уход армии из Европы, отмена 6 пункта конституции, Фарос, ГКЧП, Беловежский сговор. Всё.

Прочтя последние материалы Сталин почувствовал такую злость на всех участников, партийную верхушку того времени, что даже злость на Хрущева отошла куда-то на второй, третий план. Никитка – что? Никитка поступал по принятым всеми правилам, в борьбе за власть, за удержание ее все средства хороши. А эти ублюдки – Горбачев, Ельцин и прочие Воротниковы для удержания своих тушек у власти рвали на части живое тело государства.

Чтение материалов, привезенных Каримовым, и размышления над ними заняло почти два часа. На дворе еще темно, время полтретьего. А что, если пригласить Никитку, не спит, небось. Узнал, про совещание без него, вот и не спит – бдит.

Звонок другу, и результат – через 20 минут: «Товарищ Сталин, разрешите?»

– Заходи, Никита Сергеевич. – в голосе Сталина не было ни тени раздражения. Но Никита звериным чутьем уловил, Хозяин преподносит какой-то «сюрприз», и видимо, не очень приятный. И от того как поступит сейчас Хрущев зависит всё его будущее, настоящее и возможно даже прошлое.

– Никита, ты Герберта Уэллса читал? «Машину времени»? Не читал, жаль, а то мне тут по блату прислали одну. Машину времени. Вот я через нее получил кое-какое известие из будущего. Хочешь посмотреть? Я тут кое-что выделил красным. И закладки сделал. Чтобы тебе удобнее было.

Сталин указал Хрущеву на дверь в маленькую комнату, где он иногда отдыхал, когда оставался в Кремле на ночь. На столике были разложены книги из 21 века, с закладками и подчеркиваниями.

– Посиди, почитай, потом обменяемся мнениями.

Через час, вошедший в маленькую комнату, Сталин застал Никиту Сергеевича, сидящего в прострации за столиком и чего-то шепчущего. «Пи**расы, пи**расы, – безостановочно шептал Хрущев. Он даже не отреагировал на появление вождя. Сталин посмотрел на материалы, лежавшие перед Никитой. Это были статьи про беловежский сговор и развал страны.

– Товарищ Сталин, как же так можно? Они что там все пи**расы? Они же нашу страну развалили! – в голосе Хрущева было столько боли, страдания и горечи.

– Товарищ Сталин. Меня можете расстрелять за 1956 год и 20 съезд, но этих пи… – не договорив, Никита махнул рукой.

– Не будем мы тебя расстреливать, товарищ Хрущев. А вот если ты согласен забыть все обиды и продолжить работать, как наш сознательный товарищ, преданный делу партии, должность мы тебе найдем – если бы Сталин увидел другую реакцию Никиты Сергеевича на сведения, полученные от попаданцев, если бы Хрущев стал юлить, унижаться, вымаливать жизнь, пришлось бы его, наверное, ликвидировать.

А теперь, когда развал страны взволновал его больше чем собственная жизнь, надо подумать. Решение пришло почти мгновенно.

– Никита, видеть тебя после того что я прочитал про будущее, я не хочу. Поэтому поедешь в Туркменистан, секретарем ЦК КП Туркменистана. Там давно надо навести порядок, но самое главное (ты ведь прочитал про то, что война начнется 22 июня 1941 года), тебе нужно будет создать до 1 мая 1941 года два бронекавалерийских корпуса. Первого мая 1941 года ты во главе их должен будешь занять фронт против Румынии на южном фланге. И попробуй только допустить румын и немцев до Одессы и Крыма. Сам лично тебя шлепну. Технику для бронесил своего корпуса и людей получишь из Узбекистана, а вот кавалеристов и лошадей туркмены тебе дадут. Возьмешь в помощники, кого тебе Каримов посоветует, и вообще, прислушивайся к его советам и учись воевать. Да, и никого, там, в Туркмении не расстреливай и сажай поменьше, не надо перед войной народ против власти настраивать. Учись, Никита, сельскому хозяйству и экономике, а также учи историю своего правления, особенно ошибки, если справишься с Туркменией без перегибов, волюнтаризма и расстрелов, а также на фронте проявишь себя, я порекомендую тебя своим преемником. Полетишь в Ашхабад с Каримовым, через Ташкент.

– И еще. Прости меня, за все унижения, которые ты пережил из-за моих шуток. Я думал, тебе нравится развлекать товарищей. Иди, Никита, иди.

И Хрущев, не веря своим ощущениям, не веря в то, что остался жив и сам Хозяин объяснился с ним и поручил ответственную работу, помчался, забыв сказать даже «До свидания».

– Э, как его пробрало, – Сталину даже понравился результат беседы с Хрущевым.

Глава 13. Продолжение банкета на аэродроме

– Да, нет, Климент Ефремович. Нельзя солдата оставлять в «окопчике для стрельбы сидя», один на один с противником. Насчет этого даже Рокоссовский высказался в ноябре 1941, вернее выскажется, тьфу ты, забылся, какой нынче год, какое время. Рокоссовский еще сидит, наверное, – это Владимир Иванович горячился, объясняя Ворошилову, зачем нужны окопы полного профиля и ходы сообщения.

– А немец в это время как врежет из ста пяти миллиметрового легко гаубичного калибра, отец мне говорил, что и пятидесяти миллиметрового ротного миномета хватало, чтобы за полчаса от роты половина оставалась, а у них еще и 7,5 см пушки в полку стреляли навесными. Обороняться надо в подготовленных, как под Курском, полевых укреплениях. Папа говорил: «Земля не блин, копай глубже, насквозь не порвется».

Вот в таком духе продолжалась застольная беседа, хотя время было ближе к полночи. Климент Ефремович, так получилось, поговорил уже почти со всеми гостями и каждый делился своими взглядами на будущую войну. Темы были разными, и чем больше он беседовал, тем тяжелее был груз невыполненных еще дел по подготовке к великой войне. А, ведь, казалось еще немного и как говорят французы «последняя пуговица к гетрам последнего солдата будет пришита, и айда в поход, к последнему морю». «Тяжко, братцы, тяжко. Тяжко братцы жить, С нашими атаманами…», а я сам кто? сам и есть один из атаманов».

Важные, но не очень веселые разговоры на время прервались, когда в комнату, где проходило так затянувшееся застолье, открылась дверь, и вошел, не очень высокий, но крупный, весь такой «монолитный» военный в форме комбрига и орденом Ленина, блестевшим на груди гимнастерки, и на всю комнату смачным баритоном с узнаваемым волжским оканьем:

– Здравствуйте, товарищ Ворошилов! Здравствуйте, товарищи. А мне говорят, что на мой аэродром прилетел какой-то большой самолет, даже два. Иностранцы что ли? Вот решил своими глазами посмотреть, разрешите присутствовать, товарищ маршал Советского Союза.

– Проходи, проходи, Валерий Павлович. Тебе всегда рад. Это товарищ Чкалов, кто не узнал, а это товарищи из Ташкента. Ну, вот и познакомились. Присаживайся, Валерий Павлович. Хоть и поздно, но давай по маленькой, а, то товарищи, вот, приезд отмечают, и день рождения справляют.

– Извините, товарищ маршал, мне сейчас даже кофе нельзя. До сих пор с палочкой хожу – отказался Чкалов.

Пришельцы, вернее, попаданцы, замолчали, не веря своим глазам. «Чкалов живой, как же так, он же…?» пронеслось в головах у многих.

– Спасибо, товарищ маршал, но я лучше, как врачи велят. Ведь чудом остался жив, только неделю как на ноги встал, но ничего, я еще полетаю. А на самолеты – посмотрю.

И, обалдевший от неожиданности, Абдурахман Даниярович, на ходу надевая летное (без погон) пальто, почти побежал вслед за легендарным летчиком.

Много чего узнал за этот вечер Климент Ефремович о предстоящей войне, о той силе, которая вот-вот обрушится на нашу страну, не только по рассказам гостей из будущего, но и по коротким фильмам, которые успел посмотреть на экранах чудных устройств – компьютеров, вспомнил он название приборов, которые стояли на столах, в этой же комнате. И стопка распечаток с изложением основных эпизодов начала, трагического начала Великой войны, с картами сражений, котлов и поражений РККА в 1941 году лежала перед маршалом.

И с трагической силой вставал перед наркомом вечно русский вопрос: «Что делать?».

– Да, много чего надо поменять, много что успеть сделать, – произнес Ворошилов, отвечая на какие-то свои мысли. – Как хорошо, товарищи, что вы появились. Эх, пораньше бы.

– Ничего, товарищ маршал, успеем, надо успеть – ответил за всех старший по команде специалистов из Ташкента, и все, присутствующие, молча, согласились.

Ворошилов так же, молча, оглядел присутствующих, и негромкосказал:

– Хорошо, товарищи, будем стараться.

Передав стопку бумаг ординарцу, он вышел из-за стола и направился к телефону. Со Сталиным соединили быстро:

– Товарищ Сталин, я тут много чего узнал у товарищей специалистов, нужно срочно доложить.

– Мы здесь тоже много чего узнали, товарищ Ворошилов. Но время позднее, завтра, вернее, сегодня позднее доложишь, часам к 12 заходи, поговорим.

«Устал Коба, даже акцент стал прорезаться», – подумал Климент Ефремович, и добавил в трубку, – Слушаюсь, товарищ Сталин.

– До свидания, товарищ Ворошилов. Отдыхайте.

– До свидания. Товарищ Сталин.

– Вот что, товарищи. Давайте заканчивать посиделки, спасибо вам за угощение, за праздничное застолье, совершенно неожиданное, но впереди трудная работа у всех нас, поэтому надо отдохнуть.

– Товарищ Ворошилов, мы тут собрали вам гостинцы в дорогу, угостите Голду Давыдовну и остальных, не побрезгайте, – и красивый пакет с дыней, хурмой и прочими ташкентскими угощениями перешел в руки ординарца (его, кстати, тоже не обидели).

Тепло попрощавшись с пришельцами, нарком ушел в сопровождении ординарца. Валерий Павлович Чкалов, присутствовавший во время проводов наркома, тоже засобирался домой, выполнять назначение врачей, но пообещал, что обязательно встретится со всеми и поговорит о будущем авиации.

После того как все официальные гости разъехались, быстренько наведя порядок за столами, пришельцы отправились по своим спальным местам. Уснули все без снотворного.