Текст книги "Дон-16. Часть 2 (Освободительный поход) (СИ)"

Автор книги: Фарход Хабибов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Затем провели перекличку потерь, и каждый командир доложил свои потери, всего погибло 16 человек. Из них 7 человек танкисты (экипаж Т-26, экипаж БТ-7 и один человек из экипажа второго Т-26), четыре пехотинца, трое из ЗАР и двое саперов.

Потери, раненные 25 человек, но тяжело раненные только 3 остальные легкораненые. Потери в технике, один танк Т-26 и один танк БТ-7 не подлежат восстановлению, один танк Т-26 подлежит ремонту.

Тут поднимает руку Ивашин, и я приглашаю его высказаться:

– Мы потеряли семь танкистов погибшими, и в этом наша вина, мы не имели права пускать вперед слабо бронированные танки. Впредь предлагаю пускать первыми Т-28, Т-IV и Т-34, остальные танки идут за ними. Тем более полоса наступления у нас пока редко бывает масштабной, ну и в необходимый момент, более маневренные БТ вырываются из-под прикрытия средних танков и атакуют правый или левый фланг. Т-26 предлагаю использовать строго по назначению, то есть как танк поддержки пехоты, или как подвижные ДОТы.

– Кто, что имеет сказать, по поводу высказывания товарища Ивашина?

Руку поднимает Гогнидзе, жестом приглашаю его к речи, и он начинает:

– Я бы немного хотел бы покритиковать коллегу танкиста, я сам до плена был танкистом, и потому мне не понять, где мы будем использовать Т-26, как танк поддержки пехоты? И тем более как подвижный ДОТ? Мы что, планируем штурм укреплений противника, или мы из партизанского рейда, теперь переходим в полномасштабное наступление на рейх? Скорострельность пушки Л-11 1-2 выстрела в минуту, скорострельность пушки 20к (на БТ и Т-26) – 7-12 выстрелов в минуту. Скорострельность немецкой автоматической пушки 3.7cm Flak 36, около 150 выстрелов в минуту. Скорострельность 2cm Flakvierling 300 выстрелов в минуту, а с 4 стволов то и 1200 (правда, боеприпасов не оберешься). Так к чему, я все это, хочу сказать, может, как вариант объединить Т-26 и эти самые флаки? Снять башню, укрепить вместо нее флаки, и засыпать выстрелами ПТА противника? Ну не дать им сосредоточится, и произвести выстрел по танкам, четыре орудия и четыре Т-26 у нас есть.

– Предложение, конечно интересное, просто нам тогда придется, перетащить с базы сюда КВ, и ему, вместо башни установить завод по производству боеприпасов для этих флаков, – шутит зло, Ержан.

– Капитан Абдиев, что тогда предлагаете вы? Не уподобляетесь ли вы, в данном случае экспертам царской России, которые зарубили автомат Федорова? Они тоже запретили такое оружие, мотивируя большим расходом патронов.

Тут руку тянет Семенов, а он старый волк, и потому, передаю слово Семенову:

– Да Игорь Семенович, мы все хотим послушать вас.

– Ну значит, щас буду вас ругать, развели тут игру в солдатики понимаешь ли.

– Итак Т-26. Орудие 45мм 20к. Уверенно (при умелом применении) противостоит ВСЕМ немецким танкам. С 1000 метров уверенно поражает в ЛОБОВУЮ БРОНЮ Pz I, Pz II F, Pz 35 (t), Pz 38 A (t). Более бронированных чехов Pz 38E(t), а также фрицевских Pz III уверенно прошибает в лоб с 500 метров. То же самое относится к танкам серии БТ. При этом танки БТ-5, БТ-7 всех модификаций, благодаря более мощному, чем ВСЁ фрицевское, движку и подвеске Кристи, обладают просто обалденной манёвренностью, что скрашивает слабую броню. Для Т-26 вариант один – действие из засад с постоянным маневрированием (смена позиции через 1-2 выстрела, если танки и не вылазить дуриком один на один). БТ может и подуэлировать маленько – с двумя-тремя фрицами управится, если начнёт из засады. Тем паче, если лобовая часть и баки (особенно баки) прикрыты дополнительными экранами. Даже для слабой подвижности Т-26 чех Pz35(t) не соперник. Особенно учитывая, что практически все немцы (и чехи) могут поражать Т-26 и БТ с 1000 метров только при попадании под углом 90 градусов, всё остальное – только с 500 метров. А танков с вертикальными листами брони у нас нет. Исключение: «Тройки» но только с 50 мм пушками, если им попадалась вертикальная советская броня, то могли и с 1000 метров. Фрицевские "четвёрки с короткой 7,5 см. пушкой (окурком) не в состоянии пробить с 1000 метров НИ ОДИН советский танк., а с 500 метров – только БТ-2, БТ-5, БТ-7, БТ-7М, Т-26 и плавунцов Т-37, Т-38. Потому что этот «окурок» изначально предназначен только для борьбы с пехотой.

– БТ – скорость, натиск, постоянный манёвр, мощь орудия!!! – залог жизни экипажа и успеха в бою. Пинать надо танкистов, чтоб учились и учили матчасть! Иначе любую вундервафлю погубят и себя. Это и есть главная проблема наших танкистов.

– БТ можно облегчить на полторы тонны, убрав нахрен всё, связанное с дополнительным колёсным движителем. Это реально сделать в полевых условиях. За счёт этого облегчения получше защитить баки вдоль бортов и движок (главные источники возгорания танка). Один мой знакомый инженер считает, что общее сплошное бронирование БТ-7 можно довести до 30мм без ущерба для подвижности. Худший вариант это БТ 7А с короткостволом КТ-28, лучший – БТ-7М (он же БТ-8), особенно с Л-11 или Ф-32, но с 45мм тоже очень даже хорошо.

– Т-28, Т-34 – непробиваемы с 1000 метров для всех немцев, кроме "троек" с 5см. пушкой (PzIIIH, PzIIIJ). Причём Т-28Э в лоб не пробивается даже с 500 метров – НИКЕМ из фрицев. НО проблема Т-28 в таком же обрубке 76мм – КТ-28 – орудие противопехотное. Хотя супротив единичек и двоек с Pz35 вполне сгодится. А вот если модификация Т-28 с пушкой Л-10, то немцам наступают кранты в любом раскладе уже с 1000 метров

– Фрицевские "единички" и "двойки" (которые пулемётные) всех модификаций ничего не могут сделать почти всем советским машинам. Впрочем, как и наши "плавунцы" ничего не могут супротив танков.

– Напоминаю, что главным своим преимуществом немцы (в танках) считают именно СКОРОСТЬ И МАНЁВРЕННОСТЬ. А ЭТО – ДОСТОИНСТВА ВСЕЙ СЕРИИ НАШИХ БТ!!!!

– Т-34-76 и КВ-1 поражают ВСЕ типы панцеров под любым наклоном брони с расстояния более 1000 метров! При этом оставаясь неуязвимыми для ответного огня. Потому и есть у фрицев принцип "танки с танками не воюют!" – ещё на Сомуа с Шарами обожглись во Франции.

– Пример: пушка Л-10 с 1000 метров пробивает бронеплиту толщиной 50мм под углом 30!!!! градусов.

Я это всё о чём? Нехрен даже думать о смене нормальных пушек на всякие «флаки». Нормальтный танкист об этом даже думать не станет, не то что заикаться тут на совещании. Дерьмо ваши флаки – полное! Это и немцы прекрасно знают. И скорострельность можно в задницу засунуть, она не спасёт.

От этих грубых, но правдивых слов, все ошалели (признаю, речь Романыча перемежалась матом в стиле Старыгина, но тут не передашь особенности), а Абдиев и Гогнидзе, вообще встали и стоя стали аплодировать Семенову. Я и сам не заметил, как тоже встал и стал рукоплескать, только взгляд офигевшего от наших действий самого Романыча, меня отрезвил.

– Кто еще, что хочет сказать, – произнес я разряжая обстановку (не всегда обстановку разряжают в момент негатива)

– Позвольте ответить мне, товарищ комдив, – поднимает руку наш инженер-креативщик, – автоматические пушки используют уже все развитые армии мира, и никто не жалуется на расход снарядов, на то она и автоматическая. Тем более если бой длится 15 минут, необязательно стрелять с максимальной скорострельностью все 15 минут, так одна счетверенная пушка-флак, может минут за 10 дивизию истребить. Но химические и физические свойства металла, из которого сделана пушка, никто не может отменить. При таком темпе на второй минуте ствол погнется, а на третьей расплавиться.

То есть, нам такие машины нужны, ну флаки эти на базе Т-26, закидаем позиции артиллерии десятком другим снарядов и все, отдых, до следующей цели.

Пока, предлагаю установить пушки на грузовики, у нас нет технической возможности установить флаки на место башни Т-26. Тем более уже на блитцы устанавливаются 20 мм автоматические пушки, по моему приказу.

– Так с этим уяснили, что думаем, по поводу наших дальнейших действий, – модерирую процесс я.

– Взятие Збышкува, я могу охарактеризовать более удачным, чем неудачным, да потери есть, но не катастрофичные, – говорит Иванов (который Затейник). Как уже было сказано, гитлеровцы попробуют бросить на нас авиацию, что мы им можем противопоставить на данный момент? Только две «косилки», а этого НЕДОСТАТОЧНО. Поэтому предлагаю Прибылову ускорить установку на колеса этих зениток, а Гогнидзе ускорить освоение данной техники бойцами. В вооружении кроме автоматического короткоствольного оружия (автоматов ППД, ППШ и МП38/40) имеются винтовки, карабины и пулеметы, необходимо научить бойцов стрелять из длинностволов по воздушному противнику. Для практических стрельб, можно использовать или импровизированные воздушные шары, или проще и доступней воздушных змеев.

Я аж захлопал от слов Иванова (что за день, майоров прорвало на креатив), вот, а Елисеев его расстрелять хотел, и тут понимая, что уже как бы пора кончать собрание, встаю и говорю:

– Товарищи командиры, рейд мы продолжим завтра, сегодня необходимо выполнить, все то, о чем сейчас говорили, пусть каждый командир взвода, потренирует своих бойцов стрельбе по воздушным целям, товарищ Гогнидзе, обеспечить командиров опытным зенитчиком. Пусть объяснит товарищам командирам особенность стрельбы по воздушным целям, но не долго, минут на 15, сейчас все свободны, обед.

Уже все расходятся, но я останавливаю Легостаева.

– Слышь, чекист, тут польские товарищи, хотят вместе с нами воевать против гитлеровцев, ты за ними пригляди, они теперь в твоем подчинении, и ты комвзвод. Раз трудящиеся Польши, хотят воевать против Гитлера, надо же им помочь. Ну и на всякий, будь на чеку.

– Так точно, разрешите идти?

– Да, иди.

И мы обсуждая этот день пошли на обед, на обеде Ивашин спорил с Прибыловым, о том, что лучше флак на базе просто грузовика, или флак на базе танка. Их спор прервал Абдиев, процитировав Семенова:

– Дерьмо ваши флаки – полное! И скорострельность можно в задницу засунуть, она не спасёт.

Все кто сидели за столом, чуть не погибли героически от смеха, каждый представлял, наглядно слова Ержана.

Ну и все, после этого все командиры разошлись по своим делам, кто учить людей стрелять по воздушным целям, кто учить бойцов подлянить немцам исподтишка и исподгромка (Семенов с Выкваном), кто отдыхать (кавалерия и часть пехоты, что на одиннадцатом трамвае прибыла). Прибылов устанавливать флаки и батальонные минометы на грузовики, а так же прикидывать, как снять с БТ, колесную группу.

Так за работой и учебой наступил вечер, и снова пришел Шиманский.

– Добрый вечер пан, ой простите товарисч командир.

– Добрый вечер шановны пан Шиманский, как ваши дела, как здоровье?

– Да все в норме, ну что вы готовы получить от меня информацию?

– Да конечно, – и достав немецкий офицерский блокнот (вермахт подарил), готовлюсь записывать информацию.

– В тридцати километрах на юго-запад рядом с селом Армадово у немцев склад боеприпасов, запасы нацистами сделаны перед началом войны. Да и с началом войны гитлеровцев с вашей страной именно отсюда шло снабжение одной из группировок. Немцы ушли, склады остались, правда, потихоньку немцы начали вывозить боеприпасы. Охрана около роты, тыловиков, не совсем боевая часть, плюс могут быть люди из Штрало. Вот и предлагаю, первым делом ударить по складу. Ребята из «Спартакуса», покажут вам более короткий путь, мы все хотим бороться против гитлеровцев. Вот и ребят в бою посмотрите, годятся они к вам или нет?

– Спасибо пан Шиманский, какая еще есть информация?

– В пятидесяти километрах к северо-западу есть завод сельхозтехники у города Прошкув, ну заводик, так вот там немцами налажен ремонт танков, и думаю ваш рейд туда, так же принесет много пользы коммунистическому движению и вашей стране. Так тоже около роты тыловиков, ну и около взвода, может чуть больше ремонтников. Кроме того, я вам дам список наших руководителей, в необходимых вам населенных пунктах, и не только представителей «Спартакуса», но и «Молота и серпа», и других коммунистических организаций. Так же мы попробуем поговорить и с «Союзовцами».

– Товарищ Шиманский, теперь приглашаю вас отужинать с нами, вы нам помогли, и скоро вы услышите, как мы будем бить наших врагов.

– Хорошо товарисч капитан, и как сказал Адам Мицкевич "За нашу свободу и вашу". Когда к вам послать проводников и добровольцев?

– Думаю сегодня, часа через три ночь лучшее время для перемещений в тыловом рейде.

– Тогда через два часа и Онищук и Ковальчук.

– Как Онищук?

– Ну, а что тут такого, украинец интербригадовец, после войны в Испании живет здесь, подпольно, не получись переправиться в СССР. Ежи Ковальчук тоже интербригадовец, но поляк, так же подпольно проживает.

После ужина, товарищ Шиманский ушел, значит две цели, в двух разных местах, придется делать зигзаг, или разделится на две группы?

Наверно лучше всего разделится, кому поручить командование второй группой?

Ну, тут у меня разночтений нет и быть не может, надо, воспользоваться тем, что у нас пока тут Семенов. Пусть покомандует майор НКВД, это же все-таки по-армейски полковник.

Надо опять вызывать командиров, но, надо так надо, и я подозвал проходящего мимо бойца через окно, то был Ежуров.

– Володя, позови мне, пожалуйста командиров полков, артиллерии, кавалерии, особиста Легостаева, начтыла Цыбикова и майора Семенова.

– Слушаюсь, товарищ комдив, будет выполнено, – и Володя побежал.

Прошло минут десять, как к штабу стали подтягиваться товарищи командиры, первым входит Савин, затем Семенов, ну и за ними пришли все остальные.

– Товарищи командиры, оказывается в городе у нас есть союзники, представляете, мало того они нам сочувствуют, еще и активно помогают. Так вот есть предложение, согласно информации наших друзей, польских коммунистов, вблизи от нас, есть два очень интересных и важных для нашей родины объектов. Это стратегический склад боеприпасов группы армий «Центр», и заводик, который ремонтирует танки для той же группы. В обоих местах нас встретят по сотне – полторы солдатов противника. Потому предлагаю, обсудить планы нападения.

У кого какие вопросы?

– Раз там количество неприятеля, то по роте при поддержке техники хватит, но конечно необходимо тщательно разведать, подходы, посты и все остальное, – говорит новоиспеченный лейтенант войск НКВД Круминьш.

– Предложил бы в группы добавить еще по взводу, так сказать резерв, на всякий случай, – выражает свое мнение Савин.

– Товарищи командиры, мне кажется у нас миссия, не просто разрушить первый и второй объекты, а если на ремонтном заводе несколько готовых к использованию танков? Что их тоже уничтожить? А нам разве они не пригодятся? А боеприпасы со склада? К шестиствольным минометам у нас по полвыстрела, поэтому предлагаю основными силами выдвигаться на ремонтный завод. На склад отправить не меньше двух рот, при поддержке техники и транспорт, для вывоза боеприпасов, – говорит Ивашин.

-Кроме того, поляки и сами хотят повоевать с немцами, мало того от них к нам придут добровольцы, вот они и пройдут испытание на прочность там, а командовать ими будет товарищ Легостаев. Кто, что еще хочет добавить? – продолжаю модерировать стафф-митинг я.

– Ивашин прав, кроме того, на заводике, можно попробовать, как советовал товарищ майор, убрать с БТ колесную группу. Раз заводик по ремонту, значит там, есть все необходимое, вплоть до подъемных кранов, – поддерживает танкиста техгений Прибылов.

Потом обсудили конкретные детали, и Семенов принял руководство «складской» группой. В его группу вошли две роты савиновцев (сам Савин тоже), восемь танков (два БТ, два Т-34, два Т-26 и два немецких панцера) и польская группа Легостаева. Все остальные идут с основной группой на танкоремонтный завод, ну приняв окончательное решение, товарищи командиры разошлись. Что бы подготовить каждый своих бойцов, наконец настал назначенный час, и несмотря на ночь сам Шиманский привел двоих проводников и почти сто поляков-добровольцев.

Познакомился, проводники: украинец лет тридцати пяти, высокий худой соломенного цвета волоса и овальное лицо. Поляк в отличии от украинца, среднего роста, но коренастый почти брюнет (тоже наверно из Сандомира), с квадратной челюстью и карими глазами. И целая толпа польских патриотов, причем не все они поляки, нашлись даже двое русских, трое западных украинцев, и четверо белорусов с одним армянином. Послелний оказывается из Львова, и тоже интербригадовец. Легостаев сразу принялся знакомится со своими бойцами. Поляки вооружены кто чем, есть и царские трехлинейки, и немецкие карабины, и какие-то чешские и иные ружья, а у львовского армянина в руках вообще «бур», ну винтовка из времен англо-бурских войн.

А оба проводника, увидев Семенова, обрадовались ему как родному брату, оказывается Романыч, отметился в Испании под именем капитана Серхио Веласкеса. Под Гвадалахарой наша троица, оказывается, вместе воевали против франкистов. Затем семеновскую группу, к к селу Армадово повел Ковальчук, а нашу группу повел Онищук (не Петро, а который испанец). На этом этот день закончился, начинается новый день.

25 июля 1941 года где-то в Польше (в 50-100 км от границы СССР).

По дороге к нам присоединились Онищуковцы, и Онищук как с братом обнялся с Артуром, так как, все этапы их пути мы знали (по радиограммам) в отчете не было необходимости. Кстати оказывается, немцы усилили гарнизон V дополнительной ротой, плюс собрали артиллерию и несколько из починенных танков. На остальные танки экипажей у них нет, если бы пехота могла воевать в танках, она бы называлась не пехотой.

За пять-шесть километров от Прошкува мы остановились, что бы прикинуть конкретный план атаки, на дворе глубокая ночь, и потому скорей всего, враг нас не ждет. Потому на позиции танков и артиллерии врага, пойдет сотня Бондаренко. Для бесшумности, копыта лошадей обернуты тряпьем, и в атаку кавалеристы пойдут поотделенно с разных сторон, все остальное окружается пехотой, и пехота тоже идет по возможности бесшумно. Как только, пехота входит в контакт с противником, закидываем тыл противника минами, бойцы уже сняли с машин батальонные минометы. Ротные минометы, так же как и батальоные, совместно с расчетами пехота несет самостоятельно, с той же группой идут обвязанные патронташами к 37мм минометам лопатко-минометчики (или миномето-лопатчики?)

Танки, наша ударная сила, но они громыхают как сотни пустых металлических бочек, скатывающихся в бесконечную каменную пропасть. Потому танки, с танкистами остались позади, и вперед рванут с первыми выстрелами, а до того идем в тишине, кстати все псевдомонголы пошли в кавалерию. Даже Йигитали со своим «мечом милосердия» оказался у Бондаренки, а лучники само собой, выбрали сотню имени Щорса, и тоже стали опсищуками. Наступая, охватываем немецкие дозоры, дзинькает в ночи тетива луков, и злые острые стрелы летят в осоловевших от ночной тишины часовых, вжик-вжик.

Причем лук-то оружие экологически чистое, ни тебе пороховых газов, ни тебе солей тяжелых металлов, ни тебе мартеновских печей. Просто мечта эколога, я бы на месте наших (современных мне) экологов, провел бы эдвокаси-кампанию, по замене огнестрельного оружия на тетивострельное. Патрон (заряд) огнестрела шумный, вредный и одноразовый, да к тому же дорогой, на него же цветмет идет, то ли дело стрела, выстрелил, выдернул из тела гитлеровца и стреляй снова, а если особо брезгуешь, оботри стрелу об штаны того же фашиста, и стреляй уже чистенькой стрелой.

Передовые посты и секреты обходим без шума, а чего шуметь, чай не «Свадьба в Малиновке», нам признание зрителей, как собаке хромовые сапоги сорок пятого калибра. Пусть наше пришествие станет фашистам сюрпризом, как говорилось в древности идем «аки тать в нощи».

– Хальт, – просыпается какой-то проворный фриц, но вжик-вжик, и фриц больше не мужик, ну и не человек вообще, просто труп. Но аларм (или ахтунг) свой он навел, немцы пробуждаются, и первым из МП-38 от пуза, щедрой очередью угощает их ни кто иначе, как бывший нацик, а теперь честный внук Петрухи, Онищук-попаданец. Оказывается русским нацистом, был украинец, а это часто так бывает, у этих русских нацистов, фамилии подозрительно, не русские: Марцинкевичи, Поткины, Штильмарки и т.д..

Бабах, и ночь взрывается, выстрелами минометов, немецкие казармы закидываются минами трех сортов, батальонных, ротных и лопаток – минометов. Остальные наши стволы тоже не скучают, винтовки, карабины, автоматы, пулеметы изрыгают свинцовые точки, ну когда они вылетают они еще не совсем точки, но как долетают, ставят точки в жизни граждан рейха. Какой-то офицер (по фуражке сужу) пытается скоординировать оборону противника, но 82мм мина, ставит на его жизни не точку, а целую кляксу, и не только в его личной жизни, но и в круге диаметром метров 5-10.

С другой стороны села слышно дружное кавалерийское ура, Бондаренковцы развернувшись в лаву, вдарили со своей стороны, в лучших традициях Чингисхановского ограниченного контингента. С тыла слышны ревущие двигатели танков, танкисты рванули на предельных оборотах своих железных феррарь и ламборджинь (нет танки то немецкие и советские, значит поршей и жигулЁв).

Но ситуация подсказывает, что танки уже не нужны, потому что пехотинцы (и я в их рядах) врываются на позиции вражеской артиллерии, вражеские расчеты, не успевают добраться до орудий, и у меня возникает подозрение мгновенно переходящее в уверенность, что и не успеют НИКОГДА. Да если бы и добрались, артиллерия хороша на расстоянии, а когда враг в двадцати метрах, то пушкарям вермахта, пора смазывать вазелином пятки, ну или что другое. Слева от нас, позиции немецких танков, но им не успеть, разворачиваем трофейные пушки, и бьем по пробирающимся к танкам немецким танкистам, чем попало. Ну в ночи, и в ажиотаже боя, не до разбора, какой снаряд ОФ а какой, бронебойный, шарахнули чем попало, минометы добавили жару, а взвод Епифанцева (из полка Иванова) встретил танкистов в штыки. Аха панцершутцы гребанные, когда вы в танке вы круче Памира и Тянь-Шаня, а вот против красноармейцев со штыками, да когда панцершютцы вне танков, сил маловато, и очко из стального превращается в резиновое?

Видимо танкистов немецких хорошо воспитали в духе гитлеризма-нацизма, ни одна черноробная сука не сдалась, все легли под ударами Епифанцевского взвода (двоих их епифанцевских еще и убили суки).

В село врываются наши танки, впереди несутся как борзые БТ, за ними еле поспевают Т-34, а остальные наверно еще больше отстали. Колонну замыкают, глотая польскую пыль, устаревшие Т-26. Повзводно командиры очищают каждое здание от гитлеровцев, кто поднял руку, тот успел, кто не поднял, ну значит не очень сильно хотел жить.

К четырем утра, Прошкув полностью в наших руках, за километр по всем сторонам ставим секреты и дозоры, и теперь можно отдыхать. Прохожу мимо привязанной к забору лошади в головной офис (а как еще назвать) танкоремонтного заводика, обнаруживаю тут Йигитали с Ежуровым, они вдвоем пакуют майора технической службы вермахта. Хороша добыча, майор откормленный как кабанчик в канун нового года, пыхтит и ругается тварь толстая.

– Русише швайне, ферфлюхтер... – ну и что-то еще, в том же роде, и скажем как минимум обидное. Блин, ну как он дослужился до майора, пфуй такой некультурный, а еще и с Европы, гондурас западноевропейский. Ладно Ежуров, признаем что русише швайне, но по морде Йигитали, видно же что он не особо русише швайне.

– Пасть закрой, дойче швайне, – приговаривает Володя, отоваривая носком сапога нутро майора. Майор почему-то замолкает, то ли осознает неправильность своих действий, то ли замолкает, из-за того, что Володя мощно попал тому поддых.

– Красноармеец Ежуров, оставить расправу, – командую я (с ним поговорить надо, а не то эти сейчас до смерти запинают), и тут доброта не причем.

– Так точно, товарищ командир, – говорит Ежуров, напоследок добавив обеими руками по ушам майору. Майор в полном офсайде (вне игры).

– Ежуров, приведи ко мне, или Хельмута, или Круминьша, ну хотя бы Вахаева, ты ж по-немецки только руками и ногами говорить умеешь?

Володя убегает, а Йигитали смотрит на майора, как на главнейшего врага узбекского народа всех времен, майор прячет взгляд, и чего-то щебечет, на своем, но без прежней злости и гонора, наверно извиняется за свою невоспитанность. Как, однако, даже представителя высшей расы может воспитать простой пинок?!

В контору забегает Вахаев с Ежуровым, хм, оперативно Володя.

– Вызывали товарищ капитан?

– Да Лечи, надо пообщаться с этим господином.

– Хорошо товарищ комдив, раз надо, так пообщаемся, вы задавайте вопросы?

– Майор представьтесь.

Чеченемец переводит немцу, поднимая его и сажая на кресло, затем переводит ответ хряка мне.

– Майор Клаус Венцель, инженер, директор танкоремонтного завода.

Немец еще что-то говорит Вахаеву, но тот показывает мощный чеченский кулак, и майор понимает, что от него требуются конкретные ответы, на конкретные вопросы, и нефига растекаться мыслью по древу.

– Сколько танков находится на ремонте, и сколько отремонтировано?

– Готовы к отправке 11 танков, 5 танков Т-34, 4 БТ-7 и 2 танка КВ-1, три дня назад отправлены 15 танков в основном Т-IV и Т-III. На ремонте находятся 14 танков Т-IV и Т-III, 8 танков БТ, 4 танка Т-26 и 8 танков Т-II. Если бы не ваше нападение, то завтра утром готовые танки отбыли бы в войска, на платформы танки уже загружены, а паровоз придет утром со станции.

– К заводу проведена железнодорожная ветка?

– Да, до ближайшей станции 14 километров.

– Как обстоит дело с горючим?

– У нас восемнадцать тонн бензина и 5 тонн соляры, для советских танков, наши танки только на бензине.

– Какое количество боеприпасов к танкам?

– Боеприпасов у нас нет, мы на танках не воюем, мы танки ремонтируем, тем более через две недели, наше предприятие должно было быть эвакуировано в Остланд, ой, извините, в СССР.

– Майор Венцель, хотите жить?

– Да господин офицер, у меня дети и внук, я согласен выполнить ваши условия, только не убивайте меня.

– Понятно, тогда пока мы тут, вы будете помогать, нашему инженеру, когда мы будем уходить, гарантирую оставить вас живым, а так же всех остальных лояльных к нам немцев, все понятно герр майор?

–Так точно господин офицер.

– Вахаев, ведите майора в цех, пусть сдает хозяйство Прибылову, кстати, чей полк дежурит сегодня?

– Полк Савина.

– Понятно, я тогда посплю, до утра ребята, немец пусть в цеху спит, третий рейх временно кончился.

На заводе суки-немцы использовали рабский труд наших военнопленных, до того как пленили много бойцов РККА, тут работали поляки. Но поляки народ гордый, потому заводская администрация уже с 25 июня вытребовала себе наших военнопленных у своего командования, и вот 30 июня ребята сюда поступили. Месяцок отработали на нациков, бац и мы их освободили. Всего из ста двадцати оказывается лояльных присяге сто восемь бойцов, (двенадцать предателей), ну что ж, у нас пополнение, еще на роту.

А Нечипоренку, говорит, что освобожденные красноармейцы, в основном танкисты, ну стрелки, радисты, мехводы, и большая часть ремонтники. Как раз, у нас прибыло танков, теперь будут у них экипажи, тут от Легостаева пришел сержант Нигматулин, мол, что-то интересное у особиста.

Нигматулин, привел меня в бывшую казарму немцев, где в трех комнатах, Легостаев устроил «особый отдел».

– Ну, сержант УГБ НКВД Легостаев, капитан Каримов по вашему приказанию прибыл!

– Товарищ капитан, я вас не вызвал, я вас пригласил, посмотреть на удивительного персонажа. Вот знакомьтесь, капитан Каримов Абдувахоб. Может это ваш родственник?

Внимательно всматриваюсь, на незнакомого бровастого брюнета, нет, никогда не видел (а может это родственник настоящего Каримова?). Хотя, где-то я это лицо видел, но вот где и когда, да и в какой шкуре, здесь или там, в будущем.

– Нет Легостаев я этого, человека не знаю.

– Представляете, этот капитан, верный помощник Венцеля, бывший танкист РККА.

– Капитан Каримов, вы откуда? – спрашиваю у сидящего, потупив глаза бровастика.

– Ничего не скажу, красные собаки, великий Гитлер вас всех победит, и я стану в нашем независимом Туркестане большим человеком.

– Дерьмом собачьим станешь ты, и не в Туркестане, а прямо здесь и сейчас понял, ты кто: узбек, таджик, туркмен?

– А ты кто такой, что бы я тебе отвечал, грязный кафир?

Тут Легостаев не выдержал, и привстав во всю легостаевскую кулаком влепил моему почти тезке в глаз. Глаз второго капитана Каримова зацвел всеми цветами радуги, и начал пухнуть прям не по дням, а по секундам.

– Встать сука, когда с командиром дивизии говоришь, – по энкаведешному грозно крикнул Легостаев, и полутезка оторвал свой базис от стула.

– Капитан Каримов Абдувахоб, командир роты Т-26, N-ской танковой дивизии.

– Откуда ты экскапитан, кто по нации?

– Таджикская ССР, узбек, Ленинабадская область, Пролетарский район, кишлак Бароз (блин, моя малая родина, родители мои оттуда).

– Почему ты капитан, считаешь меня воюющего за свою страну кафиром, а себя перешедшего к Гитлеру хорошим мусульманином? Эмир Саид Алимхан, который держал моих предков впроголодь, и в невежестве значит хороший мусульманин, а Ленин и Сталин, которые накормили нас, дали нам образование и веру в завтрашний день кафиры? А не пошел ли ты вместе со своим эмиром и гитлером в...

Минут пятнадцать я матерился, тупо, грязно, скверно и совсем не по джентльменски, у кажого джентльменТа уши бы не только отввяли-завяли, но и отвалились бы нахрен. Легостаев и Абдувахоб смотрели на меня с открытыми ртами, ибо я матерился на трех языках: русском, узбекском и таджикском, причем ни разу не повторяясь (даже не переводя), еще и немецкими и английскими фразами из порно.

– Легостаев, расстрелять, не видишь, человек осознанно перешел к врагу, что простительно красноармейцу, то непростительно капитану РККА.

– Слушаюсь, – коротко сказал Легостаев, и Абдувахоб упал на колени.

– Бубахшед рафик командир, бубахшед ахмакро, ман то охири умрам барои ватану, барои Сталин хизмат мекунам. (Простите товарищ командир, простите дурака, я до конца жизни буду служить Родине и Сталину).

– Барои Ватан, ва барои Сталин, хизмати ту даркор нест, фахмиди, ту хоин хасти, ту авлодхои худро, Ватани худро, хокимияти худро фурухти, фахмиди? (Ни Родине, ни Сталину, твоя служба не нужна, понял, ты предатель, ты предал своих предков, свою Родину и правительство). Нега менга тожикча гапирасан, менам узбек? (Почему ты со мной говоришь, по-таджикски, я тоже узбек)

– Ман дигар хоини намекунам, охир ман дар шароити вазнин будам, агар ба немисхо хизмат намекардам маро мекуштан (Я больше не предам, я был в очень трудной ситуации если бы я не стал помогать немцам, меня бы убили). Акажон, кечирин мени, мен яшашни хохлайман, ота-онам кари охир. (Простите меня уважаемый, у меня же родители старые)