Текст книги "Дон-16. Часть 2 (Освободительный поход) (СИ)"

Автор книги: Фарход Хабибов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Хорошо, Петр, бери, тех, кто тебе нужен, и идите, как говорится аллюр три креста. Ну и позавтракать не забудьте.

За командирским столом, в ожидании завтрака, сидят Елисеев, Абдиев, братья летуны и Арсений Никанорович.

– Арсений Никанорович, как дела, как ваше здоровье уважаемый?

– Да хорошо все мил человек, ты, что там учудил, зачем пули ногами ловить а?

– Ну, так получилось Никанорыч.

– Плохой ты командир Фарход, какого лешего ты полез вперед? А если бы убили бы?

– Ну, так значит судьба такая.

– Ты тут мне фатализмом не занимайся, ты не просто сорви-голова и башибузук, ты командир особой части НКВД СССР, и ты уже не просто Фарход. Не просто так себе брюнет восточный, ты часть советского войска. Да незаменимых у нас нет, но пока назначим другого, пройдет время, а у нас времени на такие глупости нет. Впредь, как партийный руководитель, со стажем пребывания в славных ее рядах, чуть больше твоего возраста, я ЗАПРЕЩАЮ такие махновские выходки.

– Простите, Арсений Никанорович, больше не повторится.

– Думаешь, товарищу Сталину не хочется воевать с врагом? Но он не имеет права, скакать с саблей на врага, на нем ответственность за всю страну. Вот в начале войны, поверил он генералам, отвлекся на мирное строительство, и что? В результате немец прет как скаженный вглубь Родины.

– Арсений Никанорович, я все понял, простите, просто недавно я был старшим лейтенантом, и командовал мелкими подразделениями, там надо чаще показывать на личном примере.

– Все капитан Каримов, не надо оправдываться, это приказ партии, да и уставы говорят именно об этом.

– Вас понял, виноват.

– Но я вообще-то, тут по другому вопросу, в деревне Лёшки содержался конский табун колхоза имени Свердлова, и мы решили, пока немцы не позаботились прибрать табун к рукам, передать его вам. Предлагаем создать кавалерийскую часть, коней товарищи колхозники, уже гонят лесными тропами к вам, наберите ребят любящих и умеющих обращаться с лошадьми и создайте кавчасть, неважно эскадрон это будет или сотней обзовете. В лесу твои танки и другие железки не пройдут, а конница пролетит со свистом, понял?

– Товарищ, секретарь горкома вы правы, мы и сами об этом подумывали, только вот насчет фуража...

– Не надо, найдешь фураж, если своим железным драконам бензин и соляру находишь, то и для коней овёс, сену или солому найдешь. Пока фрицам не до хозяйства, заберите излишки (а их теперь много) у селян, ну и сами накосите побольше сена, вон трава, какая.

Да против Никанорыча переть, это все равно, что попытаться соломинкой проткнуть КВ, тем более он прав по всем статьям.

Я человек XXI века кавалерию считаю анахронизмом, а вот в лесу она очень пригодится, да и расходы на нее, не как на грузовик. Да и опыт той войны показал, что умелое командование кавчастями, может немало забот принести неприятелю, вон генерал Белов, вон генерал Городовиков... Ни масла тебе, ни дефицитной резины, ни бензина, и запчастей тоже не надо. Сена или соломы порубает ДСС (двигатель соломо-сенный) и помахивая хвостом вперед.

– Елисеич, а среди твоих фильтруемых командир-кавалерист есть?

– Да лейтенант Бондаренко, бывший комвэск кавалерист, сегодня уже выпустим, проверили, все чисто. В плен попал, когда танки фрицевские в конном строю атаковал, танковая колонна остановилась для отдыха, и они всем эскадроном напали на фашистов, а танк сбоку беззащитен, когда тем более танкисты, рядом валяются – отдыхают. В люки накидали гранат, насколько смогли, порубали/постреляли танкистов, но случайно мимо проходила мотоциклетная рота противника, и Бондаренку вместе с эскадроном взяли в оборот. Коня под ним убили, пока он выползал из под коня, фашисты и поймали его тепленьким. Часть эскадрона постреляли пулеметами, остальные ушли.

– А чего ж его не расстреляли, он же танкистов противника причесал.

– Так его как смелого воина везли в рейх, но не довезли, вы тот поезд остановили.

– Вот, у тебя Фарход есть смелый и инициативный кавалерийский командир, организуй эскадрон, – резюмирует сказанное Арсений.

– Обязательно, Елисеич пришлешь, мне Бондаренку своего, сразу после завтрака?

– Конечно, пришлю.

Закончив завтрак, мы разошлись, то есть не все, Никанорыч остался со мной, ну и я ему рассказал, что и как мы собираемся делать, что завтра ночью выходим в путь, тут оставляем одну роту, плюс ребята Тухватулина, ну и летчики останутся тоже, авиа поддержка для нас дорогое удовольствие.

Решили, что летчики сегодня ночью выйдут бомбить противника по пути следования нашей колонны, правда мы повернем в точке Z, а летуны бомбить будут и дальше. Для дезинформации, а враг будет готовить мощный отпор, ну что бы разгромить нашу колонну, мы же повернем за двадцать километров от места, где враг подготовит нам встречу, в сторону. Конечно, мы мысли врага читать не умеем, но точка Z, это городок 4, городок перерезается речкой, и единственный мост в том самом месте и находится, а бродов на двадцать километров в округе нет, и враг об этом знает.

Исходя из всего этого мы и предполагаем, что враг подготовит горячую встречу нашей дивизии в городке4, тут восьми локонов на висках не треба, щоб уразуметь. (или как-то не так звучала поговорка, там же о прядях, причем во лбу речь шла)

Арсений, одобрил наш план, узнав о том, что план тайный и в него посвящены меньше десяти человек, еще раз одобрил наши действия. Кроме того, Арсений перечислил, какими силами располагает противник на данном направлении, всего получается почти дивизия, да с танками и сильной ПТА (вплоть до ахт-ахтов).

Вот наиболее сильные группировки и будем бомбить, на бомбардировку пойдут все самолеты кроме По-2, как раз По-2 станут единственной нашей авиаподдержкой в польском рейде. Они более экономничны чем остальные аэропланы, да и для посадки-взлета не требуется больших аэродромов, могут сесть и на дороге. Зато станут нашими глазами, которые высоко летят, и далеко глядят.

В бомбовой налет пойдут юнкерсы, чайки и ишаки, их миссия бомбить врага, но осторожно. Плевать на меткость, главное беречь себя. Просто скинуть бомбы, пролетая, никаких пикировок, никаких повторных заходов. Пролетели, скинули и дальше, как боезапас кончается, обратно на базу, и снова заправившись вперед, и так три вылета, и потом до хаты. Самолеты запрятать, замаскировать, и до нашего возвращения (или до нашего вызова), отдыхать, превратившись в пехоту. Пока мы болтали с Арсением, товарищи колхозники, пригнали лошадок, целых сто двадцать голов.

Кстати, те кто останутся, еще займутся сбором и подготовкой фуража на зиму, ну и обустройством еще двух баз, поглубже в лесу, да не меньше 20-50 км друг от друга. Колхозникам в благодарность за коней, передали двадцать винтовок и по сотне патронов на винтовку, для самообороны, и другого потребного имущества, особенно рады они были двум бочкам керосина и мешку соли. Пейзане попрятав винтовки, керосин и соль в телеги, уехали обратно, а у нас настало время обеда, Никанорыч отказался с нами обедать, мол пора ему, пришлось проводить его, с селянами.

Я продолжил свой поход в столовую, тут ко мне елисеевский боец привел кавалериста.

– Разрешите обратиться, товарищ комдив, по приказанию начальника особотдела дивизии привел к вам лейтенанта Бондаренко, – и сдав мне Бондаренко, боец удалился.

– Ну герой давай знакомится, я капитан Каримов, комдив.

– Лейтенант Бондаренко по кличке "Букварь", командир эскадрона N-ской кавдивизии, взят в плен при атаке на танковую колонну.

– И что, много танков уничтожил лейтенант?

– Всего их было восемнадцать, остановились сучьи дети на обед, а мы из леса и в шашки пауканов-тараканов тевтонских. Еще и в танки накидали гранат, пять штук, уж точно не пригодны, остальные может быть восстановят.

– Молодец Бондаренко, если бы каждый взвод РККА уничтожил шесть танков противника, мы бы с тобой сейчас где-нибудь у рейхстага общались бы. Проверку у особистов, ты прошел. Лейтенант "Букварь", у нас план создать кавалерийский эскадрон, кони у нас есть, тебе надо из красноармейцев отобрать, будущих кавалеристов. И вообще, пошли на обед там договорим.

И я с Бондаренко, пошел на обед, в столовую, сели за один стол с Хельмутом, да с танкистами. За столом Ивашин громко спорил с Нечипоренко, какой танк лучше: КВ или Т-34. Я познакомил ребят с новым командиром нового подразделения ДОН-16. Бондаренко, сразу пожал руку Хельмуту, за помощь в освобождении из плена, но удивился, узнав, что Хельмут – реальный немец. Оказывается «Букварь» думал, что Хельмут, советский, парень, просто хорошо знает немецкий язык. Ну раз с Хельмутом они сдружились, я и отправил их вдвоем, отбирать кавалеристов, в первую очередь к Елисееву, ну из тех, кто прошел фильтрацию. (Интересно да, немец знакомит красного командира с его будущими подчиненными, и это не РОА, а вполне себе РККА/НКВД)

А сам я пошел на склад, к милой, почему-то ее на обеде не было видно.

– Привет Мань, привет любимая как ты? Почему тебя на обеде не было?

– Ой зашиваюсь я любимый, – ответила Маня, нежно отвечая на поцелуй, – сам посуди, завтра ночью отправка, и я должна приготовить все к тому времени, питание, боепитание, ГСМ и т.д., ну ты сам все понимаешь, но ночью приду к тебе. Ты иди уж выздоравливай.

И отвесила мне страстный поцелуй, мням, ну да блин жизнь удалась! Вышел я от Мани, и решил сходить к летчикам-самолетчикам, пусть готовят свои летальные (летательные, летальные они для врага) аппараты к ночной бомбардировке.

Летчики, как раз закончили обед, видимо им позже доставили, ну и я вызвал Никифорова, для постановки задачи.

– Здравствуй Никифоров, как ты? Братец твой как? У нас недостаток танкистов, потому его определили на Т-34 мехводом, не жалуется?

– Все на высоте, товарищ комдив, да и брательник не нарадуется на своего железного коня.

– Ну и хорошо, так вот слушай меня, в прошлый раз группой командовал Кравцов, потому что он бомбёр, в этот раз командовать будешь ты, как раз потому, что ты истребитель. Ваша цель пробомбить до точки U, сперва поражаете ее, затем во время второго вылета, закидываете бомбами точку Z, ну и затем точку F (место нашего поворота на Польшу). Никакого пикирования, никакого прицельного бомбометания, никаких повторных налетов ваша цель, пощипать врагу нервы, понял? Как только зенитчики открывают огонь, просто уходите, три вылета, три точки, три бомбардировки, как понял?

0x01 graphic

– Вас понял товарищ комдив, во сколько вылетать?

– В 10 часов ночи, а пока просто готовьтесь, прикрепите бомбы, заправьтесь, и проверьте аппаратуру на своих летающих тарантасах. А да, летят все корме По-2, малыши пусть отдыхают.

– Так точно товарищ капитан, разрешите исполнять?

– Да, – и я пошел обратно, к земляночке своей, ибо устал, да и нога начала ныть немножко.

И вот я в штабе дивизии, хотя у людей в штабах и секретарши длинноногие, и вагон и маленькая тележка вестовых, денщиков и другого слоя похалимского населения, а у нас, всего этого нет, только стол для обсуждений, кургузый кривобокий столик для еды, и кровать моя со стульями. Откуда-то взялся у меня в землянке, роман "Черное и Красное" Стендаля не знаю, откуда, но реально классное снотворное. Страниц тридцать прочту, и я уже в царстве Морфея I Снотворца, и все до утра – мирный, тихий сон. Ну его в сторону, во первых жду Онищука с их операции "Боже покарай карами карателей". А ночерком Манюня обещалась заглянуть на огонёк (реально огонёк, светильник системы "катюша", гильза, керосин и фитиль из ваты), вот и ее надо подождать. Хотя чувствую еще полчаса и без Стендаля засну капитально.

И тут в голову шваркнула мысль, как молния освещает ночные джунгли в сезон дождей. А если я вернусь в XXI век? И меня бросило в дрожь. Нет, ни за что. Не хочу я в этот долбанный двадцать первый век. Хочу остаться тут, со своими, в СССР, а там в будущем где человек человеку тигр, шакал и гиена, я ЖИТЬ НЕ ХОЧУ. Стук-стук, мои размышления о нежелательности возврата, прерывает кто-то щепетильно – интеллигентный.

– Войдите, – и в землянку вваливается Онищук со Смирницким.

– Разрешите товарищ комдив?

– А что разрешать, вы оба уже тут, ну рассказывайте, что и как, ах да присаживайтесь. Хотя нет, скажи Петруха, кому-нибудь из бойцов, пусть принесет ужин на нас троих.

– Будет сделано товарищ капитан, – и разогнавшись как Бугатти Вейрон, с места в карьер (наверно по добыче гравия) рванул Петр. И буквально через 20 секунд загрохотал обратно.

– Сейчас доставят, товарищ комдив.

– Ну, присаживайтесь ребята, и начинайте рассказ.

– Позавчера вечером, наши окруженцы, под командой сержанта пограничника Авдеева (они уже у нас) напали на немецких мотоциклистов, которые в количестве двух мотоциклов, и о одном пулемете, подъезжали к Светлякам. Наши в количестве восемь человек, при одном пулемете, четырех винтовках и одном немецком автомате, сначала угостили немцев гранатой системы лимонка. А на десерт добавили из стрелкового оружия, фашисты местами перешли в разряд безвозвратных потерь, а ребятки принялись трофейничать. Чуть поотстав от мотоциклистов, ехал еще один мотоцикл и легковая машина, фашисты видимо планировали какое-то собрание провести в деревне, новый порядок устанавливать. Сержант Авдеев срезал мотоциклистов очередью из захваченного пулемета, легковая развернулась и ушла. Вот немцы и послали карателей, что бы очистить всю деревню, нам об этом донес полицай Пашкевич из села Станкевичи, ну он наш, мы его попросили пойти на службу в полицаи. Это Ильиных посоветовал, да и кандидатура Пашкевича, тоже от Никанорыча.

По плану карателей, из города должны были прибыть на двух грузовиках, одном бронетранспортере и трех мотоциклах фашисты, кроме того к ним должны были пристать окрестные полицаи, в количестве пятидесяти человек. Ну и вся эта гоп-компания, собиралась подвергнуть экзекуции всех жителей Светляков. По словам Пашкевича (ну того самого, нашего агента) мы знали, что каратели прибудут в час дня, и заранее подготовились к торжественной встрече.

Смирницкий со своими бойцами заминировали дорогу, кроме того еще на деревьях, на высоте чуть больше трех метров развесили четыре шрапфугаса, направив их на землю под углом 30-45 градусов. С целью культурно причесать карателей, потом мы заняли позиции, где указал Смирницкий (ну что бы сами от шрапфугасов не пострадали), и затаились.

И в час дня (орднунг) гости пожаловали, мы их и встретили в лучших традициях. Вначале сработал фугас и броневик ганомаг, отбросил копыта, то есть колеса. Тут немцы все стали с сидячих мест, для того что бы выпрыгнуть из машин, и Смирняк (Ну, Смирницкий) завел свой аццкий лисапет, наверно 90% немцев полегло тут же. Каска от пули не спасает, спасает от осколков на излете, а тут Смирняк чуть увеличил содержание ВВ, и нам осталось только пострелять, четверку выживших. А полицаи которые по приказу немцев собирались в Станкевичах, сами разбежались, даже оружие местами раскидали. Из вражеской техники, только один мотоцикл и один грузовик, можно отремонтировать, остальное бесполезно везти, грузовик дошел своим ходом, а мотоцикл на буксире. Ну еще у врага мы захватили два огнемета, два станковых пулемета "Максим" ну и два МП-40 и несколько десятков карабинов Маузера, ну и патроны.

– У вас все?

– Да товарищ капитан.

– Лейтенант Смирницкий, а вы чего молчите?

– Товарищ Каримов, он плохо слышит, когда в крепости воевал, рядом с ним бомба упала, и его контузило, говорите громче, – поясняет ситуацию мне Петр.

– Спасибо Петруха, – и дальше продолжаю громче, – Лейтенант как додумался до того, что бы шрапфугасы на высоту установить?

– Товарищ капитан, снизу фашисты прикрыты, днищем автомобилей, бортами, шасси, моторами, а сверху только тент. И тент пропускает шрапнель, почти не уменьшая пробивную силу осколков, так урону больше.

– Ну, молодец лейтенант, благодарю за службу.

– Служу Советскому Союзу товарищ комдив.

– Ну все, давайте поужинаем, – тем более пока мы говорили, один из помощников Крамскова, принес на подносе три порции перловой каши, из Тухватулинских запасов, и мы с аппетитом поужинали, запивая чаем на смородиновых листьях. После ужина, ребятки засобирались, да и Маша пришла. Как только ребята вышли, мы тоже погасили "катюшу" и легли спать. Машутка, на складе отужинала, со своими, потому можно было приступать к ... ну к "Прощанию славянки". Короче на этом месте Шехерезада (то есть я), промолчит.

23 июля 1941 года где то в Белоруссии (в 100-150 км от Брестской крепости)

Просыпаюсь от стука в дверь, оглядываюсь, а рядом никого, знать Маня ушла.

– Кто там, войдите.

И в землянку просочился командир партизанской сотни (кавалеристы, так окрестили свой эскадрон, по аналогии с партизанскими сотнями времен гражданской), товарищ Бондаренко.

– Здравствуйте товарищ комдив, разрешите обратиться.

– Товарищ лейтенант, вы уже, как бы обратились, слушаю вас.

– Разрешите, мне с нашей сотней, сделать небольшой рейд.

– Что за рейд, и зачем?

– Для отработки взаимосвязи, обещаем с врагом не связываться, просто до вечера будем в вольном походе, притираться друг к другу.

– Не разрешаю, товарищ лейтенант, сегодня ночью мы выходим всей дивизией в рейд, а если вы целый день будете скакать и рубить, к вечеру лошади устанут. Если конечно не раньше, а ночью они нам нужны полные сил. Но попробуйте взаимосвязь отработать, например, в пешем строю.

– Так точно, разрешите идти?

– Да Бондаренко идите.

Теперь поднимаюсь, ну что бы лицо помыть, и понимаю, что нога не беспокоит меня вообще. Вот так вот, теперь я снова в строю.

Выхожу, и как молодой газел (выше упоминалось, почему без мягкого знака), бегу умываться, чего-то я со сном, перебрал, все уже давно позавтракали, и занимаются своими делами. Кто бегает, под командой сержантов, кто тренируется (саперы по своему, танкисты по своему, ну и остальные тоже). А кто сидит и слушает тихо-мирно эфир, кстати, сегодня в 10 ночи, должен спустится самолет, за генералами и за предателями, имевшими когда-то такое же звание.

Ну и значит, отправив группу бывших (предав, теряешь звание) и настоящих генералов в центр, основная часть дивизии пойдет в поход (как соединение Ковпака, хотя, по-моему, его еще нет в природе, ну соединения). И размышляя, я умываюсь по пояс, и когда уже начал обтираться, заметил, что рядом безмолвно стоит Никифоров.

– Доброе утро товарищ истребитель, ты, что ж так пугаешь, хоть бы кашлянул, что ли?

– Товарищ, командир, разрешите отчитаться, за ночную бомбардировку.

– Может я сперва, все-таки до конца вытрусь а?

– Да конечно товарищ комдив.

– Спасибо за разрешение, – и я, усмехаясь, заканчиваю ликвидацию последствий водных процедур.

– Пошли ко мне в штаб, старлей-орденоносец, там и поговорим. Товарищ боец, сходите на кухню, к старшине, скажите, что я хотел бы позавтракать. – загрузив по пути, пробегавшего мимо, бойца, идем к штаб, и Никифоров начинает.

– Товарищ капитан, все провели, как и планировали, впервые проводили высотную бомбардировку, и я очень беспокоюсь за результаты.

– Думаешь, не попал в немцев? Ну и пусть, ваша цель была, не громить немцев, а дезинформировать. Но товарищ Ильиных постарался, и координаты по которым вы отбомбились, не заняты населением, там враг. В первом случае это склады и казармы, во втором случае это полевой лагерь охранной дивизии, ее фашисты выслали, что бы расправится с нами. Ну и третий случай, это ремонтный двор бывшей МТС, сейчас противник там ремонтирует свою технику (ну и трофейную тоже). Так что, не должны были попасть в наших гражданских, но если даже бы и попали, хотя нет, не должны были. (и про себя думаю, – а вдруг все таки попали а?)

– Потерь нет, немцы пока успевали понять, что это бомбардировка, мы уже улетали, так что их зенитки только зря боезапасы расстреляли. Правда на третьей точке они скорей всего уже нас ждали, и ориентируясь по звуку моторов начали стрелять. Мы прям на ходу сбросили бомбы, и ушли на полном газе обратно.

– Ну молодцы Никифоров, благодарю за службу!

– Служу Советскому Союзу.

– Ах да Никифоров стой, я тут ночью подумал, нужно этой ночью, ну практически завтра утром, на рассвете, разбомбить точку D, но чуть тщательней. В этот раз, желательно по живой силе отбомбиться, там немцы кулак собирают, планируют напасть на нас, и чем больше их вы побьете, тем лучше. Но без пикировки, заходите со стороны точки U кидаете свои бомбы, и на полной скорости обратно. Все бомбы сбросить с одного раза, понятно?

– Так точно, товарищ комдив.

И Никифоров ушел, вместо него в землянку спустился красноармеец Хушвактов, земляк мой, вчера его Елисеев реабилитировал, ну то есть выпустил отфильтровав.

– Салом Алейкум командир-ака, вот вам старшина завтрак передал, – в руках Хушвактов держал котелок с подогретым гороховым супом (остатки вчерашнего ужина) и мощный кусок хлеба.

– Красноармеец Хушвактов, ты уже завтракал?

– Так точно командир-ака.

– Ну можно просто так посидеть, с командиром за компанию?

– Так точно, командир ака.

– Как зовут? – и начиная восточно-неспешный разговор приступаю к супу.

– Али я, товарищ капитан.

– Откуда, когда призван, как в плен попал?

– Я из колхоза "Байраки Сурх" (Красное Знамя), который недалеко от Бухары, призван в ноябре 1940 года, служил в ** стрелковой дивизии, в плен попал при обороне Минска. Ночью был в боевом охранении, вроде не спал, раз удар по голове и все, оказался у немцев, разведка взяла меня как языка.

– И что много рассказал врагу?

– Нет я притворился человеком не знающим русский язык, говорил им по таджикски и по узбекски, простите товарищ командир, но это был мат. Они били, пытались у меня узнать место расположения артиллерии, я по русски отвечал только одной фразой: "Я па русска ни гавару", примерно на сотом ударе они признали бесполезность меня как языка, и просто дополнительно побив, отправили в лагерь для военнопленных. Оттуда нас и вывозили на поезде, когда ваши ребята нас выручили.

– Кем был до попадания в плен?

– Второй номер пулеметного расчета, красноармеец Хушвактов Алиджон Пулодович.

– Русский откуда знаешь, таджик или узбек?

– Русскому учили сперва в школе, потом в техникуме, техническая документация вся на русском, вот и пришлось напрячь голову. Таджик я.

– Ладно, Алиджон, иди, кстати, тебя куда перенаправили?

– Временно приставили в помощь к кухне.

– Ну, тогда бери котелок (завтрак закончил я) и отнеси на кухню, из пулемета как стреляешь, и из какого?

– Стреляю хорошо, но мой напарник Мыкола Слюсаренко стрелял лучше (не знаю, где он сейчас), умею стрелять из максима, ДП и даже немецкого МГ, во время боев за Минск пришлось пострелять из трофейных, даже какой-то чешский был.

– Тогда иди, к Ахундову, скажи что пулеметчик, что стрелял из чешской Збруевки, как раз ему пулеметчик нужен, свободный чешский пулемет есть, зачем пулеметчику прохлаждаться на кухне, и передай, что я направил.

– Рахмат Фарход-ака, мне действительно лучше на пулемете работать, чем на чистке посуды: – и новый пулеметчик нашей дивизии ушел, забрав с собой посуду.

Все теперь надо сперва заглянуть к Прибылову, узнать готовность техники, ну и я направил свои стопы туда, где автоген горит чадя.

И не доходя до штаб-квартиры, по тому, как стоят танки, я понял, что с танками у Прибылова и его братии все в порядке. Ну да, танки, больше чем на танки, похожи на произведения сумрачного наглосаксонского гения в фильме "Смертельные гонки", но какая-то первобытная красота в них есть. Правда эти шушпанцеры, теперь на БТ и на Т-26 похожи, как махайрод на домашнюю кошку, но разве махайроды – уроды?

– Добрый день товарищ Прибылов, как у вас дела?

– Товарищ комдив, у нас все запланированные работы окончены, сейчас проводим последние испытания танков. Скорость танков немного пострадала от наших нововведений, но зато фронтальная часть брони увеличилась на 30-45 сантиметров, плюс рациональней стали углы наклона. Снаряд из 37мм вражеской противотанковой пушки БТ и Т-26 должны выдержать, даже в упор. Но против орудий калибром больше, конечно же бессильны, например 88мм зенитное орудие все равно пробьет наш танк.

– Ничего, 88мм у немцев поменьше чем 37мм, увеличение бронирования-экранирования мы себе позволить не сможем, будем воевать с тем, что имеем товарищ Прибылов. Буду ходатайствовать о присвоении вам внеочередного звания и государственной награде.

– Служу Советскому Союзу, товарищ капитан.

– Прибылов, как дело обстоит с транспортом?

– Сейчас проводим технический осмотр грузовиков и броневиков, к трем часам дня собираемся закончить, и потом отдых, до времени выступления.

–Ну, тогда доработайте и потом отдыхайте товарищ инженер, и все остальные, как работают товарищи немцы?

– Хорошо работают товарищ комдив. Вот танки их работа, хоть и непривычно им было танки экранировать, проект мой, исполнение их, ну и наши ребята, тоже в стороне не стояли.

Ну что, надо теперь до обеда собрать командиров и обсудить, дальнейшие действия, кстати, у комдива, ни денщика, ни ординарца, ни вестового, даже охраны нет, прям красный начдив времен боев за Перекоп.

– Боец!

– Красноармеец Сидорчук, товарищ комдив.

– Позови ко мне в штаб, командиров полков, начтыла, Елисеева, Онищука и командира кавалеристов товарища Бондаренко.

– Есть, разрешите выполнять?

– Да беги Сидорчук, беги.

И боец полетел по лагерю сзывать неразумных хазаров, то есть товарищей командиров, ну и я строевым, горделивым шагом (хоть нога и побаливает), двигаюсь в штаб, проходит минут пятнадцать и в моем тесном штабе, собираются командиры.

– Товарищи командиры, сегодня вечером, приняв самолет с центра, мы выходим в наш долгожданный рейд по бывшей панской Польше. Начнем с разведки, старший лейтенант Онищук, разведке обеспечить сбор информации, на всем пути следования. Вы можете подготовить группы и отправить, их уже сразу после обеда. Предполагаю группу на четырех мотоциклах и ганомаге, с собой взять портативную немецкую рацию, вторая группа на лошадях, и тоже с рацией, если первая идет по дорогам, вторая по лесу. Все товарищ старший лейтенант, можете идти, шифр для передач язык коми, затем удмуртский и мордвинский, обязательно чередовать шифровку. А почему именно эти языки? Потому что, их носители на немцев похожи больше чем туркмены или якуты (не так подозрителен мордвин в роли немца, как туркмен, или казах), подберите по одному бойцу указанной национальности. Ашот делает уже вам документы фельдъегерской группы штаба армий «Центр», и ваша легенда, то, что вы везете донесение в ставку фюрера. А второй группе документов не надо, некому в лесу документы проверять.

И Петро убежал, он же у нас человек-действие (не человек действия, а именно как написано).

– Товарищи командиры, все подразделения которые идут в рейд, должны быть готовы ровно в десять вечера, задача ясная?

– Так точно, – ответили командиры хором,

– Если у кого-то есть вопросы, то сейчас самое время его задать.

– Какое количество боеприпасов выдавать? – спросила товарищ начтыл.

– Не думаю, что это можно ограничивать, мы не знаем, сколько времени нас не будет, потому предлагаю раздать 65 % имеющихся боеприпасов, как для ручного оружия, так и для пушек, пулеметов и минометов. Хотя вероятно мы будем добывать трофеи, потому давайте остановимся на половине огнеприпасов. Так же с горючим, но соляру раздать всю экипажам Т-34, КВ оставим тут. Товарищ начтыл, озаботьтесь погрузкой боеприпасов ГСМ и другого имущества в грузовики, все женщины остаются в лагере, потому товарищ Машкова назначьте начтыла для рейда, из числа мужчин.

Вижу, не нравится Машеньке, то, что мы ее оставляем, но война есть война, а им женщинам рожать и воспитывать советских граждан, мы не вправе рисковать матерями (пусть потенциальными). Хотя Машуня у меня не из робкого десятка, но не имею я прав рисковать ею, не имею и все!

У остальных вопросов не возникло, кадровые военные, привыкли не задавать лишних вопросов, и я объявил, что консилиум окончен.

Все разошлись, и я только собирался выйти и пойти на обед, как в землянку вошла снова Маша:

– Милый, ты опять меня оставляешь?

– Маш, я понимаю там феминизм и эмансипация, но ты тоже пойми, мы идем в смертельно опасный рейд, и не могу я рисковать женщинами, не могу и все.

– И что нам, тут оставшимся делать?

– Маш, ты начтыл, скоро зима, и пора уборки зерновых пришла, значит, твоя миссия и миссия оставшихся, помощь в уборке урожая селянам, за определенную часть урожая, и пусть после просушки прячут зерно, а то скоро фашисты пойдут по деревням грабить урожай. Кроме того, попробуйте придумать, что-либо типа мельницы, водяную или ветряную, это на ваше усмотрение, из зерна нужно будет делать муку. Да и картошки побольше заготовить, да в ямы зарыть.

Необходимо закупать скот у населения, особенно колхозные стада, немцы все равно все отнимут, а так вы закупите, и заготовите мяса впрок. Это тоже на ваше усмотрение, хотите вяльте, хотите коптите, хотите зажарьте и залейте маслом, тоже вариант. Так же заготовить овощей и фруктов, боюсь, как бы цинга не напала, вот видишь милая на тебе сколько дел? Война это не только, убивать врага, но и кормить своих, тоже война!

– Ладно, все поняла, опять дискриминация по половому признаку.

– Мань, оставь уж свои эти экивоки в двадцать первом веке, мы не там пойми милая.

– Да поняла я милый, шучу. Пошли на обед?

– Пошли, конечно, милая, и мы рванули на обед.

Когда мы уже почти подошли к столовой, оттуда вырулила толпа псевдофельдъегерей самого Микрофон Бока. Главный в группе (для противника) гауптман Макс фон Штирлиц (Хельмут, это я ему такое имя придумал), затем обер-лейтенант Ганс Клосс (Вахаев, тоже мой креатив), ну и всякие Фрицы Шварцмюллеры, даже обер-фейнрих Арнольд Шварценеггер, с старшим стрелком Бастианом Швайнштайгером. Правда этот Бастиан по немецки кроме хенде хох, только слово небельверфер знает. Да и родился и вырос в городе Полевском (что в Свердловской области, откуда есть пошел сказочник Бажов).

– Товарищ капитан, группа разведчиком закончила обед и идет получать документы к товарищу Саркисянцу (ну к Ашоту).

– Счастливого пути товарищи разведчики, и себя беречь, в бой не вступать, ваше дело только разведка.

– Так точно, товарищ комдив, – и немного стройная толпа псевдо фашистов как в юности пустилась в бег, по направлению к штаб-квартире нашего фальшиводокументчика. Конные разведчики, в документах не нуждались, и ушли вперед, ими руководит Мамбеткулов, еще один лошадиный фанат.

Затем мы с Машуней поужинали, после этого Маша назначила старшину Цыбикова (бурята) рейдовым начтылом. Ну и загрузила его заняться загрузкой имущества в грузовики, Глафира возглавила склады (раздачу боеприпасов), так припахав своих подчиненных, Маня освободилась, и мы решили пойти в лес, ну попрощаться по человечески...