Текст книги "Свет маяка"

Автор книги: Фанни Райдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Да остановитесь вы! Ради Бога, прекратите! – кричала Берил. Луис, подмяв противника под себя, уже занес кулак, но молодая женщина вовремя перехватила его руку и завела за спину. – Что ты делаешь? Ты же убьешь его!

– Да нет, просто преподам мерзавцу урок! Луис рывком высвободил руку и нехотя поднялся. Джастин остался сидеть на песке. Из рассеченной губы струйкой сочилась кровь. Берил бросилась к нему, извлекая из кармана чистый платок.

– Как ты мог?!

Она не смела поднять глаза на Луиса – на своего законного мужа, на человека, которого обещала любить и почитать. Как там звучат слова церковного обряда? Да, и слушаться его тоже обещала... А вместо этого ограбила, покинула, напрочь позабыла о его существовании!

– Берил, уйди с дороги! – мрачно пригрозил Луис. – Я должен свести с подонком счеты раз и навсегда!

– Не уйду! – яростно закричала она, по-прежнему не решаясь посмотреть на него.

Прижав к груди голову брата, Берил осторожно промакивала кровь: рассеченная губа распухала на глазах. Ей с запозданием пришло в голову, что Джастин вполне способен воспользоваться ситуацией: позволить Луису избить себя в кровь, а потом подать на него в суд за нанесение тяжких увечий. Значит, единственный способ защитить Луиса от коварных происков сводного брата, – это спасти Джастина от побоев.

– Луис, Джастин рассказал мне, что я твоя жена.., и обо всем, что натворил сам. Но я не позволю тебе его изувечить.

Берил набралась-таки храбрости взглянуть мужу в лицо. Но он уже демонстративно повернулся к ней спиной.

– Ну и черт с вами обоими! – прорычал Луис и зашагал прочь.

Призывно тявкнув, Бони бросился следом. Берил похолодела. Неужели муж усомнился в ее преданности, решив, что сестринская любовь оказалась сильнее брачных уз? Надо догнать его, объяснить... Она приподнялась, но тут на локоть ее властно легла рука брата.

– Подожди...

– Но мне нужно к нему.

Слава Богу, Луис вроде бы идет к дому, а не куда-то еще, подумала Берил, провожая взглядом одинокую фигуру, взбирающуюся по склону. Наверняка надеется, что Берил его догонит.., если решит, что муж для нее важнее сводного брата, который предал их обоих!

– Да ладно, ладно. – Пальцы Джастина непроизвольно сжались. – Но сначала послушай меня. Пожалуйста, это важно. Для меня, для тебя.., и для него...

Берил печально смотрела на брата сверху вниз, и загорелое лицо его слегка зарумянилось от стыда.

– Да, знаю.., я негодяй каких мало, – с трудом выговорил он. – Луис был прав, что не доверял мне. Эбби я бы запудрил мозги, но не ему, нет... Он сразу меня раскусил. Вот я и затаил на него злобу. Даже на свадьбу к вам не пришел. То-то я порадовался, когда ты исчезла, а враг мой с ума сходил, пытаясь тебя отыскать. Поделом подлецу, думал я. А что до тебя.., я же видел, как ты счастлива! Вот и решил, что лучше ничего ему не говорить... Отчасти из корыстных соображений, разумеется.., из-за этих треклятых денег!

– Ох, Джастин, неужто Луис рассказал тебе, как я его ограбила? задохнулась от ужаса Берил.

– Да это не ты...

– Я нашла деньги в буфете...

– Это я их взял. В тот день ты позвонила мне и попросила приехать. Твой муж был в Лондоне, на очередном аукционе. А ты места себе не находила от тоски, жаловалась на то, как несчастна, говорила, что хочешь уехать куда-нибудь и все обдумать... А я как раз улетал по делам в Квебек и предложил взять тебя с собою... Даже билет тебе заказал тут же, по твоему телефону, пока ты лихорадочно собиралась. Ты, похоже, плохо соображала, что делала.., швыряла в рюкзак всякую ерунду, потом забрала из сейфа паспорт, а запереть дверцу забыла. Я увидел деньги, вытащил несколько пачек, часть запихал к тебе в сумку.., из чистой мстительности! Мы должны были встретиться в аэропорту, но ты не приехала, и я решил, что ты одумалась. А потом мне позвонил Луис и спросил, не знаю ли я, где ты...

Берил отрешенно слушала сбивчивую исповедь брата, думая, что история эта вполне могла бы послужить сюжетом для "мыльной оперы". Причем на редкость дурацкой. Берил отчетливо помнила, как такси затормозило у светофора и она вдруг ни с того ни с сего велела шоферу высадить ее прямо здесь, и решительно направилась к пристани парома.

Стоило ей увидеть огромный рекламный щит с надписью "Остров Скалистый", и в голове Берил словно сработал некий переключатель. Квебек вдруг показался чужим и далеким. Она знала доподлинно: едва ступит на знакомый берег, и жизнь ее вновь наладится точно по волшебству.

– А что до денег... Я на этом тоже выгадал. Как думаешь, на какие такие шиши я откупил долю акций в дизайнерской компании? – угрюмо продолжал Джастин. – А с наркотиками я завязал раз и навсегда. Кстати, я ведь и трезвенником заделался. Деньги Луиса помогли мне начать новую жизнь – в конце концов, есть в этом некая высшая справедливость! Более того, на счету у меня скопилась изрядная сумма. Теперь Гренвилл знает, кто его ограбил, и я обещал возместить ему ущерб.., не сразу, конечно, а по частям. Компания наша процветает, а я вкалываю не покладая рук. Ну не смотри на меня так... Я все ему верну честное слово, верну!

– Ты сказал, что и о моем счастье тоже думал, – устало проговорила Берил. – Но я все равно ничего не понимаю. Я знаю, что любила Луиса. Я и сейчас его люблю. Так отчего я тосковала и мучилась? Почему сочла нужным уехать? От чего и от кого я убегала?

– Слушай, я правда хочу, как лучше... Джастин отлепил от щеки платок, проверяя, не остановилась ли кровь. – Луис сказал, что не стоит говорить тебе всего, вот я и не скажу. – Он порывисто обнял сестру и тут же отстранился, понимая, что жест его не вызовет радушного отклика. – Проклинай меня сколько душе угодно, только на него не сердись... Он тебя никогда не предавал – в отличие от меня. – Джастин легонько подтолкнул Берил в сторону дома. – Ты собиралась пойти к нему – так иди же! Луис – гордец каких мало. Долго ждать он не привык... А обо мне не тревожься: я уеду следующим же паромом.

Глава 9

– Неужто ты и впрямь уезжаешь? Берил в ужасе следила за тем, как Луис аккуратно складывает одежду и убирает в саквояж поверх толстых пачек банкнот, которые она вернула законному владельцу накануне.

– У меня работа, – сообщил он, доставая из шкафчика туалетные принадлежности. – Давно пора вплотную заняться "Критерионом".

Берил опешила: что за несерьезная отговорка! Мистер Гренвилл славился своим умением подбирать сотрудников: несмотря на его частые отлучки, галерея неизменно процветала, ведь в стенах ее сошлись лучшие специалисты своего дела!

– Но ты же в отпуске!

– Отпуск, тоже мне, – проворчал Луис, пристально изучая в зеркале синяк под глазом.

Немало повозилась с ним Берил, прикладывая лед. Правду сказать, обхаживая пострадавшего мужа и так и этак, она воспользовалась возможностью объяснить, почему самозабвенно бросилась на защиту Джастина. Луис вроде бы поверил ее словам – во всяком случае, окруженный заботами любящей жены, смотрел уже не так мрачно, как прежде. Однако к вопросу о браке не возвращался, а Берил страшилась заговорить первой.

Она утешала себя мыслью, что у них еще будет время обсудить прошлое и будущее.., особенно когда настанет ночь и они опять предадутся любви...

– Клайв огорчится твоему отъезду, – в отчаянии доказывала Берил. – Ты же знаешь, как старик к тебе привык.

– Клайв все понимает, – пожал плечами Луис, берясь за ручку саквояжа.

А я – нет! – сокрушалась молодая женщина. Как мог Луис ласкать ее ночью так пылко, а сегодня взять да и уехать, словно речь идет о случайной подружке!

– Но мы ведь так и не поговорили! – воззвала она, подавая мужу плащ. Когда ты вернешься?

– Никогда. – Молодая женщина едва устояла на ногах: такого удара она не ждала! – Все, что я мог сказать тебе, я сказал за последнюю неделю. Теперь твой ход. Как верно заметил Джастин, прежде чем получить от меня в зубы, я не в силах принудить тебя к тому, что тебе глубоко противно. Я не имею права принимать решения за нас обоих. Каков будет следующий шаг, решать тебе.

– Но.., я твоя жена, – в отчаянии напомнила Берил, простирая руки в немой мольбе.

Луис завладел ее левой рукой, рассмотрел со всех сторон простенький золотой ободок, что снова охватывал тонкий палец.

– Кольцо только символ, – вздохнул он. – От жены требуется большее. Верность и любящее сердце.

– Знаю, знаю. – Берил прижала свободную руку к груди. – Но я же вспомнила! Я всем своим существом чувствую, что я – твоя жена! Ты ведь этого хотел? Ты ведь за этим приехал?

Пальцы его сжались крепче, в серых глазах засветилась надежда.

– Значит, ты готова уехать со мной вместе? Готова вернуться домой?

Уехать? Прямо сейчас? Молодая женщина смущенно уставилась в пол. Все произошло так быстро... И вновь накатил страх.

– Мне.., мне еще нужно закончить акварели для Алберта. Но если бы ты остался, мы бы все обсудили...

Серые глаза погасли, и Берил в отчаянии всплеснула руками.

– Неужто ты так и уедешь, ничего не решив? За что ты меня наказываешь? Ты словно смерч ворвался в мою жизнь, а едва я начала вспоминать, опять уезжаешь! Ты, верно, решил отомстить мне за мое бегство!

– Нет же, Боже мой, нет! – Луис усадил жену на диван, сам устроился рядом и обнял ее за плечи. – Но, Берил, когда я женился на тебе, ты была так беспомощна... Только что умерла твоя бабушка. Как ни подготавливала ты себя к этой утрате, удар застал тебя врасплох. Я на семь лет тебя старше и куда опытнее. Я вознамерился заполучить тебя любой ценой – и вполне преуспел!

Берил покорно кивнула. Глаза ее затуманились: Луис увлек ее в чудесный, волшебный мир, окружил вниманием и заботой, предвосхищал каждый каприз. Поначалу ее одолевали сомнения: может, для него она лишь занятная игрушка, может, он просто охвачен азартом погони за недоступной дичью? Но за какой-то месяц Луис полностью подчинил ее себе: рестораны, подарки, тонкая лесть, восхитительные ночи... Кто бы смог противостоять такому искусителю?

– Я самонадеянно возомнил, что сумею сделать тебя счастливой. Самовлюбленный глупец, я был уверен, что знаю тебя как свои пять пальцев. Но вот я приехал сюда, увидел твои работы.., твой новый стиль... И понял, что здесь ты и впрямь обрела недостающую частицу себя самой, состоялась как художница... Художница с большой буквы. Ничего подобного я тебе дать не смог за все два года нашей совместной жизни, ибо есть вещи, что не продаются и не покупаются. Я восхищаюсь тобой... Может быть, ты права, и здесь твой мир, и твой дом. Может быть, именно эту цену должен я заплатить за непомерное самомнение: предоставить тебе свободу выбора.

Луис пошарил в кармане и извлек оттуда серебряную зажигалку.

– Вот, возьми.

– Сувенир на память о краткосрочном визите? – горько усмехнулась Берил.

– Пусть эта зажигалка напоминает тебе обо мне. Как будто она нуждалась в новых подсказках! С каждым часом, с каждой минутой, проведенной вместе, в сознании воскресали новые подробности двух забытых лет – ярко, отчетливо, точно под увеличительным стеклом!

– Это я тебе подарила, – вслух размышляла Берил. Неудивительно, что безделушка показалась ей такой знакомой. – Мы были на выставке, тебе приглянулась эта вещица, но ты сказал, что глупо покупать зажигалку, ежели бросил курить в четырнадцать лет! И я решила сделать тебе приятное...

– Для меня дарительница всегда была важнее дара, – мягко проговорил Луис. – Одно без другого не существует, и я лишь надеюсь, что и то и другое ко мне вернется. Но.., мне хотелось бы кое-что получить взамен.

– Что же? – опасливо осведомилась она.

– Несколько твоих картин, – невозмутимо отозвался Луис, вновь становясь беспристрастным профессионалом. – Я от них и впрямь в восторге. Хочу выставить в "Критерионе". Держу пари, их сразу же купят. Секретарша пришлет тебе наш стандартный контракт... Если возникнут вопросы – звони прямо мне. Да, и напомни Алберту, чтобы связался со мной, если он и впрямь думает устроить выставку.

Берил облегченно перевела дух. Луис вовсе не надумал разорвать с нею все отношения. Муж ясно дает понять, что общаться они все равно будут, пусть даже только на профессиональном уровне.

Совместными усилиями они отобрали четыре картины. Берил заботливо упаковала их в бумагу, и Луис вновь взялся за саквояж.

– Зак Браун подбросит меня до пристани на машине. Не стоит устраивать публичных проводов.

– А я собиралась помахать тебе вслед!

– Не надо, – покачал головой Луис. – Не хочу стоять на палубе и видеть, как фигурка твоя все уменьшается и уменьшается и наконец исчезает в тумане. Нечто подобное снится мне в ночных кошмарах – не хватало еще наяву пережить то же самое!

У крыльца затормозила машина, и миг прощания настал. Не выдержав, Берил бросилась на шею мужу и исступленно припала к его губам. У Клайва с Заком хватило деликатности отвернуться.

– Луис... – Призвав на помощь всю свою волю, она задала-таки вопрос, которого так страшилась. – Если я вернусь.., там произошло что-то ужасное, да? – Пальцы ее заметно дрожали. – Случилось что-то такое, о чем даже ты не можешь говорить?

В льдисто-серых глазах Луиса мелькнуло отчаянное, загнанное выражение, и он сжал жену в объятиях с такой силой, что у тобой перехватило дыхание. Затем нагнулся, подхватил с земли Бони, потерся щекою о шелковистую шерсть и сунул пса ей в руки.

– Позаботься о малыше – ради меня!

– Поехала бы ты за ним, Берил, – вполголоса подсказал Клайв, провожая машину взглядом. – До парома еще минут двадцать. Я тебя мигом подброшу.

– Мне нужно время подумать, – убито покачала головой Берил, вытирая глаза.

– Чего ж тут думать-то? Место жены рядом с мужем!

– Мы живем в эпоху женской эмансипации, Клайв! – раздраженно возразила она. – Я бы сказала, что место мужа рядом с женой!

– Ну что ж, надеюсь, эта твоя женская эмансипация согреет тебя холодной ночью. Дай-ка сюда Бони! Ишь, бедняга насквозь промок, а он-то чем виноват!

***

Три дня спустя Берил стояла на палубе парома "Остров Скалистый – Сет-Иль" и, судорожно вцепившись в перила, нетерпеливо вглядывалась в даль. За бортом плясали волны, день выдался пасмурный, небо затянуло тучами. Молодая женщина на все лады проклинала совершенно неуместный приступ морской болезни. Или это она на завтрак съела что-то несвежее? Как бы то ни было, более неприятного путешествия на ее долю еще не выпадало.

Берил так и не рискнула сообщить мужу о своем решении. Что, если у нее не хватит духу? Что, если она передумает и обратным же паромом вернется назад? Впрочем, сейчас молодая женщина мечтала лишь о том, чтобы вновь оказаться на твердой земле.

Вдали показалась пристань, и качка слегка успокоилась. Присев на деревянную скамью, Берил порылась в сумке и извлекла на свет альбом со свадебными фотографиями. Свой талисман.

Счастливая невеста в шелковом платье с рюшами и оборками – просто принцесса из сказки! Она доверчиво склонила голову на плечо Луиса, а ветер играет кружевами и лентами. Тонкая ткань на мгновение облепила фигуру, лишний раз подчеркнув пышные, соблазнительные формы, а в следующее мгновение, надо думать, юбку пришлось придерживать.

Пышные формы... По спине Берил пробежал холодок.

Она часто-часто заморгала, разгоняя туманную пелену, на миг застлавшую глаза. Сощурившись, она внимательнее пригляделась к фотографии – так, словно видела ее впервые. Грудь кажется чуть более округлой, а живот...

Берил отчаянно зажмурилась, свободной рукой схватилась за живот – упругий и впалый. О Боже... Боже милосердный...

Перед глазами сменяли друг друга путаные, противоречивые образы. Сознание то отключалось, то вновь начинало работать в полную силу.

О Боже... Боже мой...

Новые картины вытесняли прежнее, прошлое сливалось с настоящим, поток образов набирал силу, грозя подхватить и увлечь за собой...

Ох, нет, нет... Нет!

В висках запульсировала острая боль – точно в мозг вонзилась раскаленная игла. Широко раскрытыми глазами Берил смотрела на фотографию. Но на сей раз коварное подсознание уже не пыталось манипулировать своей жертвой.

Оборки и рюши скрывали от посторонних глаз то, о чем заинтересованные лица предпочли бы умолчать. Заинтересованные лица – это, стало быть, они с Луисом.

Невеста была беременна!

На втором-третьем месяце, не более, однако наметанный взгляд художницы не мог не отметить округлившиеся контуры тела и тот особый, неповторимый ореол, что окружает любую женщину, готовящуюся стать матерью.

Ребенок...

Берил убрала фотографии и, сцепив руки на коленях, принялась лихорадочно размышлять. Назад возвращаться нельзя... Ящик Пандоры открылся – и никакая сила в мире не смогла бы снова запереть под замок все то зло, что ныне вырвалось на свободу. Вместе с трагедией трагедий, в памяти воскресло все, что было. Если бы не ребенок, Луис ни за что не женился бы на ней! Теперь путь домой ей заказан...

Однако сознательные усилия вспомнить окончательно измотали молодую женщину, лишили возможности сопротивляться. Поэтому она покорно сошла на берег вместе с толпой, пропустив мимо ушей бодрые заверения капитана в том, что, стремясь обогнать надвигающуюся грозу, паром прибыл на десять минут раньше, чем должен был по расписанию...

Мерно пощелкивал счетчик такси. Сердце Берил так и норовило выскочить из груди – ей хотелось заорать на водителя, чтобы ехал быстрее, и в то же время умолять его снизить скорость. Когда же машина наконец-то завернула на просторную, обсаженную деревьями подъездную аллею перед роскошным белым особняком, Берил едва не потеряла сознание. Шофер, видя, как бледна пассажирка, любезно донес до двери ее вещи.

– С вами все в порядке? – осведомился он, пока Берил дрожащими руками отсчитывала деньги. – Вид у вас – краше в гроб кладут! Вы, часом, не беременны? – добавил он с бесчувственностью человека, привыкшего развлекать случайных людей ни к чему не обязывающей болтовней.

– Нет.

Но едва смысл сказанного дошел до сознания Берил, она почувствовала, что перед глазами все плывет. Господи, ей-то откуда знать? Луис ни разу не воспользовался презервативами, а она.., она вела себя так, будто секс никак не связан с продолжением рода. Луис и дети – эта мысль была для нее слишком мучительной. В предыдущий раз ее беременность явилась последствием их первого, стихийного сближения, после того Луис неизменно предохранялся. А сейчас они занимались любовью на острове десятки раз, даже не подумав о последствиях!

О Господи, неужто все повторится сначала?

Берил нащупала в кармане ключ. Луис сказал ей, что, вопреки здравому смыслу, так и не заменил замки после ее побега. Он продолжал надеяться, что в один прекрасный день придет домой и обнаружит, что жена вернулась. И теперь молодая женщина поняла почему. Озлобление его неизменно отступало перед состраданием.

Просторный, отделанный в черно-белых тонах холл был пуст. Точно безмолвный призрак, Берил прошла через роскошную анфиладу комнат. Все осталось так, как ей запомнилось. Даже свежие цветы в высоких вазах. Слезы застилали Берил глаза. Она дома. Ничего не изменилось.

И все изменилось безвозвратно.

Она поднялась на первую ступеньку широкой мраморной лестницы – ж поглядела вверх. Дорогой на небеса, смеясь, окрестила она эту лестницу, когда Луис в первый раз подхватил ее на руки и понес в спальню.

Теперь эта дорога вела в ад.

Перила приятно холодя пальцы. Берил смутно слышала позади шум, хлопанье дверей, голоса, но упрямо продолжала подниматься. Она уже дошла до самого верха, когда внизу раздались торопливые шаги.

– Евлалия, вы ее не видели? Ее сумки стоят в коридоре. Берил! Берил! Глубокий мужской голос разбудил гулкое эхо. В следующий миг Луис заметил жену, но вздох облегчения тут же сменился встревоженным окликом:

–Берил! Ты куда?

Словно во сне она шла все вперед и вперед по толстому ковру широкого коридора. Перепрыгивая через две и три ступеньки за раз, Луис стремительно взбежал наверх и поравнялся с женой.

– Берил, подожди!

Большинство дверей по обе стороны коридора были распахнуты настежь, но четвертая справа оказалась закрытой. Берил потянулась к бронзовой ручке. Но на плечо ей легла загорелая мужская рука, удержав на месте.

– Берил! Что ты делаешь? – Она подняла глаза, и при взгляде на ее бледное, превратившееся в восковую маску лицо у Луиса замерло сердце. – Мне позвонил Клайв и сообщил, каким паромом ты плывешь. Я помчался встречать тебя, но на дорогах повсюду пробки!

Он явно произнес первое, что пришло в голову, пытаясь отвлечь жену, но тщетно.

– Открой дверь! – приказала она. Пальцы его судорожно сомкнулись на ручке двери. Берил непроизвольно отметила, что на руке его вновь поблескивает обручальное кольцо, и сквозь мрак отчаяния пробился слабый лучик света.

– Я так хотел сам тебя встретить... Я попросил Евлалию сварить нам кофе. Давай сначала перекусим...

– Открой дверь!

В льдисто-серых глазах мелькнуло что-то похожее на страх.

– Берил, ты же только что приехала. Дай себе время пообвыкнуться. Вовсе незачем делать это прямо сейчас...

– У меня было достаточно времени... – Голос ее беспомощно прервался. – Я все помню... Я вспомнила еще на пароме. Хватит меня оберегать... Луис, я устала бояться. – Она накрыла ладонью его руку в молящем и одновременно требовательном жесте. – Открой!

– Хорошо... Но мы войдем вместе, – тихо согласился Луис. – А оберегать тебя я никогда не перестану.

Держась за руки, они вместе толкнули дверь и вместе переступили порог. Голубые обои в цветочек... Повсюду игрушки, стопки детских книжек, а на кресле восседает огромный плюшевый медведь...

Берил медленно обошла комнату, беря то одну вещь, то другую и снова кладя на прежнее место. Добрела до плюшевого мишки, поднесла его к лицу, вдыхая слабый аромат детской присыпки. Луис не отходил от жены ни на шаг.

У стены стояла голубая детская кроватка, над ней, весело побрякивая, покачивались подвесные погремушки. На столике рядом с кроваткой красовались оправленные в рамки фотографии: Берил, Луис и сероглазый малыш верхом на деревянной лошадке. Та самая фотография, от которой она некогда отвернулась, не желая вспоминать... Молодая женщина взяла снимок в руки.

– Албин... – Имя, прозвучавшее вздохом, болью отозвалось в ее сердце. Албин...

Ее сын. Ее ненаглядный умница. Ее комочек радости, похищенный жестокой смертью.

Берил молча поставила фотографию на прежнее место и провела пальцем по прутьям кроватки.

– Мы собирались купить ему "взрослую" кровать, отсюда он уже научился выбираться, – тихо проговорила она. – За неделю до смерти Албин научился ходить... Мой малыш так быстро рос...

Луис обнял жену за плечи.

– Берил, милая...

Молодая женщина резко высвободилась, развернулась лицом к мужу.

– Ему только годик исполнился! Ему бы еще жить да жить!

Лицо Луиса исказилось от боли.

– Да, да... Если бы я не предложил в тот день пойти погулять на пристань...

– Нет! – Берил порывисто обняла мужа. -Боже мой, нет, ты ни в чем не виноват. Это же был несчастный случай!

На пристани взорвался один баллонов со сжатым газом для аквалангов. Впоследствии эксперты установили, что в конструкции наличествовал дефект. Погиб инструктор центра подводного плавания, несколько человек получили ранения. Но никакие компенсации не могли возместить Берил утрату сына.

– Я тебя никогда не обвиняла! – яростно повторила она. – Ты ведь тоже был ранен. Я боялась, что потеряла вас обоих. – По щекам ее потоком хлынули слезы. – Я.., я бы этого не вынесла... Этой двойной потери я бы не пережила... – И, припав к груди мужа, громко, исступленно, безудержно разрыдалась.

– Ох, Берил, слава Богу, слава Богу, – зашептал Луис, зарываясь лицом в ее волосы и укачивая жену, точно младенца. – Слава Богу, что ты вернулась и можешь плакать о нашем маленьком и снова лелеять в памяти его милый образ. После похорон ты и слезинки не пролила. Ты старалась казаться мужественной и храброй, ради меня делала вид, будто все в порядке, будто с каждым днем ты все успешнее справляешься с горем.., чтобы я не волновался. Но я видел: ты притворяешься. Шли месяцы, а тебя по-прежнему мучили бессонницы, ты почти ничего не ела, и рисовать не могла, и об Албине не заговаривала, и в комнату его не заходила. Думаю, этот несчастный случай воскресил в твоей памяти смерть матери и ты пыталась вытеснить из сознания оба эпизода... Но напряжение оказалось непосильным.

– И я сбежала... Сбежала, бросив тебя наедине с нашим общим горем. Прости меня... – всхлипывала Берил. – Пожалуйста, прости. Ты теперь должен меня ненавидеть...

– Ненавидеть – тебя? Берил, дважды в жизни тебе довелось видеть гибель тех, кого ты любила, и оба раза причиной был взрыв. Легко ли пережить такую психическую травму? Ты сама была в шоке, однако у тебя хватило присутствия духа перетянуть мне ногу ремнем. Без жгута все бы кончилось очень скверно. Ты спасла мне ногу, если не жизнь. Да, я злился, досадовал, проклинал все на свете – но ни на минуту не переставал любить тебя!

– Я никак не могла поверить, что малыш мертв. Даже крови не было... шептала Берил, прижимаясь к мужу все крепче.

– Албин умер мгновенно... Он даже боли не почувствовал. Ему не пришлось страдать.

– В отличие от нас. – Молодая женщина подняла голову и увидела, что Луис тоже плачет. – Я думала.., я боялась, что со смертью Албина... Это ты из-за Албина на мне женился?

– Глупая женщина! – воскликнул Луис, крепче сжимая ее в объятиях. – То, что ты забеременела, несказанно облегчило мне жизнь. К тому времени я уже несколько недель не знал, как сделать тебе предложение, гадал, какие слова подобрать, чтобы ты меня не оттолкнула. Я знал, что в глубине души ты себя не помнишь от тревоги: мол, все происходит слишком быстро...

– Так ты ни о чем не жалел?

– Жалел? Я радовался как мальчишка. Радовался при мысли о том, что ты носишь моего ребенка. Радовался, наблюдая за твоей беременностью. И сына я просто обожал. Хоть он и пробыл с нами так недолго, я ни на миг не пожалел о том, что в истории нашей любви есть и маленький Албин!

Глаза Берил вновь потемнели от боли.

– Я не уверена, что... Я знаю, ты очень любишь детей, но не уверена, что отважусь снова пройти все сначала.

Луис ласково обнял ладонями ее лицо и поцелуем стер с ее лба морщинку озабоченности.

– У меня есть ты. И это для меня самое важное. Даритель, а не дар помнишь?

И, взяв жену за руку, Луис увел ее из детской.

– Евлалия, наверное, уже третий кофейник заваривает, – заметил он, взглянув на часы. – И еще мне хотелось бы показать тебе кое-что. – Луис неуверенно умолк. – Ну.., то есть по количеству чемоданов и сумок я так понял, что ты не на выходные приехала?

– Я заперла коттедж, – глухо произнесла Берил. – Алберт чуть не лопнул от злости, зато Клайв меня всецело одобрил. Сказал, что и сам отлично управится.

– Конечно. Учитывая, на сколько старый скряга "нагрел" меня на продаже, он свободно наймет экономку заодно с поварихой!

– Ты покупаешь коттедж? – изумилась Берил, – Вообще-то это ты его покупаешь. Я оформляю сделку на твое имя. Хочу, чтобы знала: ты всегда сможешь возвратиться на твой волшебный остров.

– Думаешь, болезнь еще вернется? – похолодела Берил.

– Нет-нет! – горячо запротестовал Луис. – Из того, что я читал – и Гас Макнайт это подтвердил, – следует, что диссоциативная амнезия не повторяется. Это же не грипп какой-нибудь...

– Я посоветуюсь с врачом, – твердо объявила Берил. – На всякий случай.

– Как ты захочешь...

Последние слова Луиса заглушило возбужденное тявканье и визг. К лестнице, то и дело поскальзываясь на вощеном паркете, неуклюже ковылял щенок спаниеля, таща в зубах черный носок.

– А ну иди сюда, бандит ты этакий! – Из кухни выплыла дородная Евлалия, и Берил, подхватив на руки рыжий комочек, осторожно отобрала у него носок и протянула экономке. – А, так вы нашли друг друга! До чего славно, что вы вернулись, миссис Гренвилл! И выглядите на все сто! – заулыбалась Евлалия так, словно Берил приехала, скажем, с воскресного пикника.

Молодая женщина печально улыбнулась в ответ, отлично сознавая, что лицо у нее заплакано, волосы растрепаны, одежда безнадежно измята.

– Здравствуйте, Евлалия, очень рада вас видеть. А это у нас кто такой?

Она ласково потрепала за уши рыжего щенка, а тот, извернувшись, лизнул ее в соленый от слез подбородок.

– А, этот... Я его только вчера купил, смущенно сознался Луис. – Даже имени еще не придумал.

– Как насчет Бонифас? – предложила Берил, чувствуя, как теплеет у нее на душе. -По-моему, очень достойное имя! Евлалия, а наш кофе еще не остыл?

– Уже несу! – добродушно откликнулась экономка. – Я еще и плюшек напекла. А малыша давайте сюда. По-моему, ему самое время прогуляться в сад.

– Нравится? – улыбнулся Луис, когда супруги остались одни.

– Еще как, – тихо отозвалась Берил. – Но дорог не столько дар, сколько даритель!

Она нащупала в кармане серебряную зажигалку и протянула мужу на раскрытой ладони, вместе с сувениром вручая и сердце.

ЭПИЛОГ

Задыхаясь от смеха, маленькая Китти с разбегу бросилась на шею матери.

– Я первая! Я первая!

Следом подоспел и Луис, тяжело отдуваясь и делая вид, что смертельно устал.

– В забеге на короткую дистанцию, как всегда, победила Китти Гренвилл! торжественно возгласил он.

– Это потому, что я маленькая, а ты уже большой и старый, – с достоинством пояснила шестилетняя девочка.

– Это я-то – старый?

Луис подхватил дочь на руки и несколько раз подбросил в воздух, к вящему ее удовольствию.

– Да здравствуют каникулы-ы! – пронзительно завопила Китти.

– Довольно вам, – улыбнулась Берил, покачивая коляску, где мирно посапывал упитанный розовощекий младенец. – Луис, прекрати сейчас же! Тоже мне, старый! Сущий ребенок, честное слово!

Отец покорно поставил дочь на песок, заботливо расправил кружевные оборочки розового платьица.

– Ладно, победила – так загадывай желание!

– Хочу, чтобы ты вечером взял меня на рыбалку! – тут же откликнулась девочка. – Дедушка Клайв сказал: можно! Я поймаю акулу-людоеда: у нее зубы во-от такие, а пасть – во-от такая! – И Китти широко развела руки в стороны. Мне дедушка Клайв вчера рассказывал.

– На него похоже, – усмехнулась Берил.

– Ну, раз такое дело, придется и впрямь взять, – пожал плечами Луис. – Мы отвезем ее домой и посадим в аквариум...

– А она не скушает братика Тедди? – озабоченно уточнила девочка.

– Акулы-людоеды кушают только непослушных детей, – серьезно заверил отец.

– Тогда ладно, – важно согласилась девочка, с трогательной уверенностью в том, что ни она, ни братик Тедди под эту категорию не подходят.

Берил тихо вздохнула. Старшему братику сейчас исполнилось бы восемь лет от роду. Он бегал бы взапуски с Китти, возился бы с малышом. Но Луис прав: с потерями приходится смиряться. "Рождение, жизнь и смерть неизбежно сменяют друг друга..." Пронзительная, граничащая с безумием тоска со временем превратилась в светлую грусть.