Текст книги "Тебе не скрыться от меня (СИ)"

Автор книги: Falcon Gemini

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Суфи никогда особенно часто не навещала Розанну в её новом доме, пока у них не появилась самая младшая дочь – Хлоя-Грейс. Точнее, пока этот маленький дьяволенок не подрос, потому, что сразу после появления этого ребенка на свет божий, ничего не предвещало беды. Первые звоночки зазвенели, когда девочке исполнилось около трех. Тогда Суфи начала обращать внимание на участившиеся жалобы Розанны. Она совершенно не могла справиться с младшей дочерью. Ребенок делал что хотел, капризничал и проказничал. Она была своенравной и эгоистичной, и у неё было свое понятие того, что хорошо и что плохо. Чем больше Суфи слушала рассказы про Хлою, тем больше узнавала характерных для ведьмы черт. И, в конце концов, ведьма отправилась в дом дочери, чтобы посмотреть на внучку.

Судя по характеру, эта девочка могла стать могущественной ведьмой.

Но её ждало разочарование. У Хлои был по-настоящему сложный характер и по-настоящему маленький магический дар. Что не мешало девочке подмять под себя всех, включая очень сильного и магически одаренного старшего брата.

Семья Уайли натурально страдала и не знала, что делать. Хлоя была совершенно неуправляемой и на неё не действовали даже наказания.

Оценив ситуацию, Суфи приняла единственно правильное решение в данной ситуации и взялась учить Хлою колдовству. Точнее попыталась, потому, что девочка ничего не хотела знать о том, как колдовать. А от понятия дисциплина она была настолько далека, насколько это в принципе возможно. Но Суфи смогла найти к ней подход. Для этого пришлось несколько раз поджечь особняк Уайли, поиздеваться над Северусом и Калистой. Больше всего досталось бедняжке Селесте. Суфи уже и не помнила, сколько раз ей перекрашивали или сжигали волосы, затем все исправляли. Бедная девочка несколько раз даже облысела.

Слава всему сущему, внимание Хлои переключилось на другие заклинания до того, как бедная Селеста сошла с ума от издевательств сестры.

Что самое интересное – абсолютно вся семья Уайли вспоминала те времена с ностальгией. Может потому, что после этого Хлоя вытворяла вещи куда страшнее. А может потому, что именно вот этот ярко-выраженный характер ведьмы и легкое безумие делали Хлою – Хлоей.

Суфи издалека заметила особнякУайли и в который раз покачала головой. Она любит Розанну, но художественный вкус у неё ещё хуже, чем знания в области магии. Направив метлу вниз, ведьма мягко спикировала и приземлилась прямо возле входной двери. Защита, которой окружил дом Северус, на неё не реагировала, потому, что Суфи являлась частью семьи. Что бы там не говорил Бронвик.

Поправив платье, ведьма постучала в дверь. Бездельники слуги не открывали двери довольно долго. Но в итоге Суфи все же попала в дом.

– Скажите своей хозяйке, что я у своей внучки. У нас запланированы занятия, – на ходу приказала она служанке, поднимаясь по ступенькам с несвойственной такой почтенной старости быстротой.

Суфи быстро нашла комнату внучки и без стука вошла.

– Мать моя ведьма! – изумилась и ужаснулась она, увидев, что все в этой комнате покрашено в розовый цвет. Развить эту мысль ведьма не успела, потому, что заметила лежащую в центре пентаграммы Хлою.

– Вот же маленькая дурочка, – разозлилась Суфи, и быстро подошла к ней. Перевернув девушку, она похлопала по её щекам, приводя в чувство. Пришлось несколько раз хорошо хлестнуть, прежде чем молодаяведьмочка застонала и открыла глаза.

– Ба, – промычала она.

– Ты исчерпала свой резерв, – покачала головой Суфи. – Вот тебе последствия. Ну, стоило оно того?

– Я люблю его, – промямлила Хлоя, пытаясь сфокусировать взгляд на бабуле.

– Давно? – скептически хмыкнула Суфи.

Раздражение придало ей сил, и Хлоя буркнув:

– Он подарила мне это, – и показала корень мандрагоры.

– Ох, девочка моя, – пораженно прошептала Суфи, и вовремя одернула себя, чтобы не прикоснуться к корню. – За такой подарок можно и влюбиться ненадолго.

– Что мне делать? – спросила Хлоя, садясь самостоятельно.

– Думаю, – задумчиво пробормотала Суфи, – мы можем сделать из этого очень могущественное зелье.

– Я влюбилась... – начала было Хлоя, но тут до неё дошло то, что сказала бабуля и девушка оживилась: – Что?

– Называется, "Мертвая вода", – многообещающе сказала Суфи и по блеску глаз внучки поняла, что сердечные терзания выветрились из её головы.

******

Грифоны летели так быстро, как могли, но Моргану все равно казалось, что эти крылатые лентяи едва тащатся. Отчасти этому способствовал длительный перелет над полями с пшеницей. Когда долгое время летишь, и вид под тобой не меняется, то невольно начинает казаться, что и с места не сдвинулся. Но большей частью Моргану хотелось спрыгнуть и поучить грифонов летать потому, что он буквально физически чувствовал, как время утекает у него из рук.

Когда Гризельда отпустила Моргана и друзей, был уже почти вечер. Они с Освальтом сначала привели Пэттона в чувство, потом догнали и объяснили, что той безумной ведьмы, от которой он убегал, рядом нет, и ближайшее время не будет, и только после этого решили открыть карту. Карта показала им очень плохие новости.

– Если верить карте, – задумчиво пробормотал Пэттон, – то второй старейшина отгрохал себе домину в долине Сауза. Нам придется пролететь через несколько человеческих поселений и Висгорский лес.

Освальт нахмурился, вспоминая:

– Я как-то там охотился. Этот лес огромен. Чтобы его пролететь нужно будет потратить не меньше, чем полдня.

Морган едва не взвыл от отчаянья:

– До него лететь почти сутки!Если нам придется выполнять задания и для этого старейшины, то мне никак не успеть до того, как Хлое выберут мужа!

Он сел на какую-то поросшую мхом корягу и уронил голову на руки.

– Какие проблемы? – пожал плечами Освальт. – Если кто-то жениться на твоей паре, то просто сверни ему шею и сделай её вдовой.

Его решение было таким же простым, как и он сам. Но Морган смотрел на проблему немного шире.Во-первых, когда он думал про первую брачную ночь Хлои, то видел там всего двоих – её и себя, а не постороннего мужика, который займет его место. У Моргана был шанс стать первым и последним мужчиной страстной колючей ведьмочки, и он не собирался его упускать. Но эти соображения он оставил при себе.

Друзьям же он немного резче, чес следовало, сказал:

– Что-то подсказывает мне, что если я начну знакомство с семьей Хлои с того, что оторву голову мужчине, к которому они хорошо относятся, то знакомство, вряд ли задастся. А ссориться с семьей из "Трех дубов" не хотелось хотя бы из-за инстинкта самосохранения.

– И то, правда, – невесело согласился с ним Пэттон, и усмехнулся: – Зачем нас троим ссориться с теми, кто может чихнуть и превратить твою кровь в кислоту?

В отличие от друзей, Освальта душевные терзания не волновали, поэтому, он первым задал самый насущный в данный момент вопрос:

– Что дальше делать будем?

Это помогло демонам встряхнуться. Морган ненадолго отодвинул в сторону переживания и высказался:

– Дорога заберет у нас почти сутки, так что правильнее всего выезжать прямо сейчас. Если вылетим немедленно, то успеем к завтрашнему вечеру.

Пэттон возразил:

– Я, конечно, все понимаю – суженная, свадьба, время на исходе – но вылетать сейчас не стоит. Подумай сам, Морган, уже почти ночь. Лететь в темное время суток очень опасно.

– Сейчас большая луна, ночь будет светлая, – отмахнулся от этого довода, как от несостоятельного, Морган.

– Мы можем не заметить опасность, – продолжал настаивать на своем Пэттон.

– Какую опасность? – раздраженно спросил Морган. – Боишься, что тебя выбьет из седла пролетающая мимо ворона? Или боишься, что не заметишь гору?

Пэттон понял, что взывать к разуму Тэлбота младшего сейчас бесполезно, и повернулся ко второму товарищу, ища поддержки. Освальт выслушал обе стороны и просто пожал плечами. Ему было все равно – ехать сейчас или утром.

Вопрос решился тем же Морганом. Он привел главный аргумент, против которого не поспоришь:

– Я тут главный, а вы обязаны выполнять мои приказы.

Демоны проверили упряжь своих грифонов, набрали свежей воды, и отправились в неблизкий путь. Пэттону все же удалось достучаться до здравого смысла Моргана, и тот согласился, что ночью лететь быстро не стоит. Несмотря на то, что ночь действительно выдалась очень светлой.

Демоны вылетели, когда смеркалось. Разговаривать в дороге не получалось, и каждый думал о своем.

С высоты их полета было видно, как справа медленно прячется за горизонт солнце, окрашивая его во все цвета красного, желтого и оранжевого. Эти яркие цвета напомнили Моргану о Хлое. У неё такие же огненные рыжие волосы. Ещё у неё ярко-зеленые глаза и пухлые губы, которые очень хочется поцеловать. Несмотря на свою любовь к ней, Морган не мог бы сказать, что в ней было что-то ещё такое же примечательное. Хлоя – довольно обычная девушка в плане внешности. Небольшой носик, пухлые щечки. Морган знавал человеческих женщин и демонес куда красивее.

Но их красота была снаружи. Красивая обертка, в которой ничего не было. О таких женщинах с восхищением говорили ровно до того момента, пока не появлялась новая красивая обертка и внимание окружающих не переключалось на неё.

Внешняя красота пленяет быстрее, чем внутренняя, но и также быстро забывается.

Хлоя хороша по-другому. Она не каноническая красавица и не стремится ею быть. Ею невозможно увлечься с первого взгляда. Но если с нею поговорить, то Хлоя западет в душу. Тот, кто с ней поговорит, будет постоянно вспоминать её интересные выражения, или думать о её рассуждениях, или вспоминать её дикие выходки. Хлоя незабываема, потому, что запоминается не внешностьведьмочки, а черты характера и образ мышления. Точнее, запоминается то, насколько они необычны.

И это сокровище может достаться другому.

Вплоть до того момента, как ночь отступила и небо слева заалело, демону приходилось прикладывать усилия, чтобы не подгонять грифона и не заставлять его лететь ещё быстрее.

Пэттон переживал из-за суженой, которую ему наколдовала Гризельда. Демон так и не понял, что произошло. Ведьма его заколдовала или просто напророчила ему такую суженую? В любом случае все было плохо. Он же боится магии. Что ему делать с ведьмой-суженой?

Будущее казалось ему серым и неприглядным.

А Освальт думал о том, что насколько бессмысленно то, что они сейчас делают. У Моргана от своей любви совсем разум помутился. Иначе демон уже давно бы понял, что даже если они доберутся до места назначения вовремя, даже если успеют уговорить второго старейшину отдать им пропуск, то до третьего вовремя им не добраться. Грифоны, двигаясь в таком темпе, едва-едва дотянут до дома второго старейшины. Им не потянуть дорогу до третьего. Если бы Освальта спросили, он сказал бы все это.И добавил от себя, что если только третий старейшина не живет в соседнем доме со вторым, и у него нет хотя бы одного грифона, чтобы одолжить неожиданным гостям, то у Моргана нет шансов заполучить свою суженную до свадьбы.После того, как демоны доберутся до второго старейшины, останется всего один день на то, чтобы выполнить задания, пополнить припасы, сменить грифонов, ведь на этих уже не полетишь, добраться до третьего, выполнить его задания, сменить, если нужно уже тех грифонов и добраться до долины до заката. Только безнадежно влюбленный демон мог бы надеяться все это выполнить. Любой другой не месте Моргана уже бы понял, насколько это невозможная задача.

Но Освальта, как всегда не спросили.

Когда поля с пшеницей сменились лесами, Моргану захотелось спрыгнуть и расцеловать верхушки деревьев. Но прошло совсем немного времени и однообразная зелень леса начала действовать ему на нервы не хуже, чем до этого действовало золото полей с пшеницей. Иногда сплошная зеленая полоса прерывалась ручьями или пестрыми полянами. Но этого было мало, чтобы разнообразить вид под путешествующими демонами.

А ещё Морган устал. Он зверски устал, как и те, кто отправился с ним в долину Сауза. Путники провели всю ночь и весь день в седле. Местами тело болело, местами все затекло так, что даже не чувствовалось. Приходилось следить за Пэттоном. Бедняга вымотался так, что засыпал на ходу и мог просто упасть с грифона. Морган устал не меньше. Все же перед этим утомительным путешествием он успел подраться с вендиго и добыть корень мандрагоры. Но демон упрямо летел вперед. Его гнала вперед необходимость быть с Хлоей. Ему нужно было ещё раз услышать, что она его любит, нужно было знать, что она в безопасности и никакие полудемоны к ней в спальню не шастают.

К счастью, эта дорога не была вечной. У неё было начало, и вот настал её конец, в виде большой долины, в дальнем конце которой приютился скромный замок. Скромный не в плане размеров, а в плане украшений и архитектуры. Ни тебе шпилей, ни арок, ни каменных статуй. Больше было похоже на огромный каменный сарай, чем на замок. Здесь даже не было ни откидного моста, ни рва, ни защитной стены!

У того, кто здесь живет, явно было немного посетителей, потому, что рядом не было даже площадки для приземления грифоновили конюшни для лошадей. Демонам пришлось найти более или менее чистую от травы местность, чтобы дать грифонам опуститься на землю.

Пэттон даже не слез, а просто сполз со своего грифона и упал на траву. Освальт медленно, но без признаков усталости слез со своего грифона и принялся его распрягать, чтобы тот отдохнул и поохотился. То же самое проделал и Морган. Освальт первым закончил и принялся за грифона Пэттона.

– Мда... – протянул Пэттон, вставая и угрюмо рассматривая дом второго старейшины. – Это вам не Варботрон.

– Да, – нехарактерно живо согласился с ним Освальт. – Наш главный замок укреплен и защищен...

– Кому что! – перебил его Пэттон, закатив глаза, и раздраженно пояснил: – Я говорил о том, что здесь безлюдно. Почему все колдуны такие отшельники?

– Боишься, что когда встретишь суженую-колдунью, то тебе, во всем своем великолепии тоже придется жить в глуши? – поддразнил его Морган, разминаясь.

– Предыдущая ведьма не была отшельницей, – поправил его Освальт. – Она жила с кучей слуг.

– С кучей летающих мышей и говорящей мебели! – огрызнулся Пэттон. – Это не то же самое, что нормальное общество!

– Ладно, хватит, – оборвал в зародыше назревающий спор Морган. – Не забывайте, время идет. А нам ещё два пропуска добыть нужно.

Демоны подошли к зданию. Сейчас, когда у них была возможность рассмотреть его поближе, Пэттон подметил ещё одну интересную особенность:

– А почему окна так высоко?

– Наверное, потому, что здесь живет великан, – просто объяснил Морган.

– Великан? – споткнулся Пэттон.

– Ты что, боишься великанов? – удивился Освальт. – Я думал, ты боишься только магии.

– Не боюсь я великанов! – огрызнулся Пэттон. – Просто удивился, когда про него услышал. Я думал, великаны живут на своих летающих островах-городах, а на землю спускаются по делам. Им тут тяжело ходить и все такое.

– Ну, этот великан же... колдун, – Морган немного замялся, потому, что не знал, правильно ли называть ведьму мужского рода колдуном. Вот Гризельда хоть и ведьма, но колдунья, а Хлоя нет. А третья старейшина – чародейка. В чем разница? Нужно будет расспросить Хлою.

Пока он говорил, перед ними возникли огромные двери. Каждая была раза в два с половиной выше, чем демоны и в несколько шагов шириной. На каждой двери было по ручке кольцу, расположенному посредине двери.

– Ну, и как нам это открыть? – спросил Пэттон.

После некоторого размышления Освальт выдал единственные посетившие его мысли:

– Ты можешь залезть мне на плечи и толкнуть дверь за ручку, или попробуем навалиться втроем и открыть.

– Или, – внес свое конструктивное предложение Морган. – Мы можем просто позвонить в колокол.

Он пальцем указал на висящий с боку на уровне с дверной ручкой колокол, от которого вниз шла длинная веревка. Потянуть за неё, что бы позвонить, смог бы даже карлик. А сверху над колоколом красовалась надпись: "Звоните, вам откроют".

– Надеюсь, это не ловушка, – вздохнул Морган и мужественно потянул за веревку. Раздался колокольный звон. Демоны напряженно оглянулись, ища очередную ловушку. Но к некоторому их разочарованию ничего не случилось: ни земля под ними не разверзлась, ни стальная клетка сверху не упала, ни даже опасные животные из засады не повыскакивали. Вместо этого в замке послышались шум и возня.

Демоны переглянулись и Освальт с Пэттоном на всякий случай стали поближе друг к другу. Когда послышались приближающиеся глухие шаги, больше похожие на удары молота по наковальне, сделанные через плотную ткань, демоны на всякий случай обнажили мечи. Морган закатил глаза и взбешенно зашипел:

– Спрячьте мечи, придурки! Не бесите хозяина дома, иначе он вас в дверной молоток превратит раньше, чем вы успеете хотя бы раз замахнуться!

В этот раз для разнообразия Освальт с Пэттоном послушали его. И нужно сказать как раз вовремя – со страшным, душераздирающим скрипом двери распахнулись, и из тени замка в сгущающиеся вечерние сумерки ступила огромная клюка, больше похожая на обтесанное деревце средних размеров. Затем из темноты появилась нога, за которой последовало и все остальное тело. Но хватило и ноги, высотой почти с рост демонов, чтобы понять, что они очень правильно спрятали оружие. Для кого-то столь внушительных размеров, их оружие причинило бы столько же вреда, сколько им какая-нибудь зубочистка.

Глазеть на кого-то так, как это делали Морган и его товарищи, как минимум неприлично. Но они ничего не могли с собой поделать. Третий старейшина оказался сгорбленным стариком, с седыми волосами, достигающими плеч, с длинной седой бородой и сморщенными руками, выглядывающими из-под бесформенной серой льняной хламиды, надетой на нем. Самым удивительным оказалось то, что великан был одноглазым.

Морган отмер первым и вспомнил про хорошие манеры:

– Здравствуйте, – его голос был сиплым, поэтому прежде, чем продолжить, он откашлялся, и, делая скидку на почтенный возраст и то, как высоко лицо великана находилось от них, закричал, стараясь быть не менее почтительным, чем с Гризельдой: – Меня зовут Морган Тэлбот, из клана Телбот. Это Пэттон и Освальт. Я и мои товарищи прибыли сюда из Кестекера, чтобы попросить у вас пропуск в долину "Три дуба".

Великан громогласно закашлялся, прежде чем ответить:

– Нет.

Морган вздохнул. Он предполагал, что ответ будет именно таким. Все происходящее до ужаса напоминало то, как проходили переговоры с Гризельдой. Немного подумав, он пришел к выводу, что с великаном можно будет договориться:

– Послушайте... – Морган немного замялся, не зная, как правильно к нему обратиться в итоге выбрал нейтральное: – Может, мы с вами договоримся?

Великан рассмеялся, и демоны от этого звука едва не оглохли.

– Договоримся? – прогромыхал великан. – Что вы можете мне предложить? Я старейшина долины "Три дуба". Если мне что-то нужно, я себе это наколдую. Что у вас демонов есть такое, чего у меня нет?

– Не знаю, – немного устало сказал Морган. – Но наверняка есть что-то, что вы хотите, но не можете добыть. Гризельда, например, попросила корень мандрагоры. Что хотите вы?

Великан нахмурился и замолчал. Морган решил попробовать уговорить великана:

– Господин Тормонт, – он пытался кричать так искренне, как мог. – Пропуск мне нужен не для того, чтобы причинить кому-то вред. В долине живет моя суженая, и если я до завтрашнего заката не доберусь до неё, Хлою выдадут замуж. Я люблю её! Я не смогу без неё жить! Прошу вас, вы наверняка тоже кого-то любили. Дайте мне пропуск или дайте мне возможность заработать его.

Тормонт молчал, задумчиво рассматривая Моргана. Что бы там не творилось в голове великана, но демон чувствовал себя как лягушка, которую препарируют. А ещё он чувствовал дикое напряжение. От решения второго старейшины в буквальном смысле зависело, будет ли Морган жить. Если великан откажешься ему помочь, лишит шанса увидеть колючую рыжую ведьму, то это станет началом конца.

– Хм... – промычал великан, дыхнув на демонов.

– Ему бы зубы почистить, – тихо сказал Пэттон Освальту, и схлопотал тычок в бок от Моргана. Великан собрался озвучить свое решение, и демоны обратились в слух:

– Что ж, раз так обстоят дела, то я могу дать тебе шанс завоевать пропуск.

– Да! – обрадовался Пэттон и получил сразу два тычка под ребра – от Моргана и Освальта – таких сильных, что его буквально согнуло пополам.

– На ночь я размещу вас в моем доме, – прогромыхал Тормонт. – А завтра скажу, что вы должны сделать.

– Спасибо, – от всей души поблагодарил Морган.

Великан повернулся и вошел в двери тяжелой, переваливающейся походкой. Демоны пошли следом.

Оказалось, жилище Тормонта отличалось от жилища Гризельды не только снаружи. В доме колдуньи было много слуг и много тех, кого она превратила в мебель или ещё что-то. В доме великана не было ни единой живой души, кроме демонов. И в то же время, он не был пустым.

Троица вошла следом за хозяином дома в полумрак коридора, шириной около пяти шагов. Как только последний из демонов переступил порог, двери с оглушительным грохотом закрылись. Освальт не обратил на это внимание. Морган оглянулся и посмотрел, хотя и не особенно удивился. За последние сутки он проходил сквозь зеркала, дрался с вендиго, добывал корень, который чуть не свел его с ума. Так что дверей, закрывающихся самих по себе недостаточно, чтобы его впечатлить или испугать. А вот бедняга Пэттон сначала испуганно подпрыгнул, потом выхватил меч и присел, готовясь отражать атаку.

– Что это с ним? – удивился Тормонт.

– Он у нас нервный, – устало ответил Морган.

Издав задумчивое "Хм!" великан пошел по коридору вглубь здания. Демоны последовали за ним, хотя Пэттона для этого пришлось немного подтолкнуть хорошим пинком сзади.

Шагая по мощеному гладким камнем полу, Морган удивлялся, что нет эха от шагов. Здесь высокие сводчатые потолки даже в небольшом коридорчике, которым их вел хозяин дома. Как минимум шаги великана должны быть слышны по всему дому. Но Морган, несмотря на свой острый демонский слух, не мог расслышать даже далеко не самое бесшумное топанье Пэттона.Хотя когда демоны находились снаружи, было прекрасно слышно, как передвигается внутри дома великан. Видимо, Тормонт применял колдовство, чтобы гасить звуки шагов.

Ещё одна деталь, которая сразу бросилась Моргану в глаза – это царящий в коридоре полумрак. На стенах висели факелы, но их никто не зажигал. Не то, чтобы это как-то мешало его теперешним гостям – острое демонское зрение позволяло бы им без проблем рассмотреть все даже в кромешной темноте. Но у остальных обитателей дома вряд ли было такое острое зрение. Так почему жесвет не горит? В замке не ждали гостей и не стали жечь факелы понапрасну? Морган слышал, что люди так делают, хотя сам этого не понимал, ведь дома, в Варботроне, постоянно горели огни – свечи, керосиновые лампы, факелы. В его родном замке почти никогда не стихали голоса, никто никогда не спал. В обители великана Тормонта царила просто оглушающая тишина.Даже у Гризельды в замке не было так тихо! Даже более того, на стенах не было и следа копоти от горящих факелов, как будто их никогда и не зажигали.

Было с этим жилищем ещё что-то не так. И Моргану потребовалось немало времени, чтобы понять, что не так – в доме не было запахов. Вообще никаких. Он не мог почувствовать даже запах товарищей. Ничего! Зато высокая влажность воздуха чувствовалась на ура.

Коридорчик закончился огромным круглым залом. Вдоль стен стояли различные технически приспособления, о назначении которых демоны не имели даже отдаленного понятия.

Тормонт хлопнул в ладоши и в зале вспыхнул яркий свет. Это был свет чистый, ровный, не бликующий, как от факелов или свечей. Как будто десятки маленьких солнышек загорелись вдоль стен, повинуясь прихоти мага. И свет, озаривший зал и, правда, был похож на дневной. Сколько бы свечей, факелов, лампад не зажигали в Варботроне, подобного эффекта не было никогда.

– Что за удивительноеколдунство? – пораженно пробормотал Освальт, разглядывая свои руки под лучами такого яркого света.

– Колдовство, – с усмешкой поправил его великан. – И нет, это не оно. Это наука.

Тут он будто вспомнил, как следует себя вести радушному хозяину и спросил:

– Вы, наверное, голодны с дороги? – не дожидаясь ответа, он дважды хлопнул в ладоши и в зал вошли несколько глиняных фигур, отдаленно напоминающих человеческие, но без глаз, носа, ушей, и ртов. Как будто лепивший их скульптор попросту забыл про них или не успел доделать. Одни из них были поновее, другие, судя по трещинам на глине – уже довольно старые. У одного из них на руках лежала ослепительно белая скатерть.

– Это големы, – пояснил хозяин дома, наблюдая за изумленными демонами. – Их не стоит бояться. Они безобидны и полностью подчинены моей воле.

Великан стал посреди комнаты и ногой нажал на один из камней. Это действие было проделано так рутинно, что Морган даже не обратил внимание на то, какой именно из камней это был. А потом стало не до него. Пол разъехался в стороны и из него поднялся небольшой столик на четырех резных ножках. Он был высотой где-то по колено демонам и был очень похож на те, небольшие новомодные столики, которые мама Моргана расставила по всему дому, чтобы, когда придут её подруги, можно было с комфортом пить чай и сплетничать. За одним исключением – этот столик прыгал вокруг великана, как собака вокруг своего хозяина.

– У нас гости, – сказал Тормонт, ласково поглаживая нехарактерно подвижный как для мебели столик. Тот сразу же стал неподвижно. Только Морган собрался спросить, что это сейчас было, как у столика вытянулись и стали толще ножки, а прямоугольная столешница сначала развернулась поперек, а потом разложилась пополам, став в два раза больше, чем была до этого.

Фигурки поравнялись со столом так, как будто бы ничего особенного не произошло и у них каждый день маленький столик для чаепития превращается в обеденный, и двое, со свободными руками взяли скатерку у третьего, и аккуратно накрыли ею стол.

– Что это было? – все ещё не веря собственным глазам, спросил Морган.

– Как-нибудь потом расскажу, – с усмешкой пообещал Тормонт.

– Да, но... что это? – спросил Пэттон, стоя за спиной у Освальта и тыча пальцем в глиняные фигурки.

– Это мои големы, – снисходительно ответил великан и пояснил таким тоном, будто все знают что это, и один Пэттон задает глупые вопросы: – Они вылеплены из глины и оживлены с помощью магии.

Демоны смотрели как зачарованные на големов, поэтому не сразу заметили перемену, случившуюся со столом. Не в том смысле, что его накрыли скатертью, а в том, что на ней начали сами собой из неоткуда появляться еда и напитки.

– Что за... – испуганно отступил на шаг Пэттон.

– Невероятно! – восхитился Морган.

– Нравится? – великан явно был доволен тем, что мог похвастаться перед кем-то. – Я назвал это скатерть-самобранка!

– И это можно есть? – осторожно спросил Пэттон.

– Конечно, – кивнул Великан. И тут же похвастался: – Здорово помогает экономить на покупке продуктов и на времени их приготовления. Мои големы, конечно, молодцы, но выполняют только самую простую работу. Готовить они не умеют.

– И вы придумали эту скатерть, чтобы самому не стоять у плиты, – догадался Морган и восхитился: – Умно!

Тормонт скромно потупил взор:

– Это вы ещё мои сапоги скороходы и плащ невидимку не видели.

– Что?Что?Что? – нестройным хором спросили демоны.

Великан не без гордости пояснил:

– Плащ невидимка – это моя гордость. Мне удалось заколдовать его определенным образом, чтобы он преломлял свет и делал того, кто его наденет невидимым.

– Хорошо для разведки, – заметил обычно немногословный Освальт. – А как вы добились того, что не видно все тело? И что насчет звуков?

– Очень практичные вопросы! – обрадовался тому, что нашелся хоть кто-то способный оценить всю сложность проделанной им работы Тормонт и охотно рассказал: – Так как мои шаги очень громкие, то мне пришлось придумать заклинание, гасящие звуки. Я вплел его в канву этого плаща. А насчет невидимости всего тела – это не проблема. Просто нужно кутаться в плащ.

Освальт обдумал все сказанное и медленно отрицательно покачал головой:

– Идея хороша, но над нею ещё нужно работать. Если кутаться в этот плащ как вы предлагаете, то очень трудно будет быстро передвигаться и ничего не будет видно. Лицо же тоже придется кутать. И ещё. Вы убрали шум, но как насчет запаха? Плащ можно использовать для разведки, например. Но если в нем ничего не видно, и тебя может унюхать любая сторожевая собака, то лучше идти без него, полагаясь на свои силы.

Где-то походу монолога Освальта великан достал из кармана небольшую записную книжку, и принялся туда писать странным пером, которому не требовались чернила, и которое не оставляло клякс.

– ... устранить запахи и разработать новую конструкцию... – бормотал он, дописывая. Затем Тормонт захлопнул книжечку, не дожидаясь пока высохнут чернила, и спросил у Освальта: – Ещё что-нибудь?

Тот пожал плечами в ответ:

– Нужно надевать и пробовать в нем ходить, чтобы понять, что ещё не так.

Великан снова открыл книжку и записал:

– Провести полевые испытания, – он задумчиво подпер подбородок своим чудо-пером, и спросил у Освальта: – Могу я предложить вам поучаствовать в испытаниях?

Демон посмотрел на Моргана, ожидая его решения. Как хороший солдат, Освальт не собирался сам за себя решать, что ему можно, а что нет. Так как ХуксаТэлбота поблизости не было, он спрашивал у Моргана. К своему стыду, тот не сразу понял, что именно от него хотят.

– О, да, – оценив три испытующих взгляда, обращенных на него, спохватился Морган. И добавил, чтобы никто не подумал, что он легкомысленно относится к своим обязанностям лидера: – Если ты не будешь нужен в клане, то я не против, можешь поучаствовать в этом опыте.

– Значит, решено! – обрадовано потер руки Тормонт и не терпящим возражений тоном, велел: – А теперь – отдыхать. Вам завтра предстоит очень непростой день.

– Простите мою невежливость и не примите за неблагодарность, – все же решил возразить Морган. – Но у нас почти не осталось времени. Завтра на закате Хлое выберут мужа и выдадут её замуж. Скажите, что нам нужно сделать и с вашего позволения мы бы занялись делом...

Тормонт вздохнул и полы одежды демонов взметнулись как от порыва ветра.

– Я не убийца, – объявил он. Немного помолчав, великан все же расширил эту лаконичную мысль до полноценного объяснения: – Выполнить работу для меня – это вам не корень мандрагоры добыть. Это сложное задание и я не уверен, что вы с него вернетесь, даже если будете выспавшимися, внимательными и полными сил. Отправлять вас уставшими, плохо соображающими после длительной дороги – это форменное убийство. А я не убийца. Поэтому идите и отдохните, потому, что судьба свидетель – вам потребуются силы.