Текст книги "Обретенная любовь"
Автор книги: Эйна Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Сэм усмехнулся:
– Я думал, не продать ли нам твою лошадь? Езда верхом, похоже, доставляет тебе мало радости. Я мог бы добыть деньги, если бы мы задержались и сыграли в «монти», однако всегда есть опасность проиграть все, что имеешь.
Вспоминая о деньгах, которые она в сердцах отдала Адаму, Эви пожалела, что сделала такую глупость. Ей следовало сохранить хотя бы часть их или по крайней мере отдать Симоне. Эви глубоко погрузилась в свои мысли, как вдруг взгляд ее остановился на афише, прикрепленной к двери отеля. Ого, так это выход!
Она с улыбкой указала на объявление и прочитала его вслух:
– «Сегодня состоятся скачки. В час дня. Входная плата 100 долларов. Победитель получает все». Я знаю, как добыть деньги. Давайте соберем все, что у нас есть, и пойдем на скачки.
Сэм покачал головой:
– У меня больше шансов выиграть в «монти», чем на скачках. Моя лошадь не скаковой породы.
– Я не говорю о твоем участии в скачках. Я говорю о себе, – заявила Эви.
Когда Сэм обернулся к Симоне, чтобы узнать ее мнение, та лишь пожала плечами и сказала:
– Эви хорошо ездит верхом, это точно. Однако Сэм все еще сомневался:
– Это будут не просто скачки с препятствиями или гонки по полям. Это будет жестокая борьба.
– Сэм, посмотри на объявление. Дистанция всего две мили. Черт возьми, в таких скачках я могла бы, вероятно, победить самого Пегаса. – Эви самоуверенно улыбнулась. – Ты прекрасно знаешь, что мои соперники-мужчины тяжелее меня по крайней мере на пятьдесят фунтов и, возможно, будут еще тяжелее, если по глупости нацепят свои ремни для оружия. И я не могу поверить, что у кого-нибудь в этих горах есть более быстрая лошадь, чем у меня. Так что, если я вырвусь вперед, меня никто не сможет догнать. – Эви с надеждой посмотрела на Сэма. – Согласись, что мои шансы намного предпочтительнее, чем твоя игра в карты.
Сэм колебался:
– А если лошадь споткнется, ты можешь сломать свою глупую шею.
– Чалая лошадь твердо стоит на ногах, как мул, – возбужденно сказала Эви, чувствуя, что Сэм сдается.
Сэм не хотел, чтобы Эви подвергалась опасности, но искушение было велико: она вполне может победить, если вырвется вперед.
– Ладно, хотя это не лучшее мое решение. Но только позволь я сам включу тебя в список. Если они не увидят твои габариты до скачек, возможно это даст тебе преимущество.
Обе женщины взвизгнули от восторга и, смутив Сэма, обняли его и поцеловали, на секунду лишив самообладания.
Глава 21
Даже пьяницы и игроки в карты подтянулись к старту, чтобы посмотреть на небывалое событие. Вдоль извилистого двухмильного маршрута выстроились помощники судей, следящие за тем, чтобы во время скачек никто не мог случайно забрести на трассу.
Эви заняла свое место среди десяти наездников, участвующих в соревновании. Она была одета по-мужски, и волосы ее были спрятаны под сомбреро, позаимствованное у Сэма. Разумеется, многие обратили внимание на миниатюрного всадника, но никто не догадывался, что это женщина.
Эви беспокойно поглядывала на наездника слева, держащего поводья черного мерина. Мужчина был тяжелее ее по крайней мере фунтов на сто, к тому же, как она и предполагала, его опоясывал тяжелый ремень. Она взглянула на его лошадь, с которой ее чалая должна соревноваться. При виде великолепного животного первоначальный апломб Эви несколько подвял. Адам говорил ей однажды, что мерин – очень сильная лошадь, способная нести тяжелый груз на длинной дистанции. Вес наездника для нее не проблема.
«И надо было мне открывать рот по поводу Пегаса? – подумала она, упрекая себя. – Неудивительно, если у этого мерина вырастут крылья, когда мы начнем гонку».
Эви понимала, что ей необходимо с самого начала вырваться вперед, иначе она проиграет скачки. Если мерин захватит лидерство, его будет трудно обогнать на узкой трассе.
– По коням, – скомандовал судья на старте. В то время как все остальные соперники занесли ногу над седлом, Эви задержалась, чтобы похлопать свою чалую по шее.
– Я знаю, мы сможем сделать это, – прошептала она, стараясь подбодрить не только лошадь, но и себя. Эви вскочила в седло и помахала рукой Сэму и Симоне, стоящим среди зрителей.
Толпа притихла, когда судья на старте поднял пистолет. При звуке выстрела зрители взревели, и лошади рванулись вперед, в то время как за ними, поднимая пыль, с лаем бросились в погоню бродячие собаки.
Первый участок трассы был прямым, и на нем можно было развить максимальную скорость. Затем наездники должны были преодолеть ручей, подняться по крутому склону холма, проследовать по трассе вокруг города, а потом еще раз повторить тот же маршрут.
Эви легко удалось захватить лидерство, но за ней по пятам мчался мерин. К тому времени, когда она пересекала ручей, разрыв между ними стал совсем небольшим. Она отпустила поводья, когда чалая взбиралась на холм. Трасса была очень узкой, и Эви слышала за спиной дыхание мерина. Когда они начали спускаться, она натянула поводья, сдерживая лошадь, чтобы та не споткнулась. Теперь борьба шла только между двумя лошадьми. Они быстро приближались к поваленному дереву, которое специально притащили на трассу в качестве препятствия. Эви не стала замедлять бег лошади, подгоняя ее легким нажатием коленей. Чалая, как на крыльях, перемахнула через дерево.
Но и мерин последовал ее примеру. Ближе к городу трасса расширялась, и наездники скакали по ней среди аплодисментов и криков возбужденной толпы. На вторую половину дистанции лошади шли голова к голове. Когда они снова пересекали ручей, поднялся фонтан брызг. Чтобы победить, Эви должна была достичь вершины холма раньше мерина и захватить лидерство перед прыжком через дерево.
Мощным рывком черный мерин первым достиг вершины холма. Теперь Эви была заблокирована, и у нее оставалось мало надежды, если только мерин не споткнется. На такой скорости неизбежно падение и наездника, и лошади.
При спуске с холма Эви предприняла отчаянную попытку. Она свернула чалую с протоптанной дорожки и начала спускаться по более крутому коварному склону. Толпа увидела этот смелый маневр и затаила дыхание.
– Эта глупая девчонка хочет сломать себе шею, – проворчал Сэм Симоне, которая испуганно ухватилась за его руку.
Вниз сыпались камни, и поднималась пыль, когда Эви спускалась по крутому склону так, что чалая фактически часть пути съезжала вниз на задних ногах. Ноги Эви крепко сжимали бока животного. Она туго натянула поводья, не давая лошади опускать голову. Все уроки Адама пошли в дело – Эви должна была не дать чалой упасть и сама удержаться в седле.
Чалая достигла подножия холма чуть впереди мерина, и они устремились к финишу. Смелый маневр Эви вызвал одобрение толпы. Люди кричали, поддерживая ее, когда разгоряченная лошадь сделала последний рывок. Эви пригнулась к ее шее, и чалая первой пересекла финишную черту под аплодисменты зрителей.
Не успела она спешиться, как рядом оказался Сэм.
– Подобный трюк – один из самых безрассудных, что мне приходилось видеть, – прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Ты могла сломать себе шею.
Эви тяжело дышала и была слишком взволнована, чтобы отвечать. Она только улыбалась. Симона, вся в слезах, обняла ее. Мужчина, скакавший на мерине, с восторгом пожал ей руку. Когда она сняла свою шляпу, он с изумлением увидел, что был побежден женщиной.
– Должен сказать вам, леди, что это были лучшие скачки, в которых мне приходилось участвовать. Рад пожать вашу руку.
Эви вся сияла от гордости во время награждения ее призом в тысячу долларов. Однако Сэм все еще продолжал хмуриться, когда она вручила ему деньги.
Скачки явились лишь коротким утренним развлечением, но основное представление конца недели было запланировано на вторую половину дня. Уже несколько недель по всем близлежащим городам были расклеены афиши, сообщающие об этом событии.
На дне отвесного каньона в предместье города была сооружена арена, окруженная оградой. К стенам каньона были прикреплены ряды сиденьев для зрителей, которые платили по пять долларов за входной билет. Вновь прибывшие старатели, желающие промотать добытое золото, предлагали по две унции ценного металла, чтобы приобрести места в первых рядах. Эви, завоевавшей на скачках сердца жителей города, было предоставлено почетное место.
На арену собирались выпустить боевого быка и медведя гризли. Коррида по-мексикански.
– Тебе вряд ли понравится это, – предупредил ее Сэм.
Все еще упоенная победой, Эви не обратила внимания на его предупреждение.
– Как я могу отказать им, Сэм? Они желают мне добра.
Пришлось Сэму и Симоне присоединиться к ней.
Наиболее предприимчивые горожане передвинули поближе к каньону свои разноцветные парусиновые тенты и палатки, чтобы торговать вразнос толченой кукурузой с мясом и красным перцем, маисовыми лепешками и различными мексиканскими сладостями.
Виски, что продавалось по доллару за порцию, потреблялось в основном наиболее шумными зрителями. Оркестр своей музыкой создавал карнавальную атмосферу.
Огромный медведь, весивший по меньшей мере около четырнадцати сотен фунтов, был привязан к двадцатифутовой цепи в центре арены. Привели и быка, выглядевшего очень свирепо. Животное стояло, глядя на противника, как боксер на ринге. Бык бил копытом, поднимая облако пыли, пригнув к земле свою голову и приготовившись к атаке.
Увидев быка, медведь сел на задние лапы и перед битвой прокарябал лапой землю на глубину в несколько дюймов. У медведя был излюбленный маневр: он подпускал противника поближе, где уже мог достать его своими смертоносными челюстями и сокрушающими лапами.
Бык бросился в атаку, пытаясь всадить свои рога в медведя. Он был способен подбросить гризли в воздух. Медведь увернулся от удара и, ворча, покинул свое место. Затем снова вернулся на прежнюю позицию, чтобы встретить следующую атаку.
Эви, увидев начало сражения, пожалела, что не послушалась предупреждения Сэма. Со дна каньона поднимался горячий воздух, окутывая ее жаром и пылью сражения. Она почувствовала слабость.
Готовясь ко второму нападению, бык опять опустил голову, затем, фыркая и поднимая пыль, снова бросился в атаку. Челюсти гризли сомкнулись на голове быка, а передними лапами он обхватил его тело. В течение нескольких секунд звери топтались в смертельной схватке. Когда они разошлись, половина головы быка была изранена, один глаз выбит.
Эви с отвращением отвернулась. Она приложила руку ко рту, сдерживая желчь, подступившую к горлу. Симона прижалась головой к груди Сэма.
Зрители вокруг них вскочили на ноги, крича и хлопая в ладоши. Казалось, никто не испытывал отвращения к этому зрелищу, и Эви не могла поверить, что та же самая толпа, которая недавно аплодировала ее победе в скачках, теперь визжала, наслаждаясь видом крови.
Ослепленный бык споткнулся и упал. Сражение было закончено. Медведь тотчас навалился на животное под одобрительные крики толпы.
Его быстро посадили в клетку, и Эви решила, что это конец ужасного представления. Но она ошиблась. Теперь Эви стала центром всеобщего внимания. Импресарио приблизился к ней с торжественным видом матадора.
Он вычурно поклонился и протянул ей что-то серое и в крови. Эви с ужасом увидела в его руке болтающийся хвост быка – почетную награду. Небо и земля завертелись перед ее глазами, она беспомощно привалилась к Сэму и потеряла сознание.
Открыв глаза, Эви увидела, что лежит в тени под высокой сосной. Симона стояла на коленях рядом с ней и обмахивала ее соломенным веером, который дала одна из мексиканских женщин. Сэма нигде не было видно.
– Неужели я потеряла сознание? – спросила Эви слабым голосом.
Симона ласково улыбнулась ей:
– Да, дорогая, и ужасно напугала нас.
Эви села с застенчивой улыбкой.
– Мне следовало послушаться Сэма. Наверное, на меня повлияли жаркое солнце и ужасный вид этого окровавленного хвоста, висящего перед моим лицом. – Она вздрогнула от отвращения.
– Мне кажется, есть кое-что еще, дорогая, – добавила Симона с понимающей улыбкой и села рядом с Эви.
Эви виновато улыбнулась:
– Разве я могу обманывать тебя? Я хотела рассказать тебе, Симона, но так, чтобы об этом не узнал Сэм. Если бы он узнал, что я беременна, то никогда не согласился бы взять меня с собой.
– Это точно, – проворчала Симона. Затем мягко добавила: – Дорогая, ты принадлежишь своему мужу. И теперь особенно.
Эви увидела приближающегося Сэма со стаканом в руке. Она отчаянно сжала руку подруги.
– Пожалуйста, Симона, прошу, ничего не говори Сэму. Он немедленно отправит меня назад в Сан-Франциско, а я должна кое-что сделать до этого.
Ничего не зная о тайне Эви, о ее желании побыть немного с отцом и братом, Симона решила, что подруга все еще одержима идеей быть независимой от Адама. Она неодобрительно покачала головой:
– В твоем положении тебе следует быть с Адамом. Видя, что ее план рушится, Эви не смогла скрыть своего волнения. Ее глаза наполнились слезами. Сердце Симоны было слишком мягким, чтобы выдержать это. Она нежно поцеловала руку подруги.
– Хорошо, дорогая, обещаю молчать.
Эви быстро вытерла слезы, прежде чем Сэм успел подойти к ним. Он протянул ей стакан фруктового сока. Прохладная жидкость освежила ее, и вскоре Эви почувствовала себя гораздо лучше.
– В будущем, Сэм Монтгомери, обещаю во всем слушаться тебя. Я искренне сожалею, что причинила тебе беспокойство.
Сэм застенчиво улыбнулся:
– Рад, что все обошлось. Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы вернуться в отель?
– Конечно. Теперь все в порядке.
В доказательство Эви быстро поднялась на ноги. Симона взяла ее под руки.
– Все-таки, дорогая, я думаю, нам следует пойти вместе.
Укрывшись за деревьями, на вершине холма стоял человек, наблюдая за всеми тремя. Благодаря широкому сомбреро голова мужчины казалась слишком большой по сравнению с коротким полным телом. На смуглом лице, обезображенном оспинами, блестели темные пронзительные злобные глаза. Густые усы свисали по краям рта, который больше привык насмехаться, чем просто улыбаться. Тонкие губы скривились в зловещем рычании:
– Итак, мы снова встретились, амиго. Он медленно спустился с холма.
Как только Сэм благополучно доставил женщин в их комнату, он пошел проверить лошадей и мулов. Выйдя из конюшни, Сэм резко остановился, увидев фигуру человека, прислонившегося спиной к стене.
– Привет, амиго.
– Моралес. – Сэм, казалось, не проявил ни малейшего удивления при виде человека из своего прошлого и дерзко сказал: – А ты еще живой! Странно. Я думал, что тебя уже кто-нибудь пристрелил.
Мужчина усмехнулся, обнажив ряд превосходно сохранившихся зубов:
– То же самое я думал про тебя, амиго.
Сэм внимательно посмотрел вокруг. Он знал, что Моралес никогда не отходил далеко от своей шайки головорезов. Угадав мысли Сэма, мексиканский главарь громко рассмеялся:
– Мои люди в горах, амиго. Я не хочу привлекать внимание. Нас уже несколько недель преследуют солдаты.
– Тогда, я полагаю, тебе следует вернуться к своим людям, Моралес, пока ты еще способен ходить.
При этой угрозе главарь бандитов медленно выпрямился и небрежно подошел к своей лошади.
– Я вижу, ты путешествуешь с двумя гринго, амиго.
Сэм надеялся, что Моралес думает, будто бы он путешествует один. Хорошо зная бандита, Сэм не сомневался, что он, не колеблясь, может захватить женщин.
– Они наняли меня, чтобы я проводил их к отцу. – Сэм небрежно пожал плечами. – Это моя работа.
Моралес сел на свою лошадь.
– Это может оказаться очень опасным делом, особенно для тебя, амиго. – Он приблизил лошадь к Сэму и посмотрел на него сверху вниз. – До встречи, амиго. – Обещание снова встретиться скорее было похоже на угрозу, чем на обычное прощание.
Сэм следил за удаляющимся бандитом и чувствовал, что не способен стрелять человеку в спину, как это делал Моралес. Сэм поспешил назад в отель. Он хотел поскорее увести Эви и Симону из города, до того как Моралес присоединится к своей банде.
Войдя в комнату, он сразу спросил:
– Эви, достаточно ли хорошо ты чувствуешь себя, чтобы отправиться в путь?
– Конечно, Сэм.
– Тогда мы уедем, как только стемнеет.
По его поведению женщины почувствовали, что случилось нечто очень серьезное, а его скрытность означала, что он не намерен ничего объяснять. Поэтому они не стали спрашивать о причинах столь поспешного отъезда, а просто принялись молча упаковывать седельные сумки, в то время как Сэм достал карту Бэйли и внимательно изучал ее. Путешествовать ночью в горах было почти невозможно. Однако он надеялся, что они смогут в темноте незаметно покинуть город. Если Моралес намерен преследовать их, ему будет трудно определить маршрут.
На улицах Соноры еще горели свечи, когда три фигуры крадучись вышли через заднюю дверь отеля. Укрываясь в тени, они направились к конюшне, где их уже ждали оседланные лошади. Путешественники двинулись пешком, ведя своих лошадей по узкой дорожке, пока не достигли ручья, затем сменили направление на восток и начали подниматься в горы.
В темноте дорога была очень коварной. Часто то одна, то другая лошадь падала или скользила. Наконец, ради безопасности путников и животных, Сэм дал команду остановиться. Опасаясь, что огонь может привлечь чье-то внимание, он не стал раскладывать костер, поэтому пришлось ложиться на холодную землю.
Усталые, дрожащие, измученные женщины сразу уснули. Они боялись неизвестности, но полностью доверяли Сэму. Он не ложился спать, бдительно прислушиваясь к каждому звуку в ночи.
На заре Сэм крадучись забрался повыше, чтобы изучить местность. Он заметил клубы дыма, поднимающиеся в нескольких местах, однако невозможно было определить, были это лагеря старателей или бандитов Моралеса.
Чтобы не рисковать; они опять не стали разжигать костер и поели сушеную говядину, запив холодной водой.
– Я хочу, девочки, чтобы вы внимательно изучили эту карту, – сказал Сэм, раскрыв ее перед ними. – Это Сонора, а мы сейчас где-то здесь. – Он провел пальцем по маршруту. – Хижина Бэйли находится вот тут. – Сэм указал ее местоположение и сделал паузу, давая женщинам возможность усвоить сказанное. – Нам надо добраться до нее до наступления ночи. Оттуда до рудника Бэйли еще пара дней пути.
– От кого мы скрываемся, Сэм? – спросила Эви, не в силах больше сдерживать свое любопытство.
Сэм вздохнул и сел.
– Хорошо, я расскажу. Вчера в Соноре я встретил человека по имени Хуан Моралес. Он главарь банды, которая находится где-то поблизости.
– Но что им нужно от нас, ведь вокруг столько старателей с золотом?
Сэм не хотел пугать своих спутниц ужасной правдой: Моралес был хладнокровным убийцей. И насильником. Немало белых женщин стали его жертвами.
– Он имеет зуб против меня.
– Почему? – допытывалась Эви, взволнованно взглянув на Симону.
– Когда-то мы были вместе в отряде Мурьеты.
– Хоакина Мурьеты! – воскликнула потрясенная Эви. Она тут же вспомнила предупреждения старателей.
Увидев, что Симона удивленно раскрыла рот, Сэм сказал:
– Не верьте тому, что вы слышали о Мурьете. Половина бандитов Калифорнии, мексиканцы и американцы, орудуют от его имени. – Для убедительности своих слов Сэм добавил: – Мурьета выгнал Моралеса из своего отряда, когда узнал про него кое-что.
– Что именно он узнал, Сэм?
– Я застрелил брата Моралеса, когда увидел, что они вдвоем насилуют женщину. Я убил бы и этого ублюдка, но он был безоружен. – Лицо Сэма приняло мрачное выражение при воспоминании об этом случае. – Когда Мурьета услышал об этом, он предупредил Моралеса, что повесит его, если их дороги снова пересекутся.
Теперь Эви поняла, почему Сэм заставлял их передвигаться так скрытно.
– Ты думаешь, Моралес последует за тобой, чтобы отомстить?
– Знаю это, – уверенно сказал Сэм. – Он любит наблюдать, как беспомощно корчится его жертва. Этот ублюдок появился в Соноре, зная, что я трону его, так как должен заботиться о вас.
– Почему ты не отдал его под арест в Соноре? – спросила Симона.
– Если бы я попытался сделать это, Моралес мог заявить, что я был в отряде Мурьеты. Ты сама видела, как люди реагируют на это имя. Одни думают, что он Бог, другие считают его самим дьяволом.
Сэм поднялся на ноги.
– Пора двигаться. Думаю, нам удалось ускользнуть от Моралеса. Он не знает нашего маршрута.
Они ехали верхом все утро, время от времени беспокойно оглядываясь назад. К середине дня, убедившись, что их никто не преследует, все трое немного ослабили свою бдительность.
Глава 22
К вечеру голодные и усталые путешественники наконец добрались до хижины. Как только они с трудом открыли рассохшуюся дверь, их напугали неожиданные гости. Неистово хлопая крыльями, в дыру в задней стене хижины вылетели несколько птиц. Одновременно какие-то мелкие твари, снуя между ног, выскочили за дверь.
Пока Сэм и Симона выпроваживали непрошеных гостей, Эви осматривала ветхую хижину. Похоже, здесь давно никто не жил, иначе хотя бы дыру в стене заделали. Пара бревен, по-видимому, вывалилась уже давно: одно, перекосившись, качалось в отверстии, а другое валялось на обшарпанной койке. Эви встала коленями на койку и наклонилась вперед, затем быстро отпрянула в испуге назад: – О Боже, там пустота.
Подойдя к Эви, чтобы узнать, что ее так напугало, Сэм увидел, что задняя стена хижины находится на краю отвесной скалы, до основания которой было футов сорок, Поставив бревна на свое место, Сэм отправился за хворостом для костра. К тому времени, когда он вернулся, Эви и Симона подмели хижину, убрали паутину и очистили скудную мебель от пыли и опавших листьев. Сэм развел огонь, а Симона и Эви достали провизию, чтобы приготовить еду.
Вскоре аромат кофе смешался с острым запахом говядины и лука, шипящих в кастрюле на очаге. Теперь скромное жилище уже не было необитаемым, оно преобразилось благодаря жару печи и искусству поварихи-француженки.
Еда была самой лучшей, какую они ели с тех пор, как покинули Сан-Франциско.
– Я готовлю намного лучше, когда нахожусь под крышей, – пояснила Симона, после того как Сэм и Эви похвалили ее. Обед они завершили сладким марципаном.
Так как на койке мог спать только один человек, Эви и Симона настояли, чтобы в эту ночь ею воспользовался Сэм. Они будут спать на тюфяке около теплой печки.
– В моей жизни мне редко доводилось спать на кроватях, чтобы оценить удобство этой, – запротестовал Сэм.
– Это единственная койка, Сэм, – сказала Эви. Сэм неохотно согласился и лег.
Пока он спал, Симона разглядывала своего любимого. Она понимала, что Сэм говорил не просто так. Воспитанный в лагере индейцев и взрослым кочуя с места на место, вряд ли он мог провести много ночей в кровати.
Ей страстно хотелось создать для него дом и каждый день готовить ему еду, пока он… Внезапно она подумала: «А чем он будет заниматься?» Симона не представляла, что он сможет всю свою жизнь пахать землю, как ее отец. Или сидеть за письменным столом, прикидывая, как создать финансовую империю, подобно Адаму Ролинзу.
Вся его жизнь связана с опасностью: люди, добывающие себе пропитание мечом, от меча и погибают.
Внезапно лицо Симоны озарилось, когда она представила Сэма верхом на коне, пасущего лошадей и коров. «Ранчо, – облегченно подумала она. – Сэм может быть хорошим фермером».
Она зевнула и с удовлетворением закрыла глаза. Завтра она подумает, как назвать ранчо.
Эви тоже не спала. Боль при воспоминании об Адаме не покидала ее. Она вспоминала, как он лежал, вытянувшись, у ручья и смеялся над ней, жуя яблоко. Когда же наконец эти видения перестанут преследовать ее?
Внезапно Сэм проснулся и сел. Он проспал всю ночь без тревог. Сквозь щели хижины пробивался солнечный свет. Быстро оглядевшись, он понял, что Симона и Эви все еще спят. Он гордился обеими женщинами, они проявили себя настоящими солдатами во время всего путешествия. Они обе были измучены, но ни разу не произнесли ни слова жалобы.
Сэм потихоньку вышел из хижины, чтобы набрать из реки свежей воды. К тому времени, когда он закончил поить лошадей и мула, Эви и Симона проснулись.
Позавтракав овсянкой и сушеными персиками, они начали упаковывать свои седельные сумки. Сэм оседлал лошадей и ждал, когда женщины закончат мыть котелки и кастрюли. Вернувшись в хижину, он внезапно почувствовал тревогу.
– Все в порядке, мы закончили, – сказала Эви, засовывая котелок для кофе в мешок.
– Я приведу мула. – Сэм вышел наружу. Эви в последний раз осмотрела хижину:
– Мы ничего не забыли?
– Кажется, нет, дорогая, – сказала Симона. Когда они вышли из хижины, Сэм стоял неподвижно с револьвером в каждой руке, глаза его были устремлены на холм перед хижиной. Там выстроилось не меньше дюжины мужчин с поднятым оружием, ожидающих сигнала своего главаря.
– Прикажи своим людям опустить оружие, Моралес, или мой первый выстрел будет тебе прямо между глаз! – крикнул Сэм.
Хуан Моралес боязливо улыбнулся при виде револьверов Сэма, направленных ему в голову.
– Эй, амиго, разве так встречают старых друзей? – заискивающе произнес он.
– Назад в хижину, – резко приказал Сэм Эви и Симоне. Они немедленно послушались его, в то время как Сэм тоже начал осторожно пятиться к двери.
– Закройте ставни и не подходите ни к окну, ни к двери. – При этом он ни на секунду не спускал глаз со зловещей фигуры на холме. – Почему бы тебе и твоим людям не убраться прочь, Моралес, пока это возможно?
Угроза Сэма вызвала взрыв хохота среди бандитов.
– Тихо! – рявкнул Моралес. Он знал, Сэм Монтгомери не бросает слов на ветер, и теперь пожалел о своем решении оставить его живым; он мог подстрелить его, когда тот вышел из хижины. Однако Моралес хотел насладиться медленной, мучительной смертью ненавистного врага.
Когда Сэм услышал, как захлопнулись ставни, он бросился в дверь хижины. Тотчас началась стрельба, и пули с визгом врезались в стену.
– Ложитесь на пол, – скомандовал Сэм, пинком закрыв дверь и заперев ее на засов. Низко пригнувшись, он поспешил к койке и быстро отодвинул свободные бревна в стене. – Вы должны выбраться отсюда.
– Но как? – спросила Эви затаив дыхание. Хотя стрельба прекратилась, сердце ее бешено колотилось.
– Выходи, амиго! – крикнул главарь банды – Выпьем с тобой за старые времена, и можешь проваливать. Нам нужны только женщины.
Сэм схватил веревку для привязывания поклажи к мулу, которые Симона все еще сжимала в руке. Он начал связывать концы.
– Так значит, ты не убьешь меня? – крикнул он Моралесу, привязывая веревку к койке и опуская свободный конец через отверстие в стене.
– Убить тебя? Зачем, амиго? Мы же старые друзья. – Однако голос выдавал его.
Внутри хижины Сэм давал последние указания Эви и Симоне:
– Слушайте внимательно. Когда спуститесь вниз, сразу бегите в лес. Найдите укромное место и оставайтесь там. Они никогда не догадаются, что вы улизнули через заднюю стенку, потому что за хижиной отвесный утес, и будут понапрасну тратить время, отыскивая вас здесь, наверху.
Он не сказал им, что перестрелка вряд ли продлится долго и бандиты сразу уйдут, как только увидят, что женщин в хижине нет.
Услышав, что они удалились, двигайтесь на запад, и вы выйдете на дорогу, ведущую назад в Сонору.
Снаружи Моралес начал проявлять нетерпение:
– Зачем тебе умирать, амиго, ради двух белых шлюх, которые считают, что слишком хороши, чтобы раздвинуть ноги для тебя? Ты знаешь, что эти гринго относятся к метисам еще хуже, чем к мексиканцам.
– Уходите, – сказал Сэм женщинам. – Я попытаюсь задержать их сколько смогу.
Глаза Симоны расширились от страха, когда до нее дошел смысл его плана.
– Задержать их? Ты не можешь оставаться здесь, они убьют тебя.
– Вы должны успеть добраться до леса, прежде… прежде чем прекратится стрельба, иначе они могут заметить вас. – Сэм проверил свои револьверы и снова сунул их в кобуры. – О'кей, уходите! Больше ждать нельзя.
По щекам Симоны побежали слезы, когда она бросилась в объятия Сэма, всхлипывая у него на груди:
– Нет, я не пойду.
Сэм приподнял ее подбородок и ласково улыбнулся:
– Ты самое лучшее, что было в моей жизни, мышка.
– Не прогоняй меня, Сэм. Прошу. Я люблю тебя и не могу жить без тебя.
– Почему бы тебе не пойти вместе с нами, Сэм? – с мольбой спросила Эви, отирая рукавом слезы.
– Уже нет времени. Вас может спасти только то, что они не догадаются, где вы. Они будут у двери через несколько минут, и я не успею спрятать все это. Вы хотите, чтобы они увидели дыру и веревку?
Беспокоясь о Сэме, Симона не думала о собственной безопасности.
– Тогда пусть они изнасилуют нас, только не убивают тебя.
Сэм прерывисто вздохнул:
– Здесь по меньшей мере дюжина негодяев, и все они звери. Вы будете мертвы, прежде чем они закончат свое дело.
В доказательство слов Сэма прозвучало еще одно предупреждение Моралеса:
– Моим людям не терпится, Сэм. Многие из них уже давно не имели женщину.
Сэм наклонился и поцеловал Симону, затем несколько секунд смотрел в ее поднятое навстречу, влажное от слез лицо.
– Ты очень красивая, мышка. – Он еще раз поспешно поцеловал свою любимую. – Забери ее отсюда, Эви.
Эви взяла Симону за руку:
– Пойдем, дорогая. Я не могу уйти без тебя. Симона задыхалась от боли в сердце, когда они заставили ее пролезть в дыру. Все еще всхлипывая, она начала спускаться по веревке. Эви с волнением ждала, пока Симона не спустилась до половины. Глаза ее снова наполнились слезами при последнем взгляде на Сэма. Это был ее брат, и он готов был умереть ради них! Она должна сказать ему, но не осмелилась в последний момент.
Эви наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Храни тебя Господь, Сэм. Я люблю тебя. Он кивнул:
– Будь счастлива, Эви. Возвращайся к Ролинзу.
– Хорошо, Сэм. Обещаю тебе всегда заботиться о Симоне.
Сэм снова благодарно кивнул:
– Иди, Эви.
Он подошел к окну и открыл ставень, в то время как Эви начала спускаться по веревке.
– Эй, Моралес. Какие гарантии, что ты не убьешь меня, если я выйду?
Стараясь убедить Сэма в своей честности, главарь бандитов осторожно вышел из-за скалы.
– Разве мы не были с тобой в одном отряде, амиго?
– Да, были, Моралес. Однако я слышал, что ты поклялся вырезать мое сердце и съесть его за убийство Диего.
Сэм закрыл ставень и поспешил к дыре, чтобы заглянуть вниз. Эви уже достигла подножия утеса. Сэм быстро отвязал веревку от койки и бросил ее в дыру, затем поставил на место бревна. Женщинам требовалось еще несколько минут, чтобы скрыться в лесу.
– Это я сказал в припадке злости! – крикнул Моралес. – Ты убил моего брата в честном поединке.
– Это верно, Моралес. Я позволил Диего первым достать револьвер. Я подумал над твоим предложением. Эти женщины заплатили мне не так уж много, чтобы умирать за них. Подведи лошадь к этой хижине, тогда я выйду.
На лице главаря по-прежнему оставалась улыбка, но глаза его горели гневом. Он ждал момента, чтобы убить этого метиса. Моралес ненавидел индейцев, так же как и гринго.
