Текст книги "Самая желанная"

Автор книги: Эйлин Колдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

2

Когда Вивьен, покончив с обустройством, решила спуститься вниз, было около шести вечера. Оказавшись на первом этаже, она пошла на звук голосов и оказалась на ярко освещенной кухне.

– Мне надо срочно уехать, – огорошил Вивьен Патрик. – Сможете приготовить детям ужин? А проверить уроки?

– Разумеется, – холодно ответила она. – Но я думала, сначала мы решим, какие у меня будут обязанности, обсудим распорядок дня Сида и Одри...

– Обсудим, обсудим, только чуть позже, – оборвал ее Патрик. Он сгреб лежавшую на буфете связку ключей, а в прихожей буквально сорвал с вешалки куртку. – Одри ложится спать в восемь, Сид в половине девятого. Вы уверены, что справитесь?

– Естественно! – обиделась Вивьен, удивляясь, отчего он так недоверчиво на нее смотрит. – Ведь вы за это мне и платите, так? Мой босс Лиз Хауорт, конечно, прислала вам мои рекомендации?

– Да-да, конечно. – Патрик на секунду замялся, подумав, что девушка, как ни странно, держится очень уверенно. – Возникнут проблемы, звоните Джесс. Ее номер в телефонной книжке на первой странице. Слушайтесь мисс Вивьен, – на прощание наказал детям Патрик и ушел.

Вивьен не спеша подошла к стеклянной двери черного хода и проводила Патрика задумчивым взглядом. Куда он так торопится? – гадала Вивьен, провожая взглядом отъезжающую машину.

– А куда поехал твой папа? – спросила она Одри.

– Работать... Сегодня у одной собачки должны родиться щенки.

Вивьен обвела взглядом кухню. В раковине возвышалась гора немытой посуды, на обеденном столе валялись скомканные салфетки и бумажные стаканы. Однако, несмотря на беспорядок, кухня была уютной и милой. Буфет, стол и стулья были из светлой сосны, пол выложен темно-коричневой плиткой, а мощный обогреватель у окна распространял приятное тепло.

Придется привести все это в порядок, но сначала надо приготовить детям что-то на ужин, решила Вивьен.

– Что будем есть на ужин? – спросила она, распахивая холодильник.

– Сосиски с чипсами? – с надеждой предложила Одри.

– Хм... А что вы ели на обед?

– Пиццу и чипсы.

– А как насчет картофельной запеканки с мясом? Если мне, конечно, удастся отыскать необходимые продукты...

– Картофельная запеканка?! – обрадовалась Одри и захлопала в ладоши.

– А где твой братик?

– Гуляет.

– Как гуляет? – оторопела Вивьен. – Где гуляет?

– Не знаю...

– А папа ему разрешил?

Одри пожала плечами.

Вивьен бросилась к выходу. Солнце село, и двор погрузился в непроглядную тьму. Темный холодный двор, полный опасностей, подстерегающих маленького несмышленыша на каждом шагу. Дернув изо всех сил входную дверь, Вивьен выскочила на крыльцо и громко закричала:

– Сид! Сид, домой! Сейчас же! Уже поздно!

Ответа не последовало. Вивьен напряженно всматривалась в немую темноту. Откуда-то со стороны коровника раздалось протяжное мычание.

– Сид, пожалуйста! Иди домой! Я волнуюсь!

Из-за тучи выплыла луна, и Вивьен разглядела смутные очертания коровника и сараев. Сида во дворе не было.

– Ты точно видела, как он пошел гулять? – Вивьен захлопнула дверь и побежала обследовать коридор.

Где этот несносный мальчишка? – гадала она, рыща по комнатам в поисках Сида. Могу представить ярость Патрика, когда, вернувшись, он обнаружит, что его сын бесследно исчез! А ведь я пробыла в этом доме всего полдня. Вивьен вспомнила все: и его недоверчивый взгляд, и нерешительность, с которой он медлил в дверях, словно сомневался, что она в состоянии присмотреть за его детьми. Но она справилась бы, обязательно справилась, не будь Сид таким непослушным!

Метнувшись к двери, Вивьен снова крикнула в темноту:

– Сид, если ты сейчас же не вернешься, тебе влетит от папы!

Пронзительная тишина была ей ответом.

Патрик посмотрел на часы, потом перевел усталый взгляд на мертвую собаку у себя под ногами. Битый час он и его помощник Ник пытались вернуть ее к жизни, но безуспешно. Тогда они решили пристроить двух осиротевших щенков к другим собакам, но они не приняли чужих новорожденных, и те зябко жались к своей мертвой матери. Все не слава Богу, мрачно подумал Патрик, пряча маленьких голодных щенят под куртку.

– По-моему, нам здесь больше делать нечего, – сказал Патрик своему помощнику. – Пора по домам. Я вернусь, как только рассветет.

Патрик очень устал и проголодался. Он волновался и за детей тоже. А как ему не хотелось оставлять их с Вивьен! Конечно, ее рекомендации превосходны, а отец – замечательный человек редкого ума, да и сама Вивьен красотка каких поискать. Но... Патрик совсем не знал ее. Оставляя детей с Джесс, Патрик был уверен, что с ними все будет в порядке, а сейчас за малышами следила совершенно незнакомая женщина, и он немного нервничал.

– Хочешь, я подежурю до утра? – предложил Ник.

– Спасибо, старина. Ты и так сегодня вымотался. Иди домой.

Дом встретил Патрика тишиной. Войдя в кухню, он не поверил своим глазам. Кухня была буквально вылизана до блеска. Гора грязной посуды растаяла, как по волшебству, плита сверкала чистотой, а пол вымыт так тщательно, что на нем можно спать. Патрик был приятно удивлен. Чего-чего, а такого рвения он от Вивьен не ожидал.

Поставив рядом с обогревателем картонную коробку с высокими бортами, чтобы прогреть ее для щенков, Патрик решил подняться наверх и посмотреть, спят ли дети. В спальне Одри горел ночник. Красный свет мягко освещал детскую кроватку и белокурую девочку, сладко посапывающую в окружении плюшевых игрушек. Патрик укутал дочку одеялом и на цыпочках вышел в коридор.

У Сида все еще горел ночник. Мальчик лежал на спине и, услышав звук открывающейся двери, демонстративно повернулся к отцу спиной.

– Сид!

Ответа не последовало. И все же Патрик инстинктивно чувствовал, что мальчик не спит.

– Сид, все нормально?

Мальчик снова промолчал. Тогда Патрик натянул на него одеяло и выключил свет.

– Увидимся утром, – прошептал он, целуя сына в макушку.

Выходя из спальни, он едва не врезался в Вивьен. Она тоже испугалась и чуть не выронила корзину для белья, в которой лежало что-то напоминающее одежду Сида, только сильно перемазанную какой-то черной пылью.

– Вы меня чуть дара речи не лишили! – зашипела Вивьен. – Прокрались в дом, как вор...

Патрик подхватил падающую из ее рук корзину и как можно беззаботнее поинтересовался:

– Как прошел вечер?

Она на мгновение замялась.

– Нормально...

– У вас какая-то грязь на щеке.

Вивьен покраснела и принялась тереть не ту щеку.

– Вот здесь, – сказал Патрик, вытирая ей щеку.

Прикосновение его руки почему-то взволновало Вивьен. Их глаза встретились. Патрик стоял очень близко, так близко, что Вивьен могла разглядеть морщинки у уголков его глаз. Лучики счастья, подумала она, память о том времени, когда он много смеялся и любил. Потом ее любопытный взгляд переместился к чувствительной линии его губ, соблазнительно пухлых и в то же время решительных. В душе Вивьен словно боролись два противоположных чувства, происхождение которых она никак не могла распознать.

– Вот так. – Патрик отдернул руку и сделал шаг назад. – Чем вы тут занимались? Рыли угольную шахту?

Вивьен моментально припомнила свой дикий страх, когда, обежав весь дом, она не нашла Сида. Не особенно надеясь на успех, она напоследок заглянула в подвал, где хранится уголь. Мальчик сидел в темном углу. Все это время он нарочно от нее скрывался, слышал, как она его звала, и продолжал прятаться.

Чтобы насолить новой гувернантке еще больше, Сид специально вывалялся в грязи, так что, когда Вивьен вывела его на свет Божий, он был черным как трубочист. Умыв и переодев мальчишку, Вивьен осторожно поинтересовалась, в чем же причина его поведения, на что он лишь мрачно зыркнул на нее своими темными, как у отца, глазами и ничего не сказал в ответ.

То ли это милая детская шалость, то ли скрытый протест, Вивьен точно не знала. Как и то, следует ли рассказать о происшествии Патрику. Наверное, не стоит, быстро решила Вивьен, заметив в его глазах тень явного недоверия. Возможно, ябедничество и не решит проблему, а только еще сильнее озлобит и без того капризного мальчугана. Завтра поговорю с Сидом с глазу на глаз, решила Вивьен, и тогда будет ясно, как вести себя дальше.

– Да я тут убиралась... – Она торопливо обошла Патрика и засеменила к лестнице. – Я кормила детей сосисками и салатом. Хотите, вам тоже сварю сосисок?

– Не надо, я сам. – Патрику ничего не оставалось, как пройти следом за ней в кухню.

Там он вынул щенков из-за пазухи и опустил их в прогретую картонную коробку.

– Мне неловко, что пришлось бросить вас одну и бежать...

– Все нормально. Одри рассказала, что у вас сейчас горячая пора... – Она наклонилась, чтобы открыть стиральную машину, и заметила в коробке щенков. – О! Результат ваших сегодняшних трудов?

– Да, только не очень-то хороший. Их мать умерла. – Патрик вынул из холодильника пакет молока и, вылив его в кастрюльку, поставил на плиту. – А это значит, нам придется кормить их из бутылки и все время держать в тепле. Вы что-нибудь ели? – спросил Патрик, глядя, как Вивьен гладит щенков.

– Да, я поужинала вместе с детьми. – Вивьен с интересом наблюдала, как он разливает подогретое молоко в две бутылочки. – Можно, я их покормлю, пока вы будете ужинать?

– Сделайте одолжение.

– Тогда и вы сделайте мне то же. Признайтесь, зачем было нанимать гувернантку через нью-йоркское агентство, когда у вас тут полно своих, местных?

Патрик чуть не выронил бутылочку. Неужели она почуяла подвох?

– Один друг посоветовал обратиться в ваше агентство.

На его счастье, Вивьен отвлеклась, усевшись за стол и взяв на руки щенка. Тот вертел головой и не хотел брать в рот соску.

Патрик усмехнулся, наблюдая за ее неумелыми действиями.

– Дайте я.

Он подошел к Вивьен и, крепко держа щенка за голову, раскрыл ему пасть. Вивьен быстро сунула туда соску, и песик жадно зачавкал от удовольствия. Потом Патрик взял на руки второго малыша и, ловко разжав ему рот, стал кормить того из бутылочки.

– Я вижу, вы профессионал, – заметила Вивьен.

– Приходится проделывать это каждый год. Да, кстати, спасибо, что навели здесь порядок. Честно говоря, не ожидал от вас такой прыти.

– Мне было нетрудно, – любезно отозвалась Вивьен.

На самом деле, из-за выходки Сида ей пришлось делать уборку наспех, чтобы управиться до возвращения Патрика, поэтому задуманную картофельную запеканку пришлось заменить обычными сосисками.

Вивьен подняла взгляд на Патрика. Она все гадала, давно ли умерла его жена.

– Я, кажется, подменяю бабушку Сида и Одри? Она заболела?

– Нет, просто устала.

– А еще у вас есть экономка. Мне сказала Одри.

– Точно. Кейт приходит два раза в неделю, значит, у вас будет два выходных дня. Это вас устроит?

Вивьен пожала плечами.

– Я здесь ненадолго, так что выходные мне, возможно, и не понадобятся.

Прядь пшенично-русых волос выскользнула из ее строгой прически. Кажется, она совсем молоденькая, внезапно подумал Патрик. Интересно, так ли плох для нее тот парень, с которым она встречается в Нью-Йорке?

– А если я попрошу вас немного задержаться?

Она помедлила.

– Ну, может, на два-три дня, не больше. Честно говоря, я согласилась на эту работу только из симпатии к Лиз... Это хозяйка агентства и мой босс. Но мне нужно вернуться в Нью-Йорк не позднее двадцатого октября.

– Какое-то мероприятие или... новая работа? – Патрик старался говорить непринужденно.

– И то, и другое, – уклончиво ответила она и улыбнулась.

У нее была хорошая улыбка, согревающая и веселая. Она зажигала в глазах Вивьен огонек жизнелюбия и энтузиазма. Патрик поймал себя на мысли о том, какая она красивая и соблазнительная, и тут же взял себя в руки. Как можно думать всерьез о женщине, которая подобно бабочке-однодневке порхает с одной вечеринки на другую, которая избалована вниманием поклонников и безграничной щедростью миллионера-отца? И все же... Вивьен казалась ему совсем не такой, какой расписал ее Макс.

Щенок прикончил свою порцию, и Вивьен опустила его в коробку.

– Может, составите список моих обязанностей? – предложила она.

Нет, эта девушка явно не имеет ничего общего с той легкомысленной особой, которую описал Макс!

– Вам, главным образом, придется следить за детьми. Возить их в школу, следить за одеждой, готовить завтрак, обед и ужин, когда нет Кейт. Как видите, в настоящий момент я немного занят, так что не откажусь, если вы будете сидеть с ними еще и по вечерам. А когда вам нужно будет куда-нибудь уйти, вы меня предупредите и я договорюсь с Кейт.

– Не думаю, что воспользуюсь вашим предложением, ведь у меня здесь нет друзей.

Патрик понимающе кивнул.

– Просто знайте, что вы не заперты здесь в четырех стенах.

Говоря это, он чувствовал себя виноватым. Если Макс решит продержать дочь в этой тюрьме еще пару месяцев, Вивьен придется подчиниться. Впрочем, отец всегда знает, что лучше для ребенка, напомнил себе Патрик.

– Утром мы вместе отправимся в школу, – сказал он. – Запомните дорогу. Из дому надо выйти не позже восьми. – Докормив второго щенка, Патрик положил его в коробку. – Хотите чаю?

– Нет, спасибо, пойду лучше спать. А то я действительно устала, – сказала Вивьен, вставая. – Что, ночью будет холодно? – спросила она, видя, как Патрик наполняет бутылки горячей водой.

– Холодно – не холодно, а им тепло не помешает, – отозвался он, обкладывая щенков бутылками. – А вам могу предложить электрогрелку, хотите?

– Надеюсь, она мне не понадобится. – Вивьен нерешительно топталась в дверях. – Можно от вас позвонить? Я заплачу за звонок...

Теперь пришла очередь замяться Патрику. Не собирается ли она названивать своему жениху? Такого поворота событий не предусмотрел даже хитроумный Макс. С другой стороны, запрети он Вивьен пользоваться телефоном, это будет выглядеть настоящим тиранством.

– Так я позвоню? – спросила Вивьен, изучив всю гамму эмоций, отразившихся на лице Патрика.

– Да, пожалуйста, только недолго. Я жду звонка.

Делая себе бутерброд, Патрик слышал, как Вивьен в холле накручивает телефонный диск.

– Привет, это я! – ласково проворковала она в трубку. – Скучаешь? Я тоже! Ну, как дела?

Патрик демонстративно хлопнул дверцей холодильника, давая понять, что все слышит. Но Вивьен, похоже, свидетели не смущали.

– Не говори ерунды! Я здесь всего на пару недель... Неужели не можешь потерпеть такую малость?

Патрик нахмурился. Ему было действительно неловко слушать ее любовное воркование. Вивьен тихо рассмеялась. У нее очень сексуальный смех, отметил про себя Патрик. Да, она точно болтает со своим бойфрендом.

– Жду не дождусь! – заливалась она.

Чего это она так ждет? – подумал Патрик, яростно клацая дверцами буфета.

– Послушай, я сейчас не могу говорить, пролепетала Вивьен, прислушиваясь к канонаде хлопков, доносящейся с кухни. – Позвоню тебе завтра... Да, кстати, чуть не забыла! Отец не пытался обо мне что-то узнать?

Патрик застыл с бутербродом у рта.

– Совсем? Да я просто так спрашиваю... – Она вздохнула. – Хорошо, малыш, поговорим завтра. Целую!

«Целую!» Патрик скорчил гримасу. Вскоре голова Вивьен показалась в дверном проеме.

– Спасибо, Патрик. Увидимся утром.

– Да, да. Спокойной ночи!

Когда Вивьен поднялась к себе, в комнате гулял ветер: окно было распахнуто настежь, и шторы надувались и сдувались парусами, грозя в любую минуту превратить в осколки цветочные горшки на подоконнике. Быстро закрыв окно, Вивьен села перед зеркалом и распустила волосы. В комнате стоял собачий холод, и она пожалела, что отказалась от предложенной Патриком электрогрелки. Включив радиатор на полную мощность, Вивьен надела ночную сорочку и нырнула под одеяло.

Когда погас свет, комната будто провалилась в черную дыру. Единственным доносившимся до Вивьен звуком был зловещий вой ветра за окном. Привыкнув к шумным, мерцающим огнями улицам Нью-Йорка, Вивьен напряженно вслушивалась в звуки дикой природы. Почти полчаса пролежала она с открытыми глазами, вперив взгляд в пугающую темноту.

Когда она уже почти уснула, за окном раздался душераздирающий вопль, и Вивьен вскочила. Что это было? Однако вопль не повторился, и только ветер завывал за окном. Она снова легла, пытаясь согреться и унять бешеный стук зашедшегося от страха сердца.

С первого этажа донеслись приглушенные шаги, потом кто-то взбежал по лестнице. За окном опять раздался дикий вопль. Кричали так, словно резали по живому. В тот же момент очередной порыв ветра сорвал с петель рамы, и в спальню Вивьен вновь ворвался ледяной ураган. Вивьен скинула одеяло и бросилась к окну.

– Вивьен! С вами все в порядке?! Что там у вас стучит?! – кричал за дверью Патрик.

– Кажется, рамы сорвало с петель!

Вивьен попыталась приладить обратно тяжелые створки, но ей не хватило сил. Поняв, что одной не справиться, она побежала открывать дверь. В золотом квадрате света, падающего из освещенного коридора, чернела фигура Патрика.

– Не знаю даже, что это было, – пожаловалась Вивьен. – Сначала крик, которым можно разбудить и покойника, а потом окно – настежь, и ставни никак не закрываются...

Он окинул взглядом ее полуобнаженное тело, спутанные волосы, испуганные зеленые глаза, потом перевел взгляд ниже, туда, где соблазнительно изгибались плавные линии безупречного тела, едва прикрытые черным шелком ночной сорочки. Она очень сексуальна, снова отметил про себя Патрик, и невозможно соблазнительна...

Вивьен вздрогнула, когда с улицы вновь донеслись душераздирающие вопли.

– Вот! Слышите? Опять! Что у вас, черт возьми, происходит?!

Патрик, не выдержав, рассмеялся и пояснил:

– Это Роджер.

– А отчего этого Роджера как будто раздирает ходить по дворам и кричать не своим голосом, когда нормальные люди давно спят?!!

– Роджер – волк.

– Какой, черт возьми, волк?! – взвизгнула Вивьен. – Вы что, издеваетесь?

– Самый обыкновенный. Симпатичный такой серый зверь. Не волнуйтесь, он не опасен и не станет ломиться в спальню к леди.

– Ха-ха-ха! Как остроумно! – Вивьен чувствовала, что ее дурачат, и это бесило ее еще больше. – Хоть бы предупредили, что у вас тут целый зверинец.

– Ну, насчет зверинца сильно сказано, но... вообще-то вы на ферме, – с издевкой напомнил Патрик.

Вивьен сузила глаза.

– Я, конечно, девушка городская, но знаю, что волки не живут среди свиней и коров!

– Правда? А Роджер и не живет, так, приходит по старой памяти в гости, собаки его не трогают. Я нашел его маленьким волчонком и выходил, а потом отпустил на волю. – Патрик снисходительно улыбнулся и прошел в спальню. – Давайте решим, что с окном делать...

Она не сдвинулась с места, от дверей наблюдая за его жалкими потугами вставить рамы. При этом Вивьен так и не смогла побороть злобной радости, видя, что усилия Патрика, как и ее, тщетны.

– А я-то думала, силачу вроде вас достаточно пошевелить мизинцем, и рамы тут же встанут на место, – издевалась она, радуясь возможности отыграться за волка.

– Задвижка, будь она неладна! – пробормотал Патрик. – Наверное, ветер сломал. – Он внезапно повернулся к Вивьен. Ее торжествующий вид вызвал у него приступ хохота. – Ну ладно, я не такой уж силач, каким себя возомнил. Чтобы починить окно, мне понадобятся инструменты.

– Все отговорки, отговорки... – поддела его Вивьен, театрально закатив к потолку глаза.

Он засмеялся и поднял обе руки.

– Все! Сдаюсь! Единственное, что я могу сделать в свое оправдание, это извиниться.

До Вивьен вдруг дошло, почему он так игриво на нее поглядывал. Она была наполовину раздета, а шелковый черный халатик – в пару к сорочке – так и остался висеть на стуле возле кровати. Надо было подумать, прежде чем открывать дверь полуголой, сгорая от стыда, терзалась Вивьен.

Патрик стал медленно к ней приближаться.

– Итак, мир?

Он излучает невероятную сексуальность, подумала Вивьен. Минуту назад она смеялась над его слабостью, а между тем мускулистые, сильные руки, широкая грудь и мощные плечи Патрика невольно приковывали к себе ее восхищенный взгляд. Сила, мужественность, игривый огонек в глазах Патрика пробуждали в девушке непреодолимое желание.

– Так и быть, мир, – прошептала Вивьен, отступая назад.

– Хорошо... Тогда, может, переночуете сегодня у меня?

Она удивленно вскинула брови.

– Я имел в виду, что мы поменяемся комнатами. Временно, – пояснил Патрик, довольный ее замешательством.

Вивьен почувствовала, что краснеет, и, пытаясь отогнать соблазнительные мечты, посетившие ее воображение, хрипло прошептала:

– Именно это я и подумала.

– Тогда пойдемте, я провожу вас. – Патрик пересек коридор и оказался в своей спальне, там было намного теплее и оттого уютнее. – Белье свежее. Кейт поменяла сегодня утром.

Вивьен продолжала стоять в дверях, глядя, как Патрик вынимает из комода какую-то одежду.

– А вы-то как же? – спросила она, чувствуя угрызения совести. Наверное, он не только устал, но и замерз, пока возился с щенками. – Вы же не можете спать в этой ледяной комнате!

– Предлагаете остаться? – Патрик бросил на Вивьен один из тех игривых взглядов, от которых у нее учащался пульс.

Она стоически пыталась не покраснеть.

– Не говорите чепухи!

– Значит, мне ничего другого не остается. Не волнуйтесь, мне не привыкать. Занавешу окно одеялом, а утром что-нибудь изобретем.

Едва за Патриком закрылась дверь, как Вивьен вспомнила, что все ее вещи остались там. Идти за Патриком ей не хотелось. Решив, что это подождет до утра, Вивьен приготовилась ко сну.

Его кровать была приятно мягкой, намного удобнее и теплее, чем та, в которую только что отправился Патрик. Вивьен огляделась. Кремовые стены, кремовый ковер на полу. Редкие всплески ярких красок – картины с изображением полевых цветов – висели над кроватью и комодами. Их выбирала женщина, безошибочно определила Вивьен. Переведя взгляд на прикроватную тумбочку, она увидела там фотографии Сида и Одри. Должно быть, нелегко одному растить таких сорванцов, подумала Вивьен и погасила свет.

Она устало закрыла глаза и начала думать об отце. Он тоже воспитывал ее один. Ей было столько же, сколько Сиду, когда умерла мама, но Вивьен до сих пор помнила, как тяжело было жить без нее.

Отец сделал для нее все, что мог. Подумав о Максе, Вивьен тяжело вздохнула. Вот если бы он дал ей возможность жить своей жизнью, не вмешивался бы в ее дела! Но ему претила сама мысль о том, что дочь хочет стать самостоятельной. Он лез во все, и это буквально сводило Вивьен с ума. Как раз неделю назад между отцом и дочерью разыгралась ужасная ссора. С тех пор они не виделись и не разговаривали друг с другом. Позвонив сегодня Пэт, Вивьен надеялась, что отец искал ее, но подруга сказала, что от Макса не было никаких вестей. Зато были новости от Генри Керсона, который просил Вивьен не волноваться и уверял, что все идет по плану.

При мысли о грядущем событии Вивьен хотелось петь от радости. Генри знал всех и вся, был вхож в кружок нью-йоркской богемы и теперь взялся помогать ей в организации первой в ее жизни выставки. Вивьен надеялась, что это станет поворотным пунктом в ее карьере и что, став знаменитой, она сможет наконец посвятить себя живописи.

Вивьен была наслышана о довольно темном прошлом Генри, но с тех пор прошло довольно много времени, и он, безусловно, исправился. Иногда они ходили куда-нибудь поужинать, однако, несмотря на то, что Генри был по-своему привлекателен, дальше дружбы их отношения так и не зашли. Вивьен из упрямства не хотела говорить об этом отцу. Она нарочно позволяла ему строить разного рода догадки, не допуская и тени намека на подлинную сущность своих отношений с Генри. Потому что, пронюхай Макс про готовящуюся выставку, он тут же пошлет туда своих друзей и заставит их покупать ее картины. Несмотря на похвальную заботу отца, его чересчур живое участие отнюдь не входило в планы Вивьен, ведь тогда она не сможет узнать о своем подлинном признании или... провале.

Вивьен задумчиво уставилась в потолок. Может, стоило все-таки рассказать отцу про выставку, вместо того чтобы понапрасну трепать ему нервы? Но тогда Макс как пить дать начнет выражать свое недовольство ее увлечением живописью. Ведь он всегда хотел, чтобы дочь пошла по его стопам. А если правда всплывет наружу, отец будет просто-напросто разочарован и ей будет стыдно смотреть ему в глаза.

Но с другой стороны, это ее жизнь и ее собственное решение.

Вивьен любила отца, он был самым дорогим для нее человеком, но терпеть его постоянное вмешательство было выше ее сил. А какой была его реакция, когда она в шутку сказала, что выйдет замуж за Генри! Скандал, который он устроил Вивьен, был безобразен.

Что ж, она достаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения. Отец должен это понять, иначе она не станет разговаривать с ним еще две недели. А когда ей действительно захочется замуж, она будет выбирать себе мужа сама, а не подстраиваться под волю отца, заявившего недавно, что у него есть кое-кто на примете. Услышав об этом, Вивьен едва не лишилась дара речи. Несмотря на то, что отец никогда не отличался кротким нравом, на этот раз он зашел слишком далеко.

Пусть помучается, подумала Вивьен. Пусть считает, что я собираюсь замуж за Генри. Так ему и надо!