Текст книги "Ведьмина служба доставки"

Автор книги: Эйко Кадоно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8. Кики помогает капитану корабля.

Осень уже перевалила за середину, и теперь изо дня в день задувал холодный ветер и дул целыми днями напролёт. С деревьев, росших вдоль городских улиц, уже давно оборвало засохшие и побуревшие листья, и теперь весь город Корико был виден из окна Кики как на ладони.

Когда ветер дул, он то и дело натыкался на острые углы каменных зданий, может, поэтому он так странно себя вёл? Он был то пронизывающим и острым, как клинок, то вдруг внезапно затихал, то налетал с новой силой. Всякий раз, когда подобное случалось, дощатый домик Кики вздрагивал, тихонько поскрипывая.

"Интересно, а у нас дома первый снег уже выпал?.." – Кики слушала посвисты ветра и вспоминала, как начиналась зима в её родном городе. В какой-нибудь из дней вдруг резко холодало, а стоило выглянуть в окно – и становилось видно, что горы за северным лесом побелели, будто накрылись кружевными платками. Граница снега потихоньку спускалась всё ниже и ниже, не успеешь оглянуться – и вот уже весь город выбелило. В родном городе Кики о приходе зимы узнавали не по вою ветра, а по снежной белизне. К слову сказать, когда Кики ещё только училась летать на помеле и в первый зимний день отправилась в полёт вместе с Кокири, та предупредила её: "Куда ни глянь, сплошь белым-бело. Бывает, солнце блестит на снегу так, что от этого могут разболеться глаза, так что летай с осторожностью". Кокири наставляла Кики, рассказывая ей о крышах городских домов: "Вон та, похожая на булочку, – это крыша пожарной каланчи, та, что смахивает на лестницу, – это библиотека, а вон та, квадратная, – это крыша спортзала".

– Ведьме холод должен быть нипочём. Но в этом городе стужа просто до костей пробирает, – проворчала Кики. Она присела у входа в службу доставки и одёрнула рукава.

– Это потому, что тебе нечем заняться. Ты совсем не двигаешься. – Дзидзи тут же вскарабкался к Кики на колени и свернулся клубочком.

Когда похолодало, люди то ли подзабросили свои дела, то ли просто старались не делать ничего лишнего. У Кики вдруг почти не стало работы.

"Как хорошо было бы сейчас завернуться в шерстяное одеяло, пить что-нибудь тёплое... да хоть тот же шафрановый чай! – и болтать с мамой о чём-нибудь". – Кики сквозь дрёму вспомнила запах жёлтого чая и с тоской подумала о Кокири.

– Вспомнить бы, когда сажают шафрановые крокусы, – рассеянно пробормотала Кики. Она горько пожалела о том, что так и не выучилась у Кокири выращивать целебные травы, которые та высевала из года в год.

"Когда делаешь компресс из красного перца, перец надо варить или жарить? А ещё она мне рассказывала, что нужно класть в овощной суп, который едят, когда живот болит, что же там было? – Кики всё пыталась вспомнить советы, которые ей давала Кокири, перебирала их один за другим, но так ничего толком вспомнить и не смогла. – И почему только мамины рассказы казались мне такими скучными?.. Теперь сама себе удивляюсь".

Кики горько скривилась и опустила глаза.

И вдруг в комнату ворвался порыв ветра. Глядь, а входная дверь чуточку отворилась, в щёлку заглядывают две пары глаз, а из-за двери доносятся голоса.

– Мне говорили, когда холодает, у ведьминых котов глаза начинают светиться зелёным светом, как фонарики... Соврали, он ни-чуточки не отличается от обычных.

– Дай я гляну! И правда... Ну а может, он огнём из пасти дышит? Мне соседский мальчик говорил, с ведьминым котом никакие спички не нужны. Давай ещё немножко посмотрим!

Дзидзи переглянулся с Кики, а потом вытаращил глаза в сторону двери, широко раззявил пасть и – фух! – выдохнул посильнее.

– Ай! – раздался вскрик, и дверь тут же захлопнулась.

– Ты это видел?

– Да, но спичек из него не получится.

– И фонарика тоже!

– Он даже на секундочку не засветился.

– Просто обычный кот, только чёрный-пречёрный.

За дверью послышался постепенно удаляющийся тихий топоток.

– Уж простите великодушно, что я обычный кот. Как мне уже надоело, что соседские дети всё время на меня пялятся... – пожаловался Дзидзи и снова устроился клубочком на коленях Кики.

– Тяжко тебе приходится. Нелегко быть знаменитостью, – похлопав ресницами, поддразнила Кики Дзидзи. – Может, тебе замаскироваться? Перекрасить шерсть в рыжий цвет или надеть тёмные очки, как тебе такое?

Дзидзи укоризненно вскинул глаза на Кики, но ничего не ответил.

Через некоторое время раздался телефонный звонок.

– Ой, может, это по работе? Я уже и не ждала!

Кики сняла трубку, из которой послышался размеренный голос:

– Это... Ведьми...на служ...ба доставки? У меня к... вам просьба... есть. Я... живу... Ох, подож...дите. Трубка... из-под ще...ки выскальзывает. Я сей...час вя...жу, и обе... руки заня...ты. Я живу на Каучуковой... улице, дом... четыре. При...летайте, пожа...луйста.

– Поня...ла, немед...ленно вы...летаю, – ответила Кики в тон говорящей.

Кики с Дзидзи тут же отправились в полёт. Четвёртый дом по Каучуковой улице стоял на берегу узкой речушки, вытекавшей из Большой реки. Это был маленький домик со спуском к небольшому причалу, выкрашенному небесно-голубой краской. Когда Кики вошла внутрь домика, она увидела сухонькую старушку, которая удобно расположилась в кресла с вязаньем.

– Извини... подожди немно...го. Я сей... час уже за.. .кончу вязать... этот набрюш...ник.

Так вот почему старушка так медленно выговаривала слова! Она произносила их в такт движениям спиц.

– Я ему ска...зала, что... вот-вот бу...дет гото...во, а сыночек мой... бедовый, сбс.жал. Не нуж...на мне, гово...рит, эта ерун...да. Уж такой... он у меня... непослуш...ный. А, ну вот... и всё. – Старушка обрезала пряжу ножницами, передёрнула плечами и покрутила головой. – Уф, устала! – Она взглянула на Кики и заговорила, теперь уже с обычной скоростью. – Кстати, милая, как у тебя дела с животом?

– Я только что пообедала, я не голодная, – бодро ответила Кики, прищёлкнув каблуками.

– Да нет же, я тебя спрашиваю, не болит ли у тебя чего?

– Ничуточки! Я здорова как бык! Смогу долететь в любую даль!

– Вот именно тогда, когда всё так хорошо, и следует беречься пуще всего. Живот застужать нельзя, его необходимо непременно всё время держать в тепле. Беречь и хранить, понимаешь? Живот – самое главное. А тут нет ничего лучше набрюшника, да чтоб обязательно был гармоничной расцветки и связан с душой. И тёплый. Да, только так. – Старушка удовлетворённо покивала сама себе и перевела взгляд на Дзидзи, сидевшего у ног Кики. – Так, а у тебя как дела?

Вместо ответа Дзидзи издал урчащий горловой звук.

– Ох, беда! Такой звук – вернейшее доказательство того, что живот стынет. Нужно посмотреть, не найдётся ли у меня для тебя подходящего набрюшника.

Старушка огляделась вокруг. Ну надо же! Все до единого предметы, находившиеся в доме, были одеты в шерстяные набрюшники. Телефон, кофейная кружка, кофейник, склянки с лекарствами, чайник, термос, чайница, сапоги, цветочные горшки, трость...

– А, вот! Этот как раз подойдёт! – Старушка встала со стула и сняла набрюшник с термоса. – Термос греет, и кот греет, а тут ещё и узор волшебный – на изнанке полоски, на лице горошки, – самое то для волшебной кошки. Как для тебя вязала.

Старушка разулыбалась так, что на щеках у неё появились ямочки, и надела набрюшник на Дзидзи. Набрюшник был связан из шерсти тёмных и светлых оттенков персикового цвета, лицевая сторона была похожа на персиковый сад в полном цвету, а изнанка напоминала весеннюю утреннюю зарю в туманной дымке.

– Ой, как красиво! – невольно вырвалось у Кики. – Очень идёт к твоей чёрной шерсти, – заверила она Дзидзи.

Но Дзидзи, похоже, был не в восторге. Он поднял хвост торчком и принялся ходить кругами, недовольно вертя мордочкой.

– Давай я и тебе тоже свяжу, хорошо? Прости, я не уверена, что это достаточная плата за спешную доставку, но если бы ты согласилась принять два набрюшника, ты бы меня так выручила... – извиняющимся тоном проговорила старушка.

– Да, конечно, этого вполне достаточно, – с широкой улыбкой кивнула Кики.

Старушка улыбнулась ей в ответ и снова заговорила:

– Стоит только надеть набрюшник – и можно уже ни о чём не беспокоиться. Другой такой же надёжный и дешёвый способ сберечь здоровье поди поищи. Я и мэру нашему недавно их порекомендовала. Так и сказала: прикрыл бы ты пуп набрюшником, чтобы горожане лишнего не видели. Или вот в прошлом году зимой был случай, что все животные в зоопарке разом застудились и стали маяться животом, слышала об этом? А я ведь им советовала надеть на зверей набрюшники... Но управляющие зоопарком даже слушать меня не стали, совсем как мой сынок. В этом году я для всех зверей набрюшники свяжу, и пусть себе болтают, что им вздумается. – На сморщенном личике старушки выступили капли пота.

– Ясно, я всё поняла. Значит, мне предстоит отвезти это слону в зоопарк? – Кики кивнула на красивый – как белые облака в синем небе – набрюшник в бело-синюю полоску, который старушка только что закончила вязать. Кики всё это время недоумевала, а не великоват ли он для набрюшника?

– Ох нет, это для моего сыночка. Он у меня капитан парохода и как раз сегодня везёт очень ценный груз на полуостров Моримо, что прямо по курсу от бухты Корико, вот и ушёл с утра пораньше. А этот его "ценный груз" – виноградное вино высшего качества, разлитое по громадным бутылям, еле обхватишь. Говорит, нужно их везти как можно бережнее, не то вино весь букет растеряет. Разве в вино добавляют цветы? В жизни о таком не слыхала, – поджала губы старушка. – Видишь ли, на полуострове Моримо стоят две горы. Вот они и решили, что если везти на корабле, то тряски будет поменьше, чем в машине... Но на море-то волн куда как больше чем две! Уж и не знаю, справятся ли.

Старушка перевела дух и, не дожидаясь ответа Кики, снова начала говорить:

– Собственно, потому-то мне и приходится просить тебя о помощи. У моего сыночка белый пароход, называется "Тэтэ". Эта посудинка уже старая, как я сама, в последнее время не столько пар пускает, сколько кряхтит да дымит... Поэтому ты и должна доставить на него набрюшник, чтобы корабль смог исполнить свой важный долг. Я сыну всё уже рассказала, что он должен знать. Поищи пароход на Большой реке, думаю, ты его сразу узнаешь. Ох уж этот мой неслух, вечно с ним столько забот! – Старушка пожала плечами и тяжело вздохнула.

Кики взяла у старушки огромный набрюшник и недоумённо покачала головой: "Какой же рослый у неё должен быть сын... А ведь она сама такая маленькая..."

Тем временем старушка заговорила снова:

– Сынок мой, должно быть, брюзжать начнёт, но ты уж заставь его надеть всё как следует. Если окажется великоват, можно подвернуть чуток, а если будет маловат – растянуть немножко... Он и сядет.

Кики всё ещё недоумевала про себя, но широко улыбнулась и ответила:

– Хорошо, всё будет сделано.

Кики накинула громадный набрюшник себе на плечи, как плащ, и отправилась в полёт.

– А вообще неплохая идея, так гораздо теплее, – пробормотал Дзидзи сзади. – Вот только у меня же собственный мех, а теперь ещё и шерстяная пряжа поверх него, это какой-то овцекот получается. С другой стороны, не могу же я отказать пожилому человеку... – Похоже, красивый цвет набрюшника ему всё-таки приглянулся.

– Тебе очень идёт, – подтвердила Кики, и Дзидзи не преминул подкинуть ответную шпильку на недавнюю шутку Кики:

– Ты же мне предложила "замаскироваться" , так сойдёт?

Там, где Большая река впадала в море, располагался порт. У причала были пришвартованы два больших пассажирских судна, и ещё одно как раз причаливало к берегу – его вели на буксире. Вокруг сновало множество небольших корабликов. Над водой разносились сигналы корабельных гудков. Слева впереди виднелся полуостров Моримо, формой напоминающий губы, сложенные сердечком. Сверху казалось, что корабли движутся как-то уж слишком медленно, так и подмывало их поторопить. Кики с колотящимся сердцем зависла в воздухе и начала высматривать, нет ли где корабля с надписью "Тэтэ". Убедившись, что корабля, который она ищет, в порту нет, Кики вылетела в открытое море. Снизу тут же подул сильный ветер. Кораблей здесь было куда как меньше, и они были разбросаны по воде там и сям. Но вот вдалеке показался корабль, похожий на игрушечный пароходик, он плыл по синему морю, как крохотный белый лепесток. Кики приблизилась и убедилась, что старушка говорила правду: из пароходной трубы вместе с дымом вырывались пыхтящие звуки. На борту корабля слегка облезлыми, но вполне отчётливо видными буквами было написано: "Тэтэ".

Кики подала голос сверху:

– Уважаемый капитан корабля "Тэтэ"! Вам посылка!

Моряки, стоявшие на палубе в обнимку с бутылями, удивлённо подняли головы.

– Я из "Ведьминой службы доставки"! Можно мне спуститься на борт?

– Конечно, пожалуйста! – Капитан высунулся из рулевой рубки и помахал Кики рукой. И добавил неожиданно тихим голосом: – Только не потревожь наш груз, опускайся аккуратно!

– Ой, у вас там что, не вино, а что-то живое? – Кики, в свою очередь, тоже понизила голос и тихонечко опустилась на палубу.

Собравшиеся на палубе моряки с изумлением смотрели на девочку, спустившуюся к ним прямо с ясного неба. Но и сама Кики смотрела на них с не меньшим изумлением. Она-то представляла себе толстого капитана корабля, а на деле оказалось, что все моряки "Тэтэ" были пузатыми как на подбор. И как только кораблик их всех выдерживает? Кики с трудом подавила смех.

– Здравствуйте, капитан, вам посылка от вашей матушки. Тёплый набрюшник.

– Что-о? Ох и назойливая же у меня матушка... – В голосе капитана послышалась тоска, да и остальные моряки стали переглядываться между собой, переговариваясь вполголоса: "Ну что за досада..."

– Однако, мне кажется, он даже вам будет великоват. Он же на вас мешком повиснет. Она мне сказала, что набрюшник можно подвернуть, но тут это едва ли поможет... – Кики развернула набрюшник и показала его. На фоне моря сине-белые полоски смотрелись ещё красивее.

– Ох, да нет же. Это не для меня. Видишь ли, это набрюшник для пароходной трубы. Наш "Тэтэ" хоть и везёт, но в последнее время уж слишком распыхтелся. Вот матушка и взяла себе в голову, будто всё дело в том, что у трубы живот стынет. Говорит, от такой напасти набрюшник лучшее средство... Уму непостижимо!

– А, так это для дымовой трубы набрюшник?.. – Кики, разинув рот, уставилась на дымовую трубу парохода. Ну разумеется! Раз так, то он связан как раз впору.

Капитан озабоченно насупился:

– Моей матушке только дай волю – она не утихомирится, пока на все животы в мире набрюшники не наденет. Ну сколько можно! Вот, ты взгляни! Я честно выполняю её наказы, и что из этого вышло?

Капитан расстегнул свою куртку, которая сидела так туго, что казалось, вот-вот разойдётся по швам, и под ней обнаружились набрюшники, бесчисленные набрюшники, слой на слое, яркие цвета так и переливались.

– И с нами она то же самое сделала! Вот как нам теперь работать? – Остальные моряки тоже расстегнули свои бушлаты, и под ними также обнаружились наслоения набрюшников. Животы моряков оказались набиты не едой, а шерстью. Тут Кики расхохоталась в голос.

– Послушайте, капитан... А ведь она же... – нерешительно заговорил один из моряков. – Ты, случайно, не та самая ведьма из службы доставки, о которой весь город судачит?

– Да, это я, – кивнула Кики.

– А раз так, можно тебя попросить кое о чём? По слухам, ты всё, что угодно, берёшься перевезти. Не возьмёшься ли ты перевезти весь этот корабль целиком?.. Уж в небе-то, наверно, нет всех этих злополучных волн.

– А? Что вы такое говорите? – изумилась Кики. – Весь корабль? Невозможно... Да и зачем вам?

– Да это всё наш груз, – пояснил капитан. – Это первосортное вино, его надо перевозить как можно бережнее... Мы-то думали, раз везти недалеко, то можно просто выставить его на палубе, но это оказалось плохой идеей. Бутылки бьются друг о друга, что ты с ними ни делай, эдак весь букет пропадёт. Мы тут всей командой их кое-как придерживаем, но это та ещё работёнка... – Пока он всё это говорил, бутыли, выставленные рядами на палубе, так и постукивали друг о друга с тихим звоном, на поверхности вина виднелись мелкие пузырьки.

– Ну так, может, их вразброс расставить?

– Тогда они падают и раскатываются... А что, по небу перевезти всё-таки никак не выйдет?

Глаза Кики растерянно забегали. На вывеске её службы написано, что она берётся доставить всё, что угодно. Она дала обещание, не годится его нарушать... Но, пусть даже похожий на игрушечный, корабль есть корабль. Его нельзя просто взять и поднять в воздух.

– Послушайте... Вам ведь просто нужно, чтоб бутылки друг о друга не бились? – Кики попеременно переводила взгляд с огромных животов команды на огромные, ничуть не менее пузатые бутыли.

– Да, именно так. Казалось бы, что такого, но на палубе корабля это оказалось сложной задачкой.

– Раз так, то, кажется, я кое-что придумала. И вы сможете разом решить обе ваши проблемы.

– А? О чём ты говоришь? – И капитан, и моряки придвинулись поближе к Кики.

– Но вы же, наверно, не должны нарушать матушкин наказ?.. – посмотрела на капитана Кики.

– Давай просто закроем на него глаза? – пожал плечами капитан и наконец-то улыбнулся.

– Ну, раз так... – Кики заговорила громче: – Послушайте, почему бы вам не снять все свои набрюшники и не надеть их на бутыли? Так вы и работать споро сможете без своих животов, и бутыли не будут звякать друг о дружку – вино не испортится.

– Ух ты! Ну конечно же!

Капитан живо принялся стягивать с себя набрюшники. Он с натугой спускал их вниз, а потом стряхивал с ног. Его живот таял на глазах. Остальные моряки не желали отставать и тоже начали раздеваться. На палубе мигом выросла разноцветная гора ярких набрюшников, а команда превратилась в подтянутых молодцеватых парней.

Затем все принялись осторожно натягивать набрюшники на винные бутыли. И вот уже все пузатые бутыли, расставленные рядком на палубе, одеты в разноцветные набрюшники, обтягивающие их большие, как у разъевшихся богачей, животы. Теперь стеклянного перезвона уже не было слышно.

– То-то же! – разом выдохнули моряки и поздравили друг друга.

– Ну что ж, тогда мне пора... – Кики и Дзидзи уже собрались было садиться на помело, как вдруг Кики обратилась к капитану: – Ох, я совсем забыла про набрюшник для дымовой трубы! Давайте всё-таки наденем его, выполним хоть один наказ вашей матушки?

– Да уж, пожалуй... – неохотно согласился капитан, но теперь он уже не хмурился так, как раньше. Остальные моряки тоже закивали. А потом все дружно натянули на дымовую трубу сине-белый набрюшник.

– Ну вот теперь мне и в самом деле пора. Кики помахала рукой, поднялась в небо и повернула метловище в сторону Корико. Вслед ей раздался гудок парохода, и Кики заметила, что пароход как будто бы совсем перестал пыхтеть. Хотя, может, ей и показалось.

На следующий день Кики очень удивилась, прочитав свежую газету. Там было написано, что весь экипаж «Тэтэ» поголовно слёг с застуженными животами. А под этой новостью была ещё одна заметка:

"В одной из винных лавок на полуострове Моримо поступило в продажу вино, разлитое в бутыли в красивых шерстяных чехлах. Оно обладает превосходным вкусом и радует взгляд. Стоит оно, соответственно, немало".

С тех пор прошла неделя. Дзидзи так и не думал снимать набрюшник, подаренный ему старушкой. Больше того, он то и дело выбивал его хвостом, чтобы тот оставался чистым. Гуляя по городу, Дзидзи с удовольствием слушал, как люди говорили про него:

– Всё-таки ведьминский кот – не обычный кот. Его наверняка какая-нибудь магия греет.

А потом, спустя ещё неделю, от старушки пришла весточка, что она закончила набрюшник для Кики. Когда Кики прилетела его забрать, старушка показала ей набрюшник – пёстрый-препёстрый, как леденцы в коробочке.

– Ты вечно носишь всё только чёрное, пусть у тебя хоть набрюшник будет яркий, тебе на радость.

Но у Кики оставалась ещё одна просьба.

– А вы не могли бы научить меня вязать? Я хочу научиться делать разные вещи своими руками!

– Разумеется, нет ничего проще! А что ты хочешь связать? – Старушка, прищурившись, посмотрела на Кики.

– Я хочу связать для мамы и папы...

– Набрюшники, разумеется? Это замечательно!

Глава 9. Кики перевозит Новый год.

До наступления Нового года в городе Кори-ко оставалось четыре часа. Во всех домах уже закончили приготовления к празднику. Все окна были начисто вымыты, и улицу озарял мягкий оранжевый свет, струившийся из окон. А у Кики в груди всё сжималось от боли. С самого рождения она всегда встречала Новый год в кругу семьи – с мамой, папой и чёрным котом Дзидзи. В эту ночь они как никогда ясно осознавали, как счастливо им жилось вместе. Но в этом году им с Дзидзи предстояло провести новогоднюю ночь только вдвоём. Ведьме, начавшей самостоятельную жизнь, нельзя возвращаться домой в течение года.

"Осталось всего четыре месяца, и я должна постараться, чтобы они прошли весело. Нужно пережить, перетерпеть..."

Кики взяла себя в руки и принялась лепить тефтельки. Тефтельки были большие, с яблоко размером. Кики вспоминала, как их готовила мама: она тушила их вместе с заготовленными с лета помидорами.

В городе, где родилась Кики, был такой обычай: вечером в канун Нового года на праздничный стол ставились большие тефтельки в томатном соусе. А за едой все беседовали и делились воспоминаниями об уходящем годе. Наконец, когда часы били полночь, все обнимали друг друга и говорили: "У нас всех был прекрасный год".

– Послушай, Дзидзи, – обратилась Кики к коту, посолив и поперчив тефтельки. – Пусть в этом году мы с тобой только вдвоём, но давай всё сделаем как всегда: сейчас поедим тефтелек, а когда пробьёт полночь, вспомним добрым словом прошедший год, как мы это обычно делали.

– Хорошо, почему бы и нет? Не хочется, чтобы год просто так взял и кончился. Ведь, если подумать, это и в самом деле был неплохой год. – Дзидзи растопырил когти на передних лапах и от души потянулся.

"И всё-таки что-то слишком не так, как всегда, даже для кануна Нового года..." – Кики попробовала соус и наклонила голову. На улице было намного более шумно, чем обычно по ночам. Похоже, там собирались люди. – В это время шумно должно быть не на улице, а в домах, вокруг праздничного стола..."

И тут:

– Прошу прощения? – Дверь службы доставки открылась, и внутрь вошла Соно с младенцем на руках. Девочка уже довольно сильно выросла и резво болтала в воздухе ножками. Соно посмотрела Кики в глаза и певуче произнесла:

– Давай-ка навострим уши!

Соно произнесла это таким многозначительным тоном, что Кики слегка растерялась и недоумённо уставилась на булочницу. А потом удивлённо спросила:

– А зачем?

Теперь уже Соно воззрилась на Кики с недоумением:

– Ах вот оно что! – И Соно сокрушённо покачала головой. – Так ты, выходит, не знаешь, как у нас в городе принято здороваться в канун Нового года... Извини, я должна была тебе рассказать. Вон, взгляни-ка на те часы! – Соно указала на часы, которые виднелись далеко за окном в туманной дымке. – Уж не знаю, кто их и построил такие. Не городские часы, а каланча какая-то, высоченные... Захочешь узнать время, взглянешь на них – а циферблат облаками затянуло. А если даже и ясно, то всё равно они так высоко, что шея болит на них смотреть, да и не разглядишь ничего... Но раз в год они всё-таки играют свою очень важную роль. И именно в канун Нового года. Видишь ли, в этот день наши часы отбивают время, но только один раз, ровно в полночь. Двенадцать ударов, бом-бом-бом. И тогда все жители города вместе стартуют и бегут марафон от ратуши и вокруг города... они бегут как бы навстречу Новому году. Так делалось каждый год с тех пор, как установили эти часы, ни одного года не пропускали. Это очень важный городской обычай. Так вот, с каких-то пор повелось так, что, чтобы не пропустить бой часов, люди стали говорить друг другу: "Давай-ка навострим уши!" – и теперь в канун Нового года все здороваются именно так.

– Так вот почему на улице так шумно?

– Да-да, именно поэтому. Самые непоседливые уже вышли на улицу, приветствуют друг друга и ждут полуночи.

– Ух ты, вот это да! Интересно, а мне можно тоже побежать? – загорелась Кики.

– Ну разумеется! Но никаких полётов!

– Нет, конечно, жульничать нельзя!

– Я возьму девочку на плечи, побежим вместе с мужем. Ну, тогда и увидимся!

Когда булочница Соно ушла, Кики тут же подвернула юбку и потопала ногами на пробу. Дзидзи тоже с серьёзным видом поочерёдно потряс в воздухе всеми четырьмя лапами и стал разминаться.

Прошло два часа с небольшим. Молодой и амбициозный мэр города Корико наконец покончил с работой, которую нужно было всенепременно доделать в уходящем году, и с удовольствием потянулся, сидя за своим столом. С тех пор как в начале года он победил на выборах и стал мэром, дела у него шли гладко. Жители города отзывались о нём наилучшим образом – мол, молодой, а как хорошо справляется. Этой ночью год подходил к концу, и мэр был полон воодушевления. Он твёрдо решил во что бы то ни стало пробежать легендарный новогодний марафон впереди всех и показать жителям города, что на него можно положиться, как ни на кого другого.

Мэр принялся поднимать и опускать руки: раз-два, раз-два, потом затопал ногами: три-четыре, три-четыре. Затем открыл окно, взглянул на город внизу и громко прокричал новогоднее приветствие:

– Давайте-ка навострим уши!

И тут он так испугался, что его руки чуть не соскользнули с подоконника. Кабинет мэра был выше всех в ратуше, так что если открыть окно, то над головой всегда было слышно тихое тиканье часов, даже когда часовую башню затягивали облака или шёл дождь. Однако сейчас часы издавали не обычное мерное постукивание, а какой-то натужный хрип: крртик, хрртак, крртук. Мэр переполошённо высунулся из окна и уставился на часы. И тут, словно убедившись, что мэр обо всём знает и можно уже не беспокоиться, часы издали тихий стон – и остановились. В десять часов тридцать шесть минут. До полуночи, момента, когда часы должны были исполнить свой важнейший долг в году, оставалось всего час и двадцать четыре минуты.

Мэр бросился к телефону и набрал номер мастера-часовщика, семья которого вот уже много поколений заботилась о часах.

– Часы на городской башне остановились! Сейчас же беги сюда! Горожане не должны об этом узнать!

Мэр бросил трубку и сам поспешил на башню, к часам. С тех пор как эти часы были установлены, они ни единого раза не ломались, именно благодаря этому ежегодный марафон всегда начинался строго в полночь, минута в минуту, и жители города по-своему гордились этим. И вот теперь, именно тогда, когда он стал мэром, часы взяли и сломались, да что же это такое... Это ведь может и в историю города попасть! Какой страшный позор! Этого молодой и честолюбивый мэр уж никак не мог допустить.

Вскоре на площадке, преодолев 2358 ступенек, появился часовщик с огромной сумкой всяких инструментов. Этот часовщик, его дед и дед его деда... в общем, его семья на протяжении более пяти поколений делала всё необходимое, чтобы часы шли без перебоев. Именно поэтому-то часы до сих пор ни разу не останавливались. Но несмотря на всё это... Неужели часовщик допустил какую-то оплошность, когда неделю назад настраивал часы в последний раз, готовясь к встрече Нового года? В груди часовщика стучало – тук-тук – почти так же громко, как стучали сами часы, когда ещё были исправны.

Бледный от тревоги часовщик немедленно взялся за работу. Он стучал маленьким молоточком по винтикам и шестерёнкам то там, то здесь, а потом вдруг выдохнул с огромным облегчением.

– А, понял! Самая большая шестерёнка сломалась. Ну, раз так, всё проще простого. Заменить – и все дела. В три минуты управлюсь.

– Правда? – обеспокоенно уточнил мэр. Он, сам того не замечая, перебирал ногами на месте: раз-два, раз-два. – А то, что они отстали, тоже можно исправить?

– Это я в пару секунд сделаю, сразу, как шестерёнку заменю.

– И колокол прозвонит в полночь как положено?

– Ну разумеется.

Куда только делось его беспокойство? Часовщик просто лучился уверенностью в себе. Он засвистел песенку и принялся рыться в своей сумке с инструментами. Но вдруг снова побелел как мел, и руки у него затряслись.

– В-вот только... Запасной шестерёнки... У меня нет...

– Т-то есть как это нет? Иди и принеси, скорее! – побледнев ещё больше часовщика, дрожащим голосом потребовал мэр.

– Н-но... У меня и в м-мастерской т-такой нет. Н-нужно заказывать...

– Так д-давай же, с-скорее з-заказывай!

– Н-но... На изготовление и доставку уйдёт пятьдесят три дня ...

Мэр зашатался и отступил от часовщика. Потом он испустил стон отчаяния, но чуть позже всё-таки смог выдавить:

– Неужели готовой нигде нет?

– Есть-то есть... Н-но там не взять...

– Выражайся яснее!

– Есть город за тремя горами на западе, там установлены часы с таким же механизмом. Вот если б одолжить у них одну шестерёночку...

– Одолжить?

– Ну так, тайком, потихоньку...

– В смысле – украсть?

– Да, но...

– Какое ещё "но"?!

– У нас нет вора.

– Что за чушь, ты и будешь вором!

– А? Л-ладно... Н-но я не успе... А, придумал! Если взять полицейскую машину с сиреной, то, может быть, и...

– Остолоп! Ты собираешься воровать шестерёнки, разъезжая в полицейском автомобиле? А больше ничего другого нельзя придумать?

– Хмм... А, точно! Придумал! О ней по всему городу толки идут...

– Дррринь! Дррринь! – зазвенел телефон на столе у Кики. Ведьмочка уже успела поужинать тефтельками – они получились на славу – и теперь разминала ноги, готовясь к марафону. Она сняла трубку и с лёгким поклоном певуче произнесла:

– Давайте навострим уши!

Однако в ответ раздался раздражённый голос:

– Сейчас мне нет дела до твоих ушей! Говорит мэр города, насколько мне известно, ты занимаешься перевозкой вещей. Но мне нужно не отправить, а, наоборот, привезти, ты такое можешь?

– Пожалуйста, сбавьте тон. Да, я занимаюсь перевозками и могу принести хоть оттуда сюда, хоть отсюда туда, – холодно ответила Кики.

– О, это просто замечательно. Дело крайне срочное и неотложное, пожалуйста, прилетай к городским часам как можно быстрее, хорошо? – Мэр заговорил чуть мягче и вежливее.

Кики взяла Дзидзи и, непрестанно ворча про себя, взмыла в воздух. Именно этой ночью ей совершенно не хотелось летать по небу. Ей хотелось бежать по земле. Она посмотрела вниз и увидела, что на площади перед ратушей собралось уже немало людей, дожидавшихся полуночи.

– Это очень срочно! – нервно выпалил мэр, стоило Кики только приземлиться на часовой башне. – Дело в том, что в часах сломалась самая большая шестерёнка... Ты должна слетать в городок на западе, за тремя горами... Ну и свистнуть... Мм, гмм... Только крайне срочно... Как бы...