Текст книги "Ведьмина служба доставки"
Автор книги: Эйко Кадоно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
– А я из-за тебя влипла в такую передрягу! – Кики крепко стукнула рукояткой помела по земле, подчёркивая, как она рассержена. Однако на самом деле, глядя на этого мальчика, который так старался скопировать всё ведьминское, что даже надел платье, даром что сам мужчина, Кики чувствовала не столько гнев, сколько растущее изумление. – Давай извиняйся, будь так любезен! Миллион раз, не меньше!
Мальчик молча быстро кивнул. Потом отступил на шаг назад и снова кивнул.
– Раз уж так вышло, мог бы попробовать что-то сказать в своё оправдание! Ты ведь не закоренелый воришка на самом деле?
- Нет, ничего подобного! Я это для исследования! – обиженно запротестовал мальчик.
– Для исследования?! – возмущённо вскричала Кики.
– Не кричи на меня так. Я тебе всё объясню. Понимаешь, у нас в городе есть авиаклуб. Мы хотим все вместе придумать что-нибудь эдакое, чтобы мы сами могли летать. Сейчас мы разделились на три команды и наперегонки проводим каждая своё исследование. Одна команда работает над летучей обувью, ещё одна команда изучает летучий ковёр, а последняя команда исследует полёт ведьминского помела.
– И ты, значит, в команде, занимающейся помелом? – Кики пытливо заглянула мальчику в глаза, и тот смущённо кивнул.
– Ну вот поэтому я и крутился сегодня возле твоей службы доставки и случайно подслушал, как ты говорила с булочницей... А потом побежал за тобой.
– Так ты решил, что сможешь полететь на моём помеле?.. Но это невозможно! Ты не сможешь летать, какое бы помело у тебя ни было! Я могу летать, потому что я ведьма. Дело не в помеле, а в крови, которая во мне течёт. – Кики для наглядности похлопала себя по груди.
– Так, значит, это твоя кровь летает? – Мальчик воззрился на Кики округлившимися глазами.
– Фу-у... Ну ты сказанул... – Кики невольно хихикнула, но тут же поспешно подавила смех и пробормотала уже серьёзно; – А в самом деле, как же я летаю?.. Я и сама не знаю толком.
Кики задумчиво уставилась в небо, а потом снова рассмеялась:
– Нет, всё-таки от помела тоже многое зависит! Если уж вы всё равно занимаетесь исследованиями, разработали бы лучше помело, на котором было бы удобно летать! А то эта твоя поделка...
– А что с ним не так? Я его сам смастерил, но старался, чтобы оно как можно больше походило на твоё...
– Это просто беда! Его страшно мотает, сидеть больно, такое чувство, будто на необъезженной лошади скачешь! Я чуть со стыда не сгорела – так позориться перед всеми. Так, а теперь верни моё поме...
Кики, продолжая говорить, наконец-то впервые огляделась вокруг. И тут у неё вырвался вскрик:
– А-а!
Старое помело её матери было сломано пополам, и две половинки раскатились по земле.
– Ох, что же мне теперь делать? – Кики бросилась к обломкам, подняла их и стиснула в руках.
– Прости! – Мальчик покаянно повесил голову.
– Это же мамино старое помело... Она подарила его мне, когда я улетала из дома... На нём так хорошо леталось... – сквозь слёзы проговорила Кики.
– Прости, – тихо повторил мальчик. Он совсем сгорбился и уставился в землю.
– Ничего не поделаешь... – наконец выдавила Кики осипшим голосом. Тут сколько ни жалуйся, это не поможет, подумала она и подавила ком слёз, поднимающийся к горлу. – Мне придётся сделать новое помело самой. Я уже делала такое раньше, надеюсь, всё получится. Конечно, вряд ли поначалу всё пойдёт так же гладко, как тогда... Но я как-нибудь её объезжу, вот увидишь.
– Знаешь, я довольно много знаю о том, как обеспечить плавность полёта, может, я тебе чем-нибудь пригожусь?.. – робко предложил мальчик.
– Спасибо за желание помочь, я его ценю. Но это работа для ведьмы, – с напускной бодростью откликнулась Кики.
– Нелегко тебе приходится, даром что ты умеешь летать...
– Ну, тебе тоже можно посочувствовать, ведь ты-то летать вовсе не умеешь... – Кики наконец приподняла голову и улыбнулась мальчику.
Глава 6. Кики слегка не в духе.
На следующий день после того, как Кики летала к морю и пережила множество приключений, она отправилась в лес на западной окраине города, разыскала там подходящую ветку каштанового дерева и тут же принялась мастерить себе новое помело. Теперь ей уже не хотелось делать франтоватое помело с тонким метловищем, как то, которое она смастерила себе перед тем, как отправиться в дорогу.
Она задумала сделать крепкое и надёжное помело, которое даже в самый сильный ветер держалось бы в воздухе с непринуждённостью рыбы в волнах. После долгих раздумий она решила приладить к черенку веник от старого сломанного помела.
– Пусть будет пополам-напополам с маминым, – пробормотала Кики себе под нос, наклонив голову. Нет, конечно, она задумывалась о том, что, раз уж так вышло, можно было бы сделать новое, с иголочки, помело. Но ей подспудно казалось, что с веником от маминого помела будет надёжнее, к тому же у неё просто рука не поднималась взять и выбросить его. – Пусть всё-таки будет пополам-напополам, – снова проговорила она.
Чёрный кот Дзидзи, сидевший рядом с закрытыми глазами, услышав это, чуть приоткрыл щёлочки глаз, взглянул на помело и с облегчением вздохнул.
И всё-таки, когда работа над новым помелом была окончена, оказалось, что летает оно не очень. Возможно, это случилось потому, что Кики мастерила его в большой спешке и не просушила ветку как следует. Или, может, дело было в том, что Кики пока ещё не обвыклась.
– Как бы то ни было, я должна научиться им править!
Всякий раз, когда Кики садилась на новое помело, ей приходилось так стараться, что голова кругом шла, но всё же Кики не сдавалась и упорно продолжала летать.
Каким же было это новое помело? Оно было куда более своенравным, чем материнское, и то и дело пыталось наподдать сзади, как норовистая лошадь. Стоило Кики совершить малейшую ошибку – и она оказывалась на волосок от падения... Временами могло показаться, что она не летать учится, а на голове стоять... В общем, со стороны всё это выглядело довольно странно.
Однако мир, он так забавно устроен. Теперь, когда Кики, обливаясь холодным потом, неловко бултыхалась в небе, горожане стали заговаривать с ней куда чаще, чем раньше.
– Ой-ёй-ёй, у тебя всё в порядке?
– Что с тобой такое в последнее время, ты не заболела?
– Ты никак похудела?
– Если вдруг упадёшь, ты уж поосторожнее...
И кто-то однажды даже сказал ей:
– Ну, прямо камень с души. Раньше ты летала, как чёрная стрела, всякий раз при виде тебя думалось поневоле: вон злая ведьма летит!
Кики не могла не задуматься.
– Вот стоило мне стать неуклюжей, и все меня полюбили, так странно... По-моему, такого даже мама не смогла бы предугадать.
После переполоха с помелом прошло каких-то десять дней, и тут на номер 123-8181 позвонили. Кики сняла трубку и услышала голос художницы, которая рисовала картину с Кики и Дзидзи.
– Давне-е-енько мы с тобой не виделись! Как у тебя дела? Я наконец-то закончила картину – и всё благодаря тебе. Собственно, я и хотела попросить тебя об одолжении: не могла бы ты отвезти её к месту проведения выставки? Я слышала, ты как раз по работе занимаешься подобными вещами. Она немножко великовата, ты сама видела, но нельзя ли это как-нибудь устроить?
– Да, конечно... – начала было Кики, но осеклась. Её вдруг охватила тревога. Перевозить по воздуху такие большие предметы очень тяжело, а уж если подует ветер, то задача осложнится ещё больше. И надо же такому случиться именно сейчас, когда она не вполне доверяет своему помелу!
Ещё в детстве, вскоре после того, как Кики выучилась летать на помеле, она как-то раз летела под сильным дождём, чтобы отнести папе зонтик. Но ветер раскрыл зонтик, помело закрутило, как бумажную вертушку, – и теперь Кики живо вспомнила свой давешний испуг.
– Это ведь твой портрет, так что я на тебя рассчитываю. – Похоже, художница решила, что Кики согласна.
– Хорошо, раз так, я постараюсь, – против воли согласилась Кики.
– Ура! Тогда забирай её завтра около полудня, хорошо? Договорились? Я хочу заодно показать тебе её. – Голос художницы так и звенел от радости.
Наутро следующего дня на небе не было ни облачка, оно было ясным и голубым. Но Кики только ещё больше забеспокоилась. Когда небо с утра кажется таким высоким, то это вернейший признак того, что там, наверху, дует сильный ветер. И к полудню этот ветер вполне может спуститься ниже.
"Надеюсь, мне удастся довезти картину в целости и сохранности... Эта картина ей очень дорога..."
И тут Кики вдруг вспомнила, что сказал ей мальчик из авиаклуба. Он говорил: "Я довольно много знаю о том, как обеспечить плавность полёта".
Кики поспешно сбегала к Соно одолжить телефонную книгу, нашла телефон авиаклуба и набрала номер.
– Алло... Мне нужен мальчик... Из команды, которая изучает полёты на ведьмином помеле, такой худющий и высокий, он сейчас
у вас?
– Хм, даже не знаю... У нас тут все до одного худющие...
– Как же быть?.. А, послушайте, а мальчик с ссадинами на лбу у вас есть? Правда, может, они уже зажили...
– А-ха-ха! Нет, ещё не зажили! Так вот кто вам нужен! Он пока так и ходит со ссадинами. Томбо его зовут. У него ещё очки, как у стрекозы. А, вот он как раз пришёл. Сейчас, секундочку.
– Алло, это Томбо, – раздался в трубке уже другой голос.
– А это я, ведьма, мы недавно виделись. Меня Кики зовут.
– Ого, как ты меня разыскала? Прости меня за тот раз, мне очень жаль. Я что, опять что-то не то сделал?
– Да нет, это дело прошлое. Я тебя на самом деле о помощи попросить хотела. – И Кики спросила у Томбо, как бы ей половчее перевезти большую картину в ветреный день.
– Думаю, тебе нужно воспользоваться "выгульным способом", так будет вернее всего, – без заминки ответил Томбо.
– Это ещё что такое?
– Положись на меня. Думаю, я смогу тебе помочь.
– Ой, спасибо тебе огромное! Художница живёт на окраине города в северном парке, у неё там дом, совсем заросший деревьями, может, ты его знаешь? Я сейчас туда вылетаю.
– Знаю! Такой дом вроде барсучьей норы.
– Да, точно! Ну, я на тебя надеюсь!
"А ведь и в самом деле, тот дом точь-в-точь барсучья нора", – подумала Кики и рассмеялась. Она положила трубку и принялась спешно готовиться к вылету.
Когда Кики и Дзидзи приземлились на окраине парка, к ним подбежал Томбо, в руках у него был большой бумажный пакет.
Художница, стоило ей увидеть Кики, просияла и вынесла из дальней комнаты картину.
– Ох... – невольно вырвалось у Кики. Дзидзи, в свою очередь, издал горловое урчание.
На картине, на фоне ночного неба, были нарисованы ведьма в чёрном платье и кот; казалось, они вот-вот сойдут с полотна. Чёрный цвет очень красиво мерцал, и Кики невольно окинула взглядом свою юбку.
Внезапно Томбо, до сих пор не издавший ни звука, вдруг недовольно произнёс:
– Глаза не такие.
– В каком смысле – "не такие"? – удивлённо спросила у него художница, казалось, она только сейчас его заметила.
– Как сказать, в каком смысле... У Кики они круглее и приветливее...
– А! Но я подумала, что так будет лучше. Мне хотелось создать особое, ведьминское настроение... – Художница, нахмурившись, смотрела на Томбо.
– Ой! Этот мальчик – мой друг. Он знает способ, как мне лучше перевезти картину. – Кики, спохватившись, представила Томбо художнице.
Томбо не сказал больше ни слова, только, поджав губы, молча посмотрел на картину ещё раз, а потом принялся за работу. Для начала он вытащил из бумажного пакета горсть разноцветных воздушных шариков.
– Воздушные шарики? Ты на них картину в небо запустишь? – забеспокоилась художница, вцепившись в картину.
– Нет, она отправится на прогулку.
Томбо без тени улыбки достал из пакета небольшой баллон. Потом он принялся надувать шарики газом из баллона, один за другим, и привязывать к ним длинные шнурки. Затем он связал все шарики в одну связку, ввинтил в верхнюю часть рамы болт с ушком и крепко-накрепко привязал к нему шарики. Поверх узла он прикрепил тонкий тросик. Шарики поднялись вверх, картина тихонько закачалась над самой поверхностью земли. Вверх она не улетала, но и вниз не падала, а аккуратнейшим образом парила на одном месте.
– Тут весь секрет в том, чтобы верно рассчитать количество водорода в шариках и сколько нужно самих шариков, – с некоторой долей самодовольства пояснил Томбо. – Кики, ты теперь возьмись за этот тросик и лети, словно собаку на поводке выгуливаешь. Если ветер начнёт её куда-нибудь уносить, просто одёрни её – и она послушается, – сказал он Кики.
– Что значит "словно собаку"? – Художница снова обеспокоенно посмотрела на Кики.
Но Кики смотрела на Томбо с восхищением: он так запросто нашёл решение, а ей самой такое и в голову бы не пришло!
– Всё будет в порядке. Теперь картина почти ничего не весит, и она сможет свободно плыть по воздуху, откуда бы ни налетел ветер... Это просто замечательная идея!
Когда Кики сказала это, Томбо впервые за всё это время улыбнулся во весь рот, блеснув белыми зубами.
Идея в самом деле оказалась великолепной. Когда Кики взлетела с тросиком в руках, картина послушно последовала за ней. Пусть её вертел ветер, но они всё равно потихоньку продвигались вперёд. И пока они летели до картинной галереи, все: люди, гулявшие по городу, люди, выглядывавшие из окон, люди, загоравшие на крышах домов, – все могли полюбоваться одновременно настоящими Кики и Дзидзи и Кики и Дзидзи, нарисованными на картине.
– Ну прямо как живые! И не различишь, где настоящие! – говорили одни.
– Нарисовать на чёрном фоне девочку в чёрном и чёрного кота – это же, наверно, очень сложно, – рассуждали другие.
~ На картине они получились даже лучше, чем в жизни, мастерская работа! – утверждали третьи.
В общем, картину оценили все, кому не лень.
В картинной галерее, где это полотно выставлялось под названием "Самый красивый чёрный в мире", перед картиной всегда толпились люди.
Сказать, что художница была очень рада, – значит ничего не сказать. В благодарность она нарисовала для службы доставки Кики чудесную вывеску с Кики и Дзидзи. Но на самом деле благодаря ей Кики получила куда более ценный отдарок. Теперь во всём городе Кори-ко, даже в самых дальних его уголках, узнали о службе доставки Кики. Так что им всё-таки удалось "заявить о себе", как когда-то предлагал Дзидзи.
Благодаря всем этим событиям дела у Кики пошли в гору. Её просили доставить то букет на день рождения, то забытый обед, то суп для одинокой старушки, то оставленный доктором стетоскоп. Теперь никто не стеснялся обратиться к Кики с просьбой. Однако были и те, кто думал только о себе. Один раз Кики хотели заставить таскать портфель до школы. В другой раз её попросили доставить оскорбление. Разумеется, в таких случаях Кики отказывала.
Жаркое лето подходило к концу, и городские пейзажи стали постепенно перекрашиваться в осенние цвета. Кики наконец выучилась вполне неплохо управляться с помелом, и жизнь её, казалось бы, прочно вошла в колею.
Однако Кики в последнее время была чем-то недовольна. У неё не было на это каких-то веских причин, и всё-таки что-то выводило её из себя.
– Я просто устала, ведь с тех пор, как я прилетела в город, мне столько пришлось пережить... – изредка бормотала Кики себе под нос, будто пытаясь сама себя в этом убедить. Но при этом Кики смутно осознавала, что дело далеко не только в этом.
После того как Кики перевезла картину художницы "выгульным методом", Томбо из авиаклуба стал частенько заглядывать к ней в гости. И именно простодушные разглагольствования Томбо были причиной угрюмого настроения Кики.
– Знаешь, Кики, ты для меня как будто свой парень! Может, потому, что летать умеешь? Мне с тобой так спокойно, будто я вовсе не с девчонкой болтаю. С тобой можно о чём угодно говорить!
Сам Томбо явно хотел похвалить Кики. Но слова "вовсе не девчонка" засели в сердце Кики, как заноза, и день ото дня ранили всё больше.
"Сам же тогда сказал, что у настоящей меня глаза красивее, чем на картине... А теперь я для него "свой парень"? Что это вообще значит? Может, в таком большом городе девочки какие-то особенные?.. Что, я так сильно от них отличаюсь?" – У Кики сделалось тоскливо на душе, и она не понимала, как ей быть.
Этим утром Кики опять никак не могла найти пару к своему шлёпанцу и в конце концов рассердилась на Дзидзи:
– Меня это не устраивает! Если хочешь играть, играй себе на здоровье, но потом ты должен возвращать всё на своё место. Который раз я уже тебе об этом говорю? У меня остались сплошь одни непарные шлёпанцы!
Дзидзи сделал вид, что ничего не слышит, и только широко зевнул. И тут раздался телефонный звонок. Кики в шлёпанце на одной ноге пропрыгала через всю комнату к телефону и сняла трубку.
– Здравствуйте, я с ведьминой службой говорю? Добрый день, – раздался в трубке благодушный голос.
– А? Ну да... – рассеянно ответила Кики, не успев переключиться на деловой тон.
– Тебя же вроде как о чём угодно можно попросить? Мне бы доставить кое-что...
– Так, и?..
– Речь идёт о печенье. Для моей старшей сестры, Хризантемы. Да, а меня вот Фиалка зовут. А ведь я уже старушка, не по летам мне Фиалкой зваться, хе-хе-хе!
Кики невольно закашлялась, не зная, что и сказать на такое.
– Но к сестре тебе нужно будет потом. А сначала в мой дом – на Ивовой улице, знаешь такую? На самом её конце, номер две девятки. Девять-девять. Девяносто девять, понимаешь?
– Да-да, я поняла. Сейчас прилечу! – быстро ответила Кики, не выспрашивая дальнейших подробностей, и первая положила трубку. А потом запулила так и не надетый толком шлёпанец в угол через всю комнату.
Найти дом номер девяносто девять по Ивовой улице оказалось несложно. Кики потянула за шнурок, висевший сбоку от двери, в ответ послышались сухой треск и бряканье, и откуда-то из-за дома донёсся голос: «Иди сюда!» Кики пошла по тропинке, обегавшей вокруг дома, увидела небольшую, открытую настежь деревянную калитку, а за ней, в саду, – пожилую женщину с деловито засученными рукавами. Стирка была в самом разгаре.
Вокруг женщины стояли четыре огромные лохани, в одной были только белые вещи, во второй – только чёрные, в третьей – только синие, в четвёртой – только красные. Мыльная пена сверкала в солнечных лучах и мягко шевелилась, словно живая. В лохани с белым бельём пена была белой, в лохани с чёрным – чёрной, в лохани с синим – синей, а в лохани с красным пена была красной.
– Вы – Фиалка? – окликнула её Кики, проходя в калитку.
Женщина, продолжая увлечённо стирать, кивнула подрагивающей головой с коротко остриженными волосами, в которых пробивалась седина. На лбу у неё выступили круглые бисеринки пота.
– Это я, из "Ведьминой службы доставки".
Фиалка быстро вытерла руки о передник и подняла глаза на Кики.
– То есть это не просто ведьмина работа?
– Как сказать... Моя работа – доставлять вещи.
– А я-то слышала, что ты ведьма... Думала, твоя работа – что угодно делать. Но ведь если б ты могла делать всё, что угодно, то моё дело, не ровён час, прогорело бы... Так что это хорошо, что ты только на посылках работаешь! Знаешь, у меня ведь тоже работа не из обычных, хе-хе-хе! Я зовусь передельщицей. Может, мы с тобой немножко схожи, а?
Да нет, едва ли...– Фиалка рассмеялась собственным словам. – Но знаешь... Ты бы меня очень выручила, в самом деле. – Она снова запустила руки в лохань и продолжила стирать – Сестра у меня такая упрямица, слов нет. Раз я обещала, что сегодня занесу, то всё непременно должно быть доставлено именно сегодня – и никак иначе. Вот неймётся ей. Ты подожди чуток, я только вот достираю. Шур-шур-шур! – пропела Фиалка, как бы подбадривая себя, и потёрла мылом белую рубашку.
– Бегать к ней с каждой мелочью – та ещё работёнка. По мне, так я б лучше вместе с сестрой жила... Но та всё отнекивается, мол, одной ей лучше. Та-ак, шур-шур-шур, хлоп-хлоп-хлоп, опа! А сама-то! Даже печенья себе напечь не может... Шур-шур-шур. Вот я и бегаю к ней каждую неделю, занесу ей что-нибудь, заодно и поболтаем. У нас ведь, кроме нас двоих, больше и нет никого. И – раз! Шур-шур-шур, хлоп-хлоп-хло-оп! Что-то вот это пятно никак отстирываться не хочет... Так, ещё раз, шур-шур-шур! Вот так мы и живем, но сегодня я так занята, что мне уж не до гостей... – Фиалка, не прекращая тереть бельё, снова посмотрела на Кики. – Ты уж прости, что тебе приходится ждать... Погода на днях плохая была, у меня ещё никогда столько стирки не скапливалось. Заказчики уже поторапливают... Надо поскорее всё просушить и... Шур-шур-шур, хлоп-хлоп-хло-оп!
– Вы что, всё это перестираете? – спросила Кики, вытаращив глаза.
– Ну, разумеется. А что?
– Вручную?
– Конечно. Машины-то стиральной у меня нет. Но я же передельщица, всё, что угодно, собственными руками переделаю, вот так-то.
Всё время, пока Фиалка говорила, её руки продолжали двигаться, как поршни машины. Кики не могла оторвать от них глаз, так быстро и умело они работали. Растянуть бельё на стиральной доске, провести мылом, промять – шур-шур-шур! – расправить двумя руками – хлоп-хлоп-хлоп! – и окинуть взглядом, вся ли грязь отстиралась.
– Шур-шур-шур и хлоп-хлоп-хло-оп! Шур-шур-шур и хлоп-хлоп-хло-оп! – негромко напевала Фиалка в такт собственным движениям. Пена лёгкими облачками взлетала в небо.
И вот прямо у Кики на глазах и с белым, и с чёрным, и с синим, и с красным бельем было покончено. Теперь Фиалка полила его водой из шланга и всё так же – шур-шур-шур, хлоп-хлоп-хло-оп! – принялась полоскать.
Кики смотрела как зачарованная, она совершенно забыла, что прилетела сюда по работе. И вот наконец всё бельё было скручено и выжато и теперь горой возвышалось в огромной корзине. Снизу лежало белое, затем чёрное, потом синее и красное. Фиалка распрямилась, держась за поясницу, посмотрела в небо и глубоко-глубоко вздохнула.
– Ну что, надо сушить. – Фиалка принесла моток пеньковой верёвки, взялась за кончик и ненадолго задумалась. А потом обратилась к Кики, стоявшей рядом с помелом и Дзидзи в руках. – Извини, ты не подержишь конец верёвки? Я развешу бельё. Вон его сколько, тут без длинной верёвки никак... – И Фиалка, не дожидаясь ответа, вручила Кики конец верёвки. А потом выудила из горы белья красную ленту и повесила её на верёвку. – По порядку, от мелкого к крупному... – Фиалка, всё так же напевая, проворно развесила на веревке пинетки, детскую юбочку и женскую блузку. Кики потихоньку отходила от Фиалки всё дальше, и шнур начал провисать под тяжестью белья.
– Ой, сейчас землю заденет! – вскрикнула Кики.
– Ох, беда! Ты не могла бы повыше поднять? – крикнула ей в ответ Фиалка, вешая на верёвку большую красную скатерть.
– Нет, не выходит! Провисает, совсем провисло! – Кики подняла руку с верёвкой над головой и подпрыгнула.
– Подними ещё повыше. А! Послушай! Ты не могла бы подлететь вверх на помеле? – попросила Фиалка, указав глазами вверх.
– Ну да, конечно! – Кики, не раздумывая, кивнула, вскочила на помело и взлетела на высоту карниза. А Фиалка снова склонилась над корзиной: теперь настала очередь синих вещей.
– По порядку, от мелкого к крупному... Женский носовой платок, мальчишеская шапочка, мужские шорты, купальник для девочки, мужская рубашка, оконная занавеска, голубая простыня – всё заняло своё место на верёвке, и настал черед чёрных вещей.
Выстиранное бельё снова начало опасно клониться к земле, и Кики поднялась выше крыши. А Фиалка, то и дело смахивая пот со лба, всё продолжала и продолжала вешать.
Мужские носки, мальчишеские брючки, женская юбка, старушечье платье – всё заняло своё место на верёвке, и настала очередь белых вещей.
Детские перчатки, слюнявчик, трусики и костюмчик – одна вещь за другой, от мелкого к крупному. Женская сорочка, мужские кальсоны и, наконец, пять простыней одна за другой.
– Уф, закончила! – с облегчением выдохнула Фиалка и привязала конец верёвки к столбику ограды.
– А мне-е что с этим дела-ать? – громко крикнула Кики, встряхнув своим концом шнура, – теперь она висела высоко-высоко над крышей.
– Ой, батюшки, что же делать-то? – испуганно всплеснула руками Фиалка, посмотрев наверх. – Ты уж прости! Найди там что-нибудь подходящее, к чему её можно привязать!
– Легко сказа-ать! – крикнула Кики в ответ. Откуда в небе возьмётся что-нибудь "подходящее", к чему можно было бы привязать конец шнура? Если тут что и есть, то только сама летящая в небе Кики... Стоит ей выпустить шнур – и всё придётся перестирывать заново. Кики махнула рукой, смирившись с судьбой, поднатужившись, подтянула шнур к себе и обвязала его вокруг собственного пояса.
– Ух ты, вот это да! У нас будто вырос огромный хвост! – Дзидзи, стоя на венике, вытянул шею и уставился на развевающееся, как гирлянда флагов, бельё.
– Как замечательно! Точь-в-точь флаги на соревнованиях! Давай лети быстрее, вперёд! – Фиалка, стоящая внизу, запрыгала и захлопала в ладоши. Люди, шедшие по улице, с удивлением смотрели в небо. Внизу начали собираться ребятишки:
– Воздушный змей! Там воздушный змей!
– А мне вот совсем не весело... – скривилась Кики. Но никакая гримаса не мешала уголкам её губ потихоньку ползти вверх, и в конце концов на лице Кики загорелась счастливая улыбка. – Ничего не поделаешь, надо его поскорее просушить.
И Кики принялась летать. Она неспешно выписывала круги высоко в небе над крышей дома Фиалки, и всякий раз, когда на Кики налетал порыв ветра, он словно бы выдувал из её души всё плохое, что её угнетало.
– Шур-шур-шур и хлоп-хлоп-хло-оп! – мурлыкала себе под нос Кики только что подслушанную у Фиалки песенку. И бельё, аккуратно развешанное в ряд, хлопало на ветру, словно аккомпанируя ей. Хлоп-хлоп-хлоп, хлоп! Хлоп-хлоп-хлоп, хлоп!
В этот погожий осенний денёк светило яркое солнце, оно в мгновение ока просушило плывущее по небу бельё. Громкое чавкающее хлопанье сменилось лёгким шелестом сухой ткани.
– Спасибо-о-о-о! – Фиалка подёргала за шнур и начала снимать с него бельё, одну вещь за другой. Она снимала, а Кики потихоньку-полегоньку спускалась вниз.
И вот уже белое, чёрное, синее и красное бельё высится в корзине мягким холмом, а Кики наконец-то стоит обеими ногами на земле. Фиалка подошла к ней:
– Как всё быстро просохло! Спасибо, ты мне так помогла!
– Ну, вы и впрямь передельщица! Вы и меня переделали – в шест для сушки! – рассмеялась Кики.
Фиалка наклонила голову:
– Да уж, так и есть. Ты у нас сегодня переделка передельщицы! Переделать все дела – счастье, а не переделать – скукота, – напевно проговорила Фиалка и понесла корзину с бельём в дом.
Кики вошла внутрь следом за ней и увидела там множество диковинных вещей.
Дверь в прихожую была разделена на две половинки, так что можно было при желании высунуть только лицо или показать одни лишь ноги.
– После того как дверь сломалась, я переделала её в две, – пояснила Фиалка.
От входной двери тянулся шнур, на котором висела связка из грецких орехов, гвоздей и ложек. Фиалка со смехом указала на неё и сказала:
– А вот это моя переделка под колокольчик. Ты же слышала, когда потянула за шнурок, славно звучит, верно?
"Вот оно что", – подумала Кики и тут увидела непарный чёрный сапог, в котором пышно разросся веерник.
– Это моя переделка под вазу. Красиво, правда? – улыбнулась Фиалка, и вокруг глаз у неё разбежались мелкие морщинки. И тут она спохватилась. – Ох, я так увлеклась, что совсем о деле забыла... Нужно ведь сестре печенье отнести!
Фиалка наконец вспомнила, ради чего она позвала Кики на самом деле. Смущённо улыбаясь, Фиалка пошла на кухню и вернулась оттуда с двумя пакетами.
– Сестра живёт на Сухостойной улице, в усадьбе Остринка. У неё дом с самой острой крышей. Второй пакет – это тебе от меня в благодарность. Эти печенья называются "Звёздная пыль". Я когда их пекла, немножко ошиблась, и они раскрошились. Вот я и переделала их – переименовала в "Звёздную пыль", замечательное имя вышло.
Кики с радостью приняла подарок.
Когда Кики доставила печенье в усадьбу Остринка, сестра Фиалки, Хризантема, надулась и кисло сказала:
– Тоже мне, сама не пришла, прислала девчонку, поглядите, какая барыня... Я ей всё выскажу, что я о ней думаю! – Но глаза её весело блестели, изучая содержимое пакета.
В тот вечер из комнатки Кики без конца неслась песенка:
Вот вам переделка передельщицы!
Переделать все дела – счастье,
А не переделать – скукота!
Так распевали Кики и Дзидзи, глядя на лежащие перед ними шлёпанцы, оставшиеся без пары. Правда, во что бы их переделать, они так и не придумали.
