Текст книги "Третий (не) лишний (СИ)"
Автор книги: Евгения Серпента
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
7. Яна
Еще в первый вечер после кастинга я ломанулась к компьютеру, чтобы почитать обо всех, кого отобрали. Особенно о парнях. Особенно о Скандинаве и Мачо. Все пятеро были мне интересны, но эти двое больше других – своим откликом. И остановилась в последний момент. Вернее, остановила себя. Игра так игра. Пусть все будет неожиданностью. Вплоть до имен.
Вероятность попасть с кем-то из них в одну тройку была не так уж и мала. Две пятых – сорок процентов. Это намного больше, чем шанс оказаться в числе первых. Но выпало сразу два выигрышных билетика. Первая тройка – и Мачо по имени Денис. Ну и ладно, нельзя захапать все конфеты одновременно. Я была почти уверена, что смогу заполучить его. Если, конечно, третьей не станет девчонка и он не предпочтет ее.
Вечер вдвоем прошел… волнующе. Хотя хватило того крохотного эпизода в машине. Его нога, плотно прижатая к моей.
«А может быть?..» – спросил он без слов.
«Почему бы и нет?» – ответила я.
«Тогда подождем».
«Окей».
А дальше мы уже играли на камеру. Демонстрировали свой интерес друг к другу, но не грубо в лоб, а полунамеками. Наживка для зрителей, которые должны были сообразить, что основное действие начнется с появлением третьего персонажа.
Но когда появился Скандинав Антон, это получилось… как удар под дых. И я радовалась лишь одному. Что мое лицо в тот момент не попало в камеру четко, только издали, в профиль.
Самая подлая насмешка судьбы – это выбор из равных возможностей. Потому что при любом раскладе будет не избавиться от мысли, не ошиблась ли. По-хорошему, в такой ситуации лучше вообще не делать выбор, но много ли тех, кто способен отказаться сразу от двух желаемых вариантов? Я – точно нет. А уж в игре мне и вовсе деваться некуда, хочешь не хочешь, а придется выбирать.
Мы сидели, разговаривали, пили кофе. Я смотрела на них и чувствовала, как разливается по телу предательский жар.
Всегда одинаково. Не так, как описывают в романах. Вовсе не бабочки и другие насекомые в животе или еще в каком-то месте. Сначала мгновенная вспышка в груди – как ожог. Такая короткая, что даже не понять, огонь это или лед. Сердце делает пропуск в ритме. Всего один. Как волк, почуявший добычу и замерший в охотничьей стойке. Потом крадучись шаг, другой, быстрее, еще быстрее. Ямочка под горлом наполняется теплом, которое медленно опускается вниз. В нем мешается знобящий холодок, похожий на вкус мяты. Тепло растекается по груди, и соски сжимаются, твердеют в ожидании томящих прикосновений – пальцев, губ, языка.
Тепло – мягкое, приятно тяжелое – заливает живот, и оттуда, из самой глубины, из темной женской сердцевины, ему отзывается мелкая дрожь нетерпения. А потом оно опускается еще ниже – горячо, влажно, ждуще…
Я сжала ноги, так крепко, как только могла. Низ живота и интимные мышцы напряглись, словно говоря: ну же!
Нет, девочка, не обманывай себя, ничего не выйдет. Точно не сейчас.
Они готовы были вцепиться друг другу в глотки. И это не было игрой на камеру ради рейтинга, ради выигрыша. Какое-то звериное чутье подсказывало мне. Нет, все всерьез, по-взрослому. Из-за меня. Я никак не могла отделаться от этих животных ассоциаций. Звериное чутье, сердце-волк… И они – как два самца, готовых сцепиться за течную волчицу. А кстати, у волчиц бывает течка? Наверняка, они же псовые.
Господи, о чем я только думаю?
– Яна, а ты что скажешь?
Они смотрели на меня, и я почувствовала, как по спине стекает струйка пота.
– Пока еще ничего, – ответила я, надеясь, что это не был самый простой вопрос, требующий ответа «да» или «нет». Потому что не слышала ни слова из того, что они говорили. Последнее – Денис говорил о том, что он хирург-пластик.
Никакого секса, требовал контракт. И никакого предпочтения одному из участников. Ну, насчет этого можно было не беспокоиться. Предпочтение я никак не могла продемонстрировать. Потому что дико, до темноты в глазах, до звона в ушах, хотела обоих. Одинаково. Абсолютно одинаково. Притом что сами они были нисколько не похожи. Наоборот – полная противоположность.
Ничего. Я подожду. И они тоже будут ждать меня. Через два дня кто-то из них уйдет. Я? Может быть, еще через три. А может, и через шесть. Никто не знает, как все сложится. Игра есть игра. Но первое, что я сделаю, когда выйду за ворота этого дома, – найду того, кто уйдет первым.
От одной мысли о том, что случится тогда, меня снова залила волна лихорадочного жара. Даже сознание того, что я нахожусь под прицелом десятков, сотен тысяч глаз, не могло пригасить его. Наверно, наоборот, только разжигало еще сильнее.
Почти весь день мы провели вместе. Готовили обед, ели, мыли посуду. Снова сидели и разговаривали. Я чувствовала себя так, как будто в начале простуды. Дрожь, озноб, частящее сердце, плывущее сознание. Иногда на поверхность выныривал здравый смысл – как утопающий, который из последних сил сражается с бездной.
Яна, говорил он, захлебываясь, охолонись. Ты как обкуренная.
И снова уходил с головой в глубину.
Перед ужином мы с Денисом накрывали на стол в гостиной, а Антон ушел в туалет. Вернулся, встал в дверном проеме и заявил, что на обед была какая-то отрава, от которой он не может слезть с горшка. Я уже открыла рот, чтобы возмутиться, и только тут заметила ленту туалетной бумаги, которую он держал на уровне груди. На ней крупно было написано черным маркером: «Вернусь и скажу важное. Не смотрите на меня!!!»
Антон ушел снова, а мы с Денисом уставились друг на друга.
– Какого черта? – спросила я, надеясь, что мое возмущение не выглядит наигранным. – Мы все ели, и ничего.
– Давай по-быстрому все съедим, пока он там? – хмыкнув, предложил Денис. – Чтобы не возникал.
Вернувшись через пару минут, Антон опять остановился в проеме – там, где у камеры было слепое пятно. Вытащил изо рта комок жвачки, разделил надвое и ловко прилепил с двух сторон, видимо, на микрофоны.
– Двенадцать дней, – сказал он быстро и тихо. – Деньги на троих. Если да, скажете что-то на туалетную тему.
Отлепив жвачку с камеры, он сел за стол. Мы с Денисом молчали, глядя в свои тарелки.
Антон предложил нам то, что было запрещено так же, как и секс. Если мы спалимся, это будет прямое нарушение условий контракта, и придется выложить неслабую сумму. Очень такую неслабую. Но здравый смысл как ушел на дно, так больше и не выплыл. И дело было не только в деньгах. Авантюризм и секс – это было нечто из одной связки. Адреналин, эстроген и тестостерон.
Я вдохнула поглубже и сказала, с сочувствием и как будто даже виновато:
– Ну что, Антош, может, тебе имодиум дать?
– Ну давай, – кивнул он.
Я пошла к себе, даже не посмотрев на Дениса.
Решай сам. Если ты не с нами – то и не со мной. Как-то так. Жаль, конечно, но… Что я там сказала про конфеты?
– Смотри, поосторожнее, – с насмешкой предупредил он, когда я протянула Антону таблетку в фольге. – От него побочка бывает вплоть до паралитической непроходимости кишечника.
– Ребят, хватит, а? – попросила я, старательно распиливая кусок жилистого мяса. – Давайте не за столом понос обсуждать?
Мы переглянулись – уже взглядом сообщников.
Организаторы этого шоу сделали ставку на «реалити», но при этом вынуждены были пожертвовать крупными планами и прочей операторской работой. Ну что ж, это нам на руку. Если, конечно, уловка Антона с мертвой зоной камеры и микрофонами сработала. Он сказал нам, что занимается оптоволоконными системами связи. Но, надо думать, и в средствах наблюдения разбирается?
После ужина Денис – видимо, в пику Антону – предложил потанцевать. Они сразу начали распускать хвосты, рассказывая, кто какими танцами занимался. Мне было абсолютно без разницы, потому что танцевать я никогда не умела. Ну, не совсем неуклюжая корова, конечно, соло вполне прилично могла двигаться. Но вот в паре… К счастью, оба сообразили, что вести не стоит, лучше наоборот подстраиваться под меня. Поэтому получилось вполне прилично. В том смысле, что на ноги я никому не наступала. А вот насколько прилично в плане приличий… Да елки, совсем неприлично. Правда, со стороны это вряд ли было заметно. Но я-то чувствовала!
Уснуть после такого дня оказалось сложно. Я вообще всегда плохо спала на новом месте, а тут всякие разные мысли. Плюс неудобная, непривычная кровать. И красный глазок камеры. И весь интернет на другом конце провода. Я взяла с собой вполне пуританскую пижаму, переоделась в нее в душе, а халат сняла, уже выключив в комнате свет. Так что ничего интересного никто не увидел бы. Но мне все равно было не по себе. Лучше бы вместо имодиума прихватила снотворного. А уж какие сны снились – вообще не стоило вспоминать.
Когда мы заканчивали завтрак, внезапно засветился монитор.
– Доброе утро, Яна, Денис и Антон, – раздался из динамика мягкий баритон. – Сегодня вам предстоит провести день втроем, за пределами дома. Яна, нажмите, пожалуйста, на любую карту.
На мониторе появились четыре туза. Я выбрала пиковый, он перевернулся, и на обороте оказалась надпись: «Парк».
– Класс! – проворчал Денис. – Целый день в парке. Веселуха!
– Яна, выбирайте, в какой именно парк вы отправитесь, – предложил баритон, и на мониторе снова появились четыре карты – на этот раз короли.
– Зоопарк? Парк аттракционов? – предположил Антон.
Я снова потянулась к пиковому.
– Да что тебя на мрачняк все тянет? – Денис поморщился. – Выбрала бы красненького, может, повеселее чего окажется.
Покосившись на него, я нажала на нос пикового короля.
«Аквапарк», – показал король свою изнанку.
***
Нам тогда сказали: взять что-то для природы, ресторана и бассейна. На всякий случай, мало ли куда занесет. Но я все-таки надеялся, что обойдется без последнего. Уж больно это неподходящее место, когда от постоянного стояка яйца сводит. Тем более, если Янке хватило ума прихватить тот самый блядский белый купальник с фотографии. От него и в сухом виде глаза на лоб лезут, а каким он будет мокрым… она в мокром… Сидеть в воде целый день – по самые ноздри, как бегемот? Или на животе лежать? Перед камерой?
Видимо, не только я об этом подумал.
– Спасибо, Яночка, – он закатил глаза к потолку. – Денек будет супер!
Яна порозовела и закусила губу.
Собираясь у себя в комнате, я думал о том, что один день мы уже отстреляли, этот тоже как-нибудь переживем, хоть и с трудом. А вот завтра… Как там было? Нам бы день простоять да ночь продержаться? Два полуфинала. Один из нас проведет с ней вне дома первую половину дня, другой – вторую. Кто где – тоже решат карты. Элементарная логика подсказывала, что вечером будет какой-нибудь ресторан или клуб, а сразу после этого Янке предстоит сделать выбор. Это еще Штирлиц сказал, что запоминается последняя фраза. И последнее впечатление. И кому повезет с ней туда пойти, тот и будет на коне.
Расклад изменился. До нашего сговора никто не знал, сколько кто из нас проведет с ней в доме. Теперь было ясно: один всего три дня, а другой – девять. И еще на три дня останется кто-то один. Есть разница – три или девять? В том-то и дело. Деньги-то мы поделим. А вот Янку… Не знаю, как для него, а для меня этот трофей был поважнее.
Если подумать, сейчас я знал о ней не намного больше, чем вчерашним утром. Да, мы рассказывали о себе, но это было такое… внешнее. Что она собой представляет на самом деле, на глубоком уровне – терра инкогнита, закрытая книга. А надо ли мне о ней что-то знать?
Чем больше знаешь о женщине, тем больше риск привязаться и влипнуть в долгоиграющие отношения. А это мне точно ни к чему. Потрахались до упора, во всех смыслах, – и разбежались. Спасибо за компанию, было классно. А то, что должно быть классно, – в этом я не сомневался. Не может не быть классно! Чем больше я смотрел на нее, тем сильнее хотел. Это уже начинало смахивать на какую-то манию. И способ избавиться от нее был только один. Загнать ей по самое дальше некуда.
Она шла с сумкой к машине, и глаза ее возбужденно блестели. Ну еще бы! В неловкой ситуации окажется не она. Я сразу понял, что соперничество между нами доставляет ей не меньшее удовольствие, чем предвкушение секса. А сейчас мы будем кружить вокруг нее, как две акулы, чтобы она ни на минуту не осталась с кем-то вдвоем. Не говоря уже о том, что принцип «без рук» будет нарушен еще больше, чем в танце. В воде – и без рук? Да не смешите. Там не только руки будут. Да и оператор с камерой за нами в воду не полезет. Хотя… кто его знает, может, и полезет.
Аквапарк оказался какой-то плохонький, третьеразрядный, но это не имело никакого значения. Когда Янка вышла из раздевалки, улыбаясь на камеру, мы посмотрели друг на друга уже не только как соперники, но и как товарищи по несчастью. Нет, по фотографии мы знали, чего ждать. Голой она в этом купальнике, разумеется, не выглядела. Но он лишь слегка прикрывал то, что сильнее всего притягивало взгляд. Подчеркивал каждый изгиб. В общем, смотрелся на загорелом теле просто охрененно.
Вот только смотреть не хотелось. Хотелось совсем другого – стащить его с нее ко всем херам.
Пока масштабы бедствия не стали катастрофическим, я нырнул в бассейн. И тут же рядом раздался еще один всплеск.
8. Денис
Что обычно люди делают в аквапарке? Кто-то отдыхает, обманывая себя, что оказался на море. Кто-то веселится, как ребенок. А кто-то устраивает вот такие эротические игрища. Обниматься и лапать под водой все, что попало в руку, – нормально. А на суше было бы ужас-ужас как неприлично.
Яна обхватила их обоих за шеи, прижимаясь грудью, улыбнулась сладко оператору, который снимал с бортика, и прошептала:
– Буду выбирать – брошу монетку.
Денис скрипнул зубами и сжал ее ягодицу. Рука пробралась под резинку трусов – и столкнулась с рукой Антона. Яна хихикнула. Они приподняли ее и от души швырнули в воду вниз головой, не скрывая эмоций.
– Вот блядь! – прошипел Денис, наблюдая, как Яна поднимается по ступенькам бассейна, чтобы снова пойти на горку.
– Зато шерсти не наешься, – усмехнулся Антон, жадно разглядывая ее в пикантном ракурсе.
Интересно, это ты кому сейчас говоришь, подумал Денис. Мне – зная, что камера не слышит? Или как раз наоборот слышит – и это для всех любителей подглядывать и подслушивать? Ты ж по камерам специалист.
– Мне никогда не мешало, – сказал он равнодушно. – Хотя да, конечно, без шерсти лучше.
Антон с легким недоумением сдвинул брови.
Ага, вот и думай теперь, конкретно Янку я имел в виду или в теории личным опытом делился. Ну, твой ход.
– Слух, давай прямо, бро! – Антон говорил громко и отчетливо. Определенно на камеру.
– Слух, не называй меня бро, пожалуйста, – поморщился Денис. – Ты еще скажи «чувак», совсем пиздец будет.
– Короче, давай не будем притворяться вежливыми и доброжелательными. Все равно один из нас ее трахнет, рано или поздно. Так что у нас с тобой война.
– Хорошо, не будем, – кивнул Денис, глядя на Яну, которая дожидалась на горке своей очереди с ковриком в руках. – Кто ее трахнет – думаю, это ей решать. А еще думаю, ты не слишком удивишься, что больше всего мне хочется сейчас не вставить ей, а утопить тебя?
– Взаимно… бро, – Антон улыбнулся ледяной улыбкой и поплыл к пологому скату, где плескались в искусственном прибое дети с мамами и бабушками.
Он вылез из воды и быстро прошел к отведенному им уголку: столик и три шезлонга. Не лежаки, которые на пляжах, а, скорее, кресла. Наскоро обтеревшись полотенцем, Антон уселся в шезлонг, подтянув колени к подбородку. Один из двух операторов потащился за ним, второй по прежнему снимал Дениса и Яну на горке.
Нормальная маскировка, оценил Денис позу Антона. Надо взять на вооружение. Его, правда, после разговора отпустило, но тут Яна с визгом врезалась в воду, и он подхватил ее на руки. Член тут же вернулся в боевую стойку, упираясь в ее бедро.
– Никаких предпочтений, – протянула-пропела Яна, как будто случайно касаясь его рукой.
– Ну ты и дрянь! – напряженно засмеялся Денис.
– Ага, – весело согласилась Яна.
Теперь Денису хотелось утопить не только Антона, но и ее. И еще неизвестно, кого больше. Что он и сделал – окунул ее с головой. Вынырнув, Яна со всей дури засадила ему пяткой в бедро – спасибо, что не по яйцам! – и побрела к берегу. Обернулась, высунула язык, тут же споткнулась и чуть не упала.
– Осторожней, – посоветовал Денис. – Откусишь – чем минет делать будешь?
– Кому, тебе? – фыркнула Яна.
– Какая разница, кому?
Оператор, парень лет двадцати, зажал рот рукой, чтобы его сдавленное хрюканье не записалось. Денис подумал, что в телеверсию этот их пошлый обмен любезностями точно не попадет, а вот интернет-зрителей изрядно позабавит. Интересно, добавит очки их личному рейтингу или наоборот срежет?
Он сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, думая о пластике носовой перегородки в самых кровавых ее деталях, и тоже пошел к ступенькам.
Пластика помогла – ниже пояса все успокоилось. Главное – не смотреть на Янку. Потому что в мокром виде ее паскудный купальник стал вообще порнухой. Она его что, в секс-шопе покупала? Прозрачные вставки словно исчезли, а непрозрачные части облепили и подчеркнули каждую складочку самым бесстыжим образом.
Так, Денис Лексеич! Картилаго наси латералис, картилаго септи наси, картилаго… как там сошниково-носовой хрящ будет? Ну ты у меня попищишь, коза! Даже если б я тебя вообще не хотел, трахнуть тебя теперь уже дело чести. Чтобы обойти на повороте этого долбанного пингвина. Ничего, тем приятнее будет. Пусть даже означенный пингвин об этом и не узнает. Достаточно самого факта.
Им принесли из кафе какую-то убогую пиццу и сок. Хотя бы пива, что ли, дали. Но вот фиг. Нельзя рекламировать в эфире алкоголь. Антон с Яной трындели что-то о верховой езде, а Денис жевал угрюмо и пытался анализировать, с какого перепугу его так разобрало. Что в ней вообще такого, от чего буквально крышу сносит. Кроме фигуры, хорошенькой мордашки и грешно-наглого взгляда.
Он вообще любил препарировать мысли, ощущения, эмоции, как свои, так и чужие. Иногда было очень даже интересно спровоцировать кого-то на проявление чувств, а потом анализировать. Как естествоиспытатель, который режет лягушку. Но вот сейчас не получалось ровным счетом ничего. Все равно что пытаться понять, почему на одну женщину встает сразу же, а мимо другой пройдешь и через секунду не вспомнишь. Хотя вторая, может, объективно привлекательнее.
Что-то совпало по частоте, вошло в резонанс. Как-то так.
– Янка, – тем временем на другом конце мироздания разговор перескочил с лошадей на более животрепещущую тему, – мне кажется, ты такая… как бы это сказать? Любишь парней подинамить, а?
Антон смотрел на нее с холодной усмешкой, в упор. Но Яна взгляд не отвела, и Денису это понравилось.
– Зачем? – она пожала плечами. – Если мне кто-то нравится, я этого не скрываю. А если нет, тем более не буду делать вид, что испытываю какие-то симпатии. Вы, например, мне нравитесь оба. Поэтому выбор будет очень непростой.
В детстве мама готовила Денису двухслойное желе. Нижний слой из сладкого молока, а верхний из вишневого сиропа. Больше всего ему нравилось именно то, что они не смешивались. Четко: белый и розовый. На поверхности у Яны было безобидное: «Мне трудно будет выбрать, кто из вас уйдет из шоу». Ниже – не менее легко читаемое: «Мне трудно будет выбрать, с кем из вас переспать».
Может, ты еще и для этого монетку бросишь? А может, уже бросила и теперь элементарно играешь на камеру?
А есть же люди, которые просто знакомятся с девушками, влюбляются. Ходят с ними в кино, в театр, в кафе. Занимаются не сексом, а любовью – есть ведь разница, правда? Женятся, детей рожают. Видимо, это какие-то другие люди. Для себя Денис что-то подобное если и пытался представить, ничего не получалось. Несмотря на то, что родители мечтали о внуках. То ли не встретилась девушка, с которой захотелось бы прожить остаток жизни, то ли он вообще не был под такое заточен.
День тянулся медленной пыткой. Денис никогда не любил подобные развлечения, предпочитая либо море, либо бассейн, а уж в таких условиях… Раздражение плескалось у самых ушей, и он из последних сил держал себя в руках, чтобы не сорваться. Не хватало только опозориться на весь свет, тем более перед Янкой. Он даже не знал, что бесило больше: она, Антон или операторы, которые таскались за ними повсюду.
Наконец каторга закончилась. Они переоделись и вышли к машине. На обратном пути Денис думал о том, что не представляет, чего хочет: остаться или уйти. С одной стороны, еще шесть дней с Яной. И будет кто-то другой, может, похлеще Антона. Да и вообще вот так думать о ней день и ночь – рехнуться можно. Видит, что называется, око, а зуб неймет. С другой, оставить ее с ним на те же шесть дней – тем более съехать по фазе. Хорошо, что не ему выбирать. Всего сутки потерпеть. А потом – сколько еще?
Вечер прошел скучно и напряженно. Без танцев, разумеется. Хватило за день контакта по самое дальше некуда. Сидели после ужина и вяло разговаривали. И спать разошлись раньше, чем накануне. Казалось, будет не уснуть, но в сон Денис провалился мгновенно. И проснулся уже в более радужном настроении. Все-таки на полдня они останутся с Яной вдвоем. Если не считать оператора, конечно. И тысяч глаз, наблюдающих за ними.
После завтрака монитор снова ожил.
– Яна, сегодня вы проведете по полдня с Антоном и Денисом вне дома, – сказал сладкоголосый невидимка. – Выберите того, кто будет с вами до обеда.
На мониторе появились две карты, на этот раз рубашками вверх – цветы и ядовито-зеленые листья. Яна коснулась левой, и она перевернулась.
Пиковый валет.
– Яна, вы проведете утро с Денисом в веревочном парке, а вечер – с Антоном в ресторане. После этого вам предстоит сделать выбор, кто из них третий лишний. Удачного всем вам дня!
***
Вот теперь я точно знал: Янка достанется мне. Что бы там между ними ни происходило, пока я не видел. Неважно, действительно ли она бросит монетку или все-таки будет выбирать. Неважно, уйду я или останусь в доме еще на шесть или девять дней. Я и раньше почти не сомневался, но теперь уверенность стала железобетонной. Почему? Трудно объяснить. Все на уровне ощущений.
Она могла сколько угодно делать вид, что хочет нас обоих. Изображать на камеру, чтобы не нарушить условия контракта. Но когда мы остались вдвоем и ей уже не надо было притворяться… Ну так она и не притворялась. Каждый ее взгляд, каждый жест, каждое слово – это выглядело таким обещанием, которое можно было считать уже выполненным.
Ну а его мне даже стало немного жаль. Такая лицемерная, конечно, жалость, снисходительная. Пыжился, изображал из себя крутого. И такой облом. Даже если он сейчас останется с ней в доме, это уже ничего не изменит. Все последующее будет только ради небольшого количества денежных знаков. А может – чем черт не шутит! – и ради выхода в финал. Что, само собой, увеличит наш общий выигрыш.
А было бы неплохо, кстати, куда-нибудь поехать с Янкой. В такое место, где можно сутками не вылезать из постели. Пока уже смотреть на нее не смогу. Очень может быть, что она на самом деле окажется дурой и стервой. За эти три дня я так и не смог понять, действительно ли она такая или очень хорошо притворяется. Разумеется, пока не натрахаешься до тошноты, это никакого значения не имеет. А потом даже очень кстати оказалось бы. Спасибо, Яночка, за компанию и катись-ка ты на хер. На чей-нибудь еще.
Оператор с ассистенткой Юлей приехали около одиннадцати вечера, когда мы уже сидели втроем в гостиной. Сидели и ждали. Яна загадочно улыбалась, глядя куда-то в мировое пространство. Она осталась в той же одежде, которую надевала в ресторан: короткое черное платье и туфли на высоком каблуке. Только распустила заколотые волосы, и они тяжелой волной падали на спину и грудь.
С каждой минутой напряжение становилось сильнее. Наступал момент… нет, не истины, конечно. Просто момент принятия решения. Даже если оно было принято еще три дня назад. Наши с ним вещи были собраны, но кому-то одному предстояло разобрать их снова.
Камеры отключили. Выбор – единственный момент в доме, когда наши лица должны снимать крупным планом, с разных точек. Ну конечно, накал эмоций! Юля бегала кругами, показывая, как нам сесть и куда смотреть.
Наконец включился монитор, на котором снова появились две карты. На этот раз открытые. Пиковый валет и червовый. Мы уже с утра знали, какой кого обозначает, но для ясности под ними было подписано: пиковый – Денис, червовый – Антон. В масть, так сказать.
– Дорогие Яна, Денис и Антон, – голос ведущего звучал так торжественно, как будто он собирался зачитать указ о присвоении нам высших государственных наград. – От лица зрителей хочу поблагодарить вас за то удовольствие, которое вы нам доставили. Мы все с большим вниманием наблюдали за вами, строили предположения, делали прогнозы. Хочу сказать вам, что голоса за уход Дениса и Антона разделились примерно поровну. Это означает, что все три дня сохранялась интрига: кто же из них покинет шоу. И сейчас мы узнаем, какой выбор сделала Яна. Яна, прошу вас.
По правде, мне было абсолютно наплевать. Уйти, остаться – какая разница, если в итоге я все равно получу и деньги, и Янку.
Она посмотрела на меня, на него. Улыбнулась нам, потом в камеру. Повернулась к монитору и ткнула пальцем в одну из карт. Валет вырос на весь экран и превратился в фотографию…
