Текст книги "Третий (не) лишний (СИ)"

Автор книги: Евгения Серпента

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Третий (не) лишний
Евгения Серпента

***

Я почувствовал ее прежде, чем увидел. Как будто оказался рядом с источником сверхвысокого напряжения.

Есть такие женщины, на которых встает безусловно и автоматически. Воздух вокруг них сгущается и начинает вибрировать. А потом никак не можешь понять: мать твою, что ж это было?

Вряд ли кто-то назвал бы ее красивой – в общепринятом смысле. Все в ней казалось самую капельку неправильным, слишком, чересчур. Но вместе складывалось во что-то яркое, дикое, необузданное. И чертовски привлекательное.

Высокая стройная блондинка примерно моего возраста – двадцать пять плюс-минус немного. Я мог на что угодно поспорить, без одежды она выглядит лучше, чем одетая, что бы на себя ни напялила. Конечно, узкие брюки и полупрозрачная тонкая блузка немногое скрывают, но я не любитель фантазировать о том, что прячется под миллионом одежек. Если б это была моя женщина, она ходила бы дома голая. Что грудь, что попа – так и просятся в ладонь. Живот поджарый, а талия… Тонкая талия всегда была моим фетишем. Обводить пальцами этот изгиб, чем он круче, тем… круче. Ноги? И ноги хороши.

Ладно, смотрим выше. Волосы длинные, то ли выгоревшие на солнце, то ли выкрашенные в несколько оттенков. Пикантно вздернутый нос. Большие, широко расставленные глаза, слегка вытянутые к вискам – как у Бастет на египетских барельефах. Цвет издали не определить. Не голубые и не карие – вот и все что можно сказать, не подходя вплотную. Высокие скулы. Рот чуть великоват, губы полные, слегка приоткрытые, словно в задумчивости. Такие сразу же тянет попробовать на вкус – грубовато, по-хозяйски. Главное – не думать, на что еще они способны. Хотя… почему бы и нет?

Она пробежала взглядом табло-указатель и пошла к тому же коридору, который нужен был мне. Я шел за ней, стук каблуков упорно старался сбить сердце с ритма. Вот будет номер, если нам в одну студию!

Черт, и правда в одну. На кастинг.

Притормози! Возможно, ее еще и не возьмут. Хотя если не брать таких – какого рожна им вообще тогда нужно? Скорее, не возьмут тебя. А если все-таки выберут обоих – все равно не попадем в одну тройку. Но если вдруг попадем… Вот тогда это будет уже не игра. Совсем не игра…

1. Яна

Я закончила последнюю фразу, поставила точку, откинулась на спинку стула и сладко потянулась.

Где бы записать это: никогда больше не соглашаться переводить на немецкий. Ни за какие деньги. На английский и французский – с удовольствием. С немецкого – всегда пожалуйста. На немецкий…

– Ниммермееер!!! – пропела я.

Из трех языков, владение которыми подтверждал красный диплом лингвиста-переводчика, немецкий я знала хуже всего. Только на В2, в отличие от твердых С1 остальных. Да и вообще немецкий мне не нравился. Особенно длинные составные слова, похожие на вялых дождевых червей. На русский с него я переводила легко, не задумываясь, а вот наоборот – уже с напрягом.

Впрочем, было еще одно щекотливое обстоятельство. Переводить мне заказали порнороман. За хорошие деньги. Автор уже с успехом сбагрил его на «Амазон», а теперь собирался повторить то же самое на немецкоговорящем рынке.

Порнороман! На немецкий! Дас ист фантастиш! Уже можно начинать смеяться.

Вот только мне было не до смеха. В процессе перевода я желала чертову порнографу, чтобы он никогда больше не занимался сексом. Ни с женщиной, ни с мужчиной, ни с любой другой живой и неживой природой. Чтобы у него вообще ниже пояса все сгнило и отвалилось. Потому что роман, при всей примитивности сюжета, бил в эту самую область прицельно и разрушительно. Напоминая, что отсутствие регулярной и качественной интимной жизни в двадцать пять лет – это не совсем нормально. Или совсем ненормально.

Без лишней скромности, переводчиком меня считали очень даже хорошим. И патологически добросовестным. Каждую фразу я обсасывала с первого до последнего слова. Разумеется, для того чтобы перевести наилучшим образом. Чертов графоман подробно описывал угол захода, плотность посадки, количество и качество фрикций. Какие мысли бродили у меня в голове в конце рабочего дня, думаю, понятно. Мягко скажем, аморальные.

Купить через интернет в секс-шопе какие-нибудь взрослые игрушки, способные скрасить одинокий вечер? Пригласить парня из эскорта? Пойти в бар и снять кого-то там? В жизни ничего подобного не делала.

Однажды, выпив пару бокалов вина, я позвонила Сергею – своему бывшему, с которым мы расстались два месяца назад. К счастью, телефон его оказался недоступен. Вполне вероятно, Сергей и приехал бы – ведь он же рыцарь, как можно бросить женщину в беде. Но я только-только пришла в себя после не самого приятного разрыва, и начинать все сначала не хотелось.

В общем, оставалось либо выть на луну, либо справляться с проблемой самым элементарным ручным способом. Но подобная процедура оставляла послевкусие разводилова: как, и это все?! Казалось, что это утеха озабоченных подростков и одиноких дам на пороге климакса.

Я встала, потянулась. В черной пасти незанавешенного окна то же самое проделало смутное отражение, убавив мне несколько лет и несколько килограммов, которые я считала лишними. Вот, кстати, не помешало бы сбегать в спортзал на пару часиков. И жирок растрясти, и темные желания преобразовать в физическую активность. Не говоря уже о том, что там можно подцепить какого-нибудь одноразового качка. Но ведь так лееень!

Фриланс имеет массу плюсов, но и некоторое количество минусов. Когда сидишь целыми днями за компом в пижамных штанах и лифчике, круг общения становится слишком уж узким. Никуда не выходишь, почти никого не видишь. Потихоньку дичаешь. А потом вдруг раз – и обнаруживаешь себя на сайте знакомств. Сергея, кстати, я выцепила как раз оттуда. Может, имеет смысл подновить анкету?

С личной жизнью у меня не складывалось. Хотя парни бегали за мной стадами еще со старших классов школы. Парадокс – мне всегда в них чего-то не хватало. Прямо как бессмертной Агафье Тихоновне. Вот если бы нос от одного, да рот от другого. Не так примитивно, конечно, но тенденция прослеживалась. Но если в подростковом возрасте я думала: «Вот бы Саша был не только красивым, но и умным, как Леша, и сильным, как Миша», то потом градация стала несколько иной. Мне не хватало либо чувств, либо секса. Вполне определенно.

Это уже смахивало на какое-то проклятье. Если парень мне нравился, в постели он неизменно был похож на те самые длинные немецкие слова – вяло и скучно. Увы, природа осчастливила (или онесчастливила?) меня повышенным сексуальным аппетитом и довольно бешеным темпераментом. Какое-то время я еще могла себя обманывать, что и так очень даже неплохо, возможно, это любовь, мозг – главная эрогенная зона, и все такое прочее. Но физиология брала свое, мозг отказывался работать в возбуждающем режиме, а чувства тихо таяли, так и не превратившись в любовь.

С другой стороны, отношения в формате only sex приедались еще быстрее. Хотелось эмоций, причем обоюдных. С Сергеем получилось именно так. Четыре месяца мы не вылезали из постели, но он все равно остался для меня незнакомцем, человеком за стеклянной стеной. Вроде, вот он – можно рукой пощупать, и не только рукой, но не более близкий, чем любой прохожий на улице. Нравиться в нем, кроме секс-скилла и экстерьера, было нечему по самой простой причине: я его так толком и не узнала. Ни интересов, ни привычек, ни прошлого, ни планов на будущее. А секс без эмоций превращался для меня в разновидность рукоблудия, как только исчезал чарующий флер новизны.

А ведь где-то наверняка живет мужчина, который был бы для меня ах как хорош в постели и при этом нравился бы смертельно. И я бы смогла его полюбить, и мы жили бы в полной гармонии долго и счастливо, наплодив кучу детей и умерев в один день… Нет, в один день не надо. С одной стороны, конечно, комбо и меньше расходов на похороны, но детям вдвойне грустно – потерять сразу обоих родителей.

От этих идиотских мыслей меня отвлек телефонный звонок. Лиска Алиска – моя лучшая подруга.

– Янич, ты дома?

– А где я еще могу быть? – проворчала я. – Только закончила свою порнуху.

– Круто! Подскочу через часик? Не помешаю?

– Валяй.

Ну хоть как-то отвлечься. Я даже сменила пижамные штаны на спортивные и натянула футболку. И чайник поставила.

С Лисой мы учились в одной группе и все четыре года были неразлучны. И после выпуска продолжали дружить. Некоторые даже считали нас лесбиянками, хотя я точно была не по этой части. Насчет Лисы я бы наверняка утверждать не стала, она любила эксперименты, но делилась результатами, только если я ее спрашивала. А спрашивала я редко, потому что чужая сексуальная жизнь мне была не особо интересна.

У Лисы опасно блестели глаза, и я насторожилась.

– Лис, что опять задумала? Признавайся!

– Ян, поможешь на кастинг записаться? Там надо резюме и фотки залить, а ты же знаешь, я компьютерный дурак.

– Куда тебя опять несет, чокнутая?

Лиса, как мне казалось, страдала латентным эксгибиционизмом. Ее хлебом было не корми – дай выставить свою персону на всеобщее обозрение. А больше всего ей нравилось светиться на телеэкране. Она была постоянной участницей всевозможных телешоу, в массовке, конечно. В качестве действующего лица тоже пыталась пролезть, но ни один кастинг не прошла. И вот снова здорово. Видимо, пока не добьется своего – не успокоится.

– Набери в поиск: реалити-шоу «Третий лишний».

Я скривилась, но набрала. И перешла на сайт. Понаписано там всякого было много, разумеется, мелким шрифтом, и я попросила Лису изложить кратко, в двух словах.

– Смотри, – возбужденно ерзая на стуле, она принялась рассказывать. – В доме запирают двух парней и девушку. Или двух девушек и парня. Как жребий выпадет. И они там проводят три дня. Нет, никакого секса, ничего такого, просто общаются. А потом тот, кто один, выбирает третьего лишнего. Тот уходит, а вместо него приходит следующий, тоже по жребию. Неизвестно, какого пола. И так далее. Пока все не кончатся.

– Что-то такое смутно знакомое, – задумалась я, пытаясь вспомнить.

– Да, это римейк шоу девяностых годов. Только теперь для зрителей будет возможность следить круглосуточно через интернет и голосовать за тех, кто больше понравится. Платят за каждый проведенный в доме день, а потом розыгрыш главного приза между теми, кого выберут зрители.

– Какая-то херня. Лис, тебе это правда надо?

– Почему нет?

Спорить с ней смысла не имело. Легче сделать, как она просит. Все равно ведь не пройдет. Лиса была красивая, но абсолютно… как бы это сказать? Пресная, что ли? Без изюминки. Я загрузила в специальную форму ее рассказ о себе и три фотографии, в том числе одну в купальнике. На мой взгляд, совершенно несоблазнительную.

– И что дальше? – спросила я, закончив.

– Если выберут, пригласят на второй тур, уже очно.

– Ну, удачи.

Мы с Лисой выпили кофе, поболтали, и она отчалила.

Я походила по квартире взад-вперед, еще посмотрела в окно на темный пустырь и вернулась к компьютеру.

Ну что, все-таки сайт знакомств?

Я хотела закрыть вкладку с этим идиотским шоу, но почему-то вдруг начала читать все, что там было написано.

***

Сначала она мне не понравилась.

Нет, не так. Взглядом зацепился, но было в ней что-то раздражающее. Слишком необычная, яркая – как свет, бьющий по глазам. Среди всех девушек, отобранных на второй тур, она заметно выделялась, хотя некрасивых или даже простеньких тут не было.

Пока ждали своей очереди, все, разумеется, рассматривали друг друга. Прикидывали: а вот с этим или с этой было бы классно попасть. И наоборот. Если отберут, конечно. Вот это последнее заставляло нервничать. Хотя корову никто не проигрывал. Деньги? Да какие там деньги, совсем не те, которые можно на первую позицию ставить. Все подавали заявки, рассчитывая показать себя и пощекотать нервы.

Когда я еще в школу не ходил, формат подобных шоу был очень популярен. Мама любила эту лабуду смотреть, по всем каналам. «Выбери меня» и всякое такое. Потом тихо пошло на спад. И вот кто-то решил реанимировать. Ну ква, как говорил один мой приятель. Если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно.

Да, так вот, в тот момент я на нее вообще не смотрел. Было там несколько девчонок вполне в моем вкусе, но ни одна отбор не прошла, к сожалению. Потом, когда все закончилось, нас привели в конференц-зал, пять парней и пять девушек. Рассказать, как все будет происходить. Тогда-то я и поймал ее заинтересованный взгляд.

Стулья были расставлены полукругом, и мы с ней оказались аккурат напротив. Она смотрела откровенно оценивающе. Ну да, все мы друг друга разглядывали и оценивали, но уж точно не так. Все понимали: это только игра. Как в детском садике: каравай, каравай, кого любишь, выбирай. Никакого секса и прочих неприличностей в прямом эфире. А потом, за периметром? Вряд ли. Все хорошо вовремя. Когда захочется, а не как-нибудь потом. Поэтому и оценивали не всерьез.

Все – кроме нее. Она – как будто пришла на невольничий рынок выбирать домашнего раба. Возможно, это мне даже и польстило бы. Но я никак не мог понять по ее лицу, какой вывод она сделала. Годен или нет. Это раздражало не меньше, чем ее внешность и манера поведения.

И тут я невольно поймал себя на том, что мне не все равно. Вот прочитал бы каким-то чудом ее мысли и узнал, что не гожусь… в домашние рабы… И это задело бы, как ни странно. Обычно меня мало огорчало, если мой интерес к девушке не вызывал отклика. Нет? Ну и не надо. Других полно. Вот уж от чего я никогда не страдал, так это от отсутствия внимания. Даже в шестнадцать лет, когда вся морда была в прыщах, а с перхотью на башке не мог справиться ни один лечебный шампунь. Отец говорил: баб берем не харей, а харизмой и хером. С этими двумя пунктами у меня все было окей. А как прыщи исчезли, так и третий подтянулся для комплекта. А с тех пор времени много прошло.

Она заметила, что я смотрю, и ее глаза расширились. Совсем чуть-чуть. Это было похоже на игру в гляделки. Губы дрогнули, приоткрылись, она проглотила слюну. И тут я понял, что именно в ней бесит больше всего.

В любых отношениях всегда кто-то ведущий, а кто-то ведомый. Неважно, что это: семья, секс, дружба, работа или просто танец. Двое ведомых – это не партнеры, каждый будет надеяться на другого, пока все не развалится. Безнадега. Двое ведущих, конечно, тоже жопа. В танце просто наступают друг другу на ноги, в отношениях все намного сложнее. Но… интересно. Это азарт, соревнование. Кто кого.

Она была стопроцентно ведущей, подобные вещи я чуял за версту. Да, это бесило. Как вызов. Но нагнуть такую – джек-пот. Конечно, долго эти отношения никогда не длятся. Любая сжатая пружина рано или поздно распрямляется. Однако игра стоит свеч.

Ну что ж… посмотрим, какие нам фортуна сдаст карты, посмотрим…

2. Денис

– Ну вот, такой у вас получится прекрасный носик, – он повернул монитор, чтобы пациентке было видно. – Анфас, что есть и что будет. А вот в профиль.

– Прелесть какая! – она восторженно прижала руки к груди. – Наконец-то у меня появится уверенность в себе.

От пафоса свело зубы, и Денис отвернулся, чтобы скрыть гримасу.

Нет, киса. Сначала тебе надо перекроить всю физиономию, подтянуть сиськи, откачать жир с брюха, боков и ляжек. И все равно это не поможет. Потому что женщина либо уверена в том, что хороша, либо не уверена. Никогда. И никакой идеальный нос не поможет.

Да, это было неэтично. Но он ничего не мог с собой поделать. С большим сочувствием относился к тем, кому пластика действительна была показана – с врожденными дефектами, после несчастных случаев. И со снисходительным пренебрежением к тем, кому это было совершенно ни к чему, но хотелось так, что ни спать, ни кушать. Что должно быть в голове у человека, который соглашается на не самую легкую операцию с длительным восстановлением, чтобы избавиться, к примеру, от горбинки на носу? Уверенность появится? Жизнь изменится? Да черта с два.

Впрочем, подобное отношение Денис никогда не демонстрировал. Что надо, то и делал. Отговаривать не его дело. Для этого психиатры имеются. В конце концов, работа есть работа.

– Я вам еще раз должен напомнить, что операция достаточно тяжелая. Нос – место кровавое, заживает небыстро. Отеки, синяки под глазами, боли.

– Ничего, потерплю, – восторженно отмахнулась тридцатилетняя дурочка, уверенная, что после операции ее ждет волшебная новая жизнь. И спросила с опаской: – А… вы будете оперировать?

– Ну что вы, – усмехнулся Денис. – Мне пока доверяют только скальпель держать. И такие вот картинки в компьютере показывать.

– Вы, наверно, ординатор?

– Студент еще.

Совершенно ни к чему тебе знать, что нос твой именно я буду перекраивать. Что я их не один десяток отшаманил. Мастер-носовик, такую-то мать! И что ординатуру уже закончил. С отличием, кстати. И работаю здесь с третьего курса.

Разумеется, его всегда считали золотым мальчиком, которому все с неба в открытый рот валится само. Папа – известный хирург-пластик, владелец бешено популярной клиники. Школа с золотой медалью, мед на бюджете, красный диплом. Никто не поверит, что своим горбом, что не папа купил? Да и хрен с ним. Тактически не слишком приятно, когда тебя недооценивают, зато стратегически очень полезно.

А вот в ординатуру поступить диплом с отличием не помог. Плюс сто баллов к аккредитации, да. А мест бюджетных на хирургию – фиг да ни фига. Остальные – платные или целевые. Клиника отца целевое место оплатила. Без малого миллион за два года. Разумеется, пластику. И теперь он раб лампы. Пока не отработает. Альтернативой было идти в поликлинику участковым терапевтом. Или искать какой-нибудь провинциальный мед, где бы его баллов в ординатуру хватило.

Квартира, машина? Разумеется. И неважно, что это студия в жопе мира. И что тачка – бэушная бэха. Для начала сойдет. Что еще? А, ну да, конечно. Девушки, которые выстраиваются в очередь. Вот только ни одна еще надолго не задержалась.

Пациентка выкатилась – взволнованная, вся в предвкушении. Вместо нее в кабинет зашел отец. С подарочным пакетом, из которого достал бутылку Далмора.

– Как, Дэн, по вискарику?

– Смеешься? – Денис откинулся на стуле и закрыл глаза. – Ты-то пешком до дома дойдешь, а мне пилить за рулем через полгорода.

– Переночуй у нас.

– Спасибочки. Чтобы мать в очередной раз вынесла мозг? «Денечка, когда ты уже женишься?»

– А когда ты уже женишься?

– Да никогда. Сколько можно? – Денис с досадой поморщился: разговоры эти уже реально достали. – Что вам меня сбагрить не терпится?

– Так внуков хочется, – отец спрятал виски в коробку и обратно в пакет.

– Скачайте из Интернета.

– Ха! Триальную версию? Или битый крэк?

Денис встал, снял халат, надетый поверх хирургических штанов и белой футболки, повесил на вешалку.

– Когда ты еще в спортзал успеваешь? – задумчиво спросил отец, глядя на его рельефы под тонкой тканью. – Хотя я в твоем возрасте таким же был. И без качалки.

– Пап, дай мне отпуск, – попросил Денис, натянув джинсы и сменив белую футболку на черную. – Забодался чего-то.

– Еще чего! Забодался он! Завал у нас. Кто работать-то будет? Носы чинить?

– Тогда давай я чем-нибудь другим займусь уже? Мне эти долбанные носы по ночам снятся.

– Ну ты, мальчик мой, и нахал, – отец от души расхохотался и присел на край кушетки. – Мне после ординатуры разрешали только рядом со столом топтаться. Смотреть и отсос держать. А ты в двадцать пять самостоятельно делаешь сложные операции.

– Ну хоть в чем-то я тебя уел, – хмыкнул Денис. – А то только и слышишь: «я в твои годы…», «я после ординатуры…». Даже пресс у тебя в мои годы сам собой кубился, без тренировок. А я совсем лох и лузер.

– Слушай, ты б не борзел, а? – рассердился отец. – При всей своей невъебенной крутости ты пока еще ноль без палочки. Даже не Райчев-младший, а всего лишь сын Райчева. Вот когда придут и скажут: «Алексей Райчев? Нафиг мне этот старый пердун, хочу у Дениса Райчева оперироваться», – тогда мы с тобой письками и померяемся. Кстати, насчет писек. Андрей завтра с утра пенис увеличивает. Хочешь с ним?

– Ну ты мне еще липосакцию предложи. Или губы силиконом накачивать.

– Губы силиконом – это, знаешь ли, дело ответственное, это не жук насрал. А ты что хотел, круговую подтяжку? Нос не дорос. И вообще, тебе сейчас все надо делать, пока не выберешь то, что лучше получается. Может, лицо, а может, как раз наоборот – письки. Или задницы. Короче, давай завтра со мной по грудям. Женщина после радикальной мастэктомии.

Они пошли к выходу, и зеркало у двери отразило их вместе. Денис был настолько похож на отца, и лицом, и фигурой, что, посмотрев на него, вполне мог себе представить, как будет выглядеть в пятьдесят лет. Если, конечно, не забьет на спортзал. Темные вьющиеся волосы, карие глаза и южный тип лица они оба получили в наследство от болгарских предков: дед Дениса Тодор Райчев в советские времена приехал в Москву учиться по обмену, да так и остался. У отца до сих пор не было ни сединки, правда, стригся он, в отличие от сына, коротко и гладко брился.

Застряв по дороге домой в мертвой пробке, Денис мрачно размышлял о своих перспективах. Нет, не рабочих – тут как раз все было ясно и прозрачно. Отец намекал, что со временем сделает его совладельцем клиники. Совсем в другом дело. В ощущении тупика, хотя для кризиса среднего возраста было еще слишком рано.

О том, что выбрал медицину, и хирургию в частности, Денис не жалел. Он вообще для себя других вариантов по жизни не видел. Но после восьми лет учебы без продыху казалось, что вот-вот должно наступить какое-то сверкающее будущее, что-то совершенно новое, незнакомое.

А вот ни фига. Вместо учебы появилась работа. По восемь часов с двумя выходными. Времени свободного стало чуть больше. И оказалось, что он не знает, как его заполнить. А природа, известное дело, пустоты не терпит и требует чем-то эту дыру заткнуть. И не просто безобидным хобби, а чем-то щекочущим нервы, как будто адреналину не хватает.

Но экстремальщины Денис осторожно избегал. Во-первых, руки для хирурга святое – как для музыканта. Поэтому всякий опасный спорт отпадал. Во-вторых, в качестве врача слишком часто приходилось сталкиваться с последствиями подобных развлечений, и не всегда сломанное можно было починить. Расширители сознания он не признавал, не курил, пил умеренно, чаще для компании. Впрочем, и тусовки-то не особо любил, предпочитая более тесный круг общения.

Девушки… За время учебы их было столько, что количество перешло в качество – качество восприятия. Он стал разборчив, если не сказать, переборчив. Хотелось чего-то необычного. Но все необычные на поверку оказывались примитивно одинаковыми. Плюс свой отпечаток накладывало специфически циничное отношение медиков к человеческому телу. Голова, две руки, две ноги, стандартный набор требухи и вилка либо розетка. Если секс не зацепил с точки зрения эмоций, все остальное уже почти ничего не значило. Красивая грудь или ноги – это, конечно, хорошо, но… маловато будет. Очень даже маловато. Но вот что-то не цепляло.

Поздно вечером Денис сидел за компьютером и лениво проглядывал соцсети. Сбоку вылезла яркая реклама – приглашение на кастинг телевизионного реалити-шоу. Его такие вещи никогда не интересовали, он крутанул раздраженно колесико мыши, но компьютер взял и завис.

Денис повозил по странице курсором, пощелкал мышиными кнопками и уже хотел перезагрузить комп, но браузер отмерз, запоздало среагировав на его хаотичные клики. На экран вывалился сайт того самого шоу с банальным названием «Третий лишний».

Курсор уже был на крестике сверху. Всего одно движение пальца, чтобы закрыть, но почему-то Денис помедлил.

***

Мы топтались в коридоре и ждали, когда выйдет ассистентка со списком отобранных. И я все время посматривал в ее сторону. Хотелось встретиться с ней взглядом – как это будет? Для меня всегда был важен первый контакт глазами. Обычно сразу становилось ясно: да или нет. И неважно, что «да» могло никогда не стать реальным. Как в каком-то старом фильме: «Давайте представим, что все уже произошло». Обычно я очень хорошо это представлял, почти осязаемо. Как раздеваю, ласкаю – руками, губами, языком. Как вхожу. В общем, все до конца. И зачастую этого виртуального секса хватало, чтобы сказать мысленно: нет, девочка, спасибо, не надо. Оставь свое «да» себе.

Она на меня не смотрела. Может, вскользь, незаметно, но я ее взгляд поймать не мог. Это злило. Пытался рассматривать других – казалось слишком пресным. Невольно поворачивался в ее сторону, как подсолнух за солнцем.

Наконец все было позади. Девица со списком сделала длинную театральную паузу. Меня назвали первым. Глубокий выдох – и сразу на нее, как будет реагировать. С каждой следующей фамилией ее лицо понемногу мрачнело от разочарования. И вот на девятой – как будто лампочка зажглась. Недоверчивая улыбка: что, правда? Захотелось улыбнуться вместе с ней: да, правда! Черт, да посмотри же ты на меня в конце концов!

Яна Морозова. Яна…

Нас привели в конференц-зал, где полукругом стояли десять стульев. Мы расселись, и я оказался в самом центре. Соседей рассматривать было неудобно, но зато остальных – очень даже хорошо.

Да, для этого дебильного шоу нашли классного психолога. Если не загубят исполнением, рейтинг должен быть неслабый. Потому что выкинуть лишнего будет непросто в каждой тройке. Если без ненужной скромности, любого из нас десятерых можно взять, раздеть – или даже слегка прираздеть – и на плакатик со слоганом «Ваши руки не для скуки!» Выбирали не просто симпатичные мордашки, а тех, у кого есть то самое – наотмашь бьющее ниже пояса.

И парни, и девушки – все совершенно разного типа, чтобы при любом жребии в одну тройку не попали похожие. Но у всех есть общее – тот самый пресловутый секс эпил, вызывающий мгновенную цепную реакцию. Надо думать, когда нас на пробу снимали на камеру, смотрели не только, как мы будем выглядеть на экране. Сможет ли она передать эту харизму – вот что было важнее. Ставка в игре была не на симпатии и интересы, а на «хочу» и «не хочу». А если учесть, что секс под запретом… Все становилось еще увлекательнее.

По правде, я бы с превеликим удовольствием трахнул всех пятерых девчонок. Но… если бы не увидел первой Яну. Это был морок какой-то. Остальные рядом с ней казались чем-то вроде «третий сорт не брак».

Она сидела с краю и беззастенчиво, открыто рассматривала всех парней по очереди, а я следил за ее лицом. Наконец дошла и до меня.

Ох ты, какое же это было «да»! Никаких «возможно», «может быть». Дерзко, вызывающе. И я даже побоялся представить секс с ней. По одной простой причине – чтобы не кончить реально, а не виртуально. Как озабоченный подросток.

Вот только была одна маленькая проблемка. Нет, даже не то, что мы, скорее всего, по закону подлости, не попадем в одну тройку.

Такое же безусловное «да» было в ее взгляде, когда она смотрела еще на одного… персонажа. Похоже, мы с ним вышли в финал…