Текст книги "Когда завтра настанет вновь (СИ)"

Автор книги: Евгения Сафонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Если он и соврал – я была ему благодарна.

– Так ты и есть тот самый таинственный спаситель? – Роксэйн придирчиво оглядела фейри со среброволосой головы до босых ног. – А вы вообще кто, юноша?

– Это неважно. Я желаю Лайзе добра, и это главное. Важно сейчас то, что время играет против вас. Поэтому лучше попрощайтесь с этой… особой, – взгляд, которым дин ши одарил баньши, по степени теплоты был явно где-то ниже нуля, – и уезжайте отсюда. Немедленно.

Роксэйн вздёрнула носик:

– А с чего, по-твоему, они должны слушать тебя, а не меня?

– Хотя бы потому, что я уже дважды спасал им жизнь.

– Поросят на ферме тоже берегут. Пока они не вырастут.

Фейри высокомерно вскинул подбородок, но ответить не успел: откуда-то – не то из коридора, не то из соседней комнаты, не то из номера под нами – послышался душераздирающий крик.

Я вздрогнула и уставилась на дверь. Остальные с завидной синхронностью проделали то же.

– Я же говорил, – заметил фейри устало. – Берите вещи и бегите. Я прикрою.

– Подожди, что происхо…

Но он уже снова растворился в воздухе.

– Что ж, в одном он прав, – после секундной паузы подвела черту Роксэйн. – Берите чемоданы, ребятки. И вперёд.

До лифта добежали так быстро, как только могли – даже не стали тратить время на то, чтобы закрыть дверь номера. Баньши не отставала, паря немного позади.

– А кто кричал-то? – пробормотала я, лихорадочно отжимая кнопку вызова лифта. – Может, там просто… ну… ссорился кто-нибудь? В номере под нами?

– Лучше скажи, там просто кого-то убивали, – фыркнул Эш. – Что-то это не было похоже на ссору.

– Мне кажется, нам стоит пойти по лестнице, – глядя куда-то в сторону, ровно произнесла Роксэйн.

– С чемоданами? Да ладно, лифт сейчас…

– А я говорю, – голос баньши прозвучал уже сквозь зубы, – нам нужно без резких движений отходить к двери на лестницу.

Проследив за её взглядом, я едва не выпустила ручку чемодана из вмиг ослабевших пальцев.

В дальнем конце коридора застыла девушка из-за стойки регистрации. Та самая, что накануне выдала нам ключ. И то, как она стояла – не шевелясь, молча, пристально вглядываясь в нас, замерших у закрытых дверей лифта – до дрожи напоминало Гвен, застывшую за калиткой нашего дома под белым светом фонаря.

Мне даже не потребовалось подходить ближе, чтобы всмотреться в её глаза: в следующий миг девушка исчезла, чтобы появиться в паре метров от нас, и между накладных ресниц плескалась знакомая непроницаемая чернота.

Успею или нет?..

– Кварт эир, – выпалила я, вскинув правую руку, на которой уже вспыхнула печать, – ан кварт эган дэн…

В тот миг, когда кончики моих пальцев окутало прозрачное марево, за спиной новоявленного врага мелькнуло серебро чьих-то непослушных вихров.

Когда на девичью шею легли длинные цепкие пальцы, её веки дрогнули. Затем сомкнулись, скрыв жуткую черноту под собой – и девушка без чувств рухнул на пол.

Я осеклась, не дочитав заклятие до конца.

– Я же говорил, что прикрою, – сухо сказал фейри, переступая через тело по направлению к лифту, который как раз тихо звякнул открывающимися дверьми. – Езжайте вниз.

– Что ты с ней сделал?

– Она без сознания. Когда эта тварь овладевает кем-то, она увеличивает их силу и способности, но обычные люди слабы, даже несмотря на это. Уязвимые точки в шее решают все проблемы. – Фейри легонько подтолкнул меня в плечо. – Езжай, ну же.

Эш уже закатывал чемодан в лифт; баньши медлила, переводя взгляд с бесчувственного тела на фейри и обратно.

– Езжайте!

– А на Эмайне, оказывается, учат не только с клинками обращаться, – резюмировала Роксэйн, прежде чем последовать благоразумному совету.

Я зашла последней, когда Эш уже нажал на кнопку с цифрой «1», и смотрела, как стальные двери скрывают спокойное лицо фейри, оставшегося стоять в коридоре. Сиреневые глаза глядели на меня пристально и пронзительно, – а миг спустя вместо них я видела только блестящую серую сталь.

Кто же ты, мой таинственный спаситель? И кто враг, любитель действовать через чужие руки, следующий за нами по пятам?..

Когда мы спустились на первый этаж и двери открылись, я торопливо выкатила чемодан в пустынный холл и устремилась к выходу, слушая, как позади шуршит юбка баньши и вторят моим шагам шаги брата. Мобиль снаружи успокаивающе сиял синими отблесками под золотым светом вечернего солнца. Хорошо, что рядом с отелем располагались столбы для зарядки аккумулятора: в провинциальных городках такая роскошь бывала далеко не везде…

– Забавно, – вдруг изрекла баньши, и в тоне её не было ничего забавного. – А у той девушки тень тоже размытая. Прямо как у твоего брата. – Она сощурилась. – Интересные последствия, однако, вызывает встреча с вашим чёрным другом.

Я молча запихнула чемодан в багажник: Эш уже отключил провод для зарядки и теперь заводил мобиль.

– Нам пора, Роксэйн. – Я повернулась к баньши, и даже пережитый страх не помешал мне ощутить некоторую грусть. – Спасибо за всё.

– Пока не за что, – пожала плечами та.

И, открыв заднюю дверцу, как ни в чём не бывало села внутрь мобиля.

На миг я остолбенела. Следом, опомнившись, торопливо захлопнула багажник и поспешила к пассажирскому сидению.

– …никуда не едешь! – Эш, как и ожидалось, уже вовсю ругался с незваной пассажиркой, гневно взирая на её отражение в зеркальце заднего вида. – Тебя никто не приглашал!

– Приглашение мне и не требуется: я же не вампир. Я просто еду с вами, куда бы вы ни направлялись. – Баньши беззаботно откинулась на спинку мягкого тканевого сидения. – И, между прочим, в твоих интересах поскорее отъехать от этого треклятого отеля, а не препираться со мной.

Я успокаивающе коснулась руки брата:

– Эш, она права. Поехали. Потом разберёмся.

Помедлив, он зло ткнул пальцами в панель управления, положил руки на руль – и мобиль, плавно тронувшись, выехал на узкую дорогу вдоль парка.

– Ладно, выкинуть её никогда не поздно, – буркнул Эш. – Где-нибудь на трассе. Если ещё скорость побольше развить…

Я потрепала брата по макушке. Подняла глаза, перехватив в зеркальце взгляд Роксэйн – как раз вовремя, чтобы увидеть, как баньши свойски мне подмигивает. Думает, шутка? Ха. Она просто не знает Эша.

Но, к счастью, иногда слова моего брата всё-таки расходятся с делом. Особенно если я об этом прошу.

***

Мы притормозили уже ближе к полуночи. Проехав по мосту через реку, Эш свернул с трассы на небольшую дорожку, уходившую влево, к скопищу огней на горизонте, – судя по всему, там расположился какой-то посёлок.

Припарковав машину на обочине, мы вылезли из мобиля – все трое. Лицо приятно пощекотала водная прохлада: дорога к посёлку шла вдоль пологого берега реки. Прямо перед нами раскинулась небольшая ивовая рощица, и между тёмными стволами было видно далёкую воду, отблескивавшую лунным серебром.

– Здесь и остановимся, – констатировал Эш. – Мне нужно поспать.

Я кивнула:

– А мне – разобраться с графонами и амулетами.

– И с ней. – Брат бесцеремонно ткнул пальцем в Роксэйн. – Нам только подобной обузы не хватало!

– Обузы? – баньши фыркнула. – Поосторожнее, мальчик. Я вообще-то помочь хочу, но могу и расхотеть.

– Отнесусь к этому с превеликой радостью.

Укоризненно цыкнув на брата, я повернулась к баньши:

– Роксэйн, но разве ты можешь вот так бросить всё и поехать с нами? У тебя же друзья, родители, учёба…

– С родителями я давно не живу. Друзья привыкли, что я то и дело срываюсь в другой город ненадолго. Я иногда подрабатываю, пишу статейки для новостного сайта Мулена, – пожала плечами девушка. – Если напишу, что уехала по работе, никто не удивится.

– Ты ведь даже вещи никакие не взяла.

– Зачем нужны вещи, когда есть кредитка? А отец, к счастью, никогда не спрашивает, на что я трачу деньги с его счёта. Одно из немногих хороших дел, которые он для меня делает.

В этот миг я поняла, что в нашей компании стало больше одним не-совсем-человеком, у которого проблемные отношения с отцом – и умерило своё жгучее любопытство по этому поводу, ибо в дальнейшие расспросы лезть было неудобно.

– Ну, если это тебя не напрягает… и если ты не боишься… в общем, буду рада, если ты поедешь с нами, – призналась я.

– Не боюсь, – азартно заявила баньши. – Всегда мечтала распутать подобное дельце. Даже если я никогда об этом не напишу.

Одарив меня тяжёлым взглядом, Эш молча побрёл обратно в мобиль: видно, решил загнать его поближе к деревьям.

Что ж, молчание – знак согласия.

– Значит, на том и порешили, – заключила я.

В глаза ударил яркий свет фар – Эш съехал с обочины и, давя колёсами густую траву, встал рядом с толстым стволом одной из ив.

– А почему машину ведёт он, а не ты? – поинтересовалась Роксэйн, когда струящиеся ветви почти закрыли собой тонированное лобовое стекло. – Ты же старше, да и вообще… разве в таком возрасте права дают?

– Знаешь, кто из нас старше – вопрос интересный. Психологически Эш давно меня перерос. Может, это из-за папочкиных генов… Просто он с ранних лет решил, что, раз он единственный мужчина в доме, то обязан заменить нам с мамой главу семьи. – Я вздохнула. – А прав у него нет. У меня есть, только вожу я, если честно, неважно – потому и стёкла затонировали.

– Если что, быстро меняетесь местами?

– Ага. Он и маму так часто подменял, если куда ехали.

– Хитро. – Баньши улыбнулась. – Славный он у тебя. И смешной.

– Только ему этого не говори, а то тебе сразу станет совсем не смешно.

Эш вылез из мобиля хмурым, как осеннее небо в дождливый вечер.

– Я спать. – Брат протянул мне пакет с амулетами. – Мой графон уже там. И карточка. Я лягу сзади, фары сейчас притушу, чтобы внимания не привлекать. Если не сможешь заснуть на переднем сидении, буди меня, поменяемся. – И злорадно оглянулся на Роксэйн. – А кое-кому придётся спать сидя.

– Мы вообще не спим, – хладнокровно сообщила баньши.

– Чудно.

Брат отвернулся и залез в мобиль, выразительно хлопнув дверцей. Сквозь наглухо тонированные стёкла я не видела, что происходит в салоне, но спустя какое-то время фары потухли; вокруг сразу воцарилась тьма, которую не рассеивало даже ясное лунное небо.

– Или в мобиль, Роксэйн. – Я развернула руку ладонью вверх, и одновременно с печатью, проявившейся на коже, над пальцами вспыхнул ровный шарик холодного белого пламени. – Если что, не обращай на Эша внимания. Побурчит и успокоится.

Баньши сощурилась от яркого света:

– А ты?

– Мне нужно кое-что сделать. Для нашей безопасности. – Взмыв с моей ладони, шарик послушно завис над плечом, чуть позади, чтобы не слепить. – Одной.

Роксэйн лишь кивнула, прежде чем отвернуться.

– Будь осторожна, ладно? – бросила она через плечо.

Я смотрела, как баньши устраивается на переднем сидении: казалось, она не залезла в мобиль, а втекла, проникла, как дуновение ветра.

Нам явно попалась удачная спутница. Неприхотлива, бесстрашна, да ещё лишних вопросов не задаёт.

Ну, хоть в чём-то нам должно везти…

Когда дверца за ней закрылась, я развернулась и направилась к реке. Воды текли по широкому руслу тихо, почти неслышно; на другом берегу неторопливо крутили огромные лопасти ветряные генераторы. Вокруг меня оживлённо закружилась мошкара, привлечённая светом волшебного огонька, норовя залезть в рот – но я очертила ногой широкий круг на влажной траве и произнесла заклятие, уже отскакивавшее от зубов. Мгновенный порыв ветра развеял надоедливых насекомых без следа, и они обиженно забились о края невидимого барьера. Такие трюки я уже осуществляла без труда.

Жаль только, этот защитный контур не остановит никого, кроме мошек.

Глядя на воду, отражавшую сизое небо и расплывчатую лунную дорожку, я аккуратно положила бумажный пакет у своих ног.

Сначала нужно уничтожить оба графона. У каждого устройства есть персональный код, по которому его можно отследить в случае пропажи, – и по нему же стража без проблем обнаружит нас. Следом кредитку: конечно, можно просто ей не пользоваться, но так надёжнее. Потом, пожалуй, стоит заняться амулетами для иллюзий… но это всё потом.

А сперва…

– Покажись, – выпрямившись, громко произнесла я. – Я знаю, что ты рядом.

В тишине было слышно лишь назойливое жужжание крохотных крылышек.

– Я вспомнила… высшие фейри ведь могут принимать призрачную форму, так? Невидимую, неслышную, неосязаемую. Поэтому ты и появляешься всё время в нужный момент. Ты просто не отходишь от меня. – Я оглянулась через плечо, чтобы увидеть, когда он всё-таки появится. – Почему ты прячешься?

– Я не прячусь, – тихий голос прозвучал прямо передо мной – как раз там, куда я не смотрела. – Просто не хочу лишний раз попадаться тебе на глаза.

Я повернула голову, досадуя, что снова пропустила миг его появления.

– Не хочешь? Почему?

Дин ши моргнул – мошки лезли ему в глаза – и шагнул вперёд: навстречу мне, за границу барьера.

– В этом нет нужды. Я должен лишь охранять тебя в моменты опасности. – Фейри взирал на меня спокойно и прохладно; в голосе не было и следа той нежности, что почудилась мне рядом с дорогой, на которой я должна была умереть. – Не более, не менее.

– Зачем? Какое тебе дело до меня и до моей жизни? И вообще, кто ты такой? Хоть бы представился, что ли.

Я смотрела на него снизу вверх, пускай нас и разделяло около двух шагов. По рубашке фейри вилась тонкая вязь серебряной вышивки в виде листьев, похожих на буковые. Одежда простая, но даже в полумраке видно, что пошита из очень хороших тканей. Босые ступни утопают в тёмной траве, лицо белокожее, породистое, юное – и вместе с тем взрослое до того, что могло показаться старым; и глаза, в которых – тёмная глубина и тёплый свет, зимний холодок и весеннее солнце… печать иного мира.

Он выглядел мальчишкой, но ему с равным успехом могло быть как двадцать, так и сто двадцать.

– Скажем так: я давний знакомый твоей матери, и у меня свои счёты с той тварью, что тебя преследует, – наконец негромко ответил он. – А имя моё, если ты его хочешь узнать, тебе ни к чему.

Я вдруг поймала себя на странном фамильярном желании ткнуть его пальцем под рёбра, чтобы фейри сбросил ту холодную маску, которую на себя нацепил – и, смутившись этой странной мысли, раздражённо скрестила руки на груди.

– Давний знакомый, говоришь? И когда же вы познакомились?

– Ещё до вашего переезда в Мойлейц. Она помогла мне в одном важном деле.

– И теперь, вместо того, чтобы припеваючи жить у себя на Эмайне, ты в благодарность спасаешь её детей от этой чёрной страхолюдины? Что-то сомнительно.

– Не хочешь – не верь. Убеждать не собираюсь.

Его лицо было абсолютно непроницаемым.

До этого во все моменты нашей встречи меня захлёстывал страх, но теперь, когда бояться было нечего, я ощущала нечто куда более странное: тёплое, спокойное чувство встречи с кем-то, кого знаешь давным-давно. И раздражающее желание заставить его улыбнуться – или просто уткнуться лбом в тёплое плечо. Словно он старый друг, который всегда может приласкать и утешить.

Значит, это и есть пресловутое очарование фейри? И ведь даже врождённую магическую защиту пробивает, зараза – никак не получается поставить блок. Тому пареньку из лавки до такого ещё учиться и учиться.

Что ж, теперь ясно, как мой дражайший папочка сумел расположить к себе маму.

– Ладно, спрошу напрямую. – Я коротко выдохнула. – Ты не имеешь никакого отношения к моему отцу?

Его взгляд окрасило удивление.

Ага, значит, хоть чем-то тебя можно пробить!..

– Нет, к нему я точно не имею никакого отношения. – Снова непробиваемая сиреневая сталь. Быстро же он взял себя в руки. – С твоей матерью меня связывают исключительно деловые отношения. И если ты вообразила, что это твой родитель попросил за вами присмотреть, – Эмайн Аблах не так тесен, как ты думаешь.

– Хоть это радует. Помощь от этого засранца… или его друга, неважно – я бы точно не приняла. – Немного расслабившись, я разжала кулаки. – А в каком деле мама тебе помогла?

– Неважно.

– Зачаровала какой-нибудь артефакт?

– Может быть.

– Понятно. – Я начала раздражаться. – Может, хотя бы скажешь, что это за чёрная тварь, с которой у тебя счёты? Она правда порождение Дикой Охоты?

– Тебе этого знать не нужно.

Бесполезно: как с кирпичной стеной разговаривать.

– Ты считаешь, мне не нужно знать, кто хочет меня убить?

– Эта тварь смертельно опасна. И с ней бесполезно бороться. Можно только бежать. Этого достаточно?

– Куда бежать? В Фарге? А дальше что? Ну доберусь я туда – и что, она оставит меня в покое? Чем Фарге принципиально отличается от всех остальных городов Харлера?

– Увидишь.

Я тоскливо вздохнула:

– И почему мне попался такой невыносимый спаситель…

Фейри промолчал.

Лишь поднял голову, взглянув куда-то над моим правым плечом.

– Оставайся здесь, – коротко велел он, прежде чем исчезнуть.

Я недоумённо оглянулась, пытаясь понять, на что он смотрел.

Странно, конечно. Если он был знаком с мамой, почему я никогда его не видела? Да и мама ни словом не обмолвилась о том, что у неё какие-то дела с высшими фейри. Может, не хотела меня расстраивать, зная, как я отношусь к отцу?.. Сама она по неведомой причине на него не обижалась; говорила, он подарил ей чудесных детей и пять лет сказки, которую не способен дать ни один смертный мужчина. Хотя ей не с чем было сравнивать – отец был у неё первым и последним возлюбленным.

Познав любовь фейри с Эмайн Аблаха, ты уже не будешь смотреть на смертных.

Я посмотрела на бумажный пакет у своих ног, скрывавший мой графон.

Я могла прямо сейчас взять и позвонить маме. Хотя бы попробовать. Проверить, возьмёт она трубку или нет.

Или нет…

Когда сзади послышался странный шум и сдавленный стон, – прежде чем обернуться, я невольно попятилась ближе к воде.

На траве лежал, скрючившись, кто-то темноволосый, в джинсах и чёрной футболке. Фейри стоял рядом, невозмутимо отряхивая руки.

– Он подкрадывался к тебе. Мобиль стоит на шоссе, с выключенными фарами. Похоже, преследовал вас от самого Мулена, – прокомментировал он, сверля пришельца ледяным взглядом. – Кажется, ты его знаешь.

Лежавший, закашлявшись, с трудом поднял голову:

– Не то что… кха… не то чтобы знает, но видела.

– Ты? – изумлённый возглас сорвался с губ почти невольно. – А ты что здесь забыл?

Под пристальным взглядом фейри парень кое-как поднялся на одно колено – и склонил голову, словно присягающий рыцарь.

– Я узрел даму в беде, – серьёзно проговорил знакомый продавец из лавки камней, – и не смог остаться равнодушным. – И поднял на меня лукавый мятный взгляд. – К слову, меня зовут Питер.

– III —

– КОГДА-ТО ~

Солнце золотит верхушки деревьев. Над ними – сияющее стекло небоскрёбов, греющихся вдали, под ними – веселый шум и детская беготня: в этом парке почти всегда весело и шумно. По одной из аллей идёт высший фейри в сопровождении самой обычной девчонки в кедах, джинсах и футболке – странная, неуместная пара. Прохожие то и дело оглядываются на них, застывают, задумываются о чём-то; затем трясут головой, словно псы, вылезшие из воды, и торопливо продолжают свой путь.

– Странно, как тебя ещё не разорвали на сувениры, – озабоченно говорит девушка.

– Не разорвут. – Коул небрежно ерошит непослушные длинные вихры. – Некоторые принимают за полукровку. Других не составляет труда убедить, что я им неинтересен.

– Как это «убедить»?

– У высших фейри свои методы.

Девушка косится на него. Ради прогулки фейри облёк босые ноги в лёгкие замшевые туфли, да и одежду его нельзя было назвать необычной – штаны и рубашка, – но облик Коула всё равно кричит о его нездешности.

– Лучше бы в призрачной форме рядом шёл, – ворчит девушка, с досады пиная ни в чём не повинной камушек под ногами.

– Не так интересно. Лишь в телесной оболочке чувствуешь себя живым в полной мере. – Коул беззаботно улыбается. – Интересные места эти ваши музеи. Впрочем, мне жаль те вещи, что вы скрываете за стеклом.

– Это ещё почему?

– Вещами должны пользоваться, а не просто любоваться на них.

– Обычно мы так и делаем. Но тогда они быстро выходят из строя. А если не сохранить хотя бы по одному экземпляру этих вещей в сохранности, мы не будем знать, чем пользовались наши предки для того или иного…

– И пусть. Вещам тоже хочется чувствовать себя живыми. По меньшей мере – нужными. А в пребывании за стеклом жизни нет. И ваши картины… неужели вам доставляет удовольствие любоваться на застывшее изображение вместо настоящих вещей? На неживые лица давно умерших людей?

– Какие-то вещи теперь и сохранились только на картинах. И эти люди, как ты сам сказал, давно умерли, а это – память о них. Все музеи – дань памяти о прошлом. Разве это неправильно, хранить память о чём-то?

– Мы храним живую память. – Коул касается пальцем своего виска. – Всё, что мы видели, живёт в наших мыслях. То, что отжило свой век, лучше отпускать с миром. Если вещь сломалась, от неё избавляются. Родитель всегда может рассказать своим детям то, о чём помнит сам, и те будут помнить живое слово, а не мёртвые изображения.

– Да, вот только вы бессмертны, в отличие от нас. И, думаю, в вашем мире мало таких вещей, которые старейшие из вас не видели лично.

Коул оглядывается кругом. Позади бегают дети, на лавках сидят влюблённые парочки, а чуть поодаль…

– Это кони?

Фейри явно удивлён; девушка следит за его взглядом – и улыбается.

– Почти. Деревянные. И ездят только по кругу.

– Всё лучше, чем ваши железные повозки. – Коул щурится, явно размышляя о чём-то. – Не сопроводите меня к ним?

Она смеётся.

– Ты что, прокатиться решил? Это же просто карусель! Игрушка, развлечение для детей! Тебе на Эмайне настоящих лошадей не хватило?

– Пока я не ушёл отсюда, хочу познать как можно больше вещей, заинтересовавших меня. Или ощущений, что они даруют.

Лицо фейри серьёзно, и с губ девушки тоже сходит улыбка.

– Ладно, – вздыхает она – и первой направляется к карусели: деревянный круг с резными фигурками лошадей, медленно вращающийся вокруг своей оси, украшенный пёстрой росписью. – Пойдём, что с тобой сделаешь.

На круге – никого. Карусельщик скучает в будке, так что к появлению потенциальных клиентов относится с энтузиазмом. Правда, сначала с любопытством уставляется на Коула, но видит в его глазах нечто такое, что заставляет карусельщика торопливо перевести взгляд на девушку, которая как раз протягивает ему кредитку. Дождавшись оплаты, фейри галантным жестом пропускает спутницу вперёд и следом за ней идёт к ближайшей паре лошадок: белых, в красных попонах, с умильными нарисованными мордочками. Что-то щёлкает, воздух наполняют металлические перезвоны мелодии, словно бы из музыкальной шкатулки, – и карусель медленно делает первый оборот.

Коул долго сидит, молча глядя куда-то перед собой. Его лицо задумчиво, его взгляд – за грань настоящего, его мысли – не здесь. Девушка украдкой разглядывает его из-под длинной чёлки – и тоже молчит; и какое-то время механическую музыку оживляет лишь далёкий детский смех.

– Да, мы бессмертны. Но это не единственное, что лишает нас нужды в музеях, – внезапно произносит фейри. – Наш мир… он не меняется. Не так, как ваш. Сегодня я увидел, как стремительно изменилось ваше общество. За какие-то несколько сотен лет. Технологии… всё дело, верно, в них? Или в вас? – он поворачивает голову, пристально глядя на девушку. – Вы должны безустанно двигаться вперёд, чтобы обеспечить себе комфорт. Ведь жизни ваши коротки, и вы не можете тратить бесценное время на такие мелочи, как ткать себе одежду, нагревать воду, разводить огонь в очагах… охотиться на дичь, а не получать её готовой.

– А как же вы? Всё делаете руками? Даже знать?

– У нас нет знати и бедняков. Главный наш слуга – магия. И духи, что похожи на мерцающие тени, отражённые в воде. Но даже Благая Королева не считает зазорным ткать рубашки своему королю и обращать мягкую паутину в шёлк своих платьев. А прислуживать ей за столом или приготовить её обед… для любого из её свиты – не тяжёлая обязанность, а величайшая честь. Нам достаточно спеть дереву, чтобы оно загорелось, и попросить воду, чтобы она стала тёплой. – Фейри улыбается. – Но в вашем мире такое, должно быть, всё равно бы не вышло. В нём работает лишь ваша магия.

– Почему?

– Железо. Вы окружили себя железом.

– Но у нас очень мало железа! И чугуна, и стали… по крайней мере, там, где их можно коснуться. Я думала, вам только они вредят. – Девушка смущена, словно ей вдруг стало неудобно за свой мир, негостеприимный к гостю. – В основном медь, алюминий, свинец… Низших фейри железо ведь тоже обжигает, а они здесь повсюду. Не будешь же делать всё только для людей.

– Железо жжёт нас огнём, это верно. Но дело не в этом. Для нас весь мир звучит, поёт, как музыка, и у каждой стихии – своя песня. Достаточно подхватить её мотив, и она подчинится тебе. Такова наша магия. Истинная магия. – Фейри прикрывает глаза. – И лишь железо молчит. Не просто молчит – даже примесь его, невидимая глазу, обрывает чужую песню. Его бесполезно о чём-либо просить: оно глухо и безжалостно. А потому ваш мир – как та музыка, которая звучит сейчас. Искусственный. И петь в нём бесполезно. – Он кивает куда-то наверх, будто там можно увидеть механическую мелодию карусели. – Впрочем, низшие фейри ведь тоже не владеют истинной магией, и для вас технологии и правда – единственное спасение.

Девушка сидит, притихнув, держась ладонями за шею деревянной лошадки. Размышляет о чём-то своём, задумчиво глядя на тонкий, словно карандашный росчерк, профиль фейри.

– Да, странный он, ваш мир. Чужой, непривычный, неудобный. Не для нас. Но я не жалею, что выбрался сюда. – Не глядя на свою спутницу, Коул чуть щурится, глядя вдаль. – Его жители… вы… вы меня восхитили.

Когда девушка отвечает, она кажется растерянной.

– Это почему?

– Вы… такие хрупкие. Ваш век так недолог. Вы пролетаете от рождения до смерти, словно падающие звёзды. И дорожите каждым мгновением, что вы проживаете – за свою короткую жизнь свершая столько, сколько иные фейри и представить не могут. И память предков, что вы так бережёте, творения, что вы оставляете после себя, знания, что вы передаёте из поколения в поколение, желая узреть всё своими глазами… Всё это живёт в вас, таким образом не умирая. И вы открыли свой способ бессмертия. – Коул наконец поворачивается к ней. – Ваш мир столь же удивителен, как вы сами. Может, потому люди, которые отплывали на Эмайн Аблах, иногда возвращаются в Харлер много позже? Мы застыли в вечном безвременье, а вы… время здесь никогда не стоит на месте. Оно без устали идёт вперёд вместе с вами.

Она невесело улыбается в ответ: одновременно с тем, как затихает музыка, а карусель медленно замирает.

– А я всегда думала, вы считаете нас ничтожествами.

– О, нет. Только не я, Вэрани. – Коул спрыгивает со своей лошади, глядя на свою спутницу прямым улыбчивым взглядом. – И если б кто-то из моих сородичей осмелился назвать вас ничтожеством, я бы лично заставил его поплатиться за это.

Девушка усмехается краешком губ. Спрыгивает с карусели, оставляя фейри смотреть ей в спину.

– Странное чувство… ты всего три дни как мне на голову свалился. Мы с тобой из абсолютно разных миров. – Она идёт к широкой центральной аллее парка, и голос её тих и задумчив. – Но мне иногда кажется, что я тебя всю жизнь знаю. Будто ты – старый друг, с которым мы ещё в одной песочнице играли. – Девушка оборачивается на Коула, который неслышно ступает следом. – Вот видишь: я даже говорю тебе это, хотя должна бы свои мысли держать при себе. И с чего вдруг?

Коул молчит. Только улыбается спокойно и загадочно.

Пару секунд девушка смотрит на него – словно бы завороженно; затем, вздрогнув, торопливо отворачивается – и идёт вперёд так быстро, что почти бежит.

– Та истинная магия, о которой ты говорил… Звучит интересно. Жаль, что нельзя посмотреть.

– Отчего же нельзя? Можно. – Коул, вроде бы не торопясь, не отстаёт от неё ни на шаг. – Нужно лишь место подальше от города, подобное тому лесу, где я встретил вас.

– Правда? Тогда… можешь показать мне что-нибудь? Какой-нибудь безобидный фокус?

В голосе её звучит неприкрытая радость.

– Хорошо. Когда придёт время – я буду к вашим услугам.

– А когда оно придёт, видимо, решишь ты сам?

Коул снова не отвечает. Лишь его улыбка в который раз говорит за него.

Девушка, хмыкнув, идёт дальше – к широкой аллее, поросшей дубами и буками, где по светлому гравию дорожки бегают дети.

И даже слух фейри едва смог бы разобрать едва слышное:

– И почему мне попался такой невыносимый гость…

– НЫНЕШНЕЕ ВРЕМЯ ~

Продавец камней смотрел на меня снизу вверх, стоя на одном колене в летней ночи, – но я только нахмурилась.

Не нравилось мне всё это. Судя по холодному лицу фейри, ему тоже.

– И что же, Питер, – я подчеркнула его имя нотками недоверчивого сарказма, – навело тебя на мысль, что я нуждаюсь в помощи?

Парень пожал плечами:

– Не обижайся, но вид у тебя был типичной девочки в беде. Бледная, решительная, пришла одна, с полным кошельком наличных… да ещё купила амулеты для иллюзий, а такие штуки просто для красоты не носят. И кости… тут даже эмпатии особо не нужно.

– А не этот ли самый полный кошелёк тебя заинтересовал? – бесстрастно поинтересовался дин ши.

Взгляд, которым Питер одарил фейри, был довольно-таки недружелюбным.

– Ты у нас, видимо, с Эмайна явился? Так вот, гость из Дивной Страны: ты ничего не знаешь о людях, ясно? Вот и не делай поспешных выводов.

– Ничего, действительно. – Дин ши едва заметно улыбнулся. – Но что я знаю, так это то, что людям редко свойственен… альтруизм? Кажется, вы так это называете?

– Это не альтруизм. – Питер вдруг опустил голову. – Скорее искупление.

Я вскинула бровь, ожидая пояснения.

– Однажды ко мне в лавку уже заходила такая же девочка. Этот вид… как будто за спиной горят все мосты, которые могут сгореть, а ты изо всех держишься, чтобы не обернуться. И эмоции… я же эмпат, я их чувствую. Боль, отчаяние… ровно то же, что и у тебя. – Питер медленно поднял взгляд, из которого ушло всё лукавство. – Она тоже покупала амулеты. И карты для самозащиты. А я понял, что ей нужна помощь, и промолчал. И она ушла. – Парень прикрыл глаза. – А через месяц я прочитал в новостях, что нашли её обезображенный труп.

Мне вдруг стало так неудобно, будто только что я случайно ткнула пальцем в его открытую рану.

– И ты до сих пор переживаешь из-за гибели той, кого ты даже не знал? – щурясь, спросил фейри.

– Какая разница, знал или не знал? Мы так часто проходим мимо незнакомцев, которые нуждаются в помощи, просто потому, что не хотим лезть не в своё дело. Или не хотим, чтобы их проблемы стали нашими проблемами. Они скрываются из виду, мы мгновенно их забываем, и если б я забыл ту девчонку, сейчас я лежал бы в кровати у себя дома и видел десятый сон. Но я не забыл. И тебя вряд ли забуду. – Питер вновь посмотрел на меня: прямо, открыто, немного дерзко – будто из нас двоих не он стоял сейчас на коленях. – Я не хочу увидеть ещё одну новость про ещё один знакомый труп. Которого могло бы не быть, если б я помог.