Текст книги "Воины облаков (СИ)"

Автор книги: Евгения Петренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

–Так, наверное, всё самое красивое здесь. Глиняные домики предместий, я из носилок уже посмотрела.

В комнату вошла рабыня и принесла наши выстираные вещи. Мы не стали обижать хозяев и остались в дарёном.

Шаман, воспользовавшись бляхой правителя на целительство, приготовил десятка два снадобий, которые в городе можно выгодно обменять на понравившиеся вещи. Амаута хотел иметь возможность чуствовать себя мужчиной.

Прежде, чем выйти в город, шаман зашёл к дворцовому целителю, чтоб узнать, где он может сбыть свои изделия. Тот, не долго думая, забрал их у него сам. Слава о лекаре, вернувшем к жизни принцессу, позволит ему ещё и подзаработать на бренде. Я хихикала, что Пушак продешевил, но, после использования, к нему выстроится очередь местных истеричек. Только, если ему понравится, я обеспечу ему бесперебойное лечение травм. Вобщем, перспектива прогулки, меня привела в обычное, озорное состояние.

Древняя часть города, с приземистыми грубыми постройками из тяжеленных валунов, непонятным способом водружёнными друг на друга, создавала настроение сказочности. Напоминала легенды о богах и титанах. Пушак сказал, что этот город был даже до первых Уари, на руинах древнего царства которых, стоит город. Те уари, что живут сейчас, кочуя по пограничью чачапойя, их жалкие потомки. Чанкай, захватили те города, которые покинули сами Уари, их почти не пришлось отвоёвывать.

Центральная часть с, собственно, дворцом и, соседствующим с ним храмом, выделялась только чуть большей монументальностью. Вообще здания мало отличались друг от друга внешне. Если в кругленьких домиках чачапойя, архитектура оживлялась множеством различных орнаментов, то тут можно было бы заблудиться среди однообразных каменных строений, если бы между ними, не было лавок торговцев. Причём многие из них существовали совместно с мастерскими высококлассных ремесленников, продающими собственный товар.

Но были и лавки, торгующие наилучшими образцами товаров других племён. Чачапойская лавка, с накидками из альпака и викуньи, чимуанская с маслянисто-чёрной керамикой (в том числе с неоднозначными сексуальными сюжетами), инкские золотые фигурки, сиканские кубки и фигурки богов, ювелирные изделия, прекрасные ткани и готовая одежда. А так же различная еда…

Глаза у нас разбегались, но мы только смотрели. Я не считала нужным покупать что-то, так как, если возвращаться домой, то, как я уже говорила, излишки материальных ценностей, привлекают их почитателей. А я жизнь люблю больше финтифлюшек. Изумруды я на прогулке тоже не стала светить. Воры есть в любом месте и времени. Вот уж древнейшая профессия. Но меня узнали бы и в мешке на голове. Но подбегать и, там, дёргать за руки, по поводу сбычи сокровенных мечт, такое, если б и пришло кому в голову, так в этой голове и осталось бы. На каменной мостовой. Дворцовая стража передала по цепочке и, чтоб не лишиться собственных драгоценных членов, наши тела усиленно блюли, с некоторого расстояния. А потому я спокойно изображала трудолюбивого туриста и глазела, открыв рот во все стороны. Мне повезло, что это не случилось с шаманом. Он не только поймал дротик, летящий мне прямо в лицо, но и успел отправить его в спину убегающего. Через мгновение нас окружила стража.

–Ищите второго,– крикнул Пушак. Двое стражников остались возле нас, а мы сами отступили за выступ стены.

–Тёмная луна?– спросила я. Тело колотила предательская дрожь.

–Да, я следил за ними от самой чимуанской лавки и ждал. У жрецов-убийц особый кошачий шаг. Я изучал их технику. Кроме того на фоне крепышей чанка, чимуанцы сухощавы. Но, пока бы они не напали, что я мог им предъявить. Купцы вышли из лавки, привозили товар. Скорее всего таким и было их прикрытие. Вот я и был начеку. Только второй ушёл. Снова где-то будет караулить. Не хотелось бы, чтоб сейчас покрошили всех чимуанских купцов под горячую руку.

–Вам лучше вернуться во дворец,– посоветовал стражник.

–Лучше,-согласился Пушак,– только где-то в толпе сейчас второй, и я не готов к нападению, как в прошлый раз. Мы подождём пока вернутся остальные. Они вряд ли найдут его.

Стражник вздохнул. Его непременно накажут, если с гостями случится что-нибудь по дороге.

Как и ожидал шаман стражники вернулись ни с чем. Окружив нас плотным кольцом, довели до места.

–Что с тем, в которого я попал?– Пушак стоял у входа и оглядывал площадь.

–Мёртв,-коротко ответил стражник. Дротик отравлен.

Всю дорогу я и Чаупи-тута потрясённо молчали. Я, потому что до сих пор видела руку Пушака схватившего дротик, на ней была кровь.

Когда мы вошли, я схватила его за руку. Короткая царапина посинела, и кожа вздулась багровым пузырём. Пушак спокойно отнял руку.

–Сядь, Юри и не мешай,.. пожалуйста,-добавил он, увидев как мои глаза наполняются слезами,– ну, не волнуйся, девочка, мы сейчас будем лечиться.

Я села и тихонько размазывала слёзы по лицу.

–Почему мне это не приснилось,– причитал Чаупи-тута, выворачивая на ковры всю аптеку шамана.

Пушак методично командовал, какие составляющие нужно смешать в противоядии, а кожу на его лбу начала покрывать испарина. Он лёг и выпил смесь составленую учеником с особой тщательностью.

–Теперь ты должен вскрыть место ранения, осторожно очистить и приложить ткань с остатком раствора.

У Чаупи-тута задрожали руки.

Я отодвинула его. Тщательно вымыла руки и даже спиртовый гель нашла в кармашке. Мамочка вложила.

–Держи руку крепко,– жёстко сказала я мальчику,– изо всех сил, слышишь!

Он кивнул. И придавил пальцы амауты к полу. Я взяла из инструментов шамана штуковину, похожую на ланцет, и вскрыла пузырь с багровой жидкостью. Папа всегда говорил, что у меня рука хирурга. Чистой тканью я очистила место разреза и вылила немного оставшегося раствора на руку, а после пристроила влажную повязку. Примотала всё сверху длинной хлопковой лентой. Родители бы гордились. Правда очередной раз ругались бы, что я не продлила династию.

Амаута, всё время моих медицинских экзекуций, стоически терпел, только побелел, как мел, и покрылся холодным потом. Когда я закончила, потянул меня к себе и уткнулся головой в грудь. Чаупи-тута тактично вышел в мою комнату. Вот и хорошо. Если появится мой курятник, он их задержит.

Пушак целовал мои солёные щёки, а я всё боялась, что его хвалёная невосприимчивость к яду подведёт. Наконец, пот, который я стирала с его лба, перестал появляться и шаман попросил пить. Я выскочила в комнату, где оставались вода и фрукты с завтрака и застала потешную картину. Чаупи-тута стоял на пороге, а весь бомонд моих девиц возбуждённо галдел напротив. Увидев меня девчёнки на секунду затихли а потом заквохтали снова.

–Цыц, куры!– прикрикнула я,– Чаупи-тута, быстро переведи им пусть тащат горячий суп для амауты, ну, и нам, чего прийдётся. А то ноги вырву (на секунду я задумалась, чего бы им вставить, про спички они знать не знают) – палки вставлю, наконец нашла я первое попавшееся. И, схватив кувшин с водой и чашу, вылетела обратно. Пушак лежал на ковре и хохотал.

–Ты не представляешь, что сейчас будет,-только и успел сказать он, как из комнаты послышался визг и топот.

–А, что?– не поняла я.

–Радость моя, ну, они же всё понимают буквально. Такого наказания им ещё видеть не доводилось.

Зато суп и всё остальное появились быстрей не придумаешь. Слово “кыш!” они уже знали. Мы, наконец, спокойно поели, в почти семейной обстановке.

Через час Чаупи-тута смешал свежее противоядие и я заставила мальчика сменить повязки. Это он проделал спокойно и уверенно. Только вот резать не мог. Раны шамана выглядели прилично.

–Рановато тебе кинжал подарили,– поддела его я.

Чаупи-тута вспыхнул и потупился.

–Ладно, да шучу я,– успокоила я обидчивого мальчишку.-Хорошо, что вы у меня такие устойчивые. Я бы так легко не отделалась.

–Не переживай, Юри. Я тебе давно уже каждый день в еду понемножку яда добавляю. Скоро сможешь не боятся, что с едой отравят, по крайней мере. Вот с кровью я ничего не сделаю. Это врождённое. Ещё Храм может дать. Только никогда не знаешь, что он даст, если прийдёшь на посвящение.

Прибежал взволнованый Джайна.

–Я слышал в городе переполох. На тебя снова напали, Юри? А что с рукой?– повернулся он к шаману.

Меня так и подмывало на фразочку “…шёл…упал…закрытый перелом…очнулся – гипс…” Так не поймёт же. Как там наши?

Чаупи-тута корил свой дар до самого вечера.

–Как же так? Почему мне не приснилось нападение шаманов, ни сейчас, ни в прошлый раз? Может их защищает их богиня? Неужели Солнце и Луна действительно враждуют между собой? Да, нет же, это глупости какие-то. Наверное в этих снах есть другая закономерность. Мне бы только понять.

Шаман быстро оправился от действия яда и даже ушёл позаниматься с принцессой. Джайна поплёлся за ним. Он, вообще, старался отходить от своей невесты на самое непродолжительное время. Мальчик думал о том, почему один человек выбирает другого. Почему, мама в своё время, выбрала именно его отца и ушла к трудной жизни в деревне, а не осталась в доме избраных, почему принцесса предпочла уйти между времён, а не остаться с царём чиму? И, наконец, выберет ли Ирина чужие времена, ради любви к учителю? Ведь они же любят друг друга, это видно. Что есть там в её мире, что заменит эту любовь? В последнее время его детское обожание изменилось на другое чувство, более спокойное, дружеское и даже покровительственное. Временами, ему казалось, что он старше её. И, потом, он принял её как чужую женщину. Не в смысле чужую..А не свою..

Ирине в соседней комнате девчёнки делали массаж. От нечего делать, она наслаждалась преимуществами дворцовой жизни. Чаупи-тута решил побродить по дворцовым коридорам. Тоже от нечего делать. В одном из закутков он увидел смешную вазу. Чанкайские вазы напоминали пузатеньких человечков с пухлыми ладошками. Да на них и нарисованы были фигурки, одетые как чанка. Мальчику стало интересно, а с другой стороны на кувшине нарисован человечек сзади? Он, худенький, протиснулся между стеной и кувшином и увидел проход. Боковые стенки ниши не доходили до стены сзади и по бокам тянулись узенькие коридоры в разные стороны. Из любопытства, он пошёл по одному из них параллельно основному коридору. Он видел несколько поворотов и ответвлений, но побоялся заблудится в лабиринтах и уже думал выскользнуть у первой попавшейся вазы, но, недоходя до неё, услышал тихие голоса.

–Ты чимуанка,– говорил мужской вкрадчивый голос на чанка,– хоть и выросла во дворце с детства. Но ты – купленая рабыня и вечно рабыней будешь. Ты сможешь спать с мужчиной или родить ребёнка, только по приказу хозяев. И никогда не выберешь того, кого полюбишь, как свободная женщина. Если ты случайно уронишь в питьё дочери Солнца эти маленькие зёрнышки, никто и ничего даже не заметит. Она даже не умрёт во дворце, только по дороге обратно. Это медленый яд, она даже не поймёт, что умирает, просто однажды, во сне, перестанет дышать. А я выкуплю тебя и заберу на родину. Может даже уже сегодня. Правитель обещал принять наше посольство вечером.

–Я не знаю.. Я не могу, господин..-запинаясь бормотала рабыня.

–Ты же понимаешь, надеюсь, что после того, как я открылся тебе, у тебя нет другого пути. Чимуанские шаманы всегда добиваются чего хотят. Если ты скажешь кому-то обо мне, тебе, рабыне никто не поверит. Никто не видел нас вдвоём. А может ты сама хотела убить гостью. Ты же чимуанка. Или придумала эту историю, чтоб доказать свою верность и стать рабыней принцессы, а потом убить её. Я могу выдумать много причин. Но, стань ты вредить мне, и достать тебя будет гораздо легче, чем дочь Солнца. Яд, кинжал, укус змеи? Что выбираешь ты? Бери, я сказал! И молчи, если жизнь тебе дорога!

Девушка заплакала.

–А вечером,– сладко продолжил голос,– ты уже будешь ехать домой, в Чимор.

Послышались удаляющиеся шаги. Чаупи-тута осторожно выглянул из-за вазы, двойняшки предыдущей, и увидел, как в одном конце коридора мелькнул оранжевый плащ и высокая шапка чимуанского чиновника, а в другом удаляющуюся сгорбленую спину девушки в синей рубахе. Он выбрался из-за керамического укрытия и бросился следом за рабыней. Мальчик ворвался в комнату в тот самый момент, когда девушка в синем, трясясь и поглядывая в сторону занятых массажем подружек, колебалась над кувшином с водой, не решаясь на страшный поступок.

–Остановись, глупая,-крикнул он.

Девушка, так и не бросившая яда в кувшин, вздрогнула и зарыдала в голос.

–Скорей, положи на пол то, что держишь в кулаке. Девчёнка, в ужасе, хотела стряхнуть на пол с ладошки два охристых зёрнышка, но они прилепились к потной от страха руке. Чаупи-тута схватил её за запястье и сковырнул приставшие шарики краем пустой чаши. На донышке была капелька воды и одна из крупинок зашипела и расползлась в ней, став совершенно обычной прозрачной каплей. Вторая осталась на сухом месте и сиротливо лежала в чаше.

Мальчик потащил девчёнку и смыл водой из кувшина ладонь девушки над жаровней с огнём.

–Бегите, позовите шамана, может ещё не поздно,-крикнул он ничего не понимающим рабыням.

Ирина, начиная о чём-то догадываться подтолкнула одну из них в спину. Та послушалась мальчика и побежала в покои Юнки. Вторая таращилась на происходящее. Мальчик сунул ей кувшин.

–Набери новой воды и возвращайся,-приказал он.

–А теперь обьясни мне что происходит,– Ирина выжидающе смотрела на него,– я уже поняла, что это яд.

Она указала на чашу. И поднялась одется. Только тут до Чаупи-тута дошло, что Ирина стоит совершенно обнажённая. От испуга, он даже не придал этому значения. Он отвернулся и, слушая, как шелестит ткань, начал рассказывать историю от начала и до конца.

–Мама мне рассказывала про этот яд. Глупая девочка уже мертва, если учитель не сможет помочь ей. Учительница мамы только упоминала о нём на уроке. Состав и противоядия, если они есть, учат только посвящённые. Моя мама знала только бытовые яды, от вредителей. И самые простые, которые входят в составы лекарств, в маленьких дозах. Частицы яда через кожу с потом уже попали ей в кровь. Если бы она ещё чуть помедлила, то крупинки растаяли прямо у неё в ладони.

Всё время пока он говорил девочка плакала не переставая. В комнату вбежал Пушак. Он понял из сбивчивых слов девушки-рабыни только то, что здесь что-то случилось. Чаупи тута быстро повторил основное, продолжая крепко сжимать запястье ревущей чимуанки. Пушак глянул в чашку и зашипел от злости, как рассерженый кот.

–Яд двойного действия. Парализует мышцы постепенно, попадая через любые поры тела. У меня нет нужных ингридиентов для противоядия, но время ещё есть. Он действует медленно и, если у дворцового целителя есть всё, что надо, мы эту дурочку спасём.

Он выбежал с такой же поспешностью и Ирина попросила узнать у девушки кто был этот чимуанец.

–Да я и сам знаю. Я слышал, что вечером правитель принимает посольство от бывшего жениха. Он один из чиновников.

–Да, но кто? Ты видел его?

–Только со спины. В оранжевом плаще и высокой шапке. Остальной одежды не видел и лица тоже. Но так одеваются чиновники Чимор.

–А, если он переоденется, как ты его узнаешь. Нам надо спасти девочку. Я так поняла ловкач запутал её, не оставил ей выбора. И, всё же она колебалась, не бросила яд сразу. Потом, только она может узнать его.

Шаман вернулся быстро. И привёл дворцового целителя.

–У него есть готовые противоядия от всех известных ему ядов. Правитель или приближённые должны немедленно получить противоядие в случае опасности. Опытный целитель может определить наличие яда в организме довольно быстро, если, конечно, обратит на это внимание.

Он уложил девчёнку на пол. Целитель бросил в чашу с водой две такие же крупинки, только тёмно-коричневого цвета и заставил рабыню выпить. Та всё ещё всхлипывала и при виде чаши забилась в испуге.

–Вот посмотрите,– показал он Ирине и Чаупи-тута,– белки глаз стали чуть желтоватыми и вокруг губ синева. А так же,– он вывернул руку девушки и показал её ладонь. Места, где зёрнышки яда соприкасались с кожей, были похожи на две точки змеиного укуса, покрасневшие и с припухлостью вокруг.

Девочка с ужасом смотрела на свою ладонь. Только сейчас она начала понимать, что все эти люди, говорящие на чужом непонятном языке, проделывают с ней эти манипуляции, не для того, чтоб убить её за то, что она собиралась сделать с дочерью Солнца, а для того, чтоб спасти её. Соотечественник обманул, он совсем не собирался выкупать и увозить её в Чимор. Она сама умерла бы так же, как он рассказывал. Но может лучше бы так. Теперь жрецы-убийцы найдут её и всё равно убьют.

–Не бойся, глупая,– сказал Чаупи-тута, понимая какие мысли крутятся у неё в голове. Мы расскажем повелителю и поймаем убийцу. Вряд ли он делился с кем-то из посольства своими планами. Шаманы даже своих соотечественников используют втёмную. Он получил задание от своего царя и как он его выполнит, знает только его парник. А он убит в городе. Царь не станет посылать новую пару из-за рабыни. Вот только не сбежал бы. Ведь он считает тебя уже мёртвой.

–Не сбежит,-вмешался Пушак. Он должен увидеть на лице Юри следы действия яда, чтоб быть увереным, что он достиг цели.

25 ноября.

Вчерашний вечер закончился большим скандалом. Задержали чимуанского жреца.

Посольство прибыло, якобы, поздравить правителя с излечением дочери и заверениями о том, что, несмотря на прервавшееся сватовство, и приверженцев Солнца во дворце, они всё ещё могут остаться друзьями, если гости, как можно быстрее, покинут его столицу и хлопоты о свадьбе возобновятся.

Правитель выслушал послов.

–Благодарю,-сказал он церемонно,– за труд передать слова царя Чимор мне, правителю Чанкай. Но..-тон его стал жёстким и холодным,– с каких пор послы чужого государства указывают мне кого и сколько времени принимать в качестве гостей? Мало того, наёмные убийцы нападают на них в моём городе и даже…

Стражники, переодетыми стоявшие в толпе придворных, неожиданно схватили и заломили руки одному из чиму, вытаскивая его на центр зала.

–…в моём дворце,-закончил фразу повелитель.-Этот человек обвиняется, видевшим его свидетелем, в попытке сговора с целью отравить мою гостью. Дочь бога Солнца, которая вернула мне мою дочь. Передайте вашему царю, что добрые соседи не ведут себя подобным образом. Поэтому, отношения между нашими странами могут остаться мирными только в том случае, если мне самому позволят управлять своим государством, без указок со стороны. Женихом же моей дочери станет мой приёмный сын Джайна, согласившийся подвергнуть опасности свою жизнь, ради жизни моей дочери и связаный с ней обрядом возвращения. Этот же человек, будет подвергнут пытке и казнён, как наёмный убийца.

–Всё равно она уже мертва,-холодно сказал шаман чиму.

–Да, не зря Пушак красил мне белки глаз какой то дрянью и рисовал синеву вокруг губ,-подумала я.– Поверил, что рабыня успела напоить меня ядом.

–Вы слышали, он признался,-протянул руку в сторону послов повелитель.

Только на это и рассчитывали, что потрясённый поимкой, жрец Тёмной луны не соотнесёт сразу свидетеля со временем и подумает, что, пока он бегал на доклад к правителю, меня уже успели отравить.

–Не беспокойся,– соврала я,– на меня яды не действуют. Боги берегут меня.

Вот в это я действительно поверила. Кто-то же вывел мальчишку гулять по дворцовым коридорам и сунул его любопытный нос, именно туда, куда надо.

Мне уже пора на щит девиз – “ни дня, без срання”. Когда же уже кончатся эти бесконечные приключения. Я бы, вот, как-то, походила на работу, купила продукты в супере, приготовила ужин и завалилась в постель с любимым мужчиной, не ожидая, что к тебе ворвётся толпа рабынь или, того больше, наёмный убийца. Только, вот, любимый мужчина у меня шаман, а возле супера стреляют дротиками. А супернавязчивый сервис из шести девиц выгнал амауту из моей постели до рассвета. Ну, не хотел он, чтоб его в ней застали.

Но до этого я всё таки устроила ночь любви по-ближневосточному. Конечно, станцевать танец живота, как Олеська, в одном шарфике на лице, мне оказалось слабо, но я показала как классно выглядят изумруды на обнажённом теле. И укатала шамана, похлеще, чем арабского жеребца. На этот раз, без интимных подробностей. Сами воображайте.

Поэтому наутро, после визита к принцессе, которая, слава богу, поправлялась очень быстро, мы решили, что пора и честь знать. Отбыть мы желали побыстрее и без помпы. Пока за нами новых охотничков не отправили. Я убедила правителя, что у дочери Солнца есть ноги, и носилки пусть поберегут для чанкайских нежных дам. А мы без них будем двигаться быстрей и не привлекать слишком много внимания. Выйти решили как стемнеет. По тем же причинам. За городом нас встретит отряд воинов, который проводит до границы. На этом правитель настоял. Ну, может он и прав. Издали, по крайней мере, мы будем просто казаться отрядом воинов, спешащим по своим делам.

Волосы у меня отросли и я отчикала без жалости всё своё мелирование, до первоначального каштанового цвета. Хорошо хоть своими ножницами, а не ножом, как обрезают здесь. Больше всех от этого расстроился даже не Пушак, а Чаупи-тута. Когда он увидел меня остриженую, в мужских рубахах, с кинжалом, который я перевесила на мужской пояс, он даже охнул от расстройства. Он, кстати, тоже одел дарёную верхнюю рубаху, с гордостью, признаного взрослым, ребёнка. Светиться необычными вещами никчему, всё правильно. Стоя рядом, мы выглядели как два мальчишки-ученика, при взрослых солдатах. Только один постарше, а другой помладше. Конечно, на взрослую рубаху Чаупи-тута не тянул, но в детской он выглядел так жалко, что мы с шаманом возражать не стали.

Нам дали несколько лам для груза. Так идти будем более ходко. Мы планировали двигаться всю ночь, с факелами, как торопящийся к границе воинский отряд, чтоб к следующему утру быть как можно дальше от столицы. Да и идти, останавливаясь как можно меньше. На территории чачапойя, чимуанская убийственная парочка будет смотреться дико, как двойная бородавка на носу. Там нет лавок с чужими купцами, а кату бывают несколько раз в год и в строго отведённых местах. И, вообще, чужие там не ходят. А, если ходят, то оглядываются, как бы им дорогу между времён не показали.

Ирина решила отоспаться до вечера. А Пушак куда-то пропал. Тогда она заставила Чаупи-тута улечься, потому что идти прийдётся ночью. И сама устроилась. Судя по тишине, она заснула быстро. Ещё бы, шаман пришёл только под утро. Куда же он сам запропастился? Мальчик извертелся, а заснуть не мог. Тогда, он задумал всё же пройти сколько-то по тайным ходам и посмотреть для чего же они сделаны. Он нашёл кувшин, в нише поближе к их комнатам, и, сунулся было туда, но потом подумал, что там может быть темно, а факела у него не было. Тогда он сказал себе, что пройдёт совсем немножко, а если будет темно, вернётся. Он решил всё время поворачивать направо, чтоб не заблудится.

Протиснувшись за кувшин, он прошёл до первого поворота и углубился в лабиринт. Длинный прямой коридор шёл без ответвлений на протяжении 123 шагов, потом был поворот налево, но мальчик идти туда не стал, а прошёл ещё 45 и, уже тут, нашёл поворот направо, но, сразу же, за ним была лестница вниз. Он спустился на один пролёт, ступени повернули и снова пошли вниз и ещё раз вниз. Они вывели его в длинный коридор. На лестнице было темно, и спускался он наощупь, подумав, что, если так же будет внизу – вернётся. В коридоре, свет, хоть и слабо, но пробивался из широких ниш откуда-то сверху. Он сунул голову в одну такую нишу, для чего ему пришлось изогнуться, и увидел вверху квадратное светлое пятно с решёткой. Чаупи-тута вспомнил, что вокруг дворца и храма он видел квадратные зарешёченые колодцы. Он подумал сначала, что это водосток, но понял, что они на локоть выше мостовой, как же вода попадёт туда? Потом его что-то отвлекло, и он об этом забыл. Теперь юный исследователь понял, что это вентиляционные колодцы для подземного лабиринта, а днём они ещё и дают немного света.

–Да, те, кому здесь ходить положено, наверное, имеют при себе факелы. Ой, а, если меня тут застукают, ох и неудобно же будет! Надо вернуться, пока не попал в неприятности.

Чаупи-тута повозился в неудобном отверстии и вывалился обратно в коридор. Он совсем было хотел уйти, но вдруг услышал вдали страшный крик. Это был вопль такой боли, что его чуть не вырвало от страха. Он пробежал несколько шагов в обратную сторону и остановился. Потом услышал шаги людей, спускающихся по лестнице. Он бросился вперёд, заметался, пробежал до первого разветвления, снова услышал этот жуткий вой нечеловеческой боли и нырнул в направлении обратном этому крику. Там было темно, он сделал несколько шагов и остановился, боясь заплутать в полной темноте. Мальчик надеялся на удачу. Что люди, спускавшиеся следом, повернут в другую сторону. Зачем-то же они сюда идут. Может туда, где кричали?

Топот приближался. Красноватый свет факела выхватил кусочек коридора, где он стоял, ещё больше сгустив тьму вокруг него самого и, слабея, двинулся в коридор напротив. Чаупи-тута сглотнул слюну. Крик больше не повторялся. Он потихоньку выглянул в коридор. Там было пусто. Сначала был порыв броситься обратно и навсегда забыть про страшное подземелье. Но крохотный демон, копошился в животе, то царапая коготками страха, то щекоча язычком любопытства. И Чаупи-тута, на цыпочках, пошёл следом за удаляющимся светом факела, отметив всё таки, что этот поворот тоже был направо.

Факел остановился в, освещённой огромной жаровней, комнате. Вдоль стен этого коридора было несколько зарешёченых комнат-камер. Они были пусты. Видно теперешнему правителю редко нужна была тюрьма для заключённых. Но он-то не был здесь первым. Самая ближайшая к освещённой комнате, камера была открыта. Очевидно, пленник, находившийся там, сейчас подвергался допросу. И очень болезненной пытке. Крик, раздался так близко, что превратил ноги Чаупи-тута в кисель. Он сполз по стене. Встал на четвереньки и, хотел было убраться от греха, но услышал голос чимуанского шпиона. Он был хриплым, сорванным от крика, но узнаваемым.

–Я скажу,– он захаркал и сплюнул,– только не повторяйте больше ЭТО!

Что было то самое “ЭТО”, Чаупи-тута даже знать не хотел. Он приподнялся на слабых ногах и шагнул осторожно обратно.

–Храм в Мёртвом городе,– прохрипел чиму и мальчик застыл, как вкопаный.– Их вождь, Вакралла, сбежал к нам, когда на его след вышли. Тогда, между прочим, он шпионил на вас.

Чаупи-тута думал, что услышит голос правителя, но это был жрец Храма Четырёхликого бога, в котором они проводили ритуал возвращения Юнки. Бог Чанкай смотрел во все стороны света, но мало что видел вокруг. Этот бог, доставшийся вместе с Храмом от предшественников, ещё не приобрёл много почитателей среди народа, который чтил как богов: Солнце, Луну, звезду Уальпа и богиню смерти Чичим. А ещё маленьких богов из кувшина, которых и рисовали на них, тех самых, что так заинтересовали Чаупи-тута в первый раз. Это были домашние боги-предки. Которых кормили в праздники, наливая в кувшины напитки и бросая еду. Над ними принимали клятвы, как тогда, на переговорах с Джайной, даря им свою кровь, в знак правдивой речи.

Жрец хотел обьединить народ вокруг одного бога, как он обьединён вокруг одного правителя. А для этого ему самому требовались тайные знания, которые привлекут приверженцев. Он должен был обрести вес и значимость на фоне шаманов других богов. И вот, в его руки пришла удача, он мог узнать тайны Богини Тёмной луны и (оказывается!) корни могущества жрецов Солнца.

Чаупи-тута услышал только последнюю часть разговора. Шаман-убийца отказывался говорить о тайнах своего Храма, так как богиня убивает тех, кто хочет раскрыть их, прежде, чем они смогут это сделать, но он согласился открыть тайны Храма Солнца, потому что это ему ничем не угрожает. А чтоб спасти свою жизнь, он согласен показать путь в Храм, который открыл им Вакралла…перед тем как умереть. Жрец был согласен выслушать эту тайну. У него ещё будет время распросить о других.

Чаупи-тута понял главное, жрец Четырёхликого ищет знаний для власти. Но не это пугало его. Храм сам избирает достойных. Его пугало, что о Храме знают жрецы Тёмной Луны. Они вполне могут просто разрушить его, чтоб досадить детям Инти.

А ещё он понял, что Вакралла мёртв. Только откуда он знает дорогу в Храм? Ведь воины туда не ходят. Желающие посвящения должны сами пройти этот путь.

Но он не должен задержаться здесь ни минуты больше. Вряд ли правитель знает чем занимается жрец. И, если его застанут здесь, он может просто исчезнуть. Очень осторожно Чаупи-тута отступил. Он внимательно глядел под ноги, потому, что факел остался позади, а впереди тускло отсвечивал прямоугольник выхода в центральный коридор. Вся обратная дорога отняла у него, наверное, год жизни.

Выбравшись из-за кувшина живым и невредимым, только с трясущимися поджилками, мальчик был рад несказанно. Его любознательность принесла плоды, но, так же легко, могла стоить ему жизни.

В комнате он обнаружил шамана, Джайну, принцессу и Ирину. Все напустились на него, где, мол, он ходит, когда надо собираться в дорогу.

–Мы же волнуемся,– выговаривала Ирина,– пропал, слова не сказал.

–А я, между прочим, такое видел..-заговорщицким тоном сказал он.

–Неужели ещё одного чимуанского заговорщика?– спросила принцесса.

–Да во дворце больше ни одного чиму не осталось. Только та рабыня..-Джайна поскрёб в затылке.

Ирина просто, молча, ждала пока мальчишка насладится моментом собственной значительности. Выдержав театральную паузу, Чаупи-тута драматично поведал всю подвальную эпопею. Чем больше он рассказывал, тем больше все хмурились. Мальчик доверял и принцессе, и Джайне, да и сам правитель был человеком вполне достойным.

–Мы с этим разберёмся,-сказал Джайна. Ничего в этом дворце не должно делаться за спиной моего приёмного отца.

–А Храм может остановить чиму, если они захотят его разрушить?-испуганно спросил Чаупи-тута.

–А чей-то любопытный носишка может быть поосторожнее?– ласково сказала Ирина. Крепко обняла мальчика и прижала к себе. Он тихонько стоял, боясь пошевельнуться и нарушить очарование этой неожиданной ласки.

Когда солнце опустилось за горизонт, небольшой отряд двинулся в сторону границы.

26ноября-28ноября.

Дорога не доставляла хлопот. Только неожиданное простое удовольствие движения по новым местам, в компании прямых, чуть по-солдатски грубоватых, мужчин. Мы не раскладывали шатров, я не тряслась в носилках на плечах им подобных. С сострижеными волосами и в мужской одежде, спящая рядом с ними у одного костра, я, пусть и перестала вызывать благоговейный ужас, но, как бы, стала их товарищем. Все солёные шуточки, которые переводил мне Чаупи-тута, доставались мне наравне с другими и не носили никакого сексуального подтекста.