Текст книги "Жизнь продолжается. Записки врача"

Автор книги: Евгения Дорогова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Поняв, что жизнь кончается, он как-то жалобно и тихо спросил: «Ты возьмешь меня домой?» В тот же день на санитарной машине я перевезла его домой.

Коллеги не одобряли моих действий. «Безнадежного больного надо оставить в родной больнице, дома одна ты не справишься!» – говорили они. Но муж хотел домой. Его желание было для меня главным аргументом, и я заступила на круглосуточные дежурства у его постели.

В своей комнате ему стало легче. Он радостно общался с детьми и внуками. За несколько лет до этого мы позаботились о том, чтобы наши квартиры находились в непосредственной близости друг от друга. Дети помогали мне в уходе за мужем, приносили продукты и лекарства. Мною выполнялись все лечебные назначения, включая и капельное введение медикаментов. Однако он таял на глазах. Гипс, целиком сковывающий больную ногу, был слишком тяжел для него, но и более легкий, вновь наложенный, он пытался снять; когда эта попытка не удавалась, он становился буйным. Его физическая сила тем не менее превышала мою.

Сознание страдальца прерывалось сумеречными состояниями, возбуждением и бредом. Он снова ярко переживал события войны. В жаркий июльский день 2007 года приходилось закрывать окно, так как его командирский голос разносился по улице.

Впервые он обратился к Богу. «Господи! – кричал он. – У нас нет оружия. У нас нет никакого оружия!» Как перед строем своей санитарной роты командовал: «Огонь! Ложись!» В бессвязной речи можно было разобрать медицинские термины. Я с трудом удерживала его на постели, пытавшегося куда-то бежать. Белье намокало от пота. Обессиленный, падая на подушки, он продолжал шептать: «Господи, у нас нет оружия». Не себе, тяжко страдавшему, призывал он на помощь Бога. Он поручал Ему Родину, которой сам служил беззаветно, по-боевому.

В последующие несколько суток у него отказались работать почки, сердце билось в хаотичном ритме, никакие лекарства действия не имели.

Приезжавшая «скорая», которую в отчаянии вызывали дети, помочь не могла. В этот момент я вдруг забыла все знаемые наизусть молитвы. Губы мои, как когда-то трепетные губы моей умирающей бабушки Марфы, непрерывно шептали: «Господи, даждь ми смирение, терпение, кротость!» Только потом, придя в себя, я поняла, что эти слова были взяты бабушкой из 7-й вечерней молитвы свт. Иоанна Златоуста.

Внезапно сознание на короткие периоды возвращалось к мужу. В один из таких моментов он приказал мне: «Никаких попов! Сжечь в крематории!» Пытаясь встать, он повалил зажженные свечи, чуть не устроив пожар. Молебны мы заказывали в церкви. Отказавшись от еды и воды, он жестоко страдал. В слезах я молила Бога, чтобы Он сжалился над его страданиями. «Господи, возьми его к себе! По жизни он – истинный, верный христианин! Прими его, прости ему его странную дурость!»

В коротком проблеске сознания он вдруг сказал мне: «Поправлюсь, разведусь с тобой!» – «Почему?» – недоуменно спросила я. «Ты гонишь меня из дома. Я так любил тебя, так любил, а ты твердишь: “Возьми его, возьми!”» Он тяжело дышал и умолял не прогонять его.

Вдруг лицо его поразительно изменилось. На нем появилось выражение огромного удивления и радости. Он протянул вперед руки и сказал: «Там...» Там, куда тянулись его руки, висело изображение Ангела. Кого он в тот момент видел, я сказать не могу. Легко и умиротворенно Ваня откинулся на подушки и с улыбкой на губах задремал.

Я проснулась от полной тишины. Хриплого дыхания слышно не было. Тело оставалось теплым. Плача, я закрыла устремленные на меня неподвижные глаза мужа, зажгла свечи и до конца ночи стала читать Псалтирь. Мысли путались, слезы застилали текст.

Мне и моим современникам раньше не приходило в голову, что Бог оставался с нами всегда. Для всех было невероятным, как двадцатилетний Ваня противостоял танкам Гудериана под Оршей, как мой брат Вовка, того же возраста, на тяжелых самолетах летал бомбить Берлин, как подростки по взрослым нормам работали на полях и на заводах, как горячо и искренне бабушки и деды, не выставляя себя напоказ, молились в нашем Пресненском храме в Пречистенском переулке. Совсем непонятно было, как наша разбитая немцами Красная Армия победила врагов под Москвой и затем с позором выгнала их из страны.

Сидя у теплого еще тела мужа, я поняла, как и почему. Бог был с нами, защищавшими свою Родину, отдающими за нее жизни. В своей смертельной агонии, страдая и переживая ужасы войны, Ваня понял это.

Не спрашивая моего мнения и не принимая платы, священники больничной церкви провели заупокойную службу и отпевание. Они хорошо знали его, принимавшего участие в создании больницы и работавшего в ней последние тридцать пять лет своей жизни. Тысячекоечная больница объявила двухчасовой перерыв в рабочем дне. Оставив в здании дежурных, на панихиду пришли все сотрудники вместе с главным врачом.

Мой муж не жалел своей жизни для Родины и отдавал все свои знания и силы страждущим людям. Скольким людям он спас жизнь во время войны и за всю свою врачебную практику! Я уверена, его служение Отечеству зачтется Богом как служение Ему Самому. Постоянно прошу Его об этом.

Господи, прости его прегрешения вольные и невольные!

Упокой душу раба Твоего Ивана!

ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Бабушка, – сказал мой старший правнук, перешедший в пятый класс. – Я принес тебе свой рассказ. Извини, тороплюсь в театральную студию!»

В моих руках оказалась объемистая рукопись, скрепленная как журнал. Закрыв за ним дверь, я стала читать новое произведение под названием «Случай на каникулах», правильно и грамотно набранное на компьютере. Буйная фантазия правнука излагала его необыкновенные приключения с перемещением в различные временные эпохи, подвиги друзей и гибель врагов. Молодец мальчишка, написано забавно и увлекательно! Мои слезы неудержимо капали на страницы рассказа. Память нечаянно перенесла и меня в прошедшее время, правда лишь на семь лет назад, когда стресс, связанный со смертью мужа, изменил мою жизнь, погрузив в не свойственное мне состояние уныния и депрессии.

Тогда в связи с резким ухудшением здоровья из-за общей слабости и постоянных слез я предпочитала оставаться дома в лежачем положении. Офтальмологи советовали ограничить чтение, не напрягать глаза, терапевты назначили массу различных лекарств. Кардиологи из-за беспорядочной работы сердца обсуждали вопрос о вживлении под кожу прибора – водителя ритма.

В ночь на 7 ноября, главный советский праздник и день рождения моей младшей дочери, я почувствовала: пришел конец. Ухожу из жизни. Меня не станет, и ни дети, ни внуки, ни правнуки никогда не узнают, как почти век назад жили мы, их советские предки. Вызывать «скорую» я не стала, никому не позвонила. После сделанной самой себе инъекции почувствовала, что есть время написать прощальное письмо. К утру оно было написано, и вместе с ним пришло понимание, что ночной сердечный приступ – Божие вразумление: вставай, работай!

Я встала с постели, представила себя посторонним человеком, нуждающимся в помощи, и принялась эту помощь ему оказывать. В письменном виде назначила строгий распорядок дня, неукоснительно выполняемую строжайшую диету, режим движения и сна. Через не могу занялась литературной работой. Так появился первый рассказ, напечатанный на старой пишущей машинке, а затем и набранный на компьютере, которым мне удалось с помощью детей овладеть. Ежедневно, невзирая на прежние врачебные запреты, я работала до изнеможения, не щадила себя: совершенствовала компьютерный набор, собирала фотографии, литературные и архивные материалы.

В конце зимы стали выявляться удивительные факты: стабилизировалось зрение и с коррекцией стало равняться нормальной единице, нормализовался сахар крови, увеличилась трудоспособность. Конечно, молодость ко мне не вернулась, но сил хватило на прочтение медицинской литературы, скопившейся после смерти мужа и приобретения новой, на восстановление чистоты и уюта квартиры, и самое главное – на общение с четырехлетним правнуком. Его отношения с детским садом не сложились (три дня ходил, месяц болел). Пять, шесть или семь часов дневного времени он проводил у меня. Гулять с ним я была не в состоянии, так как не могла успеть за его быстрым передвижением, а тем более бегом. Детские спортивные площадки, беговые дорожки он посещал по утрам, когда его вели в мою квартиру.

Детская, родная жизнь текла рядом с моим стареющим организмом. В свое время бабушка Поля нянчилась со мной, а затем с моей новорожденной дочерью. Мы с правнуком прекрасно ладили, в какие только военные, спортивные и придуманные игры мы не играли! Буйную радость у нас вызывали слова, слагавшиеся почему-то в рифмы.

Став первоклассником, мальчик перешел на попечение моей дочери и зятя, бабушки и дедушки ребенка. А у меня появилось время для знакомства с новыми медицинскими данными и неограниченная возможность посещения храмов. Естественно, старость дает себя знать, но я с радостно встречаю каждый день продолжающейся жизни.

АМНЕЗИЯ

Не так давно пришла ко мне домой дочь, бабушка моего восьмилетнего правнука Ванюшки. «Мам, – сказала она, протягивая мне объемистую коробку, – спрячь ее у себя. Это подарок Ване ко дню рождения. Дома хранить его нельзя, потому что мальчишка обязательно найдет и раскурочит вещь раньше времени». Коробку я взяла и выполнила просьбу дочери.

Накануне дня рождения правнука дочка позвонила и попросила укрепить на коробке алый бант. Пышный бант был приготовлен, но найти спрятанный подарок я не смогла. Тщательные поиски в шкафах, на полках, антресолях, во всех мыслимых и немыслимых местах, не увенчались успехом. Впав в панику, я сообщила дочери о странном исчезновении подарка, попросила срочно приехать и произвести настоящий обыск в моей квартире. Дочь восприняла мою просьбу как шутку или своего рода причуду, но приехала и начала внимательно и энергично искать пропажу. Однако усилия, труд и время, затраченные ею на поиск, также оказались безрезультатными. Уставшие и расстроенные, мы сели к столу и стали думать, что же делать дальше. На жаргоне современной молодежи дочь оценила возникшую ситуацию: «Ну, мам, ты даешь!»

День клонился к вечеру, магазины вот-вот закроются, да к тому же у нас на тот момент не нашлось наличных денег на новый дорогой подарок. Это означало, что обожаемый ребенок, проснувшись завтра в день своего праздника, не обнаружит желанного подарка, украшенного алым бантом, рядом со своей постелью.

На столе перед нашими глазами оказалась познавательная и искренняя книга архимандрита Тихона «Несвятые святые», прочитанная мною накануне, как говорится, на одном дыхании. «Вот, – сказала я, – архимандрит Тихон при потере вещи советует читать 50-й псалом и Символ веры. “Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое...” – на что дочка ответила: «Теперь стало ясно, мам, – тебя необходимо лечить серьезно и не позволять тебе, всю свою жизнь лечившей больных людей, увиливать от врачебных процедур!» Несмотря на мнение дочери по поводу моего психического здоровья и на ее категорическое заявление, чтение псалма я продолжала. После слов «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей...» дочка резко встала, с грохотом уронив стул, и направилась в угол комнаты, где в щели между огромным шкафом и внешней стеной дома, уютно устроившись, ждала своего времени надежно спрятанная мною подарочная коробка.

Произошедший, на первый взгляд, странный случай, вызвавший переполох в нашей семье, явился четким признаком незаметно подкравшейся ко мне старости. Прощаясь, дочь сказала: «Мам, не понятно, о чем ты говоришь?» – «Ну, что тут непонятного? – ответила я. – Амнезия – латинское слово, означающее потерю памяти. Лечение бесперспективно! Хочешь помочь – постоянно тверди два слова: “Господи, помилуй!”»