Текст книги "Иланг-иланг (СИ)"

Автор книги: Евгения Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

   – Как будто я для себя стараюсь, – София покончила со вторым бутербродом. – Ты ведь не хочешь, чтобы он страдал?

   – Вот с ним я и буду разговаривать на эту тему. А с тобой давай чаю попьём.

   – Не думала, что ты так жестока.

   – А я думала, ты умнее, – Дивьяни оценила результат своих трудов и спустила ноги на пол. – Амрита! Принеси нам чайку!

***

   Артур и Оксана проспали полдня. И компенсировав ночное бодрствование, увидели, что мироздание по-прежнему в порядке. Колесо Сансары не слетело со своей оси, а спящий разум не породил ничего чудовищного. Они проснулись с чемоданами в обнимку – Оксана в кресле, а Артур – на коврике у кровати. Кроме узора на этом коврике, в обстановке и не было ничего экзотического. Широкая кровать удивлённо уставилась на постояльцев-неформалов девственно-гладкой поверхностью. Лимонно-жёлтый абажур с чёрным принтом из тонких веточек – и рядом, на тумбочке, букет из иланг-иланга, такого же точно оттенка, не до конца избавившегося от зелени, как это бывает у молодых цветов.

   Оксана вдохнула восточную сладость и с благодарностью посмотрела на друга. Но по его выражению лица поняла, что к букету он непричастен. Не стала обижаться, ведь Артуру тоже нужно было выспаться. И, глядя на распахнутую настежь раму, подумала, что это дело рук Ахмада. В благодарность, что они последят за Шаши, который уже вовсю раскачивался на люстре. Оксана поправила москитную сетку на окне и предложила пообедать. Или поужинать.

   Обезьянку отловила Амрита – и рассказала, что Ахмад прямо с утра теми же ногами отправился на работу. Одолжил у кого-то в деревне моторку.

   Шаши занялся заколкой-розой на косе у горничной. Горничная занялась кухонными делами: её позвала Мария.

   Туристы спустились по широкой, пологой лестнице, осторожно обходя пандус, и нашли в гостиной всех троих знакомых с веранды. Дивьяни, закинув ногу на ногу и перегнувшись через подлокотник дивана, рассказывала что-то Итану. София сидела слегка в стороне и задумчиво гипнотизировала единственный бутерброд на плоской тарелке.

   – Ну пойми, такие вещи месяцами решаются. Мне тоже не доставляет удовольствия тянуть резину, – Дивьяни раскачивала туфлёй на десятисантиметровой шпильке. В традиционном сари и браслетах, она носила стрижку-каскад и рисовала брови по трафарету.

   – Я не могу больше ждать. Всё. Лимит исчерпан, – возражал хозяин дома. И с некоторым усилием отрывал затылок от подголовника, чтоб наклониться поближе к собеседнице. Под грудью его поддерживал ремень. На нём была самая обычная футболка с длинным рукавом и джинсы. Из-под левого рукава выглядывал краешек татуировки. Артур присмотрелся – и разглядел ещё две дырки в мочке.

   – Ну если хочешь побыстрее, давай наймём киллера. Закажешь сам себя... Привет, ребят, – на секунду отвлеклась Дивьяни и махнула гостям звенящей рукой. – Быстро. Без мучений. Правда, дорого. И чревато последствиями. Но это уже не твоя проблема.

   София выпрямилась в струнку и прислушалась. Она была похожа на креолку, в тёмно-зелёной длинной юбке и чёрной блузке с кружевами.

   Зашла пожилая Мария, в косынке и цветастом платье скорее похожая на гречанку, и спросила, кто что будет на ужин.

   На заднем плане суетилась Амрита с обезьяном на плече – единственная правильная индианка во всей этой компании.

   – И сколько? – спросил Итан.

   – Цена договорная. Всё зависит. Подкинуть номерок? Мой бывший клиент.

   – Там же следствие начнётся...

   – А мы все дружно уйдём из дома и обеспечим себе алиби.

   – Не смешно.

   – А я и не смеюсь, – Дивьяни снова отвлеклась на гостей, притихших, как на похоронах. – Не обращайте внимания, у нас тут свои тёрки. Хотите кальян?

   Артур вежливо отказался. Оксана согласилась.

   – Это я покупала, – пояснила адвокат. – Ещё студенткой. Всю стипендию ухнула. Увидела на рынке у какого-то турка и поняла, что маст-хэв. А чтобы меня родители не прибили, хранила у Итана. Собственно, до сих пор храню.

   Оксана покивала, выпустив колечко дыма.

   – Значит, вы очень давно знакомы? – спросил Артур.

   – Со школы. Только он недоучился, а я типа хорошая девочка. В общем, в восемнадцать лет он зарабатывал свой первый миллион, а я торчала на юрфаке. Но развлекались мы всегда вместе.

   – О да, – подтвердил Итан. – Как раз на моё восемнадцатилетие она так обкурилась, что мы её до утра откачивали.

   – Ну не позорь меня, – закрылась ладонями госпожа Сингх.

   – Да ладно, все свои, – сказал Артур. – Кто травкой не баловался?

   – Я, – подала голос Оксана. – Я всегда сигареты курила.

   – Славное было время, – Дивьяни мечтательно окинула взглядом высокие потолки. – Курили всё, что горит... и пили...

   – Тоже всё, что горит, – подсказал Итан.

   – Может, как-нибудь повторим? – приподняла нарисованную бровь Дивьяни.

   – А смысл? Как раньше уже не будет.

   – Ну может, всё-таки передумаешь?

   – Нет. Я уже всё решил.

   – А то я не знаю, как ты всё решаешь.

   – На сей раз окончательно.

   – Ага, «бросить курить очень просто, я сам проделывал это десятки раз».

   – Ну, жизнь в какой-то степени тоже вредная привычка...

   – Ну мы ведь с тобой мастера по вредным привычкам?

   София внимала светской беседе со стороны. Да, у Дивьяни перед ней неоспоримое преимущество: общие воспоминания. Счастливые воспоминания. Слишком много воспоминаний.

   – Чёрт! Вот дура! – хлопнула себя по лбу Дивьяни. – Можно же в Голландию. Я недавно видела Виджая, он обмолвился, что у него там знакомые... – она многозначительно посмотрела на Итана. – Могу хоть завтра с ним перетереть.

   Итан несколько секунд пристально смотрел на подругу детства – и медленно кивнул.

   – Да. Точно. Да. Ты умница.

   София молча доедала последний бутерброд.

   Этой Дивьяни вообще слишком много.

   И Виджая зачем-то впутывает. Зачем он здесь нужен?

   От размышлений медсестру отвлёк как всегда шумно возвращавшийся Ахмад. Он бросил сумку, рухнул на диван между женщинами и громко объявил, что, как только доучится, бросит к чёртовой матери это радио и станет великим фокусником.

   – И будешь работать двадцать четыре часа в сутки, – отозвался Итан. – А потом в один прекрасный день лопнет страховочный трос – и привет.

   – И тебе добрый вечер, – ответил Ахмад. – Вообще-то я на поддержку надеялся.

   – Я точно так же надеялся на твою. София, я хочу к себе. Я устал.

   София неслышно и проворно покинула диван. Похоже, креслом Итана управляла она – и только она.

   – Я опять что-то не то сказал? – всплеснул руками Ахмад.

   – Причём здесь ты? – ответила Дивьяни. – Ему и без тебя невесело. Больной человек, плохо себя чувствует...

   – Всё-всё-всё, – отгородился от неё ладонями парень.

   – Ахмад, – окликнула Оксана. – Я хотела сказать спасибо за цветы.

   – Какие цветы?

   – Разве это не ты?.. – расстроилась Оксана.

   – Мог бы и приврать, – звякнула тарелками Мария. Она принесла ужин. – Сделать девушке приятное.

   – Ну это правда не я, – буркнул Ахмад.

   – Мария, отнеси ужин, – Дивьяни кивнула в том направлении, в каком только что отбыли Итан и София.

   – Ох, бедняжки, – вздохнула Мария и ушла.

   Только её широкая цветастая спина скрылась за дверью, в окно постучали.

   Портьера была плотной, но светлой, и за ней отчётливо распласталась чья-то тень во всю ширину окна. Артур знаком установил тишину и как тигр в зарослях бамбука подкрался к окну. Он быстро сообразил, за какой шнурок потянуть...

   Уже знакомый половинчатый призрак заслонял собою живописный закат и висел в воздухе, лениво отгоняя рукой мошкару. Он скользнул красными глазами по окаменевшей публике, остановился на Оксане и помахал ей...

   Оксана сжалась, покраснела и сильнее прижала к груди букет.

   – А ну кыш! – стукнул по стеклу Артур.

   – Он что, за вами притащился? – возмутился Ахмад.

   – Это твои фокусы? – заподозрила Дивьяни.

   – Да нет же! Он у отеля всю ночь ошивался.

   – Так вот от каких змей вы уехали?

   – Ага, – развёл руками Артур. – И походу, он не местный. Филиппинец. Оксан! Выкинь уже эти цветы!

   – Ага, а если он разозлится и нас покусает? – возразила девушка.

   – Он ещё и кусается? – поджала ноги Дивьяни.

   – Да, он вообще плотоядный. Мы выясняли.

   – Моя козочка! – ахнула Амрита и убежала на улицу.

   – Кыш отсюда, я сказал! – повторил угрозу йог. – Отвали от моей девушки!

   – А у меня сегодня вообще день не задался! – Ахмад выключил из розетки торшер и замахнулся им.

   Призрак повесил голову, огорчённо ссутулился, развернулся на сто восемьдесят градусов и, как-то особенно обречённо хлопая перепончатыми крыльями, улетел в заросли иланг-иланга.

   – И много у вас таких? – спросила Оксана у Дивьяни.

   – Ну-у... я никогда не задумывалась. До сегодняшнего момента. Дай-ка мне кальянчик.

***

   – Ты в порядке? – Артур подобрался к Оксане со спины, откинул одеяло и проводил двумя пальцами по ложбинке вдоль позвоночника. Оксана уже постелила постель и лежала без сна. Прямо на уровне её лица вяли под светом ночника жёлтые цветы с тонкими извилистыми лепестками.

   – Если я могу в принципе быть в порядке, – еле слышно произнесла девушка. – Помнишь, я рассказывала тебе, как меня оживили? После того, как я половину суток была мертва?

   – Помню, – Артур положил ладонь на её поясницу. – Но ведь это здорово. Ты смогла вернуться.

   – Мне кажется, я до конца так и не вернулась. И это чудище почуяло во мне свою... Я так хотела всё забыть...

   – И ты забудешь. Только нужно время, – Артур поцеловал её в плечо.

   Оксана улыбнулась. Его распущенные волосы щекотали ей спину.

   – Я так хотела начать всё заново. Новую жизнь. И найти в ней что-то, чего раньше не замечала...

   – И отсюда восточная философия?

   – Да... Вообще, как можно желать смерти? Я не понимаю. Там же ничего хорошего.

   – Ну... я поверю тебе на слово, – Артур обнял её сзади, словно пытаясь согреть. – Хотя многие искренне считают, что им будет лучше на том свете.

   – Например, Итан?

   – Знаешь, я начинаю верить Ахмаду. Помнишь, как они вспоминали совместную бурную молодость?

   – Живенько, живенько.

   – А потом он вдруг спохватился: «Ой, нет, я же умирать собрался».

   – Я тоже заметила, – Оксана наконец повернулась лицом к любовнику. – Хотя не факт: некоторые сразу депрессуют, а потом выходят, а у кого-то накапливается.

   – Ну, вообще да.

   – Но я на Дивьяни удивляюсь. Жизнерадостная, в меру циничная, вполне адекватная девушка. Ей-то зачем всё это?

   – Ну, не можешь пресечь – возглавь. Может, по такому принципу? Не верит же она, что он действительно собрался?

   – А может, верит? И не хочет, чтобы он страдал?

   – Да проще у неё спросить, мне кажется. Я не такой знаток женской психологии, – улыбнулся Артур.

   – А София на неё реально бесится. Видел, с каким лицом она сидела?

   – Ага. Прям «отобрали игрушку». Звучит жестоко, конечно...

   – Токсичные отношения: всё, что вы хотели узнать, но стеснялись спросить, – отчеканила Оксана и зевнула. – Блин, во что мы влезли?

   – Ага. Съездили в отпуск.

   – Ладно, завтра на свежую голову посмотрим...

   – Может, всё-таки выкинешь цветы?

   – Они красивые.

   – Всё равно повяли уже.

   – А я их засушу. А ты ревнуешь? – прищурилась Оксана.

   – Я? К кому?

   – А это тебя надо спросить. Я же не такой знаток – мужской психологии, – Оксана на ощупь, не оборачиваясь, выключила ночник.

   Тёплый круг света растворился в темноте, как шарик мороженого в кофе. Но самое сладкое ждало их впереди.

***

   Итан закрыл глаза и прислушался к собственному дыханию. Последнее время ему часто снились кошмары. Он подумывал, не побочный ли это эффект от снотворного – но София настаивала на таблетках, потому что их рекомендовали врачи. Спорить с Софией он не хотел. Во-первых, она медсестра и знает, о чём говорит, а во-вторых... она делала для него всё – и даже больше. Доверял ли он ей? А как не доверишься человеку, который тебя кормит, одевает, моет и трогает за все части тела? Конечно, это её работа – но между ними завязалось нечто большее. Пока не названная и не выраженная словами, но очень тесная связь...

   Ему часто снился брат. Итан сожалел, что они так и не помирились. Жуан, в отличие от старших брата и сестры, не сумел найти себе применение – и перебивался бог весть чем. Само собой, он постоянно просил денег. Живя в столице, он не мог найти работу – и постоянно обивал порог особняка на острове Дивар. Наверное, будь у него возможность, он бы достал и Аниту в Канаде, но не сложилось. Как ему сейчас их не хватает... Но Анита больше не звонила и не писала, мать жила у неё, а Жуан – Жуан утонул. Возвращаясь от брата. Точнее, тело не нашли – нашли перевернувшуюся лодку и какие-то мелочи, что были у него с собой... Он приезжал поговорить... София утверждала, что непутёвый брат просто точит зуб на имущество, а вовсе не собирается помогать Итану. Жуан обвинял в том же самом Софию, но менее последовательно – потому что человеком был импульсивным. Итану не хотелось выбирать между Софией и братом – Жуан облегчил ему выбор.

   Но во сне приходил вновь и вновь. Будто бы бродил под окнами, а то каким-то образом оказывался в комнате, оставляя мокрые следы и ошмётки тины на полу... Весь синий, в водорослях... Присаживался на кровать... И грустно смотрел на брата единственным глазом. Второй, вместе с щекой, выели рыбы или ещё кто-то из обитателей Мандови. Глаз влажно блестел в темноте, как блики воды на лунной дорожке...

   Через секунду лицо перестало быть чётким – точно сквозь мутную воду – и только тихий голос над самым ухом:

   – Я тебя не оставлю...

   – Ты пришёл забрать меня с собой? Тогда забирай скорее, – Итан вжался затылком в подушку.

   То ли это дождь – не за горами летние ливни, то ли шуршат шаги, то ли хлопают крылья... Шум, вой, хлопки и шелест – но ближе всего шёпот:

   – Ты думаешь, ты упокоишься с миром? Ты думаешь, это конец? Думаешь, мне хорошо? Холод, и сырость, и голод... И рыбы вечно гложут твоё тело, хотя уже остались только кости...

   – Мне очень жаль. Правда, жаль.

   – Я не жалуюсь. Но ты можешь что-то сделать...

   – Чем я могу тебе помочь?

   – Ну, для начала помолись, – и голос звонкий и живой, такой как был при жизни. – За упокой моей души, – и голоса из детства, воскресный звон колокола... Всей семьёй на мессу... Такую скучную...

   Итан пытается вспомнить хоть какую-то молитву – но напрасно.

   – Эх, ничего-то не допросишься... – всё ещё прежний, насмешливый, живой Жуан. – Тогда сделай кое-что для себя... Слушай...

   То ли речная вода стекает по щекам, то ли собственные слёзы. Итан зажмурился.

   – София, – шелестит над ухом. – София...

   – Ты что, хочешь ей отомстить?

   – Нет же, слушай...

   Скрип дверей. Мерный шаг в коридоре.

   София время от времени проведывала его ночью. Иногда Итан мельком улавливал сквозь сон, как она заходит в комнату (похоже, снотворное не такое уж сильное), но никогда не говорил об этом. Почему-то.

   Она садилась рядом, поправляла одеяло и подушку – и иногда склонялась низко, слушая то ли дыхание, то ли сердце и, будто забываясь, клала голову ему на грудь или плечо.

   И сейчас белая фигура прогнала призрак.

   Он очень мало знал о Софии. Что она из Старого Гоа, что рано и неудачно вышла замуж – и, собственно, всё. Они с Дивьяни предлагали помочь ей с разводом, но она отказывалась. Она не любила говорить о себе. Где-то два года назад она овдовела. Просто явилась утром в трауре, ни на какие расспросы не отвечая и держась за щёку, будто у ней болел зуб. Но сходила к дантисту, повеселела и согласилась жить у Итана. Без мужа-алкоголика она вздохнула с облегчением. Стала более уверенной, перестала суетиться. Но что-то ещё в ней переменилось. Появился какой-то холодок. Трудно сказать. Между ними всегда была такая – молчаливая договорённость. Не спрашивать лишнего.

   Где-то очень близко, будто под окнами, жалобно всхлипнула птица. Очень похоже на детский плач...

   Хлопали крылья – или от ветра – занавески?

   Только София двигалась бесшумно – была у неё такая счастливая способность. В своём белом ночном наряде, как распластавшая крылья птица, она опустилась на кровать, откинула на грудь волосы и легла навзничь. Устроившись затылком на его плече. Он почувствовал тяжесть. Тяжесть и холод. Она только что побывала под дождём? Неужели он чувствует?

   Что ж, это сон, а во сне можно всё.

   Итан поцеловал её в мокрые волосы...

   Проснулся он от головной боли. И некоторое время созерцал пустое одеяло поверх собственного тела.

   Серые пятна. Запах ила.

   Вода на полу.

   Ну правильно, забыли закрыть окно. А ночью была гроза.

   Но что он мог сделать? Позвать Софию...

***

   Закалывая косу на ходу, София спускалась завтракать. Она никогда не появлялась на людях непричёсанной. Тем более что с недавнего времени количество людей на кухне увеличилось вдвое. Ахмад уже завладел вниманием публики и рюкзаком русской туристки:

   – Всем по утреннему кролику! – ходил он вокруг стола и раздавал белых кроликов, извлекаемых из рюкзака. – Дивьяни, мы вчера поцапались – тебе самый пушистый!

   – Ладно, проехали уже, – добродушно отмахнулась Дивьяни и принялась тискать своего зверька.

   – Ой, а куда он мне? – засмеялась Оксана, осторожно держа кролика на вытянутых руках.

   – Не нужен – подбрось вверх, – посоветовала Дивьяни и подала пример. Кролик на пару секунд завис в воздухе и рассыпался конфетти.

   – А я своего оставлю, – умилялась на подарок Амрита. – Буду пух щипать.

   – Сейчас налетит этого пуха. И конфетти, – ругалась Мария. – А мне подметать.

   – Я сама всё подмету.

   – Нет уж, кухня – это моя территория.

   София скромно пожелала всем доброго утра.

   – Привет, София, – шагнул к ней Ахмад и заправил ей волосы за ухо – тут же вынув из причёски монету. – Чего такая кислая?

   – Неважно спала, – София поставила на стол тарелку и взяла запасной табурет: все стулья были заняты.

   – Вы вчера такое пропустили, – но телефон не дал Ахмаду поведать о приключениях. – Блин. Виджай до сих пор на работу не явился. А он раньше всех приезжает. Чё, мне сегодня за двоих?!

   И принялся в сердцах заполнять все контейнеры едой, к которой не успел притронуться.

   – Как – не явился? – растерялась Дивьяни. – Ну вот, а я хотела сегодня с тобой поехать. И обсудить с ним кое-что... Ладно, заеду к нему домой, заодно узнаю, что случилось. Подожди меня, я счас.

   Залпом проглотила кофе и прихватила пару сэндвичей.

   – А, Виджай – это звукорежиссёр? – догадался Артур. – У которого ты помощником?

   – Ага, – хором ответили Ахмад и Дивьяни. И умчались.

   – А мы куда махнём? – обратился к подруге Артур. – Давай в храм Лакшми?

   – Давай, – Оксана осторожно заглянула в рюкзак. Ни следа кроликов там не наблюдалось. – Ты была в храме Лакшми? – подняла она глаза на Софию.

   – Нет, – созналась медсестра. – Я не индуистка.

   – И даже мимо не проходила?

   – Почему? Проходила, но особо не присматривалась.

   – Ну ладно, тогда с нас фотки.

   – Там же нельзя фотографировать, – улыбнулась София и занялась завтраком.

***

   Артур и Оксана пошли пешком. И очень скоро пожалели об этом, потому что грунтовка после ночного ливня представляла собою плачевное зрелище. А ещё стремилась отобрать у них сандалии. Конечно, в индуистский храм принято входить босиком, но не так же сразу. Нет, асфальт здесь в принципе был, но до него ещё нужно добраться.

   Вокруг храма добросовестные индийцы рассадили деревья и живую изгородь (хотя что-то, возможно, завелось и само), и их тоже пришлось преодолеть...

   Храм Шри Махалакшми построен был в конце девятнадцатого века – практически новодел. Восьмигранные башни не тонули в небе, а были вполне обозримы, небольшие колонны покоились на мраморных слонах – совсем миниатюрных, не выше пояса Оксаны, а Артуру доходили до бедра. Всё было таким земным, досягаемым, осязаемым. Умилённая парочка разулась у входа, оставив обувь в укромном уголке, чтобы не утащили.

   Вопреки ожиданиям, их не встретил брахман, хотя храм ещё не был закрыт, они выясняли. Туристы поозирались по сторонам – и заметили пожилого жреца в противоположном углу сада; он что-то бурно обсуждал с двумя людьми, одетыми по-европейски.

   Оксана и Артур понадеялись не попасться и уже приготовили телефоны для панорам и крупных планов – как служитель храма оказался рядом с ними, не иначе как при помощи высших сил. Пришлось почитателям Лакшми не только убрать телефоны, но и убраться восвояси, потому что мокрые борцовки и льняные брюки, сквозь которые просвечивает нагота, неугодны лотосоглазой богине всеобщего благоденствия.

   Путники вздохнули, улыбнулись друг другу и пошли удостовериться в сохранности своих сандалий. Они покоились на той же каменной плите, где их оставили. Убрав каждый свою пару обуви с бежево-розового песчаника, Оксана и Артур отметили, что уж слишком он сильно изрезан. Они тихонечко сдули с плиты песок.

   – Стой, это же рельеф, – Артур полез в карман.

   – Прямо многофигурная сцена, – присмотрелась Оксана. – Это кто, Кришна?

   – Похоже... Ну да, пастух с флейтой.

   – Ага, и девушки вокруг, как полагается. Ой, а вот эта, с козочкой, на Амриту похожа!

   – Точно. Давай её крупным планом...

   – Стой, а почему с козочкой? Там же коровы должны быть?

   – Спроси чё полегче.

   Они сделали несколько фотографий, наконец обулись и ушли, закусывая бананами, которые приготовили для подношения, свято уверенные, что древний рельеф открылся специально, чтобы их подбодрить.

   Так они радовались жизни, пока не начало накрапывать. Видимо, мироздание всё-таки ополчилось против нечестивцев и решило-таки промыть им карму.

   Теперь перед ними стояла задача не промочить рюкзаки и не убить телефоны с фотками. О сандалиях умолчим...

***

   Не успела София закрыть за собой дверь, как в полутёмном коридоре перед ней возник русский неформал с улыбкой до ушей и с телефоном, который так резво вертел в руках, что рисковал уронить.

   София подпёрла спиной дверь:

   – Что тебе нужно?

   – Я обещал фотки – вот, несу.

   – Из храма? – вскинула брови София. – Как тебе удалось?

   – Не совсем. Снаружи. Но оно того стоит.

   – Надо же. Только мне некогда, – она проскользнула вдоль стенки мимо Артура и почти убежала, унося за собой уже знакомый приторный шлейф. Только блеснул страз на шпильке в закрученной на затылке косе.

   Артур пожал плечами, сунул телефон в карман и тронул дверную ручку. Это комната Софии или чья?

   Дверь легко подалась на любопытного туриста. Первым, что он увидел, была расстеленная кровать. На ней, среди светлых подушек, выделялся иссиня-чёрный затылок Итана. Итан лежал на боку, спиной к двери. Очертания тела с трудом угадывались под идеально разглаженным одеялом.

   – София?

   – Нет, – ответил Артур. – Не возражаешь, я зайду?

   – Уже зашёл. Не стой у меня за спиной.

   Артур обошёл кровать, не очень широкую, с высоким резным изножьем. Лак на древесине местами стёрся, выделяя узор светлым контуром. Артур машинально провёл по нему пальцами, но заметил, что уже попал в поле зрения хозяина, и отдёрнул руку.

   – Садись уже.

   Рядом с кроватью как раз стоял табурет.

   – Я хотел спросить о храме Лакшми, – соврал Артур. – Мы сегодня там были...

   – Что, не взяли вас к Лакшми?

   – Ага. Не просто не взяли, а выпроводили.

   – Такие тут порядки, привыкайте. Вы первый раз в Индии?

   – Вообще-то нет, – сознался Артур. – Но всегда прокатывало.

   – И ты хочешь узнать, нет ли там лазеек? Спроси лучше Дивьяни, это она туда ходит. Но ты ведь не об этом пришёл спросить.

   – Ну... я хотел поговорить, познакомиться... – собрался с мыслями Артур. – Я видел твои выступления, – здесь он не соврал, потому что ещё на пристани и на пароме изучил весь «Ютуб». – Реально супер.

   – Приятно, – кивнул Итан. Прядь волос упала на лицо. Артур осторожно убрал её.

   – Слушай... Ты правда не хочешь жить? Совсем вообще?

   – Так ради этого вопроса всё затевалось? Господи, как же я устал на него отвечать... Хочу. Но не так. Всё? Узнал? Можешь идти.

   Но Артур никуда не торопился.

   – Знаешь, если серьёзно, – Итан пристально посмотрел на него, – мне стало хуже. Раньше я всегда себя успокаивал, что мне ещё повезло. Некоторые разговаривать не могут, глотать... Дышать сами не могут. А мне ещё повезло. Но теперь стало хуже.

   – Задыхаешься?

   – Нет. Но голова всё время кружится... В общем, плохо. Не знаю, как объяснить. Подумал, сердце. Проверился. Мне сказали: «Скажи спасибо, что вообще до сих пор жив». Но странно же.

   – А... всякая там аюрведа?

   – Про этих целителей я лучше промолчу... Знаешь, мы такое в антракте на коленке... Ладно, зря я всё это рассказываю.

   – Ну, иногда надо выговориться.

   – Ты прям как психотерапевт.

   – Не угадал. Я инструктор йоги. Но клиенты разные попадаются, иногда приходится быть психотерапевтом.

   – Мозг выносят?

   – Типа того.

   – Меня однажды один хотел загипнотизировать – в результате загипнотизировался сам.

   – Сам себя? Или ты его? – уточнил Артур.

   – С тех пор я им не доверяю, – ушёл от ответа Итан.

   – Так ты умеешь?

   – Ну да. Меня-то учили профессионалы. Цыгане в Панаджи.

   – Ты из Панаджи?

   – Да. А ты думал откуда?

   – А особняк?

   – Купил. А ты думал, родовое имение?

   – Ну-у... Так давно ты это почувствовал?

   – Года два назад. София всё списывает на стресс. Со всеми родственниками перессорился...

   – Тогда неудивительно.

   – А я вот до сих пор удивляюсь.

   – Всяко бывает, – Артур вспомнил, как лет пятнадцать назад разругался вдрызг со своим крепким и дружным московско-азербайджанским семейством и уехал на поиски нирваны, которые продолжаются по сей день. – А сейчас как себя чувствуешь?

   – Всё так же. Да ещё шея болит. То ли продуло, то ли что...

   – Хочешь, массаж сделаю? Я умею.

   Он уже приготовился к отказу, но Итан согласился.

   Артур убрал от изголовья все подушки, оставив самую низкую, и помог ему повернуться на спину.

   – Подожди, ты знаешь, у тебя ранки на шее?

   – В смысле – шрамы?

   – Нет. Свежие. Мелкие такие... Погоди, счас вот как сделаем...

   Артур навёл объектив на едва затянувшиеся красные точки у основания шеи и показал фотографию Итану.

   – Да на гвоздях вроде не сплю... Откуда это?

   – Ну, если бы в доме была собака, было бы очень похоже, что она тебя куснула.

   – Собаки точно нет.

   – Да и собачка должна быть очень маленькой, если честно, – прикинул Артур. – У вас тут летучие мыши водятся?

   – Хочешь сказать, она впорхнула в окно и решила мной закусить?.. Но это уж точно не змея. Зубы другие.

   – Мазь какая-нибудь есть? Или перекись водорода?

   – В тумбочке слева от тебя – на верхней полке посмотри.

   Итан подробно описал навигацию. Артур даже худо-бедно разобрал, что написано на упаковках – всё-таки не зря языки учил, сходя с ума по Индии столько лет.

   – Тогда массаж отменяется, извини.

   В этот момент вошла София.

   – Ахмад с Амритой заболтали, заразы... Что здесь происходит? Почему он так лежит? Ты соображаешь, что делаешь?

   – А ты соображаешь, что окна надо на ночь закрывать? – парировал Артур. – У вас тут на каждом шагу то летучие мыши, то змеи. И ночью холодно, между прочим.

   – Не учи меня, – вскинула подбородок София и оскалила ровные белые зубы. Оксана всегда завидовала, почему у всех индийцев такие хорошие зубы и волосы.

   – Да, я вообще-то не за этим шёл. Я шёл фотки показать...

***

   – Ты где пропадал? – вылезла из-под одеяла Оксана. Она уже легла спать, утомившись после экскурсии. – Два с половиной часа тебя не было. Я уж хотела идти искать.

   – Отрабатывал наше бесплатное проживание.

   – В смысле?

   – Собирал досье. На Итана. Заболтались, короче.

   – О чём это?

   – Да обо всём. О йоге, о путешествиях, о тату-салонах... Знаешь, какие у него купола на спине? Я визиточку мастера взял.

   – На тебе ещё есть свободное место?

   – Полно.

   – Ну и как? Я про досье, – Оксана подвинула поближе к лампе вазу с цветами.

   – Долго стоят.

   – Это уже новые. Ну так как?

   – Ну... – Артур уже потерял нить, – ему тридцать шесть, как и мне. Родился и вырос в Панаджи. Мама была певицей и танцовщицей в ресторане в порту. Есть младшие сестра и брат. То есть был – брат погиб... Отцы у всех троих разные, ни одного, естественно, в глаза не видели...

   – Ну ясное дело, – хмыкнула Оксана.

   – Водился с цыганами, научился от них гипнозу и ещё всяким штукам. Потом ещё много у кого учился. В четырнадцать лет бросил школу. Ну а дальше мы уже знаем.

   Оксана задумчиво кивнула:

   – Если сейчас ему тридцать шесть... Значит, четырнадцать лет назад... В двадцать два? Блин, лучшие годы...

   – Ага...

   – Но быстро же он карьеру сделал... Нужные связи?

   – Опять включаешь режим жены олигарха?

   – Ну козе же понятно, что без этого никак. Друзья, покровители, спонсоры...

   – Мафия, криминал.

   – А то.

   – Циничная ты моя, – Артур присел рядом и обнял Оксану за талию.

   – Ну а что ты хочешь. Всё в этой жизни происходит из-за денег. Или из-за их отсутствия. Сколько народа вокруг него крутится – посмотри. Адвокатесса эта со знакомыми киллерами. Ахмад – весь такой бескорыстный энтузиаст. Амрита – видел у неё часы? Дорогущие. На какие шиши? Мария – вся такая незаметная, как тень. И вишенка на торте – София, которая к нему ближе всех и больше никого к нему не подпускает...

   – Вот да, – поспешил согласиться Артур. – Я тут предложил ему массаж сделать – она так переполошилась. А на шее у него – вот посмотри, – и предъявил Оксане последнюю фотографию.

   – Э-э, – протянула Оксана. – Это ж следы от укуса. Не от уколов, не от ногтей, не от чего... Прям вот видно, как зубы идут...

   Золотисто-кремовая занавеска подозрительно зашевелилась.

   – Да, и окно тоже настежь, – Артур откинул штору, погрозил крылатому призраку и плотно закрыл окно.

   – Душно вообще-то.

   – Потерпишь.

   – Ты что, хочешь сказать... это он покусал?

   Артур прислонился к подоконнику и скрестил татуированные руки на груди.

   – Навряд ли. У этого пасть слишком большая. Больше на летучую мышь какую-нибудь похоже...

   – Тут, блин, в вампиров поверишь, – сникла Оксана. – Но вообще, – оживилась она, – наш призрак здесь только пару дней, за нами увязался потому что.

   – Ты его защищаешь, что ли, я не понял?

   – Ты чё, ревнуешь, я не поняла? К призраку с кишочками? С ним даже переспать-то нельзя, у него нижней половины нету.

   – А тебе так хочется?.. – Артур остановился на секунду. – Тьфу ты. Ерундой страдаем... Поссориться из-за призрака...