Текст книги "Когда Сарасвати была глубока (СИ)"

Автор книги: Евгения Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

   – Эта женщина ведёт какую-то свою игру, – Малик как всегда вырастал перед ним внезапно, точно тень, отделившаяся от стены и от своего владельца и обретшая плоть и кровь.

   – Почему ты так в этом уверен? – нахмурился Ранвир, смущённый то ли клеветой в устах слуги, то ли его внешним видом: Малик надел дхоти и украсил обнажённую грудь многорядным ожерельем. В кудрявых волосах, над правым ухом, белел цветок магнолии. – Если она просто выполняет приказы мужа?

   – Господин! – всплеснул руками прекрасный утопленник. – Неужели вы верите, что эту женщину возможно подчинить себе? Это она подчиняет мужчин, используя слёзы и другие знаки слабости.

   – Как знать, – качнул серьгами наг. – Бывает всякое.

   – Быть может, господин считает, что муж ещё и заставляет её спать с другими? – усмехнулся Малик, осмелившись прямо взглянуть в глаза Ранвиру.

   – Что ты имеешь в виду?

   – Вчера вечером она входила в покои Чандана, а третьего дня – к Раджулу. Люди говорят... Ну, то есть наги, – подумав, исправился юноша.

   – Где ты так выучился собирать сплетни? – вскинулся Ранвир. – Лучше употреби себя на что-нибудь полезное.

   Малика все уже негласно приняли как царского раба, он и сам повторял при первой возможности, что принадлежит Ранвиру. Ранвир уже подумывал вручить ему один из своих перстней в знак милости, но теперь уже сомневался.

   – Что может быть полезнее, о повелитель, чем вовремя собранные и уместно применённые сплетни? – настаивал Малик.

   Ранвир покачал головой и всем видом своим показал, что не желает больше слушать.

   Но слова слуги запали ему в душу. Стоило ли расточать доверие на жителей страны, где крадут всё, что плохо лежит. Вайшья присвоит горшок – кшатрия украдёт власть. Но ведь плотина была правдой. И силу течения он на днях испытал на себе.

   – Хотелось бы воочию увидеть эту дамбу, – объявил Ранвир узкому кругу своих приближённых. – Но без участия Нилам и прочих.

   Малик едва заметно улыбнулся.

   Саиф задумался:

   – Чтобы добраться туда без их ведома, нужно идти по суше. Это может несколько недель отнять.

   – А вплавь тяжело придётся, – огорчилась Канди.

   – А мы и не пешими, и не вплавь – мы на лодке, – сообразил Ранвир.

   – Которую нужно сначала связать, – возразил Викрам.

   – Хлев для черепах как раз покрыт одной из таких лодок, – скромно заметил Малик. – Там прохудилась крыша. Ну, а где раздобыли лодку – я не спрашивал...

   – Украдём краденое? – усмехнулся Саиф.

   – Почему украдём? Двор мой, хлев мой, значит и лодка моя. Только парус понадобится. И южный ветер.

   – Думаю, парус мы с девушками возьмём на себя, – вызвался Малик. Канди с горячностью закивала. – А ветер пусть пошлют нам боги.

   Восьмигранный купол храма населяли серые комки губок и волнистые раковины гребешков. Брахманы не очищали крышу, не желая обижать ни одно живое существо. Напротив, они засадили купол розовыми и оранжевыми водорослями, так что он приобрёл очень праздничный вид. Там находили убежище рыбы, моллюски и раки, а в скромном саду вокруг – певчие птицы и золотые рыбки.

   В храме не было открытой галереи, только веранда у южной стены, но и её заслонили циновками.

   Ранвир отодвинул бурый полог и тронул колокольчик у входа. Саиф и Малик вошли следом.

   Пожилой аспид-брахман зажигал светильники. Он не удивился молитвам троих молодых людей. На его памяти просили у богов и не такое: повернуть вспять течение, разрушить соседний город, наслать на соседа косяк плотвы, чтобы поели все водоросли в огороде, поднять со дна ил, чтобы во мраке проще было что-нибудь украсть. А тут – всего лишь послать южный ветер.

   Ранвир поклонился знакомым статуям, которые уже сверкали обновлённым цветом и украшениями. Молоко, черепашьи яйца, жирная рыба и острый соус из зелёных водорослей – обычное подношение. Но этого было бы слишком мало: слишком серьёзное предстояло дело. Да и у водных жителей гораздо притязательнее вкус, чем у небесных. Поэтому брахману царь вручил небольшой ларец – и обещал щедро украсить храм.

   Можно, конечно, понадеяться на вёсла и гребцов, которые выдержат силу течения – но их воля ничто по сравнению с волей богов.

   Поэтому царь молился усердно и долго.

   Его возвращенье из храма, равно как и отсутствие, никто не должен был заметить. По крайней мере, он так думал. Но буквально на пороге его повстречал Дамана.

   – Скоро сбор дани. Молился за успех, – солгал Ранвир. – Нужно же отправить в Ганг положенное число возов.

   – Вы можете написать отцу, он не откажет вам и даст отсрочку, он должен понять.

   Ранвир тряхнул головой. И, смягчившись, добавил:

   – Не будет же он вечно за меня решать задачки. Я должен сам справляться.

   Дамана поклонился, но в жёлтых глазах его отражалась печаль.

   Наверное, он искренне желал, чтобы Сурьяварман и Ранвир помирились. Но в своей искренности мог он проговориться Салиму, сетуя на свои заботы. Ведь они близко знакомы...

   Да и Сурьяварман – куда смотрел он двадцать лет, пока бесчинствовали наместники? Неужели бы он не навёл порядок, если бы пожелал? Ведь выгодно держать Инд слабым: воды здесь бурные, омуты глубоки, а народ горяч.

   Но это его дом. И без хозяина он теперь не останется.

   Ранвир кивнул визирю и продолжил путь по коридору, попирая хвостом мраморные соцветия на полу.

   Следом Малик нёс глиняный сосуд с тремя золотыми рыбками. Брахман подарил им – из своего сада. На женской половине слишком скучно, пусть рыбки развеселят девушек.

IX

   Целое утро дворец полнился удивлённым шёпотом: царь отправился на охоту, оставив всех своих ловчих во дворце. Все, от первого визиря до последнего слуги, обсуждали, как он мог сорваться на прогулку, не дослушав прошенья гостей. Более того, общаться с ними он оставил не Даману, не Пракаша и не Вритру – а всего лишь начальника личной охраны. Викрам и сам не был счастлив от такого поворота вещей, но делать нечего. Ранвир чуть ли не умолял его стать наместником на день, ведь больше никому он так не доверял, как двум своим друзьям: ему, начальнику телохранителей царя, и Саифу, начальнику дворцовой стражи.

   Саифу досталось не менее тяжкое испытание: ни свет ни заря поднять лодку на воду и грести вместе с Маликом вверх по течению. Кроме того, с него требовалось захватить лишнюю пару трофейных сандалий – для господина, потому что придётся долго гулять по берегу. Драгоценная ноша в корзинке лежала на тростниковой палубе рядом с хозяином, ревностно удерживаемая хозяйским хвостом от покушения стихии.

   Рядом с Маликом стояла корзина с провизией. Он только вчера научился варить черепашьи яйца и очень переживал, как скажется его труд на спутниках. Он успел узнать, что основной пищей нагов Инда было черепашье мясо и яйца. Первое ему вполне понравилось, вторым он пока недостаточно доверял.

   Ранвир следил за парусом, благо сегодня небеса подарили им попутный южный ветер, а хвост на всякий случай протянул к рулевому веслу. Его предлагали вообще убрать, но Ранвир почему-то не стал. Он очень переживал и попытался отвлечься, вспоминая, как они втроём с Викрамом и Саифом, подростками, заплывали под людские лодки и стучали в днище, чтобы напугать чужаков. Потом он представил, как сам слышит стук из-под палубы, и ему сделалось совсем жутко.

   Плоские крыши Нурабада-Шакти давно растаяли в зеленоватой ряби. Вёсла усердно сбивали её, упорно пытаясь создать своё пахтанье, но куда им до Творца и даже до простого молочника. Впереди маячило размытое подобие холмов с тёмной полоской на вершине – точно крепостные стены. Насыпь дамбы и верхушки деревянного укрепления вырисовывались всё чётче с каждым новым взмахом вёсел, и желтоватая дымка рассеивалась, открывая их мрачный лик, но достичь их тростниковой лодочке не удалось. Она крепко стала на мель.

   Пришла пора примерить сандалии.

   Завязав ремешки на себе и на Ранвире, Саиф первым спрыгнул на чавкающий песок. В каждый след просачивалась вода, обувь застревала. Саиф подумал – и разулся. Сплошной песок под босой ногой гораздо приятней, чем отдельные песчинки в сандалии.

   Любопытная птица присела на мачту.

   Берег здесь был свободен от тростника, но в зарослях поодаль слышались хлопки крыльев и разномастные голоса. Но стаи не поднялись в небо, застив крыльями свет. Значит, они привыкли к людям. Люди здесь часто бывают.

   Вторым спустился Малик, обняв левой рукой корзину, и подозрительно осмотрелся.

   Потом они подали руки Ранвиру.

   Местами вода доходила до щиколотки. Местами песок был изрыт. Кое-где попадались камешки. Ранвир внимательно смотрел под ноги – и заметил, как тёмно-коричневый мокрый песок ослепительно блеснул на солнце.

   – Постойте-ка, – он удержал товарищей от шага. – Взгляните.

   Саиф присел на корточки и стёр пальцами верхний слой песка.

   – Да это же золото!

   – О боги! – воскликнул Малик, совершив над собою большое усилие, чтобы не выпустить корзину и руку господина.

   Спустя ещё пару шагов они разглядели в песке целую золотую полоску, подгоняемую струйкой воды к реке. Потом наступили на крупинку размером с мелкую бусину, потом задели пальцами горстку таких крупинок.

   – Так вот в чём дело, – рассмеялся Ранвир. – Здесь моют золото. Вот зачем им понадобилось отвести воду.

   – То есть – мы сейчас топчем целый золотой прииск?! – задохнулся Малик.

   – Похоже на то, – улыбка заиграла на губах Саифа. – Как же мы поступим, о господин? Сообщим о прииске? Он ведь был скрыт под водой, находился в реке, пока не выстроили плотину. Значит, он наш.

   – Прежде чем что-то сообщать, – поднял указательный палец Ранвир, – следует позаботиться о доказательствах.

   Малик радостно кивнул, вновь оглянулся по сторонам – и побежал к воде опустошать посуду.

   Условившись считать это подношением Инду, все трое принялись заполнять горшки и кувшин золотыми зёрнами. Малик не поленился отмыть три пригоршни драгоценного песка прямо в ладонях. Саиф раскопал несколько самородков – как раз там, где песок был особенно изрыт. Ранвир пытался уместить на посуде крышки – но они вздымались вверх из-за избытка содержимого.

   – Интересно, наша красавица из Биладун о нём знает? – спросил Саиф, любовно поглаживая потяжелевшую корзину.

   – Не думаю, – размышлял Ранвир. – Иначе не просила бы так яростно, чтобы я сломал плотину.

   – Да она бы на неё молилась, – подсказал Малик.

   – И то верно, – согласился начальник стражи. – Я вот что подумал: золотом ведь можно покрывать железное оружие, чтобы оно не ржавело...

   – Тогда можно полностью отказаться от медного... – мечтательно прибавил царь.

   – Прииск должен остаться за нами, – подытожил Малик, приняв у Саифа ношу. – То есть за вами, господин.

   Ранвир принял его слова благосклонно.

   Дальнейшие слова смыл хруст тростника. На берег пробиралась толпа людей.

   Завидев чёрные и рыжие макушки и смуглые фигуры, наги и их невольник бросились наутёк.

   Только они вскочили на лодку и подняли якорь, люди рассмотрели незнакомцев под парусом и побежали прямиком в воду, размахивая корытами, в которых, видимо, собирались просеивать золотой песок.

   – Топи лодку! – успел крикнуть Саиф и, теряя сандалии, ухватил хвостом мачту.

   Они нырнули, заслонившись днищем как щитом, и потянули лодку под воду.

   – Проклятье! – простонал Саиф. – Сандалии! Обе пары! – и протянул хвост за качавшейся на поверхности обувью. Но не дотянулся.

   – Оставь их уже! – прошипел Ранвир. – Сейчас не о том нужно думать! – он выбивался из сил, удерживая лодку в одиночку, да ещё Малика с увесистой корзиной.

   – Мои трофеи, – оплакивал потерю Саиф, нехотя возвращаясь к грузу.

   – Не думаешь же ты, что по сандалиям они найдут владельца? – укоризненно посмотрел на него Малик.

   – Да пусть найдут. Это сандалии одного гандхарского полководца. Пусть повоюют...

   – Не горюй, – утешил Ранвир, – вот будет у нас много золота, и купишь себе хоть двадцать пар.

   – И то верно, – махнул рукой Саиф.

   Течение, ставшее им препятствием на пути к плотине, сделалось помощником в бегстве. Оно само несло двух нагов и человека, они тратили силы только на то, чтобы не дать лодке показаться на поверхности.

   Они уже увидели косяки рыбы и черепашьи стада на пастбищах, свысока те похожи были на рассыпанные по циновке водяные орехи – перед тем, как их переберёт хозяйка. Водяные орехи уже превращались в кокосовые, наши искатели приключений рисковали и здесь быть замеченными – какими-нибудь невежественными пастухами, которые знать не знают о новом царе и ограбят их за здорово живёшь, но поняли, что находятся на безопасном расстоянии от погони, и вновь поднялись на поверхность.

   Намокший парус отяжелел, и пришлось повозиться, чтобы заставить лежащую на волнах мачту встать.

   Но похитители золота уже уверились, что все сегодняшние испытания не напрасны, и спокойно сложили вёсла у мачты, потому что бог Вайю вновь послал попутный ветер.

   Расчёт не подвёл их, когда они вторично потопили лодку: они опустились на дно прямо у стен дворца. Конечно, они предпочли бы сад, но сеть сделала это невозможным.

   Теперь слуги водружали лодку на место, то есть на крышу хлева, а служанки сворачивали парус, а Ранвир со своими спутниками двинулся прямиком в тронный зал.

   На троне свернулся калачиком грустный Викрам.

   – Что так печалит тебя, о наместник? – раскрыл ему объятия усталый, но счастливый Ранвир.

   – Придворный астролог. Битый час ходил вокруг меня и предлагал составить гороскопы для всей моей семьи...

   – Тоже приехал издалека?

   – Нет, он живёт на соседней улице.

   – Уже ушёл?

   – Да, еле выпроводил.

   – Ну ничего, я приглашу его к своим наложницам. У них ведь ещё нет гороскопа, – Ранвиру сегодня было море по колено. – Хорошо, когда есть гарем.

   – Ты прямо светишься, – Викрам покинул своё место скорби и осмотрел царя со всех сторон. – Придумал, как срыть дамбу?

   – Нет, – встряхнул волосами Ранвир. – Она нам нужна.

   – То есть?..

   – Не будем мы разрушать плотину, – приблизился к ним Саиф. – Потому что... – и указал обеими руками на Малика, который радостно выступил вперёд и протянул Викраму корзину.

   – Золото! – округлились глаза у Викрама.

   – Именно! – обняли его друзья. – Так что, с одной стороны, люди нам навредили, а с другой – сами не подозревают, какую службу нам сослужили.

   – Вот ещё бы они не набрасывались на нас с побоями, – прибавил Саиф, – тогда вообще – прямой путь к благоденствию.

   – Ладно, мы подумаем об этом завтра, – предложил Ранвир. – А пока – давайте отдохнём. У меня сейчас хвост отвалится. Саиф, Викрам, доверяю вам, как себе: отнесите золото в сокровищницу.

   Тут он вспомнил, что до сих пор не назначил нового казначея. Но ладно, это подождёт до завтра. Пока он будет хранить ключи у себя.

   Напутствовав должным образом друзей, Ранвир отправился в свои покои. Малик брёл рядом, разминая кулаками поясницу.

   Наконец они закрыли дверь спальни, и Ранвир рухнул на постель. Он на мгновенье закрыл глаза, а когда открыл, не поверил себе: Малик беззастенчиво разматывал дхоти, будто находился не в царских покоях, а в своей комнате.

   Юноша заметил взгляд господина и улыбнулся:

   – Не знаю, как у нагов, но у нас, людей, есть поговорка: «Не клади все яйца в одну корзину». Тем более если яйца – с золотою скорлупой, – и вытряхнул из складок три самородка размером с голубиное яйцо. – Это для вас, господин, – он поднял золото и протянул Ранвиру. – Пусть оно будет только ваше. Вы всегда успеете присоединить его к казне, если будет необходимость. Но храните его у себя.

   – Ты очень умён, Малик. И очень предан, – Ранвир взял тёплые от чужого тела камешки и положил под подушку. – Интересно, как сочетаются в тебе эти два качества, – он положил руки на плечи слуге. – Ты достоин награды. Возьми, – и снял с пальца перстень с яшмой.

   – Могу ли я просить о другой награде? – Малик посмотрел ему в глаза.

   – О какой же? – вскинул бровь Ранвир.

   – Обнять вас, мой господин. Прикоснуться к вашей драгоценной коже. Она сама как будто позолочена...

   Ранвир пожал плечами:

   – Обними.

   Малик прижался к его груди.

   Ранвир почувствовал поцелуй. Что-то дрогнуло у него внутри, и он подхватил Малика на руки.

   И не заметил, как Малик достал что-то из причёски и украдкой бросил в складки дхоти.

   Ведь он тоже не клал все яйца в одну корзину.

X

   Объятый сладкой негой, Ранвир не спешил разомкнуть глаза. Он чувствовал, что кто-то стоит над ним, но ему было всё равно. Он ощущал в объятьях чьё-то тело – и не спешил преодолеть переплетенье рук.

   Но знакомый голос пронизал пространство стрелой, стрела эта попала прямиком в сосуд, где хранилось сокровище его сна, и утренний покой разбился вдребезги.

   – О боги! О дэвы! О асуры! Что я вижу! – надрывалась Канди, ползая вокруг взрытой страстью царской постели. – Пусть меня живьём съедят мангусты, чем я буду видеть этот позор!

   Ранвир приоткрыл один глаз и с трудом пошевелил языком:

   – Ну не смотри.

   Тело в объятиях зашевелилось и зевнуло голосом Малика.

   – Порази меня насмерть, благая Лакшми! Высоси жизнь из моей крови, великая Шакти! Разорви меня на сотню маленьких змеек, великая Кали! Я делю постель с мужеложцем!

   Хорошо, что она хотя бы не земная женщина и не топает, подумал Ранвир.

   – Какая разница? Он же раб...

   Он вытащил из-под Малика затёкшую руку и протёр глаза.

   – Замечательно! Ты променял меня на какого-то раба!

   – Не на какого-то, – Малик поднял над головой палец с перстнем повелителя. – Вот у тебя такого нет.

   – Ну и пусть! Вот я принесла тебе воды умыться и гребень причесаться. А теперь не буду ничего делать! Пусть он всё делает!

   Канди махала кулаками, взбивая застоявшуюся на ночь воду и поднимая целые столбы зеркальных пузырей.

   – Ну Канди... – Ранвир перекатился на другой бок, чтобы быть лицом к девушке. – Ну чего ты злишься? Из-за того, что он раб, или из-за того, что он мужчина?

   – Да какой он мужчина, не смеши мои браслеты! – грохнула украшениями в бурном жесте Канди.

   Ранвир удивлённо посмотрел на неё, а потом на Малика.

   – Это называется белый евнух, – пояснил юноша и снова зевнул.

   – О боги... – зевнул в ответ Ранвир. – Я всё равно счас ни слова не пойму... Голова не соображает и всё отваливается... Можно, я не буду сегодня вставать?..

   И снова закрыл глаза.

   Малик улёгся на живот и подпёр подбородок руками:

   – Солнце уже высоко, мой сейид. Вас ждут великие дела и государственные заботы.

   – Не старайся, – нависла над постелью Канди. – Его по утрам десятью гонгами не поднимешь. Особенно после весёлой ночки.

   – День тоже был весёлый, – пробормотал Ранвир и перетянул на себя одеяло.

   Канди с Маликом переглянулись – и дружно сдёрнули одеяло.

   – Ты что, с ногами спал? – оторопела девушка.

   Ранвир недовольно застонал и спрятал голову под подушку.

   – Ну да, – объяснил за него Малик. – Мы решили, что так... удобнее.

   – А что за браслеты? У него таких не было.

   – Ну... мои, – сознался Малик.

   Канди хлестнула его полотенцем. Малик приготовился к обороне, но Канди ограничилась одним ударом.

   – Оставь его, – кивнула девушка на спящего царя, как будто это не она, а Малик тормошил Ранвира. – Пойдём позавтракаем, ты, наверное, голодный.

   – Что есть, то есть, – спрыгнул с постели юноша, отыскал в ворохе тканей своё дхоти и, не тратя время на хитроумные обматывания, с одеждой в руках последовал за Канди.

   Они позавтракали жирным окунем с мягким сыром и не торопясь попили масалы. Поболтали, поделились рецептами. Потом Канди забеспокоилась:

   – Что-то наш страдалец до сих пор не появляется. С ним там всё в порядке?

   Она первая поспешила в спальню и застала Ранвира оживлённо беседующим с друзьями.

   – Отчим наставлял меня перед дорогой, что нужно дружить с крокодилами. Я тогда пропустил мимо ушей, но сейчас, кажется, понимаю, что он имел в виду.

   – Ты хочешь заключить с ними союз против людей? – догадался Викрам.

   – Ну да. Крокодилы отпугнут их от нашей золотой жилы...

   – Но что мы им предложим? – задумался Саиф. – Нам достанется непосредственно золото – а им?

   – А им – непосредственно люди, – Ранвир невозмутимо снял с хвоста два чужих браслета и положил на одеяло. Он ещё сидел на кровати и даже забыл одеваться.

   Друзья воскликнули, что не ожидали такой жестокости.

   Только что войдя, Канди подумала, что говорят о ней, и смело вклинилась:

   – Да, представьте себе! Ладно, служанки, я привыкла и считать их не тружусь – но Малик!

   – А что Малик? – спросили оба.

   – Мы тут вообще-то о государственных делах, – объяснил Ранвир.

   – А, ну если вам завтракать некогда, то я пошла.

   – Иди, отдохни, – напутствовал Малик. – Я сам обо всём позабочусь.

   Канди состроила гримасу и погрозила кончиком хвоста в дверях.

   Мужчины тем временем занялись вопросом, кого отправить гонцом к крокодилам.

   Этот пресмыкающийся народ гнездился на прибрежном мелководье, в тростнике. Кровожадных хищников боялись жители по обе стороны побережья – и люди, и наги. Потому что крокодильи вкусы были незамысловаты, а аппетит неразборчив. Их свирепые оскалы охраняли реку лучше всякого частокола. И наги были первыми, кто попытался извлечь выгоду из этой преграды.

   Ранвир сперва хотел поехать к крокодилам сам, но его удержали: слишком это опасно. Уж лучше пригласить посольство сюда. И уже к вечеру следующего дня наги встречали воинственных соседей.

   Горожан предупредили, чтобы без крайней надобности они не высовывались из дома, а для дворца выставили дополнительную охрану. Всех нагинь спрятали на верхнем этаже женской половины и окружили двойным кольцом стражников. Только Нилам, по своему обыкновению, восстала против этих мер и пожелала присутствовать на приёме.

   О приходе гостей возвестили бамбуковые зурны. В уборах из цветов и листьев тростника, под знамёнами с бамбуковыми древками, неторопливо шествовали крокодилы, раскачивая хвостами, точно заметая след. Они выступали строго по трое, потому что шеренгу шире не пропускали двери зала. Посередине процессии возвышался зонт из листьев водяной лилии. Под ним находился раджа – старый гавиал в панцире закаменевшей чешуи. Ноздри его пронзала тростниковая палочка, на передних лапах белели костяные браслеты, на шее раскачивалось ожерелье из черепов: большие человеческие чередовались с маленькими – змеиными.

   – Вот наглость, – шепнул Гаятвиндер Чандану (все раджи тоже собрались полюбоваться на диковинное посольство). – Мог бы надеть другое ожерелье, идя в столицу нагов.

   Под самым возвышением для трона процессия остановилась, крокодилы расступились и пропустили вперёд своего предводителя.

   Ранвир на всякий случай подтянул поближе хвост, вжался в подушки и вцепился в подлокотники.

   Раджа произносил слова приветствия, широко открывая пасть, будто вот-вот откусит ножку трона или заглотит табурет из-под хвоста царя нагов. Всем стало хорошо видно, что зубы крокодила украшала резьба – знак знатного происхождения и воинской доблести.

   Ранвир нашёл в себе силы улыбнуться и пожелать здоровья и долголетия правителю крокодилов и его семье.

   – Мне объяснили твою просьбу, – прямолинейно, без долгих вступлений начал крокодил. Ранвир на всякий случай поискал гонца глазами, но вскоре усмотрел его в толпе и успокоился. – Ты смелое дело затеял, скажу я тебе. Возможно, причиной тому твоя молодость. Но я старый воин – и в первую очередь думаю, выгодно ли твоё предложение, а уж потом – достанет ли мне сил. Ты знаешь, что у нашего народа золото не в цене – оно нам ни к чему...

   – Ты можешь брать всё то, что обнаружишь на отмели, кроме золота – золото оставь нам, – Ранвир понял, что на церемонии можно не размениваться.

   – То есть людей и их имущество? – оскалился в улыбке раджа. – А если я попрошу половину золота?

   – Ты только что сказал, что не нуждаешься в нём?

   – Плывя к твоему дворцу, мы посоветовались меж собой, – гавиал говорил медленно, широко распахивая пасть и наслаждаясь зрелищем, как наги судорожно следят за ней, – и подумали: зря мы ни с кем не торгуем. Очень долго наш народ, находясь среди богатых государств и торговых путей, оставался от них в стороне. А теперь – одно из могущественных государств само предлагает союз, и мы подумали, что это знак судьбы.

   – То есть ты согласен? – подался вперёд Ранвир.

   – Так ты отдашь половину золота за то, то мы прогоним людей с прииска?

   Ранвир обвёл взглядом подданных – но искать поддержки ему было не у кого, ведь он сам принял решение заключить союз с крокодилами. Мгновение-другое он подумал: царство нагов богато, и человеческое золото станет для них лишь подспорьем, но общие дела с гавиалами вели в неведомую бездну, страшную и бездонную, как их разверстые пасти. У них будет защита от людей и сильные, преданные союзники. Которые сами ныряют в такую же бездну: ведь они прежде не вели ни с кем торговли и жили замкнутыми дикарями. Но кто не рискует...

   – Отдам, – выдохнул царь нагов и приготовился, что гнев народный, или свод небесный, или оба вместе обрушатся ему на голову.

   Но ничего не случилось.

   Только гости одобрительно зашуршали хвостами.

   – Тогда мы обещаем охранять отмель у плотины ото всех людей, которые на неё посягнут. И не жалеть ни крови, ни плоти своей для общего дела, – раджа-крокодил кивнул одному из своих подданных, и тот извлёк из тростинки в его носу длинную иглу.

   – Такие же иглы, только отравленные, они вставляют в бамбуковые трубки и, дуя в эти трубки, метают иглы во врагов, – шёпотом просвещал младших товарищей Гаятвиндер.

   – В этой игле нет яда, – точно услышав его, объявил крокодил, – но есть сила моих предков, которая подарит нам удачу. У нас есть обычай скреплять договоры кровью.

   Носильщик зонта вынул из-за щеки чашу из высушенной тыквы, и раджа уколол над ней лапу, и в чашу упало несколько капель крови.

   – Но пути назад нет, о царь нагов. Кровь создаёт договор, кровь же его расторгает.

   Теперь они, похоже, связаны пожизненно. Ранвир принял иглу и проткнул палец.

   Третий крокодил из свиты поднёс кувшин и наполнил из него тыквенную чашу.

   – Это тростниковое вино, с ним кровь пить приятнее. Попробуй и скажи, стоит ли оно золота. Можем продать вам, у нас хороший тростник, – разговорился правитель крокодилов, чтобы подбодрить союзника, и выпил половину чаши.

   Вторая предназначалась Ранвиру.

   Вино было крепким и обжигало горло.

   Царь нагов украдкой утёр слёзы и пригласил гостей за стол.

   Для пира забили самых жирных черепах, рыб и свиней и вообще, наготовили блюд втрое больше, чем необходимо для утоления голода.

   Крокодилы откровенно посмеивались над змеиными страхами.

   Ранвир усердно заедал огненную воду и узнавал, что крокодилицы, в отличие от крокодилов, носят в перегородке между ноздрями не палочку, а кольцо, и среди спутников раджи находятся две его дочери – Нанда и Деви, и втайне лелеял надежду, что ему не придётся жениться ни на одной из них.

   Саиф, Викрам и Малик отдыхали душой и радовались, что всё благополучно обошлось.

   Дамана был задумчив.

   Салим, Чандан, Раджул, Гаятвиндер и Нилам хранили молчание и изображали почтение. Лишь изредка наклонялись они друг к другу и обменивались парой слов.

   Всем пятерым было что высказать махараджу.

XI

   И хозяин, и гости проспали почти до полудня. Крокодилы спросонья выказывали завидное миролюбие и на прощанье желали царю нагов всяческих благ. Ранвиру, несмотря на все опасения, память не отказала, и он испытывал искреннюю благодарность, что накануне дружеский ужин обошёлся без буйства и неожиданностей. Все держались более чем пристойно, и ни змеиный, ни крокодилий народы не были посрамлены.

   Ранвир пока не знал, списать это на собственный успех или же на удачу, но мысленно поздравлял себя, что всё получилось так, как задумывалось.

   Поэтому встретил суровых раджей в благостном настроении.

   Те, однако, его чувств не разделяли.

   – Осмелюсь вас спросить, о шахиншах. Или махарадж. Как у вас там в Ганге принято, – взял слово Салим. – Вы всегда намерены унижать нас подобным пренебрежением?

   – Почему пренебрежением? – переспросил Ранвир. Он, конечно, подозревал, что ничего хорошего от первого министра не дождёшься, но причину сегодня не усмотрел.

   – Все прежние правители советовались с нами и без нашего согласия не заключали ни с кем союзов, – возвысил голос Салим ибн Рустам ибн Санджит.

   Ранвир согласно качнул головой и постучал по полу кончиком хвоста.

   – Я смотрю, они вздохнуть не смели без твоего позволения. Но со мною такого не будет.

   – По крайней мере, мы имеем право знать, что происходит, – поддержала министра Нилам. – И что поблизости от нас есть месторождение золота.

   – А вы до сих пор не знали! – всплеснул руками Ранвир. – Не поверю.

   – Мы не выходим на поверхность и не знаем, что творится на берегу, – глухо и медленно проговорила Нилам. – Мы вообще боимся нос высунуть за городские стены. Если вы ещё не поняли.

   – Ваш отец себе такого не позволял, – высказал Гаятвиндер. – Если хотите опозорить его прах, то продолжайте в том же духе.

   Ранвир почувствовал, как кровь прилила к лицу.

   – Если бы не я, все вы так и не узнали бы об этом несчастном золоте. Я забочусь о нашем благополучии – о нашем общем!

   – Ты ещё скажи, что плотину не тронешь, – прошипел Чандан, взявшись за рукоять нандаки.

   – Если обнажишь оружие, останешься без последней руки, – в такой же манере ответил Ранвир. – О плотине я помню. И думаю над этим.

   – Вот как надумаете – и поговорим, – заключил Раджул. – А пока мы не намерены здесь оставаться.

   – Можете погостить у меня, – мгновенно нашёлся Салим.

   Все пятеро дружно развернулись к Ранвиру спиной и уползли.

   – Ещё скорлупа от хвоста не отстала, а всё туда же, – ворчал по пути Гаятвиндер.

   – Думает он, – злобно цедил Чандан.

   Нилам обиженно закрылась вуалью.

   Раджул многозначительно молчал.

   Салим надменно вскинул голову.

   Ну и пускай. Не придётся их всех содержать, утешил себя Ранвир.

   Он раздумывал, как провести время, гулял по саду и беседовал с Маликом. Шум пяти собираемых караванов его не смущал.

   Наконец голоса и грохот поклажи смолкли, и царь хотел наведаться в конюшню – полюбоваться на морских коньков, как его нагнал возмущённый Дамана.

   – Махарадж! Они уехали!

   – Отлично, – повёл плечами Ранвир.

   – Вы, видимо, не понимаете, что происходит. Вам нужно помириться!

   – Не собираюсь, – подбоченился Ранвир. – Пусть они извинятся передо мной.