Текст книги "Другие звезды"
Автор книги: Евгений Гуляковский
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 65 страниц)
У его кара мелькнула какая-то тень, или ему показалось? С той стороны высокий забор и густые деревья полностью закрыли свет фонаря, и он ничего не мог рассмотреть. Оставшиеся пять шагов он прошел медленно, готовый в любое мгновение броситься в сторону, но ничего не произошло. Кар был пуст.
Темное пятно в воде постепенно приобретало очертания человеческой фигуры.
Роман, укрывшись за выступом скалы и не отпуская рукоятки лазерного пистолета, наблюдал за ним уже несколько минут. Медленно всплывая, человек оставался неподвижен. В полумраке Роман не сразу понял, что перед ним женщина. Видимо, она потеряла сознание, преодолевая глубоководную пещеру. Только сейчас он наконец опомнился и поспешил ей на помощь.
Лицо женщины скрывала маска с поляризованным светофильтром, зато фигура, обтянутая полимерной тканью костюма, говорила о том, что она молода и, возможно, красива.
Роман не пытался понять, почему она стремилась к этому подводному причалу из последних сил. Для вопросов не пришло время.
Сорвав маску, он полностью открыл вентиль кислородного баллона и приблизил струю живительного газа к губам женщины. В первую секунду он не узнал ее, хотя лицо и показалось Роману знакомым. Она глубоко вздохнула, застонала, но глаз не открыла. Он понял, что ничего серьезного ей уже не грозит. Обморок скоро пройдет.
Длинные черные волосы рассыпались по плечам, сливаясь с темной тканью костюма и подчеркивая белизну кожи чуть скуластого лица с волевым подбородком и темными дугами широких бровей. Неожиданно, словно пелена спала с его глаз, он вспомнил эти волосы, летящие вслед за незнакомкой в городской толпе. Это была та самая девушка-гордячка, приближаться к которой было опасно для жизни… Теперь ее голова лежала у него на коленях, и он боялся пошевелиться, чтобы не упустить мгновения невольной близости.
Совсем еще недавно, несколько дней назад, он мог, случайно встретив ее в толпе, запросто подойти к ней, заговорить… Тогда он еще считал себя обыкновенным парнем и имел на это право. Сейчас даже эта нечаянная ласка – его рука, лежащая у нее на плече, – не что иное, как обман…
«Биоробот – это конструкция из плазмы, синтетических мышц и управляющего механизма с разветвленными электрическими цепями, заменяющими нервную систему».
Так, кажется? В свое время он был неплохим учеником… Конечно, он не биоробот, что-то гораздо более сложное. В своем теле он не ощущал ничего синтетического, и даже этот шар в мозгу мог быть всего лишь результатом внушения. Они могли проделать операцию с его волей и психикой, не прибегая к грубому хирургическому вмешательству. Где же в таком случае проходит граница между человеком и роботом?
И кого именно следует считать человеком? По какому признаку? Человек обладает собственной волей, ему нельзя навязать команды извне… Вот тебе и принцип.
Что именно они сделали с ним, он не знал. Он чувствовал себя нормально, ему было всего двадцать восемь лет, на коленях у него лежала девушка, к которой он не имел права прикасаться, потому что не считал себя больше человеком…
Ее лицо, отрешенное от всего, казалось ему совершенным. Уста сомкнуты, глаза прикрыты… Пройдут минуты, и очарование исчезнет, она испугается, начнет говорить ненужные пустые слова, и человеческая жизнь, причастность к которой он перестал сейчас ощущать, властно ворвется под эти замкнутые, отрезанные от остального мира своды, а совершенство уходящих мгновений будет полностью уничтожено. Никогда больше он не ощутит такого полного единения с другим существом… Он не знал даже, принадлежат ли ему эти мысли, или они являются частью инородного объекта, притаившегося внутри его мозга… Он думал об этом теперь постоянно, даже сейчас, когда смотрел на тело девушки. На эту прекрасную, словно отлитую из эбонита статую. Костюм из тонкого пористого пластика лишь подчеркивал совершенные формы ее тела, не скрывая даже деталей… Не в силах сдержаться, он нагнулся и поцеловал ее в бледные губы, словно хотел вознаградить себя этой последней, украденной лаской за предстоящее отчуждение… И именно в этот момент она открыла глаза. Ни испуга, ни отвращения, ни даже протеста не увидел он в ее бездонном синем взгляде, словно заглянул на дно глубокого колодца. Озноб пробежал по всему телу Романа от ее взгляда, в котором читались бесконечное изумление и извечный вопрос. Она приподнялась, осторожно освободилась от его руки.
– Кто ты?
Роман пожал плечами, не зная, что отвечать на этот простой вопрос.
– Ты не из россов, я не знаю тебя… – Постепенно в ее глазах появлялся не страх, нет, скорее, какое-то отчаяние. – Кто бы ты ни был, ты не слуга деймов. Ты ждал здесь наших? Почему ты молчишь?
– Я никого не ждал. Я бежал, спасая свою жизнь, попал в этот грот и вот увидел тебя. Остальное не так уж важно… Ты-то откуда здесь взялась?
– Нас выследили, взорвали лодку, все наши погибли, одна я уцелела. – В ее глазах блеснули слезы, но она тут же взяла себя в руки. – Здесь нельзя оставаться. Я думаю, теперь они знают об этом тайном пути. Скоро здесь будут слуги деймов. Придется уходить вместе, если ты не из них. – Она все еще сомневалась.
Роман не знал, что собой представляет тайный путь, о котором она говорила. Скорее всего, она приняла его за кого-то другого. Это не имело сейчас никакого значения. Ему было все равно куда идти.
– Из этого грота без дыхательного аппарата не выбраться. Озеро слишком глубоко, и подводный проход, по которому я приплыл, не пройти второй раз, не хватит воздуха в легких. Придется тебе плыть одной.
– Моим дыхательным аппаратом можно пользоваться по очереди. Понадобится всего несколько вдохов. Я хорошо знаю этот путь.
Он удивился, что ему самому в голову не пришла такая простая мысль.
– Может быть, ты хоть скажешь, как тебя зовут? – Девушка усмехнулась.
– Надо было спрашивать раньше, прежде чем… – Она замолчала, глянула выжидающе ему в лицо. Потом все же ответила: – Меня зовут Элия.
Какое-то время Элия уверенно выбирала путь среди бесчисленных пересечений подземных штреков. В своих одиноких странствиях по руднику Роман никогда не забирался так далеко, и эта часть подземного лабиринта была ему совершенно незнакома. Судя по компасу, они находились в западной части острова и приближались к берегу. Штреки опускались все глубже, и Роман понял, что над их головами уже плещутся ядовитые волны океана. Странно, что за все эти годы вода не смогла пробиться в заброшенные штольни и не затопила их.
Они шли сосредоточенно, целеустремленно, почти не разговаривая. Все самое главное было сказано еще у озера, и сейчас, когда конкретное действие, необходимость найти выход из подземного лабиринта, подавило на время его мучительные раздумья, он не хотел снова к ним возвращаться и был благодарен девушке за то, что она отложила все свои многочисленные и вполне естественные вопросы.
По подсчетам Романа, они прошли уже не менее пяти километров. Неужели здесь есть подземный проход к архипелагу? До него не менее ста километров. Им никогда не одолеть пешком по подземным выработкам такое расстояние… О какой двери, в таком случае, все время говорит Элия? Пора разобраться в этом подробней.
Он нагнал девушку и только теперь заметил, что она держалась из последних сил.
– Нужно сделать привал.
– Нет. Мы не можем терять времени. Стражи никогда не ждут дольше положенного.
– Мы должны остановиться, передохнуть хотя бы несколько минут. Иначе ты вообще не сможешь идти. Ну пожалуйста, Элия… – Он осторожно, но настойчиво взял ее за локоть, и девушка подчинилась.
Пока она раскладывала прямо на крышке его рюкзака нехитрую снедь из универсальных консервированных завтраков, он решил осмотреть штрек. После встречи с существом, похожим на огненную летучую мышь, он больше не доверял этим подземельям. В нескольких местах он прикладывал ухо к полу и стенам подземных пещер, надеясь уловить едва заметное содрогание почвы или хоть какие-нибудь звуки, но все было тихо.
Когда он вернулся, Элия уже закончила приготовления к завтраку или, может быть, к обеду? Под землей время идет иначе, и даже часы не могут убедить в том, что утро давно наступило.
Девушка в его куртке, майке и импровизированной юбке, наспех сделанной из остатков водолазного костюма, выглядела вполне по-домашнему.
Если бы он мог сделать так, чтобы их совместный поход никогда не кончался… Он готов был сейчас отдать все что угодно, даже свет солнца и запах лугов родной планеты, за иллюзию равенства, за некоторую зависимость этой девушки от него, за то, что здесь он может считать себя ничем не отличным от нее. Хотя знал, химеры, запрятанные в глубинах нашего существа, рано или поздно вырвутся на волю, на какие бы крепкие замки ни старалась запереть их наша воля. Невольный жест, поступок, может быть, интонация голоса, и она догадается, что он не такой, как все, что его психика слеплена из другого, нечеловеческого теста, что к ней добавлена чужая воля, – тогда вместо доверия возникнет испуг, а потом ужас и отвращение…
Именно этого он со страхом ждал каждую минуту в неестественном напряжении и оттого представлялся девушке отчужденным, суровым и замкнутым человеком.
Элия ела мало, лишь подчиняясь необходимости. Если бы этот человек, выбравший ее в спутницы жизни, не казался ей таким далеким, она бы, возможно, легче перенесла совершившийся вопреки всем законам приличия полный поворот в ее жизни.
Если бы он хоть немного облегчил ее положение!
Ей даже в голову не приходило, что чужеземец попросту не знает важнейшие законы ее общины. Губы мужчины, при любых обстоятельствах коснувшиеся губ свободной женщины, могут означать лишь одно: отныне она становится его избранницей.
Он не захотел подождать, как полагалось по древнему обычаю, пока она первая сделает шаг навстречу, а вместо этого воспользовался ее беспомощным состоянием.
Это глубоко задело и оскорбило ее. А сейчас вместо того, чтобы попытаться исправить положение, объяснить свое поведение, оправдаться, объяснить, наконец, почему он так поступил, – вместо всего этого он жует свои бутерброды так, словно важней у него ничего нет в жизни! Мать была права: она всегда говорила ей, что пища имеет необъяснимую власть над мыслями и чувствами мужчин. Не успев дожевать бутерброд, он наконец заговорил с ней, но совсем не о том, чего она ждала.
– Эти стражи… – Он по-прежнему не смотрел в ее сторону, словно разговаривал с куском скалы, валявшимся в проходе. – Что они собой представляют?
– Это искусственные люди, созданные деймами. Если бы его лицо не было повернуто в сторону от фонаря, она увидела бы, как смертельно побледнел Роман.
– Как они выглядят?
Она услышала волнение в его голосе, но так и не смогла понять, чем оно вызвано.
– Как люди.
– Они что, едят, пьют, разговаривают, любят женщин? – Теперь в его голосе слышалось раздражение, почти злость.
– Да что ты! Это просто куклы. Их заряжают на один поход или дают другое, специальное задание. Как только оно выполнено, они уже не могут двигаться.
Тогда их уничтожают. Два таких стража вели нас через проход. Один ждет у двери нашего возвращения. Но не слишком долго, заряд волшебной силы, которой снабдили его деймы, постепенно ослабевает. Вот почему мы должны торопиться. Если мы опоздаем, он не сможет провести нас обратно.
– Что это за проход, куда он ведет?
– На Ангру.
– Ангра – это твой остров?
– Это мир, в котором мы живем.
– Мир? Что ты имеешь в виду? Это уже не Гридос? Там светит другое солнце?
Впервые он посмотрел ей прямо в лицо глазами, расширенными от удивления.
– Конечно. На Ангре три луны – одна с большим огненным кольцом. У нас не бывает дождей и растет розовая трава, которую так любят кросты. Тебе понравится у нас.
Гридос хуже моего мира. А у вас на Земле бывают дожди?
– Бывают. Их вызывают искусственно. Но подожди, где вы берете корабль для перехода? И где он нас ждет сейчас?
– У вас тоже есть колдуны? Когда нам нужен дождь, мы обращаемся к деймам.
– Я спросил тебя о корабле…
– Я не знаю, что это такое…
– Большая лодка для полета через пространство. Только она может пронести человека от одного мира к другому.
– Для этого не нужна лодка. Нужен заколдованный страж и дверь…
– Бред какой-то! – Он обхватил голову руками, словно хотел удержать разбегавшиеся мысли. Самым удивительным было то, что он не находил в ее словах ничего невероятного, ему казалось почти естественным все, что она сказала: «Нужна лишь дверь и заколдованный страж».
Все же попробовал начать все сначала:
– Как выглядит эта дверь? У нее есть ручка? Ее можно открыть?
– Ну что ты! Страж входит в черную скалу и ведет за собой человека. Страж всегда идет впереди.
– Подожди. Он входит прямо в скалу?
– Да.
– И скала пропускает его?
– Конечно. Он же заколдован специально для этого.
– Прости, я забыл… И что же, человек может идти следом?
– После стража остается проход. Он светится, как голубой туман, нужно спешить, пока скала снова не станет твердой.
– Здесь, на Гридосе, есть такая скала?
– Конечно, мы же идем к ней… Ты задаешь вопросы, как ребенок.
– Прости. Земляне не умеют проходить сквозь скалы, но если здесь есть такая дверь, я хотел бы на нее посмотреть…
Слышал он о такой двери когда-то очень давно. Те, кого он хорошо знал раньше, а потом забыл, много раз говорили ему о двери, ведущей в чужие миры, и о дороге без возвращений…
– Нам пора идти.
– Наконец ты понял, как важно успеть! – Она торопливо поднялась, все вещи оказались уже разложенными по местам, он не заметил, когда она успела это сделать.
Едва они двинулись, как Роман услышал странный свист. Он доносился спереди, из туннеля, по которому они шли.
– Не шевелись, – прошептал он на ухо Элии, гася фонарь. – В этих пещерах водится много нечисти, их могут привлечь свет и движение.
– Но мне говорили, на Гридосе вообще нет животных, или ты имеешь в виду деймов?
Она ответила шепотом, и он ощутил у себя на щеке ее жаркое дыхание.
– Я не знаю, откуда они здесь берутся. Может быть, из твоей двери в другие миры. Больше их нигде нет, одно из таких чудовищ я как-то встретил здесь.
«Правда, тогда я был один и ничего не боялся», – добавил он про себя, ощупывая ребристую рукоятку лазерного пистолета.
Звук повторился ближе. Он возник на низких нотах и, пройдя через звуковой спектр, закончился на пронзительном визге. От этого визга мороз продирал по коже. Элия прижалась к нему. В темноте он обнял ее за плечи свободной рукой. Впереди, за поворотом туннеля, вдруг замелькал слабый, едва различимый свет. Казалось, в воздухе развесили множество световых лоскутов. Величина каждого была не больше листа писчей бумаги. Светящийся лист то вытягивался в бледное, едва различимое полотно, то схлопывался в крохотную ослепительную световую точку. В этот момент раздавался едва слышный писк. Теперь они поняли, что эти звуки, отражаясь от стен туннеля и складываясь друг с другом, рождали на расстоянии странные звуковые эффекты, похожие то на вой, то на свист. Иногда в них слышались обрывки непонятных мелодий, иногда – горькая, тоскливая жалоба. Вдруг Элия вздрогнула и прошептала:
– Я их узнала… Это ночные кронты. Они питаются светом и теплом. От них нет спасения. Сейчас они нас почуют и высосут все тепло, превратят в куски льда.
– Бежим! – Он дернул ее за руку и не смог сдвинуть с места. Девушка словно окаменела.
– Бесполезно. Они летают быстрее олнов. Спасения нет, не суетись, послушай! Я должна сказать тебе что-то важное… Я прощаю тебя за то, что ты сделал там, в гроте. – Ее руки нашли в темноте его голову, притянули к себе, и он почувствовал на своих губах ее горячие живые губы. Прикосновение было мимолетным, почти мгновенным. – По нашим обычаям, девушка должна первой поцеловать мужчину, только тогда древний обряд имеет силу. Теперь мы не расстанемся после смерти…
– Послушай, Элия, сейчас не время говорить об обычаях. Если эти существа опасны, как ты говоришь, нужно что-то делать.
– Ты ничего не сможешь. От них нет спасения.
Огненные бабочки порхали уже совсем рядом, до них оставалось не больше трех метров. Их было много, наверное, не меньше сотни плавно порхающих огненных листочков, таких безобидных с виду.
Вдруг те, что летели впереди, прекратили неторопливое порхание в воздухе и резко изменили направление полета в сторону людей. В их движениях появились целеустремленность и резкость. Буквально через секунду они уже были на расстоянии вытянутой руки, и только теперь Роман по-настоящему ощутил ток опасности, исходивший от этих существ. На них пахнуло ледяным холодом, словно из дверей огромного холодильника. Совершенно рефлекторно, не надеясь на положительный результат, Роман приподнял руку и выстрелил из лазерного пистолета в налетающую стаю бледных световых вампиров. Тонкий как игла луч пронесся между ними, не задев ни одного, уперся в противоположную стеку и полыхнул там ослепительной фиолетовой вспышкой. Раскаленное добела пятно расплавленной породы ярко засветилось в темноте, и сразу же вся стая бросилась к нему и жадно приникла к раскаленной породе, слилась с ней… В воздухе пещеры не осталось ни одного светляка.
– Скорее! – вновь крикнул он Элии, почти силой отдирая ее от стены. Скорее, пока они заняты…
Проскользнув мимо тускнеющего на глазах круга, молодые люди бросились вдоль штольни, прочь от кошмара.
Планета Занда-Фе в Галактике, которой не могло быть ни на одной звездной карте Земли, выглядела мрачно и одновременно величественно.
Гагаяг вместе со своим спутником Велоягом только что вышел из пространственной двери, соединявшей множество параллельных миров, и теперь они неторопливо шли по дорожке кристаллического сада.
На черной грани переходника еще не погас огненный контур, напоминавший своими очертаниями гигантскую летучую мышь. По поверхности каменного параллелепипеда змеились и гасли ветвистые искры.
Угасающий звездный карлик едва освещал поверхность планеты красноватыми лучами.
Сад, простиравшийся во все стороны на десятки и сотни километров, был так же мертв с точки зрения существа из человеческих миров, как и вся остальная поверхность планеты. Здесь росли лишь кристаллы. Фиолетовые шестиметровые друзы, наполненные изнутри светом заходящего солнца, чередовались с мрачными кристаллами Ориона. Их сменяли причудливые наплывы полупрозрачного розового оникса. И впереди, прерывая дорожку, перед идущими предстала изящная пергола, сплетенная из пенистого кружева дендридов.
Здесь было их любимое место раздумий. В этом месте они вынашивали планы захвата новых миров, решали дела, связанные с управлением старыми владениями.
Здесь выносились приговоры непокорным народам и порой решалась судьба целых планет.
Угрюмые владыки, правившие сотнями обитаемых миров, молча вошли в перголу.
Столь обширная власть имела и оборотную сторону. Империя деймов была так велика, что власть ее правителей постепенно растворялась в необозримых пространствах Вселенной. Десятки миров рождались и умирали в ее глубинах, так и не успев узнать, кому они принадлежат.
Велояг, почтительно наклонив голову, наконец решился прервать раздумья своего именитого спутника жизни.
– Ат-Баяг считает, что я не был достаточно старателен.
– Да, мы оба теперь не в почете. Я добровольно согласился разделить с тобой изгнание и удалился от двора.
– Они не должны были поручать столь низменное задание мне, владыке третьей категории.
– Но ведь ты не справился с поручением Ат-Баяга. В этом они правы.
– Я не мог знать, что червеки обладают огнем такой силы! Он обливал меня огнем раз за разом, а от нас так мало остается при переходе в их проклятые миры! Если бы я не ушел, ты бы сейчас не говорил со мной!
– Я знаю. Ты сделал все что мог. Именно поэтому я не одобрил их решение.
Гагаяг замолчал и нахмурился. Игра света, отраженная призмами ближайших кристаллов, следуя его настроению, померкла и перешла в кроваво-красные тона.
– Есть лишь один способ справиться с мирами червеков. Как ты думаешь, что держит дверь на их планете Ангре в системе наших миров?
– Этого я не знаю. Этого я никогда не понимал.
– Да. Для этого нужна великая сила. Пойдем, я покажу тебе кое-что…
Гагаяг поднялся и решительно вышел из перголы. Велояг едва успевал за его размашистым нервным шагом. Концы крыльев, волочившиеся за ними по песчаной дорожке, оставляли на ней заметные борозды. Они шли довольно долго. Сад, раскинувшийся в необъятной долине на сотни километров, в этом месте постепенно перешел в узкое ущелье. Вскоре его стены сомкнулись над головами идущих.
Теперь они шли по пещере, поражавшей воображение своими размерами. Красноватые глаза владык улавливали мельчайшие отблески излучений и не нуждались в освещении. Они видели каждую мелочь в окружавшем их каменном лабиринте.
Наконец пещера кончилась. В глубине, там, где сходились вместе грани плоских стен, лежало нечто, похожее на опрокинутую каменную чашу. Они подошли ближе и остановились на почтительном расстоянии.
– Что ты чувствуешь? – спросил Гагаяг.
– Не знаю… Стены чаши слишком толсты, но, мне кажется, сквозь них пробивается запах смерти.
– Ты прав. Сейчас мы увидим то, что было сокрыто здесь многие тысячи лет. Смотри же! – Гагаяг громко произнес заклинание. Поверхность чаши хрустнула и распалась на две половины. Велояг попятился, хотя на первый взгляд внутри не было ничего особенного. Всего лишь друза из двух кристаллов, один из которых излучал мерцающий красный свет, другой светился зеленым огнем.
– Не бойся. Пока они вместе, они безопасны, но стоит их разлучить…
– Что это?
– Огни Кассандры. Слышал о них?
– Легенды, предания… Неужели они существуют на самом деле?
– Их посадил мой дед. Десять тысяч лет мы удобряли эту землю порошком из толченых зубов дракона, поливали се мертвой водой, и вот теперь они созрели.
– И они в самом деле способны изменить мир?
– В чем главная сущность мира?
– Сущностей много…
– Ты прав, но есть одна, неизменная для всех миров. Повсюду материя отражает сама себя, словно смотрится в зеркало смерти… Через каждую вещь можно провести четкую грань, разделяющую ее на две одинаковые половины. Симметрия – вот закон, общий для всей Вселенной. А теперь подумай, что случится, если разрушить или слегка изменить, пусть даже на самую малость, главную сущность вещей…
– Вещи начнут разрушаться.
– Или изменяться… Никто еще не видел, как это происходит. Никому не удавалось вырастить огни Кассандры – мне это удалось. Свет – признак зрелости. Он появился совсем недавно, всего лишь тысячу лет назад. Теперь их можно использовать. Раньше здесь росло четыре кристалла. Два из них… Впрочем, это неважно.
– Но использовать их опасно?
– Конечно, опасно! Великое – всегда опасно! Мир содрогнется перед нами. Везде, куда упадут лучи этих огней, воцарятся хаос и смерть.
– Почему они разные?
– Потому что все в мире имеет свою противоположность. Красный свет уменьшает размеры вещей за их левой невидимой гранью, зеленый увеличивает правую сторону. Деформированный, искаженный мир рушится. Ничто не может устоять перед этим оружием. Их лучами можно сокрушать замки и города, раскалывать планеты, как орехи, тушить солнца.
– Не неужели ты хочешь подвергнуть их ужасному воздействию наш собственный мир?
– Только если меня к этому вынудят! Я думаю, у червеков хватит благоразумия отказаться от бессмысленной борьбы.
Красные и зеленые всполохи смертоносных огней попеременно освещали высокую фигуру Гагаяга. Казалось, он стал выше, чешуя на его груди блестела бесчисленными радужными огнями.
– Что еще они могут?
– Разъединенные, они искривляют пространство. Их сила притяжения друг к другу так велика, что они способны пробить туннель между нашим миром и миром червеков.
– Так вот почему Ангра…
– Молчи. Это величайшая тайна.
– Я слышал, древние Архи когда-то владели огнями Кассандры.
– Не повторяй глупой лжи, изобретенной моими завистниками. Огни Кассандры посадил мой дед. Если ты повторишь еще раз подобную выдумку…
– Я молчу, Великий. Я уже молчу!
Кленов включил индикатор и провел лучом вдоль всей поверхности кара.
Ничего постороннего, кроме обычных подслушивающих устройств. Может быть, они не успели? В любом случае теперь этой машиной пользоваться опасно. Она слишком заметна.
После разговора с Курляновым все чрезвычайно осложнилось. Он надеялся найти в нем помощника, а приобрел опасного врага. Выясняя его взгляды, пришлось пожертвовать кое-какой информацией, чтобы «вызвать огонь на себя». Ну вот, он его вызвал!.. Теперь действовать придется с удвоенной осторожностью.
Самым разумным сейчас было оторваться от наблюдателей, осесть на тайной конспиративной квартире, о которой не знали местные власти, и затаиться там до прилета «Руслана». Возможно, он так бы и сделал. Если бы не Гравов. Его след может вывести на таинственных противников Федерации, умело остававшихся до сих пор в тени, прикрывшихся целой цепочкой подставных второстепенных лиц.
Если отложить поиски Гравова до прилета «Руслана», вряд ли они что-нибудь найдут. Еще один пропавший без вести колонист его не устраивал, и именно поэтому, осторожно скользнув в густую тень деревьев, он оставил председательский кар посреди улицы, решив, что общественный транспорт для него теперь более безопасен.
Путь, который он собирался проделать в этот промозглый вечер, был неблизок. Ему предстояло пересечь весь город, чтобы добраться до высокого здания из стекла и бетона, обнесенного высоченным забором с силовой защитой. Странное украшение для туристской фирмы… Скорее всего, Курлянов их уже предупредил. Однако вряд ли они ждут визита инспектора сегодня ночью…
Пересаживаясь с маршрута на маршрут, он не особенно заботился о невидимых наблюдателях. В том, что они есть, он ни на минуту не сомневался, но не сомневался также и в том, что пока электронные передатчики типа «жучок», вделанные в его плащ во время визита к Курлянову, исправно работают, ему нечего опасаться слишком пристального внимания к своей персоне. В его плане отрыва от наблюдения этим «жучкам» отводилась важная роль.
В последний раз поменяв маршрут, он решил, что видимость «запутывания» следа соблюдена достаточно. Можно было приступать к выполнению основного плана.
Старая колымага на магнитной подушке кряхтела и постанывала на поворотах, на ее обшарпанных, исцарапанных стенах сохранились автографы многочисленных пассажиров. Плохо закрепленные сиденья скрипели при каждом толчке. В этот поздний час на маршруте, идущем от центра города к рабочему поселку, пассажиров оказалось немного. Какой-то усталый человек дремал перед Кленовым.
Полностью занятые друг другом молодые люди перешептывались на заднем сиденье.
Четверо пассажиров только что сошли, среди оставшихся он не заметил никого подозрительного. Пора было начинать. Плащ он снял еще раньше и, скатав его в тугой сверток, держал на коленях. Им придется пожертвовать. Не было времени выискивать в его многочисленных складках маковые зернышки передатчиков, закрепленных в раздевалке полицейского управления.
Как только маршрутный кар подошел к очередной остановке, он резко поднялся.
Сойти следовало здесь, следующая будет уже «Звездокруг». «Забытый» плащ остался лежать под сиденьем. Вряд ли его там скоро обнаружат.
Кленов спрятался от дождя под низеньким стеклянным грибком остановки. Кар ушел, вокруг не было ни души. Пронизывающий холодный ветер неприятно обдувал спину.
Минут через пять показалась маленькая полосатая машина, которую он заметил на предыдущей остановке. Его расчет оправдался. Теперь его отсутствие в маршрутном каре будет обнаружено не скоро. Агенты наверняка вели его по лучу оставленных в плаще передатчиков. Во всяком случае, у него в резерве полчаса, прежде чем за него возьмутся всерьез.
Чтобы сэкономить время и согреться, он сделал небольшую пробежку.
Остановившись перед зданием фирмы на противоположной стороне улицы, Кленов подождал с минуту, изучая обстановку и внимательно всматриваясь в проходную у высоких литых ворот.
Охраны не было видно. Вряд ли она здесь есть вообще. Пользоваться сторожами считалось несолидным. Фирма наверняка дорожит своей репутацией и вынуждена полностью положиться на электронику. На этом и строился его главный расчет. Во все матрицы охранных автоматов, изготовленных на Земле, вводился особый код. Это держалось в строжайшей тайне и пользоваться кодом разрешалось лишь в самых исключительных случаях. Обнаружить же его в сложнейшей программе было практически невозможно. Электронные матрицы из столицы рассылались на все поселения Федерации. Автоматы печатали по их образцу схемы, собирали из них блоки, и никто не знал, что благодаря секретному коду человек может остаться незамеченным и пройти сквозь самые сложные охранные устройства. Надо лишь располагать небольшим прибором, содержащим кодовый набор импульсов…
Кленов отрегулировал свой наручный индикатор, включил передатчик кода и быстро перешел улицу. Перед самой проходной он остановился и с надеждой посмотрел наверх.
Ничего, кроме клочьев грязного водянистого тумана, не было видно… Он тяжело вздохнул и окинул взглядом стылую громаду здания, словно оценивал рост и силы противника, стоящего перед ним. Он прекрасно понимал, что может не вернуться оттуда и все его предприятие похоже скорее на жест отчаяния, чем на хорошо подготовленную и спланированную операцию.
Если бы не Гравов, он бы никогда не решился на нее, но теперь поздно раздумывать… Он направил невидимый луч передатчика на дверь проходной.
Стоит там оказаться хоть одному устройству, изготовленному не по земным чертежам, и завоет сирена тревоги, но все было тихо. Только тени столбов скрещивались на воротах да летел ему в лицо из мрака не прекращавшийся ни на секунду дождь.
Он решительно толкнул дверь и вошел внутрь проходной. Контрольный турникет уступил без малейшего сопротивления. Дежурный автомат недовольно заурчал, когда он пересек лучи его датчиков, но послушно открыл вторую дверь. Теперь он уже был на территории фирмы.
Абсолютно нелегально, если следовать букве закона. Любой охранник мог его здесь попросту пристрелить. Если у них все-таки есть охрана… Оставалось лишь надеяться на удачу. Двор показался ему огромным, здесь было еще холодней, чем на улице. Перед перекрещивающимися лучами прожекторов, сверкавших с высоты контрольных вышек, он чувствовал себя абсолютно голым.
Стиснув зубы, Кленов заставил себя идти неторопливо. Уверенность, естественность поведения – сейчас единственное его оружие. Возможно, прежде чем стрелять, они захотят выяснить, кто проник на охраняемую территорию и почему идет по ней так, словно имеет на это право… Двор остался позади, однако стеклянные вращающиеся двери здания не шелохнулись, когда он надавил на них плечом. Холодный пот струился между лопаток. Если эта проклятая дверь не откроется, автомат, который ею управляет, подаст сигнал тревоги, и он окажется в ловушке. Кленов попробовал еще раз и только теперь вспомнил об узком луче передатчика. От его толчков тревога могла включиться в любую секунду. Он проклинал себя за глупость и одновременно водил лучом по двери, нащупывая выходные отверстия контрольных замковых датчиков.
