Текст книги "Другие звезды"
Автор книги: Евгений Гуляковский
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 65 страниц)
Впереди, за подземным причалом, ворочалась живая ядовитая масса воды. С каждым приливом она поднималась на метр и через шесть часов вновь опускалась до прежней отметки. Шли третьи сутки изнурительного ожидания и полной неизвестности. Силы Романа были уже на исходе.
Иногда по подземной лагуне проходили странные кольцевые волны, возникало и гасло свечение каких-то микроорганизмов, способных жить в этом растворе фтористого водорода с примесью цианидов. Роман знал, что даже кожный контакт с этой водой для человека смертельно опасен.
Приходилось признать, что он сам загнал себя в ловушку, из которой не было выхода. Вода во фляге почти кончилась. Продукты тоже подходили к концу, и если в течение двух ближайших дней ничего не изменится, ему все же придется, прежде чем он окончательно ослабеет от голода и жажды, предпринять попытку вернуться через грот. Возможно, она удастся, хотя шансов ничтожно мало.
Угнетающе действовало однообразие обстановки: неменяющееся освещение и почти полная тишина, нарушаемая лишь монотонными громкими шлепками крупных капель воды, сочившихся из какой-то трещины в потолке грота. Эти шлепки раздражали Романа больше всего. Дробясь и отражаясь вместе с эхом от сводов грота, они лезли в уши неустанно и методично. Иногда они казались ему маятником гигантских часов, отсчитывающих секунды его жизни, иногда ударами молота по наковальне, вместо которой он все чаще и чаще ощущал свою собственную голову. И если, забывшись на несколько минут, Роман отдавался этому ритму, тот уводил его в сторону весьма странного состояния. Начинало казаться, что стены грота становятся непрочными, что они слегка деформируются, постепенно и незаметно уменьшая его жизненное пространство.
Капли все падали. Им не было ни конца ни края. Они падали так, наверное, не одну сотню лет и будут падать еще столько же, выращивая на потолке пещеры каменную сосульку сталактита. Его прах истлеет, кости превратятся в пыль, а вода все еще будет падать с потолка, и не умолкнут эти шлепки или удары. Тяжелые удары молота словно пытались разрушить стену у него за спиной.
В который раз он обернулся. За спиной кто-то, конечно, стоял. Кто-то невидимый и огромный… Впрочем, не совсем невидимый.
Тусклой линией обозначился едва заметный контур, обрисовался ярче.
Постепенно линия стала наливаться синим огнем, одновременно она становилась тоньше, а все, что попадало в нарисованную ею ослепительно замкнутую кривую, исчезало из поля зрения, наполняясь изнутри непроглядной тьмой. Роман сидел слишком близко и не мог видеть всей фигуры. Зато хорошо разбирал детали: когтистую лапу, абрис крыла, контуры огромной головы, подпиравшей потолок. Фигура оставалась совершенно плоской. Все внутри светового контура поглощала непроницаемая плотная тьма, Роман воспринял появление светящейся фигуры как нечто вполне естественное: его состояние в этой полной изоляции рано или поздно должно было разрешиться какой-нибудь галлюцинацией. Однако существо выглядело слишком уж реально, слишком подробно воспринимались сознанием многочисленные детали.
– Кто ты? – спросил Роман, и существо, к его удивлению, ответило, хотя звука голоса он так и не услышал:
– Я тот, кого ты хорошо знаешь.
– Я тебя не знаю.
– Не помнить и не знать – не одно и то же.
– Я тебя не знаю! – упрямо, с возрастающим беспокойством повторил Роман.
– Да полно! Так ли это? А впрочем, как хочешь. Для нашей беседы это не существенно. Вспомни хотя бы шар.
– Шар?..
– Да-да, шар! Полый металлический шар, так часто виденный тобою в ночных кошмарах.
– Откуда тебе знать о моих кошмарах?
– Может быть, я и сам оттуда. Кусок тьмы, из мира тьмы. Часть твоих кошмаров.
– Тогда уходи, откуда пришел. Я не нуждаюсь в кошмарах, ставших реальностью.
– Это не так просто. Да, в сущности, и не важно.
– Не понимаю.
– Даже если я уйду, я все равно останусь. Если не как данная сущность, так в чем-то другом. Мы многолики и вездесущи, мы умеем просачиваться, проникать и затем становиться из малого великим. Даже если не мы сами наши мысли, желания, планы остаются вместо нас. Вселяются в ваши мысли. Искажают ваши планы. Вчера еще у вас был друг – сегодня он позавидует вам и уйдет. Ему покажется, что это вы позавидовали ему или, того хуже, обидели, не проявили должного почтения. Причин множество, результат один: все это работает на нас. Помогает увеличиваться нашей сущности и уменьшаться вашей. Рано или поздно выиграет кто-нибудь один.
– Но ведь есть же способ остановить вас, если каждый, где бы он ни находился, сделает хотя бы самую малость, ведь нас так много! Если каждый вставит хотя бы крохотное звено, получится преграда, которую вы не сможете преодолеть.
– Никогда вы этого не сделаете. Вы не способны даже осмотреться. Никто из вас, людей, не знает, где проходит граница между реальностью и сном. Вы всю жизнь живете в полудреме, некоторые из вас не просыпаются никогда. Вы ленивы, глупы и к тому же настырны. Вы не знаете пределов своим честолюбивым устремлениям, вы не знаете, где проходит граница, у которой следует остановиться. Тем хуже для вас.
– Ты пришел специально, чтобы сказать мне все это!
– Я пришел для того, чтобы напомнить тебе о шаре.
Чем дольше длилась эта необычная беседа, тем больше удавалось Роману взять себя в руки, сосредоточиться, загнать в дальние уголки сознания тот первобытный ужас, который охватил его в первые минуты появления этого кошмарного существа, словно раскаленным углем нарисованного на темной стене.
Но как только ему это удалось, черный призрак швырнул в него словом «шар»… И Роман отступил, потерял с таким трудом отвоеванные позиции, а ледяной ужас вновь выполз наружу из его сознания.
Он не желал ничего знать о шаре. Он слишком хорошо помнил сверкающую пирамиду с золотым шаром на вершине… Помнил? Нет, конечно… Видел в кошмарах, в снах… Тогда откуда эта тварь знает и почему уверена, что именно это слово?..
– Вижу я тебя насквозь, человек. Слишком хорошо знаю твои помыслы и затаенные страхи. – Он сказал слово «человек» с нескрываемым презрением, и это совершенно неожиданно помогло Роману вновь обрести уверенность.
– А кто ты сам?
– Я дейм. Но откуда тебе знать, что это значит!
– А ты объясни, не стесняйся!
– Деймы – самые совершенные существа в этой части Вселенной. Избранный народ, призванный управлять всеми остальными формами жизни.
– Кто вас избирал? Вы сами, конечно? В нашей истории появлялись иногда такие «избранные» народы, но, мне помнится, все они почему-то плохо кончали.
– Хватит болтать, ты, смердящее порождение кучи бацилл и слизи! У меня мало времени. Немедленно возвращайся на рудник! Ты слишком много бегаешь, слишком часто забываешь о своем задании!
– О задании? – Дейм говорил слишком уверенно, и Роман вновь почувствовал страх и растерянность.
– Как только вернешься на рудник, сиди тихо, жди прилета корабля землян. Мы сделаем так, чтобы тебя взяли на этот корабль. Твоя задача – вовремя оказаться в нужном месте. Любой ценой до старта ты должен быть на корабле. Об остальном узнаешь позже.
– Да кто ты такой, чтобы диктовать мне приказы, с чего ты взял, что я буду им подчиняться?
– Будешь. Вспомни о шаре. О том, что в твоей голове.
И Роман ощутил стальную круглую болванку, втиснутую ему в мозг. От нее сейчас волнами шла нестерпимая острая боль, она ломала его волю, уничтожала всякое желание сопротивляться. Судорожные спазмы сжали легкие, сердце. Он задыхался, терял сознание, потом боль отпустила, исчезла совсем.
– Когда-то ты был человеком. А теперь ты ничто, нуль, козявка, не обладающая собственной волей. Мы нашли твое изуродованное тело в поясе астероидов, память еще не успела остыть, и это было все, что нужно. Такие вещи, как ты, мы конструируем десятками, по мере надобности. Это очень просто: немного слизи, чужая память, управляющий шар. Вещь, имеющая смысл лишь в пределах отведенного ей задания и исчезающая вместе с ним. – Он замолчал, давая Роману возможность осмыслить услышанное.
– Но у меня же есть имя, я чувствую себя человеком! Это ложь, чудовищная ложь!
– Даже имя у тебя чужое. Так ты будешь делать то, что тебе приказано, или мне применить третью степень воздействия и управлять тобой на расстоянии, как механической куклой?
– Я буду, конечно, буду, у меня же нет выбора. – Говоря это, Роман медленно, незаметным движением, достал из-за пояса лазерный пистолет и, не поднимая его, лишь развернув ствол в сторону призрака, нажал гашетку.
Фиолетовая игла луча с тихим шипением перечеркнула пещеру и уперлась в ту часть контура, где у дейма должна была быть грудь. Какую-то долю мгновения казалось, что мрак полностью поглотит и нейтрализует луч лазера, но вдруг с легким хлопком весь абрис ослепительно вспыхнул, словно его облило пламя, и контур стоящего у стены существа обрел объем. Продолжалось это ничтожную долю мгновения, как при вспышке магниевой лампы. Но следующий заряд уже повторил путь первого, и вновь на долю секунды возникла огненная скульптура. Она была меньше первой, значительно меньше! А Роман все давил и давил на спуск. В том месте, где стоял призрак, размеры вспышек продолжали уменьшаться, пока очередной заряд сконцентрированных фотонов не пролетел сквозь пустое пространство и не ударил в стену, разбрызгав во все стороны расплавленные капли базальта. Сквозь затихающий треск и вой он услышал обрывки слов, или, может быть, то был стон? Крик боли? Он разобрал лишь часть фразы:
– Ты еще пожалеешь, ты никогда не узнаешь…
Темнота, ставшая совсем плотной после ослепительных вспышек лазерных разрядов, сомкнулась над гротом, и несколько секунд Роман стоял опустошенный, без единой мысли в голове. Слыша лишь затихающий шорох и шелест, словно внутри его черепа ворочался клубок отвратительных насекомых.
Наверное, так и должно быть. Наверное, таким и бывает нормальное мышление робота с готовой программой, вещи, предназначенной на одно задание… Машинально, даже не взглянув на счетчик разрядника, он сунул пистолет за пояс. У него оставалась слабая надежда на галлюцинацию, на психический стресс, порожденный слишком долгим одиночеством, изоляцией, монотонными звуками пещеры… Он знал, что это не так, и все же продолжал надеяться, хотя понимал уже, что может убедиться в реальности происшедшего. Достаточно было зажечь фонарь и подойти к стене, в которую он только что стрелял…
Он так и сделал. И нашел след одного-единственного последнего разряда. А рядом, в стороне, виднелась четкая линия, словно выжженная в базальте неведомым художником, Контур в оплавленном камне, повторивший рисунок гигантского перепончатого крыла… Вода капала все так же равномерно и неустанно, словно ничего не случилось. Все так же шлепали в темноте большие невидимые ладони, и звук дробился, сливался с собственным эхом, порой затихал, чтобы тут же возникнуть вновь с удвоенной силой.
Послушав с минуту это равномерное и монотонное шлепанье, Роман отвернулся от стены и, сгорбившись, побрел к пирсу, туда, где расходились холодные круглые валики ядовитой морской воды. Здесь он снова остановился, словно обдумывая что-то. Но его мысли текли ровно, ни на чем не задерживаясь. Предпринимать что бы то ни было в его новом, только что открывшемся положении бессмысленно.
Куда бы он ни пошел, с кем бы ни заговорил, на все он будет смотреть сквозь щели, прорезанные в стенке стального полого шара, вместившего его мозг в какой-то чужеродный управляющий механизм.
Он и раньше иногда чувствовал себя странным отщепенцем среди людей, теперь же не оставалось ни одной зацепки, связывавшей его с родным домом, да и самого дома тоже – ведь все, что он помнил о нем, оказывалось ложью, или, по крайней мере, ему не принадлежало и было украдено у какого-то другого человека. Морская вода притягивала его, манила своей темной смертельной глубиной. Он подумал о том, как просто и быстро могло бы все кончиться, слишком просто… Слишком просто для тех, кто все это придумал. Он почувствовал, как растет в нем неудержимое чувство ненависти, медленно обретая форму, как появившееся темное пятно в глубине воды… Что там может быть? Дельфин, местное морское чудище? Не бывает здесь ни дельфинов, ни чудищ. В этой мертвой, смертельно опасной воде только одно-единственное существо могло противостоять ее коварству… Отступив от пирса, укрывшись за выступом скалы, он достал лазерный пистолет, опустил предохранитель и еще раз с горечью подумал, что во всем этом огромном мире, заполненном множеством обитаемых планет, у него вряд ли найдется друг. И тут же сформулировал эту мысль более жестко и точно: «Вряд ли останется хоть один, кто захотел бы иметь с ним дело, узнай он о нем всю правду». Теперь оставалось лишь ждать.
Проводя расследование, Кленов как бы погружался в вязкое болото. Чем больше накапливалось фактов, тем противоречивее они выглядели. Пустяковая, казалось бы, задача – установить местонахождение прибывшего с Земли поселенца – в условиях Гридоса постепенно превращалась в неразрешимую проблему.
Для начала он сделал самое простое – попробовал пройти тем самым путем, с которого начинал на Гридосе Гравов. Посетил отдел трудоустройства, распределявший договорных рабочих по предприятиям и промышленным комплексам.
Чиновник, явно недовольный визитом Кленова, прервавшим его сонное благоденствие, долго изучал удостоверение инспектора. Затем по селектору связался со своим руководством и лишь минут через пятнадцать выразил наконец готовность ответить на вопросы.
– Меня интересует Гравов, Роман Гравов, прибывший к вам по договору вольнонаемным рабочим. Договор категории Х-2. Установите, куда он был направлен.
– У нас все учитывается. Регистрируется каждый человек. Наша фирма скрупулезно соблюдает условия заключенных соглашений.
– Я в этом не сомневаюсь. Считайте мой визит простой формальностью.
Чиновник усмехнулся, торопливо листая пластиковые перфокарты с кодами. Не очень-то он любил этих умников с Земли, прилетающих сюда в поисках легкого заработка, везде сующих свой нос, а затем бесследно исчезающих. Чужаки. Пришельцы.
– Вашему протеже была предложена категория Х-2 в точном соответствии с договором. Вот карточка, пожалуйста.
Найдя нужную карту, чиновник небрежным щелчком отправил ее в приемную щель компьютера и, как только на экране монитора появился невидимый для посетителя текст, стал читать через две-три строки, мгновенно отбрасывая лишнее, выбирая лишь то, что могло произвести на посетителя благоприятное впечатление.
– «Звездокруг». Туристская фирма. Оклад двести престов в неделю. Оплата, как видите, превышает обычную категорию Х-2, но, поскольку платим не мы, налоговое управление смотрит на это сквозь пальцы.
– А его обязанности?
– Обслуживание клиентов. Сопровождение в туристских турне по островам. Райская жизнь. Всего два рабочих дня в неделю. Правда, прерывать турне нельзя. Переработанные дни он получал в виде отгулов. Клиенты не любят смены обслуживающего персонала. Премиальные каждый месяц, в зависимости от оценки работы гида клиентом.
– Но для этой работы, насколько я понимаю, необходимо хорошее знание местных достопримечательностей и всех особенностей ваших поселений. Как же с этим может справиться приезжий?
– Маршруты повторяются. Не так уж много у нас достопримечательностей. К тому же фирма предоставляет две оплаченные недели для обучения новичков. У них собственный гипнозал, из них готовят профессиональных гидов.
Все выглядело правдоподобно, вот только в «Звездокруге» ничего не знали о Романе Гравове. Назначение он получил, расписался в графе «согласен», и больше его не видели. Кленов никогда не злоупотреблял своими особыми полномочиями. Он вел расследование методично и по возможности корректно. Хотя назначение Гравова в фирму «Звездокруг» вызвало у него серьезные сомнения, он не стал скрупулезно проверять документацию бюро, справедливо полагая, что если уж документы здесь подделывались, то на высоком профессиональном уровне, а поскольку в его задачу входило прежде всего установить местонахождение Гравова, не стоило начинать работу с конфликта. Поэтому из бюро он отправился в главное полицейское управление.
Старший инспектор Курлянов, по совместительству выполнявший работу специального уполномоченного федерального правительства, не заставил себя ждать слишком долго. Он появился ровно через двадцать минут после назначенного времени и не счел нужным даже извиниться.
Курлянов оказался непримечательным мужчиной среднего роста, разве что выглядел слишком молодо, да чересчур бросались в глаза маленькие усики, словно специально приклеенные для того, чтобы походить на детектива из старинного фильма.
«Маскировка наоборот, – усмехнулся про себя Кленов, – и не такая уж глупая».
– Вы познакомились с моими отчетами? Получили их все? – спросил Курлянов.
– Конечно.
– Тогда я не понимаю, зачем здесь нужен специальный уполномоченный Федерации? За два года я не зарегистрировал ни одного серьезного нарушения космического кодекса в этой колонии.
– А что, несерьезные все-таки были?
– Да так, обычные мелочи. Несоблюдение некоторых правил охраны среды, нарушение тарифов и таможенных квот. Интенсификация человеческого труда. У нас тут не очень-то жалуют роботов. Вот, пожалуй, и все. Для контроля за этими нарушениями вполне достаточно установить здесь обычное бюро отдела внешних поселений, нет никакой нужды в специальном уполномоченном.
– Здесь иногда исчезают люди, сорок восемь за два года, – тихо произнес Кленов.
Курлянов принял его реплику на свой счет.
– Это не доказано! Плохо налаженный контроль за выездом еще не означает…
– Не повторяйте глупостей, которыми нас пичкают местные власти! – начав терять терпение и уже не сдерживаясь, резко проговорил Кленов. – На два года мы установили специальный контроль за въездом и выездом с планеты, проверялись все рейсовые корабли. За это время здесь бесследно исчезли сорок восемь человек!
– Они могли сменить фамилию, отказаться от компьютерного контроля. Это их право.
– Все сорок восемь? Зачем?
– Я не знаю зачем. Зато я знаю, что здесь обычное, ничем не примечательное, периферийное поселение. Глубокая провинция, если хотите. Со своим патриархальным укладом, со стремлением вести натуральное хозяйство и как можно меньше зависеть от Федерации. Вот и все. Эти люди не способны на преступления.
Исчезновение людей? Я думаю, если хорошенько покопаться, их можно обнаружить на каком-нибудь «диком» поселении. Кто-то решил скрыться от слишком ретивой жены или старого друга, уехал, сменил фамилию, регистрационную карточку, растворился, исчез, перестал существовать в прежнем статусе. Я иногда думал: не последовать ли их примеру, не «исчезнуть» ли здесь самому и не доказать ли тем самым вашему управлению всю нелепость их подозрений?
– Видите ли, в чем дело, если человек сменит регистрационную карточку, то взамен одного официального поселенца должен появиться другой, и общее число их при этом не изменится…
– Вы хотите сказать, что вам удалось установить уменьшение общего количества жителей Гридоса на сорок восемь человек?
– В общем, да.
– Я в это не верю. Здесь каждый день естественной смертью умирает один-два человека. И не очень-то аккуратно они регистрируют необходимые документы. У коренных гридян существует патологическая неприязнь к разного рода бюрократическим процедурам. Не верю я в это, – повторил Курлянов, упрямо покачав головой.
– Можно верить. Можно не верить. Но расследовать мы обязаны. Именно поэтому я здесь.
– Вы собираетесь расследовать все сорок восемь случаев?
– Посмотрим. Начать я хотел бы вот с этого человека. Он пропал последним. Времени прошло немного, и все факты, связанные с ним, установить будет проще.
– Гравов. Роман Гравов. У меня хорошая память. Он не проходил по нашим картотекам.
– Это оттого, что год, после которого вы регистрируете официальное исчезновение поселенца, еще не прошел, и надпись «пропал без вести» в его карточке пока не появилась.
– Почему в таком случае вы полагаете, что он пропал?
– Буду рад, если вы поможете установить его местонахождение.
Кленов протянул Курлянову справку, полученную в отделе по распределению рабочей силы. Тот внимательно прочитал ее, нахмурился. Сделал какой-то запрос со своего пульта и, получив ответ, помрачнел еще больше.
– С фирмой «Звездокруг» нас связывают не самые лучшие взаимоотношения. Несколько раз я пытался доказать, что они занимаются контрабандой, и каждый раз вещественные доказательства исчезали, а свидетели напрочь теряли память во время официального разбирательства. Тем не менее у меня есть все основания полагать, что там происходит нечто, мягко говоря, не совсем легальное. И если вашего парня запутали в их делишки…
– Это не «мой парень». Это обыкновенный переселенец. А что у них за контрабанда, что-нибудь серьезное? Наркотики, алкоголь?
– Да нет. Всего лишь уравнил.
– Что это?
– Ах, да… Все время забываю, что вы не наш. У нас об этом напитке знает каждый ребенок. Прекрасный заменитель натурального кофе, оказывает сильное тонизирующее действие на организм и к тому же абсолютно безвреден. Так, во всяком случае, уверяют медики.
Вначале Курлянов произвел на Кленова благоприятное впечатление. Осторожен в выводах, нетороплив, в меру приветлив, ровно настолько, чтобы не выглядеть подобострастным. К тому же у него двойственное положение. Ему все время приходится балансировать между интересами Гридоса и Федерации… Дурак на таком месте долго не засидится. Ему нужен был надежный помощник, и он все никак не мог решить, подходит ли для этого Курлянов, можно ли ему полностью довериться.
Однако у него была редкая возможность установить его истинные симпатии.
Во всяком случае, он мог узнать, как Курлянов относится к странной контрабанде органики неизвестного происхождения.
– Уравнил – это напиток желтого цвета, который подают во всех кафе? Я, кажется, видел даже вывески с его рекламой.
– Дело в том, что существует два уравнила. Один – местного производства, второй – контрабандный. Контрабандный, естественно, поэффективнее, считается, что он обладает особым целебным действием, ну и цена соответственно выше.
– Таким образом, местное производство используется в основном, как я понимаю, для прикрытия контрабанды.
– Вообще-то вы правы. Все мелкие заводишки по его производству давно скупила все та же фирма «Звездокрут». Наш Совет считает вопрос с уравнилом не подлежащим обсуждению. Я несколько раз пытался поднять его, и ничего у меня не вышло, вам тоже не советую. Такое впечатление, что «фирмачи» нашли способ всерьез заинтересовать наших законодателей, не знаю уж чем.
Курлянов казался вполне искренним, и Кленов решился наконец выложить свой главный козырь.
– Вы знаете, что в состав уравнила входит чужая органика?
– Да, сок радоского плода.
– Нет. Это не сок плода. Это что-то гораздо более сложное и серьезное. Мои специалисты бьются над его составом уже достаточно долго. Пока с уверенностью можно сказать, что туда входят не известные нам и, скорее всего, синтетические органические вещества очень сложного строения. По своей архитектуре они походят на человеческий гамма-глобулин, но только по архитектуре. Состав совершенно другой, и назначение этой добавки пока неясно. Ее влияние на человеческий организм может быть вообще непредсказуемо.
– Не хотите ли вы сказать, что, кроме получения выгоды от продажи контрабанды, его производители преследуют какую-то иную цель?
Все добродушие с Курлянова сняло как рукой, и он сидел стиснув зубы.
«Что-то он слишком волнуется, и вовсе не потому, что эта новость так уж для него неожиданна…» – подумал Кленов.
– Я стараюсь не строить гипотез без достаточных к тому оснований. Я сказал все, что пока знаю. К сожалению, исследования затруднены тем, что эти вещества совершенно не действуют на животных, даже на высших. А эксперименты на добровольцах, даже с теми, кто систематически употребляет контрабандный напиток, требуют специального разрешения Совета.
– Вряд ли вы его получите, но и то, что у вас есть, достаточно серьезно. Чтобы провести такое исследование, нужны целая группа специалистов и неплохая лаборатория. Вы привезли их с собой?
«А вот этого я тебе не скажу, – подумал Кленов, растирая кисть руки, словно она у него заболела от упражнений Курлянова. – Что-то ты слишком заинтересовался историей с уравнилом, хотя, надо отдать должное, вопрос задан с видимым безразличием». Кленов уже почти не сомневался, что имеет дело с умным, хорошо законспирированным противником. Кто за ним стоит, вот в чем вопрос… Во всяком случае, не Совет, существует какая-то другая организация, иначе бы лаборатория тебя не интересовала…
– Исследования проводятся на Земле, в федеральном научном центре, по доставленным с Гридоса образцам. Так что мои данные могли сильно устареть. Следующий рейсовый корабль, возможно, привезет нам что-нибудь новенькое.
И это сообщение явно не вызвало у Курлянова особой радости.
– Одного не могу понять, откуда эта контрабанда берется? – задумчиво продолжил Кленов.
– С кораблей, естественно.
– С кораблей-то с кораблей, да нет такой органики в освоенных нами мирах.
Во всяком случае, центральный информаторий о ней ничего не знает. Я не верю, что какие-то гении сумели создать столь сложное органическое соединение в подпольной лаборатории только для того, чтобы потом им тайно торговать. Что-то здесь концы с конца ми не сходятся, да и корабли… Есть специальные детекторы для обнаружения подобных веществ. Пройти таможенный контроль службы безопасности с такой контрабандой практически невозможно, а ведь уравнил продолжает поступать на Гридос регулярно и довольно большими партиями. Может, вы мне поможете разрешить эту загадку?
– Пожалуй, я могу вам дать всего лишь совет.
– Я весь внимание. – Кленов понимал, какую опасную игру он затеял, провоцируя своего партнера (или противника?) на открытый выпад, и все же продолжал ее, потому что не видел другого быстрого способа выявить истину. Курлянов, заметив жест Кленова, растиравшего руку, перестал стучать по столу и расстегнул ворот рубашки, словно ему стало душно. Он рисковал не меньше Кленова, понимая, что с инспекторской службой Федерации шутки плохи. Она никогда не прощала ошибок своим выявленным врагам. А инспекторами назначали, как правило, хорошо подготовленных, универсальных специалистов. Кленов казался ему опасным. Он зашел слишком далеко, слишком многое узнал и понял, так что любой ценой его следовало остановить.
– Оставьте вы этот уравнил в покое. Это наша частная проблема, к федеральным властям не имеющая никакого отношения. Сами мы с ним разберемся.
– Это не так. Есть все основания полагать, что уравнил имеет самое прямое отношение к развалу экономики Гридоса. Федерация не может себе позволить потерять одну из своих колоний, а дело может дойти и до этого. Мне кажется, здесь существуют силы, заинтересованные в подобном развитии события. Это можно проверить. Давайте вместе проведем срочную инспекцию складских и рабочих помещений фирмы «Звездокруг», я думаю, мы обнаружим там немало интересного.
– Я не могу дать санкцию на такую инспекцию.
– Почему?
– Это не входит в мою компетенцию.
– Вы же прекрасно понимаете, что если мне придется обратиться за разрешением в Совет, после дебатов и затраченного на это времени такая санкция из-за утечки информации потеряет всякий смысл.
Теперь они пристально смотрели в глаза друг другу. Словесный поединок подходил к своей кульминации.
– В таком случае вам придется от нее отказаться.
– Через месяц здесь будет «Руслан», и я смогу провести инспекцию, не прося вас о содействии.
– Естественно, но к тому времени она потеряет всякий смысл.
– Вот это я и хотел от вас услышать.
– Мне придется принять меры, чтобы известная вам информация не получила преждевременного распространения.
– Боюсь, это вам не удастся. У федеральной службы безопасности существуют свои каналы передачи служебной информации. Так что не делайте глупостей. Моя откровенность, как вы, возможно, уже догадались, была всего лишь проверкой вашей лояльности, и я на нее не пошел бы без санкции своего начальства.
Подумайте об этом. Всего хорошего. – Кленов поднялся, повернулся и вышел.
И, делая каких-то два шага до двери, он чувствовал затылком свинцовый взгляд своего противника.
На улице, как всегда, лил дождь. Кленов всей грудью вдохнул влажный, густой, как вата, воздух и подумал в который уж раз, что где-то там, за облаками, невзирая ни на что, светят звезды. И если бы сейчас ему удалось их увидеть, то все равно он не смог бы отыскать на этом чужом небе звезду, которая была его солнцем.
Слишком велики расстояния. Слишком много времени требуется кораблю, чтобы собраться в такую дальнюю дорогу и, разорвав пространство, на сверхсветовой скорости долететь сюда. Долго еще ждать «Руслана», слишком долго. Ему было холодно, одиноко да к тому же еще и тревожно. Он прекрасно понимал, какие силы привел теперь в действие и какой грозный и невидимый пока противник готовит сейчас свой ответный ход. «Звездокруг» всего лишь ширма, и ему очень хотелось увидеть лица тех, кто стоял за ней. Кто все это затеял, кто ввозил сюда, на человеческое поселение, медленно действующий яд, убивающий волю, инициативу, вкус к жизни. «Эликсир равнодушия» – так он назвал его в официальном документе, отправить который, несмотря на свои слова в кабинете Курлянова, он так и не сумел.
Еще он думал о Романе Гравове, бесследно исчезнувшем в том же «Звездокруге». Кто он – друг, враг, случайно запутавшийся человек? Или, может быть, все же нечеловек? Как-то все это должно быть взаимосвязано, он чувствовал, что уже близок к разгадке: нужно поднапрячься, и он поймет.
Кар стоял на противоположной стороне улицы, и ему нужно было перейти открытое пустое пространство, ярко освещенное фонарем. Улица, залитая мертвенным ртутным светом, казалась слишком холодной и пустынной. Ему стоило большого труда заставить себя сделать первый шаг, словно нужно было броситься в холодную воду.
«Слишком ты стал нервным, старина», – сказал он себе, чувствуя, как холод вместе с ветром проникает под одежду. Здесь, у полицейского управления, вряд ли они решатся что-нибудь предпринять. Исчезновение инспектора во время расследования их не устроит, придумают что-нибудь похитрей. Разве что они спешат. Разве что им любой ценой понадобится выиграть хоть немного времени – вот тогда они пойдут на все.
«Что-то они здесь скрывают, что-то чрезвычайно важное, – неожиданно понял он, – гораздо более важное, чем история с эликсиром». Эликсир был, скорее всего, лишь средством, еще одной попыткой. Наверняка не только эликсир. Саботаж, исчезновение грузов, отправленных на Гридос. Они делают все, чтобы создать условия, невыносимые для жизни этой отдаленной колонии. Все, чтобы поселение здесь оказалось невыгодным и Совет Федерации принял решение о его эвакуации. Они делают это, не считаясь ни с какими расходами. Создают липовые компании, внедряют своих людей, идут на любые преступления и ведут с нами дорогостоящую тайную войну с одной-единственной целью – не пустить нас сюда, на эту окраину Федерации, не позволить закрепиться на Гридосе. Не дать сделать следующего шага к Ангре…
