Текст книги "Лекарь (Истринский цикл). Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 100 страниц) [доступный отрывок для чтения: 36 страниц]

   Он остановил закачку Силы и снова занялся телом. Что можно сделать с костями? А если попробовать уплотнить кости, как я делал это с ножом? Ну не до конца, времени не хватит...впрочем – надо попробовать, может быстрее выйдет? Команда в ауру...аура замигала...сияющие ручейки потекли в тело...подкачал Силы....подкачка...подкачка...сила льётся в ауру, как из крана смесителя...хммм...что там с костями? Ну внешне ничего не видать...стоп – что то происходит....блеск какой-то странный...матовый. Вообще процесс идёт бодро...опасно только – не навредить бы...установку – НЕ НАВРЕДИТЬ. Немного затих процесс...продолжается...медленно, как сканирование компьютера антивирусной программой. Похоже по ходу дела удаляет ошибки строения. Надо признать – человеческое тело, при всей его сложности, довольно несовершенно. Чуть что – разлад, чуть что – повреждение. И никаких дублей органов, никаких самовосстановлений...упс. С костями вроде закончилось. Сила больше не убывает, аура сияет. Осталось? Хмм...опять двадцать процентов. Это при моём-то запасе! Я хренею. Всё непросто. Так – осмотрелся – убрать шрамы на пузе от аппендицита и варикоцели. Нахрен они мне сдались...есть. Рассосались. Обдумать мысль о восстановлении...так – а если сделать автоматическую подкачку ауры из узла, замкнуть её на организм и установить программу на восстановление нынешнего состояния тела? Смотрим...ага...каналы на органы...так...фиксируем нынешнее состояние – ОРГАНЫ – ОСТАВАТЬСЯ в нынешнем виде! Блядь – болван! Ты что забыл?! А глаза-то, ты же слепая жопа – старческая дальнозоркость! Бля – какое слово-то гадкое – СТАРЧЕСКОЕ, так и видишь себя грёбаной развалиной. Убрать дальнозоркость! Есть...процесс пошёл...хрусталик встал на место, мышцы глаза укрепились...хмммм...мало. Видеть в темноте! Видеть как морской бинокль до горизонта! Стоп-стоп – внешне чтобы ничего не отличалось от прежнего облика – нахрен мне не надо быть что то вроде супермухи или какого то другого монстра. Есть! Что то получилось! Теперь – защиту на глаза! Что то вроде стальной прозрачной брони на роговицу – только чтобы опять же было неотличимо от оригинала! Ага – какая-то плёнка затянула, толщиной в несколько молекул. Сделано. Сохранить – перезагрузка программы – сохранить в нынешнем состоянии. Осмотрелся. Каналы к узлу открыл, подождал. Никаких изменений. Всё функционирует нормально. Вышел из транса – посмотрел, ощупал себя...посмотрел – вроде прилично всё... за окном уже сереет...ни хрена себе – всю ночь себя правил, надо прикемарить хоть пару часов. С этими мыслями Владимир провалился в сон, не прерываемый никакими сновидениями....

  Глава 3.
Бой.

   – 'Утро красит нежным светом стены древневааа кремля! Просыпается с рассветом, вся советская земляааа!'– Владимир хлюпал водой над кадушкой, кухарка Фёкла поливала ему на голову, на плечи, странно таращась и явно испуганно. Владимир покосился на неё и с недоумением спросил – ты чего вытаращилась на меня, как на морского змея? Я меня что, хрен на лбу вырос что ли? Фёкла неловко выронила ковшик, подхватилась и выбежала из избы, хлопнув дверью. Влад пожал плечами, вытерся расписным рушником, натянул рубаху и сел за стол. Судя по ощущениям, время приёма больных было уже близко, Марьяна где-то там возилась во дворе, слышался её голос, распекающий кого-то из охранников. Опять что ли нассали у ворот. Ну сколько не говори, всё равно загадят всё что можно – подумал Владимир – сколько ни говорили, чтобы у калитки не ссали в сугроб, всё равно придурки гадят. Ну что за идиоты... Хоть лупи их. Ему послышался голос Фёклы, чего-то часто тараторящий Марьяне, он уселся за стол, налив в деревянную расписную чашку травяного отвара, который тут был вместо чая (кстати – с какого хрена они тут чая не пьют? Может пьют, да не тут в глубинке? Надо будет спросить). Он размешал в чашке иссиня -белый, тростниковый сахар, отбив от головки кусочек ножом, прихлебнул, потом отпилил от куска окорока тоненький ломоть – он всегда порицал дома жену, которая норовила нарубить колбасу или копчёности крупными кусками – кусочек – говорил он – должен быть тоненький, чтобы просвечивал, так же вкуснее – при этом обвиняя жену в том, что она такая-сякая, выращена в Динамовском переулке, колхозница, лазила по помойкам. На что жена всегда возмущённо отвечала, что она ни по каким помойкам не лазила, что у них был дом со всеми удобствами, а вот он сам колхозник, который учился в Ащебутакской средней школе. Ну а большому куску рот радуется. В общем обычная шутливая пикировка, не перераставшая в семейный скандал – если кто бы мог это подумать. Запивая бутерброд чаем, Владимир задумался, вспомнил дом и загрустил – а где он теперь, дом-то? Что там? Как они там без меня...настроение у него окончательно испортилось и когда в домик ворвалась Марьяна, он уже был на взводе и встретил её угрюмым вызывающим взглядом. Она остановилась на пороге, вытаращившись на него, как и Фёкла.

  – Блядь, да вы с Феклухой грёбаной ох...ли что ли?! Вы чего на меня таращитесь, как будто у меня за ушами по бесу висит?! Марьян, ты чего? Он даже напугался – она побледнела и выглядела, как правда увидала морского змея.

  – Влад, это точно ты?– Марьяна опустилась на табуретку, стянув с головы платок и задыхаясь от бега...её глаза ощупывали Владимира с недоверием, цепко и внимательно останавливаясь на частях тела.

  – Да я...ты чего? Ааааа...вот я болван! Марьян, я ночью экспериментировал с своим телом, что, заметно? Ну-ка, ну-ка...где у нас зеркало.... Владимир прошёл за печку , там висело большое, поясное зеркало и с интересом стал разглядывать себя. В зеркале он увидел чернобородого, почти брюнета, мужчину лет тридцати, с густой, но оформленной по краям бородой, крепкими жилистыми руками, обвитыми синими жилами. Самое главное – в волосах не было не одного седого волоса, он стянул рубаху , приспустил штаны – шрамов от аппендицита и варикоцели не было, посмотрел на локоть правой руки – шрам от ножа остался – ну да, он же его не удалял – забыл. Привет из девяностых... мышцы на теле были рельефны, выпуклы, как на анатомическом атласе, это была не мощь, как на статуе Геракла, на которую он ориентировался, а что то подобное пантере, или гепарду – видно было, что мышцы стальные, мощные. Он спустил штаны совсем, посмотрел на ноги – рельефные, прямые, переходили в крепкую поджарую задницу...покосился глазом на член – хихикнул – тоже понравилось. Довольно приличного размера. Не то что у греческих статуй – у них почему-то всегда были мааааленькие члены. Потом он узнал почему – греки считали, что большие пенисы бывают только у гомосексуалистов, а посему герои всегда изображались только с маленькими членами – ну не может же быть герой пид...сом?! Впрочем – это стоило бы узнать у трёхсот спартанцев, которые, по достоверным источникам, являлись на самом деле стапятьюдесятью парами любовников. Владимир как узнал это – смотреть кино 'Триста спартанцев' не мог – его смех разбирал. Героические пи...сы его как то не вдохновляли.

  А на животе у него теснились кубики, кубики, кубики...в общем он себе понравился. Хорошо поработал. Сзади незаметно подошла Марьяна и хлопнула его по голому заду

  – Даааа...хорошая задница...хмммм....

  – Так – без рук – я с бабульками не сплю! Владимир натянул штаны и они засмеялись. Настроение у него сразу улучшилось, он вспомнил, что творил ночью с телом и ему хотелось всё проверить. Они пошли к столу, сели, Владимир продолжил завтрак, а Марьяна стала жадно расспрашивать его, как он всё это сумел сделать. Как мог, он отвечал, она впитывала знания, потом грустно сказала:

  – Только ты, с твоим запасом Силы мог такое сотворить...ты хоть понимаешь, что это невозможно? То, что ты рассказал мне? Смотри никому больше не рассказывай. Фёклу я предупрежу, скажу, что ты волосы покрасил или ещё что то придумаю. Сегодня поеду в деревню, буду тебе наложниц искать. Иди, начинай приём, до обеда ты сам будешь, один принимать. Я к полдню подъеду. Марьяна накинула на голову плат, привычно подвязала его и вышла из избы, впустив облако ледяного морозного тумана. Влад допил чай, потянулся, расправил плечи...потом немного подумал и шагнул к столу...взял в руки нож, войдя в транс заблокировал боль и резанул по запястью острым хлебным ножом, приговаривая – а вот сейчас провееерим...провееерим.... Нож был острым, он рассёк кожу, мясо и углубился почти до кости. Из руки брызнула кровь, густыми и частыми каплями закапавшая на чисто отскоблённые половицы, подбираясь к узорчатому половичку. Он отодвинул ногой половичок, чтобы не запачкать, отвлёкся от раны, а когда опять посмотрел на неё, обнаружил, что она затягивается, рубцуется...через минуту на месте глубокой раны был красный рубец, как будто рана была нанесена год назад, а через ещё минуту на месте раны осталась только чистая кожа. Влад был очень доволен – его система регенерации работала без его надзора. Теперь было даже непонятно – какая травма могла его убить – только если голову отсечь? Впрочем – задумываться над этим у него не было желания...ну пока не было. Будет день и будет дело, как он говаривал частенько, надо хлеб насущный заработать, чтобы химические элементы вливались в тело легко и приятно. Он как то спросил Марьяну – а почему сильному магу нельзя, к примеру, создать кучу золота – ну и живи себе в удовольствие – на что получил чёткий ответ, что это не так просто – ты же пробовал заниматься с мечом – как он сопротивлялся изменениям в его структуре, а тут преобразование одного металла в другой, и ещё – ну допустим какой-то маг, обладающий большим ресурсом, всё-таки решил сделать кучу золотишка – ан нет. У каждого продавца (ну каждого серьёзного продавца, гильдейского) был амулет, определяющий происхождение золота, так как магическое золото было запрещено к хождению, ну как фальшивые деньги в мире Владимира. Поймают – результат известный. Будут травить как бешеную собаку. Как он понял – это охраняло права государства, извечным и главным правом которого было печатание и чеканка государственных денег. Да и вообще – вопрос в целом теоретический – усилия по созданию кусочка золота не стоили его самого. Можно было, будучи сильным магом, спокойно заработать на применении своих магических сил, чем тратить время на создание бесполезного золота, которое ещё и невозможно было использовать по назначению. Те амулеты, что применялись для определения подлинности золота, кроме того, и в основном, служили для снятия иллюзий с тех же монет – ну а вдруг какой-то маг пожелает, чтобы медяшка выглядела как золотая монета – разор сплошной продавцу. Эти амулеты разрушали иллюзию. И опять – на голову мага-фальшивомонетчика вылились бы ушаты неприятностей. В очередной раз Влад подивился – вроде и возможностей у магов много, но ограничений куда больше. Особенно не пошалишь...

   У клиники толпился народ, Владимир осмотрел клиентов, спросил:

  – Срочных нет? Никто не помирает? Очередь недружно отозвалась – неееетууу...

  – Ну тогда по очереди заходите. Он вошёл в клинику, снял тулуп и повесил его за печку. У высокого потолка висел магический светляк с футбольный мяч, прямо над операционным столом. Стол, гадко похожий на стол патологоанатома, целители выписали из столицы по специальному заказу, по чертежу Владимира – он стоил довольно больших денег. Зато его было легко мыть, чистить, на него, на специальную полочку, ложились инструменты для операций. Когда целители начали заниматься переделкой внешности людей, старые методы работы уже не подходили для этого. Первой вошла девушка с переломом руки – по виду купеческая дочь – купеческого сословия уже много посещало клинику. Перелом был залечен за 15 минут, что обошлось больной (вернее её отцу) в десять золотых. Следом крестьянин, зашибленный бревном на стройке, с переломом рёбер и ноги...этот был бесплатным, хотя и возиться с ним пришлось подольше. Ну что делать – издержки профессии. Типа социальная помощь – думал Влад. Третьим тоже был крестьянин, он занёс в комнату маленького ребёнка, который, как оказалось, провалился под лёд и сильно простудился – похоже воспаление лёгких. Владимир положил ребёнка на простыню, расстеленную на столе, и стал концентрироваться на лечение...тут дверь распахнулась, как будто её ударили ногой (скорее всего и ударили ногой), в комнату ввалился здоровенный жлоб, в распахнутой богатой шубе, благоухающий запахом водки и чеснока. Он победно осмотрелся, увидел сидящего на скамейке мужика и сходу заявил – эй ты, мурло сермяжное, бери своего ублюдка и вали отсюда. Микула Селянинович сичас будет с лекарем толковать! Мужичок испуганно поднялся, нахлобучил шапку и вышел. Владимир продолжал сканировать взглядом мальчишку, тот тяжело дышал и горел лихорадкой. У него были задеты воспалением обе доли лёгкого...ещё бы пару дней – лёгкие бы отказали и ребёнок умер. И ведь спросил уродов – есть кто помирающий? Держали пацанёнка на морозе...ему из хаты-то вылезать нельзя... Влад в трансе потянул руки к ребёнку, его Сила стала вливаться в ауру мальчишки и чёрно-красное свечение в лёгких стало отступать, отступать...ещё чуть чуть и...тут процесс был нарушен грубым рывком за плечо:

  – Ты что, лекаришка, не видишь, что к тебе Уважаемый человек приехал, совсем страх потерял, офуел? Вместо того, чтобы встретить как полагается, с каким-то сучонком занимаешься? Давно плетью не охаживали? Чего красный такой сделался, обосрался, что ли? Он стал гулко смеяться, трясясь толстым животом...

   Владимир стоял ошеломлённый...он от ярости не нашёлся что сказать, и лишь таращил глаза на глумящегося урода. Сколько, ну сколько он насмотрелся их в своём мире – наглые, хамские, размазывающие как плевок тех, кто, как они считали, ниже их по социальной лестнице. Владимиру пришлось некоторое время поработать в такси – вот где он насмотрелся уродов. Последнего он выбил из машину ногой и навсегда зарёкся работать на этой работе – следом могло последовать только убийство. Он посмотрел на мерзкую рожу хама, тот что то говорил, что именно – Владимир не слышал – ну наверное гадости какие-то, потом урод размахнулся ногайкой и попытался ударить лекаря. Владу показалось, что тот двигался медленно-медленно, как под водой – напомнив старый фильм 'Двадцать тысяч лье под водой', где они шли, преодолевая давление толщи воды...рука с ногайкой приближалась к нему...он отодвинулся чуть в сторону, пропуская плеть...нападавший провис всем телом, вложив в удар свою массу...Влад протянул от себя раскрытую ладонь и прямым ударом ладони расплющил нос противника, задрав его голову...тот выронил плеть, зажал сломанный нос, из которого текли ручейки крови и завыл. Владимир открыл входную дверь и ударом мая гири, а проще – пинком – отправил тушу за порог. Тот снёс ещё пару человек, воткнулся в плетень, завалив его и застыл, подвывая, на месте. Потом, корячась как рак пополз куда-то в сторону. Владимир закрыл дверь, не обращая внимания на испуганные лица в очереди и опять отправился к больному пацану. Тот так и лежал на месте, введённый в транс руками лекаря. Влад посмотрел на его ауру, на лёгкие, потом доделал дело, устранив последние очаги воспаления, подкачал Силы в ауру и вывел мальчишку из оцепенения. Мальчишка ошеломлённо глядел голубыми глазками на лекаря, не понимая, как и где он оказался – когда его принесли, он был в беспамятстве от горячки. Владимир натянул на него тулупчик, замотал опять в шаль, в которой он и был принесён к лекарям и вышел на крылечко клиники.

  – Забирайте огольца. Где папаша?

  – Тут я! – папаша перехватил мальчишку у лекаря и спросил – а что мы вам должны, господин лекарь?

  – Да ничего...ну принеси если что крынку сливок свежих, люблю с чаем их...а денег не надо. Следи за пацаном. Крестьянин низко поклонился Владу, потом вдруг зашептал – вы поосторожнее, господин лекарь! Это нехороший человек – он богатый купец, говорят и краденое скупает, у него много друзей и у разбойников, и охрана своя из разбойников бывших...вы уж поостерегитесь.

  – Да поостерегусь...Владимир задумчиво прошёл в дом – вот и опробовал свои новые возможности...не ожидал от себя такой прыти. Как бы правда по полной их не испытать – похоже бугай-то непростой. Он задумался, потом приоткрыл дверь и кликнул нового больного. День опять вошёл в привычное русло. После полудня он решил взять перерыв, закончил с последним больным и побрёл к дверям своей избушки, объявив очереди, что будет обедать, чего и им желает. А через часок подойдёт, даст Бог. Очередь немного погудела, не решаясь противоречить лекарю и разбрелась по повозках – кто к простым саням с соломой, а кто к расписным, укрытым дохой возкам. Владимир вошёл в дом, Фёкла поставила перед ним чашку со щами, сделанными из свежей капусты – других он не признавал, щи из кислой капусты напоминали ему студенческую юность и отдавали помоями – так ему казалось, о чём он всегда заявлял Марьяне. Она, кстати, задерживалась, хотя давно уже должна была приехать. С наслаждением дохлебав щи и доглодав мосол, Влад съел пару блинов с мёдом и откинулся на спинку стула, купленного у настоящего мебельного мастера – пусть и не такого, как Гамбс, но и вполне достойного. На кой чёрт зарабатывать деньги, если нельзя наслаждаться тем, что они дают? С этой точкой зрения он давно ознакомил свою компаньоншу и с тех пор их хозяйство сильно расширилось – начиная со свинарника – в который он не заходил по некоторым причинам (свинарник был идеей Марьяны и он сдался только под градом долгих уговоров и причитаний, махнув рукой – он был против держания домашней скотины), до различных пристроек к дому – общежития охранников, расширенного помещения клиники, в дальнейшем он хотел перестроить их избушку, разделив её на две половины – ну не крестьяне же, жить в одной комнате, в конце-то концов. Что, денег что ли мало зарабатываем? Этот аргумент был убойным и хорошо действовал на Марьяну, которая сразу остывала – денег у них хватало на все прихоти, и она лишь по привычке твердила о Чёрном дне и заначках. Их достаток, она прекрасно понимала, был заслугой Владимира, вылечивающего самые безнадёжные случаи, а кроме того – увлёкшегося пластической хирургией.

   За окном зашумели – кто то начал взволнованно что то говорить, Владимир вышел из расслабленного состояния и замер – он чувствовал какую-то тревогу, давно у него уже не было такого состояния ожидания беды. Он поднялся, надел тулуп, меховую шапку и вышел во двор. Во дворе крестьянин что то взволнованно рассказывал начальнику охраны Семёну, сорокалетнему тёртому и видавшему виды мужику в кольчуге на тёплую поддевку и шапке с лисьими хвостами, свисающими со стального купола. Его жилистая рука сжалась на рукояти сабли так, что побелела, он угрюмо дослушал крестьянина, коротко кивнул и быстро подошёл к Владимиру.

  – Беда у нас, Влад...ты утром одного ублюдка вышиб из клиники, мне рассказывали...дак вот он хрен не простой оказался, типа местного князька у разбойников. В общем – они Марьяну захватили, когда она из деревни возвращалась. С ней Петька был, так его похоже положили... Они через крестьянина передали, чтобы ты в деревню ехал, к церкви. Там тебя ждать будут. Иначе Марьяну убьют. Что делать-то будем?

  – Объяви народу, что сегодня приёма не будет. Сколько у нас человек есть?

   -Теперь девять осталось, вместе со мной.

  – Двух человек тут оставить надо. Пусть приглядят за домом – вдруг кто подпалить захочет...

  – Влад, там их тридцать человек, понимаешь? Мы все там поляжем!

  – А что, надо полечь Марьяне и мне? Ты вроде нанялся на службу, телохранителем, гильдия гарантировала, что ты специалист, так отрабатывай, ёлы-палы! – внезапно рассердился Влад – у них магик есть?

  – Нет – обречённо сказал Семён. Да и не осилить их магией даже – это магистра надо, а у них похоже и амулеты защитные есть – обычно у охранников богатых людей всегда амулеты есть.

  – Ладно, давай не хорони всех раньше срока, всё образуется. Только бы Марьяна жива была...я сейчас домой, чистое бельё надену – помирать, так хоть в чистом! – Влад хмыкнул и усмехнулся краем рта, глядя на ещё больше вытянувшееся лицо Семёна. Давай народ собирай к походу. Я скоро. Владимир шагнул в дом, быстро скинул с себя шубу, верхнюю рубаху и портки и остался в нижнем белье. Потом раскрыл сундук, достал нижнее бельё, над которым он поколдовал, разделся совсем и натянул на себя это 'кевларовое' непробиваемое бельё. Оделся, натянул рубаху, портки, надел валенки – в них ходить было очень удобно и они не скользили на льду, что было очень немаловажно. Подумал, и достал свою смесовую тёплую куртку, в которой он перешёл из своего мира – на её плече была небольшая дырочка, с ноготь мизинца, там, где прошла шаровая молния, а так куртка была цела, затянул молнии, посмотрел в зеркало – странно так – как будто и не проваливался никуда...впрочем – тёмные волосы без единой седины доказывали обратное – ничего не приснилось. Попрыгал на месте, помахал руками – ничего не стесняет, ничего не жмёт – он стал немного полегче и похудее, чем был когда-то – хотя в плечах куртка и тесновата. Но Владимир подозревал, что скоро ему будет не до куртки... Он достал вязаную шапочку, в которой перешёл, натянул её на голову...опять посмотрел на себя. Опять накатила тоска по дому...он за свои пятьдесят лет не так уж часто надолго уезжал от дома, и всегда знал, что вернётся. А теперь? – он осмотрел дом, стены, теперь покрытые доской-вагонкой и затянутые тканью, немного глупо смотревшуюся русскую печь, с чугунками и ухватом на фоне шёлковых обоев и лакированного стола из вишнёвого дерева, потом перекрестился и решительно вышел на крыльцо. Там стояли восемь человек.

  – А почему восемь – посчитал Владимир?

  Семён удивлённо осмотрел наряд Владимира и нехотя угрюмо пояснил:

  – Один отказался идти , говорит на верную смерть идти не собирается, Говорит – за те гроши он не подряжался воевать. Остальные бойцы потупились в снег, ничего не говоря, но молча соглашаясь с командиром.

  – Ну что же – он уволен. Я позабочусь, чтобы в гильдии узнали о его решении и больше не наняли даже сортир охранять. Тем, кто остался, по окончании дела месячный оклад в виде премиальных.

   Бойцы немного ожили – так и виделось в их голове – а может выживем? Ну не убьют же они всех? Может поглумятся над лекарем да отпустят – и мы сыты-пьяны? Только Семён стоял нахмурившись – он понимал, что скорее всего живых не будет. Одного охранника они уже убили – это доказывало, что ни перед чем не остановятся. Первый ход был сделан, назад дороги не было.

  – Так. Все готовы, значит в путь. Садимся на возки, по четыре человека и в дорогу. Луки приготовьте заранее, тетивы надеть. Стоп! Я сейчас кое-что прихвачу ещё. Владимир забежал в дом, откинул крышку сундука и достал с самого нож, над которым он так долго трудился. Подумал-подумал – куда его засунуть – прорежет всё что можно и нельзя, передумал – взял его в руку, зажав рукоять. Выскочил из избы. Семён – забыли – оставь одного – вон молодого самого – пусть кроме Фёклы никого в избу не пускает. До особого моего распоряжения. Семён мотнул молодому охраннику головой, тот повеселел и радостно соскочил с саней.

  – Ну всё, погнали! – хлопнули вожжи и сани легко покатились по набитой дороге...

   Морозный воздух хлестал в лицо, а на голову норовили осыпаться с сосен снежные шапки, похожие на причудливые фигурки созданные сумасшедшим скульптором...если бы не серьёзность ситуации, Владимир бы залюбовался расстилающейся прекрасной картиной: вдали, за деревней, засыпанной метелями, сверкала под зимним солнце замёрзшая река, которую местные называли Атиль, над домишками, чёрными коробочками вросшими в снег поднимались вертикально струйки дыма...зимой у крестьян не было дела – ну кроме каких-то промыслов, типа расписывания и вырезания посуда, плетения лаптей и так далее – Владимир читал об этом в литературе и сейчас безупречная память тут же выдала ему строки рассказов о жизни крестьян средневековья. Он задумался об этом, потом отбросил мысли о крестьянстве и обратился к Семёну:

  – Слушай меня внимательно: вы должны держать под прицелом лучников, если они начнут садить из луков – тут же снимать их. В драку не лезьте, только если наверняка и из луков. Основная задача – не дать меня нашпиговать стрелами и не дать им прирезать Марьяну, понимаешь? У вас все владеют луками? Могут хоть попасть во что то, или так, для красного словца таскают эти коряги за собой?

  – Обижаете, господин лекарь – нахмурился Семён. Я не скажу, чтобы такие чудесники были, соревнований не выигрывали, но моя команда владеет всем доступным оружием профессионально. Уж с пятидесяти сажен попадут в человека, точно.

  – Хорошо. Задачу я тебе изложил, сразу рассредоточивайтесь и держите на прицеле лучников. А там по обстоятельствам.

   Они помолчали, сани втянулись в деревню...она как вымерла – не было видно ни людей, даже животные как будто куда-то подевались – собаки не гавкали, куры не кудахтали. Может постреляли? – подумал Влад и выкинул из головы всё это. Наконец показалась церковь, с простыми, покрытыми голубой краской куполами и облупленными стенами. Она была закрыта на амбарный замок – насколько знал Владимир, из-за крайней бедности деревни и удалённости её от крупных населённых центров, служить в ней не хотел ни один из священников – кому нужен бедный приход. Сюда ссылали только провинившихся попов – поддающих горькую, или бестолковых, кои в конце концов как то выслуживались и переходили в более богатые приходы, или просто сбегали неизвестно куда. Последний сбежавший ещё и прихватил несколько, как им то чудом оставшихся, серебряных окладов от икон. По слухам он подался в разбойники – где всякого добра хватало – от струсивших охранников до попов расстриг. Площадка перед церковью была утоптана множеством ног – то ли захватчиков, то ли крестьян, собиравшихся тут, как на митинг. Сани остановились и охранники накинули поводья на коновязь у церкви. По командам Семёна охранники разбрелись кто куда, прикрываясь углами домов и сугробами. Влад прошёл дальше, заглянул за церковь – там стояла группа вооружённых людей, в центре её он заметил выброшенного утром из клиники урода и рядом связанную, и видимо сильно побитую, Марьяну. Её глаз заплыл, а из ноздри к подбородку тянулась замёрзшая струйка крови. Влад спокойным шагом подошёл к Марьяне на расстояние тихого голоса и спросил:

  – Ты как, жива? Она посмотрела на него и медленно кивнула:

  -Извини, Влад...подставила тебя.

  – Да ничего не подставила. Щас узнаем чего хотят. Эй, народ, вы чего от нас хотите-то?

   Из группы людей спокойно вышел закованный в броню крепкий мужчина, в кольчуге, с наплечниками, увешанный всевозможным оружием:

  – Да вот, хозяина ты нашего обидел. Теперь он хочет твоей жизни. Лекарь – ничего личного, нам плевать на тебя. Но мы на службе и он требует тебя порешить.

  – Ну а какие то может есть условия? Ну например, мы заплатим за обиду, вылечим вашего хозяина и разойдёмся? Я не хочу проблем, вам они тоже не нужны, думаю...

  – Да какие проблемы? – искренне удивился наёмник – граф, что ли, будет за вас мстить? Так ему нахрен не надо связываться с нами из за каких-то лекаришек. Закон? Да закон весь у него в кармане – куплен давно? Какие проблемы-то?

   Владимиру стало противно – дежавю какое-то...туда суй, и сюда суй...всё равно получишь...хммм одно и то же. Что в одном мире, что в другом. Там всё куплено – и закон, и порядок, и тут куплено. Там закон охраняет интересы только имущих, и тут. Да блядство! – есть где то вообще справедливость, или нет?

   – Слушай, ведь Марьяна ему ничего не сделала, и вам тоже, отпустите её и я останусь с вами. Зачем её-то?

  -Да ни зачем...ещё начнёт болтать, а то ещё и мстить надумает, пакостить, всё-таки магики, хоть и дохленькие...валить – так всех. И хозяин вон уже заждался....-он показал на бубнящего чего-то злобно Микулу...ещё какие вопросы есть? А то нам ещё ужинать надо...а мы ещё не обедали...и он демонстративно посмотрел на низкое зимнее солнце – да – забыл спросить – ты где такой наряд-то взял, может окажешь любезность и снимешь его? Попортится ведь иначе...а так я тебя добром вспомню. Бандиты рядом с ним заржали – правда ведь смешно вожак хохмит, вот весёлый атаман, классно с ним – и бабло есть, и бабы всегда, и выпивка....чего не жить то?

  – Слушай, командир. У меня встречное предложение, последнее. Я тебе предлагал выкуп, ты не согласился. Я хотел миром всё порешать – тебе не надо. Тогда сейчас предлагаю самый что ни на есть последний раз – сейчас вы отпускаете Марьяну и уходите. Больше вы не приходите сюда никогда. Если вы не соглашаетесь – вы умрёте. Я доступно объяснил?

   Вожак насторожился, он был опытным человеком и неплохо разбирался в психологии. Он видел, что лекарь не шутит, может что то недооценено в ситуации? Может в лесу скрываются бойцы – не зря же этот человек так уверенно диктует свои условия...потом подумал – да не должно быть. Наблюдатель на колокольне сразу подал бы знак...блефует. Да, блефует.

  – я вынужден отклонить твои условия. Пора умирать. А потом мы ещё разок позабавимся с бабулькой...

   Ещё? У уродов хватило совести изнасиловать Марьяну? Извращенцы грёбаные...Владимира охватила ярость и он шагнул в сторону бандитов, сжимая нож...мечи и сабли выскочили из ножен и разбойники напали на лекаря. Время опять замедлило свой ход...он видел как смешно-медленно опускает свою саблю на него главарь, Влад пропустил её рядом с плечом и сделав шаг нанёс секущий удар молекулярным ножом по лицу мужчины...нож проскочил сквозь голову, как сквозь воздушный шар, залив его и площадку вокруг кровью...удар вбок другому...развернулся, уклонился от катаны – отрубил ему ножом руку с мечом, обратным движением снёс голову, покатившуюся по утоптанному снегу, как волейбольный мяч...шаг-удар-труп....шаг-удар-труп...это напоминало уничтожение манекенов из пенопласта. Они разрушались так легко, как будто были из хрупкого и нежного материала...сзади что то ударило под лопатку, он не обернулся, убивая двух противников перед собой...уворот – распоротая кольчуга, кровь фонтаном, заливает глаза, протёр – иначе не видно – падает Микула с стрелой в башке – крик Марьяне – отбегаай! Она сходу сообразив петляет к церкви, вдруг у неё сзади вырастает из спины хвостик – сссука! – стрелой жахнули!!! Некогда – потом разберёмся – этих сейчас добить – удар-уклон-труп, площадка просто залита кровью, как на бойне...упали ещё двое со стрелами – наши стреляют отметилось на периферии сознания – уклон – труп – рука отпала вместе с плечом и ещё дергается, сжимая клинок. Удар – споткнулся чрез трупы – упал назад – удар саблей – защитился рукой – пробить 'кевларовую' рубаху – шалишь! – вскочил – распорол брюхо – вывалились кишки и завоняло дерьмом – распластал башку и жёлто-красные мозги упали на волочащиеся кишки. Ещё удар, ещё, ещё...замер – тихо – осмотрелся как волк – вокруг никого...все лежат в груде тел...некоторые, со стрелами в спине и плече вяло шевелятся. Подошёл – рубанул ножом по шее: