Текст книги "Иной облик разума"

Автор книги: Евгений Аблиутский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

вид мужчина, – мы поджидали монахов, нас наняли, чтобы мы их ограбили, убили и

сожгли книги, но перед этим выведали у них, где находится ключ света.

– Зачем маски надели, вы же не дышите газом!

– А вы зачем?

– Тут вопросы задаю я, – разозлившись, Маршал ударом в грудь покарал бенжлимота, – отвечай!

– Мы бенжлимоты. Я не знаю зачем – было велено и надели. Спроси это у него, – он

показал пальцем на убитого командира, – даже не знаю, кто нанял, мы лишних вопросов

не задаем. Заплатили суму и все… вперед.

– Вот уроды, совсем обнаглели, на кой заказчикам монахи сдались… не пойму. Сколько

же тут всякой твари лазает. Система, блин. Вадим, что с ним делать будем? – перебил он

его беседу с монахами.

– Отпустить надо. В Триссирий с ним опасно идти… пусть бродит в поисках своей

смерти, он нам ни к чему.

– Да, была б моя воля, я бы тебя прям тут пристрелил, оставив твой труп на съеденье

тварям и падальщикам. Вали отсюда…

– Я вас умоляю, оставьте воды и еды, – хлюпая носом, просил бенжлимот, —пожалуйста.

– Обойдешься, бандюга поганая. На нашем месте ты бы поступил так же. Катись уже

отсюда…

Маршал, Кобаль и Илья, перешагивая через трупы, собирали патроны, обыскивали

карманы. Денег за убийство монахов ни у одного из них не обнаружили. Разжимая пальцы

убитых, державшие мертвой хваткой автоматы Калашникова, Маршал и Кобаль забрали

оружие и повесили себе на плечо. Илье отдали несколько обойм от пистолета, похвалив

его с задержанием бенжлимота, тот, радостно улыбаясь, принял трофеи. Бенжлимот явно

уходить не торопился, присев в углу, посматривал на трупы товарищей. Твари, чующие

запах мертвой плоти, в скором времени придут забрать съестное, и, если бенжлимот

останется здесь, ему крупно не повезет.

Вадим, общаясь с монахами, помогал собирать разбросанные книги, рассказывал, как они

попали в Центр из Западного отдаления, и что сейчас направляются в Триссирий, а потом

в Западное отдаление. На груди монахов на веревочке висела натертая, блестящая медная

буква Э, сочетаясь с черными плащами и поясом желтого цвета. На голове, вместо волос, – татуировка с той же самой буквой, символом их веры. Монахи – честные и

порядочные люди, каждый человек для них ценен и может не беспокоиться, что его

рассказ или важное для него дело когда-нибудь вылетит из их уст и станет достоянием

толпы, это были глубоко верующие в слово Эпилегата люди, боявшиеся кары за

предательство.

– Нам по пути… идти совсем немного, позвольте вас проводить, – Вадим, как мог, старался войти к ним в доверие, – нам нельзя долго задерживаться, твари уже на подходе

к залу.

38

Указатели, выбитые сверху на бетонном кубе, расположенном посередине зала, показывали направления: одно – обратный путь к Центру, через города Радагос и

Бандрог; другое – по туннелю налево от Центра к Поющему городу и Шахте; третье —на запад от Центра, к городам Триссирию, Анома и Западному отдалению; четвертое —направо от Центра, к проходам Омса и Пустой долине.

Монахи подняли сумки с книгами, отказавшись от помощи. Они сами должны нести эту

тяжелую ношу, не рассчитывая на помощь других.

– Уходим. Ничего не забудьте, – направляясь к городу, Вадим покачивал головой и

посматривал на мертвые тела и наемника, сидевшего в углу стены, возможно, обреченного на смерть.

Покидая зал с ориентирами, Маршал не мог выбросить из головы слова бенжлимота о

ключе света, во время допроса он специально не заострил на нем внимание, и только

сейчас измученно пытался понять, что он имел в виду. «Странные монахи, надо бы

выведать у них о ключе», – мысль Маршала, не останавливаясь, скользила, пробираясь

окольными путями вглубь, к сердцу.

Вадим, обратившись к Маршалу, отвлёк его, поинтересовавшись допросом бенжлимота.

Маршал рассказал об намерении наемников.

– Их наняли, чтобы они сожгли книги и убили монахов, это все, что сказал бенжлимот.

А… еще он сказал, что они искали какой-то ключ света. Обыскивая и избивая монахов, они, видимо, не успели… не получили данных о ключе.

– Да… я не имею понятия о ключе, – Вадим подумывал расспросить монахов и не знал, как теперь к ним обратиться – братья, товарищи, горожане города Эп.

Он был в замешательстве, ведь они ясно дали понять, что у них нет имени, а назвать их

братьями, не состоя в их ордене, кажется неправильным и оскорбительным обращением с

его стороны.

Монах, услышав о ключе света, улыбнулся и ответил спасителям искренне, эмоционально, скрестив ладони и замедляя ход.

– Не утруждайтесь. Ключ света является сердцем системы Эпилегата. В библии ясно

сказано, как открыть порталы к вечности! «Вы, ищущие правды, часть моего плана», —так сказано в его библии, – «найдете в имени моем просветы к пониманию, я веду вас, вы

часть моей системы».

Эти люди искали ключ к порталу, не догадываясь о том, что они никогда не откроют его, а

открыв, погибнут.

– А где находится портал? – спросил Вадим, опередив Илью.

– В библии Эпилегата сказано: портал закрыт, потому что дух зла на свободе. Нужно

убить дух зла, тогда портал сам раскроется перед нами и мы сможем выйти наружу, не

боясь смерти.

– Где дух зла? Тут? – на этот раз первым успел Илья.

– Да, он среди нас… в системе. В библии Эпилегата про дух зла – где он и что это —точным текстом не указывается. «Найдите и уничтожьте список зла, и я открою вам врата

к счастью».

– Я думаю, что дух зла – это Центр, источник всех бед, – уверял Вадим, – его мы и

должны уничтожить.

– Вы глубоко ошибаетесь, дух зла в каждом из нас, мы часть зла. Наше время пришло…

– Время? О чем вы? – поинтересовался Вадим.

39

– О том, что останется лишь несколько избранных, духовно очищенных. Исполняющие

его волю смогут поселиться на новой земле, где нет боли и страха, навечно. А те, кто не

придерживался его слова, исчезнут в небытии, о них забудут и больше никогда не

вспомнят в новой системе Эпилегата. Близится срок уничтожения старой системы, замены

её на более совершенную… близится конец. Мы не должны этому препятствовать…

О чем говорил монах, с трудом понимал даже Вадим, слушая проповеди фанатика, готового умереть ради слова их Божества.

– Чему мы не должны препятствовать, – осмелился спросить Вадим, – что там

близится?

– Конец системы! Новая эра близка, и чтобы выжить, мы должны следовать слову

Эпилегата. Вам необходимо понять, что все мы несовершенны. В нас зло, мы уже пожили, достаточно скрываться, нельзя обходить судьбу стороной. Оружие и защита не помогут, нужны жертвы, чтобы остановить зло.

– Их и так предостаточно, вы что думаете, мы и вы должны жертвовать собой? О какой

жертве вы говорите? Посмотрите на тех, кто сейчас лежит бездыханный лицом в землю, расскажите это им. Вы думаете, ради чего они на вас напали, ради жертвы или жизни?

Жизнь. Ради неё человек страдает, это и есть огромная жертва, ради которой стоит

существовать и умереть в старости. Другие жертвы перед жизнью ничто.

– Прежде всего, мы должны отказаться от убийства братьев по системе своими же

руками, а приносить себя в жертву ради слова Эпилегата. Мы и есть жертва, живущая, чтобы умереть за его слово, проповедуя во всей системе. При этом приходится терять

избранные души, истинно верующие в его слово. «Приносите жертвы ради спасения

народов», – так говорится в его библии. Мы не должны сопротивляться смерти, мы

должны отдаться ей в руки.

– Я понимаю лишь то, что должен выжить сильнейший, но приносить себя в жертву ради

книги, неизвестно кем написанной, я не стану, и большинство людей не примут вашу веру

за спасение того, кого нет. Мне не понятен ваш Бог, которому нужны жертвы, выбранные

им для осуществления какого-то плана. Нет, мы сами этот план, – стараясь не показывать

разочарования, закончил Вадим.

– Вы не понимаете… мы все умрем. В системе зло, которое губит нас, и чтобы сдержать

его, мы должны приносить ему жертвы, чтобы зло на некоторое время, забрав души, отошло… до того момента, когда избранные уничтожат список зла. А пока мы жертвуем

собой, чтобы все народы жили. Мы смертники системы Эпилегата.

Глава 4

Город Триссирий

Осталось несколько шагов, чтобы дотронутся до раздвижных шестиметровых

вибродинамических ворот, постучав кулаком или ногой в ржавую трехметровую основу.

Автомат Маршала соскальзывал с плеча, тем самым досаждая новому владельцу, тот

кряхтел, поправляя и водружая его на место. Прежде чем войти в ворота Вадим

предупредил монахов о возможном разоблачении, попросив никому не рассказывать, что

они не из Центра. Монахи пообещали, что после захода в Триссирий их пути разойдутся, и они сохранят маленькую тайну тех, кто им помог. Вадим приказал надеть

дезоляционные маски, повернуть краник, ведь в этом городе живут союзники Центра с

40

установленными баллонами газа жизни. Каждый имел право пройти в этот город, сдав

оружие. Торговцы, наемники, фикане (живущие к югу от Центра), кроме Западного

отдаления, все, кто не дышит газом жизни, надевал дезоляционные маски, переключая

краник в положение очистки для фильтрации, отделения газа от попадания в легкие.

Вибродинамические ворота с установленными датчиками, фиксирующими малейшие

удары и касания, были подключены к колоколу, воспроизводящему вибрацию громким

переходящим звоном.

Сильным ударом ноги Вадим постучал в ворота, ожидал ответа около минуты, потом

пришлось ударить еще несколько раз, отчего громкоговоритель, висевший на самом

верху, практически на потолке, прерывисто зазвенел и разразился угрожающим голосом.

– Кто будем? Откуда? Прошу в микрофон… микрофон.

– Мы из Центра и с нами два монаха… – прохрипел сквозь маску Вадим.

– Громче.

– Из Центра, говорю, и с нами два монаха, в общем шестеро.

– Приложите к сенсору документы, удостоверяющие личность, и ждите…

Вадим вытащил разрешение, приложил к полукруглому углублению двери, сканирующему документы. Монахи проделали те же действия, достав потертые

документы и приложив их к сенсору. Через сорок секунд через микрофон снова зазвучал

голос:

– Отойдите подальше от ворот. Открывай…

Последнее обращение диспетчера, управляющего дверью, по всей видимости, относилось

к кому-то из подчиненных.

Ворота заскрипели, медленно открываясь, яркий свет прожектора бил в глаза, отчего

видимость происходящего внутри утрачивалась. Диспетчер, впустив вовнутрь, велел идти

на свет, затем приказал остановиться. Прожектор потух, из окошка в сторону длинного

коридора, по которому они шли, смотрел электропулемет. В случае сопротивления

потоком заряженного электричества, парализуя противника или полностью испепеляя его, будет открыт огонь на поражение. В стенах коридора были вырезаны ячейками камеры

хранения вещей, запрещенных для проноса, здесь они временно хранились, забрать их

можно было покидая город. По правилам обязательное пребывание в городе составляло

сутки. Торговцам, закупившим товары, приходилось ждать целые сутки, ночуя в

отведенных для посетителей города местах. Любой мог покинуть город после пребывания

в нем двадцать четыре часа, если, конечно, не было желания задержаться подольше.

Человек в маске с цифрой девяносто восемь на груди и спине, в черном одеянии с

автоматом на плече регулировал движение направо и налево. Рядом с ним стоял стол, здесь велся журнал учёта, в него записывалось время, количество людей проходящих в

город и номера ячеек, в которых будут храниться оружие и часы с отсчетом времени от

первого и второго часа по Эпилегату.

– Вам сюда… а вам сюда, – указывал регулировщик, – но прежде сдайте оружие… а вы

вдвоем можете идти, – обратился он к монахам, показывая в левую сторону и проведя по

ним, не касаясь одежды, металлодетектором. – Не беспокойтесь… вернем после выхода

из города. Сюда входить с оружием запрещено.

Вадим и люди его группы сдали всё оружие и, получив номерок от камеры хранения, двинулись в очистительную комнату.

– Пока не разрешу вам снять маски, – говорил диспетчер, – стойте спокойно.

41

Через несколько секунд, выкачав и очистив воздух от нежелательных веществ и добавив

газ в комнату, он произнес:

– Все, теперь снимайте. Проходите.

Все четверо, перекрыв краники, сложили маски в вещмешки. Илье показались странными

действия перед входом в город. Зачем очистка, а нельзя ли поставить энергетические

блоки, какие стояли в Центре, удобные для прохождения людей любых категорий?

Видимо, по каким-то соображениям нужны были меры безопасности и очистки. Эта

комната предназначалась для выдачи масок и переодевания, если потребуется, но им это

не было нужно. На стенах висели как ни в чем не бывало вешалки для одежды и

временные дезоляционные маски без баллонов с газом для нуждающихся в них. Для тех, кто не согласен дышать, как ни странно, чистым воздухом жизни.

Дверь, сдвинувшись, открылась автоматически, приглашая пройти вовнутрь, к колоннам, охватывающим небо города, что они и сделали. «И тут, оказывается, энергоблоки, а я

думал…» – произнес про себя Илья.

Монахи вышли последними, медленно передвигаясь с тяжелыми книгами в сумках. На их

лицах закреплены маски многоразового использования. Около колон несли пост

охранники города, неподвижно стоявшие в черных фуражках с буквой «Э», рубашках и

зеленых штанах, заправленных в берцы, с хорошо выбритыми лицами, крепкого

телосложения и одинакового роста.

Все союзники, кроме мусульманских народов, использовали эмблему Эпилегата, придуманную Центром. Монахи являлись последователями религии, не желаемой для

некоторых структур, поэтому на них велась охота, возраставшая с каждым днём. Для

Центра не было никакой необходимости истреблять монахов, единственных, кто

проповедует слово Эпилегата. Они не использовали газ жизни, что приносило пользу всей

системе. Множество представителей Центра считали себя избавителями от зла, вставшими

на путь добра к вечной жизни, стараясь распространять газ во все города к концам

отдалений. Каждый, прочитав библию Эпилегата, понимал её по-своему. Люди Центра

искажали смысл слов, подстраивая их под свое видение мира, чего не любили монахи, хотя старались не спорить с Центром. Вера в Христа устарела после рождения системы

Эпилегата, её полностью уничтожили, сожгли в крематориях Центра. Власти Центра

уничтожили Бога, поставив себя на его место, заменив системой Эпилегата, дарующей

приближение к вечной жизни не в Царствии Божием, а в системе. «Нет Бога, есть жизнь, – утверждают ученые и высшие органы Центра, – нам не нужен Бог, мы сами себе боги

системы Эпилегата».

Двухсотметровые колонны впивались в небо, защищая город от обвала. Двойные

колонны, разветвляясь по тропинкам, вели к домам, рынкам и другим постройкам

Триссирия. Монахи ушли вправо, помахав рукой, сгорбатившись от тяжести тяжелых

сумок с книгами, цепляя ими землю и протирая прочную ткань.

Вадим с группой, передвиглись прямо, не сворачивая, и через триста метров, ориентируясь по колоннам, выхошли к рынку. Суетливая жизнь города давала о себе

знать бегающими людьми, зеваками, смотрящими на их приближение к рынку. Матери

звали своих детей обедать, загоняли их домой. Небо переливалось лучами желтого света, извивавшегося по кругу световым газом. Напоминая нити, закрепленные в квадратных

сосудах, они светили ярко с тепловым эффектом. Илья восторженно дивился красоте

домов, большому количеству людей и теплых неизвестных ему лучей, играющих в

сосудах. Растения, обвивающие некоторые колонны с большими лопухами листьев ярко

42

жёлтого цвета и движущимися отростками, тянулись к свету и теплу. Несъедобные плоды

вишневого цвета и того же размера, что и вишни, с пушистыми шипами двигались, как бы

пытаясь что-то схватить.

– Какая красота!

– Это не красота! Как попадем в Западное отдаление… там красота, – посмеиваясь, морщил недовольное лицо Вадим. – А вот и рынок, держись рядом. Не отходи…

Площадь рынка также удерживалась колонами в мерах безопасности. Ступив на неё и

осматриваясь в поисках съедобного, Вадим повел группу к продавцам супов и жареных

улиток со специям в фирменном капустном соусе. Облизываясь, купил за сорок пять

эпилегатов четыре порции супа с курицей и жаренные в соусе улитки, губчатый хлеб, разрастающийся, когда его макают в соус или суп. Облокотившись на стол, стоящий

рядом с палаткой, где жарили улиток, продавец довольно улыбался. Народу на рынке

было огромное количество, от быстро мелькающих до медленно идущих, посматривающих на товары, ища нужное.

– Это повкусней тех улиток, – с восторгом заметил Илья, окуная в соус круглые

кусочки хлеба, как это делал Вадим.

– Еще бы, – сказал тот, наслаждаясь пищей.

Маршал и Кобаль, похлебав супа, медленно разжевывали улиток, смакуя их на вкус.

Недалеко от них беседовали девушки, их разговор заинтересовал Илью, который

тщательно прислушивался к ним, стараясь разобрать слова.

– Представляешь, – говорила одна другой, – мой-то пропал… Ушел, гад, и не вернулся.

Я бегала, искала, что делать – не знаю. Говорил, что уходит на задание… ну я ему не

поверила… были у него похождения. Побежала к его командиру, а он мне: скоро вернется, не беспокойтесь. Не случилось ли что с ним? У нас ребенок… что делать – не знаю.

Илья раздумывал над тем, о чем говорила женщина, доедая улиток и поглядывая в

опустевшую тарелку. Потом повернулся к тому месту, где стояли женщины, но их там

уже не было.

– Вадим, а зачем нас чем-то опрыскивали перед входом сюда?

– Меры предосторожности… боятся впустить в город что-то страшное, невидимое, сами

не знают, что. Сколько себя помню, они всегда идут на меры безопасности, у них это в

крови. Если уж монахи дошли живыми, пройдя долгий путь, что уж тут говорить… тварей

не видно! Я давненько их не встречал, но все равно придерживаюсь некоторых правил, чтобы обойтись без приключений. В основном были стычки, но не с ними, а с людьми. Я

даже подумываю, что в системе их давным-давно нет, однако не буду полагаться на

догадки… нужно придерживаться правил.

– А эти твари, что из себя представляют?

– Существа, подобные человеку, взрослые особи достигают в длину от ста семидесяти до

двухсот сантиметров. Мощные лапы позволяют быстро передвигаться. Нападают в

большом количестве, оглушив жертву, уносят в логово, их еще называют чистильщиками.

За несколько километров чуют падаль, запах мертвой плоти, тем самым подчищают

систему от разложившихся трупов, поедая их. Их осталось совсем малое количество, им

приходится выживать в трудных условиях. Доходит и до убийств своих же особей, поедания их плоти. Это вымирающий вид.

– А откуда они берутся?

– Не берутся, а перерождаются, – почти шепотом, убавив голос до минимума, просвещал Илью Вадим. – Переработанный газ, поступающий за пределы городов, очень

43

опасен… он всему виновник. Частицы переработанного газа поступают в вентиляционные

отсеки, выходя наружу вместе с углекислым газом. Что происходит дальше – не имею

понятия. Поэтому нам обязательно нужно уничтожить Центр, чтобы остановить

чудовищное заражение системы.

– И как мы это сделаем?

– А вот в этом-то и проблема… – озабоченно сказал Вадим. – Нам никогда не захватить

Центр… придется травить их тем же способом, добавив яду в трубы надежды, по которым

осуществляется водоснабжение Центра с востока. Опять проблема – там почти все

союзники Центра, охраняющие трубы надежды. Это не вариант. Если отключить источник

питания, снабжающий Центр для выработки газа, все опять сводится к нулю.

Электростанции на севере охраняют холодные карлики, добравшись туда большой

группой, они нас перебьют, если даже мы сумеем пройти энергоблоки. Единственное, что

нам остается, это шпионить за ними. Находить слабые места…

Насытив наконец свои желудки и вытерев губы салфетками желтоватого цвета, изготовленными из листьев растений, группа под предводительством Вадима направилась

через рынок к кабинкам сна в здании отдыха. Илья смотрел на лавки продавцов и замечал

товары и продукты питания, неизвестные ему. Вадим решил поинтересоваться, что так

впечатлило Илью, буквально замершего у ларька с червями, кишащими в бассейне. Это

были длинные метровые черви с присосками на конце, похожие на пиявок, с маленькими

лапками, еле заметными для глаза.

– Илья, это продукт питания… заменители кальмаров. Долго сохраняют вкус в

замороженном виде, стоит только разморозить, нарезать колечками и приготовить —шикарное блюдо. Можно сушить.

Пройдя чуть дальше, Илья заглянул в бочку и заметил на ее стенках ползающих круглых, похожих на блинчики, скоробиков. Они передвигались с помощью малозаметных

ворсинок, двойной панцирь, легко отслаиваемый от тела, напоминал

свежеприготовленный блинчик солоноватого вкуса. Самих скоробиков никто не ел. Такие, отделенные от тел скоробиков, блинчики, стоили три эпилегата за один. Вадим подумал

на обратном пути взять несколько штук скоробиков. Каждый раз, останавливаясь перед

продавцом, он обращал внимание на интерес Ильи, наблюдавшего, как бегают живые

организмы, употребляемые в пищу, и предлагал купить ему на пробу этот живой товар.

Илья долго раздумывал, провожая взглядом продавцов, отказываясь, махал рукой и

говорил: «В другой раз, я уже поел». Вадим с товарищами, втихомолку посмеивались и

продолжали идти, не задерживаясь на одном месте.

– Илья, смотри, это сладкие палочки с синей жидкостью, – Вадим поднес к глазам

палочку, содержащую сладкую влагу, – она, говорят, повышает потенцию.

Торговец палочками в маске строгим взглядом впился в Вадима. Этот альбинос в белой

накидке, с длинными волосами, без бровей показался Илье не местным, странным для

населения этого города. Здесь почти все, кроме женщин, были коротко выбриты и носили

легкую одежду, ведь в этом городе теплый климат давал о себе знать разросшимися

видами растений, обвивающими держащие небо колонны.

Продавец отличался от них не только языком, но и внешностью. Говорящий на

непонятном для Ильи языке, он что-то с недовольством кидал в сторону смеющийся

группы, видно, его задели за больное место.

– Бри дремка и та ухтасапа! Хизца – ёпа, – ругался сквозь маску продавец.

– Что он сказал?

44

– Ругается, матерится. Просит: если не берете – уходите, – пояснил Вадим Илье.

Что они и сделали, направляясь к зданию сна.

– А что это за язык такой?

– Язык слапияр. Племя такое! Они думают, что от них пошла вся человеческая жизнь.

Первые люди на земле. А кто сейчас разберет, кто первый появился и откуда… Тоска да и

только… – сорвалось с языка Маршала.

– Зато я знаю, – с насмешкой покачал головой Кобаль.

– И откуда? – поинтересовался Маршал.

– Оттуда, – показывал тот пальцем вверх, возможно, намекая на пустую и выжженную

поверхность земли.

– А что если человек всегда жил под землей и никогда не выходил на поверхность? —поставил всех в тупик Вадим, – мы же тут родились, я даже не знаю, кто была моя мать.

И все байки про поверхность могут быть ложью!

– Я никогда об этом не задумывался, – в задумчивости схватился за голову Кобаль.

– И я не задумывался, – поддержал Маршал.

– «Знать все нам невозможно, а познать многое возможно каждому», – всплыла в

памяти Вадима поговорка.

– Я всегда хотел выйти на поверхность. Но вопрос: как?

– Как? Взять и выйти, – расставил все по местам Илья.

– Ага, прям взять и выйти. Все пути заблокированы, и только в Центре и на севере есть

выходы на поверхность. В системе запрет на выход, – уверенно возразил Вадим.

Здание сна служило отличным убежищем для путников, предназначалось для отдыха

после изматывающего похода на дальние рубежи. Трехэтажное, с громадными окнами, восходящими к полукруглой крыше, встроенной в стену каменного свода, оно

соединялось с двумя колонами по бокам. Дверь открывалась, стоило лишь прикоснуться к

углублению, находящемуся на стеклянной поверхности, кончиками пяти пальцев левой

руки.

– Ну вот мы и пришли, – Вадим приложил руку к сенсорам двери, открыв ее в зал с

лестницей, ведущей на второй этаж, – поднимаемся.

В правом углу холла сидел полусонный мужчина. Вадим попросил его провести их к

кабинкам сна, заплатив за каждого по два эпилегата. Мужик с недовольством проснулся

окончательно и провел их, по отдельности погрузив в стеклянные кабинки, расположенные в стене, и, закрыв за ними дверь, установил датчик на шесть часов по

времени Эпилегата от первого часа. В кабинки запускался не вредный для организма газ с

успокаивающим эффектом, отчего организм полностью расслаблялся. Кабинки для более

длительного и быстрого сна стоили на один эпилегат дороже, потому что действовали на

клиента, не спавшего несколько суток, мгновенно. Спешить им было некуда, тем более

выйти можно было тогда, когда закончится время на часах, которые им выдали при входе

в город. Ученые, разработавшие комнаты сна, запуская сонный газ, утверждали, что тело

человека, независимо от положения, находится под воздействием газа и способно быстро

расслаблять мышцы, успокаивая нервную систему и полностью восстанавливая функции

его жизнедеятельности.

Тем временем, после побега Ильи из Центра, двое ученых, собрав все нужные для похода

к пятому району вещи, прибыли в Триссирий на несколько часов раньше группы Вадима, они отдыхали в том же здании сна. Их время должно было скоро выйти, приближался час, 45

когда они двинутся к заветному пятому району, полностью заблокированному из Центра

от лишних глаз. Через шахту по вентиляционному ходу проберутся они в самое уязвимое

место. После блокировки системы охраны Центра все источники питания, обеспечивающие район, полностью отключены, это дает возможность в случае, если

район не затоплен и не сработало автоматическое блокирование герметичным слоем, проникнуть к месту бойни двум подготовленным людям.

На тайном собрании, на котором присутствовало пять человек из Центра, организованном

человеком в плаще после того, как стало известно об исчезновении Ильи, обсуждалось

решение по устранению этой ситуации всеми способами. Нужно было не допустить

группу Вадима в Западное отдаление.

– Мы не можем позволить этому человеку разгуливать в системе, он опасен…

– И что вы предлагаете?

– Устранить его.

– Какими способами? Мы даже не знаем, где находится он сам и те, кто ему помог

выбраться. За пределами Центра другая жизнь, – возбужденно восклицал один из

собравшихся.

– Пусть этим займется Кила с отрядом добровольцев, – потребовал другой.

– Кила! Я не могу выпустить её… она мне нужна здесь. И вы прекрасно знаете, что наши

люди редко покидают Центр.

– Давайте выпустим искателей. Другого выхода нет.

– Вы правы, и это будет лучший вариант. Мы должны решить проблему как можно

быстрее. Выполняйте…

Выходя из зала, человек в плаще позаботился, чтобы четверо, оставшиеся сидеть за

квадратным столом, пребывали в крайнем беспокойстве.

Искатели в бронированной защите, полуроботы-полулюди, просканировав фотографию из

личного дела, заведенного пока Илья находился во временной домашней изоляции, были

выпущены за пределы Центра к разным отдалениям в поисках сбежавшего. Искателям

запрещалось заходить в города, только людям разрешался проход, поэтому они

патрулировали по системе Эпилегата вместе с жуками-сканерами запахов, рассеянных в

воздухе.

Илье снова снился сон. Не тот непонятный и странный микросон, показавшийся ему

галлюцинацией, а ясный, больше похожий на реальность, правдоподобный. Открытые

глаза Ильи видели меняющиеся образы, напоминающие людей, прозрачные личины

скрывали их истинное лицо. Один невидимо скользил, передвигаясь в пространстве, другой, протягивая прозрачную руку, обращался к нему: – Ты слышишь нас, Илиар? Ты должен держать с нами связь… ты должен, должен

выполнить… – прозрачный образ расплывался и голос искаженно прерывался, – мы

будем с тобой.

Загадочный абрис светился, видоизменяясь.

– Смотри, пространство рушится, скоро мы вернем тебя.

Черное облако на песочном фоне с электрическими разрядами приближалось, связь была

прерывистой, то возникала, то пропадала, и затем вовсе картины и голос поглотились

темным пятном сна.

– Вставай, хватит лежать в кабинке, – прозвучал недовольный голос.

46

Илье не верилось, что шесть часов сна так быстро закончились. Он чувствовал себя бодро

и свежо. Вспомнив в подробностях сновидения, отмахнулся – какая только ерунда не

приснится. Вадим, Кобаль и Маршал ждали его, не отходя от кабинок, опасаясь, как бы с

ним что-то не случилось. Следили за ним, как за ребенком или важным материалом для

исследования.

– Идем, Илья. У нас много дел, – голос Вадима ободрял и звал на подвиги.

Спустившись по лестнице, они пошли прямо к рынку. Там на площади на помосте в

центре площади стояли несколько полураздетых девушек и какой-то человек с палкой в

руке. Касаясь их, он обращал внимание на состояние здоровья и красоту девиц.

Некоторые из них, улыбаясь, провоцировали сексуальными позами тех, кто, проходя

мимо, поглядывал с вожделением на молодых красавиц. Били такие, которые ласкали друг

друга, касаясь руками интимных мест, отчего получали удар палкой по пояснице. Другие, огрызаясь, плевали в издевателя, получали такие же удары палкой, сгибались от боли и

снова, огрызаясь, с ненавистью матерились.

Одна из девушек обратилась к Илье:

– Эй, красавчик, хочешь напоследок ощутить прелести женской ласки?

Илья прошел молча, не зная, как ей ответить, и поинтересовался у Вадима, что означало

увиденное им зрелище.

– Это девушки, которым осталось жить считанные часы по Эпилегату, потерявшие

достоинство и уважение, воровки, убийцы, скоро будут изгнаны на смерть. И только

одной из них может повезти: если её пожелает кто-то купить, она будет его вечной рабой.

Из всех выберут только одну. То, что ты увидел, своего рода начало игры, их будут

сопровождать до Пустой долины, проходить молча мимо, не заговаривая с ними. Откроют

решетчатые ворота в единственном железобетонном здании Пустой долины, а закрыв, отдадут в руки смерти.

– А что там, в Пустой долине?

– Илья, только смерть! Без еды и воды они максимум смогут продержаться неделю, но

дело не в этом. Им выдадут баллон с газом жизни всего на несколько часов, и когда он

закончится, они, задохнувшись, умрут в конвульсиях? Не стоит им сочувствовать, девицы

выбрали свой путь.

Поникший Илья шел за Вадимом, молча сочувствуя несчастным женщинам и больше не

заговаривая об их судьбе. Рынок почти опустел, остались лишь некоторые продавцы, кому

было некуда спешить, они отдыхали после трудных рабочих часов. Торговцы живой

пищей еще не ушли. Вадим, ускорив шаг, рванул к продавцам жареных улиток и

скоробиков. Купил двадцать блинчиков, завернутых в металлическую фольгу, и уложил

плотно в вещмешок, а на них положил сверху четыре порции улиток. Маршал купил

десять сладких палочек, тем же способом, что и Вадим, уложил в свой вещмешок, сильно

затянув веревку, и все двинулись в путь. Группа возвращалась по той же дороге, по