Текст книги "Принесите повару воду для супа (СИ)"

Автор книги: Евгений Обиванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

В этот же миг всё прервалось. Гель с хлюпающим звуком исчез в желобах медпринтера, я снова обрел себя, резко открыл глаза от неожиданности. Забыв, где я нахожусь, я попытался энергично вскочить, издав самый радостный и возбужденный крик в моей жизни – так прекрасно я себя никогда не чувствовал. Но тут же моя голова ударилась о крышку капсулы.

– Не дергайся, все хорошо. – услышал я приглушенный голос Хлои снаружи, затем она подняла крышку капсулы и я буквально выпрыгнул из нее, приземлившись ногами в склизском геле на пол медотсека. Еще раз энергично встряхнувшись я взревел:

– Тысяча бурь! Никогда еще в жизни я так себя не чувствовал! Что это, Хлоя? Какой-то военный стимулятор? Наркотик?

Девушка печально улыбалась, протягивая мне полотенце:

– Ни то, ни другое, Джек. Это то, ради чего мы и добываем воду на самом деле.

Я пропустил ее слова мимо ушей, энергично вытираясь приятным махровым полотенцем и переваливаясь с ноги на ногу, так скакали боксеры прошлого на рингах. Она вновь села в кресло, терпеливо ожидая, пока я успокоюсь и попутно объясняя:

– Первый раз оказывает на людей действительно ошеломляющий эффект. Но я не застала первую детоксикацию никого из членов экипажа, кроме, разве что, Макса.

Он смогла завладеть моим вниманием. Я прекратил приплясывать и, едва сдерживая себя от полного изучения высших курсов математики и пробежки на десять кругов по кораблю, сел прямо на пол, скрестив под собой ноги и раскачиваясь. Я сказал Хлое:

– Расскажи мне всё, что ты знаешь и чего не знаю я, пожалуйста.

В который раз она тяжело вздохнула, и присев в кресло, начала свой рассказ:

– Как ты уже знаешь, я работаю врачом на борту колодца, на эту службу некомпетентных специалистов не берут, даже наоборот – в приоритете потомки создателей этих кораблей. Наши семьи строителей и инженеров приезжали в Полис к Сэму Расселу из Франции, Америки, Китая… Нас с детства учат истории нашей семьи, нашему предназначению. Мы должны обеспечивать сохранность «Колодцев», а те в свою очередь – добывать воду для города. Для этих целей обучают и отбирают лучших из лучших. Конечно же я отучилась со всеми отличиями, очень хотела не опозорить своих предков, попасть на борт колодца, показать себя хорошим доктором и принести пользу обществу. Но здесь, за годы службы я узнала очень многое, Джек. В прошлый раз я не могла ничего тебе рассказать, лишь предупредить. Но теперь мы можем говорить открыто. Во-первых, я искренне рада, что вы с Леонсом не оказались вместе с нашей командой когда штурмовали корабль. Я знаю, что тебе пришлось тяжело, но поверь, это не худшее, что могло с тобой случиться. Когда я заступила на службу Роберто Гатти лично инспектировал меня по функционалу медотсека. Тогда я впервые узнала о медпринтерах. В университете нас учили всем азам первой помощи и прикладной хирургии по классическим стандартам медицины, но это… Это что-то невероятное. Что я узнала точно – в «Рассел» разработали технологию добычи чистейшей воды за счёт выработки ее из какого-то нового источника энергии. Ты кажется видел «дейнотерид» – наш гидробывающий бур, основанный на этой технологии, да весь наш корабль по сути находится на плаву за счет нее.

Я вспомнил странные всполохи синеватой энергии при добыче воды и молча кивнул. Хлоя между тем продолжала:

– Как они получают и находят нужную воду я не имею представления, для меня это схоже с чудесами, хоть моя профессия – в них не верить. Я знаю, что на её основе прямо на корабле создается гель для медпринтеров. В основе всех технологий корпорации «Рассел» лежит именно вода, казалось бы, это логичная тенденция, сформированная из потребностей людей последних десятилетий. Человек состоит из воды, и теория была в том, что чистейшая вода на Земле может очистить человеческий организм, на уровне клеток, запустив некий процесс их восстановления в организме. Они назвали это банальным словом «детоксикация». Эту процедуру регулярно проходили все на борту, кроме мистера Чу – прежнего повара, Леонса и тебя – вы с техником были новенькими на корабле, и вам пока что не доверяли. Леонса Гатти вообще подозревал в мятежных настроениях.

– Как видишь, не зря! – улыбнулся я, – Скажи, ты тоже проходила эти… процедуры?

– Лишь один раз, когда заступила на службу. Я пришла чуть раньше Леонса. С тех пор я лгала им, что регулярно ложусь в медпринтер, не понимаю, как они не узнали правды.

– Но почему они сразу же доверились тебе? – осведомился я.

– Потому что я приносила клятву медика! – горько воскликнула она. – Они знали, что я не нарушу слова. Представь меня тогда: глупая студентка с горящими глазами прибывшая из университета желая творить добро на благо выживания нашего вида. Я не говорю, что я невиновна, как видишь я сама была соучастником происходящего.

– Не понимаю, – покачал головой я, – ведь клятва медиков не относится к таким преступлениям, это же мутация? То что я ощутил это словно… как будто мой организм трансформировали, улучшили, разве мутация это этично?

– Это не мутация, а лекарство от старения, Джек. Здесь в катаклизме засухи глобального потепления «Рассел» создают лекарство от старения. Добыча воды для города это только сопутствующий фактор. Но проблема в том, что мы, горожане Полиса понятия не имеем об этой технологии, от нас ее скрывают. Я почти наверняка уверена в том, что детоксикацию проходят лишь чиновники комитета и команда «Колодца-1»

– А остальные колодцы?

– Да нет, на других колодцах не проводят подобное, там не работает Роберто Гатти. Команды на других Колодцах менее компетентны, чем наша. Вокруг нашего капитана комитет собрал лучших. И я боюсь представить, сколько лет они продлевали себе жизнь, работая на нашем корабле. Они добывают чистейшую воду, из которой создают гель, самую грязную жидкость сливают а остатки воды везут горожанам. Полученный таким образом гель комитет продаёт высшим чинам города и затем – другим странам.

– Погоди-погоди! – остановил её я, уже с ужасом догадываясь о том, что сейчас услышу, – Каким другим странам?

– К этому я и веду, Джек. В мире нет катаклизма в таком глобальном ключе, в каком его раздувают здесь, в Полисе. Да, планете и народам живется нелегко, но мы не последний оплот человечества как нам рассказывают всю нашу жизнь в Полисе. Когда ты рождаешься и растешь посреди пустыни, а тебя убеждают в том, что в ней больше нет ничего кроме одичавших бывших стран, увязших в войне голоде и разрухе, а огромные корабли, самоотверженно добывают воду для города ты волей-неволей поверишь. Но страны вполне себе целы. Они просто не обладают такими мощными технологиями как Полис, Сэм Рассел создал настоящий оплот инженерной мысли, мы технически превосходим многих по всем показателям. Комитет продает другим странам медпринтеры, но без геля, который создаётся лишь у нас, эта технология не будет работать. Это тоже своего рода гарантия того, что Полису не придется ни с кем воевать.

– В любом случае, я никогда не думал пройтись через всю пустыню пешком, чтобы доказать, что там есть другие страны. – кивнул ошеломленный я. – Гениальное средство сдерживания. Выходит, что наш город – просто огромная станция для создания этого геля и медпринтеров на продажу? И все эти сказки про конец мира и добычу воды для города – чушь варанья?

– Нет, это не совсем так, – Хлоя нервно поправила очки. – пустыня, в которой находится Полис, и правда невероятно разрослась с прежних времен, и продолжает расширяться. Катаклизм – не миф, а реальная проблема, для решения которой Сэм Рассел действительно создал Полис, заселив его гениальными людьми, но потом что-то пошло не так, к сожалению, я не знаю, что именно.

– Всё пошло не так после его смерти, – подсказал я. – Знаешь, я давно думал об этом, нам с детства прививали патриотизм и уважение к Сэму Расселу и его детищу, но вот к нынешнему комитету такого уважения я не испытывал никогда.

Хлоя только кивнула, соглашаясь с моими мыслями. Я умолк, обдумывая услышанное. Выходит, сотни тысяч горожан Полиса просто водят за нос. Но наверняка же были те, кто пытался связаться с нами извне, или бродяжки из Полиса, пытавшиеся перейти пустыню… Она точно велика, но теперь я знал, что не настолько, как нам рассказывали. Это вселяло надежду. Однако, делам комитета пора было положить конец. Тут-то на сцене и появляется Эйден.

– Честно говоря, – Хлоя утерла слезу, – я уже ненавижу этот «Колодец» всей душой, его команда будто проклята на вечную жизнь, знаешь, как в старых байках моряков, когда еще было море… Вернее, где-то оно еще есть. Сколько они уже живут так, и зачем? Мне страшно представить, в каком состоянии их разум. Каждый день, проведённый среди этих людей на борту корабля, был ужасен!

Она закрыла лицо руками. Хлоя явно была рада наконец выговориться, рассказать кому-то о своей боли, копившейся годами. Вот почему она вела себя так закрыто и отчужденно по сравнению с остальными, когда я заступил на борт. Я встал с пола, и подойдя к девушке мягко погладил ее плечи, вздрагивающие от рыданий. Значит я оказался на борту с командой, почти не сменявшейся десятилетиями, возможно некоторые из них работали на самого Сэма Рассела двадцать лет назад. Уж Роберто Гатти точно его видел, в этом я не сомневался. Все они регулярно ложились в эти медицинские штуковины, жадно продлевая себе жизнь. Звучало всё это и правда жутковато.

– Значит, все члены команды – искусственные долгожители? – настороженно осведомился я, продолжая осторожно гладить ее плечи, – Прости за любопытство, просто всё это не укладывается в моей голове.

– Ничего страшного, я понимаю твои чувства – Хлоя вновь взяла себя в руки, утирая слезы бумажными платочками. – Я не знаю, сколько им всем лет, Джек. Если честно, я вообще мало что знаю об экипаже, мы мало общались, как ты можешь догадаться. Я поддерживала связь только с Леонсом и мистером Чу, поскольку он был в почтенном возрасте, и не проходил детоксикацию, на борту, я считаю он всё знал, но сознательно отказывался от этой процедуры как и я. Для меня это было показателем и мы с ним неплохо поладили. Долгое время Роберто Гатти спускал старику с рук многое, считался с его мнением, но незадолго до смерти Чу что-то произошло. Они будто бы повздорили с капитаном, и он ходил сам не свой. У меня нет ясности умер ли мистер Чу сам или ему помогли. При осмотре я констатировала у него сердечный приступ, но был ли он спровоцированным я не знаю. Что-то подсказывает мне, что с возможностями корпорации они вполне могли припасти в рукаве парочку незнакомых медицине ядов, не оставляющих следов. В общем скорее всего наш мистер Чу был убит. Тогда у меня появились первые мысли о том, что нужно что-то делать.

– И тут появился Эйден? – уточнил я, подкатив второе кресло и устроившись в нем напротив девушки.

– Сначала, ещё до Эйдена, когда умер Чу я сильно пала духом, боялась вообще что либо предпринимать, но потом на борт прибыл ты. Я видела, как к тебе приставили Макса для слежки. Так я смогла понять, что ты, как и Леонс, еще не посвящен во все дела нашего корабля. Но капитан явно считал тебя лояльнее младшего техника, я думаю, что твое «посвящение» прошло бы быстрее и тебе не пришлось бы ждать годами, как твоему другу.

– Для этого Гатти придумал истории со статьями. – я выругался, хлопнув по колену, – в качестве предлога для того чтобы подвести меня ближе к секретам корабля! Никуда бы эти статьи не пошли, какой же я кретин, «Рассел» никогда ничего и не рассказывал бы горожанам Полиса, они живут совершенно обособленно друг от друга. Почему я вообще надеялся, что может получиться хоть что-то выпустить? Но почему он так носился со мной? Я же не имею никакой ценности.

– Ты верный и добрый, он сразу подмечает в людях нужные ему качества и собирает их вокруг себя. Зачем ему это – я могу только догадываться. Ему нужна была кандидатура для замены мистера Чу, а лояльность требуется как минимум для сохранения корпоратской тайны. В общем, с твоим появлением я смогла прийти в себя: теперь я знала что кроме меня и Леонса на борту есть хотя бы ещё один человек, который не вовлечен во все эти интриги. У меня появились силы действовать и вот тогда-то со мной и связался Эйден.

– Кто он такой? – задал я пожалуй самый волнующий вопрос из всех в моей копилке. – Он является лидером сопротивления Полиса? Как же он смог связаться с тобой?

– Он написал мне со своего голокомма. – Она показала браслет, лежавший у неё на столике. Видимо Хлоя вернула его, когда корабль захватили повстанцы.

– Но это невозможно. Наши голокоммы привязаны к внутренним сетям «Рассел». – воскликнул я и меня вновь осенила догадка, – только если он не…

– Да, все верно, Джек. Ты наверняка помнишь печальную историю «Колодца-3», запечатанного после захвата рейдерами?

– Да, конечно я помню. – я слышал эту историю будучи на борту, но в Полисе правящий комитет тактично умалчивал о причинах исчезновения корабля, а горожане не требовали от него ответов. Как известно всем и каждому:

– Не лезь в дела комитета…

– …И комитет не полезет в твои. Эйден был помощником капитана на борту «Колодца-3». Я увидела в голокомме его настоящее имя – Божур Зекавица.

– Чудное имя, почти как у нашего техника – Николай.

– Его предки почти из тех же краёв – восточная Европа, я думаю. Я кое-что смогла узнать за это время. Его отец – Милан Зекавица – был одним из ведущих учёных, он возглавлял команду инженеров, проектировавших колодцы при Сэме Расселе. Эйден организовал повстанческую сеть, провёл мятежников на корабль и после захвата «Колодца-3» запечатал его изнутри. Комитет «Рассел» подумал, что корабль сгинул и не стал утруждаться выяснениями обстоятельств, предпочтя не давать всплывать этой теме. Они провели чистку по всей пустыне, уничтожая рейдеров, и бродяг, на самом деле не имевших к этой истории ни малейшего отношения. Так «Колодец-3» стал оплотом повстанческого движения. Связавшись со мной, Божур-Эйден предложил мне помочь ему проникнуть на наш корабль, чтобы вырвать его из рук корпорации, это была часть его плана, я конечно же согласилась без раздумий, у меня было достаточно времени на службе чтобы всё взвесить и решить, я лишь ждала нужного момента.

– Но ведь всё общение по голокоммам отслеживается? Как же тебя не раскрыли?

– Я думаю бывший помощник капитана «колодца» знает, как обойти эти системы. – улыбнулась Хлоя.

Я представил себе, как наш помощник капитана Гордон Флорес ведёт подрывную деятельность и организовывает повстанческие ячейки. Получалось из рук вон плохо. Я задумчиво озвучил свои выводы:

– Что же могло толкнуть помощника капитана на подобное?

Хлоя лишь пожала плечами:

– Я не знаю, что конкретно случилось, но я уверена в том, что у Божура есть свои счеты с Роберто Гатти. Хочешь чаю? – она поднялась с кресла, направившись к маленькой обеденной стойке и включила смешной круглый чайник. – Тебе нужно набросить что нибудь, у меня есть кое-какая форма для пациентов, сейчас, подожди.

Я, на секунду расслабившись, улыбнулся:

– Да, не откажусь.

Мы заварили чай и после я переоделся в удобные штаны и футболку, напоминающие пижаму. Новые вещи приятно облегали мою обновленную кожу, я чувствовал себя прекрасно. Интересно, сколько же лет я скинул в этой штуковине? Трудно представить, насколько большая нужна сила воли, чтобы побороть искушение использовать эту технологию, когда ты владеешь ею. Подумав так, я проникся еще большим уважением к Хлое и ее принципам. Мы с ней снова расселись по креслам за чашечкой чая. Немного помолчали, наслаждаясь моментом. Спустя несколько минут, она продолжила свой рассказ:

– Дальше всё было организовано самим Божуром. Он имел довольно высокий уровень доступа к нашей локальной сети «Рассел», почему-то его не обнулили после того, как Божур исчез, наверное кто-то недосмотрел, корпорация всё-таки большая. Он знал, где мы будем останавливаться для добычи воды и спрятался там, притворившись одним из аборигенов, которого избрали для жертвоприношения. Так ему удалось попасть к нам на борт. А потом, выждав удобного момента мы с ним прошмыгнули в секретный отсек, спрятавшись там. Потом, когда наступило время он открыл шлюз повстанцам так они и смогли захватить корабль. Я довольно долго пробыла рядом с Божуром, чтобы понять, что он преследует сугубо свои цели, он не заинтересован в судьбе Полиса. Он собрал вокруг себя портовых рабочих, бедняков с нижних уровней, деятелей которым не все равно и все они объединились вокруг этого человека с целью свергнуть комитет, но вот сам Эйден он не выглядит вовлеченным в их дело. Он напоминает мне скорее человека, одержимого местью. Я стараюсь не обсуждать это с его сторонниками, они по моему либо сами все понимают, либо слепо идут за своим лидером, доверяясь ему без колебаний. Так или иначе, все понимают, какую важную роль играет этот человек, исчезнувший с радаров «Рассел» но имеющий доступ к их данным и кораблям. К тому же у него есть четкий план действий. Лидера для повстанцев лучше я просто и представить не могу.

Картинка начала складываться. Но у меня было еще множество вопросов:

– Что же случилось с командой? И где сейчас бывший капитан?

– Когда Божур выбрался из секретно отсека и открыл шлюзы повстанцами полиса начался штурм корабля. Роберто Гатти удалось сбежать, Чарли погиб во время перестрелки он был смертельно ранен на капитанском мостике, я пыталась ему помочь, но безрезультатно. Остальные, насколько я знаю, взяты в плен и заключены под замком где-то на «Колодце».

Понятно, Роберто сбежал. Наконец, пор было узнать самое важное:

– Что было в том отсеке, Хлоя? – спросил я. – Что ты там видела?

Она ответила не сразу, взгляд ее изумрудных глаз внезапно стал другим. Задумчиво сделав большой глоток чая она посмотрела мне прямо в глаза и сказала:

– Я видела Селену, Джек. В том отсеке где мы укрылись с Эйденом и куда вы чуть не вломились Роберто Гатти спрятал саркофаг, какое-то древнее устройство, оно напоминает медкапсулу, я бы сказала первый ее прототип. В нём спит девушка… Это даже сном назвать трудно. Судя по тому, что мельком рассказал Эйден наши ученые и Роберто пытались пробудить остатки ее разума, выдав нам его за ИИ, Селену. Но её мозг… я думаю он был поврежден, по крайней мере сейчас его снова погрузили в сон.

Девушка. Так наш ИИ оказался вовсе не искусственным супер-мозгом. В его основе лежит вполне живой, человеческий. Чем больше я узнавал, тем больше мне казалось седых волос я насчитаю у зеркала этим вечером.

– Её зовут не Селена. – мой голос слегка охрип, я тоже глотнул чая, чтобы немножко успокоить нервы. Честно говоря, глотнуть хотелось чего нибудь покрепче. – Имя дал ей я.

Я вкратце рассказал Хлое историю ночного разговора с Селеной, когда я случайно дал ей имя, которым она и назвалась.

– Бедняжка! – всплеснула руками Хлоя – она даже не помнит своё имя! Что же они сделали с ней… получается, ты ей понравился! – она улыбнулась, но улыбка лишь на миг коснулась её тонких губ, она вновь печально опустила голову:

– Когда вы с Леонсом сидели в карцере она закатывала Роберто Гатти настоящие истерики. Требовала выпустить вас, иногда даже угрожала. А со временем стала все меньше и меньше проявлять активность. Каким бы ни было ее имя, эта девушка провела в саркофаге уже очень много лет. Я не знаю, кем она приходится Роберто, но он явно хотел сохранить ей жизнь как можно дольше. Но судя по тому, что я видела, очень сомневаюсь, что это можно назвать жизнью.

– А я всё думал, почему же она такая живая, настоящая, ну прямо как человек! И всё же, она явно была ограничена в своих воспоминаниях. Зачем Гатти так с ней поступил? Неужели все ИИ сконструированы таким варварским способом? – Изумился я.

Хлоя лишь пожала плечами:

– Уверена, ответы есть у Божура. Я не решилась спрашивать. У меня сложилось впечатление, что от человека в саркофаге мало что осталось. Они будто использовали ее мозг… зачем-то.

Божур в жизни мне ничего не расскажет. Но я должен буду попытаться узнать хотя бы что-то. Судьба этой несчастной девушки была мне небезразлична. Она лежит там, в своём саркофаге, в глубинах корабля… сколько? Десятилетия? От одной только мысли меня пробирали мурашки. Если бы мы с Леонсом открыли ту дверь Роберто и его подчиненные убили бы нас на месте. Ещё и Эйдена с Хлоей в придачу, спрятавшихся внутри. Как же нам повезло, что нас застукали чуть раньше, чем мы вскрыли проклятую дверь.

Пока что кое-что оставалось неясным, но в целом я смог разобраться. Я решил больше не доставать Хлою вопросами:

– Я думаю, мне хватит на сегодня. Даже после медпринтера переваривать всё это просто нереально. Давай поговорим о чём нибудь… нормальном. – я нервно улыбнулся, подливая себе еще чая.

Хлоя понимающе мне кивнула, тоже испытывая облегчение. Мы ещё некоторое время пили чай, болтали о том о сём, просто наслаждаясь свободным вечером и обществом друг друга. Хлоя рассказывала в основном, конечно же, о работе. Работы у неё было много: после захвата “колодца” не раненых бойцов сопротивления можно было сосчитать по пальцам. Чарли фактически умер в медотсеке, у неё на руках, так и не приходя в сознание. Не знаю, хотел ли я вообще встречаться с прежней командой после всего, что узнал. Все они знали про саркофаг, в этом не было сомнений. Знали, и всё равно были лояльны к капитану и корпорации. Но несмотря даже на соль щепетильный подбор персонала капитан допустил на корабле целую троицу враждебных комитету бунтовщиков!

– Скажи, почему ты решил работать на «Колодце»? – вдруг спросила Хлоя.

Я замялся, не зная, сказать правду или приукрасить. Помедлив, я решил сказать ей как есть:

– Так просто было проще. Руководить кухней на верхних уровнях это очень стрессовое дело, я быстро вымотался. Уволившись, я выставил резюме и даже не искал работу. Откликнуться на письмо Роберто Гатти было проще всего. В начале я придумывал себе всякую чепуху, ну там знаешь, я это делаю чтобы помогать простым людям, а не ублажать комитетских холуев, но теперь я понимаю что мне в сущности было плевать я просто устал и мне нужно было отдохнуть вот я и пошел по легкому пути.

Хлоя хихикнула, откинувшись в кресле:

– И как, отдохнул?

Я только ухмыльнулся в ответ и задал встречный вопрос:

– А ты планировала строить свою карьеру дальше?

– Я хотела, разумеется, – она тяжело вздохнула, отставив в сторону опустевшую чашку – думала, что Полис будет развиваться и появится еще куда расти. Но с тех пор, как я здесь, стало ясно, что ни о каком развитии города не может быть и речи, пока всем заправляет шайка Дамирана.

– Советника Дамирана? – зачем-то уточнил я.

Да. – она кивнула, с грустью оглядев свой рабочий отсек.

– Не переживай, я думаю, что теперь все изменится к лучшему. И всё благодаря тебе. Знаешь, пока я торчал в карцере я много думал, может вообще свалить из Полиса, если мы переживем все это? Ладно, – я поднялся, поставив чашку на столик, – уже поздновато, наверное, мне пора, спасибо тебе за все. С меня ужин!

– Хорошо, береги себя, Джек.

Распрощавшись с Хлоей я вышел из медотсека, подводя итоги. Теперь я знал, что корабль отбит у комитета неравнодушными гражданами Полиса. Возглавлял их правда тип, совсем не вовлеченный в их дело революции, но зато хорошо разбирающийся во внутреннем устройстве корпорации «Рассел». Я уверен, что знает он куда больше, чем Хлоя. Более-менее разобравшись, что к чему, я задался вопросом: останусь ли я работать на борту поваром? Собственно, почему бы и нет? Не думаю, что у меня есть выбор, да и в Полисе судя по всему мне небезопасно: если Роберто Гатти отловит меня в городе меня ждет суд, а то и мгновенная расправа за измену, кто знает? Здесь мой лучший друг, и девушка, в которую я, похоже, безнадежно влюбился. Они живы и с ними обходятся уважительно, как и со мной кстати. А комитет получает по заслугам. Не вижу ничего плохого в том, чтобы внести свой скромный вклад в дело сопротивления. Может в этом и был замысел Эйдена – разбудить во мне совесть чтобы я остался и кормил его парней? Да ну, ты слишком большого мнения о себе, Джек. Ему совершенно все равно, какое решение ты примешь. Он просто даёт шанс, а что ты выберешь ему наплевать. Я ухмыльнулся, подумав: «мой контракт оплачен до конца года, почему бы мне не поработать?»