Текст книги "Принесите повару воду для супа (СИ)"

Автор книги: Евгений Обиванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Какого чёрта ты творишь, Леонс? Нам нельзя выносить это за пределы корабля! Что бы ты ни задумал, я в этом участвовать не буду, мне моя работа ещё нужна!

Это было уже чересчур. Этот болван нам обоим смертный приговор подпишет. Испытывая приступ паники, я привстал с дивана, собираясь уходить но Леонс схватил меня за руку и мягко, но настойчиво усадил на место:

– Ты уже в этом участвуешь, хочешь ты того или нет. – спокойно сказал он, – Сам посуди: сканеры в зале уже запечатлели нашу беседу и то, что я показал тебе. Нет, послушай! – прервал он мои возражения, и вновь раскрыл передо мной злосчастную схему, – Я понимаю, что требую от тебя слишком много, поэтому хочу поделиться с тобой тем, что я знаю наверняка. Доверие за доверие, просто выслушай, а потом решай, идти докладывать на меня капитану, или помочь мне. Только сперва сними, пожалуйста, голокомм и дай ка его сюда. – он принял у меня браслет и немного поколдовав над ним вернул обратно, – Вот так! Этого хватит, чтобы нежелательные собеседники нас не подслушивали. На моем уже стоит прошивка, чтобы отвадить всяких Селен подальше, если понадобится. – хвастливо сообщил он, – Она, конечно, милая, но приставучая ужасно!

Я с шумом вздохнул, вдруг ощутив навалившуюся утомлённость. Расслабившись, я откинулся на спинку дивана, отключил мой голокомм и убрал в карман своих бежевых шаровар, давая понять, что готов его выслушать. Выдержав паузу, Леонс снова кивнул, и развернул чертеж ко мне лицом. Рассмотрев его внимательнее, я узнал наш «Колодец-1». Представлен он был в профильном и анфасном разрезах, приправленным какими-то инженерными разметками и очерками. Мой спутник пустился в объяснения:

– Как я уже говорил, техником я на нашей старушке работаю лет семь. Корабль сам по себе замечательный, работал я с рвением, но повышать меня никак не хотят, Ник и Перри намертво в свои места вцепились. Поначалу мне казалось, что я что-то делаю не так, ведь все мои бывшие однокурсники из университета уже давным-давно переквалифицировались минимум в инженеров, а я до сих пор штаны просиживаю как механик третьего разряда. Но потом я начал замечать подозрительное поведение команды. Меня будто проверяли, Джек. Кстати, Чу, твой предшественник был в этом смысле тем еще самодовольным муднем. Он был приближен к капитану – я частенько видел его в обществе Роберто Гатти. Но они будто разминулись, перестав общаться незадолго до того, как его хватил удар. Не находишь это странным совпадением? Не знаю, как именно и что им было нужно чтобы я делал, но я эту проверку не прохожу до сих пор. А этот Макс! Семь лет службы и он ничуть не изменился, ни волоска на щеках не появилось с его невинных усиков, ни морщинки! Всё это натолкнуло меня на мысли, что творится какая-то чертовщина, они просто хотят что-то скрыть, и я ещё недостаточно подлизался, чтобы меня в свои интриги посвящать. Я сдружился со Стивом, хотел выведать у него хоть что-то, но он нем как рыба, либо врет напропалую. Однажды я во время смены сумел взломать голокомм и скопировать у Перри его чертежи. И посмотри, что я нашел. – его указательный палец уперся в стол в самый центр корабля, изображенного на схеме, – Тут, между водозаборным отсеком и лабораторией, видишь?

Я присмотрелся к указанному им участку, пытаясь понять, что он хочет мне показать. Водозаборный отсек, так и подписанный на чертеже, в котором располагался добывающий бур «дейнотерид», как я и думал, занимал солидную часть всего колодца. Здесь было много текста, даже ссылка на небольшой набросок чертежа самого бура. Изучая глазами схему я нашел и подписанную лабораторию, куда меня отводила на экскурсию наш учёный-почвовед Эмма Нельсон. Лаборатория находилась чуть выше уровнем, как и должно было быть. Палец Леонса уткнулся в безымянное пространство между водозаборным отсеком и следующим уровнем, где и располагалась лаборатория. Только после того, как он прицельно указал на этот участок схемы я заметил несостыкову. В отличие от всего чертежа на этом загадочном участке нет ни одной пометки, выглядело это словно толстенный пол между уровнями. Но ведь это совершенно непрактично. Там точно был ещё один отсек.

– Что там? – настороженно спросил я, выжидающе глянув на друга. Он, завидев мое любопытство, откинулся на диван, и победоносно улыбаясь, ответил вопросом на вопрос:

– Да, ami! Что, черт побери, находится в этом зале? Такой же вопрос мучает и меня. На нашем корабле есть целый отсек, о котором даже я, долбаный техник, не имел ни малейшего понятия! Ну, вернее, я конечно, подозревал о его существовании, – он слегка покрылся румянцем, – просто не уделял этому внимания, пока не прижало. А этот чертёж только подтвердил мои догадки. Я понятия не имею, что внутри. Но я думаю, что знаю, как можно туда попасть. Я смог пронести на корабль разведывательного бота, который через технический лаз засветил мне главный вход в этот отсек. Он запечатан как надо, но думаю там нет ничего такого, что я не смог бы вскрыть. Кроме, конечно же, двери, ведущей в сам отсек. Там надо постараться. Ну что, Джек, теперь ты мне веришь? Я выложил все карты. Я просто хочу разобраться в том, что происходит на нашем корабле. И помочь мне можешь только ты, я не могу доверять никому из них. Если ты видел хоть что нибудь, прошу, расскажи!

Он замолчал, спрятав схему. Я слегка встрепенулся, оглянувшись вокруг: народу в кофейне стало больше, заняты были уже почти все столики, вокруг носились официантки, нагруженные работой, разговоры и смех посетителей заглушали приятную музыку. Посреди всей этой суеты мы с моим другом молча глядели друг на друга. Я с болью чувствовал, как стены моего маленького мирка рушатся, оголяя совсем безрадостные факты. Я вдруг понял, что уйдя от бизнеса, работавшего на развлечение богатой верхушки, желая помогать простому обществу, я зачем-то устроился на вододобывающий корабль корпорации, из-за власти которой общество собственно в таких условиях и оказалось. Более того, единственным искренним человеком из целого экипажа обычных на первый взгляд работников оказался Леонс. От этих мыслей мне стало не по себе. Вдруг захотелось послать все в зыбуны и свалить в закат, пока еще цел. Почему собственно и нет? Расторгнуть договор я могу хоть сейчас, денег с прошлой работы у меня отложено кредитов более чем, да и в “Рассел” я заработал достаточно. Работа на «Колодце-1» должна была стать для меня чем-то вроде круиза по морю пустыни, удачно совмещенного с заработком. В итоге чем дальше, тем более четко я осознавал, что это отнюдь не так, и я совсем не отдыхаю на этой посудине, с головой уйдя в работу. Это озарение приводило к безрадостным выводам. Если я сейчас беспричинно спишусь с корабля, у командования точно возникнут вопросы. И начав копать, они наверняка найдут запись со сканеров этого заведения, где Леонс демонстрирует мне схемы их корабля. Выходит мы с ним теперь в одном зыбуне. Внезапно я поймал себя на том, что хоть Леонс и рассказал мне правду, я чувствую раздражение, ведь это по его вине я узнал обо всех подозрительных делах на корабле, хотя должен был тихо готовить стряпню на камбузе, знать ничего не зная о всех этих потрясающих историях. Тем ни менее предательский голосок подсказывал мне, что вообще-то я и сам все это время замечал нечто странное и просто отказывался это воспринимать так долго, как мог. А Леонс просто взял и ткнул меня в эти факты, как в тарелку с супом. Но могу ли я ему верить? Ведь Макс тоже мой друг, и мы, кажется, нормально с ним общались и конкретно за ним я странностей не замечал. Тут у меня есть только показания француза, а кто пытается меня обманывать – тот еще вопрос. Рассказывать ему правду, или соврать? Закусив губу, я горько ухмыльнулся:

– Да, Леонс. Накидал ты песку. В принципе мне не то чтобы есть о чем рассказывать, я же не мнил себя засланным шпионом, в отличие от некоторых. Но кое-что всё таки имеется. – С этими словами я закатал рукава накидки и протянул ему руки, вывернув ладонями вверх. – Взгляни, ничего не замечаешь?

Леонс сперва нахмурился, не понимая, что от него требуется увидеть. Схватив мои руки, он начал тщательный осмотр.

– Помнишь, я поранил руку? – Подсказал я, слегка пошевелив левой ладонью. – Я тогда думал, что без пальца останусь.

– Да, точно! Это не так давно и было, чтобы я забыл. – Пробурчал француз, не отвлекаясь от изучения моих конечностей. – Какой там у тебя был палец поранен? Ага, вот этот. Ни шрамика! – Заключил он, откинувшись на спинку дивана. – Я ещё в прошлый раз когда посмотрел – очень удивился работой Хлои.

– Я тебе больше скажу, – ответил я, продолжив, наконец, поглощение маффина, – на этой руке теперь вообще не осталось шрамов. Не первый раз в жизни я порезал руку ножом, уж поверь мне на слово. Они все исчезли, после штуковины, которой меня обработала Хлоя. Она сказала, что это медпринтер.

Хлоя! – Леонс сосредоточенно вертел в руках опустевшую банку. Настала его очередь переваривать информацию:

– И что, ты не заметил в ее поведении каких либо странностей?

– Ну, если просьбу о неразглашении медпринтера можно считать за странность… – Я ухмыльнулся.

– Вот жеж, ami, да ты рассказал мне сейчас очень важный секрет. – На миг я увидел перед собой прежнего Леонса, облегченно смеющегося откинувшись на своем диванчике. – Выходит, тебе и доверять нельзя, трепло ты такое!

– Сказал мне техник, стащивший чертежи корпоратского корабля! – Ухмыляясь, парировал я.

Мой друг, поставив локти на стол, запустил руки в вихры своих волос, губя замечательно уложенную прическу:

– Хлоя. Ты не поверишь, из всех членов на нашей старушке я присматривался к ней меньше всего. Мне казалось, что она тоже не доверяет остальному экипажу. А ведь это был не простой медпринтер, которым она тебя обработала, наши медкапсулы так быстро не лечат, насколько мне известно. Мне жаль, что я втягиваю тебя в это, ты славный парень, ami. Но я-то чертовски славный! Так почему я должен сложить голову один там, где нас может быть двое? Мне нужны твои связи с местными редакциями, чтобы передать им то, что мы, возможно, узнаем на нашей старушке.

Я лишь покачал головой. Я все еще не был уверен, что хочу ввязываться в эту авантюру, да и план был так себе. Одно дело мило побеседовать за баночкой синтетического кофе в Полисе и совсем другое совать свой нос в секреты «Рассел». Поэтому я осторожно начал:

– Ты переоцениваешь мои связи, Леонс. Я издавался можно сказать только потому, что кулинарному журналу писать особо нечего при нашем нынешнем паршивом состоянии кулинарии в Полисе, а я был шеф-поваром известного ресторана с верхних уровней. Это скорее простое везение, образования у меня нет, как и собственно нужных людей. Мне просто писали из редакции, приходили разные журналисты, а то и боты, брали интервью и больше я их не видел. Я не то чтобы хорошо завожу знакомства.

– А ты, как всегда, скромничаешь! – Ответил техник. – Все, что нам нужно, это дождаться момента, когда нас никто не хватится и проникнуть в этот отсек. У корабельного ИИ там слепая зона, сканеров в инженерных коридорах тоже нет непонятно, кстати, почему. Так что нам надо лишь дождаться удобного случая… – Он внезапно схватился за браслет, вибрирующий у него на руке. Леонс быстро прочел оповещение и его глаза заблестели:

– Вот оно, вот нужный нам момент, Джек. Вот же чёрт!

– Что там? – осведомился я, запоздало начав шарить по карманам в поисках своего голокомма.

– Ты не поверишь! Хлоя с нашим желтым фриком пропали с корабля!

– То есть как пропали? – Я действительно не поверил, нащупав наконец свой голокомм, я выудил его из кармана и включив, тоже прочел сообщение экипажу, отправленное помощником капитана, Гордоном:

«На корабле ЧС, судовой медик и подобранный в пустыне пациент исчезли, голокомм судового медика Хлои Уайт найден в ее каюте. Всем срочно доложиться, вернуться на борт корабля, охранникам приступить к поиску пропавшего члена экипажа незамедлительно.»

Вместе с этим сообщением в моем голокомме висело уведомление, присланное еще пару часов назад, о благополучной погрузке моих злосчастных овощей на корабль.

– Я не знаю, что она затеяла, но это наш шанс, ami! Мы должны вернуться на колодец сейчас же, прошерстить этот чёртов отсек! Там точно что то есть, клянусь цистерной воды! И это наверняка поможет нам узнать, куда делась Хлоя. Давай, пойдем, Джек, доложимся Флоресу, и пока все ищут Хлою, под шумок сходим и поглядим! – Он оживленно вскочил с дивана, поправляя свой костюм.

– Стоп-стоп-стоп! – Я вскочил вслед за ним, не на шутку напуганный стремительностью развития событий. – Леонс, я правильно понимаю, что ты только что посвятил меня в свои тайны, и уже предлагаешь лезть в секретный отсек корабля разнюхивать корпоратские дела, так?

– Джек, – Леонс взял меня за плечи и тряхнув, заглянул мне в глаза, – послушай, то, что сейчас происходит на корабле, вся эта накаляющаяся обстановка – это наш шанс. Другого такого не будет, уж поверь, я ждал этого годами. А после произошедшего команда станет еще бдительнее! Заодно мы тоже попробуем поискать Хлою, непонятно ведь что с ней случилось! Жалко, что я не успел рассказать тебе все раньше, но сейчас не время прятать голову в песок. Я пойду туда, плевать, пойдешь ты со мной или нет. Знаю, что тебе это совершенно не нужно, и ты озадачен тем, что я рассказал тебе, я сделал это слишком поздно и осознаю это. Но я уверен: тебя тоже гложет любопытство, как и меня. В любом случае, нам пора возвращаться. Комитет ввел комендантский час, так что нужно успеть к Флоресу прежде чем нас остановит патруль.

И точно. За нашим разговором время пролетело быстро, и я совсем забыл про комендантский час, введенный правительством Полиса после подавленного бунта. Как назло, и груз полученный в порту тоже нужно будет разбирать! При мысли об этом всё внутри меня взвыло. Ладно, может Макс поможет… Нет, обойдусь-ка я, пожалуй, без Макса. После того, что я узнал от Леонса, вообще было непонятно, как общаться со своим «стажером» дальше. Поразительно, как француз мог сохранять такое беззаботное поведение на корабле, зная всё то, что рассказал мне сегодня, еще и подкалывать всех вокруг! Я бы не выдержал просто работать на корабле дальше, а уж шутить с мутными членами команды – вообще рехнуться можно!

– И откуда в тебе столько сил? Так убедительно строить хорошую мину при плохой игре! – восхитился я, нервно ухмыляясь пока мы быстрым шагом пересекали кафе. Леонс ничего не ответил мне, копаясь в своем голокомме. Официантки едва успели бросить машинальные прощания нам вслед, на секунду замерев в ожидании ответа и не получив его, они привычно продолжили свою работу. В этом смысле они и правда были похожи на ботов.

На улице я плотнее закутался в свое импровизированное пончо и с удовольствием вдохнул прохладный вечерний воздух. Несмотря на близящийся комендантский час, город и не думал затихать: люди и боты плотным потоком заполонили улицу, меня едва не цапнул ручной варан, выгуливаемый случайным прохожим. С прилавков с барахлом и закусками шумно зазывали клиентов торговцы, по проезжей части проносились автомобили, а над крышами высоток в сумеречном небе сновали дроны. В пустыне темнело рано, вечер окрасил Полис тысячами огней и масштабных рекламных голограмм, проецируемых прямо на центральных небоскребах. При свете солнца эти махины казались пустыми железными идолами, подпиравшими небесный свод. Но за толстыми обшивками этих зданий вовсю кипела жизнь. Многие из них имели округлые площадки в почти сотне метров над нами, соединяющиеся друг с другом переходами. Если присмотреться, то на них можно было даже разглядеть кроны деревьев. Это и был недосягаемый верхний уровень, на который жили только лучшие из лучших.

Среди небоскрёбов резко выделялась центральная конусообразная башня невероятных размеров. Принадлежала она, разумеется, правящему комитету. Башня по всей своей длине имела несколько выдающихся платформ. Они спиралью оплетали толщу башни, и были так огромны, что шестиместный транспортер покажется на них невинным насекомым. Довольно странное архитектурное решение от «Рассел». Но расположившиеся там богатейшие семьи города чувствовали себя вполне комфортно. Там же, к слову, находились легендарные заведения по типу «Сингулярности» и «Танцующего дождя» в которых мне довелось начать свою карьеру. Обшитая темной сталью, комитетская башня, освещенная тысячами проекций, возвышалась над центром Полиса и была видна далеко за пределами города, маяком зазывая в свою гавань корабли. На небоскребах, плотно окружавших ее, но даже близко не догоняющих по своей этажности, расположились самые влиятельные люди нашего общества – чиновники, медийные личности и все те, кто смог купить себе место наверху. За всю свою жизнь я заметил неизменный интерес горожан к верхнему уровню, оно и понятно. Простые работяги со среднего и нижнего уровней представляли верхний пределом своих мечтаний. Оказаться там хотели очень многие, и я, как человек, поработавший в верхних ресторанах, могу сказать, что это лишь из-за того, что просто так туда не пускают. Потому что от помпезности и показухи, которая там творится на фоне бедствий на остальных уровнях Полиса у меня просто скрипел песок на зубах. Я предпочитал не распространяться об этом, ведь для некоторых жителей верхний уровень и правда неприкосновенен, и за непочтительные разговоры о нём можно было пропустить пару хуков от местных «мечтателей». И всё же, насмотревшись на обеспеченных посетителей в «Танцующем дожде», наслушавшись сплетен об их беспокойствах и проблемах, я считаю, что жизнь внизу куда безопаснее и искреннее. Конечно, все жители Полиса были бы не против обрести статус и престиж, попав к кормушке наверху. Чтобы навсегда попрощаться с тяжёлым существованием внизу, где ты постоянно бегаешь, чтобы оставаться на месте. Но многие знают, что на верхние уровни тем кто не «свой» просто так не протиснуться. Большинство из тех, кто побывал там предпочитают помалкивать, как и я, а те, кто пытался внести это в массы, очень скоро попадал под репрессии Комитета. Многие видят, что после кончины основателя Полиса Сэма Рассела корпорация «Рассел» пошла не по курсу, задуманному ее создателем. Комитет уже давно не менял стратегии существования города, пуская всё на самотёк и усиливая лишь службу безопасности, отделяющую их уровень от остальных. Многие жители Полиса догадываются, что за показной роскошью чиновника кроется полнейшая душевная черствость и, чаще всего, умственная импотенция. К тому же, они невероятно трусливы и каждый из них, лебезя перед комитетом, только и ждет возможности, как сместить соперника в борьбе за рейтинг. Постоянные интриги и конкуренция, доходящая чуть ли не до абсурда, никак не улучшает жизнь горожанам. О наших заботах никто и не печется, но зато нас не трогают – так мы и живем рука об руку с комитетом, предпочитая не влезать в их дела. Это тоже своего рода трусость, но ничего не попишешь, значит, нам ещё есть что терять. А так никто не запрещает простым сварщикам чуть-чуть помечтать о космических доходах и статусе. Лично меня не прельщала такая жизнь в роскоши и постоянном балансировании на грани. Я предпочитаю безопасную среду. Да-да, именно поэтому я и работаю на корпоратском корабле и собираюсь лезть в их грязную посуду.

– Ты чего улыбаешься? Я вызвал нам такси, подождем здесь. – Сообщил Леонс, вновь закуривая запрещенный нам стит, но я не стал его одергивать. Теперь мне было уже все равно. Я тупо смотрел на прохожих фриков вокруг, на то, как мой друг делает первую затяжку и выпускает облачко цветного дыма, и чувствовал, как страх холодком пробегает по спине от мысли, что мы задумали. А почему, собственно мы? Я по прежнему не давал согласия помогать Леонсу в этом деле, я повар, а не шпион! Зачем ему обязательно тащить меня с собой, опубликовать материалы я могу и позже, в более безопасном месте, мне не обязательно для этого вместе с ним лазать по запрещенным уровням корабля. Пиная мусор под ногами носком своего ботинка, я охрипшим от волнения голосом спросил:

– Как думаешь, с какой вероятностью мы найдем в отсеке что то стоящее?

Леонс ответил не сразу. Продолжив курить, он оперся чистыми рукавами своего пиджачка на пыльные перила, отделяющие пешеходную зону от проезжей части. Наконец, он нервно тряхнул челкой:

– Джек, я вижу, что ты по-прежнему сомневаешься, и я не хочу сейчас запугивать тебя. Найдем мы там точно не коллекцию капитанских платьев! Ami, не накручивай себя, хорошо? Я позабочусь о том, чтобы они не пронюхали, что мы там были. Если никто из нас не проговорится о том, что видел, то все будет отлично! – с этими словами он ободряюще улыбнулся.

– Ну предположим найдем мы там «нечто», передадим журналистам и что дальше?

– Грязные дела комитета никто не будет публиковать открыто, журналюги же не умалишённые. Скорее всего, распространят по даркнету, но за эту информацию нам заплатят очень много, Джек. Мы передадим ее инкогнито и можем считать свой гражданский долг исполненным. Если там вообще будет что-то стоящее. К тому же, нам надо отыскать Хлою, я переживаю за нее.

Это и вправду чуть-чуть помогло, стало легче. Но он был прав, хоть я сильно колебался. С одной стороны мне действительно ничего не стоило просто взглянуть что там, учитывая, что со мной опытный техник, а на корабле сейчас происходит суматоха. И куда, в конце концов, подевалась Хлоя? – этот вопрос я задал уже вслух, тревожно переминаясь с ноги на ногу и мешая утомленным прохожим, торопящимся домой.

– Возможно, они узнали, что она вылечила тебя этим медпринтером, о котором ты знать не должен был. – Леонс сделал последнюю затяжку и выбросил окурок стита. – Или, возможно, она не выдержала того, что ей довелось узнать на борту нашей старушки. Мы попробуем найти ее. Смотри, наша малышка подана.

В этот раз за нами подъехал новенький электрокар «Diplomat». Водитель – Гладко выбритый, молчаливый мужчина, – явно купил его недавно, и сделал это в кредит, судя по его недовольному выражению лица. Мы сели на заднее сиденье и заговорщически глянули друг на друга, взгляд Леонса был азартным – он предвкушал предстоящую вылазку. Я, пытаясь унять чувство тревоги, рассматривал город, а там было на что посмотреть. За окошками представительного автомобиля проплывали высотные здания и надземные шоссе, по паутине монорельсов неслись грузовые и пассажирские составы. Улицы Полиса щедро освещались пёстрой иллюминацией рекламных огней и голограмм. Они становились все безлюднее – близился комендантский час. Было непривычно видеть город таким пустым, по ночам Полис всегда жил полной жизнью. Водитель срезал при любой возможности, явно торопясь в пункт назначения, ведь ему нужно было еще успеть домой, а комендантский час был уже на подходе. Едва мы захлопнули дверцы, выйдя у портовой площади, как он дал по газам. Леонс последовал его примеру, быстро устремившись к главному входу в здание порта. Я едва поспевал за ним, ощущая невероятную усталость, – послевкусие насыщенного дня. Или ноги подкашивались от приступов паники, усиливающихся по мере нашего приближения к кораблю. Я не мог понять, что чувствует Леонс, страшно ли ему, он с невозмутимой легкостью взбежал по ступеням и пересек порог порта. Если ститы действительно дают ему такой всплеск энергии, может и мне стоило попробовать? Между тем мы без приключений миновали притихшие в наступивших сумерках погрузочные ангары порта. Я с некоторой обеспокоенностью готовился к нашему разговору с помощником капитана, и вообще ожидал увидеть на борту нашего корабля настоящую суматоху. У трапа «Колодца-1» я с тревогой рассмотрел дежуривших корпоратских агентов. Они проверили наши браслеты и молча пропустили нас внутрь транспортного отсека. Там нас заприметил Николай:

– Где вас носило? – с порога заорал он, играя желваками на раскрасневшемся от ярости лице. Несмотря на то, что обращение это было адресовано нам обоим, смотрел он при этом конкретно на Леонса, и вены на его квадратном лбу вздувались всё сильнее. – Мы тут ищем эту чертову медичку уже весь вечер, а ты где-то прохлаждаешь свою задницу, а?

– В свободное время я занимаюсь тем, чем захочу, и не тебе указывать мне, где моей заднице лучше прохлаждаться, понял, Ник? – неожиданно резко ответил мой спутник и, сделав выразительную паузу, продолжил:

– А сейчас, с твоего позволения, нам нужно к Флоресу.

Ник сквозь зубы зашипел что-то нечленораздельное. Я оторопел, пораженный резко изменившейся манерой моего друга. С чего вдруг такие перемены? Мысли за доли секунд лихорадочно проносились в моем мозгу, лопаясь, словно спелые черри. И внезапно на меня снизошло озарение, повлекшее за собой ужас: Леонс пошел ва-банк! Я удивлялся его выдержке, его терпению, с которым он изображал здесь своего, но самообладание отказало ему, он устал играть в эту игру, сейчас он отбросил маски и уверенно прошествовал мимо ругающегося Ника, грубо толкнув его плечом. Я остановился, глядя на удаляющуюся спину француза в ярко-красном пиджаке. А готов ли я пойти ва-банк? Я, конечно, не люблю комитет Полиса, и понимаю, что они делают неправильные вещи, распределяя воду между людьми как между пустынными сорняками и розами на огороде. Но взять и отбросить хоть какое-то комфортное существование сейчас, вот так, нужно ли мне это? Всё происходило слишком стремительно, слишком! Мой разум метался между страхом и желанием что-то изменить. Ну кто узнает, что я побывал в секретном отсеке «Колодца-1», никто же, верно? Смешно. Зачем мне это? Что изменит наша находка в этом месте, народ уже бунтует, справятся и без нас. Так я и застыл с в растерянности. Мне очень хотелось помочь Леонсу, мне нравился этот парень, но я же не имплантированный киборг-убийца, я просто повар. Неожиданный тон Леонса удивил не только меня: на проходной отсека в полном недоумении застыл наш физик Хардман. Слегка встряхнувшись, он обратился ко мне, опасливо косясь на француза:

– Джек, так значит, вы не встречали в Полисе Хлою?

– Да где уж там! – рассеянно отмахнулся я, одолеваемый тревогой, – Мы только до закусочной прошвырнулись, а как сообщение получили – сразу обратно сюда.

– Досадно, досадно! – Пробормотал ученый, качая головой. Машинальным движением поправив свой синий форменный кардиган, он сказал:

– Очень уж интересный экземпляр она с собой утащила. Этот абориген – крайне необычный субъект! Или может он ее утащил? Но тогда хотя бы он еще цел и вполне пригоден для изучения. – когда Хардман говорил о жёлтом человеке его глаза горели едва ли не фанатичным огнем. Едва только речь зашла о похищении аборигеном Хлои этот блеск в сменился холодным равнодушием. Я уловил эту перемену, и почувствовал, как внутри меня через толщу слизкого страха и сомнений клокоча от возмущения пробивается настоящая злоба. Все-таки я был неравнодушен к Хлое. Дураку понятно, что ее исчезновение напрямую связано с джинновщиной, творящейся на корабле. Пропади все в зыбунах, сейчас, или никогда! Леонс молча застыл у дверей монорельса за спиной ученого, выжидающе глядя на меня. Он наверняка понимал, через какую душевную бурю я сейчас прохожу, и потому лишь мягко кивнул мне, поманив рукой. Я, подбадриваемый моим другом, почувствовал, как ноги, сбросив с себя страх, сделали первый шаг в его сторону. Голова за ногами не успевала, вяло сопротивляясь и страшась. И всё же как во сне я делал шаги. Раз-и-два, раз-и-два. «Назад дороги уже не будет. Подумай, Джек Салливан, ты потеряешь всё зайдя в этот долбаный лифт» шептал мне голосок, но я продолжал шагать. Хардман уже потерявший к нам интерес и озиравшийся вокруг в поисках чего-то одному ему ведомого проплыл мимо меня, вернее это я миновал его, приближаясь к монорельсу. Сквозь сомнение и страх, раздражение и нежелание что-либо менять я дополз таки до дверей лифта, рукой уцепившись за проём монорельса.

Когда мы вошли в просторную кабину лифта Леонс выдохнул и нервно рассмеялся:

– Pardon, ami, видел бы ты свое личико! Я думал что ты заплачешь и убежишь, ей богу.

Я не смог ему ответить, лишь шумно прочистил горло. Француз меж тем связался с помощником капитана и доложил, что мы прибыли на корабль, и ожидаем дальнейших указаний.

– Джек может отдохнуть в своей каюте, – Распорядился Гордон, – тебе нужно будет проверить состояние вашей поставки груза, инженеры сегодня с ног сбиваются, так что эта работа оставлена тебе. На корабле чрезвычайная ситуация, надеюсь, вы помните регламент. Скоро на борт прибудет временный медик, всем нужно будет пройти краткую диспансеризацию.

– Есть. – по струнке вытянулся техник.

– Конец связи! – ответил помощник капитана. Я выдохнул. Больше всего сейчас хотелось спрятаться в своей каюте и не выходить оттуда. Но едва голограмма исчезла с браслета Леонса, он подскочил к терминалу лифта и принялся рыться в интерфейсе.

– Что ты делаешь? – испуганно спросил я.

– На чертежах видно, что к скрытому уровню есть проход с монорельса, там тот самый небольшой коридор, ведущий к двери отсека. – затараторил Леонс, параллельно вскрывая интерфейс терминала и копаясь в исходном коде, – в эту секцию мне не удалось получить доступ, но я могу остановить лифтовую кабину прямо у вентиляционной шахты над ней. Там я и провёл разведывательного бота когда пытался вскрыть с его помощью отсек.

– Прямо как в комиксах. – Нервно усмехнулся я. – А ты уверен, что мы там пролезем?

– Места там маловато, но и мы с тобой не тюфяки, пролезем!

Он продолжал взлом. Я решил, что не стоит донимать вопросами Леонса. Чем быстрее мы поглядим, что там такое, тем быстрее вернемся к обязанностям, забыв на время про этот инцидент. Как бы я ни протестовал против задумки, но вынужден признать: Леонс был прав. Момент нам подвернулся на удивление удачный, такими потерянными и встревоженными я членов экипажа еще не видел, ну, если не считать Хардмана конечно. Николай абсолютно точно скрывал свой страх за показной яростью. Тут уж безопасникам Чарли, Сандре и остальным точно будет не до нас. Настолько, что у меня даже возникали подозрения, не причастен ли мой друг к исчезновению жёлтого человека и нашего медика? От мыслей меня отвлекло замигавшее освещение. Кабина монорельса дёрнулась, и замерла. Двери распахнулись, открывая внутреннюю обшивку с небольшой прямоугольной решеткой вентиляции. В руках Леонса словно по волшебству возник ключ, которым он ловко принялся снимать болты, фиксирующие решетку.

– Помоги-ка! – прокряхтел он. Мы подхватили ее с обеих сторон и, стараясь издавать меньше шума, задвинули внутрь шахты, облокотив на боковую стенку. Изнутри нас обдало облаком пыли, я чихнул.