Текст книги "Туристу о географических названиях"

Автор книги: Евгений Поспелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Кроме того, аналогичная топонимия формируется в районах длительного совместного проживания различных этносов. Примером может служить Среднее Поволжье, где русское население издавна мирно соседствует в одних и тех же местах с другими народами. Результатом этого явилось образование характерных пар и триад названий с этническими определениями, таких, как: Мордовская Пишля и Татарская Пишля или Русское Акашево и Татарское Акашево в Мордовской АССР, Русский Камешкир и Мордовский Камешкир в Пензенской обл., Мари-Турек, Мари-Биляморь и Русский Турек, Русский Биляморь в Марийской АССР, Марийский, Русский и Удмуртский Сарамак в Удмуртской АССР и многие другие.

Возможности применения топонимики значительно возрастают, когда известен язык этноса, былое распространение которого реконструируется. В этом случае в полной мере должен использоваться лингвистический метод, позволяющий выделить названия, принадлежащие тому или иному языку. Для ряда языков особенно эффективен анализ географических терминов, входящих в состав топонимов. Однако при использовании столь массового материала важно ограничиваться привлечением топонимии, лишь действительно относящейся к языку исследуемого этноса. Тем, кто заинтересуется этой сложной проблемой, для примера можно рекомендовать исследование кетской топонимии А. П. Дульзона, которое является образцом строго научного подхода к отбору анализируемого материала с объективным учетом фонетических изменений в процессе развития топонимов[16]16
  См.: Дульзон А. П. Былое расселение кетов по данным топонимики // Географические названия («Вопр. географии», сб. 58). М.: Географгиз, 1962. С. 50—84.


[Закрыть].

Неизмеримо труднее обратная задача – определение по древним дорусским топонимам языка их создателей. Здесь главным препятствием оказывается многоязычность и разновременность топонимии любой территории, переработка древних топонимических образований более поздним населением и нивелирующее влияние современных языков. В результате исследователь сталкивается с топонимическими совокупностями, которые внешне могут быть однородными, но фактически включают названия различного происхождения и возраста. Например, на юго-востоке Московской области находим названия Кашира, Матыра, Шатура, общим у которых является конечный элемент ‑ра. Известно, что у древнего населения берегов Волги река Волга называлась Ра, что могло означать «река», однако правомерность выделения этого элемента в трех указанных названиях остается недоказанной.

Миграции населения существуют с древнейших времен и всегда сопровождались переносом названий, поэтому ареалы некоторых старинных этнотопонимов оказались очень обширными. В это число может быть включена топонимия от чудь (Чудское озеро, Чудиновщина, Чудской порог и т. п.), представленная на севере европейской части СССР; топонимия от татар, распространенная от западных границ Советского Союза (Татарск, Татарская, Татары) в Белоруссии до Тихого океана (Татарский пролив); топонимия от болгары, которую встречаем на пространстве от Татарской АССР (селения Болгар, Болгары) до границы Южного Азербайджана с Ираном (река Болгарчай) и Народной Республики Болгарии; топоним Сибирь, происхождение и миграция которого до сих пор остается предметом дискуссии; топонимия от лопь, самоед, югра, пермь и других древних этнонимов также дает пищу для интересных разысканий.

Следует обратить внимание, что, хотя приведенные топонимы образованы от нерусских этнических названий, они в большинстве случаев характеризуют русское расселение: этническое название чудь, возникнув в Новгородской земле, дошло с русскими до Зауралья; этноним татары донесли до Тихого океана русские люди; они же распространили на огромную территорию, лежащую к востоку от Урала, этноним Сибирь, первоначально относившийся к небольшой территории в окрестностях современного Тобольска, где жило племя сибирь.

Еще более наглядное, практически массовое отражение в топонимике получили миграции русского населения, связанные с сельскохозяйственным освоением новых земель. Массовый помещичий захват земель в Заволжье начался с середины XVIII в. Первыми были помещики волжского Правобережья, которые, переселяя крестьян с правого берега на левый, одновременно переносили и названия. Деревни Утяхово, Тенишево, Гоголиха, Деушево и другие, известные в Правобережье, были повторены и на новых землях Заволжья. Одновременно усиливается поток переселенцев из центральных и южнорусских областей, с Украины, что также отразилось в названиях новых селений: Московка, Питерка, Тульская, Курская, Пензятка, Можайка, Ливенка, Черниговка, Харьковская и т. д.[17]17
  См.: Никонов В. А. История освоения Среднего Поволжья по материалам топонимии // Историческая география («Вопр. географии», сб. 50). М.: Географгиз, 1960. С. 172—194.


[Закрыть]

Называние переселенцами селений, возникающих на местах их нового жительства, в память о своей родине – явление распространенное во всем мире. Получило оно дальнейшее распространение и в дореволюционной России. В ходе интенсивного переселения крестьянского населения из России, Украины и Белоруссии в Западную Сибирь и далее на восток, происходившего в конце XIX – начале XX в., возникло и множество перенесенных названий: Вяземка, Киевка, Нижегородка, Полтавка, Самарка, Саратовка и т. д. Более того, родными именами назывались и целые волости Сибири. Как отмечалось в одном дореволюционном обзоре, «одна Смоленская волость приютилась в лесах Иркутских, другая – в Бийском уезде Томской губернии. Сычевская волость имеется в Курганском уезде Тобольской губернии, а Черниговская, Украинская, Полтавская, Зеньковская и им подобные встречаются в наиболее заселенных частях степных пространств Акмолинской, Приморской и Забайкальской областей»[18]18
  Цит. по статье Нерознак В. П. Перенесенная топонимия Западной Сибири // Восточнославянская ономастика: Исследования и материалы. М.: Наука, 1979. С. 175—183.


[Закрыть]. Да и до наших дней сохранились, например, в Омской области районы Нововаршавский, Одесский, Павлоградский, Полтавский, Таврический.

Топонимика открывает широкие возможности и для изучения различных аспектов хозяйственной деятельности. Здесь ограничимся лишь рассмотрением топонимии, связанной с сельским хозяйством.

Современные названия, связанные с сельскохозяйственной деятельностью, не очень многочисленны, а главное – совершенно прозрачны в смысловом отношении: Аграрное, Агрогородок, Колхозабад, Совхозный, Семхоз, Птицеград, Зерноград, а поэтому останавливаться на них нет необходимости. Важнее сосредоточить внимание на тех формах сельского хозяйства, которые давно ушли в прошлое, но оставили заметный след в географических названиях.

Понимание этих названий позволит читателю лучше представить себе прошлое, трудности, с которыми наши предки возделывали землю.

В лесной зоне европейской части СССР длительное время господствовала подсечно-огневая система земледелия. Эта система заключалась в кратковременном (до трех – пяти лет) использовании плодородия освобожденных от леса почв, удобренных только золой от сжигаемого леса. Истощенные и заросшие сорняками участки забрасывались на более или менее продолжительный срок, иногда до 20—30 лет.

Важность подсечно-огневого земледелия для хозяйственной жизни средневековой России, длительность существования этого способа земледелия, а также его широкое территориальное распространение по всей лесной зоне обусловили формирование исключительно развитой терминологии для обозначения различных этапов подготовки участка и его использования. Большая часть этих терминов получила широкое применение в топонимии.

Наиболее древним термином подсеки может считаться ляда (лядина), который связан с самым ранним вариантом подсечного способа, так называемым лядинным земледелием. Сущность этого варианта подсеки заключалась в том, что вырубленный и выгоревший участок не распахивался, а лишь бороновался, обычно с помощью суковатки – елки, у которой наполовину обрубались крупные ветви, после чего на участке что-либо сеялось или сажалось (например, репа). Неистощенная земля, удобренная золой, в течение одного-двух лет давала хорошие урожаи, а затем забрасывалась. С развитием земледельческих орудий к началу XIV в. лядинное земледелие постепенно заменяется пахотным, однако местами, особенно на Севере, этот переход растянулся до XIX в.

Слова ляда, лядина, давшие название этому способу, в говорах русского языка имеют до 25 различных значений. Исходным было значение «участок в лесу, обработанный подсечным способом под поле», а остальные отражали разные стадии расчищенности, обработанности или зарослости участка, вплоть до таких далеких от исходного значений, как «болото», «озеро». В русской топонимии этот термин нашел широкое отражение: Ляды, Долгие Ляды или Долголядье, Лядощи (Московская обл.), поселок городского типа Новая Ляда (Смоленская обл.), Ляды, Ляденки, Лядинки, Лядины (Псковская обл.) и т. д.

И в лядинном, и в пахотном вариантах подсеки этап вырубки леса и раскорчевки вырубленного участка характеризуется терминами, образованными от корней дор и тереб. Смысл этих корней становится понятным, если сравнить их с известными словами драть и теребить. Таким образом, дор и тереб – это участки, на которых лес выдран, вытереблен, вырван с целью подготовки их к посеву. Хотя значение этих терминов практически одинаково, области их распространения различны. Как установили специалисты по древнему русскому языку, термины от корня дор господствуют к северу от Москвы, вплоть до Архангельской области, и к западу, до Нижней и Средней Вислы, а от корня тереб – к югу и юго-западу, вплоть до Карпат, Чехии и Венгрии, что позволяет им связывать дор с областью расселения кривичей, а тереб – вятичей. Следует обратить внимание, что с корнем дор связаны и такие важные для географии слова, как деревня, дорога, дерн. От обоих корней образовано большое число названий населенных пунктов, но преимущественно сельского типа: Дор, Доры, Дорки, Доровица, Дорочки, Дорище, Подорки, а также Теребуш, Подтеребово, Тербуны, Теребовля.

Следующий этап – сжигание вырубленного и выкорчеванного леса – обычно обозначается терминами, образованными от корней гарь, пал, огонь. В разных областях встречаются топонимы Гари, Гарь, Пригари, Загарье, Опалиха, Огневщина.

Расчищенный из-под леса и подготовленный к пахоте участок называется чисть, чища, новочисть и т. п., а впервые вспаханный новина, починок, откуда образованы многочисленные топонимы Чисть, Починки, Новинки. Наконец, пахотный участок, истощенный и заброшенный, превращался в пустошь (а в некоторых говорах – в лядину, рамень), постепенно снова зараставшую кустарником и лесом. Этот термин находим в топонимах: село Пустоша (Московская обл.), город Пустошка (Псковская обл.).

Рассмотренные термины первоначально обозначали только земельные участки, но с течением времени произошло расширение их значения от «земельный участок» через «земельный участок со двором», «двор с земельным участком» до «поселение». В этом последнем значении термины подсеки и проникали в названия населенных пунктов. Именно в результате такого развития из термина дор – «участок, подготовленный под пашню», образовался термин деревня – «сельское поселение». Отделение терминов подсеки в первичном значении от тех, которые возникли в последующем, зачастую требует кропотливых лингвистических разысканий.

Непосредственно с подсечным земледелием связан и термин рамень. Он имеет широкий спектр значений, отражающих различные этапы подсеки. Первоначально рамень – «пашня в лесу», «росчисть среди леса», но затем, в процессе развития термина, он приобрел значения «пашня, заросшая лесом», «лес на заброшенной пашне», «лес». Последнее значение является наиболее распространенным в наши дни. Так, согласно словарю Э. М. Мурзаева, рамень – «густой лес; хвойный еловый лес», на Севере СССР – «густой темный лес, ельник».

Известна местность Раменье Замосковное, которая впервые упоминается в духовной грамоте московского князя Ивана Даниловича Калиты (1339) в числе земель и селений, завещаемых им жене. Эта местность простиралась на юго-восток от Москвы, вдоль течения реки Москвы. Память об этой местности сохранилась в названии подмосковного города Раменское. Кроме того, существует множество деревень Раменье, Раменки, несколько речек Раменка, озера Рама, Раменье и Подрамень, болота Рамень и Раменское. Обилие и разнообразие топонимов, образованных от этого термина, свидетельствуют о его длительном и интенсивном употреблении в русском языке – с XIV в. и до наших дней.

Более широкие по значению общие названия участков пахотной земли связаны с терминами поле, нива: Великое Поле, Нивы, Горбатая Нива, Нивки – вот лишь отдельные примеры широкого применения этих терминов в образовании названий.

Нами рассмотрены только некоторые группы названий с точки зрения содержащейся в них информации, но и они хорошо показывают, какие интересные и разнообразные сведения географического характера могут быть извлечены из них. Вместе с тем стало понятным и то, что, казалось бы, очевидное значение многих названий нередко бывает ошибочным. Это обстоятельство надо учитывать путешественникам, перед которыми стоит задача комплексного использования всех названий для получения всесторонней характеристики местности, где они будут проходить.

Для многих районов нашей Родины уже созданы топонимические сводки – они рассмотрены в последней главе. А для территорий, еще не обеспеченных подобными описаниями или словарями, их предстоит создавать. В этом деле добровольные исследователи-топонимисты могут оказать неоценимую помощь.

Туристский вклад в топонимику

Развитие топонимики как науки, а также успешное использование топонимики в целях решения различных практических и теоретических задач требует прежде всего знания самого фактического материала, полных и систематизированных сводок географических названий. Эти сводки могут быть изданы в виде словарей, списков, каталогов названий или представлены в виде рукописных картотек – главное, чтобы они существовали и были доступны для использования.

Современной топонимикой установлено, что попытки изучения изолированного, отдельно взятого названия в большинстве случаев не могут быть эффективными. Для получения правильных выводов обязательно, во-первых, определить место изучаемого названия среди других названий той же территории, его связи и параллели, а во-вторых, обязательно выявить подобные названия в других местах, нанести их на карту, постараться понять причину территориального распределения.

Так, например, для объяснения названия подмосковного города Коломна начиная с XVIII в. и до наших дней был выдвинут ряд гипотез, предположений и просто любительских дилетантских построений. Для их объективной оценки важно было выявить все названия Коломна, Коломенка. В результате было установлено, что в зоне массового распространения финно-угорской топонимики это название не встретилось ни разу. А все в настоящее время известные названия распределены на карте так, что свидетельствуют в пользу славянской гипотезы происхождения этого топонима. Получение такого вывода стало возможным благодаря использованию существующих списков названий и картотек.

Но, к сожалению, подобных сводок до сих пор еще очень немного. Поэтому задача сбора топонимического материала в настоящее время может считаться важнейшей для топонимики. Причем выполнять эту задачу следует немедленно, не откладывая ее в долгий ящик. Такие факторы, как концентрация населения в городах и центральных усадьбах совхозов, исчезновение малых деревень, механизация и интенсификация сельского хозяйства, приводят к тому, что многие местные названия хозяйственных угодий (полей, покосов и т. п.) и природных урочищ (лугов, лесов, болот и т. п.) выходят из употребления, забываются населением и навсегда теряются для науки.

В сборе названий, кроме ученых, принимают участие многочисленные краеведы. В их числе видное место принадлежит студентам педагогических институтов, выполняющим эту работу во время летних полевых практик по географии или диалектологии. Активно собирают материал учащиеся, объединяемые Всесоюзным географическим обществом «Планета». Для примера отметим, что топонимическая группа «Планеты», работающая при Московском филиале Географического общества СССР, которую возглавлял энтузиаст топонимики И. Гольдфарб, за три лета 1984, 1985 и 1986 гг. собрала в Щелковском и Ногинском районах Московской области свыше 2,5 тыс. названий. Таким образом, имеющийся опыт сбора топонимов показывает, что при желании и туристы, особенно путешествующие самодеятельно, могут также оказать неоценимую помощь в этом деле. Однако для того чтобы эта работа была действительно полезной, нужно отчетливо представлять: что собирать, как собирать, куда и в каком виде передавать собранный материал.

Ответ на вопрос «что собирать?» в значительной мере зависит от степени топонимической изученности территории, ее обеспеченности топонимическими словарями, списками названий и в каждом конкретном районе может иметь свои особенности. Однако в самом общем виде это выглядит следующим образом.

Названия населенных пунктов – единственная категория названий, которые хорошо систематизированы на территории всей страны. В прошлом веке были изданы Списки населенных мест Российской империи, составленные по губерниям. После Октябрьской революции регулярно переиздаются областные справочники административно-территориального деления, содержащие названия всех населенных пунктов. Поэтому в простой фиксации названий сел и деревень нет необходимости. Но если выясняются какие-либо дополнительные сведения, например бытующее у местных жителей объяснение происхождения названия или неофициальное название села, деревни, поселка, употребляемое населением вместо принятого в документах, то они обязательно должны быть отмечены.

Внутри населенного пункта собираются названия частей селения: концов, отдельных кварталов, микрорайонов, а также улиц, переулков, прогонов, садов, парков, кладбищ. В сельских населенных пунктах, где была церковь, монастырь, пустынь, нужно выяснить и их названия, так как они зачастую получали отражение в топонимии.

В этой главе хочется еще раз предупредить читателя, что использование названий населенных пунктов требует большой осторожности. «Прозрачность» этих названий, «очевидность» заключенной в них информации зачастую оказывается обманчивой. Дело в том, что названия населенных пунктов чаще всего образуются от личных имен, прозвищ, фамилий их владельцев или первопоселенцев. Поэтому названия деревень Волково и Медведевка, Дубово и Березовка к зоологии и ботанике никакого отношения не имеют, они лишь свидетельствуют, что этими селениями владели некие Волков и Медведев, Дубов и Березов или лица с прозвищами (именами) Волк, Медведь, Дуб и Береза. А что такие и многие подобные им личные имена в России XV—XVII вв. были в широком употреблении, зафиксировано в ряде исследований. Название Бесово только в рассказах старожилов связывают с каким-нибудь загадочным случаем, происшедшим в соседнем глухом овраге с неким прохожим. Если же обратиться к документам (писцовые книги, материалы Генерального межевания России и др.), то сразу же выясняется, что название деревни сравнительно позднее и появилось лишь после того, как она была приобретена помещиком Бесовым. Внешне «производственные» названия Рыбаки, Кузнецы при достаточно внимательном рассмотрении нередко оказываются связанными с лицами, фамилии которых Рыбаков и Кузнецов. Даже такие загадочные названия, как Хрипань и Мамыри, сводятся к фамилиям владельцев, переработанным в народном употреблении. Неучет указанных особенностей названий населенных пунктов особенно часто встречается у начинающих топонимистов. Нет необходимости говорить, насколько это может исказить действительную картину природы и хозяйства района. «Лобовое» объяснение таких названий, производимое без обращения к документам, позволяющим выявить историю селения, его бывших владельцев, занятий населения, является совершенно недопустимым упрощенчеством и нисколько не лучше отмечавшихся выше народных толкований названий или кабинетных попыток их псевдонаучного объяснения.

Туристы, собирающие микротопонимы, должны выяснять названия водных объектов, а также связанной с ними микрогидронимии, т. е. названий ручьев, родников, ключей, колодцев, прудов; отдельных мест на реках и озерах: топей, омутов, бродов, мест водопоя скота, купания; названия положительных и отрицательных форм рельефа: гор, холмов, курганов, а также оврагов, долин, балок, лощин, ям, пещер; названия лесов, отдельных мест в лесу, небольших рощ, лесных полян, просек, вырубок, гарей, а также болот, лугов, лужаек и т. п.

Представляют интерес также названия мест, связанных с хозяйственной деятельностью: полей, садов, ягодников, пасек, пастбищ, выгонов, полднищ; торфоразработок, карьеров песка, глины, камня. Обязательно выявляются названия, связанные с историческими событиями Великой Отечественной войны, Октябрьской революции, гражданской войны, Отечественной войны 1812 года или еще более давнего прошлого, а также со всеми возможными мирными событиями.

Как видно из приведенных примеров, среди названий, которые подлежат установлению, значительную часть составляют микротопонимы, т. е. названия небольших объектов, известные лишь узкому кругу местных жителей. Но несмотря на свою малую известность, микротопонимы представляют большую ценность для науки. Это обусловлено прежде всего их большой распространенностью. По имеющимся в литературе данным, в окрестностях одной деревни умелый топонимист может выявить до 150—200 микротопонимов. А поскольку количество деревень в каждой области исчисляется тысячами, то количество микротопонимов – многими миллионами.

Другой важной особенностью микротопонимов является то, что они возникают в результате стихийного народного творчества и не подвергаются официальному административному воздействию. Это зачастую позволяет проследить процесс развития названия. Так, микротопонимы покос Под горой или пожня За болотом ближе к простому указанию местоположения объекта, чем к имени собственному, – многие исследователи считают их лишь эмбрионами будущих названий Подгорье, Заболотье. В Москве, в источнике 1389 г. отмечено существование урочища Три Горы. От этого микротопонима со временем образовалось название местности Трехгорка и куст внутригородских официальных названий: Трехгорная застава, Трехгорный вал, Трехгорные переулки, фабрика «Трехгорная мануфактура». С XIV в. известно урочище Сосенки. Его окрестность стала называться Под Сосенками (например, построенная в 1476 г. церковь получила название Введения под Сосенками), а переулок – Подсосенским. Некоторые микротопонимы переходили в городскую топонимию вместе с церковными названиями, образованными на их основе: от Спас, что в Чигасах, Никола на Ямах образовались названия Спасочигасовский переулок, Николоямская улица.

Микротопонимы относительно недолговечны, поскольку их известность ограничена лишь узким кругом жителей, и они исчезают вместе с жителями деревень, хуторов и т. д. Даже смена поколений нередко ведет к изменению микротопонимии. Гора около деревни Поляны (Муромский р‑н, Владимирская обл.) в XVII—XVIII вв. была известна как Дивная, существовало предание, объяснявшее это название. В XIX в. это уже гора Городок, а в начале нашего века в обращение вошло пренебрежительное Городина.

Микротопонимия, как правило, реагирует на изменение реальных географических условий: вырубка леса, заболачивание озера, зарастание покоса кустарником и другие изменения окружающей среды ведут к изменениям и в микротопонимии, хотя происходят они не сразу. Некоторое время старое название еще продолжает существовать и в новых условиях: сухая канава, занимаемая водой только в половодье, еще называется Глубокий ручей, небольшой участок земли известен как Землемерская Яма, хотя никакой ямы там уже нет и в помине.

Еще в начале XX в., во времена частной собственности на землю, обычны были микротопонимы, образованные по именам владельцев: Иваново поле, Савватеево болото, Пашкин лог, Ганькин мыс, Машина кулига и т. п. Смена владельца вела к изменению таких названий. В селе Ломоносово, на Северной Двине, есть Жучкова гора, которая ранее называть Аннина гора, а еще ранее – Осина гора.

О былой принадлежности свидетельствуют названия Барский лес, Казачьи луга, Игумново поле и т. п. Принцип присвоения «владельческих» названий сохраняется и после коллективизации, хотя владельцы стали иными. В Западной Сибири топонимисты записали названия Пламенские поля (по названию колхоза «Пламя революции»), Орсовские поля, озеро Колхозное, Детдомовская заимка и т. п.

Но, как известно, действительность всегда противоречива: наряду с изменяющимися есть и весьма устойчивые микротопонимы, существующие по многу веков. Так в Муромском районе луга Плоский, Велетемский, Сеченский Хомут, записанные в послевоенные годы, в точно таком же виде топонимистом В. И. Тагуновой обнаружены и в писцовых книгах XVI в. Название Вороний камень, послужившее летописцам главным ориентиром при определении места знаменитого Ледового побоища 1242 г. («на Чудском озере, на Узмени, у Воронея камени»), и сейчас сохранилось в названии небольшого островка Вороний. Столетиями сохраняются названия Говейная сосна, Синий камень, Ярилина гора, некогда связанные с культовыми отправлениями наших предков.

Важным свойством микротопонимов следует считать их теснейшую связь с народной географической терминологией. Она обусловлена самой сущностью микротопонимов, тем, что зачастую они еще не превратились в «настоящие» названия и представляют собой лишь их «эмбрионы». А на этом этапе использование географических терминов в функции имени собственного – явление распространенное. Примеры многочисленны: ключ Кипун, поле Нивушка, овраг Ендова, луг Левадка и т. д. В наши дни микротопонимия зачастую оказывается единственным источником народной терминологии, имеющей исключительно важное значение для различных разделов географии. Особенно важна она для ландшафтоведения, где с помощью народного термина можно дать краткую, но четкую характеристику природного комплекса.

В микротопонимах, как и в других категориях названий, географические термины зачастую сопровождаются прилагательными: Долгая пожня, Глубокий враг, Кривая полоса, Белый песок и т. п. Среди них могут быть выделены определения, имеющие значение ориентира. Нижняя река, Верхнее поле характеризуют положение объектов относительно места возникновения названий. Иногда тот же эффект достигается применением предлогов: За болотом (и Заболото, Заболотье), озеро На нижних Лягах (ляга – «углубление, лощина»), покос Залывье (лыва – «сырое место на пожне») и совсем современное поле У аэродрома.

Самобытный характер микротопонимов проявляется также в широком использовании их при образовании метких метафор. Например, земельные участки округлой формы получают названия Колобок, Крендель, Жернов, вытянутые – Клин, Вожжи, имеющие излом под прямым углом – Сапожок, Кочерга, Буква Г, а участки сложной конфигурации – Порты, Штаны, Сорочка и т. д. Метафоричны и названия, связанные с анатомической лексикой: гора Бараний Лоб, покосы Заячьи Ушки, Коровий Язык, выгон На Пупках.

Микротопонимы, содержащиеся в них народные термины зачастую оказываются незаменимым источником для объяснения других, более известных названий. Так, в Подмосковье была деревня Плотава, известная тем, что в 1830 г. в ней несколько дней провел в карантине А. С. Пушкин по дороге из Болдино в Москву. Отмечая день рождения поэта, областная газета «Ленинское знамя» дважды пыталась объяснять это название. Приняв за основу разговорный «акающий» вариант названия – Платава, один из авторов рассуждает: «Не оттого ли родилось название Платава – плать, платок, кусок материи? А может быть, от слова плата? Ведь здесь находилась почтовая станция, где меняли лошадей и вносили плату за них» («Ленинское знамя», 06.06.84). Два года спустя другой автор продолжил тему в обзоре итогов конкурса: «Многие читатели разъясняют и происхождение названия деревни Платава – от русского слова платать – ткать. Отсюда же – «плат узорный до бровей». Этот народный промысел жив по сей день в окрестностях Платавы. Всему миру известны знаменитые павлово-посадские платки» («Ленинское знамя», 06.06.86).

Эти «объяснения» представляют собой самый типичный образец искусственной кабинетной этимологии, объясняющей названия по случайному сходству с более или менее созвучными словами, полностью игнорирующей закономерности образования названий. Прежде всего, за исходную следует брать приводимую источниками форму Плотава. В ее основе лежит народный географический термин плота – «лог, балка; болото», от которого образован ряд названий рек: Плота, Плота Большая, Плота Гнилая, Каменная, Мокрая, Ржавая и т. д., а также множество микротопонимов: овраги, логи, балки, верхи Плотава, Плотавец, Плотавый, Плоской и т. п. Конечно, прозаические Ржавая Плота или балка Плотава не так поэтичны, как «плат узорный до бровей», но в топонимике ценится истина, а не выдумка в угоду занимательности, на которой, как видим, иногда спотыкаются московские газеты.

Теперь о том, как собирать названия. Все сведения о названиях выявляются у местных жителей. Наиболее осведомлены о топонимии окрестностей любого населенного пункта его старожилы, как правило, люди старшего поколения. Вместе с тем важна специальность информанта. Названия полей, покосов и других сельскохозяйственных угодий лучше всех знают агрономы, в распоряжении которых имеются планы земель. У лесников, лесорубов, охотников могут быть собраны названия лесов, болот, лесосек, отдельных урочищ. Рыбаки лучше всего информированы о названиях, относящихся к рекам и озерам. В целях контроля правильность каждого названия должна быть проверена у другого лица из этого же, а если необходимо, то и из другого населенного пункта. При этом не следует называть объект именем, уже выявленным ранее, а так формулировать вопрос, чтобы собеседник сам сказал известное ему название. Во всех случаях следует стремиться установить, как жители понимают смысл названия, объясняют его происхождение.

Запись производится в блокноте простым карандашом или шариковой ручкой разборчиво, так, чтобы при чтении ни одна буква не вызывала сомнения. Обязательно указывается положение ударения. В блокноте должны быть четко разграничены названия, записанные в разных населенных пунктах.

Собранный на местности материал при домашней обработке оформляется в виде карточек. Формат карточек стандартный библиографический – 125×75 мм. Каждому названию отводится одна карточка. В правом верхнем углу помещаются сведения, обеспечивающие географическую привязку названия (обычно с использованием сокращений); посередине карточки – само название в сопровождении номенклатурного термина, указывающего род объекта (деревня, гора, овраг и т. п.); справа внизу – инициалы и фамилия лица, собравшего название, и год сбора. На обороте помещаются сведения о происхождении названия. Пример заполнения карточки показан на с. 156, 157. Оформляются карточки с максимально возможной тщательностью, поскольку названия, написание которых вызывает разночтение, не будут использоваться.