Текст книги "В огненном кольце"

Автор книги: Евгений Дворянский

Соавторы: Алексей Ярошенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Тексты обязательств и писем печатались в газетах "Защита Родины" и "Атака". Сразу же в подразделениях их обсудили на собраниях, митингах. Выступавшие воины вносили конкретные предложения по повышению боевой готовности, усилению ударов по врагу, обещая с честью выполнить свой долг.

– Будем работать еще лучше, – заявил на митинге приборист красноармеец Прусаков (189-й зенитный артиллерийский полк), – на "отлично" овладеем боевой техникой, чтобы каждый снаряд, выпущенный из нашего орудия, бил в сердце врага{133}.

Так говорили все воины. Так говорили люди, переносившие тяготы блокадной зимы. Казалось, до соревнования ли им? Где взять силы для тренировок, занятий у орудий и приборов на лютом морозе? Но в том и состоит существо животворного советского патриотизма, что он умножает силы человека, поднимает его на подвиг. Воины стремились отстоять город Ленина, и эта великая цель воодушевляла их, помогала преодолевать неимоверные трудности.

Соревнование с москвичами придало новый накал борьбе за выполнение боевых нормативов (хрононорм), за отличное овладение своей и смежной специальностями. Еще более активно развернулось движение истребителей фашистских оккупантов. Во всем этом большую роль играли комсомольские организации.

Активно работала, например, комсомольская организация пятого дивизиона 115-го зенитного полка, которую возглавлял старшина Александр Федосеевич Бережной{134}. На собраниях в батареях члены ВЛКСМ решили: каждому отлично овладеть своей специальностью зенитчика и личным оружием (винтовкой, гранатой), научиться заменять товарища. Бюро ВЛКСМ Дивизиона, комсорги батарей каждый день следили, кто и как выполняет обязательства. Результаты соревнования отражались в стенных газетах и боевых листках, о них шел разговор в беседах.

Особенно большую активность проявляла комсомольская организация 23-й батареи, где секретарем был сержант Ценципер. Здесь хорошо наладили взаимопомощь, передачу опыта отличников. Командир батареи старший лейтенант Цыганков, командир взвода комсомолец младший лейтенант Юрасов организовали систематические тренировки и сами много работали отдельно с каждым бойцом.

– В те дни в батарее регулярно выпускались стенная газета и сатирическая "Колючка", – вспоминает А. Ф. Бережной, доктор филологических наук, декан факультета журналистики Ленинградского университета. – В них остро критиковались упущения. Рисунки, стихи действовали на людей сильнее, чем взыскания. Широко популяризировался опыт лучших бойцов, например, наводчика Глушкова.

Когда командир полка подполковник В. Г. Привалов выступал с докладом на заседании Военного совета армии, он показывал там батарейные газеты. Они заслужили одобрение.

Зенитчики пятого дивизиона хорошо овладели техникой, успешно отражали налеты вражеской авиации.

По инициативе коммунистов и комсомольцев в 169-м зенитном артиллерийском полку (командир подполковник П.Гордиенко, военком батальонный комиссар И. Григорьев) развернулась борьба за снайперские расчеты и батареи.

Первыми начали такое соревнование бойцы расчета младшего сержанта В. Афиногенова.

– Недавно меня приняли в партию, – писал в те дни в газете В. Афиногенов. – Этот счастливый день я ознаменовал по-своему: отправился корректировать огонь батареи и помог товарищам подавить вражеский пулемет, разрушить блиндажи и истребить 25 гитлеровцев{135}.

Бойцы этого расчета вызвали на боевое соревнование расчет сержанта П.Л. Киласония. Вызов был принят, и соревнование началось. 17 февраля Киласония записал: "Ведем огонь по немецким оккупантам. Выпущено 37 снарядов. Уничтожено 2 миномета, 1 крупнокалиберный пулемет, 1 дзот. Истреблено 30 фашистских автоматчиков". Счет этот рос с каждым днем.

В эти месяцы защитники Ленинграда принимали делегации трудящихся Урала, Сибири. Трогательные встречи вызывали у воинов большой подъем боевой активности.

На позицию батареи лейтенанта П. Н. Петрунина приезжали гости из Свердловской области. Старый доменщик Дмитрий Петрович Мухоркин рассказал бойцам о героической работе уральских металлургов, о рекордных плавках. Зенитчики показали гостям свою позицию, доложили о боевой работе: батарея сбила 15 вражеских самолетов, уничтожила много гитлеровцев. Степан Дмитриевич Воронихин вручил отважным зенитчикам подарки от уральцев.

– Передайте всей стране, что город Ленина сбережем, – заявил старший сержант В.А. Егоров от имени сослуживцев.

Все больше крепли связи воинов ПВО с рабочими ленинградских предприятий. Однажды в морозный день на аэродром 26-го истребительного авиационного полка прибыла делегация работников хлебопекарни, которой заведовала Серафима Жудова. Перед поездкой хлебопеки долго гадали: какой подарок привезти летчикам. Решили испечь выборгский крендель. Пригласили старейшего мастера Павла Антоновича Никитина. Но где взять белой муки, масла, специй? Ничего нет. И все же делегация поехала с кренделем.

Встретил делегацию командир полка майор Б. Романов, собрались свободные от полетов летчики. Присутствовал и Алексей Севастьянов, о подвиге которого знали все ленинградцы.

С этой встречи завязалась дружба авиаторов и хлебопеков. Не раз бывали на пекарне летчики, своим человеком там стал Герой Советского Союза Николай Щербина.

В праздник Красной Армии во всех полках побывали концертные бригады ленинградских артистов. Воины встречали их с энтузиазмом.

Встречи с ленинградцами, приезд делегаций из далеких областей показывал воинам, с каким вниманием весь советский народ следит за борьбой Ленинграда, и это умножало их силы.

В соревновании рождались новые начинания, которые способствовали лучшему овладению техникой, успешному решению боевых задач. В батареях, находившихся недалеко от переднего края обороны, все шире развертывалось движение истребителей фашистских оккупантов. Особенно широко оно развернулось после фронтового совещания снайперов.

По указанию политотдела, в корпусной газете под заголовком "Передовые истребители фашистов" систематически печатались сообщения о боевых делах подразделений, расчетов и отдельных воинов.

4 марта в газете напечатали призыв "Открыть лицевой счет истребителя фашистов – дело чести каждого бойца и командира!" В передовой статье сообщалось об учреждении книжки с лицевым счетом истребленных фашистских оккупантов.

Вскоре такие книжки начали вручать воинам. Орудийный расчет коммуниста младшего сержанта В. Афиногенова (169-й зенитный артиллерийский полк) отличился многими боевыми Делами: 23 февраля он разрушил вражеский дзот, 12 марта уничтожил склад боеприпасов, 13 марта разбил дом, где находились гитлеровцы, подавил пулемет и орудие. Лицевой счет этому расчету вручался во время встречи с делегацией Свердловской и Омской областей{136}. Этот день для всех воинов стал памятным.

Широко развернулось боевое соревнование у авиаторов. Лозунг "В каждом бою сбивать вражеские самолеты!" становился правилом каждого пилота.

Летчики 26-го истребительного полка почти каждую ночь наносили штурмовые удары по вражеской артиллерии. За одну февральскую ночь на штурмовку фашистских батарей вылетали Б. Романов, Н. Щербина, Ф. Скрипченко, Н. Молтенинов, Максимов и другие.

В марте капитан В. Мациевич за одну ночь подавил две батареи врага, которые вели огонь по Ленинграду. В следующую ночь, 15 марта, Мациевич вылетал дважды, и снова замолчали две батареи. В расположении одной из них возник пожар{137}.

Так, изо дня в день в блокадную зиму росли боевое мастерство и активность воинов ПВО. Они наносили по фашистским оккупантам все более сильные удары.

Несмотря на блокаду, на протяжении всей зимы шло наращивание мощи противовоздушной обороны Ленинграда. В зенитных артиллерийских полках старые 76-миллиметровые орудия заменяли пушками 85-мм калибра. Батареи с тремя орудиями доукомплектовывались до четырехорудийного состава.

К тому времени 72-й отдельный радиобатальон имел уже 9 радиолокационных станций "Редут". Они были установлены в Кавголово, Кронштадте, на Волковом кладбище, Лесном проспекте, в Ириновке и других местах. Таким образом, вокруг Ленинграда было образовано кольцо обнаружения самолетов на глубину до 200 км{138}.

Поступили первые шесть станций орудийной наводки (СОН-2). Осваивать их в подразделениях помогали капитаны Рогинский, Рыкачев, техник-лейтенант Скородумов.

Усиливались авиационные полки. Они получали новые истребители МИГ-3, ЛАГГ-3, ЯК-1, имевшие большую скорость и более сильное вооружение, чем старые машины.

У авиаторов большой подъем вызвало присвоение 44-му полку звания "гвардейского" и преобразование его в 11-й гвардейский истребительный авиационный полк (командир подполковник В.Г. Благовещенский, военком батальонный комиссар В. А. Наумов){139}. Гвардейцы на митинге дали обещание с честью оправдать это высокое звание, уничтожать врага, не зная страха, презирая смерть{140}.

В начале апреля были проведены важные организационные мероприятия.

По постановлению Государственного Комитета Обороны от 5 апреля 1942 года на базе 2-го корпуса ПВО была создана Ленинградская армия противовоздушной обороны. В ее состав вошел и 7-й истребительный авиационный корпус{141}.

Командующим армией назначили генерал-майора Г.С. Зашихина, членами Военного совета – председателя Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся П.С. Попкова, бригадных комиссаров Ф.Ф. Верова и А.А. Иконникова. Начальником политотдела стал полковой комиссар И.И. Геллер, начальником штаба – полковник П.Ф. Рожков.

Создание армии значительно усиливало всю систему ПВО, ее органы управления, а это позволяло улучшить руководство боевыми действиями войск.

Таким образом, к весне значительно укрепилась противовоздушная оборона Ленинграда. На охране его неба стояли не только части ПВО, но также авиация фронта, ПВО Краснознаменного Балтийского Флота, между которыми выработалось четкое взаимодействие. Свою возросшую мощь защитники Ленинграда продемонстрировали при отражении массированных налетов врага в апреле и мае 1942 года.

Провал операции "Айсштосс"

Перед началом весенней навигации фашистское командование попыталось нанести внезапный удар авиации по кораблям Краснознаменного Балтийского Флота, стоявшим на Неве, и вывести их из строя. Налет они готовили массированный, с разных направлений и на разных высотах.

Своей операции гитлеровцы дали кодовое название "Айсштосс" ("Ледовый удар"). Возлагали они на нее большие надежды: им очень мешали корабли Краснознаменного Балтийского Флота, представлявшие собой мощную силу в обороне Ленинграда.

Фашисты думали, что после блокадной зимы Ленинград уже не способен к обороне. Еще в новогоднем приказе Гитлер писал, что "не позднее чем через три-четыре недели Ленинград, как спелое яблоко, упадет к нашим ногам ..."

Но фашисты и на этот раз просчитались.

В марте враг предпринял целую серию разведывательных полетов вдоль Невы. По их направлению наше командование разгадало замысел врага. 31 марта части ПВО получили предупреждение о возможности налета и указания, как его отражать{142}.

Было организовано четкое взаимодействие средств ПВО Ленинграда и Краснознаменного Балтийского Флота. На подступах к стоянке кораблей усилили группировку зенитных батарей, а непосредственно у реки поставили восемь батарей среднего и пять батарей малого калибра, а также зенитные пулеметы для борьбы с пикирующими самолетами. Готовились к отражению удара и истребительные авиационные полки, велось усиленное патрулирование в воздухе. Постоянно следили за воздухом расчеты радиолокационных станций.

Командиры и политработники провели с воинами беседы о готовящемся налете вражеской авиации, приняли все меры для повышения бдительности и боевой готовности. Особое внимание они уделяли отработке приемов стрельбы по пикировщикам.

На дежурство по командному пункту 2-го корпуса ПВО 4 апреля заступила оперативная группа во главе с полковником А. П. Рысевым. Инструктируя офицеров, он передал им указания командира корпуса:

– Все данные говорят о том, что фашисты готовят налет силами авиации. Погода им благоприятствует. Поэтому надо проявлять особую бдительность{143}.

4 апреля в 18 часов 35 минут операторы радиолокационной станции "Редут" № 4 (располагалась она у Волкова кладбища) сержанты В.В. Угрюмов и А. Н. Курапов обнаружили группу самолетов в 115 км южнее Ленинграда. Начальник станции лейтенант Шаталин доложил о враге на главный пост ВНОС. В то же время эту цель засекла и станция "Редут" № 5, начальником которой был воентехник 2 ранга М.И. Иоффе, операторами А.Н. Новиков и М.Г. Ратнер. Потом появились вторая и третья группы самолетов. Все они шли курсом на Ленинград.

Воины ПВО изготовились к бою, в городе раздался сигнал воздушной тревоги.

Фашистские бомбардировщики шли тремя волнами, всего их насчитали более ста. Их сопровождали более двух десятков истребителей{144}.

Когда фашистские бомбардировщики приблизились к городу, дальнобойная артиллерия врага начала ожесточенный обстрел Ленинграда, районов огневых позиций зенитных батарей и ряда аэродромов. Как позднее выяснилось, замысел у фашистского командования был такой: огнем артиллерии подавить противовоздушную оборону и расчистить путь бомбардировщикам. А бомбардировщикам ставилась задача: идти несколькими эшелонами с разных направлений, прорваться к городу и нанести удар по кораблям Краснознаменного Балтийского Флота. Истребительная авиация должна была блокировать наши аэродромы, чтобы советские истребители не смогли помешать намеченной операции.

Но своевременное обнаружение врага радиолокационными станциями и четкое управление с командного пункта корпуса сыграли свою роль. Наши летчики-истребители еще до артиллерийского обстрела успели подняться в воздух. Блокировать аэродромы не удалось и вражеским истребителям.

Нервы у защитников города Ленина оказались крепкими, а система ПВО устойчивой. На вражеские дальнобойные батареи обрушила огонь фронтовая и корабельная тяжелая артиллерия. Армаду бомбардировщиков еще на подступах к городу встретили наши летчики-истребители. В воздухе над небольшим пространством закружились каруселью многие десятки самолетов. В небе стоял натужный гул моторов, слышался треск пулеметных очередей, грохот пушек...

Четверка наших истребителей во главе со старшим лейтенантом И. Чмутенко врезалась в строй бомбардировщиков, завязалась жестокая схватка. Старший лейтенант Г. Панарин первым поджег "юнкерс", и тот пошел на снижение. Панарин догнал его и метким снарядом вогнал в землю. Чмутенко, С. Харитонов и Шекунов атаковали другие машины и рассеяли всю группу{145}.

Вылетев по тревоге, летчики 26-го истребительного авиационного полка старшие лейтенанты Г. Беликов, Н. Аполлонин и Д. Оскаленко в районе Урицка встретили группу "юнкерсов" и с ходу атаковали их. Фашисты прикрылись сильным огнем. И все же наши летчики сумели подойти к ним на близкую дистанцию. Атака оказалась успешной: враг потерял сразу три бомбардировщика.

Своими смелыми атаками советские истребители расстроили боевые порядки вражеских бомбардировщиков, многие из них вынуждены были повернуть обратно.

Летчикам-истребителям большую помощь в бою оказывало наведение на цель по радио с земли. У них будто увеличился обзор, они могли лучше ориентироваться в обстановке. Отлично работал расчет радиотелеграфистов и электромехаников пункта радиосвязи, который возглавляли старший сержант Г.Ф. Никифоров и сержант А.С. Занин. Оперативно действовал и расчет радиостанции, которым командовал сержант Н.П. Львов. Член Военного совета фронта объявил этому расчету благодарность, всех бойцов наградили медалями "За отвагу".

На границе города самолеты фашистов попали под плотный огонь зенитной артиллерии. Несмотря на то, что бомбардировщики шли несколькими группами и на разных высотах, за их полетом постоянно следил командный пункт 2-го корпуса ПВО. Радиолокационные станции и наблюдательные посты, расположенные вокруг города и в самом городе, давали исчерпывающую информацию.

Большинство бомбардировщиков не смогло прорваться через завесу зенитного огня. Они сбросили бомбы в залив, на подступах к городу и повернули обратно. Но все же 58 бомбардировщиков прорвались к городу. Однако огонь зенитчиков вынуждал их метаться из стороны в сторону, не позволял подойти к кораблям{146}.

В этом бою зенитчики проявили не только исключительную стойкость и отвагу, но и возросшее мастерство, умение уничтожать пикирующие самолеты.

Позиции дивизиона, которым командовал капитан И.Ф. Моисеенко (115-й зенитный артиллерийский полк) были буквально изрыты вражескими снарядами, но зенитчики не прекращали огня по самолетам. Младшего лейтенанта Е.С. Юрасова взрывом бомбы оглушило. Поднявшись, он встал у орудия и управлял его огнем.

В трудной обстановке оказалась и батарея, которой командовал старший лейтенант П.А. Каплар (351-й зенитный артиллерийский полк). Артиллерия фашистов обстреливала ее позицию, а в это время близко появились прорвавшиеся к городу бомбардировщики. Разведчик Кузьменков точно определил курс самолетов, а дальномерщик Кондратов – высоту и дальность. Батарея открыла меткий огонь по самолетам. "Юнкерсы" попытались бомбить с пикирования. Орудийный расчет сержанта Беспалова сбил один из них, остальные были вынуждены уйти.

Так в трудном бою проявилась возросшая выучка зенитчиков. Значит, не случайно зимой эта батарея в соревновании за повышение боевого мастерства завоевала переходящее Красное знамя полка.

Героически сражались зенитчики третьей батареи 192-го зенитного полка (командир батареи коммунист Алексеенко, военком политрук Кочкин). Батарея сбила два фашистских бомбардировщика{146}. В этом бою особенно отличились парторг приборист Изместьев, коммунисты – командир орудия Крупинов, старший стереоскопист Голынский, наводчик Митин.

Батареи 169-го зенитного полка, занимавшие позиции в Торговом порту, метким огнем заставили фашистские бомбардировщики повернуть назад.

Стойко сражались воины первой батареи, которой командовал лейтенант Н.П. Мильченко. Артиллерийский огонь врага во время боя повредил два орудия. Старший сержант Кантемиров быстро устранил повреждения и орудия продолжали стрельбу. Батарея сбила "Юнкерс-88". Полк в этот день уничтожил четыре вражеских самолета{147}, а воины 194-го зенитного полка сбили пять и повредили пять фашистских самолетов.

Дорого обошелся этот налет гитлеровцам: 25 самолетов были сбиты и 10 подбиты{148}. Это – из 58 прорвавшихся к городу. Боевые корабли, стоявшие на Неве, почти не пострадали.

Ночью 4 апреля в Ленинграде снова раздалась воздушная тревога: с юга шли 18 фашистских бомбардировщиков. Зенитчики открыли заградительный огонь и вынудили большинство самолетов повернуть обратно. Только восемь машин прорвались к городу, но зенитчики помешали им прицельно нанести удары. Таким образом, ночной налет также не принес фашистам успеха.

Писатель Вс. Вишневский, находившийся в Ленинграде, 5 апреля писал: "... Корабли после вчерашних и ночных налетов стоят нерушимо... Военная цель налета – разрушение кораблей и удар по аэродромам – не достигнута"{149}.

В этот день особенно наглядно проявилась возросшая мощь противовоздушной обороны Ленинграда, искусство командования и боевое мастерство воинов.

На следующий день утром командиры и политработники во всех подразделениях провели беседы, рассказали воинам об успешном отражении налетов вражеской авиации и призвали их быть еще более бдительными, так как враг не отказался от своих намерений.

Все подразделения ПВО находились в постоянной готовности к бою. Операторы радиолокационных станций непрерывно "прощупывали" небо, уделяя особое внимание южному направлению. Летчики вели воздушную разведку вражеских аэродромов. На одном из аэродромов они обнаружили значительное сосредоточение фашистских самолетов. 26-й истребительный авиационный полк получил приказ разгромить их.

15 апреля группа в 11 самолетов во главе с командиром полка подполковником Б. Н. Романовым скрытно подошла к аэродрому и обрушила удар по самолетам, находившимся на стоянке. Вражеские зенитки открыли ураганный огонь. Фашистские истребители попытались взлететь, но не смогли. Старший лейтенант Георгий Жидов сбил одного на взлете. От метких попаданий бомб и снарядов возникли пожары. В результате этого налета наши летчики сожгли 12 самолетов и много машин повредили{150}.

После понесенных потерь фашисты три недели не предпринимали массированных налетов, пытались вести только воздушную разведку.

Успешное отражение налетов вражеской авиации вызвало у воинов ПВО большой подъем. В эти дни многие из них подали заявления о приеме в партию и комсомол. За две недели апреля в 115-м зенитном артиллерийском полку было подано заявлений в партию в три раза больше, чем в первой половине марта, а в 169-м полку – в четыре раза больше{151}. За апрель в армии ПВО приняли в партию 348 комсомольцев{152}. Это значительно больше, чем в предыдущие зимние месяцы.

В члены партии приняли командира орудия сержанта Егора Степановича Иванова, бывшего бухгалтера, уроженца деревни Гордеево Мало-Ярославецкого района Московской области. Фашисты сожгли его деревню, глумились над его близкими. Большой счет имел Егор Иванов к фашистам. Огнем своего орудия он громил их в осенних боях, сжег тогда два самолета. В апреле его расчет вогнал в землю еще одного фашистского пикировщика.

Многие товарищи вступили в комсомол. Получил билет члена ВЛКСМ командир орудия младший сержант Назаров (20-я батарея 115-го зенитного полка). Он отлично подготовил свой расчет, а в боях с честью оправдывал звание комсомольца. При отражении вражеских самолетов расчет действовал дружно и быстро. Особенно отличились заряжающий кандидат в члены партии Алексеев и наводчик комсомолец Китлев{153}.

Отличившимся в боях вручались лицевые счета, что помогало популяризировать героев боев и их опыт, способствовало повышению боевой готовности батарей.

Воины ПВО понимали, что еще предстоят трудные бои, что враг собирается штурмовать Ленинград, поэтому надо быть готовыми ко всему.

Зенитчики видели, как начал оживать город: ленинградцы расчищали улицы от снега, льда, развалин, восстанавливали водопровод, канализацию. С 15 апреля начали ходить трамваи, вступили в строй законсервированные предприятия, открылись бани, парикмахерские, прачечные. Это воодушевляло воинов, они стремились сделать все, чтобы не допустить вражеские самолеты к городу.

Подтянув свежие силы авиации, фашистское командование предприняло в конце апреля новые массированные налеты на Ленинград. 24 апреля в налете участвовало 87 самолетов. Налеты повторялись 25, 27 и 30 апреля. Они сопровождались, как и прежде, ожесточенным артиллерийским обстрелом города и позиций зенитных батарей{154}.

Зенитчики и авиаторы ПВО стойко отражали атаки вражеской авиации. Красноармейцы 115-го зенитного артполка Рогов и Овечкин в эти дни болели, находились в санчасти. Но когда 24 апреля начался налет, они пришли на огневую позицию и вместе с товарищами отражали вражеские самолеты.

Командиры, политработники, коммунисты воодушевляли бойцов личным примером мужества и отваги. Военком 11-й батареи 2-го полка МЗА политрук З.Н. Минустин на протяжении всего боя находился рядом с бойцами{155}. На позиции рвались снаряды, свистели осколки. В одном расчете ранило наводчика. Его место занял командир взвода лейтенант Выскубов, а военком Минустин стал управлять огнем взвода. Один из залпов оказался метким – пикировщик загорелся и врезался в землю. При следующем налете военкому снова пришлось командовать взводом и снова был сбит "юнкерс"{156}.

Напряженные бои шли в воздухе. Рядом с опытными летчиками сражались их молодые товарищи и добивались победы. Наши летчики-истребители своими смелыми, дерзкими атаками вызывали страх у фашистских пилотов, заставляли поворачивать обратно, не долетев до города.

27 апреля старший лейтенант Илья Шишкань (158-й авиационный полк) повел пятерку истребителей навстречу вражеским самолетам. Впереди бомбардировщиков шли шесть "мессершмиттов". Шишкань сразу же атаковал ведущего и поджег его. Строй фашистов распался. Наши летчики прорвались к бомбардировщикам. Не выдержав смелых атак, вражеские самолеты стали разворачиваться и уходить назад.

В тот же день прикрывала город и четверка истребителей под командованием старшего лейтенанта В. Стычинского. В нее входили летчики Н. Цисаренко, М. Барсов, В. Малышев. Они завязали бой с двумя десятками вражеских самолетов. Старший лейтенант Н. Цисаренко подошел на близкую дистанцию к "мессершмитту" и сбил его. Второго "мессершмитта" поджег старший лейтенант В. Малышев. Несмотря на пятикратное численное превосходство врага, победителями вышли наши летчики. Они не пропустили фашистов к Ленинграду.

Все пять налетов вражеской авиации были отражены. К городу прорывалось незначительное число самолетов. Находясь все время под огнем зенитной артиллерии, они не смогли прицельно бомбить корабли и другие объекты. В то же время фашисты вновь понесли большие потери. 24 апреля, например, было сбито 20 и подбито 14 самолетов. А всего в апрельских боях враг потерял 75 самолетов сбитыми и 27 подбитыми{157}.

Войска противовоздушной обороны Ленинграда в апрельских боях одержали крупную победу. Враг до конца октября 1942 года уже не предпринимал бомбардировочных налетов на город.

Боевые действия войск ПВО Ленинграда получили высокую оценку Верховного Главнокомандования. Многие командиры, политработники и бойцы удостоились государственных наград. Орденом Ленина были награждены командующий армией ПВО генерал-майор Г.С Зашихин и член Военного Совета П.С. Попков. Президиум Верховного Совета СССР Указом от 6 июня 1942 года присвоил старшему лейтенанту Ивану Дмитриевичу Пидтыкану и младшему лейтенанту Алексею Тихоновичу Севастьянову звание Героя Советского Союза.

Не добившись своих целей воздушными налетами на Ленинград, фашистское командование решило с самого начала навигации сорвать подвоз грузов через Ладожское озеро и парализовать снабжение города и войск. С этой целью в течение двух дней – 28 и 29 мая 1942 года оно предприняло массированные удары авиации по пристаням, пирсам и базам в районе Кобона, Леднева, Морье, Осиновец, а также по станциям Волхов и Войбокало. В этих налетах участвовало 366 бомбардировщиков и 122 истребителя{158}.

Несмотря на большие трудности, наши радиолокационные станции своевременно обнаруживали приближение врага и быстро оповещали войска. Зенитчики и летчики-истребители мужественно отражали атаки фашистской авиации.

28 мая 1942 года жестокий бой выдержала 1-я отдельная зенитная железнодорожная батарея, которой командовал капитан Никандр Владимирович Парфенов, военкомом был политрук Виктор Иванович Котин{159}. Батарея прикрывала перевалочную базу Осиновец и станцию Ладожское озеро. Враг пытался разгромить эти базы, направив туда 47 самолетов{160}.

Парфенов и Котин обходили орудийные расчеты, когда появилась первая группа бомбардировщиков – 15 машин. Зенитчики изготовились к бою.

– Хорош народ! – сказал военкому капитан Парфенов, наблюдая за действиями расчетов. Это была его любимая фраза. Он произносил ее, как высшую похвалу, когда был особенно доволен. Бойцы это знали и гордились такой похвалой, потому что уважали своего командира за боевое умение, мужество и отвагу, которые он проявил во многих боях{161}.

Заходя с двух сторон, "юнкерсы" хотели взять в клещи охраняемые батареей объекты. Но их встретили дружные залпы зениток. Дымки разрывов вспыхивали рядом с самолетами. И фашисты заметались, поспешно сбрасывая бомбы.

– Смотрите, удирают! – крикнул товарищам разведчик Крылов.

Но старший разведчик Пузанов уже докладывал о подходе новой группы самолетов "Юнкерс-87", еще более многочисленной. Они разворачивались для пикирования на батарею.

Капитан Парфенов подал команду расчетам старшего сержанта Бронислава Срединского и младшего сержанта Василия Саврасова отражать пикировщиков огнем прямой наводки. Два других орудия вели огонь по группе бомбардировщиков, которые пытались нанести удар по базе.

Наводчик пулеметной установки Константин Соловьев почувствовал на плече чью-то руку и оглянулся. Это был командир отделения младший сержант Александр Молчанов, указывая на пикировщика. В грохоте боя уже не слышно было команд.

– Самолет пикировал прямо на нас, – вспоминает Константин Иванович Соловьев. – Я мгновенно "поймал" его в прицел, а он, огромный, наваливается... Полоснул длинной очередью из всех моих четырех "максимов". Смотрю, бомбардировщик перевернулся и вспыхнул, как факел.

– Молодцы, пулеметчики, – похвалил капитан Парфенов.

Орудия Срединского и Саврасова ударили по другому пикировщику. Он тоже загорелся и рухнул в озеро. Но с воем шли в атаку другие "юнкерсы".

– Спокойнее, товарищи, бейте фашистов, – услышали бойцы голос военкома Виктора Ивановича Котина. Он находился на площадке вместе с зенитчиками.

Загрохотали бомбы, все окуталось дымом. Две бомбы разорвались у платформы. Ее искорежило.

– Мне показалось, что наша платформа покачнулась и приподнялась, рассказывает К. И. Соловьев. – Оглянулся – рядом лежит мой командир младший сержант Молчанов, повалился набок капитан Парфенов. Бросился к ним. Молчанову помощь была уже не нужна. Капитану осколок попал в голову. Он еще дышал. Позвал на помощь бойцов.

Осколками тяжело ранены военком Котин, заместитель командира батареи старший лейтенант Почукаев, несколько бойцов.

Бой возглавил командир огневого взвода лейтенант Анатолий Семенов. Взрывной волной его сбило с платформы. Очнувшись, он снова занял свое место.

В расчете Срединского ранило заряжающего Манголимова. Он покачнулся и стал падать. Сержант подхватил из его рук снаряд и сам стал заряжать орудие. Метким выстрелом расчет сбил еще один вражеский самолет.

А вокруг бушевали разрывы.

Тяжело ранило командира орудия младшего сержанта Василия Саврасова, но он не ушел с позиции. Ранен в голову и командир орудия комсомолец Степан Почуев, рядом с ним упал красноармеец Павлов. Почуев заменил его, орудие продолжало вести огонь. Вскоре Почуев был ранен вторично. Командование расчетом принял наводчик Василий Макаров.

От тяжелых ран умерли капитан Парфенов, политрук Котин, старший лейтенант Почукаев.

Какое требовалось мужество, чтобы не дрогнуть, выполнять свое дело, когда кругом свистят осколки и пули, падают рядом товарищи. Зенитчики не имели ни минуты времени, чтобы перевязать раны.

Позицию заволокло дымом и пылью. Поредели орудийные расчеты. И все же в вое пикировщиков, грохоте бомб беспрерывно слышались выстрелы зениток.