Текст книги "В огненном кольце"

Автор книги: Евгений Дворянский

Соавторы: Алексей Ярошенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Это был первый самолет, сбитый ленинградскими летчиками. Через день лейтенант Чирков снова вел бой. Группа, которую он возглавлял, встретила превосходившую по численности группу фашистских бомбардировщиков и истребителей. И все же победителями вышли наши летчики. Они сбили четыре фашистских истребителя.

Вскоре открыли боевой счет и другие летчики. В бою 6 июля особенно отличился летчик 19-го истребительного авиационного полка старший лейтенант Д.С. Титаренко, сбивший вражеский самолет. Вслед за ним открыли боевой счет Д. Оскаленко, М. Гнеушев, В. Зараменских и другие.

Наша авиация не ограничивалась лишь отражением вражеских атак. В первые дни войны летчики Северного фронта, Балтийского и Северного флотов нанесли массированные удары по фашистским аэродромам на территории Финляндии и Северной Норвегии. Рано утром 25 июня налет совершили 236 бомбардировщиков и 224 истребителя. Враг не ждал его – на аэродромах скученно стояло много самолетов. За первым налетом последовал второй, третий... И так – в течение недели. В груды искореженного металла превратились более 130 вражеских самолетов. Они не могли уже появиться в небе Ленинграда.

Налеты нашей авиации на вражеские аэродромы имели исключительно важное значение. В результате нанесенных ударов авиационная группировка гитлеровцев была значительно ослаблена{17}.

Эти налеты сыграли также важную морально-психологическую роль: они развивали у наших авиаторов боевую активность. Летчики видели панику в стане врага, видели, как метались фашисты на аэродромах, пытаясь спастись от бомб и пуль.

Каждый день на подступах к Ленинграду шли воздушные бои, но особо памятным для летчиков стал день 28 июня 1941 года.

Курсом на город Остров шла группа вражеских бомбардировщиков. В 13 часов шестерка самолетов 158-го истребительного авиационного полка под командованием лейтенанта Д.Н. Локтюхова вылетела на перехват. Наши летчики дружно атаковали фашистов и рассеяли всю группу. К городу не прошел ни один бомбардировщик. Началось преследование.

Младший лейтенант Петр Харитонов догнал "юнкерс". Вот враг уже совсем близко. Харитонов нажал на гашетку... Пулемет молчал.

– И вдруг – что за черт! – рассказывал позднее Петр Тимофеевич, самолет противника, дымя, идет на снижение. Перезаряжаю пулеметы и снова атакую. Опять пулеметы молчат, а фашист все снижается, оставляя за хвостом полосу дыма. Догадался, что включили они форсаж моторов, хотят обмануть, имитируют, будто подбит самолет и вот-вот рухнет. Ну, думаю, не на такого напали... Разозлился страшно и решил таранить. Подобрался к хвосту "юнкерса", сбавил скорость, прикинул, куда ударить получше, и винтом обрубил ему руль глубины. Тут уж бомбардировщик действительно пошел к земле{18}.

Так был совершен первый таран в небе под Ленинградом. По рассказу летчика все обстояло просто: прикинул, ударил, сбил. Он ни словом не обмолвился об опасности для собственной жизни.

Самолет Харитонова тоже получил повреждения, но летчик благополучно посадил его на поле. Машину вскоре отремонтировали{19}.

Три члена экипажа протараненного самолета сгорели, четвертого взяли в плен. Он показал, что весь экипаж награжден "железными крестами" за бомбардировку городов Англии и Франции. Молодой советский летчик оказался сильнее фашистских асов своей волей, мужеством, бесстрашием.

В тот же день, в 14 часов семерка истребителей – однополчан Харитонова во главе с лейтенантом В.И. Иозицей вылетела на перехват вражеских самолетов. Недалеко от города Остров они встретили 10 "юнкерсов" под прикрытием истребителей. Завязался бой. Смелыми и дерзкими атаками наши летчики расстроили боевой порядок бомбардировщиков, и они начали беспорядочно сбрасывать бомбы, уходить обратно.

Младший лейтенант Степан Здоровцев догнал бомбардировщик, набиравший высоту, занял удобную позицию и дал длинную очередь. "Юнкерс" ответил мощным огнем. И все же Здоровцев сумел подойти настолько близко, что увидел лицо стрелка-радиста, бешено стрелявшего из пулемета. Меткой очередью Здоровцев заставил его замолчать. Теперь легче было атаковать.

Здоровцев нажал на гашетку, но пулемет молчал. Оказывается, кончились патроны... И тогда он вспомнил о таране. Вспомнил, как сам же рассказывал товарищам о прочитанном – о подвиге русского летчика Нестерова, впервые в мире применившего таран.

Об опасности, риске для жизни не думалось: главное – уничтожить врага.

Здоровцев прибавил газ, фашист пытался ускользнуть, но советский истребитель не отставал от него. Вот он подошел уже вплотную. Винт полоснул по хвостовому оперению "юнкерса", однако тот продолжал лететь. Степан Здоровцев решил подойти еще ближе. Сильный удар подбросил его, но ремни удержали в кабине. Летчик осмотрелся: внизу падал "юнкерс", а в стороне от него качались два парашюта – это выбросились фашистский летчик и штурман.

Самолет Здоровцева трясло. Используя запас высоты, он все же дотянул до своего аэродрома{20}.

Вечером после полетов весь полк говорил о таранах Петра Харитонова и Степана Здоровцева, все восхищались их мужеством и боевым мастерством.

На следующий день, 29 июня 1941 года летчики полка снова отражали многочисленные налеты вражеских бомбардировщиков в районе Пскова. За день они сбили 13 самолетов.

... К аэродрому подходили восемь вражеских бомбардировщиков. Навстречу им взлетели наши истребители под командованием лейтенанта Г.Ф. Глотова и навязали им бой. Фашисты не выдержали смелых атак и стали уходить.

Младший лейтенант Михаил Жуков увидел бомбардировщик, отделившийся от группы, и бросился преследовать его.

Вражеский бомбардировщик открыл по нашему самолету яростный огонь, но Жуков все же зашел ему в хвост и ударил длинной очередью. Фашистский пулемет замолчал. Тогда Жуков подошел еще ближе и снова дал пулеметную очередь. Самолет задымил. Жуков не отставал от него, а вдруг экипажу удастся сбить пламя и уйти? Самолеты шли уже низко над озером. Комсомолец Жуков снова и снова атаковал "юнкерс", заставляя его снижаться. Наседал он на него упорно, и бомбардировщик врезался в воду.

За два дня – три легендарных подвига в одном полку! Причем совершили их еще необстрелянные молодые летчики в поединках с опытным и самоуверенным врагом. Эти подвиги стали грозным предупреждением фашистским захватчикам и ярким примером самоотверженной борьбы для всех советских воинов. Весть о них облетела все фронты, всю страну.

9 июля 1941 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении младшим лейтенантам Степану Ивановичу Здоровцеву, Михаилу Петровичу Жукову и Петру Тимофеевичу Харитонову звания Героя Советского Союза – первым из всей Действующей армии.

В стихотворении под названием "Трое" Александр Твардовский с восхищением восклицал:

И столько себя еще в схватках лихих

Покажут советские люди.

Мы многих прославим, но этих троих

Уже никогда не забудем{21}.

Газета "Красная Звезда", публикуя Указ Президиума Верховного Совета СССР и портреты героев-летчиков, посвятила им передовую статью под названием "Крылатые герои Отечественной войны".

В то время 158-й истребительный авиационный полк еще не входил в состав 2-го корпуса ПВО, он вошел в него в июле 1941 года и находился до конца войны. Но весть о таранах ленинградских летчиков облетела все части. На аэродромах, огневых позициях зенитных батарей были вывешены газеты с портретами героев.

Командиры и политработники во всех подразделениях провели беседы о подвигах ленинградских летчиков и зенитчиков, их боевых делах. В эскадрильях перед молодыми товарищами выступили летчики, уже открывшие счет сбитых вражеских самолетов – Д. Титаренко, В. Зараменских, В. Мациевич, Д. Оскаленко, Д. Евстигнеев и другие{22}. Они рассказывали о тактике действий бомбардировщиков и истребителей врага, о своих приемах борьбы с ними.

Широкая пропаганда первых побед летчиков и зенитчиков имела тогда особо важное значение: их подвиги вдохновляли воинов, вселяли еще большую веру в свое оружие. "Горят фашистские самолеты, значит, не такие они уж неуязвимые", – говорили бойцы, прослушав рассказ о первых победах над врагом.

Отражая массированные налеты авиации

В июле обстановка на фронтах становилась все более угрожающей. Фашистские полчища рвались в глубь нашей страны.

Захватив Прибалтику, гитлеровское командование стремилось с ходу овладеть Ленинградом. В плане нападения фашистской Германии на СССР (план "Барбаросса") захвату Ленинграда придавалось особое значение. В нем подчеркивалось, что лишь после захвата Ленинграда и Кронштадта "следует продолжать наступательные операции по овладению важнейшим центром коммуникаций и оборонной промышленности – Москвой"{23}.

Овладение городом на Неве возлагалось на группу армий "Север". Перед вторжением в Советскую Прибалтику в ее состав входило 42 дивизии, в том числе 7 танковых и 6 моторизованных. Общая численность войск доходила до 725 тысяч человек. Группа имела 13 тысяч орудий и минометов, 1500 танков (более 30 процентов всех сил и средств, предназначенных для вторжения в пределы Советского Союза). Поддерживал наступление группы армий "Север" 1-й воздушный флот, имевший 1070 самолетов{24}.

Эти колоссальные силы были нацелены на Ленинград. Кроме того, над городом на Неве нависала угроза с севера. В Финляндии были развернуты 21 дивизия и 3 бригады, в которых насчитывалось более 325 тысяч человек. На аэродромах Финляндии находилось около 900 самолетов 5-го немецкого флота и финской авиации{25}.

Захватив 5 июля город Остров, а 9 июля Псков, фашистское командование нацелило свои силы в направлении Луга – Красногвардейск (Гатчина). Одновременно оно наметило широкий охват района Ленинграда: через Старую Руссу в обход озера Ильмень, а с севера – через Петрозаводск на реку Свирь.

Создалась реальная угроза выхода вражеских войск на южные подступы к Ленинграду. Поэтому Ставка Верховного Главнокомандования приняла ряд мер, чтобы сорвать планы врага. Советские войска предпринимали контрудары. Срочно готовилась лужская полоса обороны от Финского залива до озера Ильмень, общей протяженностью 300 километров.

Важную роль в отражении усилившихся массированных налетов вражеской авиации сыграли меры, принятые во исполнение постановления Государственного Комитета Обороны от 22 июля 1941 года{26}. Это постановление предусматривало значительное усиление противовоздушной обороны Москвы, Ленинграда и других важнейших промышленных городов и объектов. В частности, 7-му истребительному авиационному корпусу ПВО Ленинграда дополнительно передавались авиационные полки.

На защиту родного города поднялись все ленинградцы. По призыву партийной организации до 500 тысяч жителей города самоотверженно строили оборонительные сооружения.

Создавалась Ленинградская армия народного ополчения, из рабочих формировались истребительные полки, два отдельных аварийно-восстановительных полка и три отдельных батальона МПВО, комсомольский полк противопожарной обороны, усиливались существовавшие команды местной противовоздушной обороны, ежедневно в них проводились учения.

Ленинград превращался в прифронтовой город. Строились баррикады, подвалы крупных зданий приспосабливались под убежища. С помощью маскировочных сетей и камуфляжной окраски изменялся сам облик города. Над районом Смольного, например, были так расположены маскировочные сетки, что он с воздуха казался парком.

В парках и скверах укрывались приспущенные на день аэростаты воздушного заграждения. На Марсовом поле, у Смольного, на многих площадях стояли в боевой готовности зенитные батареи.

12 июля фашистские моторизованные и танковые части, наступавшие от Пскова вдоль Ленинградского шоссе, прорвались к Луге. Советские войска встретили их мощным огнем. Завязались ожесточенные бои.

По мере приближения военных действий к Ленинграду, усложнялись задачи и условия действий войск противовоздушной обороны. В этот период неизмеримо возросли трудности обороны города от воздушных налетов, так как фашистская авиация стала базироваться на близких аэродромах.

На войска ПВО возлагалась также новая задача – непосредственно поддерживать и защищать стрелковые соединения, сдерживавшие натиск врага. Воины ПВО отражали не только налеты авиации, но зачастую и атаки танков и пехоты. Летчики-истребители по несколько раз в день вылетали на перехват вражеских самолетов, прикрывая свои наземные войска.

Для усиления и поддержки наземных войск по приказу командующего фронтом 2-й корпус ПВО 5 июля 1941 года выделил 100 зенитных орудий с лучшими расчетами{27}. Они заняли позиции в противотанковых районах на подступах к городам Гатчина, Пушкин, Красное Село. В конце июля из каждой батареи полков, прикрывавших Ленинград с севера и востока, дополнительно отправили по одному 85-мм орудию для противотанковой обороны (всего 60 орудий). В августе 115, 189, 194 и 351-й зенитные артиллерийские полки дополнительно сформировали четыре дивизиона и направили их на противотанковую оборону в южный укрепленный район. Эти зенитные подразделения сыграли важную роль в отражении вражеских танковых атак.

С приближением фронта потребовалось также усилить противовоздушную оборону важных железнодорожных станций, мостов, ГЭС и других объектов. В конце июня 2-й корпус ПВО сформировал 20-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион в составе трех батарей среднего калибра и одной батареи малого калибра. Дивизион занял позицию в районе Невской Дубровки и прикрывал 8-ю ГЭС.

Позднее были сформированы еще несколько дивизионов и пять отдельных железнодорожных батарей. Формирование новых зенитных подразделений позволило усилить противовоздушную оборону Ленинграда и других важных объектов.

В июле фашистская авиация все активнее стремилась нарушить работу Октябрьской железной дороги, этой главной магистрали, по которой шли грузы и резервы Ленинграду. В связи с этим на 7-й истребительный авиационный корпус ПВО была возложена ответственная задача – прикрыть важнейшие железнодорожные станции, мосты и перегоны.

Выделить крупные силы не представлялось возможным. Поэтому наши летчики избрали тактику действий из засад мелкими группами истребителей – по два звена. Такие группы расположились в районе Чудово, Малая Вишера, Любань и других местах. При появлении вражеских бомбардировщиков, они неожиданно появлялись перед ними и наносили внезапные удары.

11 июля в районе станции Ушаки появилось пять вражеских бомбардировщиков. На перехват из засады вылетели четыре истребителя 44-го авиационного полка. Особенно смело и удачно атаковал врага командир звена лейтенант Андреев. Он подошел к "юнкерсу" почти вплотную и длинной очередью поджег его. Два фашистских летчика выбросились на парашютах и были взяты в плен. Вражеским самолетам так и не удалось бомбить железнодорожную станцию.

На дальних подступах к Ленинграду в ту пору очень активно действовала отдельная истребительная эскадрилья, которой командовал старший лейтенант И.П. Неуструев. Базировалась она на полевом аэродроме. Летчики эскадрильи отличались дерзкими атаками в воздушных боях и не менее дерзкими штурмовками вражеских войск.

Однажды семь истребителей И-16 во главе с И.П. Неуструевым пошли на перехват большой группы бомбардировщиков, пытавшихся нанести удар по нашим войскам. Сопровождало группу 12 "мессершмиттов". Неуструев со своими товарищами обошел группу прикрытия и внезапно атаковал бомбардировщики. Пока вражеские истребители разобрались, что произошло, строй бомбардировщиков был нарушен, и они начали уходить. В этом бою И.Неуструев сбил "Юнкерс-87" и "Мессершмитт-109, молодой летчик лейтенант И. Пидтыкан сбил тоже два вражеских самолета.

О действенности ударов эскадрильи очень убедительно говорит такая цифра: за первые три с половиной месяца войны она сбила 46 фашистских самолетов. Сам И. Неуструев сбил за этот период девять самолетов, а летчики лейтенанты И. Пидтыкан и В. Харитонов – по семь. Особенно знаменательно то, что эскадрилья не потеряла ни одного летчика.

Выполняя свои ответственные задачи, воины ПВО пристально следили за развитием событий на фронте. Их, как и всех советских людей, тревожила судьба Ленинграда и всей Родины. В каждой батарее, роте, эскадрилье день начинался с прослушивания сообщения Советского информбюро. И всюду сыпались вопросы: когда остановим врага, когда наступит перелом в ходе войны?

Ответы на них дала директива Совнаркома Союза ССР и ЦК ВКП(б), направленная 29 июня 1941 года партийным и советским организациям прифронтовых областей, а также выступление Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина по радио 3 июля 1941 года, в котором излагались положения этой директивы{28}.

Партия и правительство откровенно и прямо говорили советскому народу о величайшей опасности, нависшей над страной, о том, что "в навязанной нам войне с фашистской Германией решается вопрос о жизни и смерти Советского государства, о том, – быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение"{29}.

Разъяснив создавшуюся на фронте трудную обстановку, партия призвала всех советских людей покончить с настроениями мирного времени, отрешиться от благодушия и беспечности, всю деятельность подчинить интересам фронта.

ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР потребовали в беспощадной борьбе с врагом отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и села, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу.

В документах Центрального Комитета партии командиры, политработники, партийные организации получили четкую ориентацию, направление своей деятельности.

3 июля начальник отдела политической пропаганды 2-го корпуса ПВО бригадный комиссар Л. М. Чумаков собрал всех своих работников, разъяснил им значение документов ЦК ВКП(б). Собрались и все руководящие офицеры корпуса. Затем все они выехали в части для проведения разъяснительной работы.

Начальник агитпропчасти отдела политической пропаганды корпуса батальонный комиссар Л. Милославов в 169-м зенитном артиллерийском полку проинструктировал политработников и коммунистов штаба о том, как разъяснять бойцам документы Центрального Комитета партии, а затем сам пошел в батареи. В восьмой батарее он вместе с политруком Н. И. Мининым собрал коммунистов и комсомольцев, ознакомил их с обстановкой на фронтах и требованиями ЦК ВКП(б), разъяснил конкретные задачи.

Состоялось общее собрание личного состава батареи. Выступавшие на нем бойцы и командиры заявляли о своей решимости самоотверженно, до последней капли крови защищать социалистическую Родину, беспощадно уничтожать фашистских захватчиков.

– Германские фашисты, – говорил красноармеец Захаров, – совершили вероломное нападение на нашу страну. Мы клянемся: жизни не пожалеем, но не пропустим ни один вражеский самолет к городу Ленина{30}.

Отдел политической пропаганды 2-го корпуса ПВО широко использовал газету "Защита Родины" для разъяснения бойцам требований партии и правительства, конкретных задач, стоявших перед частями ПВО Ленинграда.

"Бдительность, настороженность, железная дисциплина – вот закон нашей борьбы, вот путь к победе!" – с таким призывом обратилась к воинам газета 5 июля 1941 года.

В подразделениях проходили партийные собрания, на которых обсуждались задачи коммунистов. На них не произносилось длинных речей, каждое выступление звучало как клятва – самоотверженно защищать Родину. Каждый коммунист вносил предложения, направленные на повышение боеспособности своей части.

Партийное бюро 19-го Краснознаменного истребительного авиационного полка, которое возглавлял старший политрук К. Баталии, сумело быстро перестроить свою работу, перенести ее в подразделения, добиваясь высокой боевой активности коммунистов.

И коммунисты полка в каждом боевом вылете показывали образцы мужества и отваги.

На аэродроме, прямо у самолетов проходило заседание партийной комиссии. Кандидат в члены партии лейтенант Д. Титаренко, заявление которого о приеме в члены ВКП(б) обсуждалось, стоял у истребителя.

Этого летчика все в полку хорошо знали и уважали за храбрость, чуткое отношение к товарищам. Он прославился в боях, был награжден орденом Красного Знамени.

Его единогласно приняли в члены партии.

– Доверие оправдаю, – сказал Титаренко.

Не успели члены парткомиссии отойти от стоянки истребителей, как по боевой тревоге машины мгновенно взлетели в небо – к городу Ленина пытался прорваться фашистский бомбардировщик. Лейтенант Д. Титаренко, только что принятый в члены партии, настиг его и сбил{31}. Молодой коммунист сдержал свое слово.

Партийные и комсомольские организации оказывали все большее влияние на бойцов, воспитывая у них стойкость, чувство личной ответственности за выполнение подразделением боевых задач.

Обстановка на фронтах в ту пору становилась все труднее. Враг, обладая превосходством в силе, рвался в глубь нашей страны. Советские войска сражались зачастую в окружении, отходили после изнурительнейших боев. В этих условиях значительно возрастала роль партийно-политической работы. Учитывая это, ЦК ВКП(б) принял решение о введении института военных комиссаров и реорганизации управлений и отделов политической пропаганды в политические управления фронтов, флотов, военных округов и политотделы армий и соединений{32}.

17 июля 1941 года все газеты опубликовали Указ Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля "О реорганизации органов политической пропаганды и введении института военных комиссаров в Рабоче-Крестьянской Красной Армии". В нем отмечалось, что навязанная нам война в корне изменила обстановку работы в Красной Армии. Война расширила объем политической работы в армии и потребовала, чтобы политработники не ограничивали свою деятельность пропагандой, а взяли на себя ответственность также и за военную работу на фронтах.

В соответствии с этим Указом во всех полках и дивизиях, штабах, военно-учебных заведениях и учреждениях Красной Армии вводился институт военных комиссаров, а в ротах, батареях, эскадронах – институт политических руководителей.

Военным комиссаром 2-го корпуса ПВО был назначен бригадный комиссар Л. М. Чумаков, начальником политотдела – полковой комиссар А. А. Иконников. Военным комиссаром 7-го истребительного авиационного корпуса стал бригадный комиссар Ф.Ф. Веров.

Военкомами авиационных и зенитных полков назначили опытных политработников, многие из которых уже не раз бывали в боях, пользовались у воинов большим авторитетом.

Командиры и военкомы частей и подразделений, партийные и комсомольские активисты широко развернули разъяснительную работу с бойцами, призывали их стойко и мужественно отражать наступление врага.

Военкомы и политруки вместе с командирами изучали тактику врага, обобщали боевой опыт своих подразделений и лучших летчиков-истребителей, помогали молодым товарищам овладеть высоким мастерством. Командир и военком 44-го истребительного авиационного полка в конце июля побеседовали с каждым летчиком, участвовавшим в боях, и предложили им проанализировать их, сделать выводы. Таким путем были получены важные предложения по совершенствованию тактики ведения боев. Их обсудили на летной конференции.

– Воздушные бои проходили недостаточно организованно – отметил на конференции военком эскадрильи лейтенант Николай Пузенко. – В воздушном бою 21 июля участвовала большая группа наших истребителей, однако тяжелые самолеты врага ушли безнаказанно, лишь одни истребители понесли потери. Почему? К противнику мы подходили звеньями и одиночками. Бой начинался сразу с вражескими истребителями, ни одна наша группа не обрушивалась на бомбардировщиков. Выводы: на наших истребителях можно успешно вести бой, даже если враг превосходит по силе. Необходимо помнить: кто первый возьмет инициативу в бою и будет смелее, тот выйдет победителем{33}.

Младший лейтенант Головин предлагал при налете бомбардировщиков высылать 6-9 наших самолетов. Одно звено расстраивает боевой порядок врага, второе – уничтожает отставших бомбардировщиков, а третье, если есть "мессершмитты", ведет бой с ними.

Лейтенант Котелевский делал вывод, который ободрял молодежь: "Открытого и равного боя фашистские летчики боятся, а придерживаются тактики – нападать большими силами и внезапно"{34}.

Полезные предложения внесли лейтенанты Хатунцев, Панкратов, Савушкин, Зараменских, младший лейтенант Евтеев. Их детально обсудили на конференции. В заключительном слове командир полка майор В.Г. Благовещенский дал конкретные указания по тактике ведения боя с вражескими бомбардировщиками и истребителями. В них были учтены и предложения, высказанные на конференции.

Аналогичная работа велась и в других частях. Военком 7-го истребительного авиационного корпуса бригадный комиссар Ф.Ф. Веров оказался свидетелем того, как один из летчиков 26-го авиаполка во время доклада о выполнении боевого задания заплакал от обиды и злости: на своем И-16 он не смог догнать удиравший "юнкерс"{35}.

Одних успокоительных слов тут было мало – требовалось вооружить молодежь боевым умением. Об этом и повел разговор с летчиками военком корпуса.

На следующий день командир эскадрильи Храпков со своими ведомыми встретил группу бомбардировщиков "Ю-88". Летчики Антонов, Малашкин, Крикунов и Андрияшкин атаковали бомбардировщик и подбили его. Он сел в трех км от Тосно. Два члена экипажа оказались убитыми, одного летчика взяли в плен. С победой возвратилась в тот день и другая группа летчиков полка. Вечером на разборе был проанализирован опыт этих боев. "При умелом ведении боя фашистов можно успешно бить" – такой вывод сделали все.

С целью популяризации боевого опыта 3 августа во фронтовой газете "На страже Родины" была напечатана статья Героя Советского Союза Н.Д. Антонова "Чему учит месяц боев".

"Число фашистских самолетов, уничтоженных нами в воздушных боях, в десять раз превосходит потери, которые мы понесли за это время, – говорилось в статье. – У наших истребителей существует непреложный закон – первыми нападать на врага, стремительным ударом захватить инициативу, и даже, несмотря на численное превосходство противника, бить его смело и решительно. Нападая первыми, мы никогда не выходим первыми из боя, деремся до тех пор, пока не уничтожим или не разгоним врага...

Фашистские самолеты, особенно бомбардировщики, ходят в сомкнутом строю. На первый взгляд к ним и подступиться нельзя. Это не совсем так. Опыт показал, что если ты хочешь добиться победы в бою, то смело врезайся в середину строя немецких самолетов. Фашисты теряют строй, и их легко бить".

Статья обсуждалась во всех эскадрильях.

Такой детальный анализ боевых действий своих подразделений и тактики врага в начальный этап войны имел особо важное значение, так как вооружал молодежь опытом, придавал уверенность, учил смело и самоотверженно отстаивать Родину.

Партийно-политическая работа сплачивала воинов, помогала повышать боеспособность подразделений, что было так необходимо для отпора все усиливавшегося натиска врага. Командиры и комиссары поднимали воинов на подвиги горячим партийным словом и личным примером мужества и самоотверженности. Военкомы оказались достойными преемниками героических традиций комиссаров периода гражданской войны и своими подвигами приумножили эти славные традиции.

Большим уважением у авиаторов пользовался военком 154-го истребительного авиационного полка Герой Советского Союза батальонный комиссар Степан Ефремович Пономарчук. С первых дней войны он не раз возглавлял группы молодых летчиков, вел их в бой и добивался победы.

19 июля 1941 года группа наших истребителей во главе с комиссаром Пономарчуком совершила дерзкий налет на вражеский аэродром. В группу входили капитан Жирнов, старший лейтенант Демидов, младший лейтенант Лагуткин. На аэродроме стояло много самолетов. Чтобы удар оказался внезапным, наши летчики подошли к нему на бреющем полете и прошили ряды машин реактивными снарядами и пулеметными очередями. Загорелось несколько самолетов.

Вражеские зенитки открыли сильный огонь, но отважных советских летчиков это не остановило. Они еще дважды "прочесали" аэродром, сожгли 11 вражеским самолетов и 15 повредили. По всему аэродрому бушевал огонь, урон врагу был нанесен ощутимый. Наша группа потерь не имела.

Однажды в середине дня летчики полка возвратились с боевого задания. Началась заправка машин, а в это время появился фашистский самолет.

Никто в воздух подняться не мог – машины не заправлены. Только самолет военкома полка имел горючее, но на нем в предыдущем бою были повреждены пушка и пулемет. Самолет стоял безоружным.

Степан Ефремович Пономарчук находился у самолета и наблюдал за фашистом. Горячий, энергичный, он не мог устоять на месте.

Через минуту летчики увидели, что самолет комиссара взмыл в воздух. Пономарчук набрал высоту и пошел в атаку на фашиста.

Одна атака, вторая... Фашист стал уходить, резко спикировал, Пономарчук не отставал. Вот он уже прижал фашистский самолет к лесу и опять зашел в хвост.

С аэродрома видели: вражеский самолет пошел вниз и врезался в лес. Произошло невероятное: комиссар на безоружном самолете сбил вооруженный самолет. С.Е. Пономарчук объяснил это так: он хотел таранить вражескую машину. Фашист, очевидно, понял это и решил уйти, но резко рванул вниз. У него не выдержали нервы.

Надо ли говорить, как воодушевил летчиков этот подвиг комиссара полка!

Авиаторам были хорошо известны также боевые подвиги военкома 44-го истребительного авиационного полка батальонного комиссара Сергея Васильевича Шалыганова. В авиацию он пришел в тридцатые годы по комсомольской путевке. Сражался против фашистов в небе республиканской Испании, был там ранен.

Вспоминая ожесточенные схватки в Испании, он говорил молодым летчикам, вылетавшим прикрывать Ленинград:

– Много гитлеровских самолетов? Ну и что же? Значит на других фронтах их меньше. Бей, атакуй смело, и фашисты не выдержат.

Комиссар полка и сам смело вступал в схватки с истребителями фашистов. Он открыл счет сбитых вражеских самолетов в первые же дни боев. За два месяца военком лично сбил восемь фашистских машин.

Увидев вражеские самолеты, он бросался в схватку, даже если был один против десяти. Так случилось и 28 августа 1941 года.

Девятка истребителей во главе с командиром полка майором В.Г. Благовещенским взлетела для выполнения срочного задания – удара по подходившим резервам фашистов. А в машине военкома еще не успели устранить повреждение. Но вскоре машину подготовили к взлету. Можно подождать вторую группу, но комиссар знал, что улетевшие товарищи встретят сильное противодействие, и он поспешил к ним на помощь.