Текст книги "Уст твоих бурный ветер"

Автор книги: Евгений Лотош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

– Меня зовут Элиза! – с вызовом сказала она, борясь с подступающей тошнотой. – Что вам нужно от Тилоса? Зачем вы пришли сюда?

– Меня зовут Камилл, Элиза, – Демиург не обратил внимания на ее вопрос. – А в вашем мире меня знают как Майно. Миованна, у меня есть подозрение, что Джао не появится. Либо начинаем обсуждение, либо я пошел. Позовете, когда потребуюсь.

– Думаю, что нужно начинать, – кивнула Миованна. – Веорон, Куагар?

– Да. Да. – откликнулись те. – Начинаем.

– Я что-то пропустил?

Рядом сгустилась еще одна фигура. Высокий, шоколадно-черный гулан в странной, невиданной одежде окинул взглядом Элизу с Хлашем и повернулся к Тилосу.

– Здравствуй, мой мальчик, – сказал он. – Рад снова увидеть тебя вживую.

– И опять напялил свою любимую куклу… – в сторону прокомментировала Миованна. – Где тебя носило, Джа?

– Здравствуй и ты, Миола, – с подчеркнутой иронией поклонился ей гулан. – В последний момент мне в голову пришла одна затея. Так пропустил я что или нет?

– Ты вовремя, – сухо сообщил ему Куагар. – Раз все в сборе, если позволите, я обеспечу декорации. Тилос, ты настаиваешь, что твои… друзья должны все слышать? Без них мы бы управились куда быстрее.

– Да. Должны, – лаконично откликнулся тот. – Я готов.

– Ну, тебе виднее. Начинаем.

Мир рухнул.

Они сидели в мягких глубоких креслах, какие Элиза видела только раз в жизни – тогда, во дворце Великого Скотовода. Девушка оказалась по правую руку от Тилоса, Хлаш – по левую, Демиурги расселись перед ними полукругом. Их походная, заляпанная грязью одежда сменилась на потрясающе красивые одеяния незнакомого покроя. На лбу у Миованны сияла какая-то прозрачная, как вода, драгоценность, на груди переливалось изумрудными оттенками изящное ожерелье. Мужские образы обошлись без украшений. На расстоянии нескольких шагов вокруг сомкнулась ковровая стена, уходящая в невообразимую высь, вместо земли возникли полированные каменные плиты, а пятна пробивающегося сквозь листву солнца сменились приятным рассеянным светом без видимого источника. Элиза вцепилась в парчовые подлокотники своего кресла до боли в пальцах и стиснула зубы. Ей стало еще страшнее. Девушка робко повернула голову и взглянула в лицо Тилосу. Оно ничего не выражало.

– Тилос, – голос Демиурга, казалось, проникал сквозь каждую пору тела, заставляя его трепетать от боли и наслаждения, – мы собрались здесь, чтобы…

– Сбавь тембр, Миованна, – прервал ее Куагар. – Ты убьешь биоформы.

– А? – удивилась та. – Ладно, как скажешь. – Ее голос вновь стал похож на человеческий. – Итак, Тилос, мы должны вынести какое-то определенное решение на твой счет. Джао допустил ошибку, оставив тебя здесь после окончания Игры. По возможностям тебе далеко до настоящего Игрока, но ты все равно слишком силен для юного мира. Меня лично не устраивает, что ты постоянно путаешься под ногами и нарушаешь все планы.

– Чьи планы? – осведомился Тилос. – Твои личные, Миованна? Ты же сама сказала – местная Игра закончилась. Так какие у тебя – или у других Демиургов – могут иметься планы относительно планеты?

– Не ерепенься, Тилос, – Веорон слегка наклонился вперед. – Мы понимаем твои чувства, но и ты знаешь, что ситуация далека от стандартной. Среди многих бытует мнение, что мы должны исправить ошибки… – Он бросил на Майно и Джао короткий взгляд. – Ошибки Игроков. Что мы должны снова закуклить систему и сбросить ее по обычной схеме. Присутствующие здесь являются противниками такого подхода, поскольку зрелищные катаклизмы нанесут непоправимый ущерб местному историческому процессу. Мы твои друзья, насколько у тебя могут быть друзья в такой ситуации.

– Если таковы друзья, каковы же враги? – пробормотал Тилос. – Понимаете ли вы, что данный конкретный мир рассыпается в буквальном смысле слова? Ваши магические стяжки истончаются, и через десяток-другой местных лет от планеты вполне может остаться груда астероидов. Процесс развивается по экспоненте…

– Процессы дезинтеграции затормозятся в ближайшее время, – вступил Джао. – Нам пришлось в страшной спешке разрабатывать компенсаторы, и сейчас они проходят полевые испытания. За последние две двенадцатых в лабораторных условиях они проявили себя более-менее неплохо, так что в ближайшее время мы применим их здесь.

– Землетрясения, извержения, цунами, пылевые бури и пустыни…

– Да, все будет уравновешено, – кивнула Миованна. – Мы ведь, знаешь ли, тоже не всемогущи и не умеем действовать мгновенно. Джао и так побил рекорды скорости. Но вернемся назад, Семен… или мне называть тебя местным именем?

– Неважно, – Тилос пожал плечами. – Ты остановилась на желании Демиургов закуклить систему и сбросить ее…

– Некоторых Демиургов, – Миованна выделила первое слово голосом. – Единства нет. Кое-кто, – еще один выразительный взгляд в сторону Джао, – решил, что мы получили шанс не просто развлечься с очередной игрушкой, но вырастить себе спутников или даже друзей. Как бы то ни было, все сходятся в одном – структуры, оставшиеся от Игры, нежизнеспособны и не позволят местному обществу развиваться нормально. Их необходимо ликвидировать радикальным образом. В особенности те, что создал ты, Семен. Они… слишком рациональны, слишком жестки и взрослы для пластичного неокрепшего мира. Они способны подмять под себя местную цивилизацию, направить ее развитие по неправильному пути. После долгих обсуждений нами окончательно принято решение о хаотизации.

– Сумасшедшие… – криво усмехнулся Тилос. – Вы хотите вернуть расы в первобытные состояния, низвести их до уровня животных, опустошить все, до чего дотянетесь? Устроить тотальную войну? Уничтожить девяносто девять процентов населения? И все ради того, чтобы, возможно, из хаоса выросло что-то правильное? Да вы более безумны, чем Камилл в роли Майно. Он-то честно хотел благоденствия и процветания местных рас, пусть и под своим вечным руководством. Вы же просто разрушаете его, как дети разламывают надоевшую игрушку…

– Твои оскорбления не достигают цели, – холодно проинформировала Миованна. – Решение о хаотизации принято, а у тебя нет права голоса. У тебя имелась возможность перекроить сцену по-своему, но ты ей не воспользовался. Я насмотрелась на местную жизнь во время погони за тобой – голод, нищета, произвол правителей… Ниже самого нижнего предела. Поверь мне, через несколько веков большая часть людей будет жить ничем не хуже, чем сейчас.

– У меня нет и не было такой возможности! – повысил голос Тилос. – Я, в отличие от вас, не считаю, что могу выбирать за других путь! Это вы создали расы по готовым шаблонам, не оставив им никакого выбора, вы играли ими как живыми куклами! Я лишь помогаю им идти в выбранном ими самими направлении.

– Помогаешь? – с иронией спросил Куагар. – Захотел – создал империю. Захотел – развалил. Захотел – стравил народы в войне. Захотел – уселся на скале с винтовочкой и постреливаешь в свое удовольствие…

– Куагар, – горько спросил Тилос, – ну неужели я произвожу впечатление такого идиота? Неужто ты думаешь, что именно я развалил империю? Я бы предпочел сохранить ее в целости и сохранности. Одним большим целым куда легче управлять из-за кулис, чем несколькими самостоятельными кусками. Нет, она развалилась сама, я лишь сделал процесс более мирным. И народы я не стравливал. Ресурсы материка стремительно скудеют из-за необратимых процессов эфирной деградации, а население растет. Я сорвал людей с мест раньше времени, чтобы минимизировать последствия…

– А стрелял зачем? – поинтересовался бывший гридень Веорон. – А если бы я там был? У меня кольчуга, понимаешь, коллекционная…

– Я не намерен позволить кому-то победить в войне, – пожал Тилос плечами. – Враждующие стороны положат здесь значительную часть своих армий, после чего голод заставит их разойтись восвояси. Мертва вся храмовая верхушка, заинтересованная в продолжении святой войны, мертв князь-фанатик, мертв вождь гуланов… После того, как количество трупов достигнет определенной отметки, они утратят пыл и разбредутся кто куда. У меня есть планы, как направить их энергию в созидательное русло. Вы же ничего не понимаете в здешних делах, но пытаетесь строить какие-то планы, ищете какие-то пути развития, не задумываясь – а нужна ли ваша помощь кому-то, кроме вас?

– И ты еще так пафосно обличал меня тридцать лет назад! – неожиданно рассмеялся Камилл. – Слушай, дружище, ты вообще понимаешь, что делаешь? Игра тебе, значит, не нравится? Может, она тебе не нравится только потому, что не ты формальный Игрок? Ты думаешь, что чем-то отличаешься от меня? Но я-то могу, скрепя сердце, признаться, что действительно заигрался, а ты? Вроде бы в здравом уме и твердой памяти…

Тилос открыл рот – и медленно закрыл его, не сказав ни слова. Потом откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Да, Семен, мой мальчик, – грустно сказал Джао. – Твои мотивы действительно мало отличаются от наших.

– Ты устраиваешь дела по-своему, потому что сочувствуешь людям, а мы, Игроки, – чтобы набрать рейтинг, – подхватил Камилл. – Но рейтинг напрямую зависит от состояния мира после завершения Игры. Чем выше общий уровень, чем ниже остаточная энтропия, тем выше счет. А есть ли разница, какие мотивы, если в результате аборигены довольны? Тебя не устраивает, что мы получаем удовольствие от процесса? По-твоему, только то правильно, что достигнуто ценой стиснутых от страданий зубов и выспренних переживаний? Нет, друг мой, обличая нас, ты тем самым обличаешь себя. Если мы не имеем права вмешиваться, то и ты – тоже.

– И отсюда следует печальный для тебя вывод, – вступила Миованна. – Независимо от того, как продолжат развиваться события, тебе не место здесь. Мы не можем тебе позволить вмешиваться в события на прежних основаниях. Когда за декорации отвечал Камилл, ты значил не слишком много. Но сейчас ты слишком крупная щука для местного омута.

– И что вы собираетесь со мной сделать? – в голосе Тилоса не осталось эмоций. Он смотрел прямо перед собой. – Стереть с лица земли? Изъять с планеты и законсервировать?

– Единого решения нет. На мой взгляд, ты заслуживаешь справедливого отношения. Я предлагала сделать тебе отдельный мир, в котором ты сможешь распоряжаться как угодно, и сбросить его.

– Но ты на такое не согласишься, – сказал Камилл, внимательно рассматривая Тилоса. – Я вижу. Есть и другое предложение – трансформировать тебя в полноценного Демиурга. Последний раз с вещественного носителя на энергетический личность снимали шут знает когда, но технология не утрачена. В новом статусе ты сможешь на общих основаниях принимать участие в судьбе Неожиданности. Данной планеты, я имею в виду. Очевидно, что ты разбираешься в местной обстановке, а потому окажешься полезен. И не смотри так на Джао, это мое предложение.

Тилос перевел на него изумленный взгляд.

– Почему?

– Потому что даже сейчас ты – прекрасный противник. Для своего уровня, конечно. Мне не терпится устроить полноценную игру-реванш, – ухмыльнулся Демиург. – Как тебе перспектива? Представь, захотел сделать свой мир – и сделал. Захотел изобрести новую расу – изобрел. Придумал, как достичь всеобщей справедливости, и тут же реализовал на практике… Первые несколько секунд немного не по себе, но потом привыкаешь.

– Секунд? Ах, да, ваших секунд. Несколько тысяч локальных лет… Да уж, Камилл, честно скажу – именно такого варианта я не ожидал, а потому просто не знаю, что ответить. – Тилос машинально потер затылок. – Однако известно, где лежит бесплатный сыр. В чем подвох? Джао?

– "На общих основаниях" означает, что ты подчиняешься общему решению, – пояснил тот. – Видишь ли, у нас стихийно сложился небольшой комитет, занимающийся данным инцидентом. Недавно все, кто пожелал обсуждать проблему, согласились, что наш комитет обладает исключительным правом предпринимать любые действия в отношении Неожиданности. Остальные не вмешиваются. А решения комитет принимает только на основе общего единогласия. Разумеется, на первых порах твой голос окажется далеко не самым весомым.

– Понятно, – медленно кивнул Тилос. – Учитывая ваши представления о времени, в ближайшие несколько локальных тысячелетий я останусь пустым местом. Возможно, когда-то меня и начнут уважать, но шанса оказать влияния на местную историю у меня не останется. Зато я стану полноценным Демиургом…

– По-моему, более чем достойный вариант, – безразлично заметила Миованна. – Ты окажешься первым вновь созданным за последние несколько часов Демиургом. Довольно сомнительное решение, но уж больно народ заинтересовался местными событиями. Думаю, невелика цена за твое невмешательство.

– Цена? – Тилос криво усмехнулся. – А почему бы вам просто не ликвидировать меня? Считай, вообще даром выходит.

– Таков один из вариантов, – сообщил ему Веорон. – Но мы предпочитаем не принимать необратимых решений. Скорее, бессрочная гибернация, тем более что твое нынешнее тело идеально к ней приспособлено. Но так несправедливо. Хотелось бы, чтобы ты осознал – мы не имеем ничего против тебя лично. Ты честно работал на благо местного общества, как сам его понимал. Но сейчас ты – помеха нашим планам, которую необходимо ликвидировать. Как – выбирай сам.

– Вечная спячка или перевоплощение в Демиурга… – горько усмехнулся Тилос. – Да как же вы не понимаете – я не могу оставить… хм, Неожиданность на произвол судьбы прямо сейчас!

– На наше усмотрение, а не на произвол судьбы, – холодно поправил его Куагар.

– Еще хуже! Вы со своих горних высей способны лишь лупить дубиной по комарам, не заботясь о случайных жертвах! Ваш план с хаотизацией – вы ведь к такому ведете, верно? – это же уму непостижимо! Вы превратите в пыль все – и хорошее, и плохое – только потому, что малая часть создана для Игры…

– Именно, – кивнула Миованна. – Мы хотим, чтобы Неожиданность изначально пошла своей дорогой. Или ты жалеешь тех, кто обречен погибнуть? Подумай сам – через… – она запнулась. – Через тридцать-сорок, максимум пятьдесят локальных лет даже нынешние младенцы умрут естественным путем. Мы же ведем речь о исторической перспективе. А с точки зрения Истории какая разница, умрут они сегодня или через полвека?

– Для меня есть разница, – грустно сказал Тилос. – Для них есть разница. Вам, конечно, безразлично.

– Интересно, – процедил сквозь зубы Куагар. – Ладно, предположим, мы бездушные чудовища, играющие судьбами миллионов. Мы ничего не знаем, не видим отдельных людей, как они не видят микробов, и вообще полные кретины. Предположим, мы внезапно проникнемся твоими аргументами и оставим тебя на царстве. Ты хочешь сказать, что сделаешь все идеально? Найдешь нужные пути, проведешь по ним общество, не сделаешь никаких фатальных ошибок? Чушь. Взять тех же троллей – ну с чего ты втравил их в людские дела? Зачем ты стравил их друг с другом?

Тилос долгим взглядом посмотрел на насторожившегося Хлаша, потом покачал головой:

– Они не должны вмешиваться в человеческие дела на данном этапе. Это может привести к скорой войне между двумя расами независимо от исхода сегодняшней битвы.

– Ну и что? Не в первый раз и, думаю, не в последний.

– Долго объяснять, Куагар. И не в такой обстановке. Но даже не война между расами как таковая меня страшит.

– А что же?

Тилос снова бросил взгляд на матху. Тролль молча сидел в своем кресле, устремив взгляд прямо перед собой. Он казался спящим. Тилос пошевелил в воздухе пальцами.

– Меня волнует общество троллей. Оно слишком стабильно. Народ уже несколько тысяч лет стагнирует в своей неизменности. С тех самых пор, как Усимбэй с помощью Драконьего Камня изобрел Путь, в их жизни не происходило значительных изменений. В общем, оно и естественно, такими они созданы: могучими, волевыми – и абсолютно лишенными воображения. У них даже поэзия существует лишь как набор рифмованных тайгра для лучшего обучения Пути. Никто из них не способен изобрести что-то новое, выйти за заранее установленные границы игровой расы. Их мертвая неподвижность – верный путь к гибели. Рано или поздно люди станут настолько сильны, что у них появится соблазн стереть троллей с лица земли – просто на всякий случай.

– И ты хочешь оттянуть их гибель как можно дальше? Но отсрочка есть отсрочка. – Миованна покачала головой. – Рано или поздно судьба все равно настигнет их.

– Я не хочу оттягивать их гибель. Я хочу ее предотвратить. Нужно изменить отношение людей и троллей друг к другу. До сегодняшнего дня тролли приходили к людям лишь как наемники – ради денег, новых впечатлений и тому подобного. Но их никогда не интересовали человеческие проблемы – лишь бы те на территорию Народа не лезли. Суть дела не меняется. Пока два общества живут отдельно друг от друга, пока они монолитны и не принимают чужаков, всегда останется угроза геноцида. Более того, даже если войны удастся избежать, без воображения и изобретательности Народ так и останется крохотным племенем на крохотной планете. В лучшем случае он вымрет естественным путем через несколько тысяч или миллионов лет.

– Значит, такова их судьба, – пожал плечами Майно. – В конце концов, ты же не станешь вечно изображать из себя няньку. Нет, твое поведение здесь иррационально.

– Есть и еще кое-что. Сколько мертвых цивилизаций вы нашли в обследованных галактиках? Шесть? Семь?

– Семь, – согласился Джао. – Но при чем здесь…

– При том, что мне известны только две расы, не уничтожившие сами себя – вы и джамтане. Но предразумная эволюция джамтан не основывалась на борьбе за выживание. А вот у всех вымерших рас – основывалась.

– У нас – тоже, – усмехнулся Куагар. – Я понял, к чему ты клонишь. Старая теория о том, что раса, в основе мышления которой – инстинкты самосохранения и продолжения рода, обязательно уничтожает сама себя. Глупость. Мы же выжили.

– Только благодаря тому, что сумели вовремя перенести свою жажду крови на искусственно созданные расы! Ваше исключение только подтверждает правило. Люди Игровых миров – ваши точные копии, и у них мало шансов добраться до ближайших звезд. Они обречены так же, как и тролли.

– Интересный анализ, – Миованна наклонилась вперед. – Предположим, ты прав. И что ты предполагаешь делать?

– Смотрите сами. С одной стороны – люди, страстные и кровожадные, убивающие сами себя по пустячным поводам, вечно мятущиеся и ищущие новых путей. С другой стороны – тролли, холодные и расчетливые, с потрясающим чувством долга, серьезно относящиеся к убийству себе подобных. Наконец, еще одна сторона – орки. Их природная интуиция, оригинальное восприятие мира и тяга к технике также окажутся ценным вкладом в общий конгломерат. Если объединить положительные качества всех рас в едином целом, результат окажется куда выше, чем простая сумма частей. Горячность людей компенсируется рассудочностью троллей, человеческий эгоизм – тролличьей обязательностью, излишняя рациональность троллей – интуицией орков, а кровожадность орков – общим воздействием со стороны других рас. Как раз та ситуация, когда один плюс один – куда больше, чем два. По чистой случайности вы создали идеальный конгломерат рас, и не использовать такую ситуацию – преступление. А иначе… иначе вы получите еще один мертвый мир.

– Идея принята, – кивнула Миованна. – Мы рассмотрим ее подробнее, когда решим твою проблему. Но прежде, чем мы вынесем окончательно решение, все же поясни, зачем ты стравил троллей друг с другом. Мне лично ужасно интересно.

– Да все просто, – устало вздохнул Тилос. – Сейчас ни тролли, ни люди не способны принять друг друга как равных. В сущности, они мало что знают друг о друге, и нет никаких предпосылок к объединению. Народ издавна держался обособленно, и люди традиционно не доверяют ему. В свое время наемники из Народа на службе у людей не являлись редкостью, но эта ниточка никогда не казалась слишком крепкой. Нужно стереть невидимые границы, чтобы человеческая и тролличья культуры наконец-то смешались, чтобы расы жили бок о бок не просто как равные, но как родственники. С орками проблем не возникнет – их крупные общины издавна существовали в человеческих городах, но с троллями сложнее. При нынешнем подходе они всегда останутся для людей опасными чужаками, которых терпят, но и боятся. И тролли, в свою очередь, замкнувшись ото всех, не смогут сделать шаги к объединению. Они просто не видят – зачем. В лучшем случае они начнут изобретать способы контроля опасных соседей, что плохо кончится для всех. Барьер нужно ломать, и единственный способ, который я вижу – стравить друг с другом объединенные человеческо-тролличьи армии. Сейчас только совместно пролитая кровь может вызвать доверие друг к другу. Первый шаг к объединению сделан сегодня ночью: мои агенты подбросили несчастному Клатту идею о вмешательстве, и ребята Хлаша истребили его отряд. Табу нарушено, дальше станет легче. – Тилос снова помахал рукой в воздухе. – Теперь тролли начнут убивать друг друга и, рано или поздно, вынужденно объединятся с людьми в своих усобицах.

– То есть ты хочешь повязать нас кровью?

От звука голоса Хлаша Элиза вздрогнула. В нем, обычно холодном и безразличном, сейчас явно звучали удивление и ярость. Тролль медленно поднялся из своего кресла и навис над Тилосом.

– Ты предал меня, – сказал матха. – Ты предал мое доверие к тебе. Как ты мог, Тилос? Я считал тебя лучшим из людей…

– Но я не человек, – мягко перебил его Тилос, и такая сила чувствовалась в его голосе, что тролль осекся. – Ты с самого начала знал, что я не человек. Ты знал, что я манипулирую чужими судьбами. И в глубине души ты понимал, что я манипулирую и тобой тоже. Чем ты так удивлен, старый друг?

– Я более не друг тебе, – сказал Хлаш. Он уже овладел собой и говорил прежним бесстрастным тоном. – Ты оскорбил и предал меня. Ты заставил меня убивать своих, только чтобы достичь каких-то своих целей! Я более не знаю тебя, бывший друг.

Он сложил руки в приветствии тазана, но тут же резко выпрямил их и сложил снова – кулаками крест-накрест.

– Полагаю, мне незачем здесь присутствовать? – сухо спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Тебя с самого начала не ограничивали в выборе, – пожал плечами Джао. – Если хочешь, можешь уйти прямо сейчас.

Ни сказав более ни слова, тролль повернулся, бесшумно прошел прямо сквозь ковровую завесу и исчез. Тилос взглянул ему вслед, потом устало прикрыл глаза.

– Ты сам захотел говорить в его присутствии, – удивленно проговорила Миованна. – Разве ты не предполагал его реакцию?

– Я знал ее заранее, – вздохнул Тилос. – Но раз мне не суждено вести его нужными путями, я должен открыть ему глаза. Он и так узнал бы мои планы, но в свой черед. Я лишь ускорил события. Сейчас он разъярен, но потом, когда поостынет, поймет мою правоту. Он никогда не простит меня, но, по крайней мере, поймет, к чему ему нужно стремиться.

– Нет, ну ты смотри! – восхищенно привстал со своего места Веорон. – Этот парень умудряется играть в свои игры прямо у нас под носом! Положительно, я за то, чтобы переделать его в Демиурга! Но, может, вернуть верзилу? Мы же еще не решили окончательно, что с нашим бардаком делать…

– Поздно, дорогой мой Веорон! – расхохотался Майно. – Орлы мух не ловят. Мелковато для богов гоняться за простыми смертными. Как ты собираешься искать одинокого тролля, да еще и Ведущего по Пути, в лесах? Тилос светится во всех мыслимых диапазонах, что маяк в ночи, и то сколько мы шарились! А уж простого смертного даже с помощью Станции отследить – та еще проблема. Но теперь я понимаю, как Серый Князь умудрялся путаться у меня под ногами без малого три века! Мои поздравления, Семен, ты лучший политик их тех, кого я встречал на своем веку. Из людей, я имею в виду.

– Ты страшный человек, Тилос, – грустно произнесла Миованна. – Ведь Хлаш Дэрэй не первый друг, которого ты предал? Ради далекой призрачной цели, неизвестно даже, верной или нет, ты предаешь тех, кто идет рядом. Цель оправдывает средства, да?

– Да, бывает так, что цель оправдывает средства, Демиург Миованна, – криво усмехнулся Тилос. – Но я не думаю, что сейчас время для чтения моралей. И уж не тебе читать их. Ты-то никогда не стояла перед подобным выбором. Но давайте решать окончательно. Не нужно мне ваше вознесение на небеса. Если не согласны оставить меня здесь, усыпляйте. И, желательно, не будите до последних дней Вселенной. Джао… или ты, Веорон, могу я попросить вас позаботиться о девочке? Переправьте ее к северянам, дальше она сама справится. Эла, найдешь боярина Мешего, дальше – по обстоятельствам…

– Нет! – закричала Элиза. Она не понимала, что страшные чужаки собираются сделать с ее Тилосом, но точно знала – больше им не увидеться. – Вы не можете! Вы не можете так поступить с ним!

Она вскочила на ноги и заслонила собой Тилоса, раскинув руки. Ее глаза пылали почти так же грозно, как у Миованны, волосы растрепались и рассыпались по плечам. Даже в своей оборванной, заляпанной грязью походной одежде сейчас она произвела бы впечатление и на князя.

По губам Тилоса скользнула легкая улыбка. Миованна покачала головой.

– Ты не сможешь помешать нам, девочка, несмотря на всю свою храбрость. Но ты умеешь вызывать к себе преданность, Семен. Не волнуйся, мы позаботимся о ней в любом случае. Однако я далеко не уверена, что гибернация – лучший выбор для тебя. Я понимаю, что предложение стать Демиургом слишком неожиданно для тебя, а сейчас не лучшее время для серьезных раздумий. Думаю, мы дадим тебе несколько дней на раздумье… в спокойной обстановке. Уверена, ты согласишься стать одним из нас.

– Знаешь, Миованна, – Тилос легко поднялся из кресла и, обняв Элизу за плечи, усадил ее обратно в кресло. По щекам девушки текли слезы, и он осторожно вытер их ладонью, – лет семьдесят назад мне все так обрыдло, что я попытался покончить с собой. В один прекрасный день я поскользнулся на осыпи в горах и… и не стал барахтаться. Там было метров триста высоты, плюс сверху меня накрыло обвалом. Я две недели провалялся под камнями без сознания, пока тело не регенерировало в должной мере, а потом еще три дня прокапывал себе путь наружу. Жутенькие три дня, должен заметить. Больше самоубиться я не пробовал, но с тех пор я мечтаю только об одном – уснуть без сновидений, желательно – навсегда. Так что не нужна мне ваша снисходительность. Если уж вы вздумали распоряжаться моей судьбой, сделайте милость – прикончите меня.

– Я же говорил – он упрям, – хмыкнул Майно. – Однако жаль, что матч-реванша не произойдет. Слушай, Тилос, может, передумаешь, а?

– Есть еще один вариант, – внезапно сказал Джао. – Я надеялся, что до крайностей не дойдет, но раз уж так сложилось… Думаю, мой вариант может устроить всех, и тебя, Семен, в том числе.

– Можно обойтись без драматических пауз? – холодно осведомилась Миованна. – Я и без того утомлена звуковой речью.

– Как скажешь, Мио. В чем суть нынешней проблемы? В том, что Тилос -щука в аквариуме с головастиками. Он слишком силен, слишком быстр, слишком много знает, чтобы кто-то мог сравниться с ним. У него слишком много возможностей влиять на ситуацию, причем возможностей, сходных с нашими. Именно поэтому мы хотим его удалить. Однако можно поступить и по-другому. – Демиург махнул рукой, и в воздухе в радужном пузыре повисла копия Тилоса. – Можно лишь изъять у него лишние возможности, вернув ему старое тело, от которого в свое время я так бесцеремонно его избавил. Мне пришлось растить тело с нуля, поэтому я опоздал к началу. Смею уверить, Семен, оно ничем не хуже твоего изначального.

– Ты предлагаешь мне стать простым человеком? – удивленно поднял бровь Тилос.

– Именно. Снова стать человеком, хотя вряд ли простым. Никто не отнимет у тебя твои знания, твое умение драться, но ты окажешься в той же весовой категории, что и местные авторитеты. Ты лишишься неуязвимости, персональной дальней связи и прочих приятных мелочей. Ты снова начнешь испытывать мелкие человеческие неудобства вроде расстройства желудка. Но ты останешься здесь и сможешь хоть как-то влиять на ситуацию. Возможно, учитывая твои планы насчет троллей, мы изменим свое решение о хаотизации, и тогда у тебя появится шанс порулить по-своему. Все лучше, чем сдаться и уйти навсегда. Как идея?

– Ты всегда отличался странными закидонами, Джа, – хмыкнул Майно. – Но я не имею возражений. Остальные, вижу, тоже. Ну, Тилос, что скажешь ты? Хочешь снова почувствовать адреналин в крови, поиграть с настоящей смертью? Если что, кстати, мы всегда сможем обсудить наш матч-реванш…

Тилос неторопливо повернулся к Демиургам.

– Могу я взять пять минут на размышление? – спокойно спросил он.

Небо потихоньку затягивало тучами, скрывшими солнце. Начал накрапывать ленивый дождик. Джао и Майно стояли над бесчувственным Тилосом, напоминая вырезанные из дерева статуи. Элиза забилась под дерево, старательно подавляя панический ужас. Ее все еще жег прощальный взгляд Миованны, холодно-оценивающий и прикидывающий. В последний момент Джао отрицательно качнул головой, и Демиург, совершенно по-человечески пожав плечами, растаяла в воздухе. За ней, переглянувшись, одновременно пропали Куагар с Веороном. Брошенный фальшивым гриднем топор так и остался валяться на земле.

"Мне жалко парня, Джа."

"Мне тоже. Он оказался прекрасным регулятором. Из всех воспитанных мной личностей он – лучший."

"Да что бы ты понимал, зануда! Ты вечно талдычишь о ценности разума, даже того, что создан для Игры, но никогда не рассматриваешь свои создания как равных! Да, ты ценишь их – как хорошо сделанные игрушки, которыми можно похвастаться перед другими. Но понимать их ты никогда не понимал."

"Ты хочешь сказать, что ты их понимаешь?"

"О, да! Ты называешь меня психом, ты пытался выставить меня идиотом на публике, но провалился. Думаешь, почему? Да потому, что я более нормален, чем ты. Я сочувствую тем, кого дергаю за ниточки, я вижу в них личностей. Я хотел сделать из своего мира процветающую планету, где расы свободны исследовать, распространяться, любить и ненавидеть. Я дал бы им звезды, к которым можно стремиться, свою Вселенную, которую так интересно исследовать! Да, под моим зримым или незримым руководством, но они чувствовали бы себя счастливыми! Знаешь, чем я отличаюсь от Миованны, от Веорона, вообще от остальных? Я сочувствую тем, кем управляю, и стараюсь не слишком ограничивать их свободу воли. Даже в самых неудачных войнах мои потери не превышали одного к двадцати, а уровень автономии моих вассальных государств мало отличался от независимости. Ты же выдернул меня отсюда, разрушил все, что я делал…"

"Не начинай снова, Камилл. Ты повторял свои аргументы много раз, и много раз я отвечал на них. Хотя мне не удалось убедить других, ты неправ, страшно неправ, и к тому же в самом деле псих, я не собираюсь заново обсуждать твое мировоззрение. Сейчас, во всяком случае."