Текст книги "4-02. Ripresa allegro mosso"

Автор книги: Евгений Лотош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

В дверь тихо постучали, и Фуоко вздрогнула всем телом. На пороге стояла Риса – малолетняя девчонка… на вид – чуть старше мертвой Дзары. На сей раз она оказалась совершенно голой, но Фуоко даже не поморщилась. В конце концов, ректору виднее, как ходить на территории своего Университета. Да и до Майи ей ох как далеко…

Риса, тихо ступая босыми ногами, вошла в комнату и остановилась в двух шагах от кровати. Гатто тихо мявкнул, то ли приветственно, то ли предупреждающе.

– Ну, ребята, и заставили же вы нас поволноваться, – задумчиво проговорила ректор. – Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – буркнул Кирис, не поднимая глаз от пола. Фуоко не ответила. Какая разница?

– По поводу Дзары…

Желудок сжался в комок. Вот сейчас Риса скажет, что убийц в Университете не держат…

– Она жива, так что не волнуйтесь особенно. Фучи, она примерно в том же состоянии, что и ты несколько дней назад, но теперь Дзии знает, чего ожидать.

Сердце дало перебой, потом заколотилось вдвое быстрее прежнего. Жива? Дзара жива? Фуоко медленно повернула голову.

– Она точно не умерла? – сиплым шепотом спросила она.

– Совершенно точно. Дзии даже сумел вывести ее из комы, сейчас она просто крепко спит. Кир, ну-ка, подвинься.

И Риса бесцеремонно плюхнулась рядом с Кирисом, потеснив его на краю кровати.

– Дзара не ваша головная боль, ребята, – сказала ректор. – Меня куда больше тревожите вы сами. Простите, но ситуация складывается так, что мы просто не можем немедленно о вас позаботиться…

– Не надо о нас заботиться! – резко сказала Фуоко, отталкивая парсу и садясь на кровати. – Мы чудовища! Риса, я волют в Хёнкон привела! И кольчонов! И в прошлый раз, в Барне, когда я светлячка в ладонях показала, кольчоны во всем мире явились, мне координатор рассказал! Меня изолировать нужно, изолировать, на кусочки порезать, в море утопить, я не должна рядом с людьми ходить, не должна, не могу, не имею права…

Хлесткая пощечина взорвалась в голове не хуже гранаты, так что Фуоко бросило обратно на кровать. Тяжело дыша, она непонимающе смотрела на Рису.

– Фучи, – устало сказала та, – электромагнитные волны больше не проникают в ваши тела, и химические соединения действуют на вас совсем не так, как положено. И времени у меня в обрез. Извини, но придется гасить истерики грубыми методами. Я прошу обоих: перестаньте пока делать выводы. Вообще. Вы не представляете себе ситуацию, и все, что сумеете вообразить, наверняка окажется несусветной глупостью.

– Риса, но ведь я волют вызвала… – в отчаянии прошептала Фуоко. – Я ведь снова их вызвать могу!

– Фучи, я же сказала: глупости несешь. Даже если предположить, что явление волют как-то связано с твоими фокусами, есть по крайней мере три объяснения. Да, волюты могли использовать созданный тобой энергетический артефакт как маяк. Но могло случиться и совершенно обратное: ты создала волюту не по своей воле, а под внешним влиянием. Вспомни, как Кира по ночному городу водило! Или же твой поступок и появление волют вообще являются следствием чего-то, нам не известного. Фучи, даже наши физики и координатор отказываются делать выводы из случившегося, хотя они в миллион раз старше, опытнее и умнее тебя.

– Но если они опять наведутся на меня? Когда вокруг другие люди окажутся? Риса, я же как бомба, я всему Университету угрожаю!

Ректор покачала головой.

– Ребята, вы ведь терминал не включали, новости не смотрели, я правильно понимаю? Университету сильно досталось, но куда меньше, чем остальному миру.

– Миру? – переспросил Кирис.

– Да, действительно не знаете. Атакована вся планета. Целиком, не просто отдельные города на побережье. Почти шесть сотен городов на всех четырех континентах оказались одновременно и без предупреждения накрыты кольчонами, появившимися из ниоткуда. На Палле царит хаос. В пораженных областях и окрестностях отключились электричество, вышла из строя телефонная и телеграфная связь, остановились поезда и прочий наземный транспорт, встали аэропорты… Несколько самолетов просто разбились при посадке и взлете, и даже морские порты парализованы. Ситуация сравнима с первыми днями после Удара. Мы отправляем на помощь всех дронов, каких можем, оставляя в Хёнконе лишь абсолютно необходимый минимум. Фучи, если всерьез думаешь, что способна устроить катастрофу планетарного масштаба, я попрошу Дзии проверить твою психику.

– Что с Барной? – Кирис неуютно повел плечами.

– Неизвестно. Там пока нет дронов, а орбитальные спутники не дают четкой картинки из-за проблем с лептонными флуктуациями в вашем пространстве. Одна надежда, что в Кайтаре стояла ночь, только на восточном побережье наступило раннее утро, и большая часть людей находилась в домах, обеспечивающих хоть какую-то защиту. И еще обнадеживает, что во всех городах сохранилась активность на полицейских частотах, то есть кто-то выжил, и не вся радиотехника уничтожена. Но, повторяю, у нас пока нет данных для анализа. Сейчас меня больше волнует ваше состояние. Как самочувствие, ребята? Пожалуйста, не лгите.

– Я в порядке, – быстро сказала Фуоко. – Кир тоже, да, Кир?

– Нет! – отрезала ректор Университета. – Вы оба в чрезвычайном беспорядке, если можно так выразиться. И психологически, на ваши физиономии смотреть страшно, и физиологически. Ребята, огромная просьба: поберегите себя в ближайшее время. Энергоплазма, что раньше просто обволакивала нервную систему, боюсь, теперь переполняет вас по самую маковку. Когда дроны вас эвакуировали, Дзии попытался проверить ваше состояния микрозондами – очень тонкими иголочками, которые вы даже почувствовать не можете – и потерпел неудачу. Они разрушаются уже в верхнем слое кожи, чего раньше не происходило. Похоже, законы физики внутри вашего тела заметно отличаются от тех, что в окружающей среде. Если вы ненароком травмируетесь, вас придется лечить традиционными средствами – скальпелями, иглами, шовным материалом и тому подобными неприятными вещами. Я даже не уверена, что на вас подействуют обезболивающие и наркозы. Так что поберегитесь, пока Дзии не высвободит аппараты, чтобы как следует вас исследовать. Договорились? Кир?

Кирис молча кивнул. Фуоко прикрыла глаза, чувствуя, как на смену страшному чувству вины приходят гложущая пустота и усталость.

– Риса, – тихо спросила она, – но что, если все-таки я виновата? Разве случаются такие совпадения – я создала волюту, и тут же появились кольчоны?

– Фучи, даже если ты выступила триггером, что почти невероятно, такие вещи не происходят случайно. Наверняка Арасиномэ – или кто там стоит за происходящим – долго и тщательно готовил сегодняшнее вторжение. Мы уже почти уверены в разумности противостоящих нам сил, и если мы правы, ты играешь роль не большую, чем подопытная мышь на стенде ученого.

– Мыши не вызывают волют… Риса, я…

– Ты хочешь умереть. Парсы непрерывно передавали происходящее, я слышала твои последние слова. Фучи, не вздумай. Если у человечества Паллы и осталась надежда выжить, то она заключается в тебе. В таких, как вы с Киром.

– Почему? Паладары создали Университет, вы научите…

– Нет никаких паладаров, Фучи.

– Что?

Фуоко медленно повернула голову и уставилась на Рису, краем глаза заметив, как у Кириса отвисает челюсть.

– Паладаров не существует. Нет ни далеких межзвездных цивилизаций, ни торговой сети, ни беспринципных дельцов в погоне за выгодой, ничего. Есть лишь маленькая группа существ, называемых Демиургами – иногда почти всемогущих творцов миров, но по большей части праздных бездельников. Палла одинока в вашей вселенной, да и за ее пределами обитаемых миров почти нет. И все они – сами по себе. Никто не придет вам на помощь. Никто. Вы должны спастись самостоятельно. Либо вы при нашей помощи изобретете дальний транспорт и технику звездного контроля, либо максимум через два столетия ваше солнце испепелит Паллу вместе со всей цивилизацией.

– Значит, вы врали? – угрюмо осведомился Кирис. – Зачем?

– Мы не можем рассказать миру правду – по крайней мере, сейчас. Большинство нам не поверит, а меньшинство – религиозные фанатики как минимум – поверит с радостью лишь для того, чтобы устроить конец света задолго до Арасиномэ. Недоверие, паника, расцвет самых невероятных сект и террористических организаций – в любом случае возможность сотрудничества пропадает. Мы не делаем секрета из происходящего, многие ученые и политики Паллы, главы государств в том числе, получили исчерпывающую информацию, но в необходимости пока хранить тайну убеждены все. Правда все равно выйдет наружу, через год, два или десять, но выйдет. И к тому времени нам жизненно необходима нейтральная научная площадка, на которой сконцентрируются максимальные ресурсы для исследований, свободных от политики.

– Но… – Фуоко почувствовала, что ее начинает бить дрожь. – Если вы всемогущие… если умеете летать между звездами, между вселенными – почему бы вам просто не спасти нас?

Риса запрокинула голову и горько рассмеялась.

– Мы не можем, Фучи. Просто не можем. Мы давно утратили технологии, способные работать в ваших условиях, а изобрести и отладить их заново – дело не одного десятилетия. У нас есть выдающиеся ученые – однако они специализируются на физике пространства и энергии, а вот создать простенькую реактивную ракету они способны не более, чем ты – построить дом каменным топором. Даже не сколько не могут, сколько не хотят, у них свои интересы. У нас есть выдающаяся фантомная машинерия, практически магия с вашей точки зрения, но она не работает в аномальном пространстве. Мы знаем, как строить автономные космические станции, но они немыслимы без компьютерного управления, а компьютеры не работают даже возле Паллы, не говоря уже про по-настоящему аномальное пространство в ее окрестностях.

Голос ректора упал почти до шепота.

– Мы явились, гордые и самоуверенные, полагая себя сильными и всемогущими, способными разобраться с проблемами одним плевком. Мы намеревались спасти всех – а выяснилось, что не в состоянии защитить даже себя. Сегодня обнаружилось, что волюты способны использовать пространственный деструктор – не как мы – в масштабах кубических светолет, дубиной по посудному шкафу, а хирургически, с точностью до сантиметров… до сунов. Это штука, схлопывающая пространство в точку и выворачивающая его наизнанку, превращая вещество в чистую энергию и сбрасывая ее в межпространственный континуум… Ох, неважно, куда. Главное, что деструктор – абсолютное оружие, защиты от него не существует. Мы потеряли огромное количество боэй, прежде чем поняли, что они не только не защищают от волют, но, наоборот, привлекают их в больших количествах. Нет, ребята, если у Паллы и есть надежда, то лишь благодаря таким, как вы – эйлахо, способным если не бороться с кольчонами и волютами, то хотя бы выживать при их нападении. И, возможно, выживать там, – она ткнула пальцем в потолок, – за орбитами лун, где обычная биологическая материя мгновенно умирает. И еще, Фучи…

Риса наклонилась вперед и взяла Фуоко за руку.

– Я знаю, каково казнить себя. Так сложилось, что в твоем возрасте, даже младше, я оказалась настоящей убийцей. На моем счету не одна жертва, а несколько десятков. Юная, несмышленая, перепуганная, затравленная, плохо контролирующая себя – ничто не является оправданием… Я прекрасно понимаю, что такое груз смертельной вины. Поверь: смерть не является искуплением. Она не решает никакие проблемы, наоборот, усугубляет их. Если ненавидишь себя за ошибку, найди способ искупления. Не обязательно сейчас, не поздно и через десять лет, и через двадцать, и через пятьдесят. Повзрослей, найди себя, стань полезной людям – другого пути нет. Самоубийство – выбор слабого, а ты девочка сильная и умная.

– Но если я опять создам волюту?… – жалобно спросила Фуоко.

– Парсы к вам приставлены в том числе и как телохранители. С одинокой волютой они справятся. Хотя ты права: на людях свои способности лучше не демонстрировать, еще ударишь кого-нибудь током случайно – внутри кольчона между вами с Киром натуральные электрические дуги вспыхивали. Ну, про лабораторию мы уже разговаривали, когда появится возможность, организуем. Кстати, нам придется отложить начало семестра минимум на три декады, так что начинайте заниматься самостоятельно в соответствии с указаниями кураторов.

Риса поднялась.

– Простите, ребята, мне пора. У нас жесткий цейтнот. Координатор передал: удалось восстановить контакт с правительствами Кайтара и Ставрии. Пора влезать в долгие и нудные объяснения, почему наши контейнеры без согласования сыплются им на головы с орбиты. Вам придется какое-то время побыть одним: у нас на счету каждый дрон, я и этого-то позаимствовала почти нелегально. Через какое-то время Дзии использует терминалы, чтобы проэкзаменовать ваше состояние. Постарайтесь отвечать на его вопросы максимально откровенно. А потом вами вплотную займутся кураторы – Таня Каварова и Павел Штиль. Сейчас они заняты: они оказались в убежище, атакованном волютами, и теперь проходят медицинский контроль вместе с остальными. Но как только освободятся, сразу явятся. Кстати, Кир…

Ректор лукаво улыбнулась и склонилась к уху парня.

– Попытайся на практике доказать Фучи, что иногда любовь – лучшее средство от депрессии, – громким шепотом произнесла она. – Или опять позвать Майю в качестве играющего тренера?

– Не надо! – поспешно буркнул Кирис. – Мы сами…

– Вот и ладно. Кстати, Кир, – Риса снова посерьезнела. – С твоим отцом все в порядке, а вот сестра… она в том же состоянии, что и Дзара: кома, переведенная в глубокий сон. При всех недостатках она храбрая девушка: когда волюты проникли в убежище, она расстреляла в них три обоймы из пистолета, а потом бросилась с ножом. Но поскольку благодаря тебе Дзии уже знает, чего можно ожидать, прогноз вполне благоприятный. Когда она придет в себя, мы дадим знать. Все, я пошла.

– Погоди! – вдруг вскинулся Кирис. – Та девчонка, в форме… из другого мира – с ней что?

– Все в порядке, разумеется. Она присутствовала на Палле тем же способом, что и я: носитель сознания далеко в космосе, а здесь – дрон в форме человеческого тела. Дрон уничтожен, но она сама не пострадала. Мы намеревались познакомить вас с людьми из Сайлавата сегодня вечером, но, похоже, премиальную экскурсию придется отменить до более подходящего случая. Извините, ребята, мне и в самом деле пора.

Она хлопнула Кириса по плечу, улыбнулась и вышла из комнаты. Фуоко еще успела заметить в щель закрывающейся двери, как фигура девочки-ректора начала расплываться и оседать гигантской каплей расплавленного воска.

– Значит, Рикона все-таки ненастоящая… – прошептала Фуоко. – Я думала, она живая…

– Мне она мертвой не показалась, – буркнул Кирис. – А что дрон, так и паладары тоже дроны. Вернее, дронов используют. Забыла, что к нам из космоса вживую не пробиться?

– Нет никаких паладаров, Кир, – Фуоко почувствовала, что ее снова начинает бить крупная дрожь. Она села на кровати и обхватила себя руками, но лучше не стало. – Риса же сказала – они всех обманывают. И солнце взорвется!

– Ну и что? Через двести же лет. Ты двести лет прожить хочешь?

– И кольчоны по всему миру сразу… Мне страшно, Кир. Очень страшно. Почему… с нами такое происходит? Почему мы стали такими? Почему именно мы?

Давно сдерживаемые слезы вдруг подступили к самым глазам. Она сердито шмыгнула, стараясь удержать их, но они все равно выступили, собираясь в крупные капли и скатываясь по щекам. Она не должна реветь! Только не при Кире…

Сильные руки обняли ее, и она, уткнувшись Кирису в плечо, громко разрыдалась, конвульсивно вздрагивая всем телом. В слезах слилось все: и мертвое лицо Дзары, и бредовые видения посреди стаи волют, и смертельный туман на набережной, и шок от правды о паладарах… Но ужас, охвативший Фуоко, постепенно отступал, и она знала, что человек рядом с ней, хулиган, хам и невежа, никуда не уйдет, по крайней мере, сейчас.

Наконец она шмыгнула в последний раз и попыталась отлепиться от вымоченного комбинезона Кириса, но не сумела. Хватка парня не разжималась.

– Пусти, – сердито сказала ему Фуоко. – Я уже в порядке.

– Дура ты, принцесса, – грубо сказал Кирис. – Молниями в волют швыряешься, кольчонов отгоняешь, а скулишь, как перепуганная первоклашка. Не пущу, пока совсем не успокоишься.

Фуоко отстранилась, насколько сумела, и заглянула в лицо другу. Вместе с досадой и раздражением на нем читалось странное выражение – неужели нежность?

– Кир, – спросила она, – ты меня любишь?

– Нет! – отрезал тот, ни на секунду не задумавшись.

– Ну и сам дурак! – озлилась Фуоко. – Пусти!

– Не пущу, – вырываться из объятий Кириса оказалось не легче, чем из удерживающего поля транспортного дрона. – Фучи, ты девчонка здоровская, но сама подумай: ну какая любовь между нами? Я шпана уличная… ну ладно, пусть даже в инженеры выбьюсь, но все равно весь день в грязи и смазке. А у тебя башка светлая, варит, как ни у кого другого. И денег у папаши куры не клюют. Фучи, тебе сейчас друг нужен, и я не против. И перепихнуться… ну, с тобой так классно, как ни с кем другим. Но про любовь разговоры сразу забудь: все равно найдешь кого-то более подходящего, так чего лишний раз друг друга расстраивать?

– Опять начинаешь? – зловеще поинтересовалась Фуоко, постепенно начиная злиться. – По башке дам! Ясно же сказала: я ушла из семьи! Я больше не Деллавита, а Винтаре. Давай я сама решу, кого и как себе найду?

– Ты одежду найди для начала, – посоветовал Кирис. – А то титьками так сквозь дырки сверкаешь, никакого кина не нужно.

Фуоко быстро глянула вниз. Х-хаш… Ее майка спереди оказалась прожженной сверху донизу, похожая скорее на угольно-грязные экзотические кружева, чем на одежду. Сквозь дыры просвечивала голая кожа, перепачканная сажей и пылью.

– Ничего себе! – озабоченно сказала она. – Кир, ну-ка, пусти.

– Реветь больше не станешь? – поинтересовался Кирис.

Фуоко почувствовала, что краснеет. Она протерла глаза.

– Кир, я не плакса, честное слово, – тихо сказала она. – Я вообще не реву… ну, редко. Если опять разнюнюсь, дай мне по морде, как Риса, ладно?

– Да ладно тебе! – хмыкнул парень. – Бабам по жизни положено слезу пускать… эй, ты чего?

– Врежу, если еще раз меня "бабой" обзовешь, понял? – пообещала Фуоко, на сей раз резким движением все-таки высвобождаясь. Парсы переглянулись, и девушке показалось, что на их пушистых мордах затаились ехидные ухмылки. – Не знаю, что им положено, а я не реву. Ох, у меня же другой майки нет. Х-хаш! Сегодня же заказанную одежду доставить собирались. Все, наверное, накрылась…

– Почему? – рассудительно спросил Кирис. – Если привезли, как заказано, она сейчас где-то в контейнерах на складе или, на крайняк, в трюме кантуется. Если твоего торговца волюты не сожрали, отдаст. Ему же заработать хочется.

– Ну, может, и так. Только ходить-то в чем, голой, что ли? Кир, почему на мне одежда обуглилась… ой, на тебе тоже! Весь комбинезон в дырках, и рубашка!

– Фучи, – странным тоном спросил Кирис, – ты вообще помнишь, что происходило?

– Помню ли… – Фуоко задумалась. Странные бредовые воспоминания сейчас казались не более ясными и внятными, чем обрывки случайно запомненного сна. – Да нет, фигня всякая в голову лезет. А что случилось? В нас волюты стреляли?

– Ну, ясно, что не помнишь. У тебя всю дорогу физиономия как у живой покойницы была, – Кирис изобразил кривую рожу с закаченными под лоб глазами и высунутым языком. – Началось с того, что твоя ручная волюта на кусочки развалилась и на Дзару набросилась…

Слушая, как Кирис неторопливо, в красках и с деталями излагает случившееся, Фуоко чувствовала, как снова холодеют спина и сердце. Если он не привирает, ее действительно следует засунуть в самый глубокий бункер и больше никогда не выпускать. Она машинально ощупывала края дыр, прожженных в материи, просовывала в них пальцы. Чудовище. Быр-быр девочка, как обзывался Кирис. Но если парсы и в самом деле передавали паладарам изображение, Риса должна знать все. Остается положиться на инопланетян – Демиургами, кажется, их Риса называла? Всемогущие творцы миров и одновременно праздные бездельники…

Когда Кирис закончил, она какое-то время молча сидела, ни о чем не думая.

– Фучи, – замявшись, наконец проговорил парень, – ты когда в зеркало смотреться станешь… ну, не пугайся, ладно? У тебя волосы…

Фуоко вяло дотянулась до монитора и уже привычно превратила его в зеркало. Здорово. Просто замечательно. К трем седым прядям с левой стороны добавились еще две таких же с правой. Почему-то новость не вызвала у нее эмоций. Вообще никаких. Почти симметричненько стало, и то ладно.

– Пусть. Все равно я краситься хотела, – безразлично сказала она. – Не биться же теперь башкой об стенку. Да и кому моя прическа интересна, если мир погиб?

Она резко сдернула через голову майку, встала и сбросила шорты и трусы прямо на пол.

– Ты как хочешь, а я мыться! – решительно заявила она.

– Спинку потереть? – поинтересовался Кирис, беззастенчиво на нее пялясь.

– Если не побоишься, что током шарахну, – слабо усмехнулась Фуоко и ушла в ванную. Кирис, впрочем, сразу же втиснулся вслед, облапил и поцеловал в губы. Отвечая на поцелуй, Фуоко машинально отметила, что получается у него куда как лучше, чем раньше. Видимо, уроки Майи даром не прошли. Ну, а потом… Кто же знал, что от горячей воды и секса одновременно можно получить такое наслаждение, пусть и омраченное горьким привкусом обреченности?

Позже, когда они, влажные и распаренные, обессиленно лежали на кровати, Фуоко спросила:

– Кир, а все-таки – что нам делать дальше?

– В смысле? – сонно переспросил тот.

– Ну… здорово, конечно, что мы тут любовью занимаемся, пока мир рушится. Но если сегодня случился второй Удар, кому нужен Университет? Голод начнется, экономика рухнет, снова депрессия и бунты… Тут школы бы сохранить, какие еще университеты! Нам ведь домой вернуться придется, я за паладарами прятаться не намерена, даже если разрешат. А дальше что?

– Фучи, – Кирис повернулся на бок и сладко зевнул. – Ты думаешь слишком много. Давай сначала дождемся новостей, ага?

– Но все-таки? Ты вернешься в Барну? Ты ведь сейчас полноценный гражданин Кайтара.

Кирис задумчиво посмотрел на нее, прищурившись.

– Не знаю, – наконец ответил он. – Во-первых, паспорт в кармане водой сильно попортило, а восстановят ли – фиг знает. Во-вторых, я с Чином вчера трепался на стройке. Он говорит, что Палек – помнишь чокнутого паладара, в окошки прыгающего? – на самом деле крутой инженер. Реально крутой и продвинутый, Чин хотя и сам не слишком грамотный, но людей насквозь просекает. Так вот, Палек заинтересовался Хёнконом. Говорил, здесь несколько интересных проектов запустить можно. И он всегда готов способных людей учить и продвигать. Чин сказал, что если я как следует руки и голову приложу, тоже смогу в люди выбиться. И тогда я Хёнкон смогу помочь восстанавливать. Только, – он вздохнул, – зачем нужен Хёнкон, если мир развалится? Или если солнце взорвется? Не знаю, Фучи. Я тоже за чужими спинами никогда не отсиживался, но сейчас чисто конкретно не знаю. Давай подождем, ладно? В конце концов, не все взрослые дебилы. Риса уж точно.

– Риса умная, – согласилась Фуоко. – И не изображает из себя. Но все-таки как-то страшненько знать, что мы умрем.

– Мы все умрем, – Кирис дернул плечом. – Тебя ведь никогда впятером ногами насмерть забить не пытались?

– А?

– Меня пытались год назад. Мелкое шакалье у нас в районе. Вечером налетели гопой и начали мочить. Неожиданно налетели, я и понять-то ничего не успел: вроде спокойно шел по своим делам, и вдруг уже лежу, башкой об асфальт треснувшись, а меня ногами топчут. Хорошо, они толком драться не умели, мешали друг другу, а знакомый мужик заметил и с арматуриной встрял. Так-то бы я с тобой сейчас не разговаривал.

– Нифига себе… А за что?

– Ну… – Кирис снова дернул плечом.

– Из-за "кошельков"? – внезапно вспомнились Фуоко слова Дзары. – Кир, ты что, людей грабил? А та банда – конкуренты?

Кирис напрягся, и на мгновение в нем проглянуло что-то звериное и опасное, как у загнанного в угол оскаленного бродячего пса. Но парень тут же расслабился, и наваждение пропало.

– Фучи, тебе зачем знать? – равнодушно спросил он. – Не лезь в мою старую жизнь, тебе не понравится. Я завязал, потому что Рисе пообещал, остальное никого не касается. Я-то к чему – я привык по краю ходить, и в "Черных бригадах" вряд ли бы долго протянул. Там, говорят, до гражданства за выслугу лет только половина доживает, особенно среди тех, кто на Фисте рудники охраняет и, типа, с партизанами борется. Так что для меня не новость, что я сдохну рано или поздно. Тебе, принцессе, сложнее: всю жизнь слуги пятки лизали, а сейчас настоящая жизнь началась. Да ты не парься. Если солнышко взорвется, хоть гимны распевай, хоть визжи в истерике, все равно поджаришься. Толку-то себя мучать, если ничего не изменишь?

Фуоко вздохнула и провела ладошкой по его груди. Никаких разрядов. Почему они то есть, то нет? Может, и в самом деле что-то снаружи воздействует? Как… как магнитная буря, например. В книжках пишут, что статическое электричество на остриях может собираться и светиться, на корабельных мачтах, например. Может, с ними так же?

– Хорошо, не стану париться, – согласилась она. – Кир, если нас и в самом деле снаружи контролируют, вот как тебя ночью, нужно за собой внимательно следить. Вдруг как барометры можем работать? Ну, в смысле, заранее чувствовать, что опять такая вот история случится. И потом, если мы и в самом деле кольчона отогнать можем, мы должны… ну, не знаю… сказать, чтобы нас звали, когда нужно…

– Ага, юные волшебники спешат спасать мир, – саркастически хмыкнул Кирис. – Щас, только очки из проволоки нацеплю! Хотя гхаши знают… Если мы внутри кольчона разгуливаем свободно, а волюты ничего сделать не могут… Ну, пробовать нужно. Может, и получится. Но вот ты объясни, почему паладарских дронов волюты сносили пространственным… как его?

– Деструктором. Пространственным деструктором.

– Ага. Почему нас так же не прикончили? Риса же сказала – абсолютное оружие. У меня на глазах четырех дронов вынесли одним чихом. А ты их молниями лупила, и они хоть бы внимание обратили. Кстати, даже стрелять в нас не пытались, хотя когда я тебя в море искал, стреляли. И в солдат стреляют.

– Ну, может, она нас своими агентами считает.

– Кто "она"?

– Ну… – Фуоко пошевелила пальцами в воздухе. – Красная звезда. Она ведь кольчонов посылает, верно?

– Не факт. Фучи, да ты что? Сравнила ее и себя! Она гигантская, а ты вообще для нее невидимая, меньше микроба. Даже я помню, какие у звезд размеры. Тоже мне, агент нашлась! Еще скажи, как Риса, что надежда всего человечества.

Фуоко сердито отвернулась. Ну почему он такой… неромантичный? Дура, тут же одернула она себя. Устроила уже со своей романтикой балаган на всю планету.

Краем глаза она поймала мигание. Приглядевшись – солнечные лучи из-за занавески, казалось, стали еще ярче и слепили глаза – девушка увидела, как в углу темного монитора, отвернутого к столу, мерцает синяя точка. Что-то новенькое – раньше ничего похожего не наблюдалось. Она встала на колени и подтянула к себе экран.

– Что там? – поинтересовался Кирис. – А, вызов пропустила. Кто звонил?

– Вызов? – удивилась Фуоко.

– Класс! – парень вдруг ухмыльнулся. – Не знаешь? Ну, хоть в чем-то я тебя сделал, всезнайка! Через монитор разговаривать можно, даже в Кайтар позвонить, да куда угодно.

– Я в курсе! И что?

– Так и тебе позвонить могут. А если не отвечаешь, оставляют пометку, чтобы перезвонила. Вот она и мигает.

Подумав, Фуоко дотронулась до монитора пальцем – и тот немедленно осветился. На нем показалось изображение: женщина в зеленой пижаме и зеленой же шапочке.

– Здравствуйте, ребята, – поздоровалась Дзии. – Вы закончили? Если нет, позовите, когда освободитесь.

Охнув, Фуоко отпрянула от экрана, прикрывая грудь, потом досадливо выдохнула и опустила руки. Прятаться от врача, да еще и от компьютерной тетки, которая ее сто раз голой видела, совершенно бессмысленно. И вообще, пора бы привыкнуть, что паладарам и в самом деле наплевать на одежду. Если у них так принято, каждый раз дергаться означает себя дурочкой выставлять. С рыбами молчи, с обезьянами кричи…

– Ну… – она оглянулась на насторожившегося Кириса, перевернувшегося на живот и уставившегося на экран. – Закончили… наверное…

– Могу ли я отнять у вас немного времени? Хотелось бы проверить ваше самочувствие. Прошу прощения, что не могу явиться лично: все дроны задействованы для иных целей, нет ни одного свободного, чтобы я могла сформировать человеческое тело.

– Дзии, мой отец в порядке? – Кирис повозился, усаживаясь на кровать со скрещенными ногами. Похоже, он роботетку совершенно не стеснялся.

– Ваш отец, дэй Сэйторий, надеюсь, в порядке, хотя мы пока ни в чем не уверены. Он находился в атакованном убежище, а у некоторых рабочих в больнице проявились отчетливые симптомы контакта с энергоплазмой. Три человека уже в коме, одного даже пришлось перевести на принудительную вентиляцию легких. Пока что я держу под наблюдением всех потенциальных пострадавших, чтобы вовремя оказать помощь. Боюсь, вам либо придется оставаться в одиночестве у себя, либо, если захотите компании, явиться в больницу или в одно из рабочих общежитий. Однако вы, дэйя Винтаре, и без того потратили сегодня слишком много энергии, так что я бы не советовала проявлять избыточную физическую активность. Даже во время сексуальных игр, несмотря на их пользу для эмоционального состояния, я бы порекомендовала пассивные роли.

Фуоко почувствовала, что краснеет. Ну разве можно быть такой прямой и бесцеремонной?

– Если нет возражений, – продолжала тем временем Дзии, – я потрачу немного времени на диагностику. Поскольку из инструментов исследования ваших тел у меня остался лишь ультразвук, бесполезный для работы с биотоками, придется полагаться на субъективные ощущения. Дэйя Винтаре, вы готовы?

Девушка посмотрела на Кириса, но тот лишь пожал плечами. Решай сама, говорила его поза.

– Наверное, готова… – нерешительно согласилась Фуоко. – А что надо делать?

– Ничего особенного. Однако, дэй Сэйторий, прошу вас вернуться к себе. Во-первых, наблюдение повлияет на результаты вашей собственной проверки. Во-вторых, так мы управимся в два раза быстрее.

– Ну… – Кирис заколебался, но потом пожал плечами слез с кровати и, подобрав с пола одежду, вышел. Черно-белый Гатто, до того вроде бы мирно дремавший в углу рядом с Зоррой, тут же проснулся и выскользнул за ним. Зорра недовольно чихнула вслед, затем уткнула нос под мышку и снова тихо засопела.

– Приступим, – монитор вдруг задвигался, вытянувшись на длинной гибкой ножке и оказавшись прямо перед Фуоко. Изображение Дзии пропало, а вместо него появились ряды разноцветных квадратов. – Для начала небольшой тест эмоционального состояния. Пожалуйста, выберите произвольный цвет из представленных образцов…