Текст книги "Ограбить Европу"

Автор книги: Евгений Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– В Оперном театре у меня имеется информатор, – с готовностью отозвался Альтшулер. – Возможно, он что-то знает. Может быть, что фальшивомонетчик приезжал к какой-нибудь модистке или танцовщице.

– Это один из вариантов… Будем надеяться, что это так. Вы со своими людьми, – обратился Вольф к барону, – езжайте в западную часть Берлина, поднимите всю оперативную базу: проститутки, парикмахеры, извозчики, сапожники… всех тех, кто может быть нам полезен. Поспрашивайте об извозчике с большой бородой и о молодом господине. Может быть, отыщется что-то стоящее. А вы, господа, – обратился полицейский к остальным собравшимся, – контролируйте каждый магазин, каждый трактир, каждую лавку! Полагаю, что в ближайшие часы преступники дадут знать о себе. Все-таки целый сундук фальшивых монет – это кое-что значит. Ведь каким-то образом они должны его реализовать. Всех, кто расплачивается фальшивыми монетами или сдает их в банк, немедленно арестовывать. Меня не интересует ни их положение, ни чин, ни звание. Пусть лучше мы перестрахуемся, чем пропустим кого-то нужного.

– Могут быть большие неприятности.

– Ничего страшного не произойдет. А некоторым из них сидение в тюремной камере и вовсе пойдет на пользу. Позже извинимся. Ну, что, господа, за работу!

Глава 8
Приму ваши деньги!

После некоторого раздумья управляющий Имперского банка Эберхард Гассман решил обменять талеры на марки не в стенах банка, где требовалась строгая отчетность, а в личных апартаментах, которые он снимал для разного рода встреч. В конце концов, это его личное дело, его частный бизнес, и он имеет право заработать на этом. Проводи он обмен в помещениях банка, то пришлось бы отдавать приличный процент государству, чего очень не хотелось делать. А сумма выходила значительной…

Луиза подошла точно в назначенное время. Теперь на ней было облегающее синее платье, столь длинное, что не видно было даже щиколоток, а прехорошенькое личико пряталось под широкими полями соломенной шляпы.

Расположились у окна в полупустом зале ресторана. Гассман испытывал некоторое волнение. Состоявшаяся встреча больше походила на свидание, чем на деловой разговор. Близость красивой девушки пьянила. От обеда Луиза отказалась – предпочла лишь скромную чашечку кофе с кренделем. Управляющий решил последовать ее примеру. После того как заказ был исполнен, он, помешивая ложечкой сахар, спросил, с трудом скрывая интерес:

– Так сколько талеров вы насчитали?

Девушка сделала маленький глоток и подняла на управляющего зеленые глаза.

– Шестьсот тысяч, – равнодушно ответила она.

Чашечка с кофе застыла у самых губ управляющего, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выглядеть равнодушным. С учетом обмена одного талера к трем маркам выходило, что чистой прибыли он должен получить около тридцати шести тысяч марок! Видно, ее бабка и в самом деле весьма состоятельная особа. Такие до сих пор встречаются даже в самой глухой провинции…

Так и не пригубив кофе, Гассман поставил чашку на блюдечко.

– И когда вы готовы поменять деньги?

– Могу сделать это прямо сейчас. – Показав на темно-синий экипаж с дворянским гербом на дверце, Луиза отвечала: – Деньги находятся у меня в карете.

– Вот как, – невольно подивился управляющий. – С вашей стороны это весьма неблагоразумно. Ведь вас могут просто ограбить.

Брови девушки удивленно взметнулись.

– Мне это даже и в голову не приходило. Ведь меня окружают такие милые люди… Неужели это возможно?

– Господи! Да вы просто небесное создание! – воскликнул Эберхард. – Неужели еще существуют такие девушки? В наше смутное время человека могут убить за несколько пфеннигов, а вы говорите о сундуке стоимостью почти в два миллиона марок!

– Рядом со мной будет управляющий имением; я уж надеюсь, что он сумеет защитить бедную девушку.

– Боже мой, – покачал головой банкир, – как вы все-таки наивны… Вас могут просто уговорить отдать им ваше богатство. Когда у человека появляются большие деньги, то находятся люди, которым они, как выясняется, тоже нужны позарез! Это могут быть ваши близкие подруги или родственники, знакомые или просто неизвестные люди. Они будут доказывать вам, что деньги нужны им гораздо больше, чем вам. Так что я предостерегаю вас от опрометчивых решений.

– Я постараюсь последовать вашему совету.

– Знаете, что я вам предлагаю…

– Что? – в ожидании посмотрела девушка на управляющего.

– Давайте обменяем ваши талеры на моей квартире.

– Не в банке? – удивившись, переспросила девушка, сделав очередной глоток.

Вопрос был ожидаемый. Кроме шести банков Германии, имеющих право обменивать старые монеты и банкноты, никто не мог заниматься подобными операциями. Но как объяснить этой очаровательной девушке, что стремление заработать гораздо сильнее страха быть привлеченным к уголовной ответственности?..

– Знаете, что я подумал… Банк обязательно возьмет с вас дополнительный процент; полагаю, что вы этого не желаете.

– Разумеется, нет, – длинные девичьи ресницы затрепетали.

– Я приму ваши деньги частным путем, а вы взамен получите казначейские билеты нашего банка.

– Но это будет законно?

– Вполне, – серьезно отвечал Гассман, стараясь смотреть прямо. – Я ведь управляющий, и мне удобно принимать деньги у себя на квартире.

– Ну, если так… – с заметным облегчением произнесла девушка, допив кофе.

Глянув на часы, Эберхард слегка покачал головой.

– Как бежит время, особенно с такой очаровательной девушкой!.. У меня ведь на сегодня намечена масса дел, и мне бы очень хотелось везде успеть. Если вы не возражаете, давайте займемся нашими делами прямо сейчас. Предлагаю проехать в мои апартаменты. Это недалеко. Вы ведь не возражаете?

– Конечно же нет, – отвечала девушка.

В ее голосе прозвучало какое-то торжество. Эберхард внимательно посмотрел на собеседницу, но увидел только наивные зеленые глаза провинциалки.

Прошли мимо официанта, почтительно согнувшегося – пожалованные чаевые он отработал сполна, – и вышли на многолюдную улицу. Карета управляющего, украшенная родовым рыцарским гербом, стояла у самого ресторана. Слуга, заметив выходящего хозяина, предупредительно распахнул дверь и тотчас поспешил на запятки кареты. Повернувшись к Луизе, управляющий обронил:

– Только не отставайте, тут недалеко.

– Не переживайте, не отстану, – пообещала девушка.

И вновь в ее голосе прозвучали какие-то зловещие интонации. А может, все-таки показалось? Улыбнувшись собственным страхам – чего только не покажется, когда на кону стоит около двух миллионов марок! – Гассман захлопнул дверцу. Через большие окна кареты он проследил за тем, как Луиза, слегка приподняв краешек платья, устроилась в кожаных креслах экипажа. Карета тронулась, спрятав девушку за проходящей мимо повозкой.

Еще минут через десять подъехали к небольшому особняку, на втором этаже которого находились апартаменты управляющего. Экипаж Луизы подкатил следом. Возчик, степенный дядька с огромной бородой, распахнул перед фройляйн дверцу, а потом вместе с подскочившим слугой, взявшись поудобнее за ручки, выволок из нутра кареты тяжеленный кованый сундук.

– Господа, – засуетился управляющий, – вот сюда. Лео, помоги! – прикрикнул он на замешкавшегося слугу. – Проходите, господа, я сейчас отопру вторую створку.

Двери широко распахнулись, и, сгибаясь под тяжестью, слуги внесли сундук в дом.

– Осторожнее, господа, осторожнее, сюда, по ковровой дорожке, – суетился управляющий. – Не расшибитесь!

Кроме него, в доме – через стенку – проживали прокурор со своей семьей и крупный чиновник из Министерства иностранных дел. Было бы настоящей катастрофой, если бы из разбитого сундука к ногам прокурора посыпались серебряным дождем бабушкины талеры…

Ломаясь в пояснице, внесли сундук на второй этаж и, задевая коваными углами косяки, ввалились в просторный кабинет. Следом, немного волнуясь, прошел управляющий, а за ним, беспечно подкрашивая губы, – Луиза.

– Ключи при вас? – спросил Эберхард, едва скрывая нетерпение.

– Да, с собой, – ответила девушка.

Сняв с плеча сумочку, сшитую из кожаных лоскутов, она вытащила миниатюрный ключ и, вставив в замочную скважину, повернула. Раздался мелодичный звон отворяемого замка.

– Позвольте, Луиза, я вам помогу, – шагнул вперед управляющий.

– Да, будьте любезны.

Приподняв крышку, Гассман увидел большое количество мешочков разного цвета, сложенных аккуратными рядами до самого верха. В горле тотчас пересохло.

– Надо полагать, что в каждом из этих мешочков находятся деньги? – спросил банкир.

– Да. Талеры.

В комнате, закрывая дверной проем, стоял слуга Фредерик, служивший еще отцу Гассмана. Горообразного облика, он производил удручающее впечатление на всякого, кто его видел. Через такое тело можно было пробиться только с помощью взрывчатки.

– Фредерик, постой за дверью, у меня с фройляйн Луизой будет серьезный разговор.

Молча поклонившись, слуга вышел за дверь. Эберхард подошел к сейфу, стоявшему в самом углу комнаты. Отомкнув его, он вытащил несколько пачек казначейских билетов, перетянутых банковскими лентами, и аккуратно разложил их на столе.

– Здесь ровно один миллион восемьсот тысяч марок. А теперь позвольте мне, фройляйн, убедиться в подлинности талеров.

– Пожалуйста, – охотно отозвалась Луиза. Показав на цветные мешочки, забитые деньгами, она добавила: – Выбирайте любой.

– Поймите меня правильно, Луиза, но порой у меня создается такое впечатление, что в Германии каждая вторая монета поддельная. Фальшивомонетчики очень преуспели в своем ремесле, – проговорил Эберхард, словно бы оправдываясь, – подчас требуется немало усилий, чтобы установить надежность монет. Это я вам говорю как управляющий банка.

Подняв мешочек, лежавший сверху, Гассман развязал его и высыпал на стол содержимое. С тщательностью, на которую способен только банковский служащий, принялся осматривать каждую монету. Одна из монет с потертой поверхностью его насторожила. Вытащив из кармана лупу, он принялся внимательно рассматривать голову орла. Что-то было не так в его гордом профиле: не то поворот головы был недостаточный, не то высунутый язык короче должного. Впрочем, при чеканке монет допускаются небольшие погрешности – тот самый случай, когда штамп слегка пообтерся. Взяв следующую монету, он убедился, что она лишена всяких дефектов.

Луиза, устроившись перед большим зеркалом, поправляла помаду в уголках губ. Подозрительность банкира ее совершенно не беспокоила. Похоже, что она даже не подозревала, что в Германии орудуют шайки фальшивомонетчиков и каждая десятая монета является фальшивой.

Гассман поднял очередной мешок и, осторожно высыпав его на стол, принялся рассматривать монеты. При беглом просмотре они выглядели совершенно одинаковыми, будто бы капли воды. Банкир отмечал лишь стертость, оставленную временем, что лишний раз указывало на их подлинность.

Девушка вздохнула. Процедура пересчета денег ее явно тяготила: уже были подкрашены губы, подведены глаза, примерено с десяток золотых украшений, имеющихся в сумочке, а этот зануда банкир желал осмотреть все монеты до единой. Деньги он изучал дотошно, рассматривая каждую, как если бы намеревался на них жениться. Трижды Луиза глубоко вздохнула, надеясь тем самым поторопить его; но, вооружившись крупной лупой, Гассман вел себя так, словно весь остальной свет перестал для него существовать.

Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату вошел встревоженный слуга.

– Господин Гассман, полиция!

Управляющий мгновенно оторвал взгляд от денег, на его лице отобразилось замешательство.

– Что им нужно?

– Они ничего не объяснили, просто сказали, что им нужно переговорить с вами.

– Где они?

– Стоят за дверью.

Эберхард бросил взгляд на монеты, разложенные на столе. Чтобы собрать деньги и уложить их обратно в сундук, требовалось несколько минут, которых у него не было. Но если не сделать этого, тогда возникнет вопрос о незаконных финансовых операциях по обмену денег. Гассман нервно вздохнул. Вряд ли дело закончится обычной отставкой; будет служебное расследование, а материалы дела передадут в уголовную полицию.

Луиза выглядела совершенно спокойной. Эта накрашенная кукла не понимала того, что полиция может наложить арест на все деньги до окончания служебного расследования.

– Попробуйте задержать их минут на десять, – холодным тоном произнес Гассман, стараясь не смотреть на Луизу.

Длинные ресницы девушки затрепетали, и она спросила:

– Мы делаем что-то противозаконное?

Управляющий попытался улыбнуться, хотя чувствовал, что лицевой нерв стягивает неприятная судорога.

– Ну, что вы, фройляйн, – энергично возразил он, – мы с вами образец законопослушности.

Правый уголок рта поднялся на середину щеки, сделав улыбку асимметричной. Повернувшись к слуге, банкир строго сказал:

– Чего стоишь, Фредерик? Разве я неясно выразился?

– Слушаюсь, господин управляющий! – с готовностью отозвался слуга и тотчас вышел за дверь.

– Ну, что вы сидите? Складывайте деньги! – прикрикнул Эберхард на девушку, сбрасывая мешки в сундук. – Если полиция спросит, что мы здесь делаем, вы скажете, что вы моя любовница.

– Как вы со мной разговариваете?!

– Послушайте, уважаемая Луиза, у нас нет времени на какие-то препирательства. Если я перед вами виновен, то готов поклониться хоть в ноги… Но позже! А сейчас нам нужно сложить все деньги, иначе мы с вами останемся без гроша!

– Что вы такое говорите? – ахнула Луиза.

– То, что мы сейчас делаем, не вполне законно.

В коридоре послышалась уверенная поступь нескольких пар ног.

– Но ведь вы только что сказали…

– Господа полицейские, сюда нельзя! – раздавался взволнованный голос Фредерика. – Господин управляющий проводит очень важное совещание!

– Ах, вот как, – прозвучал саркастический голос. – Тогда почему же он не проводит его в своем банке?

Управляющий побелел, на минуту превратившись в статую. Мешочек с деньгами неожиданно выскользнул из его рук и зловеще брякнул об пол. Из раскрытой горловины выкатилась монетка и, описав полукруг, закатилась в угол, где и успокоилась.

– Не все совещания можно проводить в банке, – нашелся Фредерик.

– Что за чушь вы несете? – прозвучали строгие интонации. – Немедленно отойдите от двери, если не хотите, чтобы мы препроводили вас в полицейский участок.

Дверь распахнулась, и на пороге предстал молодой человек лет тридцати пяти в форме начальника полицейского участка, с короткой ухоженной бородкой. Из-за его спины вышли еще двое полицейских и заняли места по обе стороны от начальства – оба кряжистые, небольшого росточка, с тяжелой поступью, какая зачастую встречается у людей невысоких.

– Господин Гассман? – сурово спросил начальник участка.

– Он самый… Простите, с кем имею честь, так сказать, общаться…

– Начальник четырнадцатого полицейского участка Фишер. Позвольте узнать, чем вы здесь занимаетесь? И что это за деньги? Почему они не в банке? – спрашивал полицейский, не давая банкиру опомнится.

Управляющий понемногу приходил в себя; бледность ушла, вернув лицу прежний цвет. Улыбнувшись полицейскому, как старому знакомому, отвечал:

– Дело в том, что возникла необходимость пересчитать наличность, вот мы и решили этим заняться.

– Ах, вот оно что… – Начальник полиции подошел к столу, на котором лежали мешки с неубранными деньгами. Подняв один из них, он покачал его в руке, как бы пробуя на вес, мотнул головой, давая понять, что содержимое его впечатлило, а потом продолжил: – Господин управляющий, а вам разве не известно о том, что заниматься обменом могут только шесть аккредитованных банков?

– Прекрасно осведомлен, господин Фишер. Имперский банк как раз входит в их число, – широко улыбнулся Гассман.

– Но обмен должен осуществляться в стенах банка, и никак не частным образом. В противном случае такие действия считаются преступлением. А может, вы решили скрыть от объединенной Германии налоги? И это в то самое время, когда она особенно нуждается в деньгах!

– Вы меня не так поняли, господин полицейский, – льстивым тоном заговорил управляющий. – Я не пытался скрывать налоги… тем более в свою пользу. Просто у нас – так же, как и в полиции, – имеются свои служебные тайны, о которых мы не вправе распространяться…

– Ах, вот оно что, – понимающе протянул начальник полиции, – тогда это меняет дело. В нынешнее время, куда ни посмотришь, всюду секреты, тайны…

– Разрешите продолжить?.. Эту операцию нам нужно провести в кратчайшие сроки, именно для этих целей руководство банка подобрало подходящую квартиру.

– Все это весьма интересно, но сначала я должен отвезти все эти деньги в полицейский участок.

– Что?! – невольно выдохнул Гассман.

– Ничего не поделаешь, таков порядок. Только после того, как будет проведено расследование, вы можете забрать свои деньги.

– Как долго может тянуться следствие?

– Полагаю, что не меньше месяца.

– Боже мой! – управляющий схватился за голову. – Здесь только казначейских билетов на сумму около двух миллионов марок! Вы их тоже хотите забрать с собой?

– Разумеется, таков порядок. – Повернувшись к дюжим полицейским, Фишер распорядился: – Ну, чего вы встали? Взялись за сундук и тащите в полицейскую карету!

– Мы поедем с вами, – решительно произнес управляющий.

– Боюсь, что это невозможно. Вы забываете, что это полицейская карета, а не наемный экипаж.

– И что же нам делать?

– Я бы на вашем месте поехал в четырнадцатый полицейский участок. Сейчас туда как раз должен прибыть начальник полиции Рейха господин Вольф. Возможно, что вам удастся убедить его в своей правоте, и он выдаст вам деньги раньше положенного срока.

Полицейские, взявшись за сундук и сгибаясь под его тяжестью, поволокли его к выходу. Управляющий застыл в нерешительности.

– Чего вы встали? – поторопила Луиза. – Быстрее едем в четырнадцатое отделение!

– Вы правы. – Надев цилиндр, Гассман скорым шагом вышел из комнаты. А следом за ним, стуча каблучками, заторопилась Луиза.

У парадного входа стояла полицейская карета, на козлах которой восседал извозчик в сюртуке и с длинной русой бородой. Управляющему показалось, что он уже где-то встречал эти бесноватые глаза. Напрягая память, Эберхард пытался вспомнить, смутно осознавая, что увиденное связано с некоторой опасностью, но в этот момент парадная дверь приоткрылась и из нее, кряхтя, вышли полицейские. Управляющий невольно скрипнул зубами. Дав себе слово не оглядываться, он бодро зашагал к своему экипажу, стоявшему неподалеку, и, распахнув дверь, плюхнулся в кожаное кресло.

– Поехали, черт бы тебя побрал! – распорядился Гассман, и экипаж, тронувшись, тяжело покатил по брусчатке.

Глава 9
Особые приметы

В углу комнаты, небрежно сваленные, лежали грудой небольшие разноцветные мешочки. Один из них был слегка надорван, из него просыпалось несколько монет. Наклонившись, Гельмут Вольф поднял с пола затертый кругляш – видно, оброненный в спешке, – повертел его в ладони. На первый взгляд обыкновенный союзный талер, постепенно выводящийся из обращения после объединения Германии. Единственное, что отличало его от настоящей монеты, так это отсутствие рисок на ободке. Поговаривают, что именно Ньютон предложил королю делать на монетах подобные насечки, чтобы отличить настоящие монеты от фальшивых. В какой-то степени это был самый настоящий подарок королю и значительный удар по всем фальшивомонетчикам. Нанесение боковых рисок – весьма деликатный и трудоемкий процесс, требующий значительного профессионализма и специального оборудования, которое королевский монетный двор держал в строжайшем секрете. Так что несколько последующих десятилетий английские короли чеканили свои монеты без боязни, что их осмелится кто-то подделать. А вскоре этот опыт переняли остальные королевские дворы Европы. Прошло немало времени, прежде чем фальшивомонетчики научились производить риски на ободке. Но их насечки были не столь частыми, как у настоящих монет, а зачастую и вовсе выглядели кривыми. Так что фальшивые монеты легко можно было отличить от настоящих. Однако на этом экземпляре риски были частыми, как и подобает, и при этом идеально ровные, из чего можно было заключить, что над деньгами поработал настоящий мастер. Единственное, что отличало эту монету от настоящей, так это чуть меньший вес и светлая поверхность, не характерная для серебра.

Положив фальшивую монету на стол, начальник полиции поднял небольшой мешочек. Внутри глухо звякнуло. Так могут звенеть только монеты. Высыпав на стол деньги из мешка, Вольф разровнял их рукой и принялся тщательно разглядывать. Большинство монет были совершенно гладкими, безо всяких рисунков, представляя всего-то заготовки. Единственное, что их роднило, – насечки на ободках, выполненные безупречно.

Повернувшись к банкиру, начальник полиции осуждающе покачал головой.

– И это вы называете настоящими деньгами?

Гассман промокнул белоснежным платком выступивший на лбу пот. В комнате было довольно прохладно, окно широко распахнуто, никто не удосужился захлопнуть створки, но банкир потел так, как если бы находился в парной. Он напоминал свечу, таявшую под губительным зноем. Казалось, что за последние два часа он исхудал наполовину.

– Но кто же знал? – проскулил Гассман, едва сдерживая рыдания. – Монеты, что я рассматривал, были настоящими!

– А вот и нет! – нахмурился начальник полиции. – Они выглядели как настоящие, но таковыми не являлись. Просто их хорошо состарили. Очень известный прием… – Жалеть банкира Гельмут Вольф не собирался. Взяв очередную монету весьма искусной работы, он спросил, глядя прямо в раскрасневшееся лицо управляющего: – Как же это вас так угораздило? С вашим-то опытом…

– Прямо даже не знаю, просто наваждение какое-то нашло. А потом, эта фройляйн показалась мне такой милой… даже в голову не могло прийти, что она окажется отъявленной мошенницей! А этот полицейский, что пришел в дом, вел себя так уверенно, что у меня и в мыслях не было усомниться…

Управляющего распирало поделиться пережитым, и он был весьма рад, что в лице мрачноватого и сосредоточенного начальника полиции отыскал благодарного слушателя. Во всяком случае, за два часа общения тот ни разу его не перебил и не выглядел раздраженным.

…Произошедшая ситуация выглядела до банального просто. Фальшивомонетчики, зная о склонности Гассмана к обогащению, предложили ему заманчивую сделку, в результате которой он должен сколотить целое состояние. Операция была незаконной, а потому проводилась в строжайшей тайне, где молодая милая дама выступила в качестве приманки. Во время подсчета денег нагрянула полиция, которая забрала все припасенные деньги в качестве вещественных доказательств, назвав одураченному управляющему адрес полицейского участка. Весьма смело!

Гассман находился на грани разорения. И, надо полагать, это были не последние его неприятности: в ближайшее время его ожидало служебное расследование, которое вполне могло закончиться тюремным заключением.

– Значит, вы говорите, что двое полицейских выносили из вашей комнаты сундук с деньгами?

– Именно так, господин полицейский, – быстро отозвался Эберхард. Прошедшие два часа вполне достаточный срок, чтобы успокоиться, однако лицо банкира выглядело унылым; он напоминал пятилетнего ребенка, у которого только что отняли любимую игрушку. – Я тотчас поспешил к своей карете, чтобы приехать в полицейский участок.

Гельмут Вольф невольно хмыкнул. В долготерпении господину управляющему не откажешь – просидев в участке более двух часов и не дождавшись заветного груза, он, наконец, осознал, что его облапошили, и направился прямиком к начальнику полиции Рейха… Скверность ситуации усугублялась тем, что за то время, пока он дожидался «начальника участка», преступники могли добраться до французской границы и теперь наверняка подсмеиваются над незадачливым банкиром.

– Где лежали ваши деньги?

– Вот на этом столе, – в отчаянии произнес управляющий.

Гельмут Вольф едва кивнул. Мнимые полицейские хорошо подготовились и просчитали Гассмана. Как только тот вышел за дверь, они высыпали из сундука в угол мешки с фальшивыми деньгами, ставшими теперь ненужными, и положили в него легкие казначейские билеты, что принес с собой в сумке управляющий банка.

– Как выглядел преступник, представившийся начальником участка? – по-деловому спросил Вольф, прервав стенания управляющего.

– Молодой, лет тридцати пяти…

– Как он назвал себя?

– Господином Фишером. Сказал, что он начальник четырнадцатого отделения.

Начальник полиции Рейха не удержался от улыбки. Весьма оригинально, мошенник не без чувства юмора. Фишер действительно возглавлял четырнадцатое отделение, вот только ему было далеко за шестьдесят. Вряд ли мошенник будет родным племянником уважаемого полицейского.

– А как представилась мошенница?

– Она сказала, что ее зовут Луиза Альтшулер.

Ну да, конечно, как же еще может быть иначе… Ладно хоть, что она не представилась дочерью Мартина Альтшулера.

– Вы можете более подробно описать этого Фишера? Ваши показания помогут нам в поисках преступника.

– Господи, его лицо и сейчас у меня перед глазами! Господин полицейский начальник, он был из тех людей, которые почему-то сразу внушают доверие. Не знаю, чем это объяснить – может, взгляд у него такой пронзительный, а может, говорил он уверенно, но отчего-то хотелось его слушаться… Высокого роста, с небольшой бородкой… такой, как у вас… И вообще, он поступал в точности так, как это делают полицейские. Не суетился, не говорил много, знал, что любое его распоряжение будет выполнено… Даже не знаю, что на меня нашло, но я тоже поверил ему.

– Может, на его лице были какие-то особые приметы?

– Ничего такого… хотя постойте!.. На подбородке у него был небольшой шрам. Точно! Именно такой шрам бывает у завзятых дуэлянтов, как будто бы кто-то зацепил его кончиком шпаги.

– А двое других полицейских?

– Одинаковые они какие-то, – пожал плечами управляющий. – Я на них особого внимания и не обратил. Помню, что один помоложе, а другой немного постарше.

Вольф едва не крякнул от досады. Дело выглядело заведомо проигранным. В этом деле отсутствовала всякая возможность за что-то зацепиться.

– Можете назвать номера казначейских билетов?

– Да, они записаны, – приободрился управляющий. – Банкноты поступили в банк из Императорского монетного двора буквально накануне.

– Это уже кое-что…

Так или иначе, казначейские билеты на сумму почти в два миллиона марок не могут пропасть бесследно. Пусть не сразу, но они обязательно появятся через какое-то время. Однако времени как раз и не хватало – канцлер поставил задачу изловить преступников в ближайшие дни.

– Я могу быть свободен? Все-таки у меня служба…

– Сначала дадите подробнейшее описание этого шарлатана… и девушки. Мы попробуем сделать рисунки их портретов с ваших слов. Может, что и выйдет из этой затеи, – отвечал Вольф. – А потом можете идти по своим делам. Но советую вам не выходить из своего дома, вы можете понадобиться нам в любую минуту.

Управляющий Гассман в сопровождении полицейского ушел в участок, прихватив со стола несколько фальшивых талеров – надо полагать, в качестве сувенира. Гельмут невольно хмыкнул.

* * *

Уже через два часа начальник полиции Рейха созвал расширенное совещание, на котором присутствовали все начальники участков столицы, их заместители, управляющие банками и финансовые инспекторы. Присутствовавшие ожидали какого-то срочного сообщения – и не ошиблись. Вольф обвел взглядом всех присутствующих, стараясь каждому из них заглянуть в глаза, и заговорил:

– Господа, то, что сегодня происходит в эти дни, сравнимо разве что с войной, во время которой государство терпит колоссальные убытки. Сейчас в обороте страны гуляют сотни тысяч фальшивых монет, что весьма внушительно бьет по устройству нашего государства. Мы теряем доверие наших партнеров. Этому должен прийти конец в самое ближайшее время. Вы должны обращать внимание на каждого, кто расплачивается подобными монетами, и немедленно их задерживать. Во всех завтрашних газетах будут опубликованы изображения фальшивых денег с указанием верных признаков их отличия от настоящих. Нашими рекомендациями может воспользоваться даже дилетант. А теперь, господа, ознакомьтесь с этими бумагами.

Подскочил секретарь и положил перед каждым из присутствующих по несколько листков.

– На них напечатаны номера казначейских билетов, что оказались в руках преступников. Такие же бумаги я отправил в банки, почтовые отделения… во все места, где они подлежат приему. Уверен, что мошенники начнут расплачиваться казначейскими билетами в самое ближайшее время. Советую вам как можно внимательнее следить за вкладчиками. Не исключено, что преступники захотят разменять их на более мелкие купюры. Итак, господа, у нас с вами всего лишь три дня. А теперь за работу!

Громко зашаркали стулья, и присутствующие, соблюдая одним им ведомый порядок, вышли из комнаты.