Текст книги "Император Пограничья 9 (СИ)"

Автор книги: Евгений Астахов

Соавторы: Саша Токсик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17

Дорога до Московского Бастиона тянулась уже больше двух часов. Я откинулся на спинку сиденья Бурлака, наблюдая, как за окнами мелькают сосновые леса, постепенно сменяющиеся ухоженными полями. До контрольно-пропускного пункта оставалось не больше получаса, когда достал магофон и набрал сохранённый номер.

– Терновский слушает! – рявкнул министр после третьего гудка.

В трубке слышался гул голосов и звон посуды – видимо, застал его за обедом.

– Игнат Всеволодович, это Платонов. Мы приближаемся к Бастиону.

– Платонов? – в голосе министра звучало неподдельное удивление. – Вот это сюрприз! Месяц прошёл! Я бы подумал, ты в своём Пограничье сгинул во время Гона, если бы твоя физиономия не маячила на новостных полосах. Живой, значит!

– Жив-здоров, как видите. И везу то, о чём мы договаривались.

– Постой-постой, – Терновский явно собирался с мыслями. – Ты что, прямо сейчас едешь? Без предупреждения?

– А зачем лишний раз светиться? – уклончиво ответил я, поглядывая на Безбородко за рулём. – Было бы неплохо, если бы на КПП нас особенно не мурыжили. А то знаете, как бывает – начнут всё досматривать, и лишние люди узнают о наших делах.

Я намеренно не стал предупреждать Терновского заранее. Чем меньше времени у министра на подготовку, тем меньше шансов, что он придумает какую-нибудь каверзу. Внезапность – лучший союзник в делах с не самыми надёжными партнёрами.

Терновский хмыкнул, явно оценив ситуацию:

– Хитёр ты, Платонов, как лис. Ладно, понял тебя. Сейчас позвоню куда надо. На восточном КПП вас встретят формально, не беспокойся.

– Куда груз везти?

Собеседник продиктовал адрес и добавил:

– Там тебя мои люди встретят.

– Благодарю.

– Не за что. Главное – качество товара пусть будет на уровне, а то знаешь, как я не люблю, когда меня дурят.

– Никто не любит, – философски ответил я и отключился.

Через двадцать минут впереди показались стены Бастиона. Даже готовый к этому зрелищу, я невольно присвистнул. Тридцатиметровые бетонные громады, усиленные магическими рунами, вздымались к небу как рукотворные скалы. Автоматические турели через каждые пятьдесят метров напоминали о том, что это не просто город, а крепость.

На первом блокпосту нас остановили вежливо, но твёрдо. Сержант в композитной броне проверил документы, что-то уточнил по рации и махнул рукой:

– Следуйте к восточному КПП за машиной сопровождения.

Военный джип повёл наш небольшой караван из двух внедорожников дальше. На самом КПП процедура прошла удивительно быстро. Офицер взглянул на мои документы, кивнул:

– Маркграф Платонов с сопровождающими. Проходите на проверку документов и биометрию.

Пока мы шагали в здание администрации, я краем глаза наблюдал, как досматривают наши машины. Двое солдат подошли к внедорожникам, заглянули через стёкла в салоны, обошли вокруг, проверили зеркалами на длинных ручках днище автомобиля и… всё. Никто не потребовал открыть багажники, не стал проверять груз. Формальность чистой воды – Терновский сдержал слово.

Нас провели в здание администрации. Внутри – стерильная чистота, белые стены, яркий свет ламп дневного света. У стоек регистрации выстроилась небольшая очередь из приезжих.

– По одному подходим, – скомандовал дежурный. – Документы, отпечатки пальцев, сканирование сетчатки, образец магической ауры.

Первым прошёл я, за мной Тимур, потом остальные мужчины. Беглым взглядом я оценил помещение. Те сотрудники, которые работали непосредственно с приезжими, были одеты в простую униформу. На поясах только дубинки и шокеры. Разумно, на случай если кто-то из гостей решит завладеть оружием.

Чуть в стороне стояла группа охранников в тактической броне и с укороченными автоматами. За ними из за толстого кремниевого стекла, едва не звенящего от количества нанесенных защитных рун наблюдал еще один сотрудник. Не удивлюсь, что еще и камеры стоят. Все смотрят за всеми.

Организованно это не только в случае лобовой атаки, на такое кажется, способен только идиот, но и ментального воздействия. Ни один амулет не даёт стопроцентной защиты. Мою Императорскую волю они и вовсе не способны распознать. Поэтому все следят за всеми и смотрят, не поведет ли коллега себя странно.

Через десять минут мы снова сидели в машинах, въезжая в город через массивные ворота. То, что открылось за ними, заставило даже видавших виды охотников присвистнуть.

Широченный проспект уходил вдаль, обрамлённый исполинскими башнями из стекла и металла. Небоскрёбы тянулись ввысь, некоторые терялись в низких облаках. Между ними, как паутина, переплетались эстакады и мосты. Поток машин двигался в несколько уровней – внизу грузовики и автобусы, выше – легковые автомобили.

– К этому зрелизщу невозможно привыкнуть! – выдохнул Евсей, прилипнув к окну.

Безбородко уверенно вёл машину, следуя указателям навигации. Мы проехали мимо торговых кварталов с их сверкающими витринами, мимо жилых комплексов, похожих на вертикальные города. Везде чистота, порядок, ухоженные газоны и клумбы. И люди – тысячи людей, спешащих по своим делам.

– Сверни ка, – скомандовал я, заметив относительно тихий и безлюдный переулок.

Охотники открыли объемистый багажный отсек внедорожника, и я подал руку вылезающей оттуда Василисе.

– Вылезай, нелегалка. – усмехнулся я.

– Я думала, сама в слиток превращусь там, пока жду, – пожаловалась она. – Кто бы мог подумать, что придётся въезжать в родной город таким образом.

– В багажнике удобнее, чем в тюремном фургоне, – философски заметил я. – Если бы тебя узнали во время проверки, никакая протекция нас бы не спасла.

Я запомнил про биометрическую проверку еще с первой поездки в Бастион. Первоначальной идеей было использовать Императорскую волю, но это было слишком рискованно.

Так что я поставил на самую обыкновенную жадность и коррупцию. Терновский прятал свои секреты, а заодно спрятал и мой.

Через полчаса мы добрались до промышленного района. Здесь пейзаж изменился – вместо стеклянных башен появились приземистые бетонные корпуса заводов и складов. Высокие заборы с колючей проволокой, строгие КПП на въездах.

У ворот комплекса правительственных складов нас уже ждали. Охранник проверил документы, созвонился с кем-то и махнул рукой:

– Проезжайте. Вас проводят.

К машине подошёл мужчина средних лет в строгом сером костюме. Я узнал его сразу – Аркадий, личный помощник Терновского. Тот самый, что руководил попыткой захватить меня в Покрове несколько месяцев назад.

– Маркграф Платонов, – сухо кивнул он. – Следуйте за мной.

Аркадий сел в служебный автомобиль и повёл его вглубь комплекса. Мы миновали несколько рядов одинаковых складов, прежде чем остановились у блока С.

– Заезжайте внутрь, – скомандовал помощник министра, открывая массивные ворота.

Внутри склада было прохладно и сумрачно. Бетонный пол, стеллажи вдоль стен, запах машинного масла и металла. Я вышел из машины и подошёл к Аркадию:

– Как поживаете? Оправились после нашей последней встречи?

Мужчина поморщился:

– Благодарю за заботу. Где груз?

Я кивнул Михаилу и Ярославу. Те открыли багажник Бурлака, продемонстрировав ящики с аккуратно уложенными слитками Сумеречной стали. Серо-синий металл даже в полумраке склада отливал характерным блеском.

Аркадий достал магофон и набрал кому-то:

– Пришлите эксперта в седьмой.

Через пять минут появился старичок в очках с портфелем. Молча кивнул, достал инструменты и принялся проверять слитки – замерял плотность, проводил какие-то тесты с реагентами, почти что пробовал на зуб.

– Превосходное качество, – наконец вынес вердикт специалист. – Чистота выше девяноста шести процентов. Редкость для кустарного производства.

Аркадий снова достал магофон:

– Игнат Всеволодович? Груз получен, качество подтверждено экспертом… Да, понял.

Он протянул трубку мне:

– Министр хочет поговорить.

Я взял магофон:

– Слушаю.

– Ну что, герой, не обманул! – довольный, как сытый кот, голос Терновского звучал в динамике. – Молодец! Приезжай ко мне в офис, надо завершить нашу сделку.

– Буду через полчаса.

Связь прервалась. Я вернул магофон Аркадию, и мы покинули склад. В машине Василиса, всё это время не выходившая из салона, наклонилась ко мне:

– Прохор, а ты не боишься, что министр тебя обманет? Слитки остались на складе, а денег мы пока не видели.

– Не боюсь, – усмехнулся я. – По двум причинам. Во-первых, Москве нужна Сумеречная сталь, и одна поставка в полтонны не покроет их потребности даже на четверть. Им выгоднее наладить со мной долгосрочное сотрудничество. Во-вторых, Терновский кровно заинтересован, чтобы я получил свои деньги.

– Почему? – нахмурилась княжна.

– Потому что он берёт с этой сделки свой процент. Если он меня кинет, то и сам останется без прибыли.

Голицына возмущённо выпрямилась:

– Откаты? В княжестве моего отца министр берёт откаты?

– Семь процентов, если быть точным, – спокойно ответил я. – И не делай такое удивлённое лицо. Ты же умная девушка, должна понимать, как устроен мир.

– Это… это же воровство! – вспыхнула геомантка. – Как ты можешь с ним сотрудничать?

Я пожал плечами:

– Я реалист, Василиса. Есть вещи, которые я могу изменить, а есть те, с которыми приходится мириться. Коррупция в чиновничьей среде – это такой левиафан, голову которому не отрубить. Вопрос лишь в масштабах и аппетитах. Семь процентов – это разумная цена за беспроблемный доступ к рынку Бастиона.

– Я бы всех этих мздоимцев в тюрьму посадила! – сердито заявила княжна.

И Бастион остался бы без ценного ресурса.

– С радостью бы поддержал это начинание, – улыбнулся я. – Вот только боюсь, что тогда на свободе не останется ни одного чиновника, и вся работа встанет. Это, кстати, урок о реальной политике – иногда приходится работать с несовершенной системой, постепенно меняя её изнутри.

Василиса недовольно вздохнула, но промолчала. Полина же неловко попыталась сменить тему:

– Кстати, Прохор, а мы успеем посмотреть местные магазины? Я слышала, в Бастионе есть удивительные лавки с заморскими тканями. Было бы здорово привезти что-нибудь для школы!

– Конечно, успеем, – с улыбкой отозвался я.

Через двадцать минут мы уже поднимались на лифте к кабинету Терновского в башне «Факел». Кабина бесшумно неслась вверх, унося меня к тридцать седьмому этажу. Через прозрачные стенки открывался головокружительный вид на Московский Бастион – лабиринт стеклянных башен, переплетённых эстакадами. Где-то внизу, как муравьи, сновали люди и машины.

В приёмной министерства меня встретила всё та же холёная секретарша в строгом костюме. Она окинула меня оценивающим взглядом, видимо, запомнила с прошлого визита, но в этот раз одарила куда более располагающей к себе улыбкой. Сказывался мой головокружительный социальный рост.

– Министр ждёт вас, Ваше Сиятельство. Проходите.

Кабинет Терновского не изменился – всё те же панорамные окна, массивный стол из красного дерева с малахитовой инкрустацией. Сам министр восседал в кресле, откинувшись на спинку. При моём появлении его лицо расплылось в широкой улыбке.

– Платонов! – прогремел он, поднимаясь. – Ну что, не обманул? Мои люди говорят – металл что надо!

– Обещания надо выполнять, – спокойно ответил я, усаживаясь в кресло напротив.

Терновский плюхнулся обратно, его массивное тело заставило кресло скрипнуть. Он сцепил пальцы в замок и внимательно посмотрел на меня:

– И всё же, откуда сталь? Все жилы на учёте, за каждой следят как за святыней. Твои «компаньоны» что, из воздуха её делают?

Я пожал плечами, сохраняя невозмутимое выражение лица:

– У каждого свои секреты, Игнат Всеволодович. Вам важен результат, не так ли? Качественный металл, стабильные поставки, разумная цена.

– Хитришь, – министр прищурился, но в его глазах плясали весёлые искорки. – Ладно, пока схаваю. А в следующий раз твои загадочные друзья смогут тонну поставить?

– Смогут, – безмятежно ответил я.

Терновский захохотал так, что задрожали стёкла в окнах:

– Тонну! Да ты в своём уме? Это что, по-твоему, пирит, валяющийся на дороге⁈

Я молча улыбнулся. Министр резко прекратил смеяться и подался вперёд:

– Скажи-ка, друг мой сердечный, где находится новая жила, а? В Пограничье? Под носом у всех?

– Если скинете свою пошлину с семи процентов до одного, – равнодушно протянул я, – возможно, я вам и отвечу.

Терновский снова расхохотался, хлопнув ладонью по столу:

– Ах ты хитрожопый! Нет уж, я лучше деньгами возьму, чем информацией и борзыми щенками. Семь процентов – это семь процентов.

С этими словами он выдвинул ящик стола, достал чековую книжку и начал выписывать чек. Закончив, протянул мне.

Я внимательно изучил документ. Сумма – 437,5 тысяч рублей. Быстро подсчитал в уме: это означает, что за тонну он заплатил 875 тысяч. Меньше текущей рыночной цены.

– Интересная арифметика, – заметил я, постукивая пальцем по чеку. – Рыночная цена плавает в районе 910 тысяч за тонну. А у вас тут 875. Мы же договаривались обсудить цены отдельно по каждой позиции.

Терновский пожал плечами, откидываясь в кресле:

– Так мы и не на рынке. Ты приехал без предупреждения, поставил меня в неудобное положение – пришлось срочно звонить на КПП, выцеплять моего человечка с отдыха и заставить тащиться бегом на работу, отменять совещание. Отсюда и дополнительные расходы. Бизнес, ничего личного.

На самом деле Терновский даже поскромничал. Я ожидал, что он выставит совсем уже грабительскую цену и придется торговаться. Видимо поставки действительно необходимы Бастиону, а министр планирует неплохо пополнить карьерный и личный капитал.

Так что напомнив, что цены на ресурсы мне известны, я ответил с ощутимой иронией в голосе:

– С вами приятно иметь дело, Игнат Всеволодович.

– Взамно, – довольно хмыкнул министр и положил на столешницу небольшую карточку. – Тут реквизиты. Банк во Франкфурте, надёжный, вопросов не задаёт.

Всё понятно – сюда нужно перевести его семь процентов.

– Кстати, – начал я, словно только что вспомнив, – можно ли через вас достать одно вещество? Карбид кремния.

Терновский нахмурился, барабаня пальцами по столу:

– Карбид кремния? Это ж тугоплавкий материал. Температуру держит под три тысячи градусов…

Я мысленно отметил его осведомлённость. Карбид кремния действительно обладал уникальными свойствами – высочайшая термостойкость, отличная термошоковая устойчивость, прекрасные механические характеристики. В природе он встречался крайне редко, в виде минерала моассанита, да и то лишь в метеоритах и кимберлитовых трубках. Весь промышленный карбид кремния производился синтетически, но для этого требовались технологии уровня Бастионов.

– Постой-ка, – министр прищурился. – Это ж для тиглей нужно! Для выплавки Сумеречной стали! А как твои «компаньоны» тогда текущую партию плавили, если у вас этих материалов не было?

– Пришлось импровизировать, – уклончиво ответил я.

Терновский покачал головой:

– Импровизировать с Сумеречной сталью – это надо иметь железные яйца. Сколько требуется?

– Сто килограммов. Лучше сразу в виде готовых изделий – четырёх тиглей на пятнадцать литров.

Потому что формование изделий из карбида кремния потребует технологий, которых у нас в Угрюме нет.

Министр задумался, что-то прикидывая в уме:

– Могу помочь, но это влетит в копеечку – тридцать две тысячи за всё. Включая изготовление тиглей по озвученным размерам.

Я быстро сопоставил с ценами, которые видел в Эфирнете по дороге. Завышено процентов на десять, но учитывая, что у тех продавцов не было гарантий надёжности и они не были связаны магической клятвой… Кивнул:

– Договорились.

Терновский снова постучал пальцем по карточке с реквизитами. Значит, и оплата за тигли пойдёт в обход княжеских счётов.

Эх, Игнат Всеволодович, плохо ты закончишь однажды…

– Разумеется, – я поднялся из кресла. – Благодарю за помощь.

– Да ладно, взаимовыгодное сотрудничество, – министр тоже встал, протягивая руку для рукопожатия. Его ладонь была большой и мясистой, хватка – крепкой. – Когда ждать следующую партию?

– Пожелания?

– Хорошо бы через три недели.

– Это возможно. До встречи.

– Ну, давай, не пропадай.

Я вышел из кабинета, кивнул секретарше и направился к лифтам. Спускаясь вниз, обдумывал итоги встречи. Четыреста тридцать семь тысяч – потрясающая сумма, даже с учётом заниженной цены. Плюс решён вопрос с тиглями для плавки. Минус – пришлось делиться с Терновским, но это было ожидаемо.

В машине меня ждали. Василиса тут же подалась вперёд:

– Ну как? Всё прошло хорошо?

Я показал ей чек. Глаза геомантки расширились:

– Четыреста… Прохор, это же целое состояние!

– Это только начало, – усмехнулся я, пряча чек. – А теперь, Василиса, пора навестить твоего отца.

Девушка побледнела, откидываясь на спинку сиденья:

– Уже?

– Чем дольше тянем, тем сложнее будет. Лучше встретиться на наших условиях, пока он не узнал о твоём местонахождении сам.

Глава 18

Наши две машины неслись по широким проспектам Московского Бастиона в сторону Кремля. Я сидел на переднем пассажирском сиденье рядом с Безбородко, который уверенно вёл Бурлак через многоуровневые развязки. Позади расположились Ярослав, Полина и Василиса. Во второй машине ехали Тимур за рулём, Гаврила, Евсей и Михаил.

– Не понимаю, – Полина наклонилась вперёд между сиденьями. – Зачем мы едем в Кремль? Я думала, князь Голицын работает в Факеле. Мы же только что оттуда!

Василиса откинулась на спинку сиденья, поправляя складки своего тёмно-синего платья.

– Отец действительно там работает, но не каждый день, – пояснила она спокойным тоном. – Административные вопросы решаются в башне, а вот дипломатические и государственные приёмы он даёт в Кремле. Как и подобает его статусу. Сегодня как раз такой день.

Я молча кивнул, наблюдая, как впереди начинают вырисовываться белокаменные стены. Они сияли в лучах послеполуденного солнца, создавая почти сказочное впечатление. За зубчатыми стенами возвышались купола соборов и церквей, украшенных золотом крестов.

– Красиво, – выдохнула гидромантка. – Я здесь впервые.

– Подожди, пока внутрь попадёшь, – с лёгкой иронией отозвалась Василиса.

У ворот нас остановил усиленный пост охраны. Стражники в парадной форме с гербами Московского княжества проверяли каждую машину с особой тщательностью. Когда подошла наша очередь, я протянул документы через окно.

Офицер взял их, внимательно изучил, затем что-то проверил в своей скрижали.

– Маркграф Платонов Прохор Игнатьевич с сопровождающими, – произнёс он официальным тоном. – Вы есть в списке допущенных лиц. Следуйте за машиной сопровождения на гостевую стоянку.

Я убрал документы обратно, мысленно усмехаясь. Конечно, я в списке. Официально уведомил канцелярию князя через Эфирнет о своём визите и просьбе о встрече. Ответ был предсказуемо уклончивым – меня примут «по возможности» из-за «загруженного рабочего графика Его Светлости». Стандартная бюрократическая отговорка, означающая: «Мы вас видеть не хотим, но прямо отказать не можем».

Что ж, они меня обязательно примут. Иначе и быть не может – не каждый день дочь князя возвращается домой после долгого отсутствия.

Служебный автомобиль повёл нас через внутренние дворы Кремля к специальной стоянке для высокопоставленных гостей. Припарковавшись, я повернулся к своим бойцам:

– Степан, останешься здесь с ребятами. Держите связь.

– Понял, воевода, – кивнул водитель.

Я вышел из машины и оглядел нашу небольшую делегацию. Все выглядели подобающе случаю – я в строгом тёмном костюме, Тимур в похожем, но чуть более скромном. Девушки тоже постарались – Полина выбрала платье тёплого бордового цвета, подчёркивающее цвет её ореховых глаз, а Василиса остановилась на тёмно-синем, почти чёрном наряде с минимумом украшений.

– Идёмте, – скомандовал я.

От стоянки до входа в Сенатский дворец нас сопровождал молодой офицер гвардии. У массивных дверей нас встретил ещё один контрольно-пропускной пункт. Здесь проверка была более деликатной – никаких грубых обысков или резких движений. Охранники вежливо попросили пройти через рамку металлодетектора и показать содержимое карманов.

– Простите, госпожа, – обратился один из стражников к Василисе. – Не могли бы вы снять очки? Протокол безопасности.

Княжна медленно сняла солнцезащитные очки, и я затаил дыхание. Сейчас всё могло пойти не по плану. Но охранник лишь мельком глянул на её лицо и кивнул:

– Благодарю за понимание. Проходите.

Я мысленно выдохнул. Сработал классический психологический эффект – никто не ожидал увидеть пропавшую княжну здесь, в составе делегации провинциального маркграфа. Когда встречаешь известного певца в продуктовом магазине, тоже не сразу его узнаёшь – контекст не тот.

Нас провели через анфиладу залов с высокими потолками и хрустальными люстрами. Паркет блестел так, что можно было смотреться как в зеркало. На стенах – портреты прежних правителей Москвы в тяжёлых золочёных рамах.

Наконец мы оказались в какой-то гостиной – зале ожидания для просителей. Первое, что бросилось в глаза – обилие синего цвета с золотом. Тяжёлые шторы с золотыми кистями, такая же обивка на белой с позолотой мебели. Отражённый в зеркальных канделябрах свет наполнял зал ощущением торжественности и покоя одновременно, а классическое сочетание белого, голубого и золота создавало атмосферу сдержанной роскоши.

В зале уже находилось с десяток человек – судя по одежде и манерам, представители знати, крупные купцы и промышленники. Все сидели небольшими группками на диванах и в креслах, негромко переговариваясь. При нашем появлении некоторые подняли головы, оценивающе осмотрели и вернулись к своим беседам.

Мы заняли свободные кресла в углу зала.

– Сними очки, – попросил я Голицыну.

Та подчинилась, но едва устроившись, наклонилась ко мне и зашептала:

– Чтобы попасть в Приёмную представительского кабинета князя, нужно пройти через два зала. Сначала Голубую гостиную, где мы сейчас, потом Кабинет аудиенций.

– И в чём разница? – тихо спросил я.

– Кабинет аудиенций, несмотря на название, тоже для ожидания. Но есть нюанс, – геомантка оглянулась, убеждаясь, что нас никто не слушает. – В Голубой гостиной ждут те, кто почти наверняка к князю не попадёт. Достаточно высокое положение, чтобы их впустили во дворец, но отец не желает их видеть по тем или иным причинам. А в Кабинете аудиенций – те, кто точно будет принят сегодня.

Она обвела рукой зал с его посетителями.

– Все эти люди либо надеются на чудо, либо просто не хотят признавать очевидное. Способ вежливо уклониться от разговора – им не отказали во встрече прямо, но и не пустят к отцу из-за «загруженного рабочего графика Его Светлости», – сама того не зная, оно почти дословно процитировала полученное мной письмо от княжеской канцелярии. – Так можно сидеть неделями.

Полина встревоженно посмотрела на меня:

– Прохор, ты же что-то придумал? Мы так до старости можем здесь прождать!

Я откинулся в кресле, сплетя пальцы в замок.

Василиса кивнула:

– Она права. Отец принимает ограниченное количество людей в день, и все уже распределены заранее. Так чего мы ждём?

– Этого, – негромко ответил я на вопрос княжны и глазами указал в сторону от неё.

Минуту назад в дальнем конце зала приоткрылась незаметная дверь, и оттуда вышел секретарь в тёмном костюме. Он быстрым шагом пересёк зал, явно направляясь к выходу. Но на полпути его взгляд скользнул по нашей группе и замер, когда дошёл до моей спутницы. Секретарь побледнел, узнав княжну. Рот его приоткрылся да так, что туда мог свободно залететь воробей.

Секретарь секунду колебался, затем резко развернулся и практически бегом бросился к служебной двери.

– Стража! – раздался его крик. – Немедленно сюда! Люди у южной стены!

Реакция последовала мгновенно. Двери распахнулись, и в Голубую гостиную ворвались вооружённые люди – человек двадцать в парадной форме с автоматами и магическими жезлами наготове. Они веером рассыпались по залу, направляя оружие на нашу группу.

– Не двигаться! – рявкнул старший офицер, не до конца понимая, в чём дело.

Я медленно поднял руки, демонстрируя отсутствие агрессивных намерений. Остальные гости в зале вскочили со своих мест, некоторые попытались броситься к выходу.

– Не направлять оружие в сторону княжны! – истерично закричал секретарь, указывая на Василису. – Это дочь Его Светлости!

Стражники замешкались, не зная, как реагировать. Один особо ретивый боец повалил какого-то толстого господина лицом в паркет, прижав коленом к спине.

– Отпустите графа Апраксина немедленно! – взвизгнул секретарь. – Вы что, с ума сошли⁈

Я окинул взглядом направленные на меня стволы и покачал головой:

– Направлять металлическое оружие на металломанта не самая умная идея, господа.

Охранники напряглись ещё сильнее. Некоторые переключились на магические жезлы, другие неуверенно переглянулись. В этот момент из соседнего зала – Кабинета аудиенций – высунулось несколько любопытных голов. Вельможи в дорогих одеждах с изумлением наблюдали за происходящим бардаком.

Шумиха и хаос усилились.

Всё это начало меня изрядно утомлять.

– Что здесь происходит⁈

Голос прогремел как удар колокола. В дверях появился князь Голицын собственной персоной – высокий, широкоплечий мужчина лет сорока пяти с властной осанкой прирождённого правителя. Тёмные волосы с благородной проседью на висках были аккуратно причёсаны назад. Резкие, волевые черты лица – высокие скулы, прямой нос, твёрдо очерченный подбородок.

Его взгляд скользнул по залу и замер на Василисе. Челюсть князя медленно опустилась.

– Привет, папа, – спокойно произнесла геомантка, шаркнув ножкой.

Я мысленно отметил – князь был металломантом, причём невероятной силы. Архимагистр третьей ступени, в двух шагах от ранга Грандмагистра. Мощь его дара буквально давила на пространство.

Голицын сделал шаг вперёд, полностью игнорируя всех остальных. Его взгляд был прикован к дочери. В тот же момент я почувствовал, как невидимая сила вдавила всё огнестрельное оружие охраны в пол. Автоматы буквально вырвались из рук стражников и с грохотом упали на паркет.

– Василиса… – в голосе князя смешались изумление, облегчение и нарастающий гнев. – Где ты была?

– Я была с человеком, который спас мне жизнь, – ровно ответила княжна. – И под защитой которого я находилась все эти полгода.

Только теперь князь обратил внимание на меня. Его глаза сузились, в них заплясали опасные огоньки. Металлические предметы в зале – канделябры, дверные ручки, даже пуговицы на одежде – начали мелко вибрировать.

– Маркграф Платонов Прохор Игнатьевич, – спокойно представился я, выдерживая его тяжёлый взгляд. – Прибыл к Вашей Светлости, чтобы побеседовать как мужчина с мужчиной.

Князь скрипнул зубами так, что звук разнёсся по всему залу.

– Побеседовать? – процедил он. – Что ж… давайте побеседуем.

Он резко повернулся к секретарю:

– Всех вон! Никого не пускать ко мне на ближайший час. Понятно?

– Так точно, Ваша Светлость! – секретарь засуетился, выгоняя растерянных гостей.

Я обернулся к Черкасскому:

– Тимур, присмотри за Полиной.

Пиромант кивнул, положив руку на плечо побледневшей Белозёровой. Я последовал за князем и Василисой через анфиладу залов в его личный кабинет.

Кабинет поражал сочетанием строгости и роскоши. Пастельные тона стен удачно контрастировали с тёмным деревом мебели и позолоченными вставками на дверях. Массивный стол из морёного дуба, книжные шкафы до потолка, несколько кресел с высокими спинками – всё дышало властью и достатком.

Князь прошёл к своему столу, но не сел. Вместо этого он присел на столешницу, впившись взглядом в мою фигуру. Вблизи было заметно, что он выглядит старше своих лет – глубокие морщины у глаз, усталые складки у рта.

– Итак, маркграф, – начал он, и в кабинете снова завибрировали металлические предметы, – объясните мне, какого чёрта моя дочь полгода находилась в вашей компании⁈

Дверная ручка задрожала, готовая сорваться с петель. Я призвал собственный дар, мягко успокаивая разбушевавшийся металл.

– Ваша Светлость, – несмотря на кажущуюся тревожность ситуации мой голос звучал безмятежно, – я спас жизнь вашей дочери, когда Бездушные едва не выпили её на дороге между Владимиром и Покровом. Она была брошена на растерзание тварям.

– Спасли? – голос князя упал до минусовой температуры. – Вы похитили её! Полгода я не знал, жива ли она! – он сжал кулаки, весь дрожа от ярости. – Полгода я посылал людей во все концы Содружества! Обращался к каждому князю, каждому боярину! Думал, она мертва, а она…

Голицын замолчал, тяжело дыша. Я видел, как под гневом скрывается боль отца, который потерял единственную связь с покойной женой.

– Это правда! – Василиса встала между нами. – Он действительно спас меня! Если бы не Прохор…

– Прохор? – князь побагровел. – Уже Прохор⁈ На «ты»⁈

Он сделал шаг к дочери, но та не отступила.

– Да, папа. На «ты». Потому что он относился ко мне как к человеку, а не как к вещи!

Князь отшатнулся, словно она ударила его. В кабинете повисла тишина, нарушаемая только звоном дрожащего металла.

– Я искал тебя… – голос князя сорвался. – По всем княжествам разослал запросы. В Смоленск ездил, твоих преподавателей допрашивал. А ты…

Он резко отвернулся, подошёл к окну. Плечи его дрожали.

– Ваша Светлость, – начал я осторожно. – Княжна действительно была при смерти, когда я её нашёл. Бездушные…

– Да какая разница! – князь развернулся, и я увидел боль в его глазах. – Почему не сообщил? Почему не вернул её домой⁈

– Потому что я не хотела возвращаться! – выкрикнула Василиса.

Повисла оглушительная тишина. Князь смотрел на дочь, та – на него. Я видел, как по лицу Голицына пробегают тени – агония, гнев, непонимание.

– Что я тебе сделал? – наконец выдавил он. – Чего тебе не хватало? Лучшие учителя, любые наряды, всё, что пожелаешь…

– Свободы! – Василиса сжала кулаки. – Права быть собой! Ты хотел сделать из меня красивую куклу для выгодной партии!

– Я хотел, чтобы у тебя было будущее!

– Чьё будущее, папа? Моё или твоё?

– Ты не понимаешь, что значит быть правителем! Каждое решение, каждый поступок влияет на тысячи людей! У тебя есть обязанности!

Поняв, что сейчас всё сведётся к семейному конфликту и бессмысленным крикам, я попытался вернуть разговор в конструктивное русло:

– Княжна решила остаться в моём поселении добровольно. Как воевода, я предоставил убежище совершеннолетней особе, обратившейся за помощью.

– По какому праву⁈

– По праву гостеприимства.

Князь выпрямился, его лицо потемнело от гнева. Но я продолжил, не давая ему возможности взорваться:

– Позвольте задать встречный вопрос, Ваша Светлость. Почему она сбежала?

Удар попал в цель. Голицын отвернулся к окну.

– Не смейте…

– Что заставило княжну искать убежище у совершенно чужого человека в глухом Пограничье? Она ведь боялась не меня – она боялась вернуться домой.