Текст книги "Император Пограничья 9 (СИ)"

Автор книги: Евгений Астахов

Соавторы: Саша Токсик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 13

На мгновение я потерял дар речи.

Рюрик…

Моё имя из уст потомка. Точнее, искажённое теми, для кого мой родной язык казался тарабарщиной. Хродрик – так нарекли меня родители. Славянам всегда было тяжело произносить звуки северных наречий, и постепенно имя видоизменялось: Хродрик превратился в Родрика, затем в Рорика, а потом и вовсе в Рюрика.

Отец явно закладывал в это имя особый смысл, словно предвосхищая мою дальнейшую судьбу. Возможно, мечтал, чтобы хотя бы один сын знатного, но не шибко могущественного ярла однажды стал конунгом. Так и вышло, только для этого мне пришлось отправиться в чужой край «на княжение»…

На языке данов, нордов, саксов и готов «Хрод» означало «слава, известность», а «Рикс» – «властитель, правитель». Вместе они образовывали имя, обозначающее «прославленный правитель». И я оправдал это имя, объединив разрозненные племена в единую империю.

Пальцы непроизвольно сжали каменные перила смотровой площадки. Белые костяшки проступили сквозь кожу, а под ладонями пошли трещины – камень не выдерживал напряжения. Мелкая крошка посыпалась вниз.

– Прохор, всё в порядке? – Ярослава заметила мою странную реакцию, положила руку на предплечье. – Ты побледнел.

– Да, просто… – я заставил себя ослабить хватку, отпустил искрошившиеся перила. – Задумался о тяжести такого наследия. Объединить империю – задача не из лёгких.

Нужно было проверить. Понять, действительно ли это мой мир или просто совпадение имён. Сама по себе концепция множественности миров была знакома мне ещё с детства.

Отец, следуя традициям нашего народа, рассказывал о девяти мирах, соединённых корнями и ветвями великого ясеня Иггдрасиль. Асгард – обитель богов, Альвхейм – царство светлых альвов, огненный Муспельхейм и ледяной Нифльхейм, Ванахейм, Йотунхейм, Свартальфхейм, Хельхейм и наш Мидгард. Если верить сказаниям предков, между мирами можно было путешествовать, и сами боги это делали. Так почему бы душе не перенестись из одного мира в другой? Или из прошлого в будущее того же мира? Эта мысль не казалась мне безумной – скорее, вполне логичной в рамках мироустройства, которое я знал.

– Знаешь, – сказал я как бы невзначай, поворачиваясь к ней, – интересный факт о Рюрике. Говорят, он носил перстень с изображением ворона, раскинувшего крылья вокруг копья. Символ его рода.

Ярослава нахмурилась, покачала головой.

– Не слышала о таком. Честно говоря, хоть Рюрик и известен как объединитель Руси, в истории слишком много тёмных пятен. Документов той эпохи почти не сохранилось – нашествие Бездушных в этом, естественно, не помогло, да и летописи противоречат друг другу.

Я внимательно слушал, не перебивая.

Она пожала плечами:

– У него вообще неоднозначная репутация. Некоторые историки считают, что он намеренно преувеличил масштаб угрозы Бездушных, чтобы огнём и мечом склонить независимые земли к подчинению. Типичный завоеватель, прикрывающийся благородной целью.

Сердце сжалось. Так вот что стало с моим наследием… История исказила всё, превратила борьбу за выживание человечества в банальные завоевательные походы.

Я едва сдержал горький смех. Преувеличил угрозу? Эти люди понятия не имели, каково это – жить в мире, где Алчущие были повсюду. Вся Империя была одним огромным Пограничьем. Не существовало полностью безопасных мест – только более или менее защищённые. Каждую ночь караульные вглядывались в темноту, ожидая атаки. Каждый выход за стены поселения мог стать последним. Мы теряли целые деревни за одну ночь, находя наутро лишь обезлюдевшие дома. Армия же вечноголодных тварей росла с каждой их победой.

А теперь? Теперь Бездушные стали почти управляемой угрозой, прорывающейся раз в двадцать лет во время Гона. Люди привыкли к безопасности Бастионов и княжеств, забыли, что такое настоящий ужас. Неудивительно, что потомки считают меня паникёром, преувеличившим опасность ради власти. Они судят прошлое мерками настоящего, не понимая, насколько изменился мир.

– А братья его? – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно. – Синеус и Трувор?

– О них ещё меньше известно, – Ярослава задумчиво потёрла подбородок. – Только то, что у Рюрика вообще имелись братья. Синеус вроде бы правил в Белозёрске, а Трувор в Изборске. Но это всё легенды, достоверных сведений нет. Некоторые учёные вообще сомневаются в их существовании, считают литературным вымыслом летописцев.

Вымыслом… Я отвернулся, глядя на огни города. Синеус, мой горячий младший брат, всегда готовый броситься в драку. Трувор, вдумчивый и рассудительный, совершивший множество чудесных открытий. Их имена стали легендой, а сами они – призраками прошлого.

– Расскажи о своём роде, – попросил я, пытаясь отвлечься от горьких мыслей. – Засекины служили Рюрику?

Ярослава выпрямилась, в голосе зазвучала гордость.

– Основатель нашего рода, Святослав Засекин, был одним из ближайших соратников первого императора. Командовал правым флангом в битве при Онежском озере, где империя отражала первое крупное вторжение Бездушных с севера. После того как Рюрик объединил земли, Святослав получил в управление территории вокруг будущего Ярославля за верную службу.

Святослав… Память услужливо подбросила образ: молодой воин с ястребиным носом и шрамом через всю щёку. Мой телохранитель, спасший мне жизнь в той битве, хоть и носила он тогда совершенно иную фамилию. Я сам вручил ему боевой топор с серебряной насечкой – знак моего личного признания и покровительства.

– Я помню… – начал было я и тут же осёкся.

– Что? – княжна удивлённо посмотрела на меня.

– Помню, как читал об этом в хрониках, – быстро исправился я, – но не знал, что речь шла именно о твоих предках. Интересная история. А как Засекины стали князьями?

Княжна странно на меня посмотрела, но не стала заострять внимание на оговорке.

– Независимым княжеством Ярославль стал уже в Смутное время. Когда Земский собор не смог избрать нового царя, и Русское царство распалось во внутренних конфликтах, род Засекиных оказался расколот. – она облокотилась на перила рядом со мной. – Старшая ветвь поддержала Лжедмитрия Первого, надеясь восстановить независимость Ярославского княжества. Средняя ветвь осталась верна Василию Голицыну и была истреблена в боях. А младшая ветвь, к которой принадлежала моя семья, первоначально поддержала Василия Шуйского.

Ярослава помолчала, собираясь с мыслями.

– Когда стало ясно, что собор провалился и единого государства больше не будет, мой дальний предок – тоже Святослав, кстати, мы любим это имя в роду – был ставленником последнего царя Фёдора Иоанновича в Ярославле. Вместо того чтобы сложить полномочия, он использовал их для превращения Ярославского княжества в независимое государство. С тех пор Засекины правили там почти четыреста лет. До переворота девяносто восьмого.

Я глубоко вздохнул, размышляя о цикличности истории. Империи падают и возрождаются, династии сменяют друг друга, но суть остаётся прежней – борьба за власть, предательство, месть. И я снова здесь, в новом теле, но с той же целью – объединить раздробленные земли перед лицом общей угрозы.

Но почему? Почему моя душа вернулась? И действительно ли это мой мир, только спустя столетия? Или параллельная реальность, где тоже был Рюрик, объединивший Русь? Слишком много совпадений, но и слишком много различий.

Странно, но раньше мне даже в голову не приходило, что это может быть мой собственный мир, только спустя тысячелетие. Слишком многое изменилось. Алчущих теперь зовут Бездушными, появились невиданные прежде технологии – магофоны, машины, огнестрельное оружие. Города носят новые имена, а старые исчезли без следа. Москва, Рязань, Тверь – эти названия ничего не значили для меня, привыкшего к Хольмгарду – Новгороду, Изборску и Полоцку.

Да и времени разбираться в истории этого мира у меня не было. С первого дня в теле Прохора Платонова я боролся за выживание – сначала на эшафоте, потом в Угрюмихе. Нужно было наладить оборону, разобраться с предателями, защитить людей от Бездушных. Когда тут думать о древней истории? Я принял как данность, что попал в иной мир, и сосредоточился на насущных проблемах. А теперь… теперь оказывается велика вероятность, что я всё это время был дома. Изменившемся до неузнаваемости, но всё же дома.

– Знаешь, мы как-то резко ушли в седую старину, – Ярослава удивлённо покачала головой. – С чего вдруг такой интерес к истории? Минуту назад мы о нашем будущем говорили, а теперь обсуждаем дела тысячелетней давности.

Я заставил себя улыбнуться, хотя внутри всё кипело от осознания.

– Просто подумал – если уж замахиваться на объединение Содружества, стоит поучиться у тех, кто это уже делал. И на их ошибках тоже.

– Понимаю… Ты выбрал себе достойную цель, – добавила она уже тише. – Безумную, почти невыполнимую, но достойную. И за неё стоит сражаться.

– Поможешь? – спросил я, глядя ей в глаза.

Она усмехнулась.

– Сначала мне нужно разобраться со своими демонами. Но после…

Она покачала головой, словно отгоняя наваждение.

– Странное чувство. Будто… будто мой род ждал кого-то вроде тебя. Кого-то, кто снова соберёт осколки империи воедино. Глупости, конечно, но… – она снова посмотрела мне в глаза. – Если ты действительно попытаешься это сделать, если переживёшь все попытки тебя остановить… Северные Волки будут на твоей стороне. Это я тебе обещаю.

В кармане завибрировал магофон. Я нахмурился – кто мог звонить в такой час? На экране высветилось имя Коршунова.

– Прости, – сказал я Ярославе. – Это важно.

Она кивнула, отходя на пару шагов, давая мне пространство.

– Родион? – ответил я. – Что случилось?

– Прохор Игнатьевич, – голос начальника разведки звучал возбуждённо. – Извините, что беспокою, но тут такое творится!

– Да?..

– Бутурлин только что выложил на себя компромат! Сам! Ядрёна-матрёна! В Эфирнете уже гудят – документы о мошенничестве, подкупе судей, даже намёки на убийство конкурента. Пресса сходит с ума!

Я едва сдержал улыбку. Значит, отложенный приказ сработал. Императорская воля – страшная сила, особенно когда используется точечно.

– Интересно, – нейтрально сказал я. – Следи за развитием событий.

– Уже слежу! И ещё, Прохор Игнатьевич… Вы просили собрать информацию о базе Фонда Добродетели под Владимиром. Данные готовы. Когда увидимся, доложу подробно.

– Хорошо. Спасибо, Родион.

Я убрал магофон и повернулся к Ярославе. Она смотрела на меня вопросительно.

– Проблемы?

– Скорее их решение, – уклончиво ответил я, – но боюсь, наш вечер подходит к концу. Долг зовёт.

Она кивнула с пониманием.

– Меня тоже. Нужно готовиться к отъезду.

Мы медленно пошли обратно к центру города. У гостиницы, где остановились Северные Волки, мы остановились.

– Это было… – Ярослава запнулась, подбирая слова. – Это был чудесный вечер. Спасибо.

– Тебе спасибо, – искренне ответил я. – За честность. За доверие. За то, что дала нам шанс.

Она поднялась на цыпочки и коротко поцеловала меня.

– Мы будем поддерживать связь? – спросила она.

– Обязательно, – пообещал я. – И если тебе будет нужна помощь с Шереметьевым, позови и я откликнусь.

– Договорились, – улыбнулась она. – Береги себя, Прохор. У тебя много врагов.

– Ты тоже.

Мы постояли ещё мгновение, не желая расставаться. Потом Ярослава решительно развернулась и вошла в гостиницу. Я смотрел ей вслед, пока за ней не закрылась дверь.

Обратно в свою гостиницу я шёл пешком, размышляя о произошедшем. За одну ночь моя жизнь изменилась. Я наконец-то отпустил прошлое, позволил себе почувствовать что-то к другой женщине. И эта женщина оказалась достойной – сильной, честной, израненной, но не сломленной.

В номере меня ждала гора дел. Нужно было изучить слитую информацию по Бутурлину, спланировать ответные действия, подготовиться к возвращению в Угрюм. Но сначала я подошёл к окну и посмотрел на ночные огни Сергиева Посада.

Где-то там, за одним из окон, возможно, Ярослава тоже думала обо мне. Эта мысль согревала сильнее, чем я готов был признать.

* * *

Утреннее солнце едва пробивалось сквозь плотные шторы в кабинете представительства Угрюма, когда я встретился с Коршуновым. Начальник разведки сидел напротив меня, постукивая пальцами по колену – привычный жест, выдающий его напряжение.

– Ну что, Родион, – начал я без предисловий, – выкладывай.

Коршунов хмыкнул и достал из внутреннего кармана потрёпанные листы бумаги.

– Всё разузнал, воевода. Только вот картина вырисовывается – мрак! Это не просто «лечебная усадьба», как та, что вы разорили. Это, можно сказать, крепость. Настоящая крепость, замаскированная под лечебницу.

Я подался вперёд, внимательно изучая его записи.

– Расскажи подробнее.

– База расположена в двадцати километрах к западу от Владимира, в лесистой местности у реки Клязьмы между деревнями Лунево и Сельцо. Официально помогают должникам, выкупленным из долговых тюрем и всевозможным изгоям вернуться в общество. На деле же… – Родион покачал головой. – Периметр обнесён трёхметровой стеной с магическими усилениями. Четыре сторожевые башни по углам, в каждой – по два стрелка с пулемётами и маг-наблюдатель. Ворота – единственный вход, усилены артефактами против разрушения.

– Откуда такие подробности? – спросил я.

– Нашёлся один интересный человек, – Коршунов усмехнулся. – Бывший охранник оттуда, Семён Крутиков. Проработал три года, потом сбежал. Сейчас прячется в трущобах Сергиева Посада, перебивается случайными заработками. Мои мальчишки его выследили – он частенько в кабаках языком чешет, когда перебирает.

– И что он рассказал?

Родион потёр переносицу.

– Во-первых, внутри постоянно находится гарнизон из полусотни человек. Тридцать обычных охранников, десять элитных бойцов и десять магов разных специализаций.

– Что ещё?

– Подземные уровни, – продолжил Коршунов, перелистывая страницы. – Крутиков туда не допускали, но видел, как туда спускали оборудование. Тяжёлое алхимическое оборудование, клетки с усилениями против магии, какие-то здоровенные баки. И людей… людей туда спускали часто, а вот обратно поднимали редко.

– Эксперименты, – констатировал я очевидное.

– Именно. Причём масштабные. По словам Крутикова, раз в месяц приезжает сам Неклюдов – член руководящего совета Гильдии Целителей. Он у них отвечает за науку. Привозит с собой целую свиту учёных и новых «пациентов». После его визитов обычно увеличивается количество… отходов.

– Отходов?

– Трупов, – мрачно уточнил Родион. – Их сжигают в специальной печи на территории. Крутиков говорит, дым стоит такой, что птицы облетают это место стороной.

Я встал, прошёлся по кабинету. Информация рисовала ещё более мрачную картину, чем я предполагал.

– Кроме Неклюдова Крутиков упоминал одного индивида, который там бывает наездами. Боярин Скуратов-Бельский его фамилия, Константин Петрович. Невзрачный такой, серенький, но… – Родион поморщился. – Крутиков говорит, от него даже закалённые охранники шарахались. Когда он приезжал, на базе становилось тихо, как на кладбище. Все старались на глаза не попадаться.

– Тот убийца – Вдовин – его как раз упоминал…

– Ага. По словам Крутикова Константин Петрович – ходячая смерть. Всегда вежливый, всегда аккуратный, но смотрит так, будто прикидывает, как удобнее тебя прикончить.

– Что ещё удалось выяснить?

Коршунов достал ещё один лист.

– Мои информаторы в разных местах слышали обрывки. Торговцы рассказывают, что туда регулярно поставляют редкие Реликты – не те, что в прошлой усадьбе были, а что-то особенное. Один алхимик из Владимирской академии проболтался в пьяном виде, что Гильдия заказывала у них разработку каких-то «стабилизаторов мутаций».

– Стабилизаторов?

– Чтобы подопытные не умирали так быстро, – пояснил Коршунов. – И не превращались в безумных монстров. Видимо, тоже пытаются создать контролируемых суперсолдат.

Я остановился у окна, глядя на утренний Сергиев Посад.

– А что насчёт подходов к базе?

– Вот тут самое интересное, – Родион перевернул страницу. – Дорога только одна – через лес. Но! В лесу расставлены магические датчики на все тропы. Любое движение крупной группы – и на базе узнают за полчаса до подхода. Мои ребята проверили – даже белка не проскочит незамеченной.

– Подход по воде?

– Река – первое, что они защитили. По берегам стоят сигнальные артефакты через каждые пятьдесят метров и цепи, блокирующие проход судов. Любая лодка, даже рыбацкая плоскодонка – и тревога на всю округу. Местные об этом знают и не суются. Под водой – металлическая сеть с магическими сенсорами.

Я задумался. Крепость действительно серьёзная, с наскока не возьмёшь.

– Что с поставками? Они же должны как-то снабжаться.

– Раз в две недели приходит конвой из Владимира. Три грузовика под усиленной охраной. Но график постоянно меняют. Колода краплёная, одним словом.

– Слабые места?

Коршунов поморщился.

– Если честно, Прохор Игнатьевич, в этом тумане сам чёрт ногу сломит. База спроектирована грамотно. Единственное… – он замялся.

– Говори.

– Крутиков упоминал, что во время визитов Неклюдова часть охраны отвлекается на его безопасность. И ещё – у них проблемы с канализацией. Старая система, ведёт в реку. Трубы широкие, человек пролезет, но там стоят решётки с магическими сенсорами.

Я кивнул, обдумывая варианты.

– Родион, мне нужно больше информации. Точные планы здания, график смен охраны, список персонала.

– Чую запах подгоревшей каши, – вздохнул Коршунов. – Это значит, придётся внедрять человека внутрь?

– Или найти ещё бывших работников. Не может быть, чтобы за годы работы оттуда сбежал только Крутиков.

– Поищем, – кивнул Родион. – Но это займёт время. И деньги.

– Деньги не проблема. Время… – я помолчал, – поджимает… Родион, собери команду из самых надёжных. Нужна полная разведка: фотографии местности, схемы подходов, всё, что сможете раздобыть, не привлекая внимания.

– Не получится, если сами полезем, – предупредил Коршунов. – Мои ребята – беспризорники, не профессиональные разведчики.

– Тогда найми профессионалов. Желательно тех, у кого есть счёты с Гильдией.

Родион оживился.

– Есть пара человек на примете. Бывшие из моего отдела, уволенные по сокращению. Хорошие специалисты, просто оказались не в то время не в том месте.

Я подошёл к столу, достал кошель с золотыми.

– Здесь аванс. На оперативные расходы.

Коршунов взвесил кошель на руке, удовлетворённо кивнул.

– Хватит для начала. Что ещё?

– Подготовь список всего, что понадобится для штурма такой базы. Оружие, артефакты, специалисты. И начинай подбирать людей – нам понадобятся опытные бойцы, которые умеют действовать скрытно.

– Понял.

– И Родион… Будь предельно осторожен. Если Гильдия узнает о наших планах раньше времени, они либо усилят оборону, либо ударят на опережение.

– Не впервой, воевода, – усмехнулся Коршунов, поднимаясь. – В разведке главное – терпение и незаметность. Как говорил мой старый командир: «Лучше месяц ползти, чем минуту бежать под пулями».

Я кивнул, провожая его к двери.

– Держи меня в курсе.

Он вышел, оставив меня наедине с мыслями. База под Владимиром оказалась куда серьёзнее, чем я предполагал. Сначала дополнительная разведка, потом планирование, и только потом – удар. Но удар должен быть сокрушительным. Гильдия Целителей зарвалась, и пора показать им, что некоторые границы переходить нельзя.

До отъезда в Угрюм оставалось ещё несколько часов. Достаточно, чтобы отдать последние распоряжения и подготовиться к отъезду. А там… там предстояло готовить свой острог к тому, что грядёт. Потому что война с Гильдией Целителей становилась неизбежной.

Глава 14

Машина мягко покачивалась на ухабах, увозя нас от Сергиева Посада. Безбородко уверенно вёл внедорожник, а я устроился на сбоку от него с магофоном в руках. Сзади примостились Полина, Михаил и Гаврила, а Ярослав с Евсеем забрались в грузовой отсек – места на всех не хватило.

Я открыл Эфирнет и набрал в поиске «Рюрик первый император». Страница загрузилась медленно – связь в Пограничье оставляла желать лучшего.

Первая же статья заставила меня усмехнуться. «Рюрик Великий имел обширный гарем из пятидесяти невест, с которыми произвёл на свет более сотни детей, обеспечив династическую стабильность…»

Вздор. У меня была одна жена – Хильда, и одна дочь – Астрид, свет моих очей. Откуда взялась эта чушь про гаремы? Хотя… я вспомнил визит в Константинополь, где принимал нас базилевс Лев VI Философ. На приёме присутствовали послы хазарского каганата – те действительно привезли с собой целую свиту красавиц. Возможно, какой-то недалёкий летописец перепутал и приписал их обычаи мне.

А вот следующая статья была ещё хуже. Некий скандальный историк Максимилиан Зубровский, чьи теории, отвергались всем научным сообществом, утверждал: «Официальная история скрывает неудобную истину – династия Рюриковичей фактически прервалась на самом основателе. Общепринятая версия о продолжении династии является мифом, созданным позднейшими летописцами для легитимации власти последующих правителей. У самого Рюрика не было ни одного сына, только дочь, имя которой история не сохранила».

Что за чушь⁈ Астрид была законной наследницей престола. Да, у меня не было сыновей – но разве это означает конец династии? Я сам выдал её замуж за достойного человека, укрепив союз. Её дети носили мою кровь. Это основы политики – через брачные союзы власть переходит, род продолжается.

Есть два способа заключать такие браки. Первый – когда дочь уходит в род мужа, принимает его имя и обычаи. Но разве я был дураком, чтобы отдать единственную наследницу чужому роду? Конечно же, я выбрал второй путь – муж пришёл в наш род, стал частью династии! Его дети носили мою кровь и мое имя. Он не правил бы сам – лишь поддерживал власть Астрид, давал ей наследников. Для правящих дочерей это обычная практика. Сейчас это назвали бы «консортом», но тогда у нас не было особого названия для такого положения.

Неужели этот книжный червь не понимает таких простых вещей? Или он настолько погряз в гордыне, что забыл – женщины тоже могут править и передавать династические права?..

Иная публикация гласила: «Рюрик предположительно погиб в 1062 году от стрелы половецкого лучника во время похода на степняков, защищая южные рубежи империи».

Я стиснул зубы. Ни года, ни причины эти горе-историки не угадали. Но вспоминать настоящие обстоятельства своей смерти я не собирался – слишком больно ворошить те события даже спустя столетия.

Дальше шло ещё хуже. Один умник писал о моих братьях, что их и вовсе не существовало. Мол это просто неверный перевод древнескандинавских слов «sine hus», означающих «со своим родом», и «thru varing», означающих «с верной дружиной». Другой пустослов уверял, что Синеусе – это «возможно, собирательный образ нескольких военачальников», а «Трувор – просто доверенный советник».

Мой младший брат, который мог часами спорить со мной о тактике боя, спасший мне жизнь в битве при Ладоге. Человек, чей громкий и заразительный смех я помню до сих пор. Трувор, чьи изобретения и открытия в магии помогли нам выстоять против первых волн Алчущих. Живые люди, мои братья по крови и духу – превращены в «ошибку перевода», в выдумку неграмотных летописцев. Будто их никогда не существовало. Будто я никогда не хоронил и не оплакивал вместе с ними отца, не праздновал свадьбу Трувора, не выигрывал войны, не строил крепости…

Я пролистывал статью за статьёй, но везде находил лишь обрывки и домыслы. Складывалось впечатление, что либо реальные летописи были уничтожены в тёмные века, когда Бездушные едва не поглотили мир, либо кто-то намеренно подчистил историю.

Изучая очередную статью, я внезапно замер. «Фрагменты так называемого „Железного кодекса“, приписываемого Рюрику». Сердце забилось чаще – я узнал формулировки, которые диктовал своим писцам тысячу лет назад:

«Воин, бросивший щит перед лицом Алчущих, да будет изгнан без права возвращения. Ибо его трусость обрекает на смерть тех, кто стоял за его спиной».

«Командир, пожертвовавший мирными ради спасения войска, да будет предан суду равных ему по званию. Ибо меч дан нам не для выбора, кого защищать».

«Знание о повадках Бездушных да не будет сокрыто. Каждый воин обязан передать своё умение трём другим, дабы смерть одного не унесла спасение многих».

Современные историки считали эти законы «чрезмерно жестокими для эпохи раннего средневековья» и «явным свидетельством более позднего происхождения». Они не понимали, что в мире, где каждый павший воин через час вставал в рядах врага, трусость была смертным приговором для всех. А пункт о передаче знаний… Я усмехнулся. Именно благодаря этому закону тактика борьбы с Алчущими распространилась по всей империи за считанные годы.

Горло сжалось, когда я вспомнил, как Трувор убеждал меня записать все военные уставы. «Брат, твои приказы забудутся через поколение, если не высечь их в камне», – говорил он, раскладывая на столе свитки с набросками. Именно он предложил назвать свод «Железным» – несгибаемым, как воля защитников империи. Половину формулировок мы оттачивали вместе долгими зимними вечерами, споря о каждом слове.

– Интересное чтение? – негромко уточнила Полина. – А правда, что ты вчера ходил на свидание с этой… Засекиной?

Я оторвался от экрана и, обернувшись, внимательно посмотрел на графиню.

– И давно у тебя завелись собственные шпионы, Полина?

Девушка смутилась, но упрямо вздёрнула подбородок.

– Это не шпионы. Просто… люди говорят.

Я перевёл взгляд на своих спецназовцев. Михаил невозмутимо смотрел в окно, а вот из грузового отсека донёсся подозрительный кашель. Ярослав, значит.

– Ярослав, – позвал я, не оборачиваясь, – в следующий раз, когда решишь поделиться информацией о моих передвижениях, убедись, что я дал на это разрешение.

– Виноват, Ваше… эм… Сиятельство, – пробормотал боец, и я услышал, как Евсей тихо фыркнул.

– Можно просто «воевода», – отозвался я.

Потому что воевода – это административная и военная должность, а маркграф – титул. Став маркграфом, я не утратил должность воеводы. А произносить её вслух не в пример короче.

Вернувшись к Полине, я пожал плечами:

– Да, был на свидании. И чудесно провёл время, спасибо, что спросила.

Гидромантка покраснела ещё сильнее и отвернулась к окну. Остаток пути прошёл в напряжённом молчании, нарушаемом только шумом мотора.

Когда показались стены Угрюма, я убрал магофон и сосредоточился на предстоящих делах. У ворот нас уже ждали – весть о нашем приближении опередила сам отряд.

Едва я вышел из машины, ко мне подошли Игнатий Платонов, Борис, Захар и Василиса.

– Прохор! – отец обнял меня, не скрывая облегчения. – Слава богу, ты вернулся. Как прошла встреча с князем?

– Продуктивно, сам же видел, – с улыбкой ответил я, намекая на информацию в Эфирнете. – Как у нас дела?

Игнатий перешёл на деловой тон:

– С тех пор, как в лесах стало безопасно, мы отправляем группы охотников собирать Реликты. За неделю подобрали много диковинок, особенно Чернотрав. И ещё – вчера прибыла новая партия переселенцев из Сергиева Посада. Савельев прислал двадцать семь человек – в основном ремесленники с семьями. Прорыв Бездушных в город многих серьёзно напугал. Решили попытать счастья в иных местах.

– А молодые Бутурлины? – спросил я, вспомнив об осиротевших детях.

– Прибыли два дня назад, – отец слегка нахмурился. – Поначалу было тяжело, особенно Елизавете – девушка всё ещё переживает потерю родителей. Но Василиса Дмитриевна взяла её под своё крыло, показала поселение, познакомила с другими женщинами. А Илья сразу попросился в дружину.

Борис подхватил:

– После окончания Гона мы сосредоточились на восстановлении, Прохор Игнатьевич, – командир дружины держался чрезмерно официозно после моего недавнего роста в титулах. – Стены починили, где Жнецы пробили бреши. Последние раненые выписались из лазарета три дня назад – Светов и Альбинони сработали на славу. Что до молодого Бутурлина – парень толковый, немного горячий, но это пройдёт. Поселил их пока в вашем доме – так спокойнее и охрана рядом.

Проблема с нехваткой жилого пространства снова догнала нас. Нужно расширяться, иначе не получится уместить серьёзно возросшее население…

– Отлично. Захар?

Старый слуга почесал бороду:

– Из покинутых деревень весь урожай свезли, барин. Зерна теперь хватит на пару месяцев точно, но нужно думать о будущем. Старосты Жохово, Цепелево, Копнино, Нерожино и Шувалихи хотели с вами побеседовать. Мыслю, хотят обсудить переселение своих жителей к нам на постоянной основе.

– Ещё бы, – буркнул Борис, – сами видели, как мы тех Бздыхов в хвост и гриву драли, прошу простить, – добавил он, покосившись на Василису. – Вот и решили теперь, что с нами всё одно безопасней будет, чем в старых деревнях.

– Всё так, всё так, – степенно погладил клочковатую бороду Захар. – Да только вот с жильём для новых людей туговато – бараки переполнены беженцами. Дома пока не отстроены. И ещё… – он понизил голос, – из представительства магофоном звонили. Тот торговец, Левинсон, что вы наняли для второго магазина, просил прислать новых поделок для сбыта. А! Да чуть не забыл главное – свадьба намечается!

– Свадьба? – я удивлённо поднял бровь.

– Антип, сын Силантия, и Настасья, – пояснил Захар с улыбкой. – Помните, должны были ещё до Гона их обвенчать, да вы тогда в Сергиев Посад уехали надолго. Молодые решили дождаться окончания Гона и вашего возвращения. Настасья говорит, без воеводского благословения под венец не пойдёт. Через два дня хотят, если позволите.

Со вздохом я растёр лицо. В преддверии Гона я действительно беседовал с Силантием и самолично давал добро провести свадьбу, да только потом пришлось спасать людей под стенами Сергиева Посада, воевать с Уваровыми, а под конец навалились проблемы с продовольствием, патронами и сбором Лунного покрова, вот и вылетело из головы, что, конечно, меня не оправдывает.

Ну по крайней мере, есть возможность всё исправить и всё-таки отпраздновать чудесный союз молодых.

– Скажи молодым, что благословляю. После всего пережитого людям нужен праздник. Василиса, что с шахтой?

Княжна выпрямилась, в глазах горел азарт:

– Прошли ещё три метра по основному штреку. Вынули чуть больше двенадцати кубометров породы. Плавление назначено на сегодня. Скажи, удалось ли найти опытных горняков? Пока тебя не было, у нас снова едва не покалечился шахтёр. Хотя какой он шахтёр! – в сердцах бросила Голицына, – Бывший лесоруб, нужных навыков не имеет. Я ведь говорила, что требуются толковые горняки, говорила! – начала заводиться геомантка.

– Спокойно, – твёрдо произнёс я, вскидывая раскрытую ладонь. – Поиск идёт, я о том не забыл. Пока находился в Сергиевом Посаде навёл справки, там таких рабочих не сыскать, но у меня есть идея, как эту проблему решить. Загляни ко мне попозже, обсудим. Отец, – я перевёл взгляд на Игнатия, – через час созываю большой совет. Нужно обсудить последние свершения, текущие проекты и наши дальнейшие действия.