Текст книги "Ультимат. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Евгений Бергер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– Согласен. – кивнул я: – Сём, я очень тебя уважаю. Но сейчас ты реально перегибаешь палку. Мы же с тобой через столько всего прошли вместе.

– Волнуюсь за тебя. Ничего не могу с собой поделать! К тому же, если бы Саша узнал, что я так безрассудно себя веду… То он бы уже изгнал меня из семьи.

– Я – не Саша. И я тебя изгонять не собираюсь. Ты покинешь семью Осокиных только в том случае, если сам захочешь.

– Ладно. – обречённо вздохнул сгусток меховой тьмы, и облизнув руку Галчонка, спрыгнул на пол: – Но тренировки будут проходить под моим наблюдением! Микуха, конечно, классный… Но я не намерен доверять твою жизнь чужому человеку.

– А про свою работу ты позабыл?

– Нет. Там всё схвачено! Шмель уже вполне может справиться и без меня.

– Договорились. – я пожал переднюю лапку кота: – Но тогда начнём прямо сейчас. Ибо времени у нас не так уж и много.

* * *

Снег продолжал нещадно заваливать наш заводской трек. Отряд «Рога и Пушки» во всю работали лопатами. А трактор, выпуская тёмные облака дыма, скрёб по старому асфальту мощным ковшом.

– Иди-ка сюда. – Глэй поманил меня в зону дозаправки, отгороженную от трека стеной из старых покрышек.

– Что на этот раз?

– Дело есть…

Тон тёзки мне сразу не понравился.

– Ну? – уточнил я, зайдя за стену из покрышек: – Ты про то, что я думаю?

– Ага… Ты хоть понимаешь, что твоя «подружка» – глаза и уши Мегарда в этом временном потоке⁈ – недовольно произнёс Глэй.

– В курсе. Но Лэмия научила меня защищаться.

– И что с того? Да, Мегард не сможет проникнуть в твою голову. Но факт в том, что старый ублюдок может в любой момент посмотреть через её глаза! Надо было убить Жрицу сразу же, как только вы об этом узнали!

– Галчонок – не просто специалист.

– Ой, конечно! Как и всегда… – Глэй скривил недовольную физиономию.

– Человеческие жизни – важны.

– Вау! Ты серьёзно?

– Серьёзно.

– И с каких это пор бог войны стал таким мягким?

– С таких, как понял прелесть жизни.

– О, да! Началось… – обречённо вздохнул тёзка: – Она мой друг, он мой близкий человек, а вон тот мой брат… А эту я, вообще, люблю! Ты не представляешь, какую тяжесть тебе придётся взвалить на свои плечи. Это не царапина, которая затянется через пару минут! Мало того, что ставишь всю нашу операцию под удар… Так ещё и проникся людьми. Я разочарован, Фёдор.

– Не заводи свою шарманку. Будь другом?

– Не заводить? Ты хоть помнишь, что у нас на кону?

– Из-за тебя я думаю об этом каждую секунду.

– Что-то не сильно заметно. Нет, я всё понимаю! Сам был таким же несколько миллионов лет назад. Но чёрт тебя дери, Фёдор! Оставить в живых Жрицу, это как оставить вражеский жучок. И не просто прослушку, а ещё и с камерой. Понимаешь меня?

– Смерть Галчонка станет очередной победой Мегарда. Думаешь, он не специально это сделал? С меня хватит, Глэй! Я слишком долго плясал под дудку этого старого психопата. Сохранить ей жизнь – для меня дело принципа.

– А… – глаза тёзки вспыхнули ярко-красным пламенем: – Возомнил себя героем? Забыл, о чём ты сказал мне утром? Что мы с тобой – ублюдки! Как и весь наш проклятый род во ВСЕХ ВРЕМЕННЫХ ПОТОКАХ! Наша сила в том, что мы, в отличии от людей – можем принимать холодные и взвешенные решения. Прагматизм – вот путь Ультиматов.

– В том-то и дело. Я принял взвешенное решение. Галчонок – будет жить!

– Ставя под удар весь наш план?

– Которого у нас нет?

Мы оба начинали злиться. И я прекрасно понимал, что бородатый Глэй во многом прав. Но это его взгляд. И его выбор.

– Хорошо. – тёзка устало вздохнул, и его глаза тут же потухли: – Ты молод. Тебе простительно. И, возможно, убивать Жрицу сейчас – действительно нет смысла. Но скажу тебе на будущее – чем меньше рисков, тем проще живётся. Как бы ни было тяжело сейчас – зато потом будет в разы легче.

– Ты старый, разбитый и холодный внутри.

– Да. Правду-матку говоришь. Потому я тебя и предупреждаю! Думаешь, это просто так получилось? Нет, друг мой. У всего есть причина и следствие. Я не хочу, чтобы ты превратился в меня.

– Не переживай. Не превращусь. Мы разные.

– Разные. Но из нас пытались сделать одно и тоже. Соответственно, я вполне могу предположить, что…

– Глэй. – я внимательно посмотрел на тёзку, ибо понимал, что он пытается достучаться до меня. Только вот, подход избрал не верный: – Что происходит?

– В плане?

– Ну, ты посмотри на себя со стороны? Не успел прилететь, как капаешь мне на нервы. Одно и тоже! Занудно. И совершенно отвратительно. Я не верю, что ты настолько глуп и не слышишь меня. Сам сказал, что у всего есть причина и следствие. А потому – хватит ходить вокруг да около! Скажи напрямую – что ты от меня хочешь?

– Ох… Я сторонник плавного погружения в контекст.

– Ты сейчас серьёзно⁈

– Просто, я искренне верил, что до этого мы дойдём позже… – тяжко вздохнул Глэйтрон: – Честно говоря, я думал, что нам удастся избежать этого разговора.

– Всё. С меня довольно! Говори, как есть. Ты же знаешь, что я всё чувствую.

– Знаю. Поэтому и хотел обойтись малым злом… Ладно. Идём. – тёзка жестом позвал меня за собой: – Покажу тебе, кое-что.

– Куда?

– К кораблю.

Как только мы вышли из заправочной зоны, к нам тут же подбежал Микуха:

– Федь, управлять спортивной тачкой – не так просто, как кажется на первый взгляд. Ты скоро?

– Да. Погоди пять минут.

– Хорошо… Но давай оперативно! Время сейчас играет против нас.

– Как будто я этого не знаю…

Мы с Глэем вышли на заводской двор, где словно памятник под снегом стоял старый космический истребитель ульфригов. Внешне он очень напоминал типичный земной реактивный самолёт. Острый нос с кабиной и фонарём. Но за ней сигарообразный фюзеляж постепенно переходил в три широких крыла, как у старых ракет. За ними виднелось несколько сопел от нейтронно-отражающего двигателя.

Довольно старая технология.

Принцип работы у подобных агрегатов заключался в том, что заряженная установка выпускала пучок нейтронов, который врезался в отражающую линзу. Это создавало эффект Фламелевой тяги – одного из древнейших способов передвижения в космосе. Помню, к подобному типу двигателей гуминиты приходили практически сразу после завершения «реактивной эры».

– Ну, и что ты хотел показать? – спросил я, недовольно скрестив руки на груди.

– Сейчас… – Глэй провёл указательным пальцем по закоптившейся поверхности фюзеляжа, и фонарь плавно откинулся вверх: – Залезай!

– Разве истребители ульфригов не одноместные?

– Это относительно новая модель.

– Хм-м… Ладно.

Устроившись в кресле наводчика, я внимательно осмотрел светящиеся кнопки и кучу сенсорных экранов. Всё потрёпанное… Как будто, летательный аппарат пережил не одно крушение за свою жизнь.

– Так, сейчас всё будет! – Глэй закрыл фонарь, и мы на мгновение погрузились во мрак: – Взгляни наверх и скажи, ничего ли не напоминает тебе вот эта часть схемы?

На тёмной крышке фонаря вспыхнули ярко-синие символы, которые постепенно переходили в чертёж, что очень сильно напоминал…

– «Дверь»⁈

– Или, как её принято называть у нас: «Генератор гиперсветового перехода». Если подключить его к квантовому компьютеру с галактическими картами, то он сможет с лёгкостью найти планету для потенциального переезда. А если соединить с гиперсветовым радаром и энергетической ячейкой Ультиматов, то получится…

– Машина времени. – я с ужасом посмотрел на тёзку: – Глэй, только не говори мне, что ты хотел это сделать?

– Хотел? Хах! Да, я практически это сделал…

– И что же тебя остановило?

– Цена.

– О… Ты побоялся уничтожать одну из вселенных из-за собственного эгоизма? Как это не типично для Глэйтрона.

– Я же не просто так тебя предупреждал. Это… страшно, Фёдор. Я был на самом дне. Мне так хотелось вновь услышать их голоса… Оказаться рядом с ними. Ощутить тепло от прикосновений и вновь… Вновь почувствовать вкус человеческой жизни, что я готов был пойти на всё! Я был одержим идеей путешествия назад… Однако, потом подумал, что это будет несправедливо не только к моей предыдущей версии, но и ко всем моим близким.

– Согласен.

– И глядя на то, что со мной стало… Я вдруг подумал, а что если мы ничего не знаем про Мегарда?

– В плане?

– Ну, сам посуди! Мегард же явно стал таким не просто так. Тангейзер научил его прятать воспоминания о прожитом опыте даже сквозь пространство и время. Что если первоначальный Мегард сошёл с ума именно из-за того, что… потерял своих близких? Мы же ничего не знаем о его настоящем прошлом. Нам известны лишь события из его искусственно созданного временного круга. Петли, если быть точнее. Но что было до неё? Ты знаешь? Я нет.

– Хочешь сказать, что ты испугался?

– Не то слово… Мегард настолько мне омерзителен, что одна лишь только мысль о том, что я буду похож на него – пугает меня. В итоге, я выбрал нести этот груз. Просто идти дальше, невзирая ни на что. Но несмотря на то, что все мы разные – наш характер и последствия всё равно крайне идентичны. И больше всего на свете я боюсь, что кто-то из них не сдюжит, попав в аналогичную ситуацию… А если он создаст машину времени и уйдёт в прошлое, то мало того, что пожертвует очередной Вселенной во время разветвления… Так ещё и рискует стать угрозой для всего живого! Новый Мегард нам явно не нужен. Поверь мне на слово.

– Согласен. Но… где ты взял схему «Двери»?

– Один из Глэйтронов помог. Он нашёл чертежи и остатки оборудования на своём Абсолюте. Практически сделал всё, что нужно… Но вовремя остановился. Тот Глэйтрон очень боялся, что не сможет сдержать себя. И в итоге – передал технологию мне.

– Ты сказал ему, для чего тебе чертежи?

– Он и так всё понял. Сказал, что теперь это будет моим бременем. Но… он был уверен, что я не стану возвращаться.

– Это было слишком безответственно с его стороны.

– Если учитывать, что Борреев столько же, сколько и нас, а значит и чертежей гиперсветового оборудования тоже – риск в любом случае есть.

– Погоди! То есть, из-за этого ты на меня и давил? – удивился я.

– Ты считаешь, что данная причина – не достойна?

– Ты не знаешь меня.

– Я знаю себя. И знаю человеческую сторону Ультиматов. А ещё знаю, как тяжело осознавать, что никакая сила не исправит естественный ход жизни гуминитов. И мир продолжит медленно двигаться к своему закату, оставляя тебя в качестве зрителя. Думаешь, почему Юпитер положил жизнь на изучение бессмертной оболочки? Он прекрасно понимает, что всё в итоге закончится… И он изо всех сил хочет этого избежать. Юпитер даже модернизировал своих дочерей и жену. Как бы жутко это не звучало…

– Уж не знаю, что там с Юпитером, но лично я не намерен прыгать в прошлое и рисковать очередной вселенной. Мы боремся против этого! И подобная слабость просто обесценит все наши риски и труды.

– Это ты сейчас так говоришь. Но я очень надеюсь, что ты не изменишь своё мнение, когда этот мир подойдёт к своему логическому завершению.

– Я от своего не отступлюсь.

– И ты готов рискнуть, зная, что тебя ждёт в будущем?

– Готов.

– Что ж… Буду верить и надеяться. Знаешь, пока мы говорили, я вспомнил про старого друга. Думаю, он поможет нам с площадкой для сбора войск.

– Неужели? И ты уверен в нём?

– Уверен даже больше, чем в себе.

– И кто же он?

– Миротворец, воспитанный людьми. Такой ответ тебя устроит?

– Более чем.

– Чудно. – Глэй тяжко вздохнул, и опустив подголовник, повернулся ко мне: – Пока мы говорим… и ты слушаешь меня, я хочу дать тебе один важный совет. Ты же не будешь против?

– Если он не о том, что я должен бросить свою новую семью – я весь внимание.

– Нет. Как раз, наоборот… Живя в мире людей – я не замечал, насколько он загадочно красив. – с грустью улыбнувшись, произнёс тёзка, глядя на тёмную поверхность фонаря: – Я не придавал значения всему этому фантастическому хаосу, в котором так сложно, но в тоже время интересно разбираться. Не совершай моих ошибок, Фёдор. Наслаждайся каждым мгновением!

– Обязательно. Как только мы разберёмся с Мегардом.

У меня возникло подозрение, что Глэй хотел сказать мне, что-то ещё. Но в конечном итоге, он просто покачал головой и открыл фонарь, впуская в кабину прохладный зимний воздух.

Кажется, мне стало понятно, что именно хотел сообщить тёзка. Наверное, даже хорошо, что сейчас он решил промолчать…

* * *

Взглядом проводив Фёдора, который отправился учиться ездить на примитивном транспорте гуминитов, Глэй запустил гиперсветовой радар и начал искать своего старинного друга. Если удача всё ещё не отвернулась, а подсчёты Ультимата верны – эта древность сейчас в нескольких световых годах от Абсолюта.

– Кшх-х-х… – раздались помехи из динамика: – Кир тум, ай-ки нагх?

– Давай на местном. Я только адаптировался и не хочу перестраиваться на другой язык…

– Химик? – удивился голос из динамика: – Мать твою… Я думал, что ты опять сдох!

– И я рад тебя слышать, Коуч. Жив и здоров. Сейчас нахожусь на девятнадцатом по счёту Абсолюте.

– Ого! Сильно отличается от других?

– Не особо. Разве что, сюда кто-то из твоих поместил Ядро.

– М-м-м… Голос больно чёткий. Ты в моей Вселенной?

– К великому сожалению, да. Кстати, совсем рядом. Внутри четвёртого Млечного пути.

– Дерьмово… Ты учти! Народ Балагана тебя больше не примет. Уж больно хорошо отметился в прошлый раз… Устал объяснять всем, что ты не преступник.

– Не-не… Мне больше не нужно политическое убежище. С Сенатом я, вроде как, всё урегулировал.

– Да, ну? Эти заплесневелые индюки умеют разговаривать?

– Скажу больше! Если обозначить перед ними перспективу – они даже могут помочь.

– Никогда не понимал Ультиматов… Но, да ладно. Зачем позвонил?

– Я нашёл Последнего.

– Погоди… – Миротворец явно был удивлён: – Того самого, который поведёт армию против твоего неугомонного бати?

– Именно. Это вышло случайно. Я напоролся на след старшей сестры… А в итоге вышел на Последнего.

– Искал медь, а нашёл золото. Хорошие новости! Или… нет?

– Ну, как сказать? Он ещё слишком молод. И человеческая сторона сильно даёт ему по голове… Для него мир людей – очередная интересная игрушка, как и для всех нас. Но тем не менее – он смог разгадать шифр Боррея и уничтожить Нову-Мегарда всего за полгода. Как ты помнишь – у меня на это ушло около пяти лет. И Нова-Мегард – выжил.

– А у Юпитер – почти десять. И Нова-Мегард тоже выжил. Да, теперь понимаю. Но проблема в том, что Пантеон так просто не сдастся. И это я ещё молчу о том, что вам нужно будет скакануть вперёд на… Так… Пам-пам… Девять миллионов лет?

– Десять, если быть точнее.

– Ага. И что? У вас уже есть план?

– Составленный на коленке. Но главное, что на этот раз Боррей оставил «Биврёст». А значит, у нас есть шанс.

– Хорошо. А что будете делать с «марионетками» в золотых доспехах?

– Лэмия из этого потока озаботилась заранее и призвала армию.

– Неплохо. Шансы есть. Кстати, всё хотел спросить… А если у тебя всё на мази с Миротворцами – не проще было их натравить на вашего батю?

– Я пытался договориться. Но даже перспективы не смогли убедить их отправиться в крайне сомнительное путешествие… Почему-то, так уж совпало, что ты единственный Миротворец, который не боится использовать гиперсвет.

– Всё понятно. Они просто послали тебя далеко и надолго, лишь бы ты больше не лез со своими предложениями убить Мегарда?

– Ага…

– Вот теперь всё логично! А-то я уж было начал ломать себе голову, как тебя отпустили? Да ещё и с такой «бомбой замедленного действия» при себе… Но это ладно. Не удивлён. Лучше скажи, чем тебе помочь?

– Мне нужна площадка для сбора армии. Желательно – за «куполом». Миротворцы же оставляют старые базы с системами полной изоляции?

– Думаете, Мегард сможет полностью проконтролировать ваше перемещение в прошлом?

– Я предпочитаю перестраховаться. Чёрт знает, что там у него припасено…

– Почему не можете организовать, нечто подобное на Абсолюте?

– Возникнет много юридической и политической волокиты. К тому же, Последний не избавился от Жрицы.

– Почему⁈

– Она бухгалтер на его заводе.

– Эм-м… – Коуч вновь пребывал в полнейшем недоумении: – Ладно. Видимо, это какая-то сложная история, которая меня волновать не должна… Хорошо. Давай подумаем… Планета с системой полной изоляции, значит? И чтобы никто из местного населения ничего не заподозрил. Хм-м… Кажется, есть у меня один вариант.

– Что там?

– Планета, которая раньше была «Игровым полем». Там Миротворцы играли в «Королевскую битву».

– С гильдиями что ли? Типа, вашего божественного казино?

– Ага. Там всё ещё условно эпоха Нового времени. Только с магией и разными тварями. Я посмотрю по координатам и выделю большой квадрат.

– Нужен координатор, чтобы энергия из портала не спалила тут всё к чёртовой матери, когда запустится «Биврёст». Получится?

– Получится. Скидываю координаты. Через пять дней всё будет готово. Отправлю лучших специалистов.

– Буду крайне признателен.

– И… Я очень надеюсь, что мой долг будет прощён?

– Даже не сомневайся. Ты знаешь, что стоит на кону.

– Прекрасно! В таком случае – жди от меня весточку.

– Ага. Конец связи.

* * *

Управление примитивным транспортом людей оказалось… весьма сложным. И не смотря на мой богатый опыт пилотирования космических кораблей – машина на колёсах была для меня совершенно нелогичной.

– Кланчуй! Потом крути руль направо и вжимай газ в пол! Давай-давай!!! – кричал Микуха с пассажирского кресла.

– Но нам же надо налево⁈ – удивился я.

– Слушай меня! Давай! Резче!

Увы, на словах всё было в разы легче. Крутанув руль вправо, я нажал на газ и… врезался в снежный бруствер, который выполнял роль ловушки для болида.

– И что это было? – с недоверием посмотрев на Микуху, поинтересовался я.

– Ты должен был войти в занос. Но слишком рано отпустил сцепление, из-за чего поехал в противоположном направлении.

– Я повернул направо и уехал направо. Где тут противоположное направление?

– Ты не чувствуешь автомобиль. Тебе нужно привыкнуть к органам управления! Давай-ка лучше начнём с обычного вождения, а?

– Дети ездят в кольце задолго до получения прав. Чем я хуже?

– У детей месяцы тренировок, Фёдор. А нам бы доехать хотя бы один круг до конца… Без аварий. Поверь – там всё будет в разы сложнее. Это здесь ты врезался в снежную насыпь, спокойно выехал и покатил дальше. Там в тебя может прилететь с десяток других автомобилей при неправильном маневре. А если ты вылетишь – победы нам не видать.

– Хорошо.

Пришлось на время убрать свои «мальчуковые хотелки». Всё же, я очень хотел помочь Микухе занять призовое место. К тому же, это будет отличная реклама для нашего бренда. А значит, возвращаемся к максимальной прагматичности.

– Давай, включай заднюю. Посмотри по сторонам. Затем назад. И аккуратно выезжай. Не забывай работать рулём.

– Ага…

Выехав, я вновь переключился на первую и…

«Тыр-тыр-тыр!» – выдал «Стеллар» и благополучно заглох. В третий раз. Прекрасно…

– Опять бросил сцепление. – заключил Микуха: – Эх, ты…

Справедливости ради – он был хорошим учителем. Никогда не ругался и не повышал тон. Старался всё объяснить. И в целом, у него это даже получалось.

Но отсутствие опыта всё же брало своё.

Признаться, я искренне верил, что за всё то время, которое проездил с Семёном – у меня сформируется хотя бы примерное представление о вождении. Но оказалось, что механика и автомат – это буквально небо и земля.

Прежде, чем сесть за руль «Стеллар СуперСпорт», я сделал пару кругов на нашем внедорожнике. «Сандаль» показался мне очень неуклюжим, нерасторопным и неповоротливым. Огромная махина с мощным двигателем и огромным крутящим моментом вела себя, словно корова на льду. Но он хотя бы не глох через каждые три секунды. А ещё тут не надо было выжимать сцепление, чтобы переключить передачу. Скажу больше – в «Сандале», вообще, не надо было ничего переключать.

Сделал нужный режим на автомате и просто катишься вперед, положив ногу на газ.

Несколько раз я даже позволил себе лишнего и слишком сильно нажал на педаль, отчего здоровяк с ревом устремлялся вперед и… врезался в снежный бруствер. Потому что, реакция на поворот руля слишком медленная. Но в тоже время – очень комфортная.

А вот «Стеллар» на механике уже был максимально неудобным и замороченным.

Приходилось следить за стрелкой тахометра, чтобы не перегрузить двигатель и вовремя переключать передачи. Постоянно отжимать сцепление. Делать всё одновременно плавно и резко.

Но самым неожиданным у данного автомобиля оказалось отсутствие люфта руля, как такового. Если на «Сандале» приходилось поворачивать сильно заранее, чтобы ЭУР спохватился и направил машину в нужном направлении, то на «Стелларе» стоило легонько крутануть руль, как автомобиль тут же агрессивно поворачивал.

И подвеска… Господи боже мой!

На «Сандале» я чувствовал себя истинным аристократом, который вернулся вечером домой и присел в любимое кресло, чтобы отдохнуть с чашечкой вкусного чая. А в «Стелларе» создавалось ощущение, словно провалился в унитаз и ехал с горки на вязанке из дров! Каждая неровность отдавалась болью в «моя дырка задница». Не машина, а груда металлолома! Но Микуха ответственно заявил, что это совершенная спортивная подвеска.

Что ж… Придётся поверить ему на слово.

Запустив двигатель, я вновь выжал сцепление, переключился на первую передачу, а затем плавно начал давить на газ, чтобы найти тот самый баланс. И вуа-ля! «Стеллар» с толчком тронулся вперёд.

– Молодец. – похвалил Микуха: – Теперь тихонько, не превышая третью, проедь этот круг. Без всех этих гоночных понтов и излишеств. Плавно и осторожно!

– Угу… – я начал медленно вжимать педаль газа в пол. Вторая передача. Довольно резкая шпилька… Едва не унесло в бруствер, но я удержал машину.

Максимально аккуратно, с вечными подтормаживаниями, у меня получилось без аварий проехать круг.

– Отлично! – восхитился Микуха.

– Средняя скорость – шестьдесят семь километров в час… Ты прикалываешься?

– А что ты хотел в свой первый день? Скажу честно – я, вообще, удивлён, что ты смог нормально проехать. Обычно люди сражаются с машиной целую неделю.

– Мне нужно больше практики. Если я так же прокачусь в Заосиново – это будет провал. Мне нужно поднять среднюю скорость хотя бы до ста.

– Для чего?

– Для престижа.

– Странные у тебя желания, Фёдор. Но если так хочешь – дерзай! Время ещё есть. Просто, я реально ожидал меньшего. А тут – ну, да… Заглох несколько раз. Так разве же это проблема?

– Для меня – да.

– Ты слишком самокритичен.

– Ой… – я с усмешкой посмотрел на Микуху: – А ты, можно подумать, нет?

– Хм-м… Справедливо. Тогда, поехали!

Мы вновь выкатили из накопителя на трассу.

На этот раз я решил проехать пару кругов для того, чтобы просто привыкнуть к машине. А вот на третьем мне очень хотелось выжать хотя бы половину мощности.

Однако, как только я слишком сильно нажимал на газ – автомобиль тут же прекращал слушаться. Его заносило. Руль постоянно дёргался. А двигатель с недоверием сопел турбиной, словно пытаясь намекнуть мне, что я ещё не готов.

На пятом круге мы благополучно улетели в бруствер. На шестом сход с трассы повторился трижды. А на седьмом меня закружило, и машина благополучно врезалась в металлическую основу судейской будки, поломав дорогущий передний бампер и радиаторную решётку.

– Ну, вы чего⁈ – возмутился кот и прыгнул на капот: – Я же просил осторожнее!

– Мы стараемся.

– Стараются они… Пф! – хмыкнул сгусток меховой тьмы и поспешил обратно в зону для зрителей.

– Думаю, что на сегодня надо заканчивать. Ты борщишь. Причём, жёстко. – покачав головой, произнёс Микуха.

– Думаешь? – я взглянул на часы: – Время-то ещё детское.

– И, что с того? Первые тренировки не должны быть убийственными. Привыкни к машине! Научись ездить спокойно. Проедь уверенно хотя бы на семидесяти километрах в час. А потом постепенно наращивай. Понимаю, что тебе хочется всё и сразу… Я хотел того же в твоём возрасте. Но так не бывает.

– Погоди, а ты когда начал гонять?

– С двенадцати лет. Картинг. Взял несколько чемпионатов.

– И в каком возрасте пересел на автомобиль?

– В шестнадцать. Помню, у меня была «Восьмёрка». Я на ней проиграл все возможные чемпионаты Урала. – улыбнулся Микуха.

– Проиграл?

– Ну, конечно. Думаешь, я сразу стал чемпионом? О, нет, друг… Пять лет поражений. Честно, я подумывал бросить. Но затем отец сказал мне, что если я отвернусь от мечты – то проиграю самому себе. Я подумал, что это самое обидное в жизни. Представляешь – проиграть самому себе? И в итоге, я продолжил. На шестой год моей карьеры я завоевал первую бронзу на Урале. А затем серебро. На следующий год у меня уже было пять наград. И к двадцати годам я принял участие в Красноярском кольце, где взял золото.

– Мотивирующая история.

– Ну, да. Поэтому, когда я говорю, что ничего не бывает просто так – это не с потолка взято. Чудес не бывает. Любая победа в спорте – это старания, пот, кровь, стремление, опыт и хорошая фармакология.

– Погоди… Что?

– Про фармакологию – это шутка. В автомобильном спорте допинг бесполезен. А мой месседж в первую очередь направлен на то, чтобы ты осознал главное – без труда не выловишь и рыбку из пруда. Ничего не бывает сразу. Ко всему приходится стремиться.

– Я тебя услышал. А… почему ты стал пилотом?

– Хех… Ещё спрашиваешь? У каждого из нас есть куча проблем. Да и мир, как бы, нихрена не идеален, если так посмотреть. Потому нас постоянно, что-то тревожит. Переживания, стресс… Вся эта тяжесть, от которой иногда так хочется уйти. И, когда есть только ты, машина и скорость – всё в этом мире на мгновение отходит на второй план. Ты абсолютно свободен! Словно… уходишь в другое измерение.

– Поэтому ты решил остаться и доделать «Стеллар»?

– Можно и так сказать. Я чуть не погиб… Но страшнее то, что последствия от моих действий привели к смерти другого человека. А ведь он, по сути, был таким же энтузиастом. Тоже болел гонками. И меня гложет эта мысль… Словно болезнь. Словно рак, разъедая всё моё нутро. Я не знал, как мне быть… Я, в отличии от тебя – не воин. И для меня смерть – это нечто ужасное. А когда я пришёл сюда и вновь взялся за дело – боль начала проходить. Пускай это прозвучит эгоистично… Но порой мне кажется, что помогая тебе, я немного заглаживаю вину за тот грех. Мне правда становится легче. И… иногда я мечтаю, что когда-нибудь вновь смогу почувствовать себя абсолютно свободным во время очередного заезда.

– Интересно. Я никогда не думал об этом… с такого ракурса.

– Всё приходит со временем, Фёдор. Кто знает? Возможно, ты сам проникнешься и почувствуешь нечто большее от гонок?

– Не исключено.

Действительно, а зачем я так хотел ввязаться во всю эту авантюру с гонками? Мальчишеская бравада? Или же чисто спортивный интерес? Точного ответа на этот вопрос я, увы, не знаю. Но теперь мне кажется, что это было желание хоть на секунду сбежать от огромной тяжести предстоящего будущего. Открыть для себя уникальную дверь в эскапизм…

Тяжко вздохнув, я вышел на улицу, и сняв шлем, вдохнул полные лёгкие холодного зимнего воздуха.

Нет уж. Хватит уже убегать! Началась финишная прямая, после которой я вернусь сюда и продолжу свою прекрасную людскую жизнь. Или…

– Фёдор Александрович! – из тоскливых мыслей меня выдернула Ириска, мчавшаяся в сторону трека, и размахивая пушистым хвостом.

– Что такое?

– Фу-ух… Фёдор Александрович! Только что звонил представитель спортивной коллегии!

– Так, и что он сказал?

– Просил передать, что завтра в шесть часов вечера они приедут, чтобы осмотреть четыреста серийных гоночных авто для омологации.

– Прекрасная новость. – злорадно улыбнулся я.

– Чего прекрасного? – удивилась горничная: – У нас же сейчас только двести…

– Это не страшно. Ведь я владею особой магией.

– Какой ещё особой магией?

– Особой уличной магией. Забронируй «Нолан» на завтра на семь часов вечера! Столик на восемь персон.

– Эм-м… Но зачем?

– Буду демонстрировать особую уличную магию.

Глава 26

Несмотря на мощнейшие снегопады – пермский аэропорт «Большое Савино» продолжал встречать людей со всех уголков планеты, гостеприимно раскинув свои золотые стены.

Господа Эрик Мендель и Генрих Хоббс – представители технической комиссии DTM и WRC должны были прибыть с минуты на минуту. Уверен, им очень понравится предуральская погодка.

– Почему именно немцы? – поинтересовался я, любуясь огромными снежинками.

– Потому что, они мнят себя настоящими божествами в мире гонок. – с ухмылкой ответил Микуха: – Хотя на деле первые гонки прошли в Париже. И истинными предками современных пилотов являются французы.

– Кстати, я там был. – похвастался Семён: – Сколько народу померло… М-м-м! Вот это я понимаю – веселье.

Пилот крайне неодобрительно посмотрел на моего фамильяра, из-за чего тот сделал жест, что закрыл рот на молнию.

– А что с немцами? Каков их вклад в автомобильную историю?

– О… Германия славится такими громкими фамилиями, как Порше, Бенз и Майбах. Они стояли у истоков двигателя внутреннего сгорания. И, конечно же, были одними из первых, кто утёр нос французам в плане автомобилестроения.

– Эй! Я попрошу чуть сдержаннее отзываться о французах. Всё же, я оттуда родом! – возмутился Семён: – К тому же, Рено и Ситроен всё равно были круче.

– До поры до времени. – хмыкнул Микуха: – Где этот твой «Ситроен» сейчас?

– Ну-у…

– А «Мерседесы», «Майбахи» и «Порше» до сих пор на плаву.

– Только вот, «Порше» почти двадцать лет находится под крылом у «Фольксвагена». А «Майбах» ещё в середине прошлого века пошёл по рукам.

– И тем не менее – их все любят. А вот «Ситроен»…

– Да я за «ёлку» могу и в бубен дать!

– Тише, Семён. Давайте чуть спокойнее обсуждать вкусы? Я просто хотел уточнить, с чего бы проверкой для омологации занимаются именно немцы?

– Ну, на самом деле гоночная история немцев начинается со знаменитых гонок ДТМ. Серийные машины сражались за первенство в круге. – пояснил пилот: – Эта серия пережила много… интересных моментов. И в ней отметилось приличное количество легендарных автомобилей.

– А, вот теперь стало понятнее. ДТМ, значит?

– Ага. Минута славы для «Ауди» и «Мерседеса».

– Ясно. Кстати, а через сколько у наших гостей посадка?

– Через две минуты.

– Ладно… Идём встречать.

Терминал аэропорта был буквально забит людьми. И что-то мне подсказывало, что проблема далеко не в беглых пермяках, которые уверенно корчили из себя «коренных москвичей», но на Новый год решили вспомнить корни, дабы отпраздновать с родней.

– Что происходит? – поинтересовался я: – В прошлый раз тут было… гораздо тише.

– Пилоты со всего мира собираются в Перми. Думаешь, у них нет фанатов? – ответил Микуха.

И действительно, среди людей с чемоданами было очень много иностранцев.

– Ценники в гостиницах взлетят до небес. – подметил кот: – Мне даже страшно представить, какое столпотворение будет в Заосиново.

– А что? Там места совсем мало?

– Не то, чтобы совсем мало… Но явно не предназначено для такого сборища. Это страусиная ферма, брат. Как с таким потоком зрителей будут разбираться организаторы – для меня большой вопрос.