Текст книги "Пик Сталина"

Автор книги: Евгений Белецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Средней Азии на широкую дорогу политического и хозяйственного развития.

Советская власть дала узбекам, таджикам, киргизам, казахам, туркменам

Средней Азии государственную самостоятельность и оказала могучую

поддержку в развитии социалистической экономики и культуры молодых

советских республик. Начались большие работы по социалистическому пере-

устройству народного хозяйства среднеазиатских республик. В междуречье

Аму-дарьи и Сыр-дарьи создавалась сеть новых оросительных каналов. Они

должны были дать воду колхозным хлопковым полям, созданным на бывших

бесплодных засушливых землях. Строились промышленные предприятия. К

жизни вызывались природные богатства еще в недавнем прошлом отсталых

«среднеазиатских владений» царской империи.

По-новому был поставлен вопрос и об исследовании Памира. Насущные

интересы страны требовали заполнения «белых пятен» на географических

картах территории, занимающей около половины площади Таджикской ССР.

Географическое изучение высокогорной зоны Памира должно было дать

подробные данные о мощном оледенении, являющемся огромным

естественным хранилищем влаги для крупнейших рек Средней Азии,

57

источником жизни ее садов и полей. В глубине Памирского нагорья

метеорологи искали разгадку закономерностей, управляющих погодой

Средней Азии. Геологи разведывали богатства памирских недр и собирали

данные, необходимые для понимания процессов горообразования нагорья и

всего материка. Ботаники и зоологи изучали растительный и животный мир

памирских долин. Советская наука широким фронтом начинала

проникновение в самые неисследованные уголки Крыши мира. Глубокие

знания природы этой замечательной страны впоследствии позволили совет-

скому народу превратить ее из страшной и бесплодной высокогорной

пустыни в горнорудный и сельскохозяйственный район республики.

В мае 1928 г. в Ош – тихий город на юго-восточной окраине

Ферганской долины, сады и виноградники которого раскинулись в

предгорьях Алайского хребта, начали прибывать первые участники

экспедиции, предпринятой Академией наук СССР для изучения

высокогорного Памира. Работы экспедиции должны были принять

необычайно широкий для того времени размах, ее состав насчитывал более

100 сотрудников, в их числе были 26 советских ученых, представляющих

различные отрасли знания. В число участников экспедиции по приглашению

Академии наук СССР вошла также небольшая группа немецких ученых из

Германского общества содействия развитию науки1.

Область Памира, остававшаяся неисследованной, должна была

подвергнуться географическому изучению. Основной задачей экспедиции

было установление орографии области предположительного нахождения

меридионального хребта Сель-тау, отыскание перевалов, соединяющих

Восточный Памир с верховьями правых притоков Пянджа, и сбор материалов

для составления первой карты всего Памира. Поэтому особое внимание было

уделено картографической части экспедиции. Астроном должен был

произвести точные определения положения ряда пунктов исследуемой

местности. Геодезистам предстояло, воспользовавшись этими данными,

1 Notgemeinschaft der Deutschen Wissenschaft.

58

вычислить расстояния между всеми значительными точками рельефа,

определить высоту этих точек и таким образом создать основу для будущей

карты. На долю топографов выпала съемка и изображение рельефа.

Для съемки труднодоступной местности в высокогорье был избран

фототеодолитный способ, позволяющий достигнуть хороших результатов при

значительной экономии времени и сил. По этому методу съемка производится

при помощи фототеодолита, представляющего собой, по существу,

соединение теодолита с фотокамерой. Участок местности снимается

последовательно с двух точек, расположенных в нескольких стах метров друг

от друга, на точно измеренном расстоянии. Полученная таким образом пара

фотографий дает стереоскопическое изображение объекта съемки. Благодаря

устройству прибора снимки строго ориентированы и поэтому взаимное

расположение элементов рельефа может быть определено довольно точно.

Перенесение изображения со снимков на карту производится при помощи

специального прибора – стереоавтографа. При наличии таких пар

фотоснимков, сделанных с ряда панорамных пунктов и вершин, можно

создать довольно' точную карту, правильно передающую подробности

горного рельефа.

К 1928 г. в географии Памира оставалось еще много неясных вопросов.

Но главной задачей экспедиции Академии наук СССР было обследование

высочайших хребтов Западного Памира, включающих в себя область ледника

Федченко. Продвижение отрядов экспедиции в район «белого пятна» должно

было начаться с востока, со стороны долины Танымаса. Ледники, дававшие

начало этой реке, даже после экспедиции Г.Е. Грумм-Гржимайло, Н.И.

Косиненко и Н.Л. Корженевского оставались известными лишь в их нижней

части.

Выступив из г. Ош, первые отряды экспедиции, после 10-дневного

похода, прибыли к оз. Кара-куль. Отсюда они повернули в сторону снежных

хребтов на запад, к урочищу Кок-джар. На берегу р. Кок-джар (Шуралы), у

слияния ее с потоком Танымаса. на высоте в 3300 м, путешественники

59

увидели небольшую березовую рощу, прижившуюся невдалеке от вечных

снегов1. Стволы деревьев были искривлены холодными ветрами Памира. В

верховьях долины Танымас, несколько выше того места, где ж основной

долине подходит язык бокового ледника Муз-кулак2, был разбит базовый

лагерь экспедиции. На ровной площадке, лежавшей за древней мореной,

было установлено несколько палаток, в которых участники экспедиции могли

укрыться от дневных ветров и ночного холода. Над площадкой лагеря

высились безжизненные каменистые склоны долины и ледяные стены

боковых ледников, сползавших к долине с ее правых склонов, со стороны

неведомого южного хребта. Поток р. Танымас начинался выше, путь к его

истокам лежал на запад, в сторону границы неисследованной области вечных

снегов и льдов.

Как только караван прибыл к месту, выбранному под лагерь, из вьючных

ящиков было извлечено альпинистское снаряжение. Участники экспедиции

получили горные ботинки, окованные прочными шипами, десятизубые

кошки, применяемые при передвижении по крутым ледяным склонам,

ледорубы, горные лыжи, маленькие трехместные высокогорные палатки,

пуховые спальные Мешки я свернутую в кольца прочную альпинистскую

веревку. Были распакованы ящики со специальным продовольствием,

припасенным для высокогорных походов, спиртовые кухни и примусы.

Снаряжение экспедиции было достаточно прочным и в то же время наиболее

легким. При движении в глубь ледников исследователи высокогорья могли

для транспортировки питания и снаряжения рассчитывать только на свои

силы. Все необходимое для походов должно было теперь переноситься на

плечах членов экспедиции. Вес объемистых рюкзаков, не считая

геодезических и топографических приборов и инструментов, достигал 22-26

килограммов. Казалось, что такой груз будет непосилен для людей,

1 Н.Л. Корженевский указывает несколько иную высоту этого места – 3390 м; рощица же, по его описанию

(см. Н.Л. Корженевский, Истоки реки Танымас. Ташкент, 1926), состоит «преимущественно из ивняка», что

для Памира более вероятно. – Ред.

2 В настоящее время этот ледник носит имя Г.Е. Грумм-Гржимайло. – Ред.

60

поднявшихся из долин на высоты Памирского нагорья. Однако

действительность показала обратное: группы топографов и альпинистов-

разведчиков совершили успешные выходы на склоны ближайших вершин и

готовились к дальним походам в глубь ледников. В середине июля Л.А.

Перлин и Ф. Коль-хаупт направились к истокам р. Танымас и, увидев здесь

большой ледник1, поднялись на него и пошли на запад к его верховьям.

Ледник вел в глубь неисследованной области. Но эти два члена экспедиции

смогли установить только проходимость этого ледника и наличие больших

ледяных пространств на западе.

Где-то здесь, за танымасскими хребтами, казалось совсем близко,

лежали таинственные перевалы Кашал-аяк и Танымас, старинные пути в

верховья Ванча и Язгулема. На поиски этих перевалов по пути, проложен-

ному первыми разведчиками, отправилась другая группа участников

экспедиции под руководством астронома Я.И. Беляева. Я.И. Беляев, после

своего памирского путешествия 1916 г., хорошо знал истоки pp. Ванч с его

притоком Абдукагор, Гармо и Мук-су. При исследовании ледника Гармо он

ознакомился с расположением вершин хребта, замыкающего ледник Гармо с

востока. По расчетам Я.И. Беляева, получалось, что, достигнув верховий

Танымасского ледника, он выйдет на перевал, за которым начнется спуск в

долину Язгулема.

26 июля тяжело нагруженные Я.И. Беляев и его спутники выступили из

базового лагеря на запад, прошли мимо нескольких боковых ледников,

достигли небольшого озера у истоков р. Танымас и вышли на ледник.

Пологий подъем по его поверхности вывел исследователя к широкой

седловине перевала. Анероид-высотомер показывал 4700 м над уровнем

моря. Вид, открывшийся с перевала на запад, оказался для Я.И. Беляева и его

спутников совершенно неожиданным. Перед ними не было никаких

признаков предполагавшегося спуска в долину Язгулема или Ванча. За

1 Этот ледник описан у Г.Е. Грумм-Гржимайло, Н.Л. Корженевского, наблюдавших его из долины Танымас;

Н.И. Косиненко даже пытался пройти здесь с караваном на запад.

61

небольшим пологим склоном лежали многокилометровые снеговые поля

огромного ледника, текущего не на запад от перевальной точки, на которой

находилась группа, а с юга на север, мимо Танымасского ледника. Несколько

ниже по течению русло вновь открытого ледника поворачивало почти под

прямым углом на запад и дальше, после нового поворота на север, терялось в

глубине ущелья. Верховье ледника, находившееся километрах в тридцати от

перевала, замыкалось цепью вершин, одетых, вечными льдами. Склоны их

высоко поднимались над снежными полями ледника. Во всех боковых

ущельях также виднелись массы льда и снега.

Основное русло ледника-гиганта имело незначительный уклон; казалось,

что мимо перевала спокойно течет огромный поток шириною в 2-3

километра. На поверхности ледника были видны три срединные морены; их

огромные валы, сложенные из обломков горных пород, четко обозначались на

чистой поверхности ледника. Темные-полосы морен послушно следовали

течению ледника, повторяя все его изгибы. Цепи гор, расположенные на

запад от ледника, достигали наибольшей высоты в районе, лежащем позади

поворота основного русла ледника на запад. В разрыве облаков Я.И. Беляев

мог различить ряд остроконечных пиков хребта вершина одного из них имела

форму скошенной трапеции.

Я.И. Беляев надел лыжи и осторожно пошел; по неизвестному леднику.

Идти было трудно. То и; дело на пути открывались глубокие трещины и

снежные озера – глубокий снег, пропитанный талой водой. Вскоре

исследователь вернулся к своим спутникам, и они сообща начали

располагаться на ночлег. Маленькая палатка была быстро установлена на

вытоптанной в снегу площадке и растянута на ледорубах. Внутри ее

разостлали спальные мешки, у выхода установили спиртовую кухню. За

приготовлением ужина время шло незаметно; стало темнеть. Сперва на

восточной части неба, а затем и в зените зажглись первые звезды, только

вблизи склонов вершин западного хребта клубились тяжелые тучи. Заметно

похолодало. Затихло журчанье потоков, воду в ледяных колодцах затянуло

62

тонкой корочкой молодого льда. Исследователи забрались в свои спальные

мешки и застегнули полы палатки.

На следующий день Я.И. Беляев и его спутники двинулись вниз по

течению нового ледника. Справа и слева в основное русло вливались

огромные ледники-притоки, широкие боковые долины были сильно

заснежены. Продвигаться вперед было утомительно и небезопасно. Под

жаркими лучами солнца снег размяк и пропитался водой. Снежные мосты, по

которым приходилось переходить через глубокие трещины, подтаяли и были

ненадежны. Многочисленные ручейки, сливаясь, образовывали

непроходимые потоки, мчащие свои воды в крутых ледяных берегах. К

исходу дня, 27 июля, Я.И. Беляев вернулся к своей палатке. Ему было ясно,

что исследование нового ледника отнимет у членов экспедиции много сил и

времени.

Вечером ученый долго не мог уснуть: вопрос о леднике не давал ему

покоя. Он перебирал в своей памяти все, что могло иметь отношение к

новому леднику. Ни Ванч, ни Гармо не могли получать свои воды от

неизвестного ледника, потому что он спускался с юга на север и его верховья

даже отдаленно не были похожи на ледник Гармо. Не мог ледник спускаться

и к долине Абдукагора, это противоречило всем имеющимся сведениям о ее

верховьях.

«Таким образом оставалось одно предположение, – вспоминал

впоследствии о своих выводах, сделанных в тот вечер, Я.И. Беляев, – ледник

питает Мук-су, то есть является не новым ледником, а ледником Федченко.

Но тогда ледник Федченко приобретает грандиозные размеры, и эти размеры

меня приводили в полное смущение»1.

Поздно ночью один из спутников Я.И. Беляева, немецкий альпинист

Кольхаубт, разбудил своих соседей по палатке и стал жаловаться на острую

боль в глазах. Зажгли фонарь. Глаза Кольхаубта были красны, непрерывно

текли слезы. Он уже с трудом различал предметы, даже огонь свечи казался

1 «Памирская экспедиция 1928 года». Труды экспедиции, выпуск V, изд, 1929 г.

63

ему задернутым густой темной сеткой. К утру Кольхаубт ослеп. Накануне,

идя по леднику, он несколько часов находился среди снежных полей,

освещенных ярким солнцем, пренебрег защитными дымчатыми очками и

поплатился за это жестоким ожогом сетчатки глаз. Я.И. Беляев отправил

часть своих спутников за помощью в базовый лагерь. Вскоре погода стала

ухудшаться. Сперва сильный порывистый ветер принес с запада высокие

облака. За ними поползли мрачные свинцово-черные тучи; клубясь, они

тяжело переползали через перевалы западного хребта и скоро заполнили

густой пеленой ледниковую долину. Когда начался снегопад, отряд

отправился вниз... Кольхаубт шел с забинтованными глазами, опираясь на

своих спутников.

Верхняя часть ледника Федченко.

28 июля весь состав экспедиции узнал о замечательном открытии,

сделанном в верховьях Танымаса. Сообщение Я.И. Беляева о громадном

леднике оживленно обсуждалось во всех палатках. Теперь к этому леднику

были прикованы помыслы членов экспедиции. Но что это за ледник? Какой

реке дает он начало? Это оставалось неясным и требовало выяснения. Нужно

было также наметить новые пути поисков западных перевалов. 1 августа для

64

решения этих задач в поход выступил топограф И.Г. Дорофеев в

сопровождении своего помощника красноармейца Гизятова и нескольких

рабочих-таджиков, занятых подноской топографического инструмента.

На топографа И.Г. Дорофеева с первых дней работы экспедиции была

возложена особая задача. Он должен был производить инструментальную

топографическую съемку тех труднодоступных участков высокогорья,

которые попадали в «мертвые» пространства, вне «поля зрения» объектива

фототеодолита, и не покрывались фотограмметрической съемкой1. Уже с

первой недели работы в горах топограф показал себя человеком, обладающим

большой энергией и исключительной настойчивостью в достижении цели. На

своем пути к лагерю в верховьях Танымаса он прошел со съемкой свыше 220

км, обследовал долину р. Кара-джилга и впервые нанес на карту сложную си-

стему ледников и вершин, расположенных в хребтах Заалайском и Зулумарт.

В его распоряжении не было достаточного количества легких палаток,

спальных мешков и высококалорийного продовольствия, предназначенного

для высокогорных походов. До приезда руководства экспедиции все

высокогорное снаряжение находилось в безраздельном пользовании

немецкой группы ученых и альпинистов. Ее руководители не спешили

придти на помощь энергичному советскому топографу, рассматривая его как

опасного конкурента в исследовательской работе. Но И.Г. Дорофеева это не

останавливало. Со своими помощниками – тремя красноармейцами и

рабочими-таджиками, он надолго уходил в глубь ледников и не раз,

закутавшись в свой полушубок, ночевал под холодным звездным памирским

небом.

Небольшой группе И.Г. Дорофеева пришлось пересечь языки нескольких

ледников, спускающихся в узкую долину. Затем группа достигла края ледника

Астрономического, также спускающегося с правых склонов и рас-

текающегося своей нижней частью вдоль ущелья. К этому леднику

1 В наше время съемку при помощи фототеодолита советские топографы успешно дополняют

аэрофотосъемкой.

65

примыкали ледяные массы, спускающиеся с запада от перевала, названного

топографом Танымасским. Оставив четверых рабочих и все свои вещи возле

озера, образовавшегося у края Астрономического ледника, перед самым

началом подъема на перевал, исследователь отправился вперед со своим

помощником и одним рабочим. Они несли с собой только инструменты. В

середине дня топограф уже был на перевале и наблюдал неизвестный ледник.

Закончив съемку с перевальной точки, он к вечеру вернулся в свой лагерь у

озера с тем, чтобы назавтра продолжить работу. Однако следующий день

начался для него неудачно. Он получил записку от руководителя немецкой

группы, В.Р. Рикмерса, который в отсутствии начальника экспедиции ведал

всеми хозяйственными и организационными делами. Рикмерс требовал от

русского топографа отправить назад рабочих и единственную у его группы

палатку. И.Г. Дорофеев вынужден был продолжать работу с помощью только

красноармейца Гизятова и одного рабочего.

Будучи ограничен в возможности транспортировки; своих инструментов

и других нужных вещей, топограф вынужден был перейти на

полуинструментальную (буссольную) съемку, не позволяющую производить

точные измерения.

2 августа И.Г. Дорофеев снова перевалил на новый ледник и пошел вниз

по его течению, к повороту ледника на запад. По пути им были нанесены на

карту мощные притоки основного ледника, получившие впоследствии

название ледников Академии наук, Наливкина1, № 82 и № 4. Последний

соединялся с главным ледником в месте, где он, после изгиба, снова

поворачивает на сервер. Дойдя до ледника № 4, И.Г. Дорофеев окончательно

уверился в том, что он находится на леднике Федченко. Длина его, по первым

определениям топографа-исследователя, составляла не менее 70 км; он

принадлежал, таким образом, к числу величайших горных ледников земного

шара.

1 Назван по имени известного исследователя Памира геолога Д.В. Наливкина.

2 Здесь и ниже нумерация ледников дается по карте ледника Федченко, составленной И.Г. Дорофеевым по

съемке 1928 г. (см. «Памирская экспедиция 1928 г.», Труды экспедиции, вып. I, общий отчет, Л., 1930).

66

На свой планшет И.Г. Дорофеев наносил окружающие хребты, вершины

и ледники. В его распоряжении имелась предварительная схема

расположения хребтов этого района, составленная Н.Л. Корженевским. Топо-

граф решил сравнить свои наблюдения с этим документом.

«Сравнив результаты своей съемки со схемой Н.Л. Корженевского, я

совершенно естественно принял за пик Гармо трапециевидный пик

(впоследствии названный «пиком Сталина»), находящийся в системе хребта

Академии наук и господствующий над остальными вершинами. Это

предположение не вызвало (впоследствии. – Е.Б.) никаких сомнений ни у

кого из участников экспедиции 1928 г. Из-за отсутствия инструментов я не

мог точно определить его высоту. ..»1.

К вечеру 5 августа исследователь снова вернулся к озеру Танымасским

перевалом, чтобы пополнить свои запасы продовольствия доставленными

туда из базового лагеря лепешками, вареной бараниной и взять двухместную

палатку. Здесь к его группе присоединился ранее болевший красноармеец

Сохоутдинов и еще один рабочий. 7 августа исследователи снова были на

леднике Федченко. После разгадки тайны нового ледника, вновь встала в

порядок дня задача отыскания перевалов на запад. Первый маршрут,

предпринятый с этой целью, И.Г. Дорофеев сделал в верховья мощного

ледового притока ледника Федченко, названного впоследствии ледником

Академии наук. Группа быстро пересекла ледник Федченко в направлении к

месту впадения в него ледника Академии наук. Там путь им преградил 50-

метровый крутой ледяной подъем. Путешественники преодолели это

препятствие, вырубив во льду лестницу в несколько десятков ступеней, и

вышли на пологую часть ледника.

Поверхность льда здесь была покрыта толстым слоем рыхлого снега.

Идти было очень трудно, и вскоре Гизятов сказал своим спутникам, что у

него нет сил двигаться дальше. И.Г. Дорофеев оставил ему продукты и

1 И.Г. Дорофеев. По «белому пятну» Западного Памира. «Побежденные вершины». Ежегодник советского

альпинизма, год 1951. Географгиз, 1951.

67

теплые вещи и велел дожидаться своего возвращения. Однако Гизятов через

некоторое время почувствовал себя лучше и спустился к базовому лагерю

экспедиции.

Группа продолжала утомительный подъем. На солнце было жарко.

Мучила жажда, ее нечем было утолить.

«...Здесь, на высоте 4600 м, тающий снег не превращается в воду, а из-за

сухости воздуха сразу переходит в газообразное состояние. Отсутствие воды

очень сказывалось, особенно если принять во внимание нашу пищу —

вареную баранину и сухие лепешки. Утолять жажду снегом было бесполезно,

я пытался растопить на солнце снег в кружке, но он растаял, почти не смочив

ее стенок»1. Изматывал силы тяжелый подъем. Идущий первым проваливался

по колена в рыхлый снег и, сделав несколько шагов, останавливался для того,

чтобы уступить место своему товарищу. Так было пройдено еще 7

километров. Наконец группа достигла высшей точки предполагаемого

перевала, впоследствии названного И.Г. Дорофеевым Абдукагор I.

Высотомеры показывали высоту в 4920 м над уровнем моря2. Спуск с

перевала по пологому и широкому леднику привел (через два километра)

разведчиков к глубокому обрыву, спускавшемуся в узкое ущелье, уходившее в

направлении на запад. На дне ущелья можно было рассмотреть ледник, вся

поверхность которого была изборождена трещинами. Дорофеев стоял у

обрыва, завороженный открывшимся перед ним видом на горы Дарваза.

Вокруг высились остроконечные пики, время от времени гремели огромные

снежные лавины, срывающиеся с крутых западных склонов. Спуститься на

запад здесь было невозможно.

Несмотря на резкие порывы юго-западного ветра, И.Г. Дорофеев быстро

набрасывал на свой планшет положение ледников и долин. Расположенные

глубоко внизу, они четко обозначались, как будто перед исследователем была

1 И.Г. Дорофеев. По «белому пятну» Западного Памира. «Побежденные вершины». Ежегодник советского

альпинизма, год 1951. Географгиз, 1951.

2 Высота этого пункта у Дорофеева в разных источниках указана неодинаковой. В карте, приложенной к

Отчету экспедиции 1928 г., для этого перевала указана высота 4740 м, а в его статье: По «белому пятну»

Западного Памира – 4920 м. Мы останавливаемся на последней цифре, как более поздней. – Ред.

68

гигантская рельефная карта. Топограф продолжал работу до тех пор, пока

погода окончательно не испортилась и не началась метель.

Тесная палатка, в которой укрылись путешественники, сотрясалась от

бешеных порывов ветра всю ночь и утро следующего дня. Иногда люди

опасались за прочность растяжек палатки. Все вокруг было скрыто в тумане и

серой пелене снегопада; буря не утихала, но в 2 часа дня группа все же

решила начать спуск к лагерю экспедиции. Пришлось потратить немало

времени на то, чтобы натянуть на ноги затвердевшие на морозе сапоги,

отрыть из снега вce снаряжение и сложить промерзшую палатку.

Свежевыпавший снег скрывал ранее открытые трещины ледника, и поэтому

люди связались веревкой. Пользуясь своими записями о маршруте, топограф

вел группу по компасу в густом тумане и при непрекращающемся снегопаде.

Задыхаясь от усталости, исследователи брели по глубокому снегу ледника до

полной темноты. Расположились на ночлег. Снежная буря не утихала в

течение второй ночи.

Утром группа продолжала спуск. Тот, кто шел первым то и дело

проваливался в трещины, задерживаясь на их краю или повисая над бездной

на веревке. Извлечение провалившегося в трещину каждый раз отнимало

много сил. Донимали холод и жажда.

Неожиданно в 11 часов дня, среди мутной пелены снегопада, открылся

клочок голубого неба, а через час исчезли и последние следы непогоды: на

небе не было ни облачка. Уставшие до изнеможения люди в это время шли

уже по залитой солнцем нижней части ледника Академии наук. Только

сверкающие в солнечных лучах тысячами искр, сугробы свежего снега

напоминали о недавней буре. Все неровности ледника, камни, морены, русла

ледниковых потоков были покрыты толстым слоем свежего снега.

В наше время известно, что ледник Федченко перехватывает большую

часть осадков, идущих сюда с западных равнин; они накапливаются в его

верховьях зимой и летом в виде снега. Огромные массы его со временем

преобразуются в фирн, а затем в плотный лед, сползающий по пологому

69

руслу долины ледника на север, к далеким истокам Мук-су. Так происходит

непрерывное пополнение естественной убыли ледника.

***

Неудача попытки И.Г. Дорофеева найти доступный переход на запад

обязывала к дальнейшей разведке перевалов. Немецкие альпинисты после

нескольких походов преждевременно пришли к выводу о том, что перевалов

из верхней части ледника Федченко на запад нет и спуститься оттуда в

долины Ванча и Язгулема невозможно. Русский топограф отвергал эту точку

зрения; он был по-прежнему уверен в том, что проходимые перевалы есть и

путь к ним лежит через боковые ледники № 4 и № 8.

В результате обсуждения было принято решение: произвести еще одну

разведку перевалов и, если они будут найдены, предпринять дальнейшие

исследования. Группы должны были направиться в верховья ледника

Федченко и ледников № 4 и № 8. В группу, направившуюся на ледник № 8,

вошли профессор (ныне академик) О.Ю. Шмидт, бывший начальником

альпинистской части экспедиции, и И.Г. Дорофеев. На второй день пути

исследователи достигли гребня, замыкавшего верховья ледника. В этом

гребне были видны две седловины, обследование которых позволило

обнаружить доступный спуск в неизвестную глубокую долину, уходящую на

юго-запад. Таким образом, один перевал был открыт. Но куда он вел? Через

три дня И.Г. Дорофеев, во главе новой группы, опять был на вновь открытом

перевале. Избрав более северную из двух седловин1, группа перевалила на

запад и начала спуск вниз, к неизвестной долине. Уже вскоре дальнейший

путь оказался неясным и потребовал разведки, которую успешно произвели

красноармейцы – постоянные спутники топографа. Переночевав среди сне-

гов, группа на утро следующего дня начала спуск по узкому леднику,

впоследствии названному Красноармейским. Ледник этот был весь рассечен

трещинами; местами его падение было настолько крутым, что приходилось

пускать в ход ледорубы.

1 Этот перевал, высотой 4800 м, был назван Кашал-аяк 2.

70

71

Один из альпинистов, спускаясь шаг за шагом, рубил ступени, а его спутники

внимательно следили за каждым движением товарища, придерживая конец

веревки, к которой он был привязан на случай срыва.

После поворота долины на север, путешественники увидели, что вдали

ледник Красноармейский впадает в какой-то большой ледник. До места

слияния этих двух ледников группе удалось добраться лишь к вечеру. Здесь,

на высоте 3250 м, люди впервые, после многих дней движения среди льдов и

снега, вступили на землю, свободную от них. На небольшой площадке

зеленела трава и росли цветы. Отсюда был хорошо виден большой ледник,

стекавший на запад. В его верховьях несколько крутых перепадов льда

выводили к неизвестному перевалу. Он, по-видимому, был более доступен,

чем только что пройденный группой. Это предположение вскоре

подтвердилось. Перевал этот, как стало известно впоследствии, выводил на

ледник № 4. Перед группой был легендарный Кашал-аяк – перевал,

который так долго и безуспешно разыскивали многие исследователи Памира.

Ледник, к которому вышли исследователи, был ими назван именем Географи-

ческого общества.

Всех членов группы живо интересовал вопрос о том, куда же они

спускались – в долину Язгулема или Ванча. На следующий день

путешественники продолжали спуск по леднику Географического общества

в направлении к открывавшейся впереди широкой долине, где ледник за-

канчивался и видна была сверкающая на солнце лента горной реки. На

ночлег группа расположилась перед ущельем бокового притока,

впадающего в реку основной долины с юга. Впоследствии выяснилось, что

этот приток – р. Абдукагор. На песчаной площадке были обнаружены

свежие следы медведей. Вокруг было разбросано много сухих сучьев арчи,

принесенных сюда со склонов гор зимними лавинами. Разожгли костер.

Внизу, в долине, как бы в ответ, блеснул огонь далекого костра. Недалеко

были люди!

В 10 часов утра следующего дня группа приступила к переправе через

72

рукава потока Абдукагор. Связанные между собой веревкой,

путешественники благополучно перешли через три из них и остановились на

небольшом островке перед четвертым, самым бурным рукавом. Пока искали

брод, вода начала заметно прибывать: вверху на ледниках уже началось

дневное таяние. Размеры островка стали быстро сокращаться, и вскоре

путешественники стояли по колена в воде между двумя ревущими горными

потоками. Выхода, казалось, не было. Тогда Гизятов и Сохоутдинов решили

переправиться обратно на правый берег Абдукагора. Крепко охватив друг

друга руками, они вошли в поток и, борясь с течением, начали медленно

продвигаться к берегу. За ними тянулась альпинистская веревка. Вскоре два

смельчака достигли берега, а за ними, пользуясь веревкой, начали поочередно

переправляться через вздувшийся горный поток и все остальные. Одного из

членов группы – альпиниста Е.М. Россельса – вода сбила с ног, и поток

повлек его, ударяя о камни. Когда товарищи соединенными силами

подтащили его за веревку к берегу, альпинист был в полуобморочном

состоянии.

Группа И.Г. Дорофеева спускается с перевала Кашал-аяк

73

Остаток дня группа провела за просушкой вещей, а к вечеру

путешественники разожгли большой костер в расчете на то, что его заметят

жители долины. На следующий день, ранним утром, когда вода в реке была

на самом низком уровне, группа снова начала переправу и вскоре же

благополучно достигла левого берега долины. Здесь было тепло и тихо. Рос

кустарник, зеленела трава, на полянах цвели цветы. Не задерживаясь,

путешественники начали спускаться вдоль течения реки. Вскоре кто-то из

них крикнул: «Люди!» По тропе на противоположном склоне долины на двух

лошадях ехали по два всадника, пятый человек шел пешком.

Встреча произвела большое впечатление на обе группы. В своих

записках И.Г. Дорофеев вспоминает: «В бинокль мы разглядели, что это

таджики. Мы сигнализировали им, кричали, хотя и знали, что из-за шума