Текст книги "Мой бондфренд, или они друг друга стоят (СИ)"

Автор книги: Евгений Крыжановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

   Часть вторая

   Всем меня не хватает, вот такая я нехватаемая.

   Что не убивает нас, об этом потом очень пожалеет! (с)

  Елена

  «Казалось, падать уже некуда, когда снизу вежливо постучали» – эта фраза точно описывает меня, потому что не успела я отойти от разрыва с Соколовым, как умудрилась нарваться на нового сталкера.

  Нет, медом я намазана, что ко мне лезут сумасшедшие парни с именем Александр?!

  Началось все из-за того, что я решила вступить в нашу институтскую газету. Точнее, туда отчего-то приспичило вступить Максу (а еще точнее, ему приспичило из-за того, что туда решила вступить его любовь – Путкова), и он потянул меня следом. И очередное мое задание было взять интервью у писателя Михаила Именного, который писал книги по маркетингу. Договорился о встрече главный редактор нашей газеты, и вообще-то писать эту статью должна была Лена Иванченко, которая уже однажды брала у него интервью, но у нее обнаружили аппендицит, и работу поручили мне.

  Записав на бумажке номер дома и квартиры, я направилась на встречу с писателем. Поднявшись по лестнице из-за неработающего лифта на четвертый этаж в пятнадцатиэтажке, где жил этот дяденька-маркетолог, я растерянно уставилась на две двери, которые были под номером «15а» и «15б», в то время как у меня на бумажке было написано только: «ул. Победы, дом 1, кв. „15“, код на двери 34».

  Достав телефон, я позвонила Филиппову – нашему главному редактору:

  – Алло, слушай, Женя, тут нет квартиры «15», но есть «15а» и «15б». В какую мне звонить?

  – Лена, ты, что не могла просто позвонить в любую квартиру и спросить, не проживает ли тут Михаил Сергеевич? – раздраженно раздалось в ответ.

  – После того раза, как я ошиблась дверью, и одна женщина приняла меня за любовницу ее мужа, я стараюсь перестраховываться в таких вопросах, – не менее раздраженно ответила я.

  Тогда у нас было задание ходить по квартирам и брать короткие интервью о том, довольны ли люди своими условиями проживания. Многие жильцы почему-то относились к этому не слишком радостно и нередко посылали меня брать интервью в другом месте.

  – Что?! – со смехом воскликнул Женя.

  – Потом расскажу. Так куда мне звонить?

  – Кажется, в "а".

  – Кажется, или уверен? Может, позвонишь Иванченко и спросишь?

  – Куда я ей позвоню, Пехота? Ей вчера аппендицит вырезали, и она, наверное, еще от наркоза отходит!

  – Точно, а я и забыла.

  – Забыла она. Так все, звони в "а", я уверен! – сказал он и отключился.

  Вздохнув, я позвонила в дверь, и она тут же открылась, словно Михаил Сергеевич стоял возле нее, ожидая меня.

  Известный автор маркетинговых книг по обработке людей, оказался совсем не таким, каким я его себе представляла. Он был молодым, высоким, худющим, с растрепанными кучерявыми рыжими волосами, покрасневшими глазами, усеянным веснушками лицом и щетиной. Одет парень был в распахнутый байковый халат, кислотно-зеленые шорты и майку с чобитом в виде эльфийки в зеленых доспехах, скрывающих только два ее важных стратегических места.

  – Здрасте, – пораженно буркнула я, так как думала, что двери мне откроет представительный мужчина, а не молодой парень в амплуа «геймер русский, двое суток не спавший».

  – Что тебе? – смерив меня высокомерным взглядом, раздраженно спросил он.

  – Михаил Сергеевич? – решила я все-таки перестраховаться.

  – Я – творец слов, окутавший мир своими изречениями, аллегориями и метафорами, – пофостно изрек парень. – Мир цифр, подсчетов и обманов серой массы, именующей себя обществом, расположен в соседней квартире!

  Произнеся все это и вогнав меня тем самым в культурный шок, он шагнул назад и громко хлопнул дверью перед моим носом.

  – Какого хрена это было? – пораженно спросила я дверь, но она осталась безмолвной. – Совсем что ли мозгами поехал?

  На этот вопрос мне ответили. Нет, не дверь, а резко открывший ее тот сумасшедший.

  – С моими мозгами все нормально, а вот с твоими видно проблемы, раз ты являешься одной из этих напыщенных и верующих в то, что деньги могут править миром! Вы своими расчетами и желанием обобрать глупый люд, еще больше выкапываете яму, в которой погрязло наше общество, составляя расчеты о том, как лучше впихнуть никому не нужный хлам!

  Парень попытался вновь закрыть перед моим носом дверь, но я не дала ему этого сделать, быстро поставив ногу между косяком и дверью.

  – Слушай ты, творец недоделанный, тебя родители не учили, что нужно с людьми вести себя вежливо?

  Парень, после заявления о недоделанном творце, побагровел и произнес:

  – С подобной отрыжкой общества по-другому разговаривать и не получается!

  Теперь побагровела и я.

  Мы ругались минут пятнадцать, и из нашего «разговора» я узнала о том, что этот так называемый «творец» писатель, чей дебютный роман номинирован на какую-то престижную премию. Он же узнал, что я тоже являюсь писателем, и наша ссора из темы «творец недоделанный и отрыжка общества», перетекла в «фентези-фигня-которую-пишут-бездарности и да-я-плевала-на-твое-мнение». Не знаю, насколько бы еще затянулась наша «беседа», если б за моей спиной не раздался удивленный голос: «– ПехОва?». И так ко мне обращался только один человек в мире.

  – Сергей Васильевич? – с не меньшим удивлением спросила я, обернувшись. – Что вы тут делаете?

  – Живу. А вот что вы тут, ПехОва, делаете?

  – Я к Михаилу Именному интервью взять пришла, – неловко произнесла я.

  Профессор кивнул головой, перевел взгляд на парня и спросил:

  – Александр, ты вновь принялся за старое?

  – Ничего не принялся! – раздраженно ответил это ненормальный. – И я, вообще, не виноват в том, что Именной не может, точно, объяснить своим припевалам, под каким номером у него квартира!

  Сергей Васильевич вновь взглянул на меня и произнес:

  – Михаил Сергеевич живет в квартире «15б».

  – Я уже знаю, – хмуро буркнула в ответ.

  – Тогда, почему вы еще тут? – спросил он спокойно, но его глаза смеялись.

  – Разговариваю, – с неохотой ответила я

  – Слышал я, как вы тут разговариваете еще с первого этажа, – с издевкой произнес профессор.

  – В споре рождается истина, – философски ответила, пожимая плечами. – До свидания, Сергей Васильевич, – добавила я и насмешливо взглянула на парня: – И тебе, творец.

  Потом быстро отошла к соседней двери и нажала на звонок.

   ***

  Середина апреля радовала людей теплыми деньками, возможностью закинуть в шкаф подальше куртки с сапогами и цветущими гиацинтами. Всех, но не меня, так как я умудрилась заболеть. И это когда до моего дня рождения сталось три дня!

  В теплой пайте и вязаном цвета ростоманов шарфе, я шла из института, угрюмо наблюдая за полураздетыми, здоровыми студентами, как увидела на одной лавочке в парке сгорбившуюся спину Макса.

  Друга не было на последней паре, поэтому я решительно направилась к нему, чтобы узнать: какого черта он прогулял и меня с собой не позвал? Он был в наушниках, поэтому моих шагов не слышал, так что у меня появилась идейка: схватить его за плечи и закричать: «Бу!». Мои руки были уже в нескольких сантиметрах от цели, как я заглянула вперед и увидела, что друг склонился над тетрадкой, в которой его почерком был написан стих:

   Оттенок ее помады

  Ты хотела вкусить мою смерть?

  Что ж смотри, как я подыхаю у твоих ног.

  Ты хотела придумать к жизни вопрос?

  «Почему любовь – сука?»

  – Кричит мое разбитое сердце.

  Не хочешь, взять

  И прикоснуться к нему губами,

  чтоб стали они цвета красной помады,

  Которую ты так любишь употреблять

  во время поцелуев... не со мной.

  Я опешила, так как раньше не замечала за другом любви к плаксиво-страдальческим стишкам.

  – Бу! – все же воскликнула я, схватив его за плечи.

  Друг испуганно дернулся, быстро схватил лежащий у ног рюкзак, запихнул туда тетрадку и только потом обернулся. Глянув на меня с беспокойством, он с облегчением вздохнул и стянул с головы наушники.

  – Ёлка, я чуть сердечный приступ не получил!

  Переступив через лавочку, я присела рядом, пожала плечами и ответила:

  – Ну, не получил же.

  Макс не ответил, посмотрел куда-то вперед и спросил:

  – Видела?

  – Да, – созналась я, а потом саркастически вопросила: – Так ты у нас поэт, оказывается?

  Друг вновь-таки не ответил, лишь продолжал пялиться куда-то вдаль.

  Я достала с сумки пачку сигарет и закурила, взглянула на небо, которое было на радость всем, но не мне, ярко-голубого цвета.

  – Я признался Ире, – тихо произнес парень, когда я докурила и выкинула окурок в мусорку.

  Понятно. Значит, поэтому у Макса после второй пары испортилось настроение.

  – Да пошли ты эту Путкову куда подальше! – Я не была психологом, чтоб разбираться в душевных тонкостях, но это вариант мне казался самым лучшим. – Ты классный парень, найдешь другую, получше.

  Макс покачал головой и грустно ответил:

  – Я бы с удовольствием, да только сердцу не прикажешь.

  Да. Вот такой вот был Максим: однолюб, который будет страдать, но любить.

  Друг полез в рюкзак, достал тетрадку и произнес:

  – Это помогает.

  – Писание стихов? – удивленно спросила я, так как повторюсь: до этого и не подозревала, что друг сочиняет стихи. Притом неплохо. Даже немного завидно стало.

  – Почти, – таинственно ответил он, открыл тетрадку и вырвал листок со стихов. – Дай зажигалку.

  Я достала с кармана зажигалку, протянула ему и только сейчас увидела маленькие кусочки выглядывающей бумаги у корешка от других вырванных листов.

  Макс поджог листок, уставился на огонь и заговорил:

  – Мне было лет двенадцать. Я тогда сильно поругался с родителями, не помню из-за чего. Схватив тетрадку, я начал писать: ненавижу вас, чтоб вы сдохли, самые худшие родители и так далее. А потом я испугался, что родители это увидят, вырвал листы, их было штуки три, и решил их от греха подальше спалить. – Лист почти догорел, и друг кинул оставшийся кусочек на цемент, где огонь и доделал свое дело. – Прокрался на кухню, взял спички и вышел на улицу. И когда я спалил листы, то у меня аж с души отлегло, словно вместе с надписями сгорела и вся моя злость. После этого я часто использую этот метод, чтобы избавиться от негативных эмоций.

   – Ого, – ответила я и рассмеялась. Друг с удивлением на меня глянул, и я пояснила, чтобы не обидеть его: – Я просто вспомнила момент из «О чем говорят мужчины». Помнишь, у одного там метод был связанный с фашистами?

  – «Поможем разобраться в вашем внутреннем мире», – процитировал Макс с немецким акцентом.

  Мы переглянулись и рассмеялись.

  – Пехова, – окликнула меня Света Мамаева, подходя к нашей лавочке. – Я слышала о тебе какой-то парень у наших интересовался.

  – Какой парень? О чем интересовался? – не поняла я.

  – А мне-то откуда знать, – ответила Света с раздражением, а во взгляде так и читалось: я думала ты мне скажешь кто это, чтобы потом пойти и всем разболтать.

  Мамаева отошла от нас, и друг тут же заговорщицки спросил с тем же глупым немецким акцентом:

  – И что за парень, товарищ русский шпион?

  – Да не знаю я!

  – Ответ не верный. Расстрелять! – друг поднял руки, как будто держит автомат и протарахтел: – Та-та-та-та-та!

  Схватив с колен конец шарфика, я ударила друга по носу, воскликнув:

  – Получай фашист гранату!

  – Ах, так?! – с наигранным возмущением воскликнул Макс, схватил другой конец шарфика и повторил за мной.

  Я увернулась, быстро размотала шарф с шеи, вскочила на ноги и закричала:

  – Смерть фашисткой оккупаций! – И принялась наносить удары шарфом по голове «фашиста».

  Макс вторил за мной: вскочил на ноги, воскликнул: «Смерть русским шпионам!» и принялся наносить удары в ответ.

  Дошло до того, что мы начали носиться по парку как сумасшедшие, на бегу «фехтуя» концами шарфа.

  Я бежала впереди, преследуемая на другом конце шарфа Максом. Повернув голову, я уже хотела крикнуть: «Русские не сдаются!», как во что-то врезалась и чуть не упала, но меня вовремя схватила чья-то рука за поясницу. Повернув голову, я с удивлением уставилась в лицо тому сумасшедшему, с которым несколько дней назад мы мило пообщались возле двери квартиры «15а».

  – Ёлка, ты как? – испуганно подскочил ко мне Макс.

  – Норм, – ответила я, вырвалась из объятий, отошла на шаг и с раздражением спросила: – А ты, что тут забыл?

  Сумасшедший сменил амплуа с «геймер русский, двое суток не спавший», на «человек разумный». Одет он был в черный джинсы, кеды, бейсболку и футболку, на который так и было написано: «Человек разумный».

  – Вообще-то, у меня здесь дедушка преподает, – ответил сумасшедший и широко улыбнулся. – Хотя, признаться, я пришел к тебе.

   – Зачем? – с удивлением спросила я, так как думала, что после нашей милой беседы (знаю-знаю, что повторяюсь, просто мне нравится значение этой фразы в саркастической манере) у него также пропадет желание, продолжить знакомство, как и у меня.

   – Я хотел извиниться перед тобой за тот раз. С моей стороны, действительно, было не вежливо накидываться на тебя. И в качестве извинения я хочу пригласить тебя, сходить в книжный магазин. Он принадлежит моему другу, так что большие скидки нам обеспечены.

   Я стояла, что громом пораженная. Мне впервые делали такое предложение, которое вдобавок было очень заманчиво. Но идти туда вместе с этим сумасшедшим, с которым мы в тот раз не подрались только из-за того, что Сергей Васильевич объявил «брейк», мне не хотелось. Да уж, вот что значит: «и хочется, и колется».

   – У него огромный выбор фентези, – добавил сумасшедший с лукавой улыбкой, склонив чашу весов в сторону магазина.

   Если бы он позвал меня в любое другие место, то я послала бы его куда подальше. Но, блин, книжный магазин. Со скидками! Отказаться от такого предложения было выше моих сил.

   – Ладно, – с наигранной неохотой ответила я, а потом взглянула на Макса и спросила: – Пойдешь с нами?

   Знаю-знаю, что пригласили только меня, но, в конце концов, он же не сказал, что взять с собой больше никого нельзя.

   Макс перевел взгляд с меня на сумасшедшего, опять на меня и ответил:

   – Нет, у меня уже есть планы на вечер. – Друг закинул мне конец шарфа на шею. – Если там будет Айн Рэнд «Атлант расправил плечи», купи мне, я потом деньги отдам.

   – Ладно.

   – Пока.

   – Пока.

   Друг развернулся и направился в сторону института, а мы к остановке.

   – Я, кстати, Лена, – представилась я.

   – Я знаю, – ответил «разумный человек». – А я, кстати, Саша.

   – Я тоже знаю, – оповестила, а потом вспомнила Мамаеву и спросила: – Это ты что ли спрашивал обо мне у моих одногруппников?

   – Я, – без стеснения ответил сумасшедший. – Я не знал, как загладить свою вину, поэтому порасспрашивал о тебе.

   – И много компромата накопал? – угрюмо спросила я.

   Парень со смешком глянул на меня, широко улыбнулся и ответил:

   – Достаточно.

   Представилось, как этот сумасшедший подходит к моим одногруппникам и спрашивает: «Вы знаете Лену Пехову?» и, получив положительный ответ, раздает им бланки, где написаны подобные вопросы: «Год рождения? Детский садик? Школа? Группа крови? Рост? Вест? Размер груди? Внешность? Отличительные черты? Политические взгляды? Религиозные взгляды? Увлечения? Любимые книги? Любимые фильмы? Любимая музыка?.. и так далее».

   По дороге до книжного магазина мы не разговаривали. Я молчала, потому что просто не знала, о чем с ним можно говорить, не уподобляясь до банальных разговоров о погоде или очередных спорах, а он, возможно, из-за того, что считал ниже своего достоинства вестии светские беседы с бездарностью-пишущей-фентези.

   Магазин располагался в южной части города. Довольно большое помещение, заставленное полками с книгами, встретило благоговейной тишиной и сладковатым запахом новых книг.

   – Не знала, что тут находится такой большой книжный магазин, – рефлекторно понизив голос, сказала я.

   До этого я думала, что знала расположение всех местных магазинов, а в одном даже подружилась с пожилой хозяйкой, у которой постоянно заказывала книги и покупала со скидками.

   – Он открылся где-то с месяц назад, – ответил парень.

   Мы повернули налево к стойке с продавцом, который что-то внимательно читал на мониторе компьютера, и сумасшедший громко произнес:

   – Ну, просто бери и выноси книги стопками!

   Продавец – мускулистый мужчина с «ежиком» на голове, который ассоциировался у меня с каким-нибудь «новым русским», но не как с продавцом книжного магазина – поднял голову, сфокусировал взгляд на парне, широко улыбнулся, продемонстрировав золотой зуб среди желтоватых братьев, и радостно ответил:

   – Спец, ты ли это?

   Сумасшедший протянул ему через стойку руки и произнес:

   – Здорово!

   – И тебе не хворать! – ответил мужчина и пожал его руку, потом посмотрел на меня, опять улыбнулся и протянул: – А это кто у нас?

   – Это его знакомая Лена, – опередила я сумасшедшего и тоже протянула руку.

   Мужчина с удивлением глянул на меня, но руку крепко пожал, представившись:

   – Стас. Приятно познакомиться.

   – Взаимно. И где у вас тут отдел с фентези?

   – Там у стены, – указал продавец-хозяин за спину.

   – Пасибки, – ответила и направилась по указанному направлению.

   У стены, действительно, обнаружилась здоровенная, пятиярусная полка, уставленная книгами фентези и фантастики. Каких тут только не было авторов: русских, зарубежных, притом некоторые были на оригинальном языке и изданные не у нас!

   Через минут десять ко мне подошел сумасшедший и спросил:

   – И как тебе?

   – Офигенно! – с восхищением воскликнула я. – Выбор просто огромный!

   – Стас некоторое время жил в Америке, а потом решил вернуться и открыть тут свой бизнес, – произнес парень.

   – Тогда понятно, почему тут есть книги и зарубежных издателей, – ответила я.

   – Некоторые предпочитают читать книги на оригинале, но их довольно трудно и дорого покупать за границей.

   – Угу. Если бы я знала английский, то тоже с удовольствием читала на оригинале.

   – Do you speak English?

   – No. Нет у меня способности к языкам, – с горестным вздохом призналась я. – Хотя я бы очень хотела выучить латынь, но боюсь, что не смогу.

   – Bonum initium est dimidium facti, – произнес он и перевел: – Хорошее начало – половина дела.

   – Знаешь латынь? – с удивлением и легким восхищением спросила я.

   – Я знаю три языка, не считая русского и украинского: английский, немецкий и латынь. Сейчас изучаю болгарский.

   – Болгарский? – недоуменно спросила я.

   – У меня по материнской линии есть болгарские корни, поэтому я и решил его изучать, – пояснил парень, пожимая плечами. – Язык этот, кстати, очень интересный и для русского человека необычный и порой смешной.

   – Чем?

   – У них многие русские слова имеют другое значение. Вот, например, какие ассоциации у тебя вызывает слово «живот»?

   – Ну, живот, пизико, – ответила я, для наглядности похлопав по своему пузику.

   – А у них оно обозначает «жизнь».

   – Ничего себе.

   – Или вот «майка» – эта мама, кака – старшая сестра, баба – бабушка. Горе – это направление наверх, направо – прямо. Гора – лес. Булка – невеста. Бухал – филин. Стол – стул, а стол на их языке – маса. Гривна – браслет. Друг – другой. Клюка – сплетни. Коса – это волосы, а на их языке коса – плитка. Под – пол. Точилка – скалка. Яд – злость. Дочка, Чайка, Господин – это у них имена, а Петя, Вася, Ваня – это вообще женские имена.

   – Да уж, – протянула я. – Не хотела я бы быть Петей.

   Парень рассмеялся, а потом произнес:

   – Мою маму зовут Вася, и в детстве я думал, что это сокращенно от Василисы. Помню, однажды увидел ее паспорт, а там написано Вася Чернова. И когда я показал паспорт маме и сказал, что тут неправильно написано ее имя, то она рассмеялась, а потом объяснила, что к чему.

   – А девичья фамилия у нее русская или болгарская?

   – Болгарская. Вася Кънчева.

   – Необычно звучит, – ответила я, а потом вернулась к просмотру книг.

   Минуты две было тихо, а потом сумасшедший воскликнула: «О!» и вытащил книгу с полки – книгу Ника Перумова «Странствия мага».

   Скептически взглянув на него, я с сарказмом произнесла:

   – А как же твое: «фентези фигня, которую пишут бездари»?

   Смутившись, парень неловко ответил:

   – Я тогда в пылу спора наговорил всякого, но фентези мне нравится, особенно авторы: Перумов, Сапковский, Сальваторе, Джордж Мартин...

   – Он мне тоже нравится, – произнесла я, так как к остальным авторам относилась довольно прохладно.

   «Алмазный меч. Деревянный меч» Перумова, мне советовали почитать давно, но у меня все руки не доходят. «Ведьмак» Сапковского мне, в отличие от сериала и игры, почему-то по душе не пришелся. «Черный Эльф» Сальватора я начала читать, но не втянулась, а вот Мартина любила и с удовольствием читала.

   – Я и твою книгу прочел, пока только первую из цикла, – огорошил меня сумасшедший.

   – Зачем? Покритиковать решил? – зло спросила я.

   Творец недоделанный пожал плечами и ответил:

   – Просто мне стало интересно, что ты пишешь. Должен признаться, книга довольно неплохая, но есть некоторые нестыковки.

   Я скептически и с долей возмущения на него глянула, но когда он принялся перечислять нестыковки, с шоком осознала: а ведь он прав, и как я только могла их просмотреть! Детали эти были мелкие и, прочитав книгу несколько десятков раз, я их не смогла заметить, а он обратил внимание!

   «Лучший способ раскритиковать чью-то работу – это сделать ее лучше» – теперь я, действительно, поняла значение этой фразы. Этот сумасшедший раскритиковал меня, но не за тем, чтобы сказать, какой я бездарный писатель, а чтобы я увидела свои ошибки и могла их исправить!

   – Спасибо, – растроганно ответила я. – Я ведь совсем не обратила на них внимание!

   – Да не за что, – ответил парень, улыбнувшись. – Многие авторы сталкиваются с подобными проблемами. Мне, например, помогает увидеть ошибки отец. И порой я просто поражаюсь: как я мог их не заметить.

   Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись.

   Около получаса мы обсуждали литературу, и оказалось, что вкусы у нас во многом совпадают. Ему так же, как и мне, нравился Терри Праттчет, особенно цикл про стражу, Лукьяненко (оказалось, что у нас обоих любимый персонаж Егор, при этом Саша позабавил меня несколькими анекдотами:

   " Фродо надел кольцо и весь мир вокруг него погрузился в серую мглу, резкий порыв холодного ветра ударил ему в лицо. Фродо обернулся и сердце его сжалось от ужаса... к нему приближались призрачные силуэты, которые повергли все живое в ужас. Фродо зажмурился и услышал голос... чужой леденящий голос: «Ночной дозор! Всем выйти из сумрака».

  «Гоблин повесился, когда понял, что „Ночной дозор“ нельзя перевести».

  "Сидят Гессер с Завулоном, беседуют. Гессер:

   – Отстали мы от Европы, у них какие школы: в Англии – Хогвартс, во Франции – Шармбатон, в Болгарии – Дурмстранг, а у нас – три комнатки в офисе.

  – Это вы, Светлые отстали. У нас – МГУ".

   "Егор – Антону: – Пап, а Лукьяненко существует ?

   – Нет, сынок, это фантастика").

  Стругацких (тут наши мнения разошлись, так как ему больше нравилась «Трудно быть Богом», а мне «Пикник на обочине»), Глуховский (только он оказался фанатом и второй части, а я только первой) и многие другие. Потом я увидел раздел «Мировой классики» и отдала все свое внимание только книгам.

   Я выбрала себе три книги в твердом переплете и классическом, одноцветном оформлении издательства азбука: Гете «Фауст», Данте «Божественная Комедия» и Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея». Потом решила посмотреть еще книги издательства «Эскмо» и мое внимание привлекла одна книга, от чего мое хорошее настроение сошло на нет.

   – Подержи, – сказала я, всунув выбранные книги в руки сумасшедшему, потом вытащила с полки одни книгу и уставилась на нее.

   Она была в мягком, тускло желтом переплете. Сверху была нарисованная маленькая картинка: мужчина в синем костюме стоит возле входа в лабиринт, ниже на оранжевом фоне средними, черными буквами было написано «ДЭНИЕЛ», а на темно-фиолетовом большими, белым буквами «КИЗ». И в самом низу, на светло-фиолетовом фоне, маленькими, черными буквами было выведено название: «Цветы для Элджернона».

   В голове тут же всплыли слова: "Ты знала, что Стивен Кинг никогда не являлся сценаристом фильма «Газонакосильщик»? Его имя было внесено в титрах в список сценаристов, только для пиара, и Кинг через суд добился, чтоб его имя убрали. А фильм был создан на основе рассказа Даниеля Киза «Цветы для Элджернона».

   Я перевернула книгу и прочла про себя:

   "Даниел Киз (1927-2014) – американский писатель, получивший две самых престижных в англоязычной научной фантастике награды фактически за одно произведение – в 1960 году прими «Хьюго» был удостоен рассказ «Цветы для Элджернона», а в 1967-м премию «Небьюла» получил одноименный роман, написанный на его основе.

   «Цветы для Элджернона» (1966) – проникновенный научно-фантастический роман, получивший литературную премию «Небьюла», неоднократно экранизированный (в 1968 году американский фильм «Чарли» по этой книге получил премию «Оскар» и «Золотой глобус»). В России же, особенно в последнее время, этот роман ставят в лучших театрах Москвы и Санкт-Петербурга.

   Эта грустная история описывает научный эксперимент по улучшению интеллекта: опыт ставят на мыши по имени Элджернон и на умственно отсталом человеке Чарли Гордоне. Стремительно возросшие умственные способности обоих оборачиваются в скором времени столь же стремительным угасанием интеллекта.

   Роман написан в форме дневника главного героя Чарли, судьба которого никого не оставит равнодушным"

   – Я ее возьму, – тихо сказала и направилась к стойке.

   – Эй, Лена, а с этими что делать? – крикнул парень мне вслед.

   – Оставь, я потом куплю, – не оборачиваясь, ответила я, подошла к продавцу-хозяину и спросила: – Сколько?

   Стас взял книгу, прочел название, посмотрел что-то в мониторе компьютера и ответил:

   – Сто пятьдесят.

   Расплатившись, я вышла из магазина и направилась на остановку.

   – Лена, подожди! – крикнул мне сумасшедший, догоняя. – Ты чего убежала? Что-то случилось?

   – Да, – ответила я.

   Он посмотрел на мой лицо, хмуро сжал губы и произнес:

   – Я хотел тебя еще в кафе...

   – Давай потом, – оборвала я.

   – Оставь хоть номер телефона.

   Я продиктовала номер и прыгнула в как раз подошедший траллик. Присев на свободное место, я посмотрела на книгу.

   Интересно, а та сволочь ее читала? Или он просто где-то прочел тот факт и сказал мне? А если читал, то понравилась она ему или нет? Мы с ним о литературе как-то не разговаривали, поэтому я даже не знаю, какие жанры он предпочитает.

   Открыв книгу на первой странице, я принялась читать.

   "1 атчет 3 марта

   Док Штраус сказал што я должен писать все што я думаю и помню и все што случаеца со мной с севодня..."

   ***

  Послала меня бабушка однажды, точнее вчера после пар, в ларек за свежей газетой «Сад и Огород». Пока полноватая продавщица рылась в стопках газет, выискивая эту, по-видимому, раритетную макулатуру, мое внимание привлекла стопка книг, потрепанного вида. Обычно в подобных местах стоящего ничего нет, поэтому меня очень удивила книга «Дневник Бриджит Джонс», притом в прозрачной упаковке и со смехотворной ценой в сто рублей. Заплатив за газету с книгой, выслушав при этом нудный скулеж об отсутствующей мелочи, так как сумма составила сто пятнадцать рублей, а у меня в наличии был только полтинник и пятихатка, я, радуясь от удачного приобретения, отправилась домой и, забросив все насущные дела, с головой окунулась в мир Бриджит Джонс. Дочитав к утру книгу, я вынесла для себя следующую мысль: почему я в свои почти двадцать один ни разу не пила в каком-нибудь баре, а еще лучше в пабе? Непорядок, однако. Поэтому идея, где отпраздновать свою днюху, тут же родилась в голове, и я полчаса убила на то, чтоб найти в нэте приличное заведение нашего города с «оригинальным» названием «Паб», но с довольно хорошими отзывами в группе вка. Отправив друзьям приглашение в британско-вежливой манере, обратившись к Кате с Надей не иначе как «леди», к Максу «сэр», а себя окрестив «госпожой именинницей», я, довольная своей затеей, улеглась спать. Проснулась я по зову будильника в два часа, зевая, проверила почту, с усмешкой прочла ответы на свои приглашения, несколько поздравлений на мыле и вк, и в праздничном настроении отправилась проводить утренние, или, лучше сказать, обеденные процедуры в ванну.

  На кухне бабушка со словами: «А вот и наша именинница!», расцеловала меня в щеки и засунула в руку новенькую, хрустящую, словно напечатанную специально для моей днюхи, тысячную купюру.

  Не смотря на то, что д.р у меня сегодня, отмечать мы будет его только завтра. Рейс мамы задержали, поэтому она вернется из Москвы сегодня только в два часа ночи, а не как планировала утром. Это мне поведала бабушка, а потом по телефону подтвердила мама, которая чуть ли не плача просила у меня прощения. Еле успокоив ее и сообщив, что, вообще, хотела отпраздновать вечером с друзьями, я выслушала поздравление от Иры (она подарила мне коробку с какой-то корейской и, по ее словам, ужасной дорогой косметикой по уходу за кожей), Гриши (он меня поразил, подарив коробку моих любимых конфет «вишня в коньяке», букетом синих гиацинтов, опять-таки любимых, и цветастым пакетиком, который попросил посмотреть потом, когда я останусь одна, и в котором обнаружилось нижнее белье фиолетовой расцветки и довольно сексуального фасона). Леши (его подарок был простым и со вкусом – бутылка дорого, заграничного виски и сигара, которую он попросил раскурить на двоих, ибо вещь, по словам продавца, была стоящая). Макса (он подарил мне настольную игру «Вещие Сестрички», заставившую меня прыгать от радости чуть ли не до потолка). Потом сообщив всем, что празднование откладывается до завтра и что я сегодня буду отмечать д.р с друзьями, я пошла готовиться к вечеру. Приняла ванну с морской солью, избавилась от растительности в важно-стратегических местах, выщипала брови, намазалась подаренным сестрой кремом, способ использования которого мне с корейского перевела Ира, накрасилась, привела волосы в порядок и стала выбирать, во что б такое нарядиться.

  Когда я в нерешительности мялась между черным платьем, которое выгладило так, будто рубашку и юбку пришили вмести, сгладив несхожесть широким поясом, бахромой на груди и сетчастым подъюбником, и синим платьем, с глубоким декольте, расшитым поясом на талии и прямой юбкой выше колен, в комнату вошла Ирка.

  – Тут тебе посылка пришла, – произнесла она удивленно.

  Ее удивление я поняла, стоило мне взглянуть на посылку в ее руках.