Текст книги "Метаморф Том 2. Красный мир [СИ]"
Автор книги: Евгений Хорошко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Лидия не остановилась на том, что перекусила вцепившееся в Цветок щупальце. Её организм впрыснул смертельный яд, который побежал по конечности противника, как ток по проводам. Продолжая ощущать движение собственных клеток, обратившихся во всесокрушающий поток, Лидия в какой-то момент обнаружила, что её натиск уперся в невидимую преграду. Похоже, враг отбросил пораженное ядом щупальце, как ящерица пойманный хвост.
А затем на глубине поднялась настоящая буря. Лидия рефлекторно ощетинилась острыми костяными лезвиями, которыми отсекла десятки, нет – сотни хватательных конечностей врага, которыми тот попытался взять её в захват. Натиск врага не имел ничего общего с натиском обычного хищника, сколь угодно огромного.
Потеря столь огромного количества конечностей разом, причинила бы любому чудовищу достаточную боль, чтобы остеречься. Это сигнализировало бы о том, что связываться с противником вроде Лидии может быть смертельно опасно. Любой исполинский монстр задумался бы на уровне самых глубоких инстинктов – может быть, добыча таких усилий не стоит?
Но здесь было нечто иное. На место потерянных конечностей поднимались новые, как отрубленные головы Гидры. Лидия сосредоточенно отсекала чужую плоть, поглощая её и ассимилируя в собственное тело. Её масса увеличилась на несколько тонн живого веса, а напор врага всё не прекращался. Она практически забыла о том, что находится вокруг неё. Мир сузился до висящего в пустоте самосознания, великого множества живых клеток, количество которых уже приближалось к её пределу контроля.
А затем она ощутила на себе чужой, пугающий взгляд. Он выражал первобытную, хищную злобу.
Метаморф так и не смогла воспроизвести телепатические способности некоторых живых видов, хотя в своё время была свято убеждена, что ничего сложного в этом нет. Увы, эту дверь с ноги оказалось не открыть.
Слишком много в телепатии было завязано на духовное начало, которое в случае метаморфов, являлось предельно сконцентрированной функцией изменчивости. Её воля изменяла цепочки живых клеток, как гончар мнет глину. Воспроизвести телепатические способности, отрастив некий орган, было невозможно. Однако нельзя сказать, будто Лидия совсем ничего не добилась.
Когда чужая воля обрушилась на её разум, её мысли словно погрузились в невидимый поток. Второе измерение, коробочка с двойным дном, многомерное мышление – у Лидии было немало ассоциаций, связанных с её способностью, и с годами число названий лишь множилось. Важно иное: когда чужой разум попытался смять и погасить огонь её разума, он неожиданно споткнулся, встретившись с совершенной пустотой. Разум Лидии словно укрылся под водой, в то время как вражеский разум растерянно скользил по её поверхности.
Ни мыслей, ни эмоций, ни размышлений. Ничего, за что телепат, сколь угодно могущественный, мог бы зацепиться.
Лидия рванулась вперед, в стремительном броске вперед рассекая толщу морской воды. В последний момент её тело обратилось исполинским капканом – фактически, одной чудовищного размера пастью, единственной задачей которой было достичь врага, и сомкнуться вокруг чужой беззащитной плоти.
Её челюсти сомкнулись с мощностью тысячетонного пресса, без видимых усилий проламывая толстый панцирь, которым враг защищал своё вкусное тельце от посягательств. Обычно Лидии не приходилось рвать врагов острыми клыками, как бешеной собаке. С всей мощью её челюстей, обычно она просто перекусывала противника пополам, что случилось и в этот раз.
– Достойный… враг, – разума Лидии коснулась леденящая волна холода, которую распространяли чуждые мысли противника. Сейчас, когда его разум не пытался сжать её сознание в тиски, он мог до некоторой степени, поддерживать разговор.
Впрочем, Лидия не расслаблялась ни на секунду. Гигантский враг в облике гигантского черного осьминога в раковине моллюска, регенерировал даже сейчас, с чудовищной скоростью. Мощью своей регенерации он мог обставить на повороте даже метаморфа, и лишь яд Лидии устранял эту прискорбную несправедливость мироздания. Похоже, её противник тоже понял, что проиграл, раз решил опустить щупальца.
– Достойный, – мысленно ответила Лидия, целиком уверенная в способности врага прочитать смысл её сообщения, даже не владея человеческой речью.
– Ахуд, Великий отец пожрет тебя, – чужой шепот рассыпался по её сознанию, как гроздь холодных снежинок. Она встряхнулась, пытаясь прогнать наваждение, – Он пожрет тебя, и всю твою икру.
Лидия издала мысленный смешок. Вот, как она теперь будет называть загулявшего детеныша метаморфа – непутевой икринкой! Стоило ли путешествовать в другой мир, чтобы ей давал ценные советы головоногий лингвист?
– Хорошо, что у тебя есть отец, да ещё и великий, – Лидия не была настолько глупа, чтобы разжать хватку своих челюстей, и продолжала общаться исключительно мысленно, – Кажется, я поняла, что ты за тварь…
Сын бога! – подумала метаморф с неудовольствием. Как и любой ранее открытый мир, Ухика тоже некогда обзавелась божественным началом. Судя по облику «сыночка», его папаше тоже было далеко до того, чтобы его пустили на обложки модных журналов. Это означало только одно – в этом первобытном мире пробудились Зверобоги в своей самой неудобной ипостаси, а именно, морской.
Самой странной особенностью Зверобогов было то, что они не являлись олицетворением какого-либо аспекта, как в мифах о богах-громовержцев, богах плодородия, и так далее, что приводило к тому, что каждый Зверобог был лично смертен. Как же так, ведь божественное начало неуничтожимо? – задавались вопросом маги Союза миров, и они же нашли разгадку.
Цикл жизни и смерти, вечная охота и пожирание слабого, как и последующий возврат в почву всего, что оттуда взято – всё это прекрасно сочеталось с аксиомой о неуничтожимости божественного начала. Всё дело в том, что убивая Зверобога, победитель поглощал его силу.
Последнее закономерно приводило к тому, что подобные миры часто становились бесконечной ареной сражений, где боги мерялись друг с другом силой. На более могущественных нападали стаей более слабые, вместе со своими чудовищными отпрысками, которые так получали шанс завладеть частью чужой божественной силы.
Однако на Ухике, похоже, произошло вовсе иное, иначе этот мир не признали бы Красным – заподозрила Лидия. Зверобоги неизбежно сражались друг с другом, пока Союз миров методично расселял здесь жителей Анклавов и стравливал в пространство избытки энтропии. И так до тех пор, пока…
Пока в этом мире не остался всего один, единственный владыка. Ахуд, Великий отец. Тот, кто пожрал всех остальных носителей божественной силы, и навсегда встал на вершине пищевой цепи.
Ему наверняка сильно не нравилось, что очаги энтропии продолжали множиться, вызывая у него дискомфорт, как песчинки у моллюска. Даже столь примитивное существо, как Зверобог, при таком могуществе способно докопаться до первопричины проблем. После чего, проблемы могли появиться уже у Анклава, при попустительстве которого разожралась такая тварь. У магов Союза миров огромные возможности, но иногда чтобы их задействовать, нужно заставлять архимагов отрывать задницы от кресла, что само по себе непросто.
Дальнейших ход событий Лидии был кристально ясен. Архимаги махнули на проблему рукой, в загашнике никаких артефактов по случаю не обнаружилось. А теми, которые нашлись, нельзя было светить из-за Статута. Мир закрыли, возможно, даже с колонистами. Впрочем, это была уже не её забота.
Она всего-то хотела, чтобы Цветок-локатор был одновременно красивый и функциональный, позволяя выследить непутевого потомка без того, чтобы нарезать круги вокруг всей проклятой планеты.
В конце концов, она же шар, и раз начав наматывать вокруг неё круги, уже сложно понять, где нужно остановиться! – напомнила себе метаморф. Похоже, придется ещё больше ускорить работу с локатором.
Сын Зверобога не сможет сожрать метаморфа, или даже детеныша метаморфа, сколь угодно несмышленного. Наверное, не сможет, – с сомнением подумала Лидия.
А вот Зверобог – вполне, и ещё добавки попросит.
Теперь она понимала, почему тот маг из Архива так ухмылялся, называя Ухику «миром в самый раз для совершенного хищника».
Ублюдок – подумала Лидия. Он знал, что метаморф и Зверобог не поместятся на одной планете. И он был прав. Придется теперь выяснять, кто тут кому – корм.
***
Виктор, домашний питомец (зачеркнуто), начинающий гаремовладелец.
Работа с выращиванием новой ладони на месте культи у Сюнру не ознаменовалась ничем особенным, кроме того, что я от этого чертовски вымотался. Дело было даже не столько в том, что мне пришлось одолжить ей сколько-то грамм собственной плоти. Уж скорее я вымотался морально.
Как-никак, я с самого утра носился как угорелый гепард. Сначала прикончи всех деревенских защитников, потом иди защищать деревню за них. Спасай то одну девку, то вторую. Потом спасай одну от другой. И так по кругу. Затем… ох, лучше не продолжать.
Замотался!
– Ты думаешь, они тебя ночью оставят в покое? – хихикнула Нора.
Ну вот, накаркала. Я уже слышал подозрительный шорох босых ног в коридоре. Похоже, меня кто-то собирался навестить в моей же, собственной постели.
– Там не одна пара ног, дурачок, – развеселилась моя собеседница.
Шансы на то, что неизвестная мне пара девушек просто решила прогуляться на кухню, таяли с каждой секундой. Судя по звукам, они остановились напротив моей прикрытой двери и принялись о чём-то шушукаться. При некотором усилии я мог разобрать отдельные слова, но мне было банально лень.
Понял лишь, что под дверью стоят Ная с Сюнру. Зачем ко мне ломилась первая, было кристально ясно, а вот куда намылилась Сюнру, пока было непонятно. Нора вновь хихикнула, когда до меня донесся шум легкой девичьей возни снаружи. Похоже, у Сюнру тоже были некие претензии, и Ная ей сильно мешала.
– Вы подеритесь там ещё! – из глубины дома раздался сонный голос Ионы. Я услышал звук броска чего-то мягкого, вроде подушки, а затем настала долгожданная тишина. Ненадолго, впрочем.
– Жребий ещё можете бросить! – судя по звукам, Иона сейчас вовсе вышла в коридор, и вовсю забавлялась тем, что видела перед собой.
Уж не знаю, решились ли девушки доверить свою судьбу слепому жребию, но в какой-то момент дверь в мою комнату заскрипела. Внутрь проскользнула Ная, накрытая лишь полосой ткани. Служить она могла разве что длинным полотенцем, но никак не одеждой. Юркнув ко мне под одеяло, девушка пахнула на меня свежестью и запахом выскобленной до блеска кожи.
Пошевелив рукой, я лениво подгреб её под себя и задумался. Присутствие крохотного, единокровного сородича по какой-то неведомой причине действовало на меня успокаивающе. Я словно мысленно наблюдал за языками пламени, потрескивающими в камине. С тем лишь жутковатым отличием, что сейчас я чувствовал, что наблюдаю не только я, но и наблюдают за мною, тоже.
Впрочем, это ощущение нисколько не помогало избавиться от желания душераздирающе зевнуть во всю пасть. Мне, метаморфу, зверски хотелось закрыть глаза и ни о чём не думать. Подставу рыжеволосой тоже хотелось торжественно замять, и не в последнюю очередь из-за нежелания что-либо по её поводу решать именно сейчас. Я мужественно продержал открытыми веки всего полминуты, после чего решительно их захлопнул, как ставни на ночь. Мой план заключался в том, чтобы до утра их уже не открывать.
Естественно, он провалился.
Сначала кто-то у меня под боком захлюпал носом. Я встревоженно распахнул веки, напряженно прислушиваясь к звукам ночи. Кто-то хлюпал носом прямо у меня в кровати!
– Ная! – догадался я, сдвигая одеяло. На меня взглянуло зареванное лицо девушки, причём было неясно, сколько времени она уже прорыдала, уткнувшись носом мне под мышку, – Ты чего?
– П-просто с-скучаю по Конничуа, – сквозь прерывистые рыдания пробормотала Ная, избегая смотреть мне в глаза, – И-извини, что разбудила.
– Так это же был я! – опешил я, услышав такое признание.
– Я з-знаю, – ответила Ная, вытирая кулачком краешек глаза. Она продолжала всхлипывать, так что я не нашел ничего лучше, чем слегка её приобнять и замолчать. Тем более, что она окончательно поставила меня в тупик. В этом случае, мужская логика была бессильна.
Некоторое время рыжеволосая девушка успокаивалась, уткнувшись мне в плечо. Лишь спустя несколько минут, она резко выдохнула, собираясь с мыслями.
– П-просто Конничуа был единственным, кто защищал меня просто так, ничего не требуя взамен, – наконец, объяснила она, – И л-любил меня тоже просто так.
– Погоди, – ничего не поняв, запротестовал я, – А… рыба?
– Какая ещё рыба?! – опешила Ная.
– Ты же меня, вроде, кормила, так что «просто так» не считается, – резонно пояснил я.
Некоторое время девушка сосредоточенно размышляла.
– Так ты же сам её выловил и мне принес, – припомнила она.
– То была большая, – запротестовал я, – А немного раньше была маленькая, помнишь? С чем-то там, в миске. Не знаю, что это было.
Почему-то девушка смутилась и отвела глаза в сторону. Мне с моим зрением даже в темноте было заметно, как её уши слегка запунцовели.
– Ох, не напоминай, – нервно пробормотала она, – Аж подумать стыдно, как я тебя с миски кормила.
– Ты мне ещё коврик на полу стелила, – напомнил я.
– Ужасно! – Ная даже вздрогнула от стеснения. Не найдя лучше места, чтобы от меня укрыться, она вновь спрятала голову мне под мышку.
– Уютный был коврик, – не согласился я.
– Не надо об этом, – быстро попросила девушка, закрывая покрасневшие от смущения уши ладонями, – Ох, Бездна, я правда думала, что ты – мой домашний питомец. Как же меня угораздило?!
– В миске тоже было, чем поживиться, – хмыкнул я.
Вместо ответа, Ная постучала мне по плечу. Кажется, она рассердилась, и дальше эту тему обсуждать не хотела. Пришлось подводить итоги.
– Так что если ты решила, будто Конничуа тебя защищал просто так, то ты заблуждаешься, – раскрыл я ей глаза на неприглядную правду, – Тебя жестоко обманули. Он защищал тебя за еду, а то и ещё за что похуже.
– Да уж, похоже на то, – хихикнула Ная. Выбравшись у меня из-под бока, она села напротив меня на постели.
– Ты сердишься? – быстро спросила она. Вести серьезные разговоры спросонья мне не хотелось, так что я только пожал плечами.
– А ты? – задал я вопрос в ответ, – Я тебе ухажера утопил, между прочим.
– Какого ещё, к Бездне, ухажера?! – рассердилась Ная.
– Ну, этого, – припомнил я, – Который из твоего дома выбежал, как ошпаренный, и подмогу кричал.
– Пусть идет на корм рыбам, – отрезала девушка без лишних церемоний, – Всегда мечтала, чтобы он случайно утоп.
– Тогда ладно. Зови, если ещё что-нибудь понадобится, – пробормотал я, закрывая глаза.
– Погоди, – нервно пробормотала рыжеволосая девушка, – Ты что, не собираешься… ну?
– Что? – не понял я.
– Ты знаешь! – покраснев, воскликнула Ная, толкнув меня в грудь, – Ты что, не хочешь?
– А ты? – осведомился я, пристально приглядываясь ей в глаза. Как ни странно, в ответ на мой вопрос Ная серьезно задумалась, разглядывая меня.
– Честно говоря, – пробормотала она, – Я тебя немного побаиваюсь… или нет. Не немного! Если это будет, как в тот раз, то я надеюсь, выживу. Я просто спрашивала!
– Честно говоря, – серьезно ответил я, – Я тебя тоже немного побаиваюсь, вот и делаю вид, что сплю – авось, пронесет? А то в прошлый раз я продолжаю, и продолжаю, и все непонятно – в этот раз ты по-настоящему стонешь, или только притворяешься? Тоже думал, не выживу, пока тебя удовлетворю.
– Всё было по-настоящему! – Ная аж подскочила на месте, после чего вцепилась мне в горло ладонями, – От первого до последнего раза, Бездна! Ты чудовище!
Я усмехнулся, пока меня пытались придушить тонкие девичьи руки. Сейчас меня нужно было для той же цели зажимать в тиски. И то не факт, что получится. Лениво пошевелившись, я вернул девушку на прежнее место – себе под мышку.
– Ладно, – пробормотал я, разглядывая Наю, – Если тебе не обязательно надо, как в прошлый раз, то я могу попробовать.
– Дурак, – кажется, рыжеволосая девушка буквально закипела от возмущения, барахтаясь у меня под одеялом.
– Постарайся погромче, если что, – попросил я с проснувшимся азартом охотника, – А то, вдруг, я не поверю и продолжу, как в тот раз.
– Нет! – всерьез испугалась Ная, пока я переворачивал её на спину. Впрочем, было уже поздно меня останавливать.
Я продолжал ощущать рядом с собой присутствие метаморфа, едва день с момента зачатия. В моём воображении, он был как крохотный, неразумный комочек счастья. Было сложно не потеряться во времени, разглядывая его.
Я улыбнулся, поцеловав девушку.
Глава 8. Плевок-переворот
– А теперь полубочка… и пикируем! – скомандовала Нора, в последний момент схватившись за голову от выкинутого мной в воздухе кульбита.
– Я сапсан! – прохрипел я, теряя управляемость в полете. Сеанс аутотренинга успехом не увенчался, и мой навык полета так и остался на уровне летающего утюга. Мир перед глазами завертелся, как сверло в дрели. Поверхность воды стремительно приближалась, только я этого уже не видел. Воздух в ушах пронзительно засвистел, и в следующую секунду я приземлился пятой точкой прямо на голову весьма изумленной этим фактом, морской корове.
– Ну! – застонала Нора так, словно это она отбила себе задницу о плывучую бочку ворвани с бивнями, – Это же так просто! Почему даже у птенцов такое получается, а тебе, хоть кол на голове теши?!
– Это потому, что птицы могут повернуть голову, чтобы посмотреть себе за спину, – мысленно проворчал я, уходя на дно стремительной наковальней, – Они делают «полубочку», вращая туловище в воздухе, пока голова смотрит вперед в прежнем положении. Я по телевизору видел.
– А ты, значит, голову так повернуть не можешь? – сварливо осведомилась Нора, – Щупальца, значит, у тебя получается отрастить с крыльями, а голову провернуть уже не судьба?
– Хватит уже! – взмолился я, заставляя втянуться в тело роскошные, красно-зеленые пернатые крылья.
Несколько дней назад, они стали предметом всеобщего восторга и обожания. Все так и мечтали, их потрогать, осмотреть, и взять немного перышек на память. К счастью, последнее я пресек. Иначе, боюсь, Иона набила бы себе ими подушку. Одну себе и ещё одну – чтобы на что-нибудь выменять.
Я ходил гордым павлином недолго. Если точно, то ровно столько времени, сколько всем потребовалось, чтобы понять, что я не умею летать. Нескольких неудачных попыток, по итогу которых я изображал страуса с головой в песке, мне хватило. Я свалил с пляжа, в буквальном и фигуральном смысле, чтобы не выглядеть посмешищем.
Ещё большим посмешищем, чем я стал после второй попытки, я имею в виду.
– Рожденный ползать – летать не может, – печально изрек я, отращивая себе перепонки между пальцами. Перемещаться в воде у меня получалось куда ловчее. Сейчас как отращу себе хвост и заверчу его, как пропеллер – стану моторной лодкой!
– Глупости, – всерьез рассердилась Нора, – Позавчера мы даже не верили в возможность оторваться от земли. Вчера, мы научились летать прямо и никуда не сворачивая. Сегодня мы благодаря тебе выяснили, почему у нас не получается пикирование, как у орла! Так что, хватит выделываться, Виктор. Я же знаю, ты уже через полчаса снова попробуешь.
– И всё-то ты знаешь, – буркнул я, – Уела.
Чтобы оторваться от земли, я вовсю применял широко известный, так называемый «метод шмеля»: шмель не знает, что летать не может. Поэтому и летает. А я чем хуже?
Необходимость обзавестись в этом мире крыльями буквально напрашивалась. Во-первых, я мог выжимать из своих мышц значительно больше, чем это могло показаться, глядя на меня со стороны. Во-вторых, в этом мире изменения мне давались не через пот и кровь, как в большинстве мест на Земле. Казалось бы – бери, пользуйся. Дай волю фантазии!
Я и пользовался. Нам позарез требовалась нормальная разведка, которая в наших условиях могла быть лишь воздушной. Меньше всего мне хотелось проморгать проходящий мимо корабль.
Оборудовавшая наблюдательный пост на самом высоком холме, Ная вовсю старалась быть полезной. Она же навела меня на мысль, что взмыть можно ещё выше. И даже отправиться на воздушный патруль.
Вспомнив ещё один момент, я припряг местных соорудить мне маяк.
– Этот остров отныне зовется Фонарь! – торжественно провозгласил я, заправляя топленым жиром фонарь на вершине холма.
– Почему? – тогда удивилась моим словам Ная.
Я тут же прикусил язык. Не было смысла пояснять ей, что в одноименном районе Константинополя некогда стоял фонарь-маяк, освещавший дорогу кораблям древних русов. Ромеи-то конечно, его для себя строили, но пользоваться им мог любой, кто проходил мимо. Собственно, греческое «фанар» это фонарь и есть.
Вот только мой маяк служил той же цели, которой служили светильники глубинных рыб. А именно, приманивать ничего не подозревающую жертву, чтобы её сожрать. Брр.
Пока, впрочем, никто не клюнул.
– Поторопись, а то тебя корова обгонит, – хихикнула Нора.
Если говорить начистоту, то я сюда прилетел не пикированию учиться. Моей целью была несчастная морская корова – бочкообразная туша теплолюбивого моржа с маленькими доверчивыми глазками-пуговками. Веса в ней было где-то за тонну, так что я всерьез удивлялся тому, как этакую тушу можно было наесть на одной морской капусте.
Нора, конечно же, пошутила. Удрать от меня корова бы не смогла, даже если бы она пыталась. Вместо этого, её выпуклая морда уставилась на меня с легко читаемым удивлением. Ткнувшись в меня беззубой пастью, покрытой длинными черными усами, она громко втянула воздух и фыркнула, обдав меня слюной.
– Вот как её такую приканчивать, скажи на милость? – осведомился я у Норы.
Закрыв глаза в ужасе, я вытянул щупальце и ткнул острым шипом сквозь толстый слой подкожного жира. Парализующий яд сработал через некоторое время, заставив тяжелую тушу оцепенеть. Даже в таком положении, корова легко держалась на поверхности воды. Мне оставалось только тянуть её за собой в сторону деревни. Уже там, я уверен, местные легко с ней разберутся.
Мне от неё была нужна только одна вещь – её подкожный жир, который в вытопленном состоянии был отличным топливом. Фонарь на маяке жрал ворвань не то чтобы очень много, но прилично. Одной этой туши хватило бы, чтобы закрыть вопрос надолго. Кроме того, сейчас мне нужно было кормить много голодных ртов.
***
– И зачем было городить фонарь, когда у нас есть Сюнру? – во всеобщем восхищенном молчании осведомилась Иона, когда синеволосая волшебница воздела обе руки вверх и зажгла на кончиках пальцев яркий светлячок.
Сюнру бросила на неё сконфуженный взгляд. Похоже, с этой точки зрения она свою магию ещё не рассматривала.
– Я могу заставить его зависнуть над определенным местом, но его нужно постоянно контролировать, иначе он погаснет, – пояснила Сюнру. Встряхнув пальцами, она заставила светлячок воспарить у самого потолка. Что же, благодаря Сюнру коротать вечера станет веселее.
Каюсь, плотно позаниматься восстановлением рук девушки я смог лишь на третий день. До тех пор, хоть она и могла выполнять любые простые действия, былой чувствительности пальцам недоставало. Как сейчас выяснилось, разница в моторике как между пианистом-виртуозом и обычным человеком, была для неё критичной чтобы творить волшебство.
Разглядывая болтающийся под потолком шарик яркого света, я даже жалел, что Сюнру не сильно настаивала на том, чтобы я сразу её осмотрел. Внести последние штрихи в лечение можно было и раньше.
– Я не знала, что маги умеют так делать, – призналась Ная, и тут же смутилась, – А как Виктор – так можешь?
Стрельнув в мою сторону потеплевшим взглядом, она потупилась. Синеволосая волшебница нахмурила лоб, пытаясь разгадать смысл вопроса. Тем же, был занят и я.
– Я думаю, нет, – предположила Иона, хохотнув, – Виктор – мужчина.
– И что, интересно, я такое умею, что для этого обязательно быть мужчиной? – мои губы растянулись в пошлой ухмылке. Нора, свои варианты не предлагать! И не ржать. Здесь и так избыток гусаров на квадратный метр. Если Иону считать, так и вообще. А считать её, похоже, стоило.
Переглянувшись между собой, девушки дружно зарделись. Ная закрыла уши ладошками и выглядела так, словно была готова провалиться под землю.
– Нет, не могу, – кашлянув, Сюнру несколько развеяла потяжелевшую атмосферу в комнате, – Я вообще не считала подобное возможным. Думаю, лучше его самого спросить, как он это делает.
– Я просто забавная зверушка, – запротестовал я, ощутив себя в перекрестье заинтересованных взглядов, – Меня только несколько дней назад из моря выловили.
– А до этого, ты где был? – неожиданно заинтересовалась Иона. Внимательно осмотрев меня с ног до головы, она продолжили, – К тому же, ты так и не рассказал, почему прикидывался неразумным первые два дня.
– Чувствую себя, как на допросе, – рассмеялся я, раздумывая над тем, какую бы историю им скормить. От лишних терзаний совести, меня спас неожиданный грохот чужих шагов на террасе. Я резко навострил слух, вставая из-за стола. Насторожившись, девушки мгновенно стерли улыбки и обернулись в сторону двери.
– Вождь! – ворвавшись в дом без стука, объявил смуглокожий худой подросток со ссадинами на коленках, – Там корабль! Большой!
– Где? – резко спросила Иона, вставая из-за стола, – В море или где-то причалил?
– Рядом с косой! – отозвался паренек, испуганно озираясь назад.
Косой местные называли узенькую полоску земли, которая огораживала лагуну у острова от океана. Иона, конечно, употребила слишком громкое слово. «Причалить» большому кораблю на остров было некуда, за банальным отсутствием здесь причала. Впрочем, я уже немного разбирался, что тут к чему.
Местные маги со склонностью к воде могли видеть картину морского дна, и коса была действительно наилучшим местом, чтобы бросить неподалеку от неё якорь. Безопасное место с точки зрения риска сесть на мель, и предельно близкое к острову, одновременно. Если кто-то планировал высадку, и имел при себе мага, он встал бы именно там.
– Значит, дождались! – буднично кивнул я, расправляя плечи.
В отличие от девчонок, я не испытывал никакого мандража перед возможными разборками. От Наи и Ионы ничего не зависело, но проявляемая ими нервозность витала в воздухе. Брюнетка крепко сцепила ладони между собой, в то время как рыжая девушка тревожно переводила взгляд с меня на Сюнру. Синеволосая волшебница тяжело вздохнула, встретившись со мной глазами.
– Виктор, – кивнула она мне, – Не бойся за меня. Я знаю, как себя защитить.
– Лишний риск нам не к чему, – заметил я, подходя к двери и выглядывая наружу. Отсюда было не разглядеть косу, но я знал, что она недалеко, – Просто не лезь вперед и защищай себя. С остальным я разберусь и сам.
– Как скажешь, – наклонила голову Сюнру, – Думаю, нам можно выдвигаться вперед вдвоем. Уверена, что появление всего двух магов не обратит их в бегство. Пока они не попробуют их на зуб, по крайней мере.
– Идем, – коротко кивнул я.
Я шагал впереди, стараясь чтобы Сюнру как-то поспевала за моим широким шагом. Деревня как вымерла. Едва ли не главным последствием предыдущего налета стал поселившийся в жителях страх. Едва вести о приближении корабля достигли их ушей, все спешили найти на острове место, чтобы укрыться. Хорошо хоть, нас предупредили прежде, чем забиться в норы.
Впрочем, они все равно сделали они это довольно поздно. Пока я помогал Сюнру перебраться через каменистый холм, морские люди успели высадиться на берег. Я видел довольно большую группу людей у самой кромки воды, причем они даже развели костер, разгонявший сумеречную мглу. Первой моей мыслью было удивление, тем большее, что на фоне полуодетых островитян вторженцы несли на себе подозрительно много одежды.
Рубахи, серые панталоны… моего зрения хватило чтобы понять, что каждый из них обут в ботинки. Последнее вообще ни в какие ворота не лезло! Я был готов увидеть босую толпу, на худой конец, одетую в приличные сандалии группу. Но только не ботинки, ибо это рушило уже выстроенную в голове картинку мира каменных топоров и копий из кости.
– Да ты на их шхуну взгляни, – хмыкнула Нора.
Будь я сейчас в поэтическом настрое, я бы сказал, что они погрузили в воду половину лунного диска. Длинное, метров двенадцати, широкое судно с двумя парусами и задранными в высоту носом и кормой, действительно невозможно было построить руками дикарей. Здесь чувствовалось наличие самобытной школы кораблестроения и как минимум, наличие мануфактур. Не упоминая уже о более приземленных вещах, которые были необходимой предпосылкой, чтобы отгрохать этакое чудо. Как-то: металлообработка, такелажное производство, создание сложных плотницких инструментов и приспособлений, станков даже.
– Короче, тут помесь неолита и паропанка, Нора. Спорим, с нашей удачей мы ещё пушки в этом мире увидим? – буркнул я мысленно.
– Тебе ли не плевать? – лениво отмахнулась собеседница.
– Ах да, – прикусил я язык, – Забыл. Я же теперь могу из кусков собираться.
– Виктор, стой! – Сюнру буквально повисла у меня на плечах, когда перед нами выросла пара рослых мужиков в синих куртках. Наше столкновение стало неожиданностью даже для меня, все ещё ошеломленного открывшимся мне видом. Вцепившаяся мне в плечи девушка стала единственным, что остановило меня от рефлекторной попытки ужалить людей подобравшимися щупальцами.
– Этот флаг! Это же Дом Роволло! – воскликнула синеволосая волшебница, буквально вставая между нами, – Нианатай!
Словно в попытке меня окончательно добить, встреченные нами моряки синхронно положили руки на широкие ремни, из которых торчали рукояти предметов, подозрительно похожих на примитивные пистоли. Благодаря ярко-синему кристаллу на месте спускового крючка, и причудливой форме толстого дула мне мерещилось, будто моряки заткнули себе за пояс фен для волос. При всей комичности этого облика, мне не сильно хотелось проверять, что произойдет при нажатии на кристальную кнопку. Диаметр ствола внушал мне недоверие. Как бы действительно не пришлось из мелких кусков собираться. Вот зараза!
– Ты издеваешься, Нора? – мысленно прошипел я, пока она мысленно посмеивалась, – Ты видела эту хрень!?
Нахмуренные глаза мужчин скользнули в этот момент с более опасной фигуры, которой им показался я, на девушку. Они тут же задержались на синего цвета, длинных волосах, и ошеломленно уставились на золотистый оттенок радужки.
Между нашими группами установилось непродолжительное, но напряженное молчание. Мужчины продолжали рассматривать внешность моей спутницы, не выпуская меня из поля зрения. Сюнру открыто взглянула им в лицо, отбрасывая в сторону синие волосы.
– Госпожа также родом из Нианатай? – наконец, медленно произнес один из них, – Мы действительно, в рядах слуг Дома Роволло, вы правы.
