Текст книги "Метаморф Том 2. Красный мир [СИ]"

Автор книги: Евгений Хорошко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Виктор был человек, – заметил я, – Выходит, ты была подключена именно к нему, а я шел довеском. Но тогда… как ты все ещё остаешься со мной, если Виктора больше нет?

Нора загадочно улыбнулась.

– Даже забавно сейчас вспоминать, как я на Земле билась над загадкой – как же так, энтропия есть, а воздействовать ею на тебе нельзя? – заметила она со смешком, – А потом мы все вместе, сиганули в Разлом. Ты, Виктор… и я.

– Ты что-то сделала? – догадался я. Едва не привстав на месте, я уставился на собеседницу, которая горделиво выпрямилась в кресле, сделав грудь колесом.

– Сначала нас разделило, – словно что-то подсчитывая в уме, Нора загнула пальчик с длинным аккуратным ногтем, – Потом поделило… или умножило. Я думаю, все-таки умножило, причем сразу на ноль. Поскольку мы оказались в суперпозиции.

– Суперпозиции!? – я потерял нить повествования, непонимающе уставившись на неё.

– Суть в том, что в области Хаоса ничто не может считаться верным, от и до, – пояснила мне Нора, – В суперпозиции могут совмещаться даже противоположности. Соответственно, мы были как тот кот Шредингера, что одновременно и жив, и мертв. Смотря, как посмотреть. Жизни-то в энтропии все равно нет. Смерти, кстати, тоже – на концептуальном уровне.

– Я ничего не понимаю, – признался я, замотав головой.

– Конечно, рано или поздно коту Шредингера придется выходить из суперпозиции, – игнорируя меня, продолжила повествование Нора, – И тогда уже придется определяться, дохлый он или нет. По счастью, вы утянули с собой меня, и я все порешала за вас. Решила, что чем множить лишние сущности, быть одним целым вам будет гораздо лучше.

– Э-э?

– Чего, «э-э»? – возмутилась Нора, – Или ты считаешь, что у меня там не было власти? У меня!?

С нарастающим изумлением я наблюдал за тем, как фигура Норы буквально на глазах отдаляется от меня, одновременно разрастаясь в размерах. Спустя всего несколько секунд, в течение которых я пытался осознать происходящее, моя извечная спутница превратилась в исполина, заслонявшего собой небосвод. Или же то, что заменяло его в этом месте.

– Я – божество, забыл? – бросила мне Нора сверху вниз. Я прислонил к бровям ладошки козырьком, чтобы защитить зрение от огня её глаз, сейчас похожих на два пылающих солнца. Сглотнув, я начал подспудно ожидать, что Нора меня сейчас расплющит собственной пяткой, разгневанная за непочтительность. Однако всего спустя секунду, вещи неуловимым образом вернулись на круги своя.

Каким-то образом вдруг оказалось, что я вновь сижу в мягком кресле, пытаясь как-то делить остатки свободного места с забравшейся в него с ногами, Норой.

– Э-э? – сегодня я точно не блистал красноречием, но у меня была на это причина. И она сейчас сидела в десятке сантиметров от меня, загадочно поблескивая ярко-синими глазами.

– Вот представь себе, Виктор, – вздохнув, решила что-то растолковать мне, Нора, – Есть энтропия. Она же Хаос, хотя это неточно. Всё внутри него находится в суперпозиции. То есть, пока там что-то есть – оно и живо, и мертво одновременно, как метаморф Шредингера в коробочке. И вообще, может быть кем, чем, да и как угодно. Причем одновременно.

– Допустим, – попытался я осмыслить то, что она объясняла, – Но если выбраться из суперпозиции, то придется определяться, дохлый ты метаморф или нет, как ты говорила.

– Так возникло то, что ты называешь «реальный мир», – загадочно обронила Нора, – Какая-то часть содержимого коробочки выбралась наружу, и определилась со своими свойствами. Эти свойства называют ещё «физическими законами». Слыхал?

– И как на этот процесс могла повлиять ты? – вздохнув, спросил я у своей спутницы, – Верю, что ты богиня. Но насколько?

– Настолько, насколько надо, – буркнула Нора, обиженно поджав губы, – Я же направляю эту, как её, энтропию. Делаю так, чтобы реальность не просто расплавилась, а расплавилась в нужном направлении. Это процесс того же типа, что и «выход» из суперпозиции. Возможно, где-то там, – Нора задрала головку вверх, и взглянула в сторону черного небосвода, – Есть огромный, страшно могучий Бог. Должен же кто-то был расписать с самого начала времен, в каком виде Сущее выберется из коробочки суперпозиции?

– Бог-творец? – предположил я. Теперь я примерно понимал, о чём она толкует, хотя голова все ещё шла кругом.

– Он самый, – кивнула мне Нора, – Я могу делать то же самое. Только в ограниченных пределах. Ограниченных твоим телом пределах, если говорить начистоту, – скрепя сердце, призналась собеседница.

– Вот как?

– К тому же, твоё тело все время сопротивляется! – поджала губы Нора, – Из-за этого я бесполезная! Только бубнить и могу под руку.

Я резко подобрался на месте, увидев набрякшие на её глазах слезы обиды. Наигранные или нет, они выглядели достаточно натурально, чтобы я рефлекторно подскочил. Лишь потом я заподозрил с этом какую-то игру.

По лицу Норы скользнула затаённая улыбка, когда она вновь толкнула меня в грудь ладошкой, словно в обиде.

С изумлением ощутив в давлении её ладони несоизмеримо огромную силу, я оказался вдавлен в кресло спиной. Кажется, от огромного усилия оно даже накренилось, заваливаясь на пол за моей спиной. И в тот момент, когда спинка кресла ударилась в пол, мир перед глазами мигнул.

Сквозь полузакрытые веки в глаза хлынул дневной свет от полузакрытых штор в незнакомой мне комнате. Резко выдохнув, я ощутил мириад уже известных мне запахов. Поблизости от меня больше не было Норы, зато теперь я понимал, куда прибыл.

– Виктор! – пронзительный возглас подскочившей на месте, Наи можно было расслышать во всем особняке Анаака Древнего, – Ты очнулся!

Я лежал на мягкой перине, пытаясь осознать происходящую со мной чертовщину. К худу или добру, долго размышлять мне не позволили.

Резко сорвавшись на бег, рыжеволосая девушка сиганула ко мне в постель, обвивая мне шею руками и осыпая на радостях, поцелуями. Четыре длинных щупальца за её спиной не остались в стороне от общего веселья, и поднырнули под моё туловище. Спустя секунду, они резко сжались, буквально вжимая меня в упругую девичью грудь.

Похоже, они жили своей жизнью и разумением. И ещё похоже, они задались своей целью меня раздавить. Впервые за всё время в этом мире, я почувствовал, как у меня захрустели ребра.

А-ай! Черт, откуда в этих щупальцах столько дури!?

– Ная! – прохрипел я, выпучив от недостатка воздуха глаза, – За…душишь!

Высвободившись, одно из щупалец принялось радостно лупить меня по макушке твердым костяным набалдашником, пока Ная продолжала впиваться в меня губами. По всему дому захлопали двери. Жильцы спешно выбегали из комнат, взбудораженные неожиданной шумихой.

Я точно был дома. Единственным, что меня беспокоило, было отсутствие каких-либо комментариев от моей извечной спутницы, Норы.

– Нора? – мысленно позвал я, отвлекшись от хруста в грудной клетке. Моё сознание тут же наполнилось странными звуками, которые можно было даже перепутать с настоящими, не будь мне столь привычна уже, мыслеречь.

Звук был чем-то похож на сладкое сопение. Словно кто-то беспробудно дрых, уткнувшись носом мне прямо в правое ухо, изредка громко всхрапивая. Всё было кристально ясно. Нора решила придуриваться, по своему обыкновению – я ещё не настолько сошел с ума, чтобы всерьез поверить, будто Ноосфера может прерываться на сон.

Делать вид, что она это делает – вот это запросто. Нора всегда была большая вредина, хоть и, кхм, богиня. Назовем это так, для верности.

***

Лидия, метаморф. Счастливая прабабушка.

– А ну стоять, мелкая! – рявкнула Лидия, прямо на лету. Причём, на лету в буквальном смысле этого слова. Чтобы угнаться за разыгравшимся детенышем, пришлось отращивать крылья.

Лидия потянулась щупальцем, чтобы уцепиться им за несносную беглянку, но скорости были слишком велики. Метаморф промахнулась, и со всей набранной инерцией многотонного тела плюхнулась в воду, подняв тучу брызг.

– Грр! – когда Лидия поднялась на поверхность, к ожидавшей её правнучке, Лилии, любому живому существу уже по тону её голоса было предельно ясно – теперь шутки кончились.

Лилия испуганно пискнула. Вот только, если люди издавали звуки с помощью воздуха, проходящего через диафрагму, для той же роли в её причудливом теле использовался водород. Всё с теми же катализаторами, которые Лидия использовала, чтобы выпустить на орбиту ракету с облаком спор.

Взревевшее пламя создало мощную тягу, вновь подбросившую многотонное тело детеныша метаморфа в воздух. Дальше Лилия двигалась уже по баллистической траектории, подспудно надеясь, что бабуля не будет сильно сердиться, когда вновь до неё доберется.

Сама же Лидия в это время висела, железной хваткой щупалец вцепившись в правнучку, прямо под реактивными дюзами, через которые та и выдыхала накопленный водород.

Лидия восприняла необходимость торчать под струёй всесжигающего пламени, со всем стоицизмом умудренного метаморфа. В сложившемся положении были и свои плюсы. Во-первых, она-таки поймала внучку. Во-вторых, так перемещаться было, банально, быстрее. Не последнее преимущество, учитывая тот факт, что Виктор оказался у черта на рогах.

Добираться до него, взяв внучку на буксир, оказалось бы слишком долго. Столько её нервы бы точно не выдержали. Скорее бы сгрузить потомство папаше. Пусть с ним сам возится!

А она бы, тем временем, занялась Зверобогом. Его сила витала повсюду в этом мире. Лидия уже знала, что это означает мало хорошего.

Похоже, местный Зверобог может мгновенно оказаться в любой точке этого мира. Основная причина, по которой Лидия больше не планировала отпускать внучку щупальцем. Даже если для этого придется основательно поджарить панцирь.

Глава 17. Анекдот про бычков

– Присаживайся, – приглашающим жестом Анаак Древний указал на все то же кресло, из которого меня некоторое время назад уносили в бессознательном виде. Я бросил на предмет мебели недоверчивый взгляд, и перевел его на собеседника.

Я упоминал уже о такой штуке, как идиосинкразия? Кажется, она у меня развивается полным ходом. Уже и условный рефлекс срабатывает на чертово кресло, и этого многомудрого хрыча. Уж слишком много я получил впечатлений, сомлев от избытка чувств, в этом самом кресле.

– Опять беседы? – подозрительно осведомился я, осторожно переводя взгляд обратно на предмет меблировки.

Идиосинкразия – это же, капец как плохо, на самом деле. Я же себя сам не вылечу, если что. На то есть столько причин, что всех не перечислишь.

Начнем с того, что у меня нет лицензии…

– Ой, замолкни уже! Этой шутке сто лет в обед! – Нора послала мне мыслеобраз самой себя, отчаянно прикрывавшей уши руками.

Так, я не понял. Мне теперь будут указывать, что мне думать!?

– Кстати, Нора? – мысленно напомнил я, – Поясни-ка мне, каким образом ты меня утащила в то странное место для беседы? Тебя раньше не замечали в подобных трюках.

Не упоминая уже о том, что раньше я не ловил Ноосферу на чтении моих собственных мыслей.

– Куда-а? – недоуменно зевнула Нора, прикидываясь, будто впервые об этом слышит.

– Понятно всё с тобой, – буркнул я, – Не хочешь рассказывать, и бес с тобой.

– Беседовать будем на пути в Нострикаам, – прервал мою мысленную беседу Анаак, – А сейчас, к делу.

Я недоуменно взглянул на него.

– На пути куда, ещё раз? – быстро переспросил я.

– Наша последняя беседа должна была немного вправить тебе мозги, метаморф, – словно беседуя сам с собой, пробормотал маг, – Но вижу, некоторые детали ещё придется прояснить.

– Да уж, пожалуй, – отозвался я, устраиваясь в кресле.

Вот уж, не ждали. Я только приехал, а меня уже гонят. Как так жить!?

– Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, чего ты хочешь, Викор, – заметил маг, – Ты ведь хочешь выбраться из закрытого мира, не так ли?

Я отрывисто кивнул. Естественно, я хотел. Земля оставалась мне привычной, хотя и недружелюбной, последнее время, Родиной. Бог весть, что там творится, пока меня нет.

Интересно, Шура там никого не подыскала ещё мне на замену? – ревниво подумал я. Оставлять эту вертихвостку одну – плохая затея, при всех раскладах. Кто-то может вовремя не понять, насколько же она вредная заноза в заднице, и разинуть рот на чужое. На моё, то есть!

– Много кто хочет, – хмыкнул Анаак, – Если уже на то пошло, об этом размышляют все местные маги с того самого момента, как их здесь закрыли. Думаешь, они не хотят вернуться на историческую родину?

– Значит, это не так просто? – озвучил я очевидное.

– Не то слово, – коротко бросил маг, – Но есть один момент…

– Что? – подобрался я.

Анаак не спешил мне отвечать. Неожиданно он отвел взгляд, и посмотрел в сторону открытого окна, словно размышляя о том, что сказать.

– Знаешь, – с тяжелым вздохом начал он, повернувшись ко мне, – Есть некоторые причины, по которым я оказался способен жить несколько… дольше обычного человека. Пусть даже, умелого мага-целителя.

Я помедлил, ожидая продолжения. Моё зрение уже не раз подмечало некие странности, сопровождавшие этого мага. Начиная от излишне ровного ритма сердцебиения, и заканчивая тем материалом, который заменял ему радужку глаз. Что-то здесь было серьезно не то. И слова Анаака Древнего эти подозрения только подтверждали.

– Ты только сейчас это понял? – мысленно улыбнулась мне Нора, и тут же замолкла.

– Её звали Мария, если тебя интересует, – заметил Анаак, задумчиво взглянув на меня.

– Ты когда-то знал метаморфа?! – мой мозг внезапно пронзила догадка, о чём он толкует. Она выглядела невероятно фантастичной, но от этого лишь ещё больше казалась похожей на правду. К тому же, это мигом объясняло его подозрительную осведомленность о метаморфах, как виде.

– Знал? – отчего-то, Анаак загадочно усмехнулся, – Можно ли по-настоящему знать такое существо, каким является метаморф?

– Это она как-то изменила тебя? – предположил я уже, очевидное. Судя по всему, Анаак действительно неспроста живет так долго. Я уже несколько освоился с навыком воздействия на чужой организм и примерно представлял свои возможности. Отрастить чужие конечности я точно смогу, например. Проверено на Сюнру. Возможно, я способен и на что-то, гораздо большее?

– Да, – кивнул Анаак, и после короткой паузы, продолжил, – Я не буду вдаваться в личные подробности, за какие конкретно заслуги она сделала то, что сделала. Твоё появление вносит некоторые коррективы в мои планы на ближайшее время. Смотря сколько я бы ещё протянул.

– Какие планы? – удивился я неожиданному переходу.

– Откопать себе надежное убежище и уснуть лет на триста, – буркнул маг, – Впрочем, планы на то и существуют, чтобы они ломались вдребезги. Из-за похищения девчонки я был вынужден поделиться с Домом Роволло тем, что давать им в руки точно не стоило.

– Чем именно? – спросил я.

– Как ты возможно, догадываешься, – холодно произнес Анаак, – Все маги первого поколения в этом мире уже давно мертвы…

– Кроме тебя, – озвучил я очевидное, заслужив поощрительный кивок.

– В связи с этим, магическая наука здесь несколько захирела, – заметил Анаак, – Многие техники и артефакты былого оказались утрачены. И что ещё хуже, со временем было утрачено даже представление о многих концепция, что мешало их воспроизвести заново.

Я обратился во слух. Что-то мне подсказывало, что с моим возвращением домой будет всё не так гладко. И дело было даже не в том, что Анаак может что-то потребовать за услуги. Или впишет меня в какие-то свои интриги, как это, судя по всему, уже произошло.

– Когда я передавал Дому Роволло Пространственный камень, то делал это с расчетом на то, что они восхищенно поцокают языком, но примут решение его не использовать, – начал рассказ древний маг, и тут же разочарованно развел руками, – Мой главный просчет.

– Что такое Пространственный камень? – закономерно спросил я, услышав незнакомое название.

– Артефакт для синхронной записи межмировых координат пространства-времени и их передачи на Портальную арку, – сжато пояснил Анаак. Мои последующие вопросы упредила Нора, внезапно встрепенувшись.

– Виктор, – медленно заметила она, – Если я правильно понимаю, эту штуку можно подключить к какому-нибудь стационарному порталу, после чего я смогу передавать через камень точные координаты Земли в любой момент времени. Даже если смещение координат происходит непрерывно. Как в нашем случае.

– Эта вещь – ключ для создания постоянного Портала в пространство Союза миров, даже из закрытого мира, – продолжил Анаак, – Артефакт великой ценности, для понимающего мага. Вполне стоит того, чтобы удовлетворить небольшую просьбу выжившего из ума старика, как ты думаешь?

Я осторожно кивнул. Похоже, именно этим Анаак расплатился за то, чтобы Дом Роволло закрепил дворянское достоинство за семьей Сюнру, и даже отправил вызволять её из плена покойного Велериса. В итоге, прихватив в качестве бонуса, и меня.

– В любом случае, камень бесполезен без ещё одного элемента, – заметил Анаак, – А именно, постоянно действующего маяка на той стороне, который будет передавать данные на Пространственный камень. Как я ожидал, Дом Роволло начнет многолетние, бесплодные исследования с целью решить эту проблему.

– Этим маяком могу служить я, – скромно шепнула мне на ухо Нора, – Удачно всё складывается, не так ли?

– Я не предусмотрел единственной вещи, – признался мне маг, – Дом Роволло, как оказалось, все же имеет некий артефакт, обеспечивающий связь с пространством Союза. Вот это оказалось для меня неожиданностью.

– Это же хорошо? – автоматически предположил я, – Они смогут открыть стационарный Портал и вернуться домой.

– Загвоздка в том, что артефакт обеспечивает лишь прерывистую, «импульсную» связь, – поджав губы, бросил Анаак, – Для такой штуки, как Портал, этого совершенно недостаточно. Даже после этого я ещё надеялся на то, что Дом Роволло оставит затею. Однако я не имел представления, насколько изощренные планы по возвращению домой, давно уже посещают сумрачный разум этих оголтелых экспериментаторов.

– В плане?

– Они не собираются создавать «мигающий» Портал, Виктор, – отчего-то рассмеялся Анаак, – Они планируют вернуть домой всю планету. Весь этот мир! Ты можешь себе это представить?!

– Ого! – вслух удивилась Нора, пока я переваривал утверждение собеседника, – Они собираются как-то воздействовать на пространственно-временные координаты этого мира изнутри?

Радуясь, что у меня в голове живет советчик со светлой головой, я озвучил её последние догадки магу.

– А ты не такой бестолковый, каким силишься казаться, – одобрительно отозвался Анаак, бросив на меня быстрый, проницательный взгляд, – Иного от метаморфа я и не ожидал.

Я пожал плечами, ничего не ответив, и мой собеседник поспешил вернуться к прежней теме. По старому магу было видно, насколько он восхищен затеей Дома Роволло. Его глаза горели пугающим черным огнем, хотя сердце продолжало биться в ровном, непоколебимом ритме.

– Именно так происходит «закрытие» мира, – уверенно отрубил Анаак, – Его сбивают с некоей пространственно-временной орбиты, и дальше проникнуть в него извне невероятно сложно. Используя прерывистый маяк вместе с Пространственным камнем, они намереваются совершить прямо противоположное – короткими импульсами сдвигать этот мир до тех пор, пока он не вернется в общую сеть Союза миров.

– Это так просто? – удивился я тому, как буднично маг рассуждает о манипуляциях в пределах целого мира.

Я пока ещё не до конца уложил в голове такое понятие, как «миръ». Включает ли он в себя бесконечное космическое пространство и за пределами этой планеты? Или же тут есть «небосвод», в буквальном смысле этого слова, к которому прибиты звезды? В любом случае, всё выглядело пока слишком монументально, чтобы как-то сразу уложить в голове.

– Правильно догадываешься, не так просто, – усмехнулся Анаак, – И здесь начинается наша с тобой проблема, Виктор. Давай сядем, и вместе попробуем отгадать, найдется ли у Дома Роволло столько маны, чтобы безопасно «подвинуть» мир, словно книжку на полке?

– Судя по тому, как ты это говоришь, наверное, нет, – осторожно предположил я.

– Естественно, – бросил маг, и тут же задал мне наводящий вопрос, – Знаешь ли ты, откуда изначально берется мана, метаморф?

– Это побочный эффект от выброса энтропии, – насколько я понимал из рассказов Сюнру, всё было именно так.

Анаак задумчиво пожевал губы, раздумывая над моим ответом. Наконец, он медленно кивнул.

– Наличие энтропии – это признак разрыва ткани мира, – сказал он, – Вселенная стремится зарастить нанесенные ей раны, и увеличивает ток собственной энергии, противоположный энтропии. Уж поверь мне, – заметил он, – Те крохи маны, которые осыпаются и попадают в руки простых смертных – ничто по сравнению с масштабом задействованных подковерных сил, что действуют вне наших глаз.

– Они собираются открыть масштабный Разлом? – догадался я, – Огромный прорыв энтропии в этом мире?

– Не просто прорыв, – лицо Анаака слегка дернулось от приступа едва сдерживаемого смеха, – Они собираются открыть, провались они все в Бездну, мать всех прорывов! Через него можно будет просунуть в измерение энтропии весь этот остров, и ещё останется! Недоумки. Проклятые кретины! Ты можешь себе представить все безумие их плана?!

– Наверняка это делается не для одного только сбора маны, – вопреки моим ожиданиям, Нора выглядела ничуть не обеспокоенной услышанным, – Иначе бы они просто попытались запастись маной обычными способами. Десять, двадцать, или даже больше лет бы на это ушло – в чём смысл такого радикального подхода, как сейчас?

Я озвучил её рассуждения, в ответ на что древний маг понимающе усмехнулся.

– Думаешь, это всё из-за спешки амбициозных дурачков? – спросил он, – Ты почти угадал. Впрочем, истинный смысл создания Разлома – в другом.

– В чём же?

– Если дестабилизировать мир, то его проще сдвинуть, – пожал плечами Анаак, – Они хотят действовать наверняка. Невзирая на последствия. В конце концов, им главное открыть мир, а дальше, хоть трава не расти. Сбежать из открытого, пусть и коллапсирующего мира, гораздо проще чем из закрытого.

– Я так и не понял, в чём тут наша с тобой проблема, и как это связано с путешествием в Нострикаам? – встряхнувшись, я заставил себя вернуться к изначальной теме разговора.

– В том, что Пространственный камень наличествует в единственном экземпляре, – чему-то усмехнувшись, ответил Анаак, – Если ты хочешь воспользоваться Порталом домой, у тебя есть только один вариант – пройти на полигон на острове Нострикаам. Конечно, связь с пространством Союза миров будет в тот момент нестабильна, так что ты попадешь туда не одним куском. Впрочем, не думаю, что это для тебя проблема, метаморф. Твоя проблема в другом…

– В чём? – мне совершенно не понравилась улыбка, с которой на меня смотрел древний маг.

– В том, что тебе нужно поторопиться, – живо рассмеялся Анаак, – Как ты думаешь, что произойдет после открытия Разлома?

– Я думал, они должны были предусмотреть собственное выживание? – удивился я, – Опять же, в случае их успеха, проблем с перемещением из мира в мир у нас больше не будет, не так ли?

Вместо ответа, Анаак громко расхохотался.

– Ты тоже забыл, из-за чего закрыли этот мир? – утерев слезы, переспросил он, – Или никогда и не знал? Хотя, чего я спрашиваю?

Я молча ждал, пока собеседник посерьезнеет. Ждать мне пришлось недолго – смех древнего мага оборвался так же внезапно, как и начался.

– Так вот, метаморф, – вздохнув, заметил маг, – У Вселенной есть, скажем так, более точечные способы борьбы с энтропией. Этим способом, забегая вперед, является божественное начало, и в этом мире оно, ха-ха, однажды уже явило свой норов. В этот раз, полумерами оно точно не ограничится.

– Явило свой норов? – подобрался я.

Отчего-то мне сильно не понравилось, к чему клонился разговор. Все эти масштабные, монументальные «силы» и звучали-то так, словно могли меня переехать, даже не заметив. Уверен, что в реальности дело обстояло гораздо, гораздо хуже.

– Бог этого мира, Ахуд явится не раньше, чем откроется Великий разлом, – уверенно отчеканил древний маг, – Забегая вперед, скажу, что временное окно будет довольно коротким. Вряд ли нам стоит показываться стражам Нострикаама до открытия Великого разлома, а вот после этого им резко станет не до охраны полигона.

– Нам? – уцепился я за оброненное магом слово.

– Конечно, – усмехнулся Анаак, – Наша задача звучит коротко и ясно: проскользнуть в межмировой Портал прежде, чем Ахуд стабилизирует Разлом. Потому что после того, как он это сделает, он займется уже теми, кто его открыл. Людьми… причем, не только в Нострикааме.

Я поежился.

– Ты говоришь так, словно нас всех ждет конец света, – осторожно заметил я. Рассуждения моего собеседника звучали, впрочем, слишком правдоподобно, чтобы считать их за пустое кликушество.

– Именно он всех в этом мире и ждет, – просто сказал Анаак, – Теперь, насчет последствий попадания в нестабильный Портал… даже для тебя это будет неприятно, но не смертельно. Особенно учитывая, что Дом Роволло в тот момент будет активно сближать координаты с Союзом миров. Можешь отрезать себе голову на пробу, чтобы понять, как оно. Ощущения будут один в один.

– Как насчет тебя? – уточнил я, – Ты ведь, я так понял, тоже собрался проникнуть через Портал?

– За меня не беспокойся, – туманно усмехнулся древний маг, – У меня есть… свои методы. Лучше бы ты обеспокоился судьбой своих подопечных, метаморф. Если тебя, конечно, она заботит.

Я нервно оглянулся за спину, словно проверяя, подслушивает ли нас кто-нибудь.

– Ная носит под сердцем метаморфа, – решил я внести некоторую ясность, – Что произойдет, если через нестабильный Портал пройдет, к примеру, она?

– Метаморф выживает, в любом случае, – уверенно ответил Анаак, – Что касается девчонки… ей главное, не оказаться после телепортации в жерле вулкана, или в подобном ему месте. В остальном, я бы дал ей на выживание процентов шестьдесять-семьдесят. Метаморф будет регенерировать ей всё, вплоть до потерянных конечностей. Если догадается, конечно.

– Ну, очень оптимистично! – вскинулся я.

– Ты хочешь, чтобы Ахуд отправился проверять, что это за странная смертная? – резко отозвался Анаак, – Повторяю ещё раз: после открытия Великого разлома, он отправится истреблять всех под корень. Оставишь её здесь – обречешь на погибель не только её саму, но и своё дитя. Уверяю, у Зверобога найдутся приёмы и против метаморфов.

– На что они вообще надеются, эти маги? – я уселся обратно в кресло, – Они же тоже должны знать об этом… Ахуде-что-то там, не так ли?

– Я задавал им тот же вопрос, – признался мне Анаак, – На что мне ответили, что «решение вопроса находится вне моей компетенции» … как будто у каждого из них на полке лежат корочки Магической аспирантуры центральных Анклавов, как минимум. Они недооценивают этого Зверобога, поскольку дело с ним никогда не имели. Уж попомни моё слово.

– А ты имел? – задал я закономерный вопрос. На лице древнего мага возникла неопределенная усмешка, которую можно было интерпретировать, как угодно. Пронизывающий взгляд антрацитово-черных глаз мага скользнул по моему лицу, словно пытаясь оценить что-то, ведомое лишь ему самому.

– Ты не выживешь, – наконец, подвел он итоги короткого осмотра, – Без шансов. Не стоит и пытаться.

– Ладно, – вздохнул я, – Допустим, ты настоятельно предлагаешь бежать, и я соглашаюсь. Что насчет твоих внучек? Сюнру и Ниола остаются тут на смерть? Об Ионе я даже не упоминаю – вряд ли она тебя заботит.

– Нет никаких проблем, чтобы швырнуть их в нестабильный Портал за компанию, – усмехнулся Анаак.

– Кроме того, что ни у кого из них нет детеныша метаморфа, который сможет их залечить, в случае чего, – озвучил я очевидное.

– Так возьми, и сделай! – рявкнул на меня маг, – Ты с одной из моих внучек знаком уже больше суток, о Сюнру я даже не говорю! В окно выгляни, метаморф, если хочешь поразмышлять на эту тему. Город выстроен потомками, всего лишь, десятка запертых здесь магов Союза. Думаешь, у них бы это получилось, если бы они так же менжевались?

– Но… – в первый момент я опешил. Потеряв дар речи, я уставился на собеседника, не в силах уложить его предложение в голове. Нора тихо засмеялась на задворках сознания.

– А ты думал, гарем – это так, посмотреть, да, Виктор? – пошутила она, – Есть же супружеские обязанности ещё, а жен у тебя много. Смотри не перетр… перетрудись.

– И что мне теперь придется их… сразу всех, разом? – поразился я. Очень удачно, что я сидел в этот момент в кресле. Потому что иначе мне точно потребовалось бы присесть. Вот это старый хрен меня огорошил, нечего сказать.

– Можно по очереди, – задумчиво обронил Анаак, и тут же нахмурился, – Или ты имеешь что-нибудь против? Ты хочешь обречь их всех на погибель, из-за каких-то своих предрассудков? – в голосе древнего мага прозвучал металл. Кажется, он всерьез не понимал, что может быть не так с его предложением. Мои колебания его, определенно, не забавляли. Уж скорее, раздражали до желания хлопнуть по столу кулаком.

– Нет, если нужно, то… – я замялся, – Но они-то хоть, в курсе всего этого?

– Нет, конечно, – хохотнул Анаак, и тут же приподнялся с места, собираясь уходить, – Даю тебе срок до завтрашнего вечера. После этого мы отбываем в Нострикаам с теми, кто имеет шанс пережить нестабильный Портал. Остальные остаются на милость Ахуда… если у него существует такое понятие.

С этими словами, древний маг двинулся в сторону выхода. Лишь у порога, он неожиданно остановился и обернулся, чтобы взглянуть на меня.

– Я понимаю возможные затруднения с тем, чтобы в такой короткий срок убедить Ниолу, – желчно усмехнулся Анаак, – Так что ты можешь подойти к ней, как разберешься с остальными. Тебе виднее, как с ними себя вести. А теперь, встал и пошел, метаморф. Не трать драгоценное время попусту.

Я пробормотал в ответ нечто невразумительное. В чувство меня привела Нора, мысленно постучавшись ко мне в сознание.

– Виктор, – заметила она с нотками наигранной истерики в голосе, – Их жизнь в беде, и есть лишь один способ их всех спасти!

– Не прикидывайся, будто тебя это не забавляет, Нора, – уличил я её, раздраженно вскакивая с кресла. Отчего-то его жутко хотелось пнуть, со всей метаморфьей дури. Правда, такой фортель оно бы вряд ли пережило, – И без тебя тошно.

– А если и забавляет, то что с того? – хихикнула собеседница, – Когда будешь уламывать, упирай на то, что ты так спасаешь жизни. Ой, умора! Любишь же ты волынку растягивать, Виктор. Куча времени была же на то, чтобы всё сделать. И не пришлось бы сейчас бегать, вывалив язык.

Глава 18. Анекдот про бычков, ч. 2

Земля, относительно наше время.

– Ах, вы же разгильдяи, ну как с вами работать? – ласково пожурил подчиненных лэр Тирентис из Дома Анион. Подчиненные открыто заухмылялись. Сразу с нескольких сторон раздался лошадиный гогот. Кто повоспитаннее, тот просто прятал улыбку в рукав защитной мантии, конечно. Однако таких было немного. Компания Тирентиса состояла из боевых магов – отборных головорезов, у которых зачастую не было шансов нахвататься, как собака блох, манер поведения в приличном обществе. Отсюда и гогот, из-за которого репутация компании среди нанимателей постоянно пребывала в виде слегка подмоченном.