Текст книги "Нико (ЛП)"
Автор книги: Ева Уиннерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Глава семнадцать
НИКО
При упоминании об отце Бьянку охватила печаль. Потом мы начали говорить о семьях, и воспоминание о Николетт пронзило мое сердце. Я скучал по ней. Возможно, мы не разговаривали каждый день, но одно лишь знание того, что она была на этой земле, было утешением. Знание того, что она может позвонить мне или написать сообщение в любое время, и наоборот, заземлило меня.
Я должен объяснить ей, что у меня была сестра, которую жестоко убили. Я взглянул в ее сторону, но она, казалось, была глубоко погружена в свои мысли, и я решил подождать. Дней мрачной истории было предостаточно.
Вместо этого я поймал себя на том, что мне интересно, о чем она думает. Я был в ее жизни два дня, и каким-то образом она стала моей последней поллюцией. И очень важно для меня.
Вчера, попробовав ее на своем языке, я понял, что буду часто ее трахать. И в лифте. Черт, у меня почти возникло искушение остановить это в воздухе и трахнуть ее прямо здесь. Ее длинные, темные, шелковистые волосы и ее мягкое, пышное тело были моей слабостью. Я мог бы обернуть ее шелковистые пряди вокруг своего первого и удерживать ее, пока трахаю ее рот. Среди многих других вещей.
Иисус Христос! Ее тело и то, как она на меня реагировала, чертовски меня испортили. Еще до того, как я привел ее туда, где хотел. Мягкое, невинное выражение ее темных глаз, казалось, прожгло мою душу и дошло до моего члена.
Женщина не должна оказывать на меня такое влияние. В нашем мире такое сильное желание чего-то не сулит ничего хорошего. Несмотря на то, что она была дочерью Бенито Кинга, она была намного лучше его. Кассио и Лука станут защищать ее и ее дочерей. Если бы я был честен, я мог бы рассказать им о ее существовании, и они защитили бы ее и ее дочерей.
И все же я отказался.
За обещание, которое я дал над могилой Николетты. И по моим собственным эгоистическим причинам. Я хотел всего, как Бьянка, начиная с ее подчинения и тела. И я застрял где-то между взволнованностью и удовлетворением от этого открытия. В конце концов, она будет моей женой, так что хорошо, что я нашел ее чрезвычайно привлекательной.
Мы остановились перед ее домом, и мое внимание сразу же привлекло странное транспортное средство на подъездной дорожке. Это был уже не тот вчерашний автомобиль, на котором ехали бабушка и дедушка. Расстегнув пиджак, я убедился, что у меня есть свободный доступ к кобуре с оружием. Бьянка огляделась вокруг, нахмурив брови.
– Хммм, они рано, – пробормотала она про себя. Интересно, забыла ли она, что я был в машине? Женщина могла опасно потеряться в собственной голове. Это чем-то напомнило мне Николетту. Она тоже была мечтательницей.
– Кто? – я расспрашивал ее, мои глаза были готовы к любой потенциальной угрозе.
Входная дверь ее дома была широко открыта; этого не должно быть. Я бы оставил мужчин присматривать за ее домом, когда тоже никого не было дома. Я не мог здесь ничего оставить на волю случая.
Бьянка бросила на меня боковой взгляд, а затем снова сосредоточила внимание на своем доме, который она, кажется, так любила.
– Мои дети и родственники мужа.
Подъехав, она не стала ждать, пока я открою дверь. Она выскочила из машины, и не успела она выйти из моего «Астон Мартина», как прибежали две маленькие девочки. Я знал, что у нее близнецы: я видел их вчера, когда они выбегали из дома, а мать гонялась за ними в туфлях. Но увидев их вблизи, что-то в моей груди дернулось. Они были однояйцевыми близнецами и совсем не были похожи на Бьянку.
Бьянка побежала по лужайке, и обе девочки побежали прямо к матери, бросившись в широко раскрытые объятия Бьянки. В воздухе раздался приступ хихиканья, и Бьянка продолжала осыпать их лица поцелуями.
– Стой, – хихикнула одна из них, ее маленькие ручки лежали на лице Бьянки, словно пытаясь оттолкнуть ее, но она держалась за мать.
– Я ничего не могу с собой поделать, – голос Бьянки донесся сквозь ветерок. – Я скучала по вам двоим.
В дверь вошла пожилая женщина, и Бьянка приветствовала ее широкой улыбкой. – Привет, Г-мама, – она сияла.
– Им не терпелось вернуться домой, – объяснила пожилая женщина. Из проверки биографических данных я знал, что это была мать Уильяма Картера.
Все четверо весело и беззаботно засмеялись, забыв об окружающем мире. Медведь и Леонардо были рядом со мной, а остальные пошли проверять параметры.
– Эта женщина другая, – пробормотал Леонардо. Я знал, что он имел в виду. Он знал, что она дочь Бенито, но она не могла быть более другой. Я хотел сохранить его, насколько мог. Тем не менее, я знал, что есть хороший шанс, что я и ее погублю.
Безопасность станет повседневной необходимостью в жизни Бьянки. Дела развивались быстро, особенно после недавнего открытия предательства Дженны. Как только я закончу здесь, я намеревался вернуться туда, где ее держали, и допросить ее.
Глядя на Бьянку в таком виде, я понял, что это настоящая она. Сдержанная женщина, осторожная в улыбках, ушла, а на ее месте оказалась женщина, которая всем сердцем любила свою семью.
Посреди подъездной дорожки стояли два маленьких велосипеда Барби. Возле гаража стояла игрушечная коляска с непомерно большим мишкой. На другой стороне участка был небольшой пляж, и я мог сказать, что они проводили там много времени. Ведро с пляжными игрушками стояло посреди пляжа, рядом с кучей песка, напоминающей замок из песка. На лужайке возле пляжа вокруг костра стояли два больших деревянных стула и два маленьких деревянных стула. Недалеко от него стояли деревянные качели, на которых все еще лежали подушка и плед. Это был теплый и любящий дом.
Дом располагался на углу острова Гибсон, на территории примерно в два акра. Это было лучшее место с красивым домом и великолепным видом, а с залива дул ветерок. Поместье было небольшим, да и дом не особо привлекал внимание. Я видел и владел дворцами, замками и пентхаусами на вершине мира.
А вот это место… Дом Бьянки кричал как дом.
То, чего я всегда хотел. Что-то я обещал Николетте и не смог. Вполне вероятно, что я разрушу идею Бьянки о теплом доме. И ее девочек.
Я идиот.
Это был единственный правдоподобный вывод. С раздражающим чувством согласия я наблюдал за маленькой семьей передо мной. После смерти Николетты и обнаружения связи Бьянки с Бенито я начал планировать месть. Однако впервые я задался вопросом, что собираюсь делать.
Разочарование сжимало мою грудь, предупреждая, что это не может закончиться хорошо. Потому что моя потребность в мести смешалась с потребностью в этой женщине. Инстинктивно я знал, что Бьянка отдаст мне только свое тело. Ей не нужно было этого говорить, но я чувствовал это в каждом слове и каждом прикосновении, которое мы разделяли.
Этого было недостаточно. На кратчайшую секунду я задумался о прекращении заговора мести. И если это не делало меня худшим предателем в памяти моей сестры, то я не знал, что это было.
Черт, мне нужно было подхватить эту женщину под себя, жестко ее трахнуть, и это притяжение, которое я чувствовал к ней, уменьшится. Может быть, у нас могло бы быть несколько недель, максимум несколько месяцев интенсивного траха, и я бы взял под контроль свое увлечение ею. Мне пришлось.
Она стала бы моей женой и подарила бы мне наследников, но эта одержимость ею должна была уйти. Не стоит слишком сильно о ней заботиться. Это затуманило бы мое суждение и сделало бы меня слабым. Чтобы защитить ее и ее семью от Бенито, мне пришлось думать мозгом, а не членом.
Глаза Мэри Картер первыми отыскали меня. Она нахмурилась, и сказать, что она не была рада видеть здесь мужчину, было бы преуменьшением. Чертовски плохо!
Затем любопытные взгляды маленьких девочек Бьянки искали меня. В отличие от мягких карих глаз матери, у близнецов были темно-голубые глаза. Они не походили на цвет глаз своего отца. Было очень мало фотографий матери Бьянки с тех пор, как Бенито держал ее в узком кругу, но судя по тем немногим фотографиям, которые я видел, я готов поспорить, что у них были глаза их бабушки.
Близнецы оставили свою мать и направились ко мне.
– Привет, я Ханна, – сказала одна из них с широкой улыбкой, ее мизинцы потянули меня за брючный костюм. – Кто ты?
– Я Арианна, – вмешалась другая, потянув меня за другую ногу. Их лица были перемазаны чем-то липким, и я не мог не улыбнуться.
Я опустился на колени на уровень их глаз.
– Я Нико, – представился я и протянул руку. – Рад встрече, – каждый из них по очереди встряхивал её с широкой улыбкой на своих маленьких лицах. – У вас, дам, красивые имена.
– Я знаю, – заявила Ханна, закатив глаза, как ее мать. – Мама говорит, что она это выбрала, – она наклонилась ближе и прошептала. – Она говорит, что папа хотел назвать нас номером один и номер два.
Я усмехнулся. – В таком случае, я думаю, твоя мама выбрала идеальные имена.
– Мне очень жаль, – Бьянка подошла к нам. – Их руки и лица в беспорядке. Девочки, отпустите его.
– Мы не грязные, – возразила одна из них, положив ручонки на бедра. Я ухмыльнулся. Это была Ханна, и она была немного вспыльчивой. Когда наступит ее подростковый возраст, она бросит нам вызов. – Я помыла руки… дважды.
Бьянка нежно провела рукой по лицу дочери. – Но ты забыла про свое лицо, любимая.
– Мое лицо не грязное, – возразила Ханна. – Оно красивое.
Бьянка усмехнулась. – Конечно, но оно еще и липкое. Бабушка дала тебе леденец?
Выражение их лиц стало виноватым, и они покачали головами в отрицательном ответе.
– Да, у них обоих было по одному леденцу, – присоединилась к нам Мэри.
– Это не наша вина, что бабушка дала нам конфеты, – вмешалась Арианна, а затем сразу же переключила свое внимание на меня. Эти девочки были бы маленькими нарушителями спокойствия. – Хочешь на пляж? Мама потом забудет о конфетах.
Я усмехнулся ее логике. Да, определенно беда.
– Я бы с радостью, но давай оставим это на следующий раз. Я заставлю твою маму забыть о конфетах, – ответил я с игривой улыбкой. – Договорились?
Они оба энергично кивнули, прыгая вокруг нас. Я поднялся в полный рост, наблюдая за обеими женщинами.
– Эм, Нико, – Бьянка нервно переминалась с ноги на ногу, переводя взгляд то на Мэри, то на меня. – Это Мэри, моя свекровь, – я повернулся к Мэри, которая смотрела на меня задумчивыми глазами. – Мэри, это мой… мммм… – она прояснила ситуацию, а затем попробовала еще раз: – … мой… ммм…
Бедная Бьянка, ей было очень тяжело. Она несколько раз неловко откашлялась, но, похоже, просто не могла продолжать. Решив, что я помогу ей и позабочусь о том, чтобы она не подумала о спасении в последнюю минуту, я протянул Мэри руку.
– Я жених Бьянки, – потрясенное выражение лица Мэри метнулось между Бьянкой и мной. Она, вероятно, даже не осознавала, что взяла мою руку в рукопожатии. Это был автоматический ответ. – Приятно познакомиться, Мэри.
Бьянка взглянула на меня, но, надо отдать ей должное, промолчала.
– Ч-что? – Мэри заикалась. – Как?
– Это произошло быстро, – быстро оправдалась Бьянка.
Мэри попыталась взять себя в руки, но ей это не удалось, ее горло шевелилось, но слова не выходили.
– Мама, бабушка грустит? – спросила Арианна, нахмурив брови.
Бьянка опустилась на колени и тихо заговорила со своими дочерьми. – Девочки, идите и уберите игрушки с пляжа, чтобы их не смыло.
Девочки переглянулись с троими взрослыми, явно чувствуя, что что-то происходит, но не понимая, что именно.
Бьянка осторожно подтолкнула их. – Вперед, идите. Я тоже приду и помогу вам.
Они оба кивнули и удалились, не оглядываясь.
В тот момент, когда они оказались вне пределов слышимости, Мэри перевела взгляд на Бьянку. – Ты выходишь замуж?
Бьянка вздрогнула от обвинения в голосе Мэри.
– Бьянка уже больше года вдова, – я встал в полный рост, обняв ее за талию. – Вы не можете винить ее за то, что она пошла дальше.
Напряжение покинуло Бьянку, ее глаза были прикованы к Мэри.
– Как долго вы встречаетесь? – Мэри расспросила невестку. – Брак – это не то, что нужно решать в спешке ни для одного из вас, – во мне поднялось волнение от ее наглости. Не она должна была проповедовать Бьянке и уж тем более не мне. – А как твоя фамилия?
– Я Нико Моррелли, – сказал я ей холодным голосом. – И вы будете говорить с Бьянкой с уважением. Она знает, что лучше для нее и ее девочек.
Глаза Мэри стали большими. Она знала мою репутацию. Хорошо! Если это поставило ее на место и помешало ей так разговаривать с Бьянкой, моя фамилия того стоила.
Воцарилась густая тишина, и я не собирался ее нарушать. Мэри Картер не стала бы мешать мне. Ее сын бросил Бьянку еще до своей смерти. Она не имела права требовать от Бьянки хранить верность памяти сына.
Глава восемнадцать
БЬЯНКА
Ситуация была некомфортная, и это мягко сказано. Мэри знала меня с детства. Я знала, что она расстроится, но не ожидала, что она прозвучит обвиняюще. Было немного больно, но я засунула его глубже. У меня не было возможности объяснить ей, почему состоится свадьба, хотя у меня на языке вертелось желание начать оправдываться. Даже во лжи, а я ужасно лгала.
Но я остановила себя. Я внимательно наблюдала за свекровью, ее глаза блестели от слез, и меня охватило огромное чувство вины. Мы втроем стояли там, тишина после слов Нико стала густой, удушая воздух вокруг нас.
– Нико, можно мне побыть наедине две минуты, пожалуйста? – я спросила его, и он кивнул.
– Конечно, не торопитесь, – удивительно, но его голос звучал мягко, но его глаза смотрели на Мэри с настороженным, легким предостережением во взгляде. Как бы глупо это ни было, это заставило меня почувствовать себя защищенной.
Я кивнула и повернулась к Мэри, которая все еще смотрела на Нико. – Мэри?
Я не могла представить, что она думает или чувствует сейчас. Мать никогда не должна хоронить своего ребенка. У меня было собственное чувство вины из-за того, что я сделала это с Нико. Для Мэри это было видеть перед собой мужчину там, где должен был стоять ее сын.
Я осторожно взяла ее руку в свою, и мы медленно начали отходить от Нико.
– Все в порядке, Мэри? – я старалась говорить потише, мы все еще были в середине моего двора, недалеко от Нико.
Она внезапно остановилась и повернулась ко мне. Моё сердце болело и колотилось от страха. Она бы набросилась? Обвинит ли она меня в том, что я забыла об Уильяме? Недостаточно любила его?
– Я знала, что этот день рано или поздно наступит, – ее голос дрожал на ветру. – Но Нико Моррелли, Бьянка! Ты знаешь, кто он?
Это была та часть, с которой я боролась с того момента, как меня шантажировали, принуждая к этому соглашению. Притворюсь ли я невежественной или скажу ей, что мне все равно, что Нико преступник?
Глубоко вздохнув, я кивнула. – Да, я знаю, кто он. И я делаю это.
По крайней мере, пока у меня не накопилось немного денег. Тогда мне придется собирать девочек и бежать.
– Тебе не следует этого делать, – пробормотала она, глядя в сторону Нико. – Близнецам не следует находиться рядом с такими мужчинами.
Верное замечание, но это было решено, когда однажды Уильям принес сумку, полную денег.
– Мэри, пожалуйста, доверься мне, – умоляла я.
– Он тебе нравится? – спросила она, и я тяжело сглотнула. В моей голове промелькнули образы Нико, поедающего меня в ресторане или целующегося в лифте сегодня утром. Думаю, мы могли бы сказать, что он мне достаточно понравился.
Я не могла произнести ни слова, поэтому просто кивнула.
– Я не могла ожидать, что ты останешься одинокой до конца своей жизни, – Мэри глубоко вздохнула, словно пытаясь вернуть себе самообладание. Было тяжело видеть эту сильную женщину такой потрясенной. Она оглянулась позади меня, и я проследила за ее взглядом, наблюдая за Нико. Он тоже наблюдал за нами. – Просто пообещай мне, что девочки всегда будут помнить Уильяма и будут частью моей жизни. Я хочу, чтобы они знали своих бабушку и дедушку, и мы, Уильям и я, тоже не могли бы вынести их потери.
Моё горло перехватило от эмоций. Мне не хотелось видеть ее расстроенной, зная, что ее сын – это весь ее мир. Я обняла ее, крепко прижимая к себе.
В тот день, когда мы с Уильямом сказали ей, что у нас будет двойня, она плакала от счастья. С того дня она стала частью их жизни. Если бы я могла помочь, она всегда была бы частью их жизни, но были некоторые вещи, которые мне еще предстояло решить.
– Мы всегда будем частью вашей жизни, а вы – частью нашей. Не важно что, – было такое чувство, словно кто-то сжимал мое горле, было больно говорить. – Я никогда не позволю им забыть Уильяма. Ничто не может изменить то, кем является их отец.
Это была правда. Независимо от ошибок Уильяма или моих, близнецы будут знать, кто их родители. Моя мать приняла решение уберечь меня от лап Бенито за свой счет. Возможно, она была смелее, но я не смогла этого сделать. Я хотела всего этого – моих девочек рядом со мной, безопасности, видеть, как они растут. Любящий муж был бы приятным бонусом, но, похоже, это не входило в мои планы.
– Спасибо, Бьянка, – она крепко обняла меня, и я ответила на объятия.
Она слегка надавила, возвращая себе самообладание. – Когда свадьба?
Внутренне я застонала. Я не была уверена, сколько она сможет выдержать. – В течение недели, – её лицо сморщилось. – Мы все еще будем в этом районе, – быстро заверила я ее. – Может и так, да? Было бы не лучше, если бы свадьба затянулась на несколько месяцев над вашей головой. Или моей, если уж на то пошло.
– Думаю, я не могу винить тебя за желание потрогать эту мышцу, – пробормотала она, глядя на Нико, и напряжение испарилось. Я откинула голову назад и громко рассмеялась. Слышать это избитое слово из ее уст звучало совершенно неправильно. Я не могла ей противоречить. Конечно, это не было причиной того, что свадьба состоялась так быстро, но я бы солгала, если бы сказала, что не хочу больше переживать то, что произошло. Этот мужчина делал из меня возбужденную женщину.
Мы оба взглянули на Нико, который небрежно стоял, прислонившись к своему «Астону Мартину», и терпеливо ждал. То, как он наблюдал за нами, подсказало мне, что он, возможно, слышал весь наш разговор.
– А кто все остальные мужчины? – голос Мэри заставил меня обратить на нее свое внимание.
– Его телохранители, – пробормотала я.
Ее губы сжались, но она больше ничего не сказала.
– Хочешь остаться на ранний ужин? – спросила я ее, надеясь сменить тему. – Я собиралась исправить scialatielli ai frutti di mare. Это твое любимое блюдо из пасты.
Мэри кивнула в знак согласия, и я взглянула на Нико. Он подошел к нам, небрежно засунув руки в карманы костюма. Этот человек, который правил Мэрилендом и преступным миром округа Колумбия, превратил бы меня в пыль, если бы я не была осторожна. Не прошло и сорока восьми часов, как он перевернул мой мир. Если бы я была умной, я бы сбежала сразу после того, как встретила его месяц назад, но теперь было уже слишком поздно.
– Эй, Нико, – крикнула Ханна, и мы все трое повернулись к девочкам. Обе девушки уже были в беспорядке, босиком и песком, покрывающим их ноги. Оба подбежали к нам, их одежда была мокрой, и их глаза с широкими улыбками смотрели на Нико.
Они были так похожи на мою маму и Уильяма: эти светлые кудри, обрамляющие лица, и большие голубые глаза. Иногда мне даже казалось, что они больше похожи на мою маму, чем на кого-либо еще. Это было напоминанием о ее жертве и утрате. Но девочки в основном имели мой характер, хотя Арианна была более сдержанной.
– Хочешь поиграть в классики? – спросила Арианна. – Ханна всегда побеждает. Я хочу победить тебя.
У меня вырвался сдавленный смех. Я не могла представить Нико играющим в классики, хотя, возможно, ради этого стоит заплатить деньги. К счастью для всех, у меня не было денег.
Я подняла бровь, ожидая, что он скажет. Внимание Нико было приковано к девочкам, на его лице играла широкая улыбка.
– Конечно, девочки. Но я должен вас предупредить: я действительно хорош в классиках.
Я не смогла сдержать громкий смех. – Могу ли я снимать тебя? Потому что это будет бесценно, я просто это знаю.
Глава девятнадцать
НИКО
я
мог носить дорогие, сшитые на заказ костюмы, но я никогда не колебался пытать и убивать людей, которые меня предали. Независимо от того, были ли они мужчиной или женщиной. После игры в классики и раннего ужина с Бьянкой и ее девочками я направился к месту, где держали Дженну.
Голова Дженны повернулась, когда я вошел в подвал. Она была первой женщиной, посетившей наше маленькое место пыток. Она не должна гордиться.
Она висела там, ее запястье было связано над головой, свисало с потолка, а ноги едва касались земли. Особый вид пытки, хотя я бы предпочел повесить ее за череп.
Чертова предательская сука.
Ее глаза уставились на меня, как олень, пойманный в свете фар.
Медленно и сознательно я вытащил пистолет и снял предохранитель. Я положил его на столик в углу и повернулся к ней. Затем я вытащил нож и неторопливо подошел к ней.
Взгляд Дженны метнулся к моему ножу, и краска сошла с ее лица. Она была достаточно умна, чтобы знать, чем это закончится. Конечным результатом будет смерть – от нее зависело, будет ли это легкий путь до ее последнего вздоха или долгий и мучительный.
– У тебя есть два варианта, – начал я голосом, лишенным всяких эмоций. – Легкий путь или трудный путь.
Ее лицо было измазано от слез. Я слышал, она просила моих людей о пощаде. Она никогда этого не получит. Она уже не выглядела так хорошо. Следы макияжа размазались по всему лицу, по всему лицу уродливые красные пятна от слез.
– Нико, пожалуйста…
– Я хочу знать все, – сказал я ей. – Начни с начала.
Она покачала головой. – Я-я ничего не знаю, – сказала она, дрожа, с глазами, полными лжи. Ее тело покачивалось взад и вперед.
– Мы можем делать это всю ночь, – сказал я ей. – И еще много дней впереди, – я наклонился ближе, сморщив нос. – Но знай, Дженна Палермо, – прошипел я. – Я вытащу это из тебя. Или Габито!
– Габито трус, – её зубы начали стучать, глаза отчаянно смотрели на Леонардо позади меня, умоляя о помощи. – П-пожалуйста, я не… – закричала она. – … Я ничего не делала…
Я поднял бровь. Эта женщина была произведением искусства. Здесь трусихой была Дженна.
Я не мог не вспомнить Бьянку и то, как она призналась, что муж украл деньги. Ее единственной просьбой было убить ее где-нибудь в другом месте, чтобы дочери не нашли ее там.
Раскрыв нож, я прижал его к ее щеке и провел им по шее. – Я надеялся, что мы сможем покончить с этим быстро, прострелив тебе мозг, – сказал я. – Но я тоже не против того, чтобы это было грязно. Иногда это приносит пользу.
Я прижал лезвие к ее шее, и ее крик пронзил воздух. Я ее едва порезал, но она была трусихой. Я наблюдал, как маленькая капля крови стекала по ее шее и под ее ярко-розовую футболку-поло.
– Знаешь, – поддразнил я. – Не стоит играть с большими мальчиками, если ты не можешь понести наказание, когда тебя поймают, – я опустил нож ниже, приложил его к ее бедру и провел вверх под короткую белую теннисную юбку. Я не позволил лезвию порезать ее плоть, зная, что пройдет совсем немного времени, прежде чем она треснет.
– У-у меня не было выбора, – завизжала она. – Я этого не сделала.
Я опустил нож и стал ждать. – Ну, расскажи, Дженна. Расскажи мне, что заставило тебя переспать с мужем Бьянки и работать на Бенито, – она была глупа, думая, что я еще не знаю. Я был Волком. Когда дело доходило до информации, я мог без особых усилий найти то, что мне нужно. Единственным недостатком было то, что нужно было задавать правильные вопросы. В противном случае я бы ходил по кругу, гоняясь за собственным хвостом.
С ее губ сорвался вздох. – Б-Бенито?
Я ухмыльнулся, и мне показалось, что это была некрасивая улыбка, потому что я был чертовски зол.
– Ты это отрицаешь?
– Ты должен отпустить меня, – умоляла она, пытаясь дернуть себя за цепи, но сумела лишь вывихнуть плечо.
Я прижал нож к ее лопатке, пронзив ее кожу через футболку и вонзив ее в мышцы. Я не чувствовал к ней ни сожаления, ни жалости. Она преследовала мужа Бьянки и причинила Бьянке боль. Я хотел знать, почему.
– Почему Бенито хотел, чтобы ты соблазнила Уильяма Картера? – я спросил. – И позволь мне сказать тебе, я чертовски ненавижу повторяться.
Леонардо шагнул вперед, держа в руках пистолет. – Мы знаем, что ты работаешь на него. Расскажи Нико все, и он быстро покончит с этим. Или я позабочусь о том, чтобы ты продержался несколько дней, прежде чем ты получишь хоть какое-то облегчение от той боли, которую я тебе причиню.
Она рыдала, ее волосы были в беспорядке. Если бы она надеялась на жалость, она бы ее здесь не получила.
– Последний шанс, – объявил Леонардо, схватив большую пилу. – Мы можем начать с отпиливания тебе пальцев на ногах.
Ее голова дернулась взад и вперед. – Он хотел, чтобы я убила его, – визжала она.
Мы с Леонардо переглянулись. – Продолжай, – приказал я.
– Он хотел его смерти, – плакала она, но ее слезы меня нисколько не смутили. – Чтобы он мог заполучить жену Уильяма.
Гнев горел огнем в глубине моего желудка.
– Зачем?
– Кое-что о недвижимости на побережье Амальфи, – голос ее дрожал, глаза были безумными. – Он этого хотел, – ее взгляд снова обратился ко мне. – Пожалуйста, Нико. Я сделаю что угодно…
Эта сука думала, что знает меня. Все, что она видела, это мои костюмы и деньги. Но за всем этим скрывалась моя развращенность и жажда убийства. Она никогда не могла постичь безжалостную природу преступников, думая, что может манипулировать нами.
– Как ты собиралась его убить? – спросил я, игнорируя ее мольбы. Внутри меня назревала буря, готовая свернуть Дженне шею за ее предательство.
– Мы убили его, – призналась она. – Я встретила Уильяма еще до того, как ты обратился ко мне. Бенито хотел его смерти. Я соблазнила его в первую ночь, а затем подсыпала ему в напиток таллий. Чёрт! Таллий не был бы обнаружен в его крови. Нет, если только врачи этого не искали. Это яд без цвета, запаха и вкуса. Мы договорились о том, чтобы врачи, получающие зарплату у Бенито, наблюдали за лечением Уильяма. У него не было опухоли головного мозга. Это был ложный диагноз, – она плакала так, будто страдала сама; хотя на самом деле именно она причиняла страдания. – Врачи накачали его ядом, чтобы ускорить смерть.
Кровь в моих венах застыла. Этот чертов ублюдок! – Где ты взяла яд? – я стиснул зубы.
– От Бенито, – хныкала она, чувствуя мою ярость.
Таллий вызывал судороги, и это был симптом, общий для диагностики опухоли головного мозга.
– Почему он не предпринял никаких действий после смерти ее мужа?
Когда она не ответила, я приставил нож к ее щеке, разрезая плоть. Кожа треснула, и кровь хлынула по ее лицу. Я хотел посолить ее порез, чтобы она могла кричать от страдания из-за того, что она такая бессердечная сука.
– Зачем? – я стиснул зубы, толкая нож дальше, лезвие вонзилось в ее скулу.
– У ее матери есть недвижимость на побережье Амальфи, – кричала она в агонии. – В конечном итоге оно перейдет к Бьянке. Бенито организовал продажу Бьянки. Он подумывал о том, чтобы сделать ее любовницей его или Марко, как ее мать. Но затем он заключил другую сделку. Он не позволит тебе жениться на ней. Он придет за ней.
Очевидно, он не знал, что Бьянка – его дочь. Мой желудок скрутило от этого откровения. Я потянулся за пистолетом на столе, прежде чем направить его на голову Дженны и нажать на спусковой крючок. Ее тело дернулось, прежде чем ее голова упала вперед, и ее тело ссутулилось, опираясь на ограничители, все еще удерживающие ее.
Это было лучше, чем она заслуживала.
