Текст книги "Развод. (не)фиктивная любовь (СИ)"

Автор книги: Ева Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Ева Стоун
Развод. (не)фиктивная любовь

Глава 1. Разведись со мной

– Разведись со мной.

С этими словами я вхожу комнату, где только что стояли экстатичные женские стоны. Наступаю на мягкий ковер просторной спальни своего мужа и смело иду вперед, к смятой постели размера кингсайз.

Смелость напускная. Внутри я умираю, словно в режиме реального времени по венам бежит смертельный яд, отравляя каждую клеточку.

Изголовье из темного дерева совсем недавно поскрипывало в ритм движений сильного тела моего мужа, которым он накрывал другую.

Свет притушен для располагающей к близости атмосферы.

На огромной кровати, застеленной отутюженным белоснежным постельным бельем – двое.

Мой муж и его любовница.

Красивая, фигуристая, длинноногая. И очередная.

Вкус на женщин у него не меняются, они все между собой похожи. Блондинки со светлыми глазами, выдающимися формами, подиумным ростом.

И ничего общего со мной – брюнеткой ростом метр шестьдесят пять, не имеющие.

Из груди вырывается горький смех, который так и норовит превратиться в истерику, что уже клокочет внутри, разрывая горло.

– Вижу, тебе и без меня прекрасно живется, – только бог знает, как у меня хватает сил стоять перед ними.

Спрятанные в карманах пальто руки дрожат, словно я на морозе, хотя в этой комнате тепло.

Даже «жарко», учитывая испарину на лбу новой пассии Артура, и то, как быстро вздымается его накачанные железом грудные мышцы.

Хорошо, что я постучалась, прежде чем войти.

Каким бы подлецом он ни был, и сколько бы боли он ни принес в мою жизнь, сердце при виде него бьется как ненормальное.

Артур Грозовой – моя первая, единственная и неправильная любовь, мой муж, смотрит на меня как на случайно забредшую в хозяйские покои служанку.

– Ну? – нервы у меня далеко не железные, а он все молчит. – Я что, невидимая?

– Котик, а что происходит? – ласково и томно спрашивает его девушка, при этом натягивая на свою твердую тройку одеяло. Не стесняясь меня, она ласнится к голому торсу мужа. – Кто это?

Вскидываю подборок и стараюсь не дышать одним воздухом с ними.

Вопрос своей любовницы, что красными длинными ноготками рисует у него на груди кружева, Артур игнорирует.

– Марьяна, – он расслабленно сидит, откинув затылок на изголовье постели, и смотрит мне прямо в душу. Грозовой умеет смотреть именно так. – Жена моя, – с издевкой произносит он, – какого хрена ты здесь делаешь?

Вот же подлец.

Наглый.

Еще и лощеное лицо свое вскинул так, словно я тут должна перед ним пасть ниц.

– Как что делаю? – не уступаю ему в схватке взглядов. – Ты сам настаивал, чтобы Сара вернулась в Россию и пошла в школу здесь. Вот мы и приехали. Прости, что не вовремя, – ядовитый сарказм сам срывается с губ.

Сара – наша шестилетняя дочь, для которой папа – это супергерой. Она его обожает. Он для нее идол.

А для меня Артур Грозовой – это дьявол, который много лет назад украл у меня душу и сердце. Позже он благополучно об мою душу вытер ноги, и ничего ему за это не было.

– Вон пошла, – его рокочущий голос моментально облетает комнату, а сам он ловко поднимается с кровати, ни капли, не стесняясь своей наготы.

Причем какойнаготы. Такого точно не стесняются.

Даже его любовница, с которой несколько мгновений назад придавался утехам и та смотрит на него как кошка на сметану.

Ее не смущает, что перед ней стою я – законная жена. Она завороженным и просящим взглядом смотрит на своего любовника, в котором просто все так.

Широкий разворот мускулистых плеч, выпуклые пластины грудных мышц, пресс как у спортсмена, длинные атлетичные ноги. Даже если бы он не был так баснословно богат, девушки бы все равно на него липли.

Я отворачиваюсь, стискивая веки до белых звёздочек перед глазами, потому что мне дико больно видеть явные следы возбуждения.

Возбуждения на другую – не меня.

– Ты еще здесь? – грозно бросает он, и я подбираюсь, чтобы рявкнуть на него в ответ, как: – Алекса!

Алекса?

Я моргаю. Он что, забыл мое имя?

И только по копошению в белых простынях понимаю, кому на самом деле был адресован приказ.

Покорно и тихо, словно мышка, любовница Артура собирает по кровати и полу лоскутки – свое нижнее белье и прочие атрибуты вроде чулок и пояса.

Понимаю, что это неправильно, но внутри поднимается такая буря ревности, что хочется саму себя отхлестать по щекам.

«Не ревнуй его» – говорю себе.

«Не сравнивай себя с его женщинами!».

– Оденешься за дверью, – вслед бросает ей мой муж, поднимая с матовой прикроватной тумбочки из темного дерева свой смартфон. – Так стоп! Марьяна, – он переводит на меня внимательный взгляд, – где Сара? Она не может видеть Алексу.

Я прыскаю. Сначала совсем тихо, что заставляет Грозового нахмурить свои темные брови.

А потом от смеха я сгибаюсь пополам. Смех истерический, за ним скрывается моя боль и реакция на абсурдные речи моего мужа.

– Марьяна? – он смотрит на меня брезгливо, но все-таки подходит ближе. – Рехнулась?

Прикосновение его горячей ладони к моему подбородку ошпаривает. Я вскидываю голову, и наши глаза встречаются.

Впервые за долгое время мы так близко.

Артур делает глубокой вдох и принимается ощупывать мое лицо взглядом.

– Не трогай меня своими погаными руками! – обхватываю его широкое запястье обеими руками и буквально срываю со своего лица. – И нет, зная то, как Саре не повезло с папашей и его любовью к беспорядочным половым связям, я не привезла ее сюда.

– Умница, Марьяна, – Грозовой усмехается мне прямо в лицо. – Алекса, свободна. Я завтра заеду.

От того, насколько свободно он при мне обещает завтра же навестить свою любовницу на «ее территории», у меня внутри снова начинает клокотать.

Когда дверь закрывается, и в спальне остаемся только мы с мужем, он лениво потягивается, как большой дикий зверь, и во второй раз подходит ко мне вплотную.

– Добро пожаловать на родину, Марьяна. Этому дому как раз нужна хозяйка, – он обводит руками безумно стильную и пропитанную мужской энергией спальню.

Здесь все строго, выдержанно. Дико дорого. Прямо в стиле Грозового.

– Артур, – когда я произношу его имя, его глаза вспыхивают. – Пока ты путался в простынях с… Алексой, наверное, не услышал, о чем я попросила.

– Ты про развод? – он подхватывает мои слова и впивается в лицо хищным взглядом. – Слышал, конечно.

– И? – облизываю пересохшие губы.

Сердце бьется в груди загнанной птицей, которой нужна свобода от любви, которая уже семь лет только и делает, что отравляет.

– Я же сказал: добро пожаловать домой, Марьяна, – звук моего имени из его уст сшибает меня с ног. – Развода не будет.

Глава 2. Больно? Привыкай

Сказал как отрезал и молчит, сомкнув губы в твердую линию.

И снова своими черными глазами гуляет по моему лицу без капли стеснения.

Как будто я не застала его прямо в момент секса с другой.

Он так давно и так много делал мне больно, я, что я срослась с этой агонией, и единственное, что держит меня на плаву это наша дочь.

– Тогда я требую раздельного проживания, – это необходимый мне минимум, чтобы не сойти с ума. – Чтобы мы с тобой пересекались как можно реже.

– Нет.

– Но почему? – я задаю риторический вопрос, в ответ на который, Артур криво усмехается.

– Хватит. Строить. Из себя. Жертву.

По словам произносит он и пробегает по черным, словно крыло ворона, волосам рукой.

– Почему не предупредила, что прилетаете? – он впивается в меня взглядом, опасно щуря веки. – Я бы встретил дочь.

– Мелочи, – отмахиваюсь. – Не хотела отрывать тебя от… дел, – бросаю взгляд на не заправленную постель, а у самой скулы сводит от тошнотворного чувства.

– Марьяна, – рявкает он, возвышаясь надо мной.

Широкие плечи быстро вздымаются и опускаются, ноздри трепещут. Он вне себя от злости.

Что ж, Грозовой, добро пожаловать в мою шкуру.

– Что?

– Нам с тобой еще долго, – он выделяет это слово, – жить вместе. Дочь воспитывать, как подобает. Играть в приличную, мать его семью. Так, может, перестанешь уже меня бесить?

– Артур, – я все-таки делаю шаг назад, чтобы не чувствовать жара, исходящего от его обнаженного торса. Хорошо хоть пижамные штаны надел. – Я тебя застала на измене, и я же тебя, извиняюсь, бешу?! – мой голос переходит на отчаянный шепот. – Ты что, совсем…

Я замолкаю, потому что он начинает переть на меня тараном, и мне остается только пятиться.

В какой-то момент я разворачиваюсь и убегаю к двери. Черт бы побрал этот гребаный особняк, где каждая комната размером с однушку!

Это был свадебный подарок Грозового старшего, который, к слову, поколачивал свою жену – мать Артура, и я не знаю, впитал сын с материнским молоком идею о том, что домашнее насилие – это норма, или нет.

Но проверять на своей шкуре точно не собираюсь!

Мне почти удается юркнуть в коридор, но Артур успевает схватить меня за рукав пальто и со всей силы дернуть на себя.

Я лечу на него по инерции, ударяюсь о мужскую каменную грудь словно марионетка, ниточки которой вдруг отпустил кукловод.

– Ай, – на глаза наворачиваются слезы, а нос закладывает, потому что именно им я ударилась в его торс. – Больно…

– Больно? – глумливо переспрашивает он и стискивает меня в своих объятиях. – Привыкай. Или учись быть умнее и не тупить, – прямо мне в лицо говорит Артур. – Я больше всего на свете не выношу бабскую тупость, Марьяна.

От того, как сильно он стискивает мои ребра, говорить тяжело, но я стараюсь:

– За-бавно, – рвано говорю я.

– Забавно? – он резко выдыхает, видимо, не ожидал от меня такой «наглости», как несогласие с его авторитарными условиями.

Но свою хватку слегка ослабляет, видимо, ему все-таки интересно, что там я шепчу сиплым голосом.

– Да, Грозовой. Забавно. Ведь ты говоришь, что не выносишь бабскую тупость, а сам спишь с барышнями, у которых интеллекта хватает только на покупку новых туфелек. И Алекса твоя, бежала из спальни голой задницей, стоило тебе на нее гаркнуть. Пик интеллектуального развития прямо налицо.

Стоит мне договорить, как я понимаю, что зря дала эмоциям выход и проговорилась.

– Откуда ты знаешь, с кем я сплю? – вопрос Грозового заставляет меня стиснуть веки от сожаления.

Проболталась, дура.

Проболталась тому, кому нельзя показывать свои слабости.

Откуда я знаю, Артур? Да так. Птичка на хвосте принесла новости о веренице твоих измен, которые начались, как только ты выдворил меня в другую страну и отгородился от беременной меня Северным Морем.

Сколько слез я пролила, обнимая свой живот. Сколько просила у Сары прощения за то, что расстраиваюсь и рыдаю по ночам в подушку, вместо того, чтобы готовиться к ее появлению на свет.

Я следила за любовницами мужа в соцсетях постоянно – это стало моей рутиной и самой постыдной привычкой.

Как одержимая, я следила за их новыми фотографиями. Локациями. Подарками, которые они с визгом счастья публиковали у себя на страничках.

И на каждом снимке искала «кусочки» мужа.

Вот его ладонь лежит на голой девичьей ноге, пока они в его машине куда-то едут поздно ночью.

Вот она позирует у зеркала в ванной, в которой когда-то мылась и чистила зубы я.

Вот она голая, прикрывается одним только огромным букетом роз. А под снимком высокопарная фраза о бесконечной любви.

Артур никогда не афишировал своих женщин, и сам не светился на их фотках, но я все равно всегда знала, что вот с этой модели он переключился на вон ту.

Спасибо логике и женской интуиции.

Жаль, что они подвели меня сейчас, в самый важный момент стычки с мужем.

– Марьяна, – он встряхивает меня. – Ты что, за мной шпионила из Англии?

– Я не шпионила, – защищаюсь.

– Но? – в его голосе азарт. – Договаривай.

– Любую женщину волнует, с кем ей изменяет муж.

Как бы я ни старалась прозвучать гордо, чтобы не потерять крупицы своего достоинства, мои слова Артура только рассмешили.

– А я тебе не изменял, Марьяна, – обманчиво ласково говорит он, словно ему доставляет удовольствие надо мной издевается. – У нас не тот формат отношений, чтобы ты могла предъявлять на меня права.

– Я не предъявляю на тебя права, – бормочу и обеими руками упираюсь в его грудь, чтобы оттолкнуть его от себя.

Достал.

Довел.

Ненавижу.

Зачем я приехала сюда ночью, одна? Совсем, что ли, мозгов нет?

– Раз следишь за мной, значит ревнуешь, – с отчетливым удовольствием в голосе произносит он. – А раз ревнуешь, значит, предъявляешь на меня права.

– Замолчи…

– Если ты забыла, то я напомню, Марьяна, – он обхватывает мой подбородок горячей ладонью, чтобы я не могла отвернуться от его глаз-омутов. – Мы женаты на бумажке, – пренебрежительно говорит он. – Брак у нас фиктивный, но очень, сука, важный. И я буду спать с тем, с кем захочу, а ты будешь с этим мириться. Мы друг друга поняли?

Какое он все-таки бессердечное чудовище.

– Что же тут непонятного? – говорю убийственно спокойно, а у само́й из уголков глаз текут слезы.

– Вот и умница.

– Руководствуясь твоими словами, я тоже могу спать с кем хочу. Ведь так? – Грозовой весь подбирается и за секунду звереет от ярости, а в этот момент решаю вернуть ему его же слова. – Или ты вдруг решил предъявить на меня права?

Глава 3. Старая дева

Все началось с момента, когда в моей жизни впервые появился мой биологический отец.

Мне было девятнадцать.

Мама никогда о нем не говорила, и я знала только одно: как только она забеременела, он от нее отказался, швырнув в нее несколько купюр на аборт.

Мать у меня гордая. Настоящая русская женщина, которая все взвалила на свои плечи, и не жалуясь растила меня в одиночку.

Мы не шиковали, но и не бедствовали. Жили как все, правда, только на одну мамину зарплату. Мне хотелось ей помочь, поэтому когда я устроилась на первую подработку во время летних каникул, то все накопленные деньги в конце лета отдала ей.

Мама тогда заплакала и вложила тонкую пачку денег обратно в мои руки, сказав, что деньги, заработанные трудом, я должна потратить на себя.

Я много раз думала, но все никак не могла найти ответа на вопрос, почему мой папа ее бросил? Ведь она замечательная, добрая, порядочная.

Что еще может хотеть мужчина?

И только когда Всеволод Молчанов, бизнесмен с громким именем, и по совместительству мой отец, оказался на пороге нашей скромной двушки со старым ремонтом, я поняла в чем дело.

Мужчине его статуса женщина с завода не нужна. Более того, плевал он на ее разбитое сердце и женскую обиду. Такие, как Молчанов добиваются высот именно потому что умеют идти по головам.

Ну или в случае моей мамы – по разбитым сердцам.

– Марьяна, здравствуй, – как только я открыла дверь, высокий, ухоженный, и крепкий мужчина средних лет в дорогом костюме сам впустил себя в нашу квартиру. Я опешила и уже хотела позвать на помощь, как: – Давай я сэкономлю время нам обоим и сразу перейду к делу. Я твой отец.

И тогда я обомлела, причем настолько, что упала попой на обувную полку, с которой посыпались сапоги, кроссовки, домашние тапочки.

– Я вас не знаю. Уходите! – я указала рукой на дверь, но тогда я еще не понимала, что Молчанов не тот, кто принимает указания. Он тот, кто их раздает.

– Посмотри на меня, – он поправил костюм и присел на корточки прямо напротив меня. – Похожи? – спросив это, он улыбнулся… моей улыбкой.

Сердце билось в груди часто-часто, пока я рассматривала черты его лица, убеждаясь, что я точная его копия.

– Похожи, – удовлетворенно и с гордостью в голосе сказал он после того, как сам несколько мгновений рассматривал мои черты. – Хорошо, что я оставил набор для ДНК теста в машине. Он нам не нужен, – Молчанов отрицательно покачал головой и гордо произнес: – Ты – моя кровь.

Меня царапнуло, что он привез с собой тест на отцовство. Моя мать точно не давала ему и шанса усомниться в ее верности.

– Не ваша, – ощетинилась тогда я. – Мамина.

– Люда не дома, да? – когда он произнес имя моей мамы, его лицо поменялось, словно он окунулся в их историю.

– Уходите.

– Марьяна, – он ласково улыбнулся, словно хотел что-то такое мне сказать. – Хорошо, я уйду, но пообещай мне хотя бы одну встречу.

– Зачем? – меня хватило только на шепот.

В голове гремел пульс. Громко-громко. Я не понимала, как моим отцом мог оказаться второй по влиянию человек в нашем городе-миллионнике?

И почему он почти на двадцать лет вычеркнул меня и маму из своей жизни?

– Я хочу искупить свою вину перед тобой в полном объёме, моя девочка.

Зря я тогда не прогнала отца.

Зря купилась на «моя девочка».

Зря поверила, что чудеса случаются, и родители вспоминают ненужных детей, потому что вдруг осознали свою чудовищную ошибку.

Но мне так хотелось испытать отцовскую любовь, что я повелась.

Не послушала свои инстинкты, проигнорировала мать, которая испугалась внезапного появления моего биологического отца. И повелась, как самая обыкновенная, недолюбленная девятнадцатилетняя девчонка.

Тогда-то он и познакомил меня с первым по влиянию бизнесменом в наших краях.

Это был Андрей Грозовой, отец Артура Грозового.

Того самого, что прямо сейчас до треска моих костей держит меня в тисках своих рук.

– Да, Марьяна, – цедит сквозь зубы Артур. Наши лица так близко, что я чувствую его обжигающее дыхание на своих губах. – Я предъявляю на тебя права. И другого мужчины, кроме меня, в твоей жизни не будет. Усекла?

Это он, конечно, замахнулся. Слава богу, контракт у нас не навечно, а на десять лет, если я правильно помню.

Но в этом и загвоздка. Чертову бумагу я подписывала, будучи влюбленной по уши, и тогда я еще не знала, насколько любовь у нас будет невзаимная.

– Получается, я умру старой девой, – горько смеюсь ему прямо в лицо. – Если не считать тех ночей, когда ты ложился со мной в постель, исключительно для того, чтобы я забеременела.

Грозовой мрачнеет, испепеляет меня взглядом.

Но ответить ему на мои слова нечего. Ведь это правда – наша дочь родилась не от любви, а потому что так было «надо».

Вернее, я Артура любила. Тайно, болезненно, сильно. Причем это была любовь с первого взгляда, и я ничего не могла с собой поделать.

Сын Грозового старшего, а тогда моему мужу было двадцать четыре, был тем самым плохим парнем, с мужественной, но беспощадно красивой внешностью.

Стильный, остроумный и сексуальный настолько, что мой неискушенная девичья фантазия вдруг сама начала выдавать картинки, от которых я краснела до кончиков ушей.

Я была наивна и думала, что отец просто познакомил меня со своим приятелем и его сыном.

Оказалось, что это были смотрины невесты. То есть девятнадцатилетней, наивной и неопытной меня.

– Ты на таблетках? – неожиданный вопрос Артура вышибает у меня почву из-под ног.

– В смысле? – дергаюсь, потому что инстинкты вопят о надвигающейся опасности.

– В прямом. Сару я люблю, но пацан бы тоже не помешал.

Твою ж…

Я туго сглатываю, прикидывая уготовленную мне судьбу.

– Договор не подразумевает рождение еще одного ребенка! – блефую, потому что не вчитывалась в ту унизительную бумагу.

Купится ли на это Артур?

– Тогда больше не жалуйся, что умрешь старой девой, если не хочешь оказаться в моей постели.

– Подлец! – повышаю на него голос.

– Возможно, – скалится он самодовольной улыбкой, правда, недолго.

Его кое-что отвлекает.

В спальню входит огромный темно-коричневый лабрадор-ретривер. И он рычит. На меня!

– Джек, спокойно, – тихо, но резко приказывает Артур, и пес успокаивается.

– Отпусти меня, животное, – пытаюсь выпутаться из объятий мужа, но он не отпускает. – Артур, отпусти я сказала!

Сил моих нет больше терпеть этот балаган.

Пес реагирует на мой крик и начинает лаять, подходя все ближе к нам.

– Дура, – бросает мне Грозовой и наконец-то убирает от меня свои руки.

Я пячусь. На шагов десять, не меньше. Мне нужно прийти в себя. Руки дрожат, по лицу снова текут слезы, размазывая тушь.

– Джек, место, – командует Артур, и жестом показывает на дверь, чтобы пес ушел прочь.

Но животное минует его и уверенно идет ко мне.

– Что происходит? – мне страшно. Собака меня не знает, и мало ли что может взбрести псу в голову. – Артур! – зову мужа.

– Не ори и не двигайся, – слишком спокойно говорит он, словно уверен, что его громадный питомец меня не тронет.

Но я все-таки взвизгиваю, когда пес начинает нюхать мои ноги. Мне кажется, что он вот-вот меня цапнет.

– Не ори, твою мать, – Артур слегка поднимает на меня голос и тут случается неожиданное.

Пес Грозового, огромный шоколадный лабрадор, поднимает голову, разворачивается к хозяину и начинает рычать на него.

Словно защищает меня.

– Какого хрена? – Артур делает к нам шаг, а пес начинает рычать еще сильнее. – Джек, сидеть!

И снова мимо. Пес встал на мою сторону. Во всех смыслах.

– Хороший мальчик, – хвалю Джека, глядя в глаза мужу. – Жаль, что с хозяином не повезло.

Чуть повременив с ответом, Артур озвучивает мне свое желание, которое по сути, является смертным приговором для меня.

– Вы с Сарой переезжаете жить сюда, в этот дом. Ее комната готова и ждет ее. А твоя будет вот здесь, – он обрисовывает руками спальню, в которой я застала его с любовницей. – Не смотри на меня так, Марьяна, твое положение не подразумевает отказа. И я рад, что вы с Джеком нашли общий язык. А то он, никого кроме меня, к себе не подпускает. Вопросы?