Текст книги "Очаровательная должница"

Автор книги: Эва Киншоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Я не люблю повторяться, Энтони, но... не стоит меня торопить. Мы видимся всего лишь второй раз, однако дело не только в этом. Я все никак не отделаюсь от ощущения, будто расплачиваюсь с вами за услугу.

– Информацию о Топанге я предоставил вам просто так, даром, Летиция, – резко ответил Энтони. – И вы можете воспользоваться услугами любого консультанта по инвестициям, какие только есть в этом городе. У меня нет ни права, ни возможности давить на вас, если вы об этом.

– Не считая того, что моя мать мнит вас теперь своим спасителем, – пробормотала Летиция. – Ничего, кроме благодарности.

– Ваша мать нашла меня, а не наоборот.

– Так вы не собирались искать встречи со мной? – удивилась Летиция.

– Напротив, именно это я и намеревался сделать. Только большую часть последних трех недель я провел не в Лос-Анджелесе, – пояснил Энтони.

Летиция мгновение колебалась, прежде чем спросить:

– А как вы собирались поступить... до того, как моя мать вам позвонила?

Энтони не спеша оглядел собеседницу – если она и разозлила его, то теперь гнев прошел. Интересно, почему мысль об этом тревожит меня, подумала Летиция.

– Свидание и ужин? Поход в кино? Пикник на пляже? – насмешливо перечислял Энтони. – Слишком просто для вас, верно?

– Вовсе нет, – чуть улыбнулась она. – А пикник на пляже... Приятное разнообразие по сравнению с... – И Летиция обвела взглядом зал.

– Мне было семнадцать, когда я впервые увидел море, – сказал Энтони. – Не знаю почему, но тогда на мои глаза навернулись слезы. Это было начало истории любви: я до сих пор устраиваю пикник на пляже, когда могу. Где-нибудь на пустынном берегу.

Летиция перевела дыхание, улыбка ее померкла. Когда она заговорила, голос звучал хрипло:

– Кажется, стоит мне открыть рот сегодня вечером, как я попадаю впросак.

Энтони промолчал.

– Я выросла у моря и никогда не знала, какой это дар... Давайте поедем на пикник? – неожиданно для себя самой предложила Летиция.

– Элис, я возьму завтра выходной, ладно? – спросила Летиция подругу на следующее утро.

Та удивленно воззрилась на нее.

– Я знаю, что мы не можем терять времени... – Тут Летиция беспомощно уставилась на гору платьиц, ожидающих глажки и упаковки, чтобы не смотреть на кипу бумаг на собственном рабочем столе. – Но так все сложилось, что...

– Прием какой-нибудь?

– Да нет.

– Уж не тот ли рыцарь на белом коне? – с невинным видом поинтересовалась Элис.

– Д-да... Но откуда ты знаешь? – спросила Летиция.

Элис самодовольно улыбнулась.

– Ты все утро какая-то странная, Летти. Совсем как в тот день, когда приехала после обеда с ним.

Летиция заскрежетала зубами, но промолчала.

– И куда вы завтра собираетесь? – продолжала любопытничать Элис.

– На пляж... Но если завтра будет лить так же, как сегодня... – И Летиция с надеждой посмотрела на косые струи дождя за окном.

– Вообще-то прогноз на завтра благоприятный, – жизнерадостно сообщила Элис и добавила: – Не волнуйся, я сама со всем управлюсь, – указала она на платья. – Тебе совершенно незачем винить себя.

– Спасибо тебе, – сказала Летиция, тем не менее, мрачно.

Открыв на следующее утро глаза, она увидела, что лучи солнца льются в окна ее квартиры, и вздохнула, сжав в объятиях подушку.

Мысль, что придется провести весь день в обществе Энтони Симмонса, и так действовала ей на нервы. А то, что ее ждет пикник на пляже, только усугубляло раздражение. Но Летицию в самом деле тронуло его признание насчет моря, а кроме того, она осознавала, что за ее желанием противостоять Энтони скрывается какое-то иррациональное упрямство. Она поняла это после того, как танцевала с ним.

Но отсюда совсем не следовало, будто она считает, что Энтони ей не пара. Так в чем же дело, размышляла Летиция. Может, Агнесса права?

Она резко села в постели и оперлась подбородком о колени. Или что-то на подсознательном уровне заставляет ее опасаться Энтони Симмонса? Некое неопределенное ощущение велит ей держаться подальше от этого человека? Возможно, предчувствие, что однажды это все плохо кончится, с усмешкой подумала Летиция. Пожав плечами и решив, что ей ничего другого не остается, кроме как быть готовой ко всему, что бы ни послал ей день грядущий, она поднялась и отправилась в душ...

В десять часов Летиция уже стояла в холле своей квартиры. На ней были белые шорты и синяя рубашка под цвет глаз, не застегнутая на пуговицы, чтобы был виден купальник такого же цвета. На ноги она надела голубые парусиновые туфли, в уши продела золотые серьги-обручи, а волосы завязала в хвост, водрузив на голову ярко-белое кепи.

В руках Летиция держала плетеную сумку, в которой помимо всего прочего лежал небольшой запас провизии. Энтони сказал, что привезет съестное сам, и теперь Летиция гадала, что же заставило ее взять еду – желание внести свой вклад или дух независимости. Так или иначе, она приготовила морковный пирог, прихватила фрукты, бутылку минеральной воды, а также термос с кофе.

В три минуты одиннадцатого у подъезда остановился уже знакомый Летиции темно-серый джип. Из машины вышел Энтони Симмонс – в бежевых шортах и зеленой рубашке-поло.

Они встретились на тротуаре, и Летицию поразил долгий пронизывающий взгляд, которым одарил ее Энтони. Но вот кончики его губ приподнялись в улыбке и он протянул руку.

Летиция пожала ее и серьезно спросила:

– Ну как, я прошла проверку?

– Вы просто радуете глаз, – ответил он. – И даже погода, которая, как я был уверен, послушает вас и не станет улыбаться мне, смилостивилась надо мной.

Летиция искренне рассмеялась, чувствуя, как по телу пробежала какая-то приятная дрожь.

– Да вы и сами хоть куда, Энтони. Ну как, поехали искать пустынный пляж? – весело произнесла она.

Пляж оказался не то чтобы пуст, однако Энтони и Летиции сыграл на руку тот факт, что день был будний. За золотой песчаной дугой подымались зеленые утесы, солнце припекало, волны красиво разбивались о берег.

После того как они вдоволь наплавались, Энтони воткнул в песок зонтик и постелил под ним одеяло. Он достал провизию для ланча: холодного цыпленка, булочки с хрустящей корочкой, салат с брынзой и маслинами. Еще там была какая-то острая приправа с помидорами, перцем, луком и базиликом. Вслед за едой Энтони извлек из багажника корзинку с белыми небьющимися тарелками, вилки и ложки с яркими акриловыми черенками и бокалы с оловянными ножками. Напоследок он достал салфетки с корабликами и глиняный горшок – чтобы охладить вино.

Летиция в ярко-синем купальнике опустилась на полотенце, наблюдая за приготовлениями и расчесывая мокрые волосы.

– Для холостяка просто чудесно, – промурлыкала она, берясь за крем от загара.

Энтони состроил гримасу.

– Это не ко мне. Все приготовила моя экономка.

– А если бы не экономка, что бы тогда у нас было для утоления голода? – с улыбкой спросила Летиция.

Энтони отбросил со лба влажные темные волосы и прищурившись огляделся.

– Тогда я сел бы в машину и доехал до ближайшей закусочной.

Летиция рассмеялась.

– Честное слово, я бы не стала возражать. Против гамбургеров я ничего не имею!

Энтони печально посмотрел на разложенную еду.

– Если бы я раньше знал... Сердце миссис Редвик будет разбито.

– Да нет же! Обещаю, что отдам должное приготовленной ей трапезе. И цыпленок, и салат мне очень нравятся на вид!

Энтони сел на полотенце и взялся за бутылку вина. Выбравшись из моря, они утолили жажду минералкой Летиции. Сейчас на Энтони были только черные плавки. На бронзовых плечах блестели капли воды, и даже в состоянии покоя его тело производило впечатление какой-то затаенной мощи.

Чтобы отвлечь свои мысли от столь опасного предмета, Летиция сказала:

– А вы неплохой пловец – для человека, который впервые увидел море в семнадцать лет.

Энтони вытащил пробку из бутылки и спокойно ответил:

– В наших местах много мелких речек и дамб. Только на море это совсем не похоже.

– Ну да...

Летиция почувствовала себя неловко.

– Вы тоже хорошо плаваете.

С этими словами Энтони разлил вино по бокалам. Летиция молча поднесла свой к губам и отпила.

– Я что-то не то сказал? – поинтересовался Энтони через несколько минут.

– Да нет, – пожала плечами Летиция. – Просто я пытаюсь не попасть впросак в очередной раз.

Энтони сощурившись посмотрел на нее.

– Почему бы нам не взять другой курс, а? Давайте не будем говорить только ради того, чтобы говорить. Или чтобы все выглядело... прилично.

– А что, похоже, будто я этим занимаюсь? – недоуменно спросила Летиция.

Энтони поставил свой бокал на скатерть и молча положил ей салату и кусок цыпленка. Она взяла тарелку, поблагодарила, а затем неожиданно призналась:

– Я просто не знаю, с чего начать. Я хотела было спросить, переехали ли вы уже в «Пинк-велвет», а потом решила, что это тоже будет выглядеть как намек...

– Перееду через выходные.

– Так вы собираетесь жить там? Все время, я хочу сказать?

– А почему это вас удивляет?

– Ну, не знаю, – произнесла Летиция, взмахнув цыплячьей ножкой. – Мне казалось, что такой занятой человек, как вы, предпочтет жить в городе.

– Я оставлю за собой городскую квартиру и буду большую часть времени проводить в городе, но уж простите меня, – тут Энтони весело посмотрел на Летицию, – акры «Пинк-велвет» просто-таки вопиют, чтобы им нашли какое-нибудь применение. Так что я намерен привезти туда племенных лошадей. А для этого нужные новые строения, заборы и прочее. Вы, кстати, ездите верхом?

– Да! – с энтузиазмом кивнула Летиция.

Энтони помолчал, глядя в тарелку, затем задумчиво произнес:

– В наше время можно управлять фирмой, сидя у себя дома. А для меня, привыкшего к большим расстояниям, «Пинк-велвет» находится совсем недалеко от моего офиса. К тому же я достиг возраста, когда хочется заняться чем-то еще, кроме зарабатывания денег.

– Рада это слышать, – серьезно ответила Летиция.

Энтони поднял на нее взгляд.

– Насчет денег?

– Нет. – Летиция снова взмахнула косточкой с остатками мяса на ней. – Бабушка держала в «Пинк-велвет» живность, а папа любил тишину. Она всегда жаловалась, что он не любит ее зверей. Думаю, бабушка одобрила бы ваши планы. Так, значит, «земля» для вас не просто слово, да, Энтони?

– Совершенно верно, – ответил он. – Я умею делать хорошо две вещи: стреноживать телят и чинить моторы.

– Гмм... у меня сложилось другое впечатление, – нахмурилась Летиция. – А кто не мог починить замок зажигания в моей машине три недели назад?

– Ну... – Энтони закончил есть и сложил вместе нож и вилку. – По правде говоря, я мог бы починить... на короткое время.

– Так почему же не починили? – надменно спросила Летиция.

Энтони принял смиренный вид. Но блеск его глаз не дал Летиции обмануться.

– Простите, мадам...

– Опять все сначала? – недовольно нахмурилась она.

– Я подумал, что мотор может заглохнуть где-нибудь на полпути, – поспешно пояснил Энтони. – Но это не главная причина... Я хотел пообедать с вами, – просто сказал он и улыбнулся.

– А поскольку на войне и в любви все средства хороши, то поэтому теперь у вас, Энтони Симмонс, такой довольный вид! – зловеще произнесла Летиция.

– Ну... – собеседник обвел ее внимательным взглядом, – а вы смахиваете на русалку, которая, того и гляди, утопит меня за мои прегрешения.

Летиция, сама того не заметив, задышала легче, но все же не преминула съехидничать:

– Толку от таких разговоров немного!

– Летиция, а вы приедете ко мне в «Пинк-велвет» на выходные?

Она уставилась на своего собеседника с приоткрытым ртом, не дыша.

– Может, вам захочется посмотреть, как сбывается мечта вашей бабушки? – спросил Энтони. – Ну как?

– Это единственная причина, по которой вы зовете меня в гости? – ответила Летиция вопросом на вопрос.

– Нет. Я могу водить вас в рестораны, и на танцы, и даже возить на пляж... – Он огляделся. – Но в милом вашему сердцу месте, катаясь на лошадях, мы сможем узнать друг друга гораздо лучше.

3

Начался отлив. Несколько чаек кружили над водой, выглядывая, нет ли где лакомого кусочка, и кричали, отгоняя друг друга. Летиция смотрела на их красные лапки и блестящие глазки-бусинки, ощущая всем телом жар солнечных лучей. На берегу никого не осталось, кроме них и рыбака на дальнем краю бухты. Но и тот собирал свои удочки и пойманную рыбу, чтобы идти домой.

У всех сиеста, подумала Летиция, у всех, кроме чаек. И, сделав над собой усилие, подняла глаза на Энтони Симмонса.

– А вам не кажется, что вы просто хотите выступить в роли хозяина имения и вдобавок соблазнить меня в моем прежнем доме?

– Как это – «соблазнить»? – скептически поинтересовался он. – Не воспользоваться же силой?

– Откуда мне знать, может, это доставило бы вам удовольствие, – резко ответила Летиция. – Но...

– Я скажу, откуда вы можете это знать, – прервал ее Энтони. – Вы бы прочли в газетах. Если бы у меня были такие склонности, как вы предполагаете, я бы давно сидел в тюрьме.

Летиция махнула рукой, выказав некоторое смущение.

– Ладно-ладно. Но даже если оставить в покое такую возможность, зачем мужчине и женщине проводить уик-энд вместе? Вы же не думаете, что пребывание в «Пинк-велвет» оживит во мне воспоминания, которые я предпочла бы похоронить?

– Не думаю – если только вы, Летиция, такая реалистка, какой хотите казаться. Но мне думается, что ваша самооценка не очень-то соответствует действительности. Иначе откуда это упорное желание закрыть глаза на то, что говорит мне ваше тело?

Летиция встала на колени и уперла руки в бока.

– А как вы считаете, почему я сегодня приехала сюда?

– Попробую ответить на этот вопрос, – произнес Энтони, усаживаясь поудобнее. – Погладить меня по головке, поскольку вам все же жаль мальчика из бедной семьи, который заплакал, увидев море. Но в основном ради того, чтобы доказать мне: вам нет дела до того, что мы инстинктивно реагируем друг на друга, как подсолнух на солнце.

Летиция возмущенно задышала, но не нашла, что ответить.

– Пожалуй, вы правы... – сказал Энтони и посмотрел в ее сверкающие от гнева синие глаза. – Я действительно не прочь выступить в роли хозяина имения, но только потому, что раньше никогда не сталкивался с женщиной, которая смотрела бы на меня свысока и покровительственно... как вы, Летиция Уимблоу.

Она вскочила на ноги, закрыла рот, снова его открыла. Но прежде чем успела произнести хоть слово, Энтони выбрался из-под зонтика и обвил руками ее талию.

– Только не говорите, – прошептал он ей на ухо, – что вы ни разу не взглянули в мою сторону с того момента, как мы разделись.

Щеки Летиции предательски покраснели, заранее опровергая то, что она посчитала бы нужным сказать.

Энтони улыбнулся, но без насмешки.

– И не говорите, что нам лучше жадно и исподволь глазеть друг на друга, вместо того чтобы просто обняться.

Разум велел Летиции отвергать обвинения. Она и в самом деле попыталась сказать, что, дескать, это не они обнимаются, это Энтони держит ее в объятиях. Но потом до нее дошло, что единственная причина, по которой она не может сделать ни шагу назад и разомкнуть кольцо его рук, – это то, что внутри нее что-то противится этому.

Проявлениями странного ощущения были та самая приятная дрожь, которая пробежала по ней сегодня утром, когда она увидела Энтони выходящим из джипа, то самое упоительное чувство, которое охватило ее во время танца два дня назад. Только сейчас на Летиции не было даже черного платья, которое защищало ее тогда. И теперь ничто не мешало ей видеть, насколько Энтони силен и красив, как золотится на солнце его кожа.

Но откуда это колдовство? – пронеслась в голове Летиции шальная мысль. Ни один мужчина не вызывал у нее такой ответной реакции. Руки Энтони скользнули вверх, коснулись сквозь мокрый купальник ее груди. Летиция почувствовала, как бешено стучит кровь в ушах. Нет, ни один мужчина не смеет прикасаться к ней без ее разре... Без чего?

Нет, разрешение исходит от самого моего тела, подумала она, задыхаясь от восторга. Эти бронзовые от загара руки не просто сильные и властные, они нежные и мудрые. И они даруют наслаждение, которое огненной волной разливается по телу. Потом Энтони снова обнял ее за талию и прижал к себе. И Летиция услышала, как он, приникнув губами к ее мокрым волосам, задыхаясь произнес ее имя. Так странно – одно-единственное слово, но, когда губы Энтони прикоснулись к ее губам, это показалось Летиции самой естественной вещью на свете.

И тут над ними раздался страшнейший удар грома и сверху полетели капли, холодные и тяжелые, как осколки гранаты. Мгновение Летиция и Энтони ошеломленно смотрели в небо, на иссиня-черную тучу, словно не веря собственным глазам.

Потом Энтони отступил на шаг и сухо произнес:

– Я умею ждать.

Летиция опустила веки и отвернулась от него. Но прежде чем они успели еще хоть что-то сказать друг другу, ливень хлынул как из ведра и небо прочертили ослепительные зигзаги молний.

Не сговариваясь, они торопливо собрали вещи и поспешили вверх по тропинке, которая вела к автостоянке. Когда они забрались на комфортабельные передние сиденья джипа и захлопнули за собой дверцы, больше всего Летиция и Энтони походили на мокрых крыс. А гроза и не собиралась утихать.

– Ох, сейчас с меня натекут лужи на сиденье, – простонала дрожащая Летиция, убирая со лба мокрые пряди волос.

– Ничего, лужи высохнут. Вот, возьмите. – Энтони достал с заднего сиденья ветровку на фланелевой подкладке. – Полотенца и одеяло промокли насквозь.

– Спасибо, но как же вы?

Энтони пожал плечами.

– Был какой-то разговор насчет кофе в термосе, нет? Вот о чем миссис Редвик не подумала...

– А, да! И еще есть морковный пирог.

Летиция закуталась в ветровку и с коленями залезла на сиденье, чтобы достать сзади свои припасы. Через пять минут они уже пили горячий кофе из бумажных стаканчиков и жевали заранее нарезанный на куски пирог.

Перекусив, Летиция откинулась на спинку и бодро заметила:

– Могли бы и заранее подумать. Вчера весь день лило, а такая духота, как сегодня, обычно предвещает грозу.

Энтони пристроил свой стаканчик на приборную доску и откусил кусок пирога.

– Знаете, Летиция, мне кажется, вам следует разобраться в себе самой.

– Энтони... – она заколебалась, – я...

– Мы как разнополюсные заряды, которые тянет друг к другу помимо их воли. Согласитесь, что это соответствует истине.

– Допустим, – сказала Летиция после долгой паузы, глядя в окно на тучу. – Но я не хочу торопиться. Сейчас, во всяком случае.

Энтони положил руку на спинку ее сиденья и посмотрел на Летицию с каким-то отстраненным интересом.

– Так мне прийти на обед к вашей матери через неделю?

Она вздрогнула, ощутив, как изменилась атмосфера. Гроза проходила, но внутри джипа явно начинало скапливаться статическое электричество.

Наверное, она первая начала. Но зачем Энтони снова пробудил ее угаснувшие было сомнения, ее страхи, ее инстинктивное опасение, заговорив об Эстер?

Наконец Летиция посмотрела на Энтони. Мокрые волосы были откинуты со лба. Маленькая звездочка-шрам над бровью выделялась сейчас сильнее обычного на побелевшем от холода лице. Но серые глаза безо всякого выражения скользили по ее собственному еще влажному лицу и по черным прядям, прильнувшим к белой шее и груди.

Я не побегу со всех ног в постель с этим мужчиной! Нет, я не дам приливной волне чувственности поглотить себя, хотя и не могу отрицать, что желаю Энтони, думала Летиция. Сначала я улажу дела моей матери, Энтони Симмонс, а потом уже все остальное. Возможно, это единственный шанс... сделать все правильно.

– Но какого дьявола? – прошептала Летиция вслух и сама испугалась своих слов.

Бледный луч солнца упал внутрь салона. Летиция моргнула раз, а потом другой, не увидев в глазах Энтони ожидаемого презрения. Она недоверчиво уставилась на него.

– Меня восхищает ваше упорство, – сказал он. – Однако не думайте, что я откажусь от своих намерений. Так вот, желаете ли вы, чтобы я обедал в пятницу с вами и вашей матерью, или нет? Мы можем пообедать с ней и вдвоем.

– Нет, – поспешно произнесла Летиция и тяжело вздохнула, чувствуя, что готова пристрелить этого человека за насмешливые огоньки в глазах.

В довершение ко всему Энтони добавил:

– Если вы действительно опасаетесь, что я втравлю вашу мать в неприятности, то тогда вам лучше обедать с нами.

Летиция стиснула зубы и процедила:

– Хорошо же.

Энтони включил зажигание.

– Что ж, тогда позвольте доставить вас домой.

Прежде чем повернуть на шоссе, Энтони огляделся по сторонам и спросил:

– Вы восприняли сегодняшний пикник как Божью кару?

– Это был... – Летиция сглотнула и со вздохом произнесла: – Это был самый чудесный день за последние несколько месяцев.

– Ух ты... – пробормотал Энтони. – Спрячу это признание под подушку и буду видеть теперь сладкие сны, мисс Уимблоу.

– Вы просто невозможный тип, – заявила она. – Вам об этом говорили?

– Женщины мне много чего говорили, но об этом – ни слова, – серьезно ответил Энтони.

– Наверняка оттого, что твердостью характера они не отличались, – заметила Летиция.

– Может быть, – вежливо согласился ее собеседник. – А вы просто лекарство от моего раздутого самомнения.

На сей раз у Летиции хватило здравомыслия прекратить спор.

– Кто бы мог подумать, что погода так быстро изменится! – с простодушным видом воскликнула она. – О, а вон уже мой дом виден!..

Они расстались дружески – на первый взгляд, во всяком случае. Энтони не заикнулся об очередном свидании и настоял на том чтобы она дошла до подъезда в его ветровке. Как он объяснил, чтобы не выглядеть мокрой курицей. По правде говоря, у Летиции сложилось впечатление, что, прощаясь с ней, мысленно Энтони уже был где-то в другом месте. Не то чтобы он проявил неучтивость, но расставание получилось недолгим.

Что ни делается, все к лучшему, подумала она. Коротким кивком поблагодарила Энтони, сказала «до свидания» и направилась к дверям своего дома, не оглядываясь.

Благодушное настроение не покидало ее несколько последующих дней. Она спокойно и с юмором живописала Элис грозу на пляже. С ясной головой взялась за дела, закончив наконец эскиз и выкройки очередного детского платьица.

На следующий после пикника день Летиция упаковала ветровку Энтони и отправила ее в офис «Симмонс Пасифик». А через три дня после этого получила посылку, в которой обнаружила две книги, но никакой записки.

Вернувшись к себе домой и сбросив туфли, Летиция налила чаю и уселась за книги в своей уютной комнате, с обоями под старый пергамент, со стульями и диваном, обтянутыми клюквенного цвета льном, с деревянными жалюзи и с высокими терракотовыми вазами, в которых стояли высушенные цветы и листья. По полкам и подоконникам были расставлены фигурки кошек – большие, маленькие, стеклянные, деревянные, металлические.

Одна книга – на мелованной бумаге, с роскошными иллюстрациями – рассказывала об истории костюма. От одного ее вида у Летиции потекли слюнки. Вторая оказалась романом. Книгу уже явно читали, судя по загнутым уголкам, хотя она была в прекрасном состоянии. Об этом романе зашел разговор, когда они обедали, возвращаясь из «Пинк-велвет». Летиция сказала, что очень хочет прочесть книгу, но еще не успела купить, а Энтони заметил, что как раз сейчас ее читает.

Так что, несмотря на отсутствие записки или карточки, Летиции не понадобилось смотреть на конверт, где отправителем значилась фирма «Симмонс Пасифик», чтобы догадаться, кто прислал книги. Минут пять Летиция тупо глядела в пространство, забыв про чай.

Еще через три дня пришла еще одна посылка – поменьше, тоже из «Симмонс Пасифик». Внутри обнаружилась кассета с тибетской музыкой и – на сей раз – записка от Энтони Симмонса, весьма лаконичная: он просто выражал надежду, что Летиции понравится музыка.

Она включила запись. Причудливые голоса и странное звучание незнакомых инструментов тут же унесли ее далеко-далеко, туда, где под холодным синим небом ослепительно сверкают на солнце белоснежные вершины самых высоких на земле гор. Музыка не просто понравилась Летиции, она захватила ее.

Что до остального... Книга по истории костюма вдохновила ее на новые конструктивные и цветовые решения, а роман читался на одном дыхании. Приходилось признать: либо у Энтони отличный вкус, либо он настолько проницателен, что за время их короткого знакомства сумел постичь вкусы и пристрастия своей новой знакомой.

Отсюда оставался лишь шаг до следующей мысли: а что она, Летиция, знает о вкусах и пристрастиях Энтони Симмонса, чтобы, если возникнет необходимость, отплатить добром за добро? Однажды после работы она даже заглянула в небольшую картинную галерею. Ей понравился пейзаж с одиноким всадником на фоне невысокой гряды холмов. Но вдруг эта картина навеет Энтони воспоминания, которые причинят ему боль?.. И Летиция решила, что просто поблагодарит его за подарки.

За три дня до назначенного обеда она позвонила в офис «Симмонс Пасифик». Однако к тому времени, когда ее наконец соединили с Энтони, Летиция уже висела на телефоне минут десять, объясняясь со всевозможными телефонистками и секретаршами. Решительность ее значительно поувяла, и она уже усомнилась в себе и в правильности своего поступка.

Голос Энтони тоже прозвучал по-деловому.

– Летиция?

– Да, это я. Прошу прощения за беспокойство...

– Не стоит, – прервал ее Энтони. – Надо было дать вам прямой телефон. Сейчас я немного занят.

– О... – Летиция чувствовала, что ее голос звучит разочарованно, но ничего не могла с этим поделать. – Тогда я коротко. Большое спасибо за книги и кассету. Мне они очень понравились. Но я звоню не только поэтому. Дело в том, что у меня хотят купить склад в Топанге. Предлагают меньше, чем вы назвали, однако...

– Не принимайте предложение, – решительно ответил Энтони.

Летиция набрала воздуху в грудь и вежливо продолжила:

– Дайте мне договорить. Так вот, цена ниже, но они обещают взять на себя все расходы по сделке и неустойкам, поэтому...

– Все понятно: они надеются заставить вас согласиться на меньшую сумму, Летиция. Не уступайте им ни цента.

– Боюсь, у меня не хватит воли, – призналась она. – Мне кажется, что я отвергаю синицу ради журавля в небе.

– Подумайте лучше о том, сколько новых платьев и французского шампанского это будет стоить вашей матери, – посоветовал Энтони.

– Вы правда считаете, что... – Летиция беспомощно умолкла.

– Не этот покупатель, так другой. Настало время пустить в ход вашу деловую жилку и твердость характера. Хотя, конечно, вы вольны поступать так, как сочтете нужным. Прошу прощения, мне надо идти. Увидимся в пятницу.

В трубке раздались длинные гудки. Летиция с раздражением отняла ее от уха. Ее разозлило то, как ловко Энтони обернул против нее ее же собственные слова насчет твердости характера.

Так что в назначенную пятницу Летиция весь день была на нервах, а приехав в Венис, обнаружила, что мать собирается устроить ни много ни мало парадный обед. Роль прелюдии играли свиные шкварки и картофельный салат, выложенные на листья латука, на горячее была телятина с травами, горчицей и спаржей на гарнир. А на сладкое – разноцветное слоеное желе из клубники, малины и черники, украшенное взбитыми сливками.

На стол уже была постелена старинная тяжелая кружевная скатерть, выставлен севрский фарфор и хрустальные бокалы. В серебряный подсвечник мать воткнула ароматизированные свечи, а в низкую фарфоровую вазу поставила роскошные камелии.

В первый момент Летиция едва не вспылила. Эстер отлично готовила и передала эту склонность – или навык? – лишь старшей дочери. Отсюда следовало, что от Агнессы помощи на кухне ждать не приходилось. А поскольку семейные финансы пришли в расстройство, Эстер осталась без домашней прислуги. Одно дело – готовка, и другое – мытье посуды, полировка серебра и прочее. Летиция ясно видела, что мать вымоталась.

Чувство вины притушило раздражение, и Летиция обрадовалась, что приехала заранее.

– Выглядит все чудесно, а пахнет – еще лучше! – воскликнула она, целуя мать в обе щеки. – Поди-ка полежи в теплой ванне, а я все тут закончу. У нас еще бездна времени, а пока ты одеваешься, я принесу тебе шампанского.

Обычно в таких случаях шампанское матери приносил отец, и Летиция увидела, что в глазах Эстер заблестели слезы. Поэтому она снова обняла мать.

– Ладно, иди, – мягко сказала она. – Я уверена, ты будешь сегодня нашей королевой!

Свечи наполовину сгорели, из кухни принесли кофе, а из бара достали ликеры, прежде чем речь зашла о делах. Первой о них заговорила Эстер, вдохновленная, как видно, успешно прошедшим обедом.

Да, думал Энтони Симмонс, обед был просто великолепен. Прислугой работала Летиция, одетая в золотистую шелковую блузу и черные брюки в обтяжку. Свои темные волосы она заплела в косу, а белизну ее шеи на сей раз подчеркивали несколько золотых цепочек. Энтони заметил, что сегодня Летиция надела туфли на шпильках.

Агнесса выбрала светло-синее прямое платье без рукавов, вышитое металлической нитью, а Эстер облачилась в элегантный костюм цвета мимозы. Да, женщины семейства Уимблоу отличаются не только красотой и изяществом, отметил Энтони, поигрывая кофейной ложечкой. Они приятные собеседницы, а их дружеская пикировка выглядит естественной и весьма оживляет трапезу.

Однако он никак не мог отделаться от ощущения, что глаза Летиции, обведенные легкой тенью, время от времени принимают загнанное выражение. И что ее восхитительное тело под шелком одежды излишне напряжено. Ему вдруг подумалось, что без Летиции, ее такта и выдержки обед оказался бы не столь успешным. И вообще не стоило забывать, что именно на ней лежал весь груз финансовых проблем семейства Уимблоу.

– Энтони, обычно мы пьем кофе в гостиной, но вы не возражаете, если мы останемся здесь, чтобы обсудить... наши дела? – спросила Эстер.

Энтони улыбнулся, заверил хозяйку, что не имеет ничего против, и извлек несколько листов бумаги из кармана своего темно-синего пиджака.

– Я кое-что записал, – сказал он. – Кое-какие полезные предложения, как можно было бы употребить деньги, вырученные за участок в Топанге.

Энтони покосился на Летицию. Та откашлялась и произнесла:

– Я последовала вашему совету в отношении Топанги, заручившись согласием мамы и Агнессы. Покупатель пока молчит. Могу я ознакомиться...

Он передал ей через стол бумаги. Летиция бросила на них внимательный взгляд, но сразу же подняла глаза на Энтони.

– Нет! Ох, извините, я забыла вам сказать, но... – Она замолчала и посмотрела на мать, словно ища подходящие слова.

– Что такое? – встревожилась Эстер.

– Ну, мы же хотели оставить этот дом...

– Это непрактично, – вмешался Энтони.

Все три женщины молча уставились на него. В синем костюме, голубой рубашке и полосатом сине-сером галстуке он выглядел очень представительным и уверенным в себе.

– С учетом налога на собственность... – Энтони покачал головой, – чтобы поддерживать в порядке неновый дом таких размеров, как ваш, да еще и с садом, нужно очень много денег.