Текст книги "Выйти замуж за безжалостного дона (ЛП)"

Автор книги: Эшли Сайлас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Перевод: Рэйчел Миллер.

Редактура: Рэйчел Миллер.

Вычитка: Рэйчел Миллер.

Глава 1

Энцо.

Один из первых уроков, которые я усвоил, заключается в том, что мир на самом деле черно-белый. Серых зон нет. Есть очень четкая линия, и в тот момент, когда вы пересекаете эту линию, в тот момент, когда ваша душа начинает чувствовать себя немного черной. Затем, через некоторое время, она становится черной, испорченной и недоступной для спасения.

Я думаю, что серая зона может быть этой линией. Край, середина черно-белые. Но если вы уже привязываете этот край, вы уже на полпути. Вы можете сделать шаг назад в белое, а можете валяться во тьме.

В мире есть хорошие люди и есть плохие. И вот что вам следует знать обо мне: от хороших людей меня тошнит.

Мои глаза открываются прежде, чем успевает зазвонить будильник на телефоне. Каждый день, как часы. Кто-то однажды спросил, зачем мне вообще ставить будильник, ведь мое тело настроено просыпаться без него. Я сказал ему, что единственное, что я ненавижу, – это неопределенность.

Однако я не выключаю будильник, позволяя ему продолжать звонить, пока он не разбудит женщину на кровати рядом со мной. Она стонет, прижимая свою обнаженную задницу обратно к моему члену. Я закатываю глаза, прежде чем подняться с кровати и скрестить руки на груди.

– Вставай, – приказываю я.

Ее глаза открыты, но ее движения медленны и вялы, когда она садится. Она моргает, глядя на меня, карие глаза мягкие, а ее ресницы трепещут в жесте, который, я уверен, призван соблазнить. Вчера вечером это сработало, но при ясном свете дня уже не сработает.

– Одевайся и уходи, – говорю я ей.

Я не могу вспомнить ее имя. Это значит, что она мне не сказала. Если бы она мне сказала, я бы запомнил. Все, что она сделала прошлой ночью, это притянула меня к себе, чтобы поцеловать, и попросила трахнуть ее. Ясные, краткие формулировки и легкий доступ – все, что мне нравится. Я не любитель работать ради чего-то, что мне должно даваться легко, особенно секса. Эта женщина была именно тем, что мне было нужно вчера вечером, учитывая мое разочарование.

И все же, когда она хмурится, я знаю, что мне следует смягчить тон.

– Я попрошу кого-нибудь связаться с тобой и предложить компенсацию за твои услуги.

Когда ее карие глаза сужаются, я понимаю, что сказал что-то не то. Она перекидывает свои светлые волосы на плечи и поднимается на ноги. Она сексуальная женщина с длинными ногами, грудью среднего размера и пухлыми губами.

– Судя по слухам, я думала, что новый дон Руссо будет вести себя гораздо лучше.

Она принюхивается и собирается подобрать одежду.

Я выгибаю бровь, осознавая, что она знает, кто я. В ее голосе есть акцент, который я не могу определить. Русский, может быть? Меня бы это не удивило. Вчерашняя вечеринка была заполнена бандитами со всего мира, опасными людьми, связанными с мафией. Вчера я отправился туда, чтобы определить людей, с которыми мне в конечном итоге придется начать иметь дело, но мои планы были сорваны прибытием Кристиана Д'Анджело. Вскоре все требовали хотя бы секунды его времени.

Он символизирует все, чем я стремлюсь стать. Но еще нет. Я планирую еще немного побыть в тени.

– Моя манера поведения у постели больного не будет потрачена зря на женщину, которую я уже трахал, – тяну я. – Но ради вежливости, как тебя зовут?

Она снова моргает, ее длинные ресницы трепещут, прежде чем ее губы растягиваются в медленной улыбке.

– Ты не знаешь, кто я? – спрашивает она. – Это интересно. Судя по слухам, я думала, что ты все знаешь.

Мои глаза сужаются. Это второй раз, когда она использует фразу «из слухов».

– Я знаю почти все, – поправляю я. – Но не нужно тешить мое эго. Просто скажи мне, кто снабжает тебя информацией.

Если не считать ситуации с Де Лукой, мафиозный мир мало что знает обо мне.

Последние несколько месяцев я гордился своей анонимностью. Работать в тени намного проще, чем в центре внимания. И мне немного не по себе, что эта женщина подошла ко мне, зная, кто я. Это значит, что это был не просто случайный секс.

– Тебе не обязательно знать, Энцо, – говорит она, еще больше тревожа меня. – Но я уверена, что со временем ты узнаешь.

Наконец она заканчивает одеваться и надевает платье, в котором была вчера вечером.

– И когда я это сделаю? – я бросаю вызов.

Она улыбается.

– Тогда я приду и найду тебя. Или нет. Это зависит от следующих шагов, которые ты сделаешь. С кем ты решишь вступить в союз.

– Что, черт возьми, это значит? – спокойно спрашиваю я.

– Скоро ты поймешь, Энцо, – говорит она все еще неопределенно, обувая каблуки, прежде чем подняться на ноги. – Как бы то ни было, вчера вечером мне было весело. Не оскорбляй меня, заставляя кого-то связываться со мной для какой-либо оплаты. Я не шлюха, Энцо. До свидания.

Прежде чем выйти из гостиничного номера, она посылает мне воздушный поцелуй. Как только она уходит, я одеваюсь, стиснув челюсти, пытаясь понять взаимодействие и разговор. Если есть что-то, что я ненавижу, так это ощущение выхода из-под контроля. И она права. Я также презираю незнание вещей.

Выйдя из отеля, я направляюсь к своей машине и еду к особняку Руссо, месту, которое с каждым разом все меньше напоминает дом, хотя это единственный дом, который я знал всю свою жизнь. Когда я вхожу, люди, охраняющие это место, несколько раз кивают и приветствуют. Я открываю гигантские двойные двери и ловлю мяч, летящий к моей голове, за несколько секунд до того, как он успевает коснуться меня. Бровь приподнимается, когда я изучаю мяч в своей руке, и мой взгляд устремляется туда, откуда он прилетел.

Ребенок задыхается, его голубые глаза расширяются, когда он в страхе делает шаг назад.

– Ради бога, – бормочу я.

Я подхожу к Мэтью Руссо. У него короткие вьющиеся каштановые волосы, пухлые щеки и милая улыбка. По крайней мере, я думаю, что его улыбка милая, но я не знаю, потому что он не улыбался мне с тех пор, как встретил меня несколько месяцев назад. Не то чтобы я его виню. Его отец умер, и я пришел занять его место.

Я заставляю себя сохранять нейтральное выражение лица и встаю на одно колено перед семилетним мальчиком, протягивая ему мяч. Он принимает его трясущимися пальцами.

– Привет, приятель, – говорю я. – Ты собирался ударить меня этим по лицу?

Он качает головой и тихо сглатывает.

– Нет, кузен Энцо.

– Хорошо. Потому что если бы да, то ты ужасный стрелок. Хотеть ударить меня по лицу – это нормально, но если ты собираешься это сделать, ты должен сделать это правильно.

Он в замешательстве наклоняет голову, и я вздыхаю.

– Мы говорили об этом, Мэтью. Тебе не нужно меня бояться. Я твой двоюродный брат. Семья. Мы защищаем друг друга. И иногда нам хочется побить друг друга. Но это нормально.

– Это звучало бы намного лучше, если бы ты не убил его отца шесть месяцев назад, – раздается голос.

Закатив глаза, я еще раз вздохнул и поднялся на ноги. Мой взгляд сразу же встречается с ледяными голубыми глазами Изабеллы Руссо.

– Привет, моя двоюродная сестра. Как проходит твой день? – говорю я с ложным энтузиазмом. – А ты не могла бы говорить подобные вещи при ребёнке?

– Почему нет? – Иса пожимает плечами. – Он знает правду.

Она жестом предлагает Мэтью подойти, и он немедленно подходит, прячась за кузеной, которой доверяет. Я не могу винить их за такое отношение ко мне, но наступает определенный момент, когда нужно дать парню некоторую свободу действий.

– Я не убивал его отца, – заявляю я.

Иса наклоняет голову набок с холодным выражением лица.

– Нет, ты просто поручил кому-то другому сделать твою грязную работу. Трус, – плюет она.

Моя челюсть сжимается. У меня хороший самоконтроль, но за последние несколько месяцев Изабелла довольно хорошо научилась нажимать на мои кнопки.

Наступает напряженная тишина, пока я смотрю на нее, но она быстро нарушается, когда Джейсон заходит в гостиную. Он погружается в атмосферу, приподняв бровь.

– Можем ли мы провести одно обычное утро в этом доме без ощущения, что вот-вот разразится, Третья мировая война?

– Заткнись, Джейсон, – рявкает Изабелла, прежде чем уйти, забирая ребенка с собой.

Я смотрю, как они уходят, и задаюсь вопросом, когда же мне удастся наладить отношения с кузенами. Или должен ли я вообще. Что бы они ни думали, я ничего против них не имею. Я вернулся за своей семьей. И они часть этого. Я здесь, чтобы защитить их, осознают они это или нет.

– Ты, пойдем со мной, – говорю я невыносимому блондину.

Джейсон следует за мной вверх по лестнице в офис на втором этаже. Раньше это была библиотека, но я превратил её в свой кабинет. Я отказываюсь пользоваться тем же офисом, который использовали в этом доме мой отец и его братья. Я едва могу даже ступить в него ногой. Джейсон садится напротив меня, и я рассказываю ему о женщине, которую встретил вчера вечером.

– Найди запись с вчерашней вечеринки и найди ее. Я хочу все знать. Ее имя, откуда она родом, черт возьми, даже ее кредитный рейтинг.

Джейсон почесывает загривок.

– Ты уверен, что это не будет пустой тратой ресурсов? Я имею в виду, у тебя есть дела поважнее, чем думать о девчонке, с которой ты уже переспал.

Я пристально смотрю на него.

– Она сказала что-то о том, что я должен быть осторожен с теми, с кем хочу вступить в союз. В каком мире мне не придется это изучать?

– В мире, где ты не помешан на контроле, – бормочет он, и мои глаза сужаются.

Джейсон – единственный человек, кроме моих кузенов, кому разрешено так со мной разговаривать. Я знаю его давно, с тех пор, как покинул дом и уехал в Лондон. Однажды вечером я опоздал после того, как слишком много выпил, и наткнулся на этого худого, жилистого английского парня со светлыми волосами и впалыми щеками. Он смог украсть мой кошелек и телефон, что уже впечатляло. Чего он не знал, так это того, что я довольно хорошо умею отслеживать принадлежащие мне вещи.

Я нашел его и держал под дулом пистолета, но вместо того, чтобы умолять о сохранении его жизни, он ухмыльнулся мне и велел сделать смертельный выстрел. Он был таким бесстрашным человеком, которого не увидишь каждый день, поэтому я решил оставить его при себе. Он стал самым близким мне человеком на свете. Он идиот, но он незаменимый. Без Джейсона я бы не был там, где я сейчас.

– Не заставляй меня повторяться.

– Хорошо, я понял, – говорит он со вздохом. – Я найду твою девушку. Ты получил ответ от Де Луки?

Я киваю.

– Рома дал согласие на встречу. Он чертовски подозрителен, что откровенно раздражает, учитывая, что я спас жизнь его дочери.

– После того, как твой дядя вообще поставил её под угрозу? И ты использовал ее как разменную монету?

– Хороший вопрос, – бормочу я. – По крайней мере, теперь мне есть о чем торговаться.

– Будем надеяться, что он клюнет.

– Он это сделает, – заявляю я в полной уверенности.

Джейсон уходит, и остаток моего дня я провожу, пытаясь восстановить разрушающуюся империю моей семьи, одновременно добавляя последние штрихи к своему плану, чтобы он прошел без сучка и задоринки.

К сожалению, даже самые надёжные планы могут в конечном итоге провалиться в лицо человеку. Люди могут быть непостоянными. И хотя я могу контролировать большинство событий, я не могу контролировать разум или действия человека.

Я уверен, что Романа будет легко убедить. А вот его сестру – это совсем другая проблема.

Глава 2

Роза.

В королевских семьях, когда в очереди на наследование трона рождаются двое детей, их иногда называют наследником и запасным. Я могу относиться к тому, что я связана с этим всю свою жизнь. Хотя моя семья не принадлежит к королевской семье, мы чертовски близки.

Роман был наследником, а я запасной. И меня всегда это устраивало. Я была маленькой девочкой в семье и получала почти все, что хотела. Мне разрешили жить как можно дальше от семейных дел, что меня вполне устраивало. Мой брат прожил свою жизнь, покончив со всей человечностью, которая у него была; тем временем я выросла, сохранив как можно больше своей человечности.

В такой семье, как моя, невероятно легко потерять себя. Но я всегда точно знала, кто я. И я всегда знала, чего хочу. Единственная проблема в том, что не всегда легко получить эти вещи. Особенно, когда ты принцесса мафиозной семьи Коза Ностры.

Итак, хотя главным преимуществом является то, что я смогла сохранить большую часть своей человечности, недостатком является то, что у меня никогда не было никакой свободы. Моя мать научила меня, что свобода – это роскошь, которую я не могу себе позволить. Но она также научила меня, что есть разные способы почувствовать себя свободной. И один из таких способов – через искусство. Когда я леплю, рисую, пишу, это единственные моменты, когда я по-настоящему чувствую контроль над ситуацией.

Мои каблуки стучат по мраморному полу, пока я не останавливаюсь перед большим холстом. Что-то внутри меня шевелится. Если вы знаете, на что обращать внимание, вы можете точно сказать, что чувствовал художник, когда создавал свою работу. Я смотрю на изображение горящего дома и солнца над ним, которое, кажется, и является причиной разрушения. Если присмотреться, у солнца почти есть лицо – почти.

– Выглядит неплохо, – говорит кто-то позади меня. – Это твое?

Голос совершенно незнакомый и нежеланный. Очень медленно я оборачиваюсь. И как ни странно, мое сердце замирает. Я не совсем понимаю, почему. На нем темно-синий костюм четких линий и идеально завязанный галстук. Холодок ласкает мои предплечья, когда его взгляд скользит по моему лицу.

Его светло-голубые глаза кристально чисты, как стекло. У него короткие, густые, рыжевато-каштановые волосы. Они выглядят мягкими, достаточно мягкими, чтобы провести по них руками. Но я не могу об этом думать, особенно когда что-то в нем напоминает мне моего брата. Опасный, мощный. И это определенно не хорошо для меня. Вокруг него царит атмосфера превосходства, в нем заложено высокомерие. Его рост около шести футов, это высокий рост, намного выше меня. Но он все еще не такой высокий, как некоторые мужчины, которые окружают меня каждый день. И все же высокомерие его позы и ауры заставляет его казаться намного больше, больше, чем жизнь. Я тихо сглатываю.

Мне требуется несколько секунд, чтобы вспомнить, что он задал вопрос.

– Нет, это не так, – говорю я, ненавидя то, как запыхавшийся мой голос звучит.

Он улыбается. Он мягкий, но я могу сказать, что он не настоящий. И это больше, чем что-либо еще, возвращает меня к реальности.

– Подожди. Почему ты думаешь, что это мое? – спрашиваю я с любопытством. Я просто женщина, гуляющая по художественной галерее. Откуда он мог знать, что я художник? – Ты знаешь кто я?

– Умная девочка, – говорит он, кладя руку в левый карман. Он выглядит слегка впечатленным.

Я хмурюсь.

– Кто ты?

– Я мог бы сказать тебе, – говорит он, склонив голову набок. – Но мне не особенно хочется.

Я выгибаю бровь.

– Почему нет?

– Потому что, – тянет он. – Я просто не хочу.

Забудьте его красивое лицо. Я не уверена, что мне нравится он или его отношение.

– Ладно, – пренебрежительно говорю я, снова поворачиваясь к картине.

И все же я чувствую его присутствие позади себя. Его взгляд покалывает мой затылок. Я слишком хорошо о нем знаю.

– Что ты чувствуешь, когда смотришь на это? – тихо спрашивает он, не уходя. – Да ладно, ты можешь хотя бы ответить на этот вопрос.

Его тон уговаривает, вызывая у меня желание, раскрыть все мои секреты.

– Это тревожно, – бормочу я. – Но еще и гениальный, живой. Художник кажется немного самовлюбленным, но это яркая картина. Он рассказывает историю, которая обращается к людям. Даже если это не та же самая история, которую видят все.

– И какую историю ты сейчас видишь?

Его голос гладок, как бархат, окутывая меня лаской. Заманивает меня раскрыть свои секреты.

– Я думаю, это грустно, – говорю я, мой взгляд скользит к мужчине на картине, умирающему в одиночестве на горизонте. Солнце горит, дом горит, и он умирает. – Можно потерять все в мгновение ока. Мир берет и берет, пока не остается ничего, что можно было бы дать.

– Всегда есть что дать, – говорит он позади меня. – Даже после смерти у всех нас остаются души.

Я мягко улыбаюсь.

– Не всякую душу можно искупить. Не у всех есть душа, чтобы отдать.

– Хм, – говорит он, издавая звук, который я перевожу как согласие. – Было приятно познакомиться. Увидимся снова, Роза.

Я настолько сосредоточен на картине, что мне требуется несколько секунд, чтобы осознать, что он назвал меня по имени. Когда я поворачиваюсь, чтобы допросить его, он уже ушел. Я замечаю его широкие плечи, когда он поворачивается и исчезает за коридором, ведущим из здания.

Я все еще смотрю в ту сторону, когда приближается Даниэлла Д'Анджело. Она владелица галереи и одна из моих подруг. Она, нахмурившись, замечает выражение моего лица.

– В чем дело?

Я крайне расстроена.

– Ты видела мужчину, который со мной разговаривал?

– Ну, я видела сторону его лица. Это было очень красивое лицо, – говорит она с улыбкой.

– И ты его не узнала?

Она качает головой.

– Нет, он что-то сказал?

– Не совсем. Но он знал, кто я. И он не сказал мне, кто он такой.

Похоже, мне следует упомянуть об этом Роману. Но если я расскажу брату, он, вероятно, преувеличит. С тех пор, как его дочь похитили, он постоянно беспокоится о безопасности. Прошли недели, прежде чем я смогла убедить его позволить мне выходить из дома без постоянной тени. И я до сих пор не уверена, что он согласился. Зная Романа, он, вероятно, подарил мне тень, которая отлично сливается с толпой.

– Если ты так расстроена, мы могли бы его найти. Кристиан подключил к системе видеонаблюдения программу распознавания лиц. Я уверена, что мы сможем добиться успеха.

Я подумываю сказать «да», но потом отказываюсь от этого. Я Де Лука. В Нью-Йорке масса людей, которые знают, кто я. Если это не заслуга моей семьи, то это заслуга моего искусства. То, что он знает мое имя, не означает, что он желает мне зла. Мне не нравится, что он намекнул на нашу новую встречу, но на самом деле никакого вреда не было.

– Нет, это нормально. Я просто слишком остро реагирую. Я уверена, что это ничего.

– Ты уверена? – спрашивает Даниэлла, зеленые глаза светятся беспокойством.

– Да, со мной все в порядке, – отвечаю я с улыбкой. Я наклоняюсь вперед и обнимаю ее. – Спасибо. Ты хорошая подруга.

– Я знаю, – соглашается она, заставляя меня смеяться.

Делать нечего, я выхожу из здания и направляюсь домой.

Как только я перехожу через дверь, ко мне вперевалку приближается маленький ребенок. Я тут же падаю на землю и тяну ее на руки. Кассиопее Де Луке через месяц исполнится год. Она так быстро растёт. У меня такое ощущение, будто я моргнула, а она поползла. Потом прогулка. И теперь она даже разговаривает.

– Зия, – говорит она с очаровательной улыбкой, бормоча еще несколько слов.

– Привет, моя дорогая, – говорю я, целуя ее в щеки.

Держа ее на руках, я поднимаюсь на ноги. Мои глаза встречаются с глазами ее матери, которая смотрит на нас с яркой улыбкой.

– Привет, Елена, – здороваюсь я, подходя к ней.

– Эй, как прошел твой день?

Проходим в гостиную и садимся на диван. Я рассказываю ей о походе в художественную галерею и о новой сделке, которую я, возможно, заключу с компанией, желающей приобрести несколько керамических изделий. Я не рассказываю ей о странном мужчине, который подошёл ко мне. Мы с Еленой знакомы давно, с детства. Но она невеста моего брата, и хотя я ей доверяю, есть вероятность, что она расскажет ему.

– Итак, где все? – спрашиваю я, пощипывая Кэсси за щеки.

Она хихикает, и мое сердце тает. Я чертовски сильно ее люблю. Увидев Кэсси, я захотела собственных детей. Но еще не время.

– Роман и ребята занимаются тем, чем обычно занимаются. Я написала ему несколько минут назад, и он сказал, что они скоро будут дома. О, и я разговаривала с Марией и моим отцом. Они вернутся как раз к дню рождения Кэсси.

– Это приятно, – говорю я.

Моя мама поехала в Милан пару недель назад, и я скучаю по ней. Когда она здесь, она пытается диктовать каждый аспект моей жизни, от того, что я ношу, до того, как я говорю. Но, я думаю, это делают матери. И хотя в наших отношениях есть некоторые неровности, она также моя опора. Плюс, она единственный родитель, который у меня остался.

Елена рассказывает мне о вечеринке, которую она планирует на день рождения Кэсси. Потребовалось немало усилий, чтобы уговорить Романа устроить вечеринку. Его главная проблема заключалась в том, что это угроза безопасности. Кроме того, мы также планируем их свадьбу.

Мой взгляд скользит по бриллианту на ее пальце. Это просто, но элегантно. И, честно говоря, это так прекрасно. Ей и Роману потребовалось немало усилий, чтобы дойти до того, что он встал на одно колено и попросил ее руки и сердца. Но они добрались туда. И они потрясающие вместе.

– У нас должна быть тема для вечеринки, – заявляет Елена. – Кэсси любит играть со своей розовой куклой. Я думала, у нас будет розовая вечеринка. Все носят розовое, украшения розовые.

Это заставляет меня усмехнуться. Елена и ее безумные идеи.

– Я не говорю, что ненавижу это, Елена. Но можешь ли ты представить себе моего брата в розовом костюме? Как бы ты вообще втянула его в это?

– Я его уговорю, – говорит она, небрежно махнув рукой.

– Не будешь, – решительно отвечает Роман, входя в комнату.

Он падает на диван рядом с Еленой. Следующим рядом со мной появляется Тони, обхватив меня за шею и перекрывая часть циркуляции воздуха.

– Ой, чувак! – говорю я, отталкивая его руку.

Он посмеивается, тянется к ребёнку у меня на коленях и хватает её прежде, чем я успеваю возразить. Я смотрю на него и издаю раздражение. Тони может быть старшим братом Елены, но почти как будто он и мой тоже. Я выросла с тремя невыносимыми людьми. Я уверена, что последний пришел с ними домой, но Майкл такой асоциальный и тихий, что не любит проводить время с людьми без необходимости.

– Мне нравится идея розовой вечеринки, – размышляет Тони, позволяя Кэсси сжать палец в кулаке. Он смотрит на нас и усмехается. – Девочкам нравятся парни в розовом, да?

Я корчу лицо.

– Ух, ты отвратительный.

– Ты имеешь в виду потрясающе, Рози. Удивительный.

– Почему вечеринка вообще должна иметь тему? – раздраженно спрашивает Роман.

Мы оба поворачиваемся к тихо спорящей паре. Елена сидит рядом с ним, положив одну ногу на его бедро, и в ее глазах такой упрямый взгляд. К сожалению, этот взгляд отражается и в глазах моего брата.

– Потому что так и есть. Не спорь со мной, детка.

– Я уже согласился на эту вечеринку, волчонок. Розовая тема звучит чрезмерно. И у меня такое чувство, что ты решишься на что-то, что сведет меня с ума. Как маскарад.

Елена делает лицо, будто это неплохая идея, и Роман стонет, запрокидывая голову. Я смеюсь. Он может жаловаться сколько угодно, но я знаю, что он сделает все, что она попросит.

– Что ты вообще задумал? – Елена спрашивает его. – Ты сказал, что вернёшься рано.

На минуту, я думаю, он уклонится от вопроса. Особенно, если это как-то связано со смертью или незаконной деятельностью. Я привыкла к тому, что он неясно представляет, в чем заключается его бизнес. Но, к моему удивлению, он отвечает.

– Мы готовились к встрече с кем-то. Это через неделю.

– Что? – сразу я спрашиваю.

– Новый дон Руссо. Он попросил об аудиенции, – говорит мой брат.

– Почему ты выглядишь таким обеспокоенным? – спрашивает Елена.

Тони говорит.

– Потому что этот парень чертовски сумасшедший.

– Безумно хорошо или безумно плохо? – спрашиваю я.

Тони делает паузу, обдумывая вопрос.

– Мы не знаем, – говорит мой брат. – На самом деле мы ничего о нем не знаем. Это он вернул нам Кэсси, когда ее похитили. После этого случая он стал доном и с тех пор ведёт свой бизнес сдержанно. У нас мало информации о нем.

– Он скользкий придурок, – бормочет Тони.

– На первый взгляд, он так же опасен, как и следующий человек из Коза Ностры. Но он не был в Коза Ностре все эти годы. Парень появился пару месяцев назад, убил своего дядю, а затем заявил о себе титул дона.

– И теперь он просит о встрече? – спрашивает Елена.

– Ага. Я сказал ему, что это будет на нашей территории. Он может привести только одного или двух человек. Мне любопытно услышать, что он скажет.

Елена выгибает бровь.

– Он тебе нравится.

Глаза моего брата сузились.

– Нет, я его даже не знаю.

– Пожалуйста, ты только что говорил о нем. По крайней мере, ты заинтригован им, – поддразнивает его невеста.

– Мне любопытно, – поправляет он. – Хотя он, кажется, моим типом человека.

– Пещерный человек без чувства юмора и проблем с контролем? – вмешиваюсь я с улыбкой.

Его взгляд скользит по мне.

– Очень смешно, сестра.

Я пожимаю плечами.

– Просто будь осторожен, ладно? – спрашивает Елена, возвращая его взгляд к себе. – Твой новый лучший друг вполне может захотеть подраться.

– Нет, я в этом сомневаюсь, – говорит Роман. – Он не идиот.

– Ты только что сказал, что он сумасшедший, – бормочу я.

– Так и есть, – заявляет Тони. – Но ты можешь быть сумасшедшим и умным.

– Это едва ли имеет какой-либо смысл.

Он вздыхает.

– Поверь мне, Рози, мы знаем.

– Ненавижу, что мы почти ничего о нем не знаем, – говорит Роман. – Но он попросил аудиенции, и мы его выслушаем. У Энцо Руссо нет другого выбора, кроме как быть осторожным. Прямо сейчас он пытается восстановить репутацию своей семьи. Он не сделает ничего глупого.

Энцо Руссо. Я прокручиваю это имя в голове. Я должна согласиться с моим братом. На самом деле он звучит интересно.

Глава 3

Энцо.

Нас трижды обыскивали, прежде чем нас пустили в личный кабинет дона Де Луки. К тому времени, когда дверь открывается, я чувствую легкое раздражение, и мои губы кривятся в ухмылке, когда я вижу Романа. Он в черном костюме сидит за столом со спокойным, сдержанным выражением лица.

– Знаешь, если ты беспокоился, что у меня с собой бомба, все, что тебе нужно было сделать, это спросить, – говорю я, входя в комнату.

Джейсон прямо позади меня. Я приветствую остальных обитателей комнаты. Двоюродный брат Романа Майкл стоит за его стулом. Тони стоит у стены, его холодные карие глаза выражают его раздражение.

– У тебя с собой бомба? – спрашивает Роман с ухмылкой.

– Неа. Если бы это было так, мы бы уже все были взорваны, – говорю я ему, садясь перед ним без ведома.

Джейсон стоит возле закрытой двери, скрестив руки на груди. Голубые глаза Романа вопросительно скользнули на него.

– Это мой лучший друг, Джейсон, – сообщаю я ему. – Он вроде как твой Тони или Майкл. Вот только он не так расстроен, как Тони, и не так хорошо разбирается в компьютерах, как вон тот Майки.

– Эй, – говорит Тони обиженно.

Выражение лица Майки лишь мерцает, пока челюсти Романа сжимаются.

– Ты провел исследование, – говорит он, коротко кивнув.

– Конечно. Я стараюсь познакомиться со своими деловыми партнерами, – говорю я ему, откидываясь назад на стуле.

Я дергаю пуговицу на своем костюме, позволяя ему расстегнуться. Я олицетворение легкости, и я уверен, что это будет раздражать Романа.

– Деловые партнеры? – спрашивает он резкостью своего голоса.

– Да. Как только мы сможем прийти к соглашению.

– Ты продолжаешь говорить о соглашениях и сделках. Но я никогда не давал тебе никаких задатков, которые мне хотелось бы вступить с тобой в одно целое. Я не знаю тебя; ты мне не нравишься, – заявляет он.

– Это действительно подло, Ром. Ты знаешь обо мне гораздо больше, чем большинство людей, – заявляю я. – Например, ты знаешь мое имя. Ты знаешь мое лицо. Я бы сказал, что это достаточно информации.

– Я также знаю, каково это – пустить тебе пулю в череп, – бросает Роман.

– Ого, – усмехаюсь я. – Полегче с угрозами. Мы даже не добрались до хороших вещей.

Он наклоняет голову набок и пожимает плечами.

– Хорошо, хорошо. Чего ты хочешь, Руссо? И лучше бы это стоило моего времени.

Я наклоняюсь вперед.

– Как я уже говорил с самого нашего первого разговора, Роман, я хочу партнерства. У нас с тобой есть потенциал сделать здесь что-то действительно потрясающее. Тебе просто нужно быть непредвзятым. Я хочу, чтобы ты не только увидел общую картину, но и представил ее мысленно.

– Перейдем к делу.

Я делаю паузу, почесываю бровь, прежде чем произнести слова:

– Брачный союз. Между нашими двумя семьями.

Роман напрягается. На периферии я вижу, как глаза Тони расширяются. Майкл единственный, кто, кажется, не реагирует.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

Он этого не ожидал. Но он мог бы хотя бы подумать об этом. Перевернул это в уме. Я внутренне вздыхаю.

– Хорошо, слушай. В настоящее время в Нью-Йорке действуют четыре влиятельные мафиозные семьи. После того, как ты уничтожил Галло, никто не пришел занять их место. Остаются Руссо, Д’Анджело, Де Лукас и Минчетти. Мы лучшие собаки. А теперь представь, как было бы здорово, если бы у двух главных собак был союз, – объясняю я. – Я знаю, что у тебя уже есть близкая дружба с Д’Анджело, но у дона и двух его братьев уже есть жены. Для тебя имеет смысл присоединиться к нам.

Глаза Романа стали темнее, чем когда-либо. Но ему удается вымолвить слово.

– А Минчетти? – спрашивает он.

Очень незаметно я стискиваю зубы.

– Мы оба знаем, что они не подходят для партнерства.

За исключением тех случаев, когда они отправляют свою дочь спать со мной и получать информацию.

Было чертовски сложно узнать, кто эта блондинка. И мне было еще труднее решить, что делать с тем, что она сказала. Но, в конце концов, я решил пойти на поводу у своей интуиции. Минчетти непредсказуемы. Я мало что о них знаю. И, несмотря на их предложение союза, я выбираю Де Лукасов.

Лучше дьявол, которого ты знаешь.

Роман мог убить меня, когда подумал, что я похитил его ребенка, но он этого не сделал. Я восхищаюсь этим. Я мог бы убить его, если бы думал, что он причастен к исчезновению моего ребенка. Или, может быть, он каким-то образом знал, что я не имею к этому никакого отношения.

Я вернулся домой и обнаружил, что ребенок просто лежит в темноте. Меня разозлило, что мой дядя похитил чертового ребенка. Я сказал ему, что ему нужно все исправить, иначе Де Лука оторвет ему голову, но он потерял контроль. Он хотел быть крутым, и это стоило ему жизни.

Я знаю, что мои кузены никогда бы этого не поняли и предпочли бы, чтобы я начал войну против Де Луки, но у них уже был мой дядя, и его возвращение стоило бы нам большего количества людей. Он принял решение быть тупицей, и я не собирался подвергать опасности остальную часть нашей семьи из-за его плохих решений. Фактически, это прояснило, что мне нужно занять место дона.

Я пристально смотрю на него, ожидая его ответа. Челюсть Романа практически скрипит.

– Ты хочешь брачный союз, – медленно говорит он. – Брак с кем?

Я улыбаюсь.

– Мне, конечно. Последнее, что я проверял, Розарио Де Лука совершенно одинока.